Текст книги "Читая стихи"

17. Наши сердца

Огня жаждут наши сердца!

Человек может получать вдохновение из огромного множества источников, так же как и мотивацию к действиям. Будь то действия физические, будь то на духовном или умственном уровне – изменить направление мышления, например. Но, сугубо на мой взгляд, все же фундаментальный, сакральный и переживший время источник вдохновения – это искусство. Живопись, скульптура, театр, литература (поэзия и проза), кинематограф, музыка (включая песни). В наше время именно песни стали занимать огромную часть среди источников вдохновения для молодых людей.

В 2012 году со мной очень хотел встретиться человек из Института социологии РАН. Этот институт по заказу Кремля делал сначала социологический опрос, а потом по результатам опроса давал оценку настроений в массах, как говорится. Суть была такой: откуда молодые парни в возрасте от 17 и до 30 лет вдохновляются и получают мотивацию к действиям, к кому прислушиваются, чье мнение учитывают – и так далее. И получилось у этого института вот так: берут они знания и вдохновение из музыки, на тот момент по большей части музыкой этой был русский рэп, а из русского рэпа по опросам я попал в топ-5 (у меня тогда был взлет карьеры).

И вот со мной решили побеседовать. Вышли на меня через Илью Дурманова – он концертный директор и админ группы «25/17», мы как раз за год до этого выпустили наш хит «Моя крепость». Илья мне рассказал про этот запрос на встречу и посоветовал, если я соглашусь, беседу вести крайне аккуратно (Кремль все-таки). На встречу я согласился – мне было интересно. Встретился.

Пришла женщина лет тридцати двух с диктофоном. Вопросы задавала витиеватые, на которые сложно было ответить в одном ключе, будто ответ уже заложен в сам вопрос. Мне было жутко интересно с точки зрения психологии. Спрашивала про мое отношение к Дмитрию Медведеву (он тогда был президентом), к ситуации в стране, про мою политическую позицию, про личностную мотивацию к написанию остросоциальных стихов и песен и много еще чего. Вопросы были круто и грамотно перемешаны: один-два простых о творчестве и планах, чтобы разболтать, а за ними сразу компрометирующий вопрос или неоднозначный в том, как на него ответить так, чтобы потом не понести ответственность. (Как раз тогда был разгар начала работы по 282-й статье, которая была и остается одной из самых прозрачных и «водянистых» статей УК РФ.)

Пообщались мы около двух часов. Я почти на все вопросы отвечал уклончиво и без конкретики. Я не виню эту даму за такой диалог: она социолог, это ее работа. А хотя, может, и не социолог вовсе – ну, вы знаете, «эти чекисты»… Куда делся потом этот наш разговор, я не знаю.

Зачем я согласился на него? Чтобы для себя убедиться еще больше в том, насколько песнями можно влиять на целый социум. Понять, насколько «они там» этим всем заинтересовались. И вот к какому выводу я пришел: я вновь и безоговорочно убедился, что стихами и песнями можно создавать созидательные чувства, чтобы человек хотел жить, стремиться, бороться, развиваться, радоваться или по-доброму грустить, зажечь людям сердца. Можно дать сил на новую жизнь. Можно загнать людей на баррикады – и так же, стихами и песнями, забрать их оттуда. Можно поддержать слушателей в их начинаниях – и еще много чего можно осуществить с помощью стихов и песен.

Да, поэт и музыкант – явно не настолько важное ремесло, как, например, врач, учитель, шахтер или спасатель. Но! Ведь и люди таких важных профессий получают свое вдохновение, мотивацию, стремление, поддержку из стихов и песен.

Я вспомнил эту историю, а главное – те чувства, которые испытал при разговоре и позднем осмыслении той встречи, когда формировал идею для песни МАВАШИ group «Наши сердца» в октябре 2018 года. Аранжировку мы писали уже под конкретно сформированную идею. Дописав стихотворение «Наши сердца», я в ту же минуту твердо решил снимать клип на эту песню. Сразу же увидел картинку у себя в голове: мы всей нашей группой вживую исполняем эту песню на крыше очень высокого здания, ночью, чтобы весь город горел огнями. Ну без сюжета-то куда? Так я и сделал.

В моем сердце живет надежда, что это стихотворение и песня вызывают в моих слушателях и читателях именно те самые чувства созидательного характера. Зажечь сердца!

НАШИ СЕРДЦА!

 
Бог тебя любит, но это не точно,
А сосед ударит ножом.
Нас то и погубит, что каждый заочно
Бездействием заражен.
 
 
Мы боимся и любим, верим и плачем
И так по оси без конца.
И вроде бы мир, но есть незадача –
Огня жаждут наши сердца!!
 
 
Огня жаждут наши сердца!!!
Огня жаждут наши сердца!!!
 
 
Живется нормально, но что-то не так,
Будто хромаешь под горку.
Ты выбирал, но выбор двояк –
Мы все, ты и я, проживаем вдогонку.
 
 
И может, мы все доживем то тех дней,
Когда обретем пессимизм мудреца.
Ну а сегодня сильней и сильней
Огня жаждут наши сердца!
 
 
Каждый из нас, абсолютный каждый Поймет однажды,
Что важно – Биться до конца, чтоб еще сильней мерцать
Среди серости многоэтажной.
Огня жаждут наши сердца.
 
 
Я тоже пытался жить с камнем в груди,
Не чувствовал жизнь, по наитию
Куда-то идти, чего-то там жить,
В итоге – чего мне ловить там?
 
 
Мы не намерены ждать перемен,
Мы жаждем новых свершений.
Мы – поколенье проколотых вен,
Смешанных с ЗОЖ-наваждением.
 
 
Огня жаждут наши сердца!
 
 
В этой жизни Вовремя все. И все относительно.
И можно прожить, увы, не свою,
Жизнь не свою, жить как бы носителем.
Поэтому я вам снова спою.
 
 
Мы горим в этой жизни единожды.
Именно в этот момент мы живем.
Не живи, мой друг, будто вынужден –
И мы вместе споем.
 

18. Недорок, недорэп, но зашло

В XXI веке спорить о том, что лучше: рок или рэп? Увольте.

Вкусовщина. Сколько споров и распрей мы любим разводить из-за своего личного вкуса! Многие из нас жаждут доказать, что их точка зрения непременно несет истину, а их вкус (выбор музыки, еды, искусства, кино) – самый что ни есть правильный, изысканный, консервативный и «не то, что у этих там».

Приведу пример.

Для кого-то фильм Дэвида Линча «Голова-ластик» – это наикрутейший сюрреализм, со скрытым смыслом под коркой восприятия автора и зрителя, самого того не подозревающего. Для кого-то этот фильм – непонятная белиберда. А есть еще и те, кто вообще ничего в этом не понимают, но с умными щами транслируют что-то из серии: «Да, это превосходное кино, просто вы не волокете в арт-хаусе, фантасмагории и уж тем более – сюрреализме». Хотя и сами они тоже не волокут – просто умничают, потому что кто-то «умный» из их окружения распалялся часто на эту тему. И эти вот «недознайки» в силу своей небольшой слабости (в этом их сильно винить нельзя, такие люди просто) начинают невольно подражать. А кто-то же оценивает этот фильм прямо и авторитетно – «г****». Люди разные, и их уровень интеллекта, начитанности, образования, опыта и мудрости тоже разнится. Как по мне, то этот фильм, безусловно, с крутыми режиссерскими и операторскими решениями, но он реально просто слишком нелогичен и набит образами. (Ну вот, тоже сумничал, извините.)

Так вот, продолжая тему вкусовщины. Я люблю слушать очень разную музыку, но в целом приверженец альтернативного рока. И еще обожаю, так сказать, «художественные» песни из 80-х или 90-х. У меня есть знакомый, который слушает новую школу рэпа, я сажусь к нему в машину. Когда я слышу эти песни, мне плохеет. Я думаю, он слушает чушь, но я не стану ему это доказывать. Потому что это его вкус. Да, музыка, которую слушает человек, может сказать о нем многое. Даже очень многое. А я и так знаю, кто мой знакомый – парень он неплохой, но со своими заскоками.

Когда я наконец-то собрал свою музыкальную группу МАВАШИ group, чтобы писать и исполнять альтернативу (то есть песни, в которых присутствуют элементы разных стилей, от хип-хопа до хард-рока), то 40 % процентов моих прежних слушателей не приняли новых песен. Им хотелось того меня из 2009 года, молодого, категоричного, бескомпромиссного и с элементарными хип-хоп аранжировками, и это их желание – нормально. У них, естественно, появился диссонанс после моих старых песен и стихов.

После альбома «Питбуль» все ждали такого же продолжения. Но никто не знал, что стихи для «Пит-буля» были, по сути, материалом из закромов, который копился у меня еще с 2014 года. А в 2017-м я просто отредактировал их немного, наложил на новые биты, написал новые три песни – и вот он, альбом. Я его задержал на два года (с 2015-го по 2017-й) и просто обязан был уже выпустить. Но, публикуя его, я уже вел переговоры с музыкантами, отсматривал вокалистов, подсчитывал затраты для создания МАВАШИ group.

Так вот, после альбома «Питбуль», естественно, у какой-то части слушателей возникло это чувство – неприятие. Я был готов к этому. И пошло противоборство. Кто-то – за рок и новый стиль моих песен и стихов, кто-то – категорически против и топит за русский рэп и старый стиль. А ведь это все дело вкуса. Нравится? Слушай. Не нравится? Не слушай.

Сейчас в армии моих слушателей уже есть новая кровь. Уже много тех, у кого в плейлисте нет моих старых композиций, есть только песни нашей группы. Но к новым песням все же прислушались и многие «старички» – и приняли их. Свои остались, другие ушли, новые присоединились. Спасибо всем за поддержку в разные времена моего творчества, а ежели я вас обидел тем, что не пишу угодные вам песни и стихи, то не обессудьте, ребята. Просто я вырос, набрался опыта, многое осознал. А самое главное – я не угодничаю вам, а пишу для вас, это разные вещи.

Осенью 2018 года я сел за стихотворение «Недорок, недорэп, но зашло». Захотелось именно так написать его – тогда как раз был сильный натиск старых слушателей. «Зачем рок?», «Миша, вернись!», «Уберите пацана на подпевках!», «Давай нам рэп про ЗОЖ!» – и все в такой вот вертикали.

И мне в голову пришла вот эта фраза, которая стала названием и основой песни. Просто так спокойно взяла и пришла, как кошка на улице подходит к тебе и ластится, трется о твою ногу. Песня, кстати, имела успех, получила хорошие отзывы и даже рецензии.

А вот и само стихотворение. Надеюсь, его междустрочье я изложил понятно, и иронию, и сарказм.

НЕДОРОК, НЕДОРЭП, НО ЗАШЛО

 
Чтоб кровь кипела, а головы думали –
Этим я живу, желая этого неистово.
И хоть не признан я, но все же мало ли –
И кто-то проживет со мной эти стихи сызнова.
 
 
Когда-нибудь потом, а может, в настоящем
Так произойдет – мы будем слышаться почаще.
И я, как особняк, где пыль и в пледах мебель,
В любой из дней нашим путникам открою двери.
 
 
Старый конь на борозде, но я создам новую,
Чтобы мои дети потом имели шанс
Делать адекватный выбор между основами
Или быть еще мудрее нас – иметь баланс.
 
 
Я не стремлюсь в лидеры или в диктаторы.
Знаешь, мне бы просто писать и быть услышанным,
И если кто-то понял нас – это единый порыв.
Рамки есть иллюзии, и значит, мы выше.
 
 
Недорок, недорэп, но зашло.
Я, вообще, слушаю другое музло.
Недорок, недорэп, но зашло.
Вкусовщина – родитель склок.
 
 
Недорок, недорэп, но зашло.
Поэтом был Александр Блок.
Недорок, недорэп, но зашло.
И может, даже я не так уж плох.
 
 
«Мне вот это не нравится, дайте больше рэпа.
Нет, не надо вокал, дайте больше рока.
Крутая музыка осталось позади где-то,
И ваще от вас, поэтов и музыкантов, мало прока.
 
 
Где поэзия? Вы знаете, вообще, что это?
И стоит ли напоминать, что все вы субкультура?»
Но ты мне громче пой. От души, в натуре.
Народ умнеет. Это заметно.
 
 
На тысячи метафор разбери меня,
Мои частицы будут жить сквозь времена.
Рви меня на страницы и пусти по ветру с крыш,
Я буду там, где ты меня услышишь…
 
 
Недорок, недорэп, но зашло.
Я вообще слушаю другое музло.
Недорок, недорэп, но зашло.
Вкусовщина – родитель склок.
 
 
Недорок, недорэп, но зашло.
Поэтом был Александр Блок.
Недорок, недорэп, но зашло.
И может, даже я не так уж плох.
 

19. Основательно

Пой свою песню, поэт!

Все началось с фразы в мой адрес: «Ты не умеешь признавать свои ошибки». Отец говорил мне это не впервой, и в этот раз он немного улыбался. Такая, знаете, улыбка – с заботой, но и с каким-то привкусом разочарования. И впервые я подумал: «И правда. Зато чужие ошибки отлично подмечаю. Хм…». Я сел в машину и задумался над своей эгоистичностью, эгоцентризмом, горделивостью и гневом.

Мне было 28 лет. Осень. К тому времени я ошибок наделал целый вагон и три сумки, как говорится. Почему запомнил именно тот момент, я не знаю. Я часто задумывался о таких вещах, как мой психологический портрет или моральный облик со стороны. Но, видимо, именно в тот день испытал прилив эмоций и чувств во время этих мыслей. А по всем правилам, именно поэтому мы и запоминаем некоторые вещи сильней и ярче, а некоторые забываем вовсе. А может, потому что раньше я думал об этом, угождая себе, выгораживая себя, а не обвиняя.

Через год, в декабре 2014 года, я сидел в квартире в Челябинске, в районе Северо-Запада. Была ночь, я щурился от ярко горящего экрана планшета, фоном играла аранжировка, которую мы написали вместе с моим битмейкером. Идею стихотворения я сформировал где-то глубоко в подсознании еще неделю назад, и теперь мне нужно было ее оттуда изъять и придать ей форму в виде слов, знаков препинания, вложенных чувств и смысла. Как кролика достают из шляпы. Только, в отличие от факира, я не был полностью уверен, что кролик стопроцентно сидит в цилиндре.

Я вспомнил эти мои размышления о себе. И начал проецировать их не только на себя, но на всех людей в целом. Я не хотел написать стихотворение-признание или исповедь. Хотел в философском ключе поговорить об этом со слушателем. Написать о сложных нас, о тех, которые, как и я, еще до конца в себе не разобрались. Да, на это можно потратить всю жизнь, но ведь можно хотя бы начать, хотя бы попробовать. Эти мысли метались в моей голове, как потерявшаяся собака у магазина.

Попивая шу пуэр из глиняной чашечки, я приступил. И снова провалился в бездну себя, в пучину всех нас, будто все мы одно большое скопление во Вселенной. Я не люблю все эти «вселенско-медитационные» или «интегральные» рассуждения и философствования. Но ощущения были примерно такими, наверное. Внезапно мне стало дико грустно. Даже ком в горле появился, хоть я и совсем не плаксивый мужчина.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонил мой близкий знакомый – весьма богатый и влиятельный человек, и при этом, что называется, идейный. Много чего полезного этот человек сделал за свою жизнь. Например, как-то раз в 2013 году я попросил его срочно помочь нашему фонду «Живи, малыш!»: нужно было срочно 11 детей почти что спасать. Он просто и без разговоров скинул миллион рублей, попросил не благодарить его официально и не упоминать. Имя его я и здесь называть не стану. Он ждал мой новый альбом. Итак, беру трубку.

– Привет, Мишаня! Ну как там дела с альбомом? Как ты сам вообще?

– Привет, дружище! Я нормально, устал только, вымотался, не высыпаюсь. Финишная прямая по альбому, так что все пашут, как рабы на веслах, – ответил я, шаркая тапочками на кухню, чтобы включить чайник.

– Какие планы на Новый год?

– Буду справлять один, – ответил я.

– Как один? Почему один? А где все? Невеста где?

– Расстались, давненько уже. У всех свои планы. Маму убедил идти в ресторан с подружками. Да и я как-то привык уже один, – говорю это, а самому немного горестно.

– Так дело не пойдет! Такой человек, как ты, не должен быть в одиночестве, да еще и в Новый год. Давай я тебе закажу бизнес-класс до Москвы, там тебя водитель встретит, привезет ко мне. Отметишь у меня, с моей семьей. Сейчас тебе наберет мой помощник, обсудите с ним дату вылета и все дела.

Я убедил его, что в этом нет необходимости. Что мне до 30-го числа над альбомом еще работать. Что все у меня хорошо. Он понастаивал, но отпустил. Новый год в итоге я встретил в полном одиночестве. Такая его забота – человека, у которого невероятные связи по всему миру, огромное состояние, невозможный график, – по-настоящему растрогала меня. Ведь он сказал мне эти теплые слова в тот самый момент, когда я работал над действительно трогательным стихотворением и песней. Это были поистине замечательные чувства.

Я заварил свежий чай. Я писал и очнулся, уже когда мой чай полностью остыл даже в чайничке и в разливнике. Это было круто, я вам скажу.

ОСНОВАТЕЛЬНО

 
В каждом поколении есть свои пути.
Пой свою песню, поэт, тому, кто заплатил…
Не проходит и вряд ли влезет в рамки,
Пешки, как всегда, в агонии стремятся в дамки.
 
 
Сами заключили себя и посадили в клетки,
А потом диву даемся, почему хереют детки.
Человечность, между нами вечность,
Мы как пыль, несущая идею через Путь Млечный.
 
 
Жить красиво, умереть достойно…
Мечты, друзья, не более; такой отстой, блин!
Люди пухнут с голода, а вам танцульки, полька.
Пей до дна! Пей до дна! Сладко? Нет, горько…
 
 
Нам так сложно любить, ведь мы ищем плюсы,
Жертвенность у нас в крови превратилась в трусость.
Пей меня до дна, можешь забирать мой свет,
Я умру, если ты скажешь мне.
 
 
Пей меня до дна, можешь забирать мой свет.
Пей меня до дна, можешь забирать мой свет.
Что еще вам нужно? Спроси мечту у ДЦПшника.
Задумались, поди? Пресечь такую брешь никак.
 
 
Биться головой о стенку – а вдруг получится?
И после удивляться, почему от боли мучаемся.
Непрошибаемый люд, и этим горды, в сущности.
Пощечину когда дает, мы любим крест нести.
 
 
Не все так плохо, вы чуете внутри сияние?
Затихло глубоко, запряталось, но ждет свидания.
Насыпь мне соль на рану, если тебя радует это.
Ведь хочется. Не станешь? Значит, душа задета.
 
 
Куда-то премся, стесняясь расспросить прохожего,
Туда идем ли, и будто кислота под кожей.
Не буду призывать и тратиться на выяснения,
А может быть, вот этого хотел и я.
 
 
Мой голос стихнет, оркестр поиграет в ноты,
А ты пока подумай: зачем ты, кто ты?
Пей меня до дна, можешь забирать мой свет.
Пей меня до дна, можешь забирать мой свет.
 

20. Империя зла

Я узнал, что у меня есть огромная семья.

И тропинка, и лесок, в поле каждый колосок.

Владимир Орлов

Когда мне было 20 лет, я, можно сказать, случайно отправился в Америку как студент по обмену. Как-то мой одноклассник Аскар, зная, что я владею английским, попросил меня перевести его студенческий билет и зачетную книжку «на инглиш». (Тогда еще не так был развит Google и нужно было переводить самим.) Я знал английский хорошо уже в 8-м классе школы, мне просто был интересен этот язык, а предрасположенность к изучению языков у меня была и есть неплохая. Память цепка, дикция хорошая, зато в математике и физике я профан. Я сам начал изучать английский еще в 5-м классе более усиленно, стал читать книги и пытаться их переводить. В общем, к 18 годам я уже свободно говорил, понимал, переводил.

Мы с Аскаром разговорились, и он поведал мне о возможности сгонять в Америку и заработать там денег. Во Флориде жили ребята из нашего города – я их знал по школе, они были немного старше меня. Я прямо на импульсе принял решение ехать с ним. Но история не в этом.

И вот, собрав тонны нужных бумаг, сдав экзамены, совершив множество поездок, стоим мы, значит, с Аскариком посреди Манхэттена в Нью-Йорке. Нам нужно было там перекантоваться пару дней, чтобы потом лететь во Флориду, в город Панама-Сити-Бич. Аскар уверял меня, что именно на Манхэттене самые дешевые гостиницы. Фейспалм. Я не имел знаний и опыта в этом вопросе, и вот мы приперлись искать дешевую ночлежку в самом дорогом квартале города.

Нам простительна была эта неосведомленность: обоим по 20 лет, Интернет был еще не Интернет, так-то. И вот мы стоим, раззявили рты на небоскребы и на массу людей, напоминавших огромную кучу муравьев, которых несет дождевым потоком. Мы разговаривали на русском, обсуждая план действий. Неожиданно к нам подошел пожилой мужчина, лет эдак шестидесяти и заговорил по-английски:

– Извините, я услышал русскую речь. Вы русские? Может, вам нужна помощь? – спросил старик, заглядывая нам в глаза.

Аскар не был русским, он метис, отец у него казах. Я по крови в наибольшей степени украинец, но все же себя считаю славянином (я не разделяю славянские народы, хоть они сейчас и стремятся к разделению, увы). А для американцев все просто: говорит по-русски – значит, русский.

– Да, мы русские. Нам сказали, что в этом районе самые дешевые гостиницы, вот ищем, – ответил ему я. – Вы можете показать нам такую?

Американец искренне и по-доброму рассмеялся.

– Где? Здесь? Это совершенно не так. Здесь самые дорогие гостиницы, – он продолжил, указывая пальцем на небоскреб с огромной буквой «М», видневшийся за домами. Я видел его в кино. – Вон в том здании самый скромный номер будет стоить примерно 150 долларов за ночь. Я вас провожу.

Аскар английского почти не знал, он чудом сдал экзамен. Он спросил меня, о чем мужик толкует, я объяснил, и мы оба пришли к выводу, что это тупик. У меня в кармане было 300 баксов, а у моего друга 500. Но мы все же пошли вслед за мужичком, рассуждая о возможных вариантах решения нашей проблемы. Мы шли, а дядька расспрашивал, из Москвы ли мы, как добрались, зачем приехали, и все такое. И тут он резко останавливается на перекрестке и говорит:

– Вон, как вы видите, гостиница через пару кварталов, а если посмотреть налево, – он указал рукой, – вы увидите квартирный дом, там у меня большие апартаменты, меня зовут Байрон (ударение на «а»), я живу в квартире один. И у меня к вам предложение: вы можете остаться у меня, сколько вам необходимо, я вас кормлю, устраиваю за свой счет экскурсии по всему Нью-Йорку и потом провожаю вас в аэропорт, вы летите себе дальше – и все это бесплатно. А вы мне взамен рассказываете правду о Сталине, революции 1917 года, чеченской войне, и хотелось бы поговорить о вашей классической литературе.

Я опешил. Я реально был удивлен.

– Че он там бубнит? Че он хочет? Куда идти-то? – спросил Аскар по-русски.

Я ему описал ситуацию.

– Блин, а вдруг он, как в этих фильмах, каким-нибудь маньячиной окажется?

– Значит, получит по роже. Может, еще чего ценного у него с хаты вытащим, – пошутил я. – Нормально все будет, вроде как доброжелательный тип, безобидный. Или под мостом спать будем? Ехать в кварталы «гетто» к неграм будет невеселым путешествием.

На том и порешили.

Зайдя в квартиру, я обалдел еще больше. На стенах висели портреты Достоевского, Барышникова, какого-то нашего дирижера советского, а на полках – тьма книг, среди которых в переводе Пушкин, Достоевский, Пастернак, Толстой, Булгаков.

Как выяснилось, Байрон был наследником огромного состояния, грамотно его вложил в свое время и жил всю свою жизнь на проценты, плюс недвижимости понабрал. В общем, деньгами был обеспечен прилично. В свои средние годы он хотел посмотреть мир и большую часть своей интересной жизни провел в путешествиях по миру, за чтением книг и получением нескольких образований. Он побывал почти во всех странах мира, но не попал в СССР – тогда еще был железный занавес. Американский парень восхищался нашими писателями, интересовался историей и самим языком. С возрастом он остыл к путешествиям, и ему так и не довелось лицезреть матушку-Россию.

И вот как-то вечером, беседуя со мной о коммунистах (в ключе простых событий, а не оценочных суждений), он мне сказал:

– Знаешь, вот в этот стереотип, что ваша страна – это империя зла, я никогда не верил. Воспринимал его как простую информационную войну и пропаганду.

– Ну знаешь Байрон, мы просто люди суровые немного, да и «совок», как ни крути, был полон идеологии, пропаганды и даже зомбирования, – ответил ему я. – В режиме Советов были свои плюсы и свои минусы, а мнения людей о развале Союза у нас там по сей день сильно разнятся.

Мы о многом разговаривали с Байроном, он выполнил все свои обещания. Мы задержались у него. Добрый американец показал почти весь Нью-Йорк, водил по ресторанам и посадил нас на самолет. И потом уже, когда я жил во Флориде, мы с ним созванивались и обсуждали разные темы. Хороший дедуля.

Я вспомнил эту историю, когда придумал идею стихотворения «Империя зла». Просто вспомнил и улыбнулся. Это ж надо было так встретиться, в нужный момент, в нужном месте. Случайности не случайны. И его фраза про империю зла – именно из-за нее я вспомнил эту историю.

Можно сказать, что это стихотворение и песня – сатира через призму клише, которое на нас вешали долгие годы. Были даже такие клише, которые мы сами же на себя и свой этнос навешали (и зря, кстати). Это стихотворение – некий юмор через отрицание: «Мы империя зла? Ну, хорошо, мы вам покажем, что такое империя зла. Узрите же!»

Но по выходу в бридже этой песни я сделал лирическое и душевное ответвление, что-то типа: «Вот какая она, империя зла, на самом деле». Это, если память меня не дурачит, был первый раз, когда я осознанно сделал бридж в конце песни, который как бы подытоживает все фразы, которые были в лоб, и те, что были в междустрочье.

«Империю зла» я написал в 2014 году. Сейчас на дворе 2020-й, и я могу сказать, что мы не империя зла, мы империя «добра». Такого, знаете, оголтелого и беспощадного добра. Мы отстраиваем Сирию, прощаем миллиарды долларов долгов различным странам и республикам, построили этот Крымский мост, почти что дарим восток китайцам. Но на лечение тяжелобольным детям России мы собираем деньги через SMS-пожертвования, наши природные ресурсы уходят за рубеж – и потом в карманы основных 30 человек страны. Пенсионная реформа – вообще дно. Налоги, цены, миграционная политика – под копирку, как в Европе, и проблемы те же начинаются. Мы – империя добра, но не для своих людей…

Такой стала наша страна. Немало людей в ней зомбировали через СМИ, создали орду «россиянцев», русско-славянские традиции и ценности никому не нужны, осознанностью молодежи никто не занимается, братские народы сталкивают лбами… При этом появилось реально много «леволиберальной, европейски настроенной оппозиции», где ценности тоже так себе, знаете ли. Но есть и всепонимающие, те, кто не смотрят «Россию 24» и не верят в откровенный бред. Их мало, но все же они существуют.

Вот такие времена, вот такие противоречия, вот такая неоднозначность.

Но вернемся в 2014 год. Песня «Империя зла» – некая квинтэссенция клише про нашу страну и нас, с бриджем, рассказывающем об обратном. Песня пришлась многим по нраву. Некоторые восприняли ее как серьезную, даже очень. Но все же стихотворение это – сарказм, ирония, вперемешку с фактами, отсылками, с переходами от шуток к «делу» и, конечно же, с нашей славянской душой.

А в Америке я за год повидал очень много разных людей, граждан США разных национальностей. Были среди них и хорошие люди, и гондоны конченые – все как у всех. Но устоявшаяся шутка дяди Миши Задорнова: «Ну тупые!» немного имеет место быть. Читающих, образованных, культурных людей или интересных собеседников мало. А уровень жизни тогда, в 2005 году, был на три головы выше нашего, да и по сей день выше, увы, для нас.

ИМПЕРИЯ ЗЛА

 
Посмотри в наши глаза. Видишь, ко всему готовы?
Да, мороз на нашем теле шрамы расписал узорами.
Ты нас не помнишь? Твой дед в штаны наваливал,
При мысли о державе нашей, о жестком акценте Сталина.
 
 
Вам не понять нашей души бездонность слов – тем паче.
Мы рождаемся в огне, отринув нежности телячьи.
Ужасный русский! Паника змеей вползла.
Я сейчас достану козырь: да, мы – Империя Зла.
 
 
Мы неразговорчивы – Калашников и многоточие.
Балалайку разнесу о голову твою, заморчик.
Шарим по карманам спящих, мило щуримся на солнце.
Каждый наш район – Сафари, по сравнению с вашим Бронксом.
 
 
По Красной площади гуляют звери, но не из леса.
Вы на мировой войне не видели таких замесов,
Как на наших дискотеках. Дом Культуры – вэлком “truly”!
Наша Зла Империя – это рамс на мировом загуле.
 
 
Мы же агрессоры, держим марку, скалим зубы.
Вежливость нам не мешает оставаться грубыми.
Какой восторг – я русский! Держава полземли трясла.
Да, да, мы, мы – Империя Зла!
 
 
Терпеть не можем расизм и негров – шутка в стиле.
Где были упреки ваши, когда наши рейх громили?
Страна-агрессор, люди – бесы, ой, мне нравится,
У нас так много комплексов? Какие ваши доказательства?
 
 
Воем на луну, беснуемся, иди сюда, эй, мистер!
Красная звезда везде – террор, агрессия российская.
Ты – житель Зла Империи, доминируй, соответствуй.
Бороды наших парней густые вырастают с детства.
 
 
Только дурак в берлогу сунет харю, разбудив медведя.
Стереотип а-ля «Иван – дурак» проедем.
Кореш мой, лютуя, ногти режет шкуросъемным ножом.
Куда вы прете? Наш народ суровый, он прожжен!
 
 
Сибирский воздух полной грудью, мы как ветер в поле.
Дон Великий, Волга-матушка, печаль по-русски скроена.
Цветет сирень недолго, небо изумрудно-синее.
Бабуля хлеб печет, и лес, будто из сказок вылит.
 
 
Вынесла так много войн, напилась кровушки до рвоты.
Русская земля, снега укутают ее широты.
Мы доверчивы, как дети, с солнцем в нас любовь росла.
Погляди же, вот она, наша Империя Зла.
 
 
Мы же агрессоры, держим марку, скалим зубы.
Вежливость нам не мешает оставаться грубыми.
Какой восторг, я русский! Держава полземли трясла.
Да, да, мы, мы – Империя Зла!