Текст книги "Бездна Мурены"

Глава IV. Ускользающие цели

Санитара номер два в палате номер три не жаловали. Впрочем, как и в любой другой палате дома номер 19 на улице Довженко. Его повторный за день визит испортил и без того паршивое настроение большинству обитателей третьей палаты.

Санитар Коля носился между кроватями, заставляя пациентов приводить в порядок постель, подтягивать штаны, застёгивать пижамы и устранять беспорядок. На недостатки он указывал своей дубинкой, без которой его уже было трудно представить. Наконец, придирчиво оглядев палату, Второй санитар выглянул в холл:

– Можно заходить!

В палату гуськом проследовали студенты, ещё недавно восседавшие за столами в приёмно-смотровом отделении. Колонну замыкал Третий санитар со стопкой папок в руках.

– Здрасте. – Студентка смущённо окинула палату взглядом.

– Виделись, – ответил капрал.

Заслышав женский голос, Повар приподнял голову от подушки и тут же расплылся в улыбке. Резво подскочив, он упёрся в матрас коленями и ухватился за металлическую дужку кроватной спинки.

– Что я вижу! – воскликнул он избыточно эмоционально и пригладил белёсые усы. – В нашей пыли распустился прекрасный цветок! Разрешите придержать вас до сегодняшнего изысканного ужина, прекрасная незнакомка? Я открою для вас коллекционную бутылку бургундского, а потом мы будем танцевать до утра.

Ещё более смутившаяся студентка поспешно прошла мимо по ряду между кроватями. Андрей подпрыгнул, дотянулся до подола её халатика и задрал его вместе с юбкой, на миг явив публике ажурные красные трусики смущённой гостьи. Студентка взвизгнула, оправляя халат. Публика оживилась. Гипотеза Р-Ната не подтвердилась. Санитар № 2 протиснулся к кровати Лыжникова и затряс перед его носом дубинкой.

– Сейчас тебе так отоварю – точно будешь вприсядку до утра танцевать!

Повар отскочил на другую сторону койки и победоносно пригладил усы.

– А у вас не у всех тут дубинки, как я погляжу, – обратил внимание студент в очках.

– Ни у кого нет и никогда не было, кроме Николая, – пояснил санитар Александр. – Он её себе сам на барахолке купил на днях. Константинычу вряд ли эта самодеятельность понравится. Он просто ещё не видел.

– Шефу не до того, – флегматично отреагировал Второй и почесал себе дубинкой спину. – Под ним кресло горит. Да ещё и дискетку со своим любимым стрип-покером просохатил. Пошёл домой грустный, аж жалко его стало.

Третий открыл первую попавшуюся папку, заглянул туда и прошагал в дальний угол, откуда загнанно хлопал глазами Командор.

– Пациент Дипер. Аутизм и связанное с этим асоциальное поведение, – зачитал Александр информацию из папки. – Плюс ко всему зоофобия – до жути боится животных, особенно насекомых.

– А у вас тут и животные содержатся? – Студент с калькулятором на руке подмигнул студентке, чтобы та оценила его иронию.

– У меня есть дрессированный крокодил! – отозвался Олег Юрьевич.

Он протянул к студенту свою чёрную обувную коробку:

– Пожми лапу Виталику, не бойся, он кусает только тех, кто его пугается.

Командор тут же в ужасе накрылся одеялом.

– Вдобавок у Дипера синдром «капюшона». – Санитар Коля показал на шевелящееся одеяло дубинкой, словно указкой экскурсовода. – Норовит спрятаться от окружающего мира.

– Это наш командор, между прочим! – хмуро заявил Юрич, которому не понравились надменные взгляды гостей, тычущих в сторону Дипера пальцами. – Просто временно лишён полномочий.

– Лишать – не на улей журчать! – глухо донеслось из-под одеяла.

Обитатели третьей палаты дружно глянули на капрала – одобрит ли он очередное нелепое заявление Командора. Но в этот раз Зенит оставил реплику Дипера без внимания, так как сосредоточился на попытках разгадать суть проделок бортового ИИ, подсылающего дроидов вперемешку с голограммами земного техперсонала в белых халатах.

Санитар Шурик тем временем поменял папку и переключился на следующего пациента:

– Хозяин картонного крокодильчика – Олег Варов.

– Для вас, душары, Олег Юрьевич, – уточнил Варов, обращаясь к студентам.

Санитар Коля присел на корточки и погладил коробку.

– Виталик, сидеть. Ух ты мой хороший! – засюсюкал он, подражая манере общения Юрича со своим питомцем.

– А разве больным можно потакать в их бредовых фантазиях? – поинтересовался студент в очках.

Второй санитар поднялся и одарил студента тяжёлым взглядом, заставив того часто заморгать своими косящими глазками.

– Ну ты же ещё даже не интерн, – Николай поставил зарвавшегося юнца на место. – Вот покажешь мне диплом – тогда и будешь поучать.

– Олег Юрьевич у нас – бывший участник боевых действий, имеет награды, – поспешил разрядить обстановку санитар Шурик. – Его диагноз – ПТСР.

– Ну-ка, умники, расшифруйте! – Санитар № 2 продолжал давить на студентов авторитетом.

– Синдром чего-то там. – Студент с калькулятором почесал затылок, силясь вспомнить конспекты.

– Посттравматическое стрессовое расстройство, – отчеканила студентка.

Третий санитар не удержался и погладил девушку по плечу, едва не выронив стопку с папками:

– Отличница какая!

– Межполовое влечение!

Все обернулись на громкую ремарку Командора. Из-под одеяла торчала одна лишь его гигантская голова.

– Брысь, псина! – рявкнул на него Александр.

Дипер тут же юркнул обратно в своё пододеяльное убежище, а Третий продолжил обзор «экспонатов»:

– Расстройство Варову компенсируем спокойным и позитивным хобби. Наш главврач убедил его заняться рисованием. Юрич, покажешь?

Тот молча взял с тумбочки стопку своих рисунков и сунул в руки ближайшему к нему «экскурсанту» в очках. Студенты принялись не без интереса разглядывать и передавать каракули Юрича друг другу. Почти на всех творениях угадывался крокодил Виталик. Хотя и с трудом, в силу ограниченных художественных способностей ветерана боевых действий.

– Здесь нарисовано, как человек что-то говорит, но текст в облачке возле его рта зачёркнут. – Студент с калькулятором, по-видимому, решил примерить на себя лавры Жака Лакана и поставить диагноз пациенту по его рисункам.

– Зачёркнут – значит, ничего не говорит, – с ходу охладил его пыл автор творения.

– Раньше тут было написано «Апорт»! – подскочил к студентам Сергей, тыча в лист бумаги пальцем. – Закорючка – это ветка, которую мужик бросил вон той чёрненькой фигне.

– Не фигне, а Виталику, – Юрич так многозначительно глянул на золотоволосого соседа по койке, что тот тенью прошмыгнул обратно к себе на кровать и затих.

Любопытный студент не заметил этого взгляда исподлобья, способного пригвоздить на месте, так как был занят рисунками, а потому продолжал допытываться:

– Но зачёркнули-то зачем? Человек подаёт служебную команду – всё логично.

– Виталик – не собака, – терпению Юрича можно было только позавидовать. – И он не любит, когда им командуют. Он любит инжир. Вон там на дереве плоды нарисованы.

– Вероятно, вы напугались при одной только мысли о доминировании, – не унимался студент, заставив обоих санитаров многозначительно переглянуться. – А вот что может означать инжир? Какое-то яркое событие из детства?

– Я не пугаюсь, – тихо возразил Юрич, и от его голоса повеяло могильным холодом. – Это меня почему-то все начали пугаться, как только вернулся на гражданку. Почти и не обижал никого. Но они так перепугались, что упекли меня сюда.

Варов на миг задумался, его мысли унеслись куда-то очень далеко, но его лицо тут же приобрело привычное суровое выражение. На этот раз студент оторвал глаза от смешных каракулей и глянул на их автора. Поэтому тоже немедленно захотел очутиться как минимум за пределами палаты номер три.

– А кем вы были на войне? – очередь задавать вопросы дошла до студентки.

Юрич снисходительно по-отечески улыбнулся наивной девушке и покачал головой.

– Олег пообещал Вениамину Константиновичу о войне не вспоминать, – объяснил Штурман.

– И Виталику, – добавил Юрич и внезапно оживился. – Кстати, капрал, а я-то кем был в нашем звёздном отряде? Меня ж ты забыл назначить!

Зенит последние полчаса был сосредоточен на информации, исходящей от голограмм бортового компьютера, и речь коллег-разведчиков почти не анализировал. Из всего сказанного экипажем ему запомнилось два слова: «апорт» и «инжир».

– Ты был, есть и будешь нашим бортинженером, – ответил капрал.

– Серьёзная должность, – одобрительно закивал Юрич.

Студенты и санитары переглянулись, сдерживая улыбки. Александр извлёк из стопки очередную папку и подошёл к койке корабельного Врача:

– Сергей Шлемофонцев, продолжительная алко– и наркозависимость. Многократно кодировался. Злостно препятствует излечению. Регулярно где-то умудряется добывать наркосодержащие рецептурные препараты и употреблять их.

– Гонево конкретное! – возразил золотоволосый, который минуту назад незаметно проглотил одну из вышеупомянутых рецептурных таблеток. – Я веду исключительно здоровый образ жизни. Йогой вот занимаюсь.

С этими словами он попытался изобразить одну из лечебных поз, но тут же грохнулся с кровати, вызвав всеобщее веселье.

– С этим вы уже встречались. – Санитар Шурик прошёл мимо Повара.

– Когда? – возмутился Лыжников. – Я бы запомнил такую прелестную фемину!

Он попытался поймать студентку за руку, но та успела отдёрнуть её и отойти на безопасное расстояние. Санитар Коля молча указал Андрею дубинкой на его место.

– Только тогда он был в глубокой депрессии, а теперь вот – наоборот, – студентка безобидно улыбнулась.

– Главврач же говорил – биполярочка, – напомнил студент в очках.

– Говно на палочке! – передразнил его Повар. – Ты за своими косыми шарами лучше последи. Один глаз девку мысленно раздевает, второй по палате шустрит – ищет, чего бы приватизировать.

Ошалевший от подобной наглости студент не нашёлся, что и ответить. Процессия переместилась к двухметровому Биологу.

– Здесь ничего особо интересного, – констатировал санитар № 3. – У пациента Бакровского слабоумие.

– Никакой он вам не пациент, – разошёлся Лыжников. – Он наш комнатный фикус.

– Упрощаешь, Лыжников, – поморщился Биолог. – Ох, упрощаешь.

– И ничего не упрощаю. Глядите – как вымахал от регулярного полива!

Кто-то вымученно хихикнул. Студенты, незаметно для себя превратившиеся из наблюдателей в объекты изучения и насмешек, мечтали поскорее покинуть недружелюбные стены психбольницы. К счастью, осталась последняя кровать возле самого выхода.

– Паханов Павел, – Александр приступил к описанию её обитателя. – Параноик, имеет проблемы с ориентацией в пространстве – до сих пор способен заблудиться в наших коридорах. При этом неплохо разбирается в технике, науках.

Словно прочитав мысли вверенной ему молодёжи, Третий санитар поспешно захлопнул папку:

– Давайте на сегодня заканчивать. Перед уходом не забудьте записать свои фамилии в журнале.

– В каком журнале? Не бортовом ли? – насторожился капрал. – Коричневая такая корочка?

– В штанах у тебя коричневая корочка! Давно туда заглядывал? – схамил санитар Коля, заставив студентку брезгливо поморщиться и пулей вылететь из палаты.

За нею последовали все остальные участники «экскурсии». На какое-то время в третьей палате воцарилась тишина.

– Капрал, ты им специально не сказал, что я – штурман звездолёта? – прошептал Павел, испуганно косясь на выход в холл.

– Естественно, – кивнул Зенит. – Дроиды управляются напрямую искусственным интеллектом корабля. Мы не должны подавать вида, будто догадываемся о его неисправности. Вдруг ещё начнёт защищаться и усложнит доступ к перепрограммированию.

Неожиданно нарисовавшийся в проёме выхода дроид Коля заставил Штурмана подскочить на своей кровати.

– Чего затаились, дебилы подопытные? – расплылся в довольной ухмылке Второй. – Бегом на ужин!

⁂

В больничной столовой было людно, просторное помещение гудело голосами и звенело посудой. На стенах висели плакаты о пользе диетического питания. Когда в столовой появился экипаж третьей палаты, их взору предстал отщепенец Р-Нат, который только что передал грязную посуду в окно пищеблока и направился к выходу, доставая на ходу теннисный шарик из кармана.

– Чего нас не позвал?

Упрёк Бортинженера заставил Р-Ната покраснеть.

– Меня там… ждут… в теннис играть, – промямлил он и протиснулся сквозь укоризненно взирающих на него соседей по палате.

Сначала все по очереди подошли к сидящей за столиком медсестре Леровой, выдающей таблетки. Кто-то сразу опрокинул содержимое пластмассового стаканчика в рот, остальные незаметно передали свои препараты Сергею, который с ловкостью фокусника упрятал их в недрах пижамы.

Обязательным условием получения пайки была передача пустого стаканчика из-под таблеток в окошко пищеблока. Сегодня в вечернем рационе полагалась перловка с фрикадельками из рыбных консервов. На общем столе все набрали себе хлеба из лотка, взяли ещё мокрые после помывки ложки и налили в кружки остывший чай из больших эмалированных чайников с инвентарными номерами. Капрал, заметив эти числа, непроизвольно их запомнил.

– Жалко, что печенья нет к чаю, – посетовал он. – Прекрасная была традиция до погружения в анабиоз.

Судя по лицам коллег, никто об этой традиции больше не помнил. Зенит подошёл к свободному столу и поставил на него провизию:

– Держаться нам надо вместе.

Пациенты третьей палаты расселись вокруг стола, загремев тарелками и кружками. Поместилось только шестеро. Пока все усаживались, Командор нерешительно мялся, порываясь занять то один стул, то другой. Стоя во весь свой рост, он выглядел ещё более диспропорциональным. Насаженная на короткое туловище без шеи большая голова диссонировала с длинными худыми ногами. Стесняясь собственной внешности и не имея возможности укрыться от посторонних взглядов под одеялом, Дипер инстинктивно горбился, стремясь стать незаметнее.

Поняв, что вакантного места за столом не осталось, Командор уселся за пустой стол по соседству, испытав невероятное облегчение от временного одиночества.

Бедолага Командор. Как же потрепала его судьба! Под грузом ответственности и невзгод сломлено тело, но, надеюсь, не сломлен дух.

В тревожных мыслях о Командоре капрал сразу сжевал одну из двух фрикаделек, чтобы их чётное количество в тарелке не раздражало. Другую он размазал по слипшейся перловке.

– Ну кто ж так варит? – с видом знатока развёл руками Повар, отведав кашу. – Перловка должна быть аль-денте – слегка похрустывать.

– Болты как ни вари – вкусней не станут, – высказал своё мнение Бортинженер, отправляя в рот полную ложку с горкой.

– Не скажи! – покачал указательным пальцем Лыжников. – На одной только воде без специй перловку можно сварить десятком способов: помешивая, взбалтывая, постепенно подливая воду и так далее. И каждый метод даст разную консистенцию и оттенки вкуса.

Юрич слушал и флегматично пережёвывал слипшуюся субстанцию. Повар же, не переставая рассказывать, успевал намазывать горчицей хлеб, перчил его, вдавливал туда перловку, накрывал другим куском хлеба и тут же поедал. Проделывал он это всё так ловко и аппетитно, что остальные тоже жадно набросились на безвкусное варево.

– Не, друзья, злаки вредны для потенции, – не поддался соблазну Врач. – Фаллос капут.

Он съел фрикадельки и отодвинул миску с кашей от себя подальше. Оглядевшись в поисках санитаров, он извлёк горсть таблеток, выбрал несколько одинаковых, пожертвованных ему соседями по столу, забросил их в рот и запил чаем. После этого поморщился и выплюнул в тарелку с кашей несколько основательно распаренных чаинок.

– Одни сплошные нифеля у них в чае! – возмутился он.

Внезапно Повар тоже склонился к тарелке и выплюнул туда всё, что ещё не успел прожевать. После этого прополоскал чаем рот и выплюнул его на пол.

– Ты чего? – удивился Биолог.

– Осознал вред злаковых, – предположил Врач.

– Чёрт! Не сразу заметил! – в отчаянии воскликнул Лыжников, от его былого самодовольства на лице не осталось и следа. – Глядите, какая выраженная полоска на перловых зёрнах – они ж отравлены!

Кроме засидевшихся постояльцев третьей палаты в столовой осталась ещё треть занятых столов. В наступившей относительной тишине раздавались громкие удары алюминиевой ложкой по столу. Это Командор отпугивал сверчков, посягавших на его кашу.

– Вазенитов, есть серьёзный вопрос к тебе, – нарушил молчание помрачневший Повар.

– Выкладывай, – откликнулся капрал.

– Ты пытаешься впарить, что мы все, сидящие тут психи, – Андрей обвёл рукой соседей по столу, – это отряд косморазведчиков. Так?

– Так точно, отряд «Нулевой парсек», – кивнул Зенит.

– Только Руслана не хватает, – уточнил Штурман и тут же поправился: – В смысле, Р-Ната.

– Допустим. – Лыжников положил ладони на стол. – А наш главврач Веня – это, по-твоему, бортовой компьютер с искусственным интеллектом. Так?

– Всё верно излагаешь, – улыбнулся капрал.

– А уроды в белых халатах – это роботы под управлением Вени?

– Только не уроды, а дроиды, если точнее, – поправил Андрея капрал. – Но по сути – узкоспециализированные роботы для обслуживания звездолётов и экипажей.

– Тогда объясни нам, Вова, кто вот эти все остальные? – надрывно простонал Лыжников, обведя рукой помещение столовой. – Наши сослуживцы, о которых ты пока не вспомнил? Роботы, которые прикидываются психами? Кто они?

Все обернулись на сидящих за другими столами пациентов, после чего выжидающе уставились на Зенита.

– Ни то ни другое, – невозмутимо ответил капрал и улыбнулся. – Звездолёт «Довженко-19» проходит по классу тяжёлых транспортников. Мы зашли на его борт на Терамысле в системе Озёрных Спиралей под видом колонистов-вахтовиков, возвращающихся домой. Именно там, кстати, Бортинженер обзавёлся своим питомцем – терамским чёрным крокодилом.

Члены экипажа дружно перевели взгляды на Юрича, невозмутимо уплетающего остатки каши.

– Здесь кроме нас и шахтёры, и учёные, и прочий трудовой люд с разных орбитальных станций и планет, да и просто туристы, – продолжал Зенит. – Напоминаю всем, что они не должны знать, кто мы такие. Наше задание под грифом строжайшей секретности…

– Бредятина, которую ты придумываешь на ходу! – Повар хлопнул ладонью по столу и одновременно спрятал в рукаве кусок хлеба.

– А у тебя, Андрюха, есть более логичное объяснение? – поинтересовался Бортинженер, расправившись с перловкой и утерев губы рукавом пижамы.

– Ты знаешь – да! – Радость Лыжникова граничила с истерикой. – Мы нихрена не помним по той простой причине, что мы никакие нахер не разведчики!

– А вот тут ты ерундишь, браток, – замотал Юрич своей тронутой сединой головой. – Я точно помню, что я разведчик.

Повар лишь молча отмахнулся, встал и быстро зашагал прочь из столовой.

⁂

Вернувшись обратно в свой третий отсек, отряд «Нулевой парсек» занялся подготовкой ко сну.

Запись № 14. Экипаж достаточно лоялен к моим наставлениям, несмотря на практически стопроцентную потерю памяти. Но есть досадное исключение – корабельный кок Лыжников. Этот настроен очень враждебно и подозрительно. Уж не завербовали ли его? Но кто? Бестелесые пытаются выйти на контакт со всем человечеством в нашем лице, и плести интриги, разобщая нас, для них попросту непродуктивно. Да, им пришлось покопаться в электронных мозгах нашего Вени, но злого умысла с их стороны я не вижу. Сверхцивилизация попросту нащупывает точки соприкосновения с нашим более примитивным сознанием, ищет оптимальный способ коммуникации.

Но тогда под чью дудку пляшет Повар? Не замечал я в нём раньше замашек сибарита. Тяга к роскоши, женщинам и изысканным деликатесам – прекрасная почва для порочных всходов. Кто бросил туда своё пагубное зёрнышко? Неужели Белая Мурена уже дотянулась своими щупальцами? Скверно. Я надеялся на небольшую отсрочку. Отсутствие связи с Землёй становится всё более серьёзной проблемой.

Отправившийся чистить зубы перед сном Штурман отсутствовал дольше обычного, а когда наконец вернулся, его увеличенные очками глаза азартно блестели.

– Капрал, хорошие новости! – возбуждённо выкрикнул он с порога. – Я заплутал и случайно забрёл в отсек хранения дроидов. Там никого не оказалось, но зато в магнитофоне нашлось вот что!

Павел извлёк из кармана кассету и победоносно поднял её над головой. Капрал, не успевший переключиться со своих невесёлых раздумий, растерянно улыбнулся в надежде на объяснения.

– Здесь больше сотни метров магнитной плёнки! Зачем, по-вашему, на звездолёте носитель информации такого размера? – Штурман красноречиво постучал себя кассетой по лбу.

– Резервная память экипажа! – просиял Зенит, подскочил к Павлу и принялся трясти ему руку. – После возвращения на Землю обязательно приставлю тебя к награде!

Долго убеждать экипаж не пришлось. Многие просто обмотали плёнку вокруг головы, как показал на собственном примере капрал. Пациенты убедились, что проще исполнять, чем спорить с упрямцем, взявшим на себя командование «Нулевым парсеком».

Повар, само собой, наотрез отказался участвовать в восстановлении памяти с резервной копии. Ему было не до того – приступил к изготовлению антидотовых сухарей из припасённого в столовой хлеба. Биолог в процессе наматывания сжевал и проглотил часть плёнки. А Врач, употребив на ночь гремучую лекарственную смесь, впал в раж, исхитрился засосать плёнку в рот через нос и принялся тянуть её пальцами туда-сюда – то из ноздри, то из горла, приходя от процесса в неописуемый восторг.

Командор попытался воспротивиться, опасаясь, что шуршащая на волосах плёнка может привлечь саранчу. Бортинженер что-то тихо сказал ему, после чего Дипер поспешно обмотал свою гигантскую голову плёнкой и натянул на это всё шапочку. Сам же Юрич накрутил плёнку не только себе, но и Виталику.

– У всякого конца было начало, но не у всякого начала будет конец, – брякнул Командор, когда вся плёнка из кассеты переместилась на головы экипажа.

Все попытались вникнуть в смысл сказанного, но тут дроид Петя из холла объявил отбой, и в палате воцарилась темнота. Какое-то время пациенты переговаривались, пытаясь выяснить, у кого процесс восстановления памяти уже пошёл. Вскоре разговоры утихли. Было слышно лишь, как Дипер продувает свой радиоприёмник, а Врач тихо хихикает и причмокивает, продолжая перетягивать плёнку из носа в рот и обратно.

Запись № 15. Пока ничего нового в моей памяти не проявилось. Не буду торопить события – на перекачку гигантского объёма информации подручными средствами мозгу требуется время. Одно дело – выпить залпом литр воды, чтобы утолить жажду. Другое – высунуть язык под накрапывающим дождём. Утро вечера мудренее. Надеюсь, в буквальном смысле.