Текст книги "Большая охота"

Согласно обеим общепринятым системам измерения трофеев – SCI и CIC – кондиции трофеев бурого медведя оцениваются по измерениям медвежьего черепа (его длины и ширины) и шкуры (только CIC). И если с измерениями черепа всё более или менее понятно (ибо он – кость), то с длиной шкуры всё очень и очень непросто.

Измерения убитых животных, а тем более их шкур, – один из самых тонких моментов трофейного дела.

Британские стандарты измерения трофеев начала XX века требовали, чтобы тело убитого зверя было растянуто между вбитыми в землю колышками и измерялось от кончика носа до кончика хвоста. Сам я для таких случаев ношу в кармане трёхметровую рулетку, однако классик российской зоологии доктор биологических наук О. В. Егоров рекомендовал для точных измерений использовать мягкий портновский метр.

В классическом варианте измеряется не шкура, а сам только что убитый зверь, его туша. Мерная лента протягивается от кончика носа до кончика хвоста, при этом плотно прижимается к спинной полосе.

В принципе, мухлёж с измерением длины зверя может начинаться на этом этапе. Недобросовестный гид-проводник способен уже здесь добавить двух с половиной метровому зверю сантиметров десять-пятнадцать. Но настоящие игры с длиной начинаются при съёме шкуры.

У растянутой шкуры.

Длину шкуры можно увеличить ещё при съёме, сделав нижний разрез не по анальному отверстию, как положено, а по нижней трети брюха. Подобная хитрость даёт увеличение длины трофея на тридцать-сорок сантиметров. Кроме того, опытные гиды и сопутствующие им аутфиттеры очень любят растягивать шкуры на больших деревянных рамах – якобы для того, чтобы облегчить процесс последующего за обдиранием обезжиривания. На самом же деле сама эта процедура и является целью: шкуру растягивают для того, чтобы её… растянуть. Мне лично приходилось наблюдать, как хорошо разбирающийся в этом охотник сделал из медведя «невыдающейся» длиной 247 сантиметров вот этого самого… трёхметрового…

Самое забавное же заключается в том, что при выделке даже нерастянутая шкура садится. Причём садится она не в соответствии со своими изначальными (до растяжки) параметрами, а как-то совершенно независимо от них. Вот и верь после этого людям…

Лично я считаю, что «гамбургский счёт» можно вести, только сравнивая длины убитых животных, от носа до хвоста, а не снятые, и тем более растянутые, шкуры.

Измерение убитого зверя и шкуры сегодня уже носит откровенно личный характер для охотника-спортсмена. Поэтому я все рассказы о трёх– и более метровых медведях выслушиваю с некоторым сочувствием к охотнику.

Дело в том, что медведь трёхметровой длины – это некий идеал, критическая отметка для охотника-спортсмена. Рассказы о трёхметровых медведях бродят по всему Дальнему Востоку, подогреваемые историями камчатских охотоведов и аутфиттеров со всех концов света.

Должен сказать, что в приватных беседах существование трёхметровых измеренных «всухую» (то есть по туше) медведей отрицают и некоторые аутфиттеры… Но ладно, оставим эту тему как весьма скользкую и практически не подлежащую проверке.

Конечно, хитростям с измерениями шкур бурых медведей далеко до фокусов с измерениями шкур крупных кошек и вообще животных, имеющих длинный хвост, но и здесь простор для хитрых манипуляций очень и очень велик.

Измерения черепов, в отличие от измерений шкур и самих убитых животных, снабжают нас более надёжным критерием для определения кондиций трофея. Правда, не стоит забывать, что размеры черепа также могут меняться. В частности, усадка костной ткани может составлять до пяти процентов через полгода после препарирования (особенно если оно производилось посредством выварки). Но всё это не выдерживает никакого сравнения с теми изменениями, которые происходят со шкурой во время съёма, обезжиривания, засолки и выделки.

Череп измеряется крупным штангенциркулем, который используется обычно в строительстве при измерениях труб среднего диаметра. Трофейное дело предполагает два измерения – наибольшей длины и скуловой ширины, причём и та и другая являются определяющими параметрами и у систематиков.

На сегодняшний день в частных охотничьих коллекциях хранится гораздо больше медвежьих черепов, чем в крупнейших музеях мира. Так почему же результаты трофейной охоты не используются в качестве основы для биологических исследований?

Ответ прост: в трофейном деле нарушается важнейший принцип любого научного исследования – объективность. В качестве трофеев сохраняются только самые крупные черепа, за счёт чего выборка теряет репрезентативность.

Итак, благодаря и спортивным трофейным измерениям, и исследованиям учёных-систематиков очевидно, что медведи, как и люди, образуют несколько довольно отличающихся друг от друга подвидов, и эти подвиды сильно разнятся между собой – не столько цветом шкуры, сколько размерами тела и пропорциями черепа.

Так уж получилось, что некоторое время мне самому пришлось побыть систематиком и промерить несколько сотен черепов бурого медведя со всего Дальнего Востока и Аляски. Мне также удалось подержать в руках несколько черепов совсем уж экзотического калифорнийского гризли, некогда заселявшего весь юго-запад Штатов и обитавшего даже в мексиканской Соноре.

Итак, для того чтобы понять, в каких краях живут наиболее перспективные с точки зрения охотника-спортсмена медведи, достаточно знать, где обитают самые длинноголовые и широкоскулые из них.

На территории России с этим на первый взгляд всё абсолютно ясно. Если брать во внимание оба указанных параметра – то это Камчатка, и только Камчатка. Черепа медведей Камчатки имеют и наибольшую длину, и наибольшую ширину (кстати, и высоту тоже), потому эти «чемоданообразные» черепа являются лучшими трофеями во всей Евразии.

Однако на юге Дальнего Востока, в уссурийской тайге, обитает другой подвид бурого медведя, чьи габариты очень схожи с габаритами камчатского. Это Ursus arctos lasiotus, которого называют маньчжурским бурым медведем, – тоже очень крупный зверь, череп которого имеет такую же длину, как череп камчатского. Но, с точки зрения измерителя трофеев, этот череп имеет один существенный недостаток: он несколько уже, и за счёт этого при любой системе измерений, что CIC, что SCI, уссурийские мишки как трофеи проигрывают камчатским.

С точки же зрения организатора охот, уссурийский (или маньчжурский) подвид очень сильно проигрывает камчатскому по другому, но самому важному для аутфиттеров фактору: на этого медведя очень и очень непросто устроить гарантированную охоту с выбором трофеев. Причиной являются специфические условия юга Дальнего Востока.

Эта территория представляет собой, по большому счёту, систему невысоких, но сильно изрезанных и разветвлённых хребтиков с очень крутыми склонами. Каменистые крутые горочки сплошь покрыты смешанными хвойно-широколиственными лесами, радиус видимости в которых не превышает ста метров. В них медведя, если повезёт, видишь лишь один раз во время всей охоты, и то в течение нескольких секунд, после чего он исчезает из поля зрения с максимально возможной для него скоростью. Может, кто-нибудь когда-нибудь и сможет организовать охоту на маньчжурского медведя с выбором трофеев, но я – пас. Хотя черепа у этих зверей очень и очень неплохи… И о трёхметровых медведях охотники Уссурийского края говорят не реже, чем камчатцы. Хотя истории эти все, мне кажется, «разлиты из одного стакана».

С Камчаткой тоже не всё просто. Крупные медведи заселяют не весь Камчатский край (который включает в себя и Корякию в придачу) и даже не весь Камчатский полуостров, а только его юго-восточную часть. Поэтому когда аутфиттерские компании предлагают охоту на Камчатке, а везут группу, скажем, в Тигиль, то они везут её совсем не к тем медведям. Хотя формально вроде и не врут…

Однако Самые Большие Медведи, безо всяких сомнений, обитают на другом берегу Тихого океана.

Полуостров Аляска – это совсем не весь штат Аляска (как полуостров Камчатка – совсем не весь Камчатский край). Полуостров Аляска – это устремившаяся с юго-запада штата по направлению к России длинная стреловидная «кишка», линию которой продолжает цепочка Алеутских островов. К югу от этого полуострова, совсем отдельно, в море-окияне лежат три острова с почти непечатными названиями: Кадьяк, Афогнак и Шуяк. Именно на этих островах и обитают сегодня самые крупные медведи мира, превосходящие по габаритам даже полярных гигантов.

Размеры черепов кадьякских медведей (Ursus arctos midden-dorffi) превосходят всякое вероятие. Массивные, широкие и высокие, именно они навсегда прописались в книгах рекордов на верхних строках медвежьей части таблицы.

О размерах кадьякских медведей косвенным образом говорит следующее: на Аляске, в районе Денали, я участвовал в отлове огромного, весом 390 килограммов, десятилетнего самца. Когда мы промеряли и взвешивали этого зверя, я спросил руководителя всего мероприятия Хэрри Рейнольдса:

– И как этот зверь соотносится по размерам с кадьякскими медведями?

– Ну это примерно нижний предел размеров взрослого самца на Кадьяке.

Кроме того, полуостров Аляска и прибрежную полосу на юг, в сторону Ситхи, заселяет другая раса ну очень больших медведей – так называемый бурый медведь Далла. Этот медведь уступает кадьякскому (как ему уступают все без исключения медвежьи виды и подвиды), но примерно так, как уступает маньчжурский медведь камчатскому. При сходных габаритах тела и длине черепа медведи Далла несколько уже в скулах.

Ирония судьбы над «народной» зоогеографией заключается в том, что оба этих самых крупных подвида бурых медведей на Аляске в охотничьем просторечии называются именно что «бурый медведь» – brown bear, в то время как термин grizzly используется для обозначения вполне средних по размеру подвидов медведей из внутренних областей континента. Которые по размерам примерно таковы, как европейские бурые мишки.

Почему же американцы и другие иностранные охотники-спортсмены едут нескончаемым потоком на Камчатку? Имея у себя под боком и медведей покрупнее, и сервис попристойнее? Плюс нормальную, а не бутафорскую страховку, мирового уровня авиалинии и развёрнутую «на местах» систему обработки трофеев? Да потому, что при всё-таки сопоставимом качестве трофеев камчатские туры как минимум в полтора раза дешевле аляскинских в местах обитания самых больших медведей. (Я не имею в виду бассейн Юкона и Британскую Колумбию, где по размерам медведи такие же, как в среднем по Сибири.)

Но при этом я не представляю, какой могла бы быть система подготовки трофейных охот на бурого медведя в Приморском крае, где водятся медведи, по трофейным характеристикам сопоставимые с камчатскими.

А существует ли у охотника-спортсмена шанс добыть достойный трофей за пределами четырёх указанных регионов мира?

Конечно, существует!

На самом деле медведи больших размеров встречаются почти во всех медвежьих народах мира – как встречаются люди баскетбольного роста среди славян и греков (хотя, заметим, среди нилотов Восточной Африки таких людей оказывается всё равно в разы больше).

Мне приходилось видеть черепа весьма достойных размеров, привезённые из бассейна Анадыря, среднего течения Колымы, из Южной Якутии. Кстати, в музее Института биологии Якутии находится привезённый из бассейна реки Чур охотоведом Вшивцевым череп бурого медведя поистине титанических размеров – длиной 44 сантиметра! Череп тот был найден на святилище эвенков, а не добыт самим коллектором, но это показывает, каких размеров могут достигать отдельные особи бурого медведя совершенно заурядных в трофейном отношении подвидов, если они обитают в глухих, неопромышляемых местах. Огромные черепа из среднего течения Енисея находятся в коллекции известнейшего медвежатника Б. Завацкого. Да и среди европейских трофеев зарегистрированы черепа длиной более 40 сантиметров. Известны медвежьи трофеи очень внушительных размеров из северных губерний России, с Алтая, из Хакасии. Однако не стоит искать рекордно больших медведей на Кавказе и в Средней Азии: среди тамошнего мелкого медвежьего народа они не встречаются, как не рождаются «баскетболисты» среди низкорослых жителей плоскогорий Анд и Тибетского нагорья. Тем не менее меня не удивят сведения о мишках с сорокасантиметровой длиной черепа, найденных практически в любом «медвежьем» месте России.

Другой вопрос, который интересует любого организатора медвежьих охот, – сколько крупных трофейных экземпляров можно получить с того или иного участка угодий.

Итак, представим себе медвежью популяцию в целом.

Это прежде всего «воспроизводящая часть» – самки с детёнышами, которые составляют от 12 до 20 процентов общего количества медведей. В трофейном отношении они – табу. Не только из-за «некондиционности», но и потому, что имеют важнейшее значение для поддержания популяции в стабильном состоянии. Далее идёт так называемый «средний класс» – молодые самцы и холостые самки, не имеющие собственных участков и свободно шатающиеся по территории. Этих среди медвежьего народа больше всего, они относительно неосторожны и часто просто напрашиваются на выстрел.

Медведи довольно быстро растут и уже в возрасте примерно пяти лет пробуют себя на роль хозяев участков. В это время они начинают достигать трофейных размеров, а расцвет сил у бурого медведя наступает где-то в одиннадцать-двенадцать лет. Медведи – хозяева участков и являются потенциальными трофеями. С точки зрения охотника, разумеется. Эти звери составляют от 9 до 20 (в самых глухих безлюдных районах) процентов от всей популяции.

Несколько упрощённо ситуацию можно определить так: каждый восьмой-десятый встреченный медведь в угодьях на охотском побережье (где мне преимущественно приходилось работать) будет размером от 7 футов (210 см). Каждый двадцатый – двадцать пятый – от 8 футов (240 см). И только один из пятидесяти может оказаться желанным девятифутовиком (270 см). Поэтому арифметика здесь не простая, а очень простая: чем больше медведей обитает в угодьях, тем больше шансов добыть рекордный трофей.

В чём я абсолютно уверен, товарищи охотники, – Самый Большой Медведь существует. Дерзайте!

Глава 3
Восточносибирский (он же гигантский) лось

Восточносибирский, он же американский, он же гигантский лось – самый крупный олень мира. И в качестве такового всегда был одним из самых желанных трофеев для охотников – и российских, и зарубежных.

Немногие знают, что лоси очень сильно отличаются друг от друга: лось финского Севера не похож на своего собрата с Енисея, а лось Приамурья будет выглядеть рядом с этими двумя своими родичами и вовсе другим животным. Но в списке трофеев совершенно особое место занимают именно лоси-исполины Колымы, Камчатки и Аляски (и вновь Камчатка и Аляска!), очень похожие друг на друга размерами, внешним видом, размахом и рисунком рогов.

Причина охотничьей любви к гигантским лосям отчасти заключается в том, что количество восточносибирских и аляскинских лосей невелико – значительно меньше количества тех же бурых медведей. Если бурых медведей на планете насчитывается около трёхсот тысяч, то гигантских лосей на свете не больше сорока тысяч особей. Из них около пятнадцати тысяч живёт на северо-востоке России – на территориях Чукотки и Корякии, в Магаданской области и в северо-восточной Якутии.

Гигантские лоси Колымы и Аляски имеют общую «историческую родину». Она располагалась там, где сегодня бушуют волны Берингова моря. Когда-то на этом месте была суша, которую у палеогеографов принято называть Берингией. По территории Берингии текла гигантская река – наподобие нынешних Енисея и Лены, одним из её притоков был современный Анадырь, а другим – современный Юкон. Именно в бассейне этой великой не существующей ныне реки и возникла раса лосей, которых сегодня принято называть гигантскими.

Первым на сходство лосей Колымы и Аляски обратил внимание знаменитый российский оружиевед Сергей Бутурлин. Во время своей колымской экспедиции он положил более двухсот лосей из изготовленного по специальному заказу лучшим и самым дорогим мастером Санкт-Петербурга Фёдором Мацкой ружья «парадокс» 24-го калибра[2]2
  Я подробно описывал это ружьё в книге «Север и оружие» (М.: Бухгалтерия и банки, 2010).


[Закрыть].

Восточносибирский лось – самый большой олень мира.

К слову, непосредственно на полуострове Камчатка гигантские лоси появились лишь недавно. Их акклиматизировали там специалисты ЦНИЛ Главохоты РСФСР в начале восьмидесятых годов XX века. И лосей в долину реки Камчатки они привезли из бассейна Анадыря. Поэтому у учёных мужей этот подвид лося принято называть не гигантским и не камчатским, а восточносибирским. И носит он на латыни имя того самого лосебоя Бутурлина – Alces americana buturlini.

Живой вес гигантского лося колеблется от 450 (взрослая самка) до 810 килограммов (огромный самец). Размах рогов достигает 193 сантиметров, суммарное количество отростков на обеих лопатах может достигать 38–40. (Тут же должен заметить, что, насколько известно, ещё никому – повторяю, никому – не удалось добыть сохатого с двухметровыми рогами.)

Так что восточносибирский, или гигантский, лось – совершенно отдельная лосиная раса, обитающая на очень ограниченном участке России. Этот лось заселяет бассейны рек Анадыря, Пенжины, Верхней и Средней Колымы и Индигирки, а также, с недавних пор, и полуостров Камчатка.

Причём даже Колыма заселена гигантским лосем далеко не равномерно. Раса гигантских лосей обитает только в среднем и нижнем её течении – в Якутии и сопредельных районах Магаданской области. А верховья Колымы населены другими лосями, которые являются промежуточной формой между восточносибирским и уссурийским сохатыми. Эти лоси, которые не представляют большого интереса для охотников за трофеями, обитают и на реках охотского побережья западнее и южнее Гижиги.

Безусловно, в далёкие времена, когда человечество было ещё юным, на Земле обитали олени и покрупнее. Например, ирландский торфяной олень, рога которого находят в торфяниках Северной Европы. Некоторые пары этих рогов достигают размаха почти три метра! Каково зверю было жить с такой короной, непонятно. А сегодня ни спросить, ни даже посмотреть – не у кого. Палеонтологи в реконструкциях дают нам довольно нелепый портрет этого зверя. Но кто их, этих палеонтологов, знает – по-моему, в каждом человеке, который берётся восстановить внешний вид зверя и даже рассказать вам о его жизни по какой-то отдельной части его тела, всегда прячется шутник, а если повезёт – то и немного карикатурист.

Словом, торфяные олени жили где-то тридцать-десять тысяч лет тому назад. А потом вымерли вместе с мамонтами, шерстистыми носорогами и прочими гигантами ледниковой эпохи.

А вот лось остался.

Когда лось «крепко встаёт в кусты», это даёт ему возможность отбиваться от небольших хищников, в частности волков.

Я не согласен с теми, кто находит сохатого некрасивым. Во-первых, в лосе довольно много мяса, что само по себе делает его привлекательным для заинтересованного человека. Во-вторых, лось удивительно изящно двигается – каждый, кто наблюдал, как он с грацией балерины перешагивает через непроходимые кочки высотой взрослому мужчине по пояс, мог в этом убедиться. Наконец, силуэт лося, состоящий из изломанных линий и расплывчатых пятен, очень напоминает изысканный модернистский рисунок.

И в-последних… Как говорится, «размер тоже имеет значение».

Мой отец, экспедиционник с более чем пятидесятилетним стажем, утверждает, что лось – один из самых опасных зверей нашего края.

Опасный, так сказать, «в потенции»: реальных случаев нападения не раненого лося на людей не зафиксировано. Однако если сохатого не на шутку «зацепить»…

Восточносибирский лось в оборонительной позиции.

Только в исключительных случаях медведь и даже волчья стая рискуют связаться с крупным быком-сохатым. Удары копыт лося смертельны не только для волка, но и даже для хозяина тайги – медведя. Поэтому даже большой медведь старается не связываться с крупным быком. Исключение он может сделать только в двух случаях: когда лось пасётся на озёрах и глубоко опускает голову в воду в поисках особо вкусных растений и весной – догоняя его по твёрдому насту. Более лёгкого медведя на его широких лапах наст держит, а под копытами лося проваливается, и тот вязнет по самое брюхо.

Интересно, что лось бьёт всеми четырьмя копытами во все стороны, но никогда – прямо назад, в отличие от лошади, которая лягает именно назад. Пословица говорит: «Бойся собаку спереди, лошадь сзади, а человека со всех сторон». Так вот лося – со всех сторон, кроме как сзади. Правда, при этом стоит иметь в виду, что атакованный лось крутится на месте, подобно волчку, поэтому всё равно опасен, с какой стороны к нему ни подойди.

Когда лось попадает копытом в другого зверя, например медведя, он пробивает в нём практически дыру насквозь. Раны от таких ударов смертельны. Зоолог В. Правосудов в 1985 году нашёл на реке Яне мёртвого медведя с такой раной. Недалеко от него находилась израненная лосиха с малышом. Мне известны ещё два случая, очень похожих на этот.

Для защиты от волков сохатый разработал две тактики. Одна основана на его очень высокой увёртливости: он находит место, где может долго топтаться, не проваливаясь, и всё время крутится на нём, стараясь не подставляться сзади. Другая тактика говорит о его силе. При встрече с волчьей стаей он забивается в такие густые ольховые или ивовые заросли, среди которых хищникам даже не повернуться. Сам же лось крутится среди толстых, толщиной в ногу человека, стволов совершенно свободно, как среди травы, и способен отражать нападение со всех сторон.