Текст книги "Выступления полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации (2008—2012 годы). Сборник"

Поэтому Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 2 февраля 1999 г. прежде всего, отметил, что «право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации, должно быть обеспечено на равных основаниях и в равной степени всем обвиняемым независимо от места совершения преступления, установленной федеральным законом территориальной и иной подсудности таких дел и прочих подобного рода обстоятельств».

На этом основании Конституционный Суд постановил, что положение п. 1 Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 г. далее не может служить основанием для отказа обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом установлено наказание в виде смертной казни, в удовлетворении ходатайства о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей. В связи с этим Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести в законодательство изменения, обеспечивающие на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, возможность реализации права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Поскольку процедура введения повсеместного суда с участием присяжных заседателей требовала определенного времени и существенных затрат, а дальнейшее применение исключительной меры наказания судом с участием присяжных заседателей (лишь в девяти субъектах) исказило бы предназначение и существо права, гарантированного статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации, и, кроме того, явилось бы существенным нарушением принципа равенства, закрепленного ее статьей 19, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал еще одно не менее важное положение: «С момента вступления в силу настоящего Постановления и до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей».

Следовательно, Постановлением от 2 февраля 1999 года Конституционный Суд Российской Федерации решил лишь процессуальные вопросы назначения наказания в виде смертной казни в конкретной ситуации, не затрагивая вопросов отмены смертной казни, как исключительной меры наказания, заключающейся в лишении человека жизни. Подтверждением тому являются последующие решения Конституционного Суда Российской Федерации (Определение от 6 марта 2001 г. № 68-О, Постановление от 6 апреля 2006 г. № 3-П).

Позиция Президента Российской Федерации по вопросу отмены антигуманного уголовного наказания – смертная казнь, изложенная его полномочным представителем при рассмотрении дела, о котором идет речь, была выражена однозначно и четко, как позиция на поэтапную отмену смертной казни в соответствии с рекомендациями Парламентской Ассамблеи Совета Европы, с учетом положений статьи 20 Конституции Российской Федерации о временном характере применения смертной казни в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни. Отмена смертной казни – одна из целей проводимой в стране судебно-правовой реформы. Временный характер применения смертной казни определен Конституцией Российской Федерации. В этом направлении главой государства сделан целый ряд практических шагов⁵⁰, и его позиция остается неизменной.

Следует заметить, что международно-правовое обязательство не применять смертную казнь, взятое Российской Федерацией в связи с вхождением в Совет Европы, не нарушается и реализуется путем помилования осужденных к смертной казни и заменой им этого вида наказания на отбывание сроков в местах лишения свободы. А также до настоящего времени путем не назначения судами такой меры наказания в том числе и в соответствии с Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года.

Допуская возможность лишения жизни человека только в связи с исполнением наказания в виде смертной казни, Конституция Российской Федерации (часть 2 статьи 20) устанавливает, что эта мера, во-первых, является исключительной, во-вторых, применяется временно – «впредь до ее отмены».

Надо отметить, что еще при принятии Конституции Российской Федерации закладывался вопрос об отказе от смертной казни. В настоящее время практика направлена на воздержание от назначения наказания в виде смертной казни и исполнения в случае назначения такого наказания. Для этого имеются все правовые и процессуальные механизмы, такие как: помилование, пересмотр состоявшихся решений и т. д.

Да и те пять составов преступлений, установленные Уголовным кодексом Российской Федерации, за которые может быть назначено наказание в виде смертной казни, содержат альтернативные меры наказания в виде лишения свободы на определенный срок или смертная казнь.

Кроме того УК Российской Федерации (ст. 59) предусматривает, что смертная казнь как исключительная мера наказания может быть установлена только за особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь.

Смертная казнь не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора шестидесятипятилетнего возраста.

Смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок двадцать пять лет.

Смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению и покушение на преступление не назначаются (ст. 66).

Вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решается судом. Если суд не сочтет возможным освободить указанное лицо от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, то смертная казнь и пожизненное лишение свободы не применяются (ст. 78).

Положения статьи 79 по своему конституционно-правовому смыслу не препятствуют применению условно-досрочного освобождения от наказания в отношении лиц, которым назначенное по приговору суда наказание в виде смертной казни было в порядке помилования заменено на лишение свободы (Определение Конституционного Суда РФ от 11.07.2006 № 406-О).

Вопрос о применении сроков давности к лицу, осужденному к смертной казни или пожизненному лишению свободы, решается судом. Если суд не сочтет возможным применить сроки давности, эти виды наказаний заменяются лишением свободы на определенный срок (ст. 83).

Все выше сказанное подтверждает позицию государства и главы государства на поэтапный отказ от применения смертной казни в России.

Конституционный Суд Российской Федерации.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 19 ноября 2009 года № 1344-О-Р

о разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях»⁵¹

Именем Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

с участием представителя Верховного Суда Российской Федерации, обратившегося в Конституционный Суд Российской Федерации с ходатайством о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П, – судьи Верховного Суда Российской Федерации В.А. Давыдова,

руководствуясь частью первой статьи 21, частями первой и второй статьи 83 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»,

рассмотрел в открытом заседании вопрос о разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях».

Заслушав сообщение судьи-докладчика Ю.М. Данилова, объяснения представителя Верховного Суда Российской Федерации В.А. Давыдова, выступления приглашенных в заседание постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации А.Н. Харитонова, представителя Совета Федерации – доктора юридических наук Е.В. Виноградовой, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова, полномочного представителя Правительства Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.Ю. Барщевского, Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукина, а также представителей: от Генерального прокурора Российской Федерации – Т.А. Васильевой, от Министерства юстиции Российской Федерации – Е.А. Борисенко, от Министерства внутренних дел Российской Федерации – Н.И. Шелепанова, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. Пунктом 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» предписано, что с момента вступления в силу данного Постановления Конституционного Суда Российской Федерации и до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей или иным составом суда.

В настоящее время суды с участием присяжных заседателей действуют на всей территории Российской Федерации, за исключением Чеченской Республики, где они начнут функционировать с 1 января 2010 года: с этого момента, согласно пункту 5 статьи 8 Федерального закона от 18 декабря 2001 года № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», в Чеченской Республике вводится в действие пункт 2 части второй статьи 30 УПК Российской Федерации, закрепляющий право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, в том числе по обвинению в преступлении, в качестве исключительной меры наказания за которое предусмотрена смертная казнь.

Верховный Суд Российской Федерации просит разъяснить предписание пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П, поскольку полагает, что оно может породить противоречивую правоприменительную практику по вопросу о возможности назначения наказания в виде смертной казни после введения судов с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации.

Неоднозначное понимание этого предписания, считает заявитель, обусловлено тем, что Российской Федерацией в соответствующих правовых формах выражено согласие с международно-правовыми актами, направленными на отмену смертной казни в мирное время: в частности, подписав 16 апреля 1997 года Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация обязана, как того требует статья 18 Венской конвенции о праве международных договоров, воздерживаться от действий, которые лишили бы данный Протокол его объекта и цели, до тех пор, пока не выразит своего намерения не стать его участником; между тем до настоящего времени Российская Федерация не ратифицировала Протокол № 6, но и не выразила своего намерения не стать его участником.

2. Согласно пункту 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по данному делу являлись нормативные положения, содержащиеся в статье 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, а также в пунктах 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях», послужившие основанием для отказа обвиняемым в преступлениях, за совершение которых федеральным законом установлено наказание в виде смертной казни, в реализации права на рассмотрение их дел судом с участием присяжных заседателей, гарантированного статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации. При этом конституционность установления федеральным законом исключительной меры наказания в виде смертной казни заявителями не оспаривалась и потому предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации не являлась.

2.1. По смыслу статьи 83 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации вправе давать официальное разъяснение вынесенного им решения только в пределах содержания данного решения, по предмету, относящемуся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, и только в том случае, если поставленные в ходатайстве вопросы требуют какого-либо дополнительного истолкования решения по существу.

Необходимость в разъяснении постановления Конституционного Суда Российской Федерации может возникнуть, в частности, если предписания об особенностях его исполнения, являющиеся в силу статьи 75 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» неотъемлемой частью самого постановления, требуют дополнительного истолкования с учетом содержания правоотношений, в связи с которыми Конституционный Суд Российской Федерации рассматривал дело.

При установлении порядка исполнения своего решения Конституционный Суд Российской Федерации – исходя из того что положения о прямом действии и строгом соблюдении Конституции Российской Федерации, закрепленные ее статьей 15 (части 1 и 2), обращены ко всем органам публичной власти и их должностным лицам – вправе определять режим применения норм, являвшихся предметом его рассмотрения, а также норм, находящихся с ними в неразрывном системном единстве, с тем чтобы исключить их неконституционное истолкование в правоприменительной практике.

Правовая позиция, обосновывающая тот или иной режим применения норм, являвшихся предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, может стать предметом разъяснения соответствующего постановления, в том числе с учетом действия этого постановления во времени, а также исходя из его системной связи с другими решениями Конституционного Суда Российской Федерации и другими нормативными правовыми актами в правовой системе Российской Федерации.

2.2. Согласно части первой статьи 83 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» решение Конституционного Суда Российской Федерации может быть официально разъяснено только самим Конституционным Судом Российской Федерации в пленарном заседании или заседании палаты, принявшей это решение. Тем самым предполагается, что решение, принятое в заседании палаты Конституционного Суда Российской Федерации, по общему правилу, разъясняется в заседании той же палаты, хотя, по буквальному смыслу названной нормы, не исключается и возможность рассмотрения вопроса о разъяснении решения, принятого в заседании палаты, в пленарном заседании Конституционного Суда Российской Федерации.

В данном случае Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь частью первой статьи 21 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», предоставляющей ему право рассмотреть в пленарном заседании любой вопрос, входящий в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, полагает целесообразным рассмотреть вопрос о разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления от 2 февраля 1999 года № 3-П в пленарном заседании Конституционного Суда Российской Федерации.

3. Правовая позиция, выраженная в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П, заключается в следующем.

Из статьи 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации, согласно которой смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, во взаимосвязи со статьями 18 и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации следует, что в этих случаях право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей выступает особой уголовно-процессуальной гарантией судебной защиты права каждого на жизнь (как основного, неотчуждаемого и принадлежащего каждому от рождения) и в силу ее статьи 19 (части 1 и 2) должно быть обеспечено на равных основаниях и в равной степени всем обвиняемым независимо от места совершения преступления, установленной федеральным законом территориальной и иной подсудности таких дел и прочих подобного рода обстоятельств.

Соответственно, в тех субъектах Российской Федерации, где на момент принятия Постановления суды присяжных уже были созданы, обвиняемые в преступлениях, за совершение которых установлена смертная казнь, при определении меры наказания не должны были ставиться в неравноправное положение по сравнению с обвиняемыми в таких же преступлениях в субъектах Российской Федерации, где суд присяжных не функционирует; в такой ситуации применение исключительной меры наказания исказило бы предназначение и существо права, гарантированного статьей 20 Конституции Российской Федерации и, кроме того, явилось бы существенным нарушением принципа равенства, закрепленного ее статьей 19.

Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что с момента вступления в силу данного Постановления и до введения в действие федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации в любой из возможных форм осуществления судопроизводства каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, каким составом суда рассматривается дело – судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей.

Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации, разрешая в рамках предмета рассмотрения по данному делу вопрос о возможности назначения наказания в виде смертной казни, исходил прежде всего из необходимости обеспечения гражданам равного права на рассмотрение их дел судом с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации.

Из этого не следует, однако, отрицание необходимости учета других обстоятельств, при наличии которых повсеместное введение в Российской Федерации суда с участием присяжных заседателей не означало бы автоматическое отпадение других условий для неприменения смертной казни, в том числе непосредственно не затронутых в Постановлении тенденций в решении вопроса о смертной казни, связанных с международными обязательствами Российской Федерации в отношении моратория на применение смертной казни. Имея основания полагать, что данный вопрос разрешится в разумные сроки, по крайней мере не превышающие сроки формирования судов с участием присяжных заседателей на всей территории Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации, следуя предмету рассмотрения, проявил разумную сдержанность в отражении этого обстоятельства в тексте Постановления.

4. Согласно части второй статьи 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов, включая международные договоры Российской Федерации, которые в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации.

Соответственно, при выработке правовой позиции, выраженной в Постановлении от 2 февраля 1999 года № 3-П, Конституционный Суд Российской Федерации не мог не принимать во внимание, что вытекающее из статьи 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей, предоставляемое обвиняемому в преступлении, за совершение которого в качестве исключительной меры наказания установлена (впредь до ее отмены) смертная казнь, должно осуществляться с учетом общепризнанных принципов и норм международного права, а также положений международных договоров Российской Федерации. Давая официальное разъяснение данного Постановления, Конституционный Суд Российской Федерации также не может не учитывать указанное обстоятельство.

Поскольку Постановление от 2 февраля 1999 года № 3-П действует в течение достаточно большого срока и, кроме того, имеет распространение во времени и по кругу лиц, аналогичное нормативным предписаниям, Конституционный Суд Российской Федерации при разъяснении данного Постановления исходит из его взаимосвязи с другими правовыми актами, в том числе с действующими в сфере международного права прав человека нормами о неприменении смертной казни как вида наказания и международными договорами Российской Федерации, а также из динамики регулирования соответствующих правоотношений и тенденций в мировом сообществе, частью которого осознает себя Российская Федерация (преамбула Конституции Российской Федерации).

4.1. В международном нормотворчестве существует устойчивая тенденция к отмене смертной казни (Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод относительно отмены смертной казни; Второй факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах, направленный на отмену смертной казни; Протокол к Американской конвенции о правах человека об отмене смертной казни) вплоть до полного и безусловного ее запрета, предусмотренного вступившим в силу в 2003 году Протоколом № 13 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Свидетельством этой общемировой тенденции служат также принятые Генеральной Ассамблеей ООН резолюции 62/149 от 18 декабря 2007 года и 63/168 от 18 декабря 2008 года, призывающие государства – члены ООН ограничивать применение смертной казни и сокращать число преступлений, за совершение которых она может назначаться, а также ввести мораторий на приведение смертных приговоров в исполнение.

Выраженное Российской Федерацией намерение установить мораторий на приведение в исполнение смертных приговоров и принять иные меры по отмене смертной казни было одним из существенных оснований для ее приглашения в Совет Европы.

Именно «опираясь на обязательства и договоренности», включая намерение «подписать в течение одного года и ратифицировать не позднее чем через три года после вступления в Совет Европы Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающийся отмены смертной казни в мирное время, и установить со дня вступления в Совет Европы мораторий на исполнение смертных приговоров», Парламентская Ассамблея Совета Европы рекомендовала Комитету Министров Совета Европы пригласить Россию стать членом Совета Европы (подпункт «ii» пункта 10 заключения Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 25 января 1996 года № 193 по заявке России на вступление в Совет Европы). Это и другие намерения, выраженные Россией, рассматриваются в резолюции Комитета Министров Совета Европы (96) 2, которой Россия приглашалась стать членом Совета Европы, как «принятые обязательства и заверения об их выполнении» и как неотъемлемое условие направления ей приглашения, т. е. имеют существенное политико-правовое значение.

Принятие Российской Федерацией приглашения Комитета Министров Совета Европы было законодательно оформлено федеральными законами от 23 февраля 1996 года № 19-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Уставу Совета Европы» и от 23 февраля 1996 года № 20-ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Генеральному соглашению о привилегиях и иммунитетах Совета Европы и протоколам к нему». Присоединившись к уставным документам Совета Европы, Российская Федерация тем самым подтвердила свои заверения и обязательства, на условиях исполнения которых состоялось ее приглашение в Совет Европы. «Серьезным обязательством» России отмена смертной казни была названа и в Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 30 марта 1999 года.

4.2. Согласно Протоколу № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод смертная казнь отменяется; никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен (статья 1); государство может предусмотреть в своем законодательстве смертную казнь за действия, совершенные во время войны или при неизбежной угрозе войны; подобное наказание применяется только в установленных законом случаях и в соответствии с его положениями; государство сообщает Генеральному секретарю Совета Европы соответствующие положения этого законодательства (статья 2); при этом не допускаются отступления от положений Протокола и оговорки на основании статей 15 и 57 Конвенции (статьи 3 и 4); Протокол подлежит ратификации, принятию или одобрению; ратификационные грамоты или документы о принятии или одобрении сдаются на хранение Генеральному секретарю Совета Европы (статья 7).

По состоянию на 1 ноября 2009 года Протокол № 6 подписан и ратифицирован 46 государствами – членами Совета Европы и вступил для них в силу. Российской Федерацией он был подписан 16 апреля 1997 года, и его предстояло ратифицировать (учитывая выраженное Россией при принятии ее 28 февраля 1996 года в Совет Европы обязательство присоединиться к данному Протоколу не позднее чем через три года с момента вступления в Совет Европы) до 28 февраля 1999 года.

Проект федерального закона о ратификации Протокола № 6 был внесен Президентом Российской Федерации в Государственную Думу 6 августа 1999 года (одновременно с проектом федерального закона, предусматривающим внесение изменений и дополнений в уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации). «Ратификация указанного Протокола, – отмечается в сопроводительном письме, – подтвердит приверженность Российской Федерации принципам гуманизма, демократии и права, а также будет способствовать осуществлению установленных Конституцией Российской Федерации положений, касающихся защиты главного естественного права человека – права на жизнь» (письмо Президента Российской Федерации от 6 августа 1999 года № Пр-1025). Распоряжением Президента Российской Федерации от 28 августа 2001 года № 462-рп были назначены его официальные представители при рассмотрении палатами Федерального Собрания вопроса о ратификации Протокола № 6. Государственная Дума, в свою очередь, в феврале 2002 года приняла обращение к Президенту Российской Федерации о преждевременности его ратификации. Тем не менее соответствующий законопроект отклонен ею не был и, следовательно, находится на рассмотрении.

4.3. Тот факт, что Протокол № 6 до сих пор не ратифицирован, в контексте сложившихся правовых реалий не препятствует признанию его существенным элементом правового регулирования права на жизнь.

В соответствии со статьей 18 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели, если: а) оно подписало договор или обменялось документами, образующими договор, под условием ратификации, принятия или утверждения до тех пор, пока оно не выразит ясно своего намерения не стать участником этого договора; или b) оно выразило согласие на обязательность для него договора, – до вступления договора в силу и при условии, что такое вступление в силу не будет чрезмерно задерживаться.

Таким образом, Российская Федерация связана требованием статьи 18 Венской конвенции о праве международных договоров не предпринимать действий, которые лишили бы подписанный ею Протокол № 6 его объекта и цели, до тех пор, пока она официально не выразит свое намерение не быть его участником. Поскольку основным обязательством по Протоколу № 6 является полная отмена смертной казни, включая изъятие из законодательства данного вида наказания за все преступления, за исключением «действий, совершенных во время войны или при неизбежной угрозе войны», и отказ от его применения за тем же исключением, в России с 16 апреля 1997 года смертная казнь применяться не может, т. е. наказание в виде смертной казни не должно ни назначаться, ни исполняться.