Текст книги "Проект «Калевала». Книга 2. Клад Степана Разина"

К середине сентября казаки достигли россыпи малых островов, расположившихся на мелководье. Теперь они были в относительной безопасности. Мощные персидские сандалы уже не могли их догнать.

Но окончательно обезопасить своих товарищей, уничтожив флотилию лёгких судов врага, должен был Фрол с помощью Уса. Помочь ему в дерзком плане также согласился Бердыш. Разин не хотел его отпускать. Фрол из этого смог догадаться, что брат не слишком верит в успех его замысла и не хочет рисковать одним из лучших ясаулов. Но всё же ему удалось убедить Разина, что с присутствием рядом опытного Бердыша, его шансы на успех значительно возрастут. Неприязнь к бывшему уряднику после случая в Баку у Фрола потихоньку утихла.

Купеческий корабль взял курс на Фарабад. Ус со своей сотней высадился ночью на берег в двух верстах от города. А утром судно Фрола зашло в местную гавань.

Нарядные, в боярских одеждах, отобранных ещё у Шорина, Фрол и Бердыш вышли на берег. Сопровождали их восемь человек в стрелецких кафтанах, изображая охрану. На судне осталась морская команда из шести казаков. Кормчий был человеком проверенным, своё дело знал. А пока должен был лишь ждать.

Их окружила немногочисленная стража, через которую пробился человек, судя по всему, ведавший торговыми делами гавани. Рассмотрев их лица и, хоть загорелую, но светлую по сравнению с персами, кожу, он спросил на ломанном русском языке:

– А, Рус? Масковы?

Фрол кивнул:

– Астрахань! Купец! Купец! – и тут вспомнил персидское звучание – Ташир! Ташир!

– А-а-а, ташир! – заулыбался смотритель, – Ты продат?

Фрол опять закивал.

– Ты продат? Мы купит?

Кивание стало надоедать Фролу.

– Пула! Пула! – смотритель стал показывать на себя и тереть друг о друга пальцы на кисти руки.

– Деньгу хочет пёс, – буркнул Бердыш, – Штаб торговать разрешить…

– Денга! Денга! – радостно закивал перс.

Фрол был готов к этому. Он полез в карман камзола и достал оттуда целую горсть золотых монет. Смотритель едва успел подставить руки.

– А! Харош ташир! Богат ташир! – перс был вне себя от радости и принялся распихивать деньги по карманам. Когда он закончил это делать, то указал помощникам пальцем на судно Фрола, что-то прокричав на своём языке.

– Сейчас и грузить помогут, – догадался Фрол.

Лишь только он с Бердышом открыл торг на центральной площади, люд мигом начал стекаться туда. Сначала просто поглазеть на купцов богачей. Но местное население оживилось ещё больше, узнав, по каким ценам продаётся товар. Богатые наряды, ткани, предметы быта, утварь и богато украшенное оружие расходились за гроши.

Сначала жители заподозрили подвох и стали расспрашивать, почему у купцов такие низкие цены. Фрол мало понимал их речь, так как знал не больше двадцати-тридцати слов. Но догадывался о многом по интонации.

– Казаки! Море! Пиф-паф! – на пальцах объяснял он.

– А-а-а-а! – догадывались местные и одобрительно кивали в ответ, – Касак! Касак!

Потом они, как понял Фрол, принялись дружно попрекать и осуждать казаков. Бердыш же предположил, что они как раз-таки казаков благословляют за невероятно низкие цены на купеческие товары.

Кричащие люди указывали то на один, то на другой предмет, желая знать стоимость. В итоге горожане так разошлись, что стали просить отдавать товар за ещё более меньшие деньги.

– Чатыре! – объяснял Фрол и показывал четыре пальца, вспоминал, как это будет по-персидски, – Дёрт!

Но покупатель не унимался:

– Бир! Бир! – и показывал один палец.

– Хе, – усмехнулся Бердыш, – За един динар золотой кубок хапнуть хочеть! Ить чорт! Он жо с ентого кубка сябе пять десяток динаров сплавит!

– Учь! – Фрол показал три пальца.

– Бир! Бир! – не унимался покупатель, покусывая свою монету, видимо, давая Фролу понять, что она золотая.

На что младший Разин взял и прикусил кубок, объяснив, что он тоже золотой.

– Ики! – махнул рукой покупатель.

– На две монеты согласился, – улыбнулся Фрол Бердышу.

Покупатель уже потянулся к кубку, думая, что выиграл сделку у купцов, как у стен раздался грохот выстрелов. Толпой овладела паника. Началась давка. Кто-то попробовал рухнуть наземь, чтобы укрыться от пуль, но тут же был затоптан. Городские стражники, в своём большем числе пришедшие на площадь, где собралась добрая половина населения ничего не могли поделать. Они не знали, куда им деться, броситься ли на звуки выстрелов, остаться ли сдерживать толпу, или просто ждать.

Кучка оборванцев, желая воспользоваться суматохой, бросилась прямо на лавку Фрола. Охраняющие товар ряженные стрельцы дали дружный залп из пищалей. Затем другой. Несколько мёртвых тел осталось лежать на центральной площади, а безумная толпа понеслась прочь, сея ещё большую панику, и увлекая за собой городскую стражу.

Бердыш указал Фролу на ворота дворца, которые стали закрываться. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы план не провалился. Схватив несколько товаров под руки, Фрол кинулся к воротам, за ним Бердыш, также прихвативший добро, следом восемь стрельцов.

Многие жители, увидев, что купцы и их охрана оставили лавку, повернули назад к развалу, желая разжиться. Фрол успел это заметить. Он помнил, что его брат не хотел ещё одного массового кровопролития. Но казаки и не убивали мирных жителей. Те сами убивали друг друга… Одни схлестнулись в битве за товар, кого-то задавили, других растоптали. Уже потом Фрол пытался объяснить Разину, что этих людей погубила их же алчность… Та же, что погубила многих казаков в Баку.

Стражники дворца придержали створки ворот, увидев бегущих во дворец заморских купцов и их охрану. Товары в руках у Фрола и Бердыша явно сбили их с толку. Стражники хотели укрыть гостей своего города во дворце паши, а в награду за это каждый получили по пуле… Более скрывать свой замысел не было смысла, Фрол и Бердыш скинули неудобные боярские кафтаны с длинными рукавами, обнажив под ними пистоли и сабли.

К их удивлению, они не встретили абсолютно никакого сопротивления, лишь четверо стражников караулило вход в покои хана. Казаки их с лёгкостью перебили. Фрол вошёл внутрь, где его сразу же распёрло от смеха. Хан сидел во всех своих нарядах, длиннополых халатах и тюрбане под резным столом и трясся от страха.

– Повязать его, браты! Нехай атаман судьбу решаеть! – приказал Фрол казакам в стрелецких кафтанах.

В шкафу для одежд, что находился в покоях, прятались жёны и дочери хана, пять женщин. Двух дочерей Фрол определил по реакции своего пленника. Тот буквально затрясся, когда младший Разин к ним прикоснулся. Хан пытался вырваться и махать руками, что-то кричал по-персидски.

Фрол плюхнулся на ханское кресло, усадив себе на колени одну из дочерей. Та словно окаменела от испуга, плотно закрыв руками шёлковую голубую паранджу на своём лице. Фрол же со всей силы потянул за одежды, укрывавшие тело персиянки. Нежная ткань затрещала и его взору окрылись голые сочные груди юной пленницы. Она испугалась ещё больше, но рук с паранджи не убрала.

– Вот чудны′е девки, нехристи! Лапай скока хошь, мацай титьки, а лицо не кажет! – улыбаясь говорил Фрол Бердышу.

Он с удовольствие взял груди персиянки в свои руки и долго мял их. Однако насильничать никого из знатных персиянок не стал. Он знал, что брату это может не понравиться. Но полностью насладиться вкусом своей победы и временно полученной властью он хотел сполна. Хотел сполна чувствовать свою силу и страх побеждённых врагов.

Когда он отпустил персиянку, та наконец-то убрала руки с лица и закрыла ими свои груди, поспешив к прочим пленницам. Она обняла самую пожилую и громко заплакала. Мать, понял Фрол.

А связанный хан всё усиленно тыкал пальцем вниз и что-то кричал.

– Никак гарем нам свой дарить! Вот славно! Ты аки, Никола?

– Я пойду в город, погляжу, аки Ус справилси…

– Ну, а мы с казачками свою награду возьмём! – усмехнулся Фрол, подумав про себя: «И що ж ты в той Алёне нашёл, вот персиянки ж слаще, да делай с ними що хошь!»

Ус сдержал своё слово и не позволил казакам грабить и насиловать местное население. Но, как позже оказалось, на городской площади в давке погибло более двух сотен человек. Лёгкий флот сразу уничтожен не был, Бердыш передал распоряжение от Фрола, что его судьбу решит атаман. Фрол смекнул, окинув взглядом лёгкие персидские суда по прибытии, что многие из них брат захочет забрать замен побитым стругам.

Через несколько часов Фрол встречал гостей. В персидском халате он развалился в ханском кресле с чашей вина. Рядом с ним покорно сидели две абсолютно голые наложницы из гарема, уже не раз ублажившие его.

Первым в покои вошёл Харитонов. Искренне улыбаясь, он направился к Фролу. Тот поднялся:

– Ну, Фрол Тимофеич, прими похвалы! Лихим ясаулом у нас сделалси! Прости, ежели сомневались в тобе ране!

Фрол принял поздравления от Харитонова и увидел входящего в покои Разина.

Тот тоже расплывался в радушной улыбке:

– Ай да брате вырос у мени! – воскликнул он, – Ну, с почином тобе!

Подошёл и заключил Фрола в крепкие объятья. Но тут же прошептал на ухо, так что никто, кроме Фрола, не услышал:

– Исчо раз тронешь шолом, сучонок, зарублю к чертям собачьим…

На лбу Фрола проступил холодный пот.

10. Тайник

Туристические байдарки продирались сквозь непроходимые заросли камыша реки Арчеды. Острые и довольно толстые обрубки стеблей царапали брезентовые каркасы и прорезиненные днища. В походе Игорь узнал, что старые советские модели байдарок «Таймень» гораздо лучше и эффективней, чем современные более лёгкие модели из пластика и пластмассы.

– Таймени практически неубиваемы! – объясняла ему Настя, заядлая походница, – Чинятся любыми подручными средствами. Если трескается полый алюминиевый каркас, то внутрь можно вставить твёрдый штифт из чего-угодно, а потом замотать надлом изолентой или скотчем! И вот байдарка опять на плаву! И вообще алюминий больше гнётся от ударов, а пластик сразу ломается. Так, что его уже вряд ли починишь, нужно покупать новые запчасти! Но у нас-то ударов о камни не будет! Это я говорю про походы на горных речках!

– А ты ходила в походы на горные реки? – спросил Игорь, про себя подумал: «Только ударов о камни нам сейчас не хватало!». Поход давался ему крайне тяжело.

– Да, в Адыгею.

– Красиво там?

– Безумно!

Если дальнейший разговор не клеился, их диалоги вновь сводились к премудростям походной жизни.

– А дно можно легко проклеить! – продолжала Настя, – Делается заплатка из резинового материала и сажается на клей! Можно ещё и липкой лентой для верности, как мы и делаем!

Это Игорь мог наблюдать воочию и даже сам в этом участвовал. За день каждая байдарка получала по шесть-семь новых пробоин, давала новые течи. Утонуть в реке глубиной по колено было невозможно, но когда новая и новая грязная вода проникала внутрь шкуры, байдарки ещё больше оседали ко дну, вещи внутри намокали, да и, в конце концов, это было просто неприятно. После каждого вытаскивания на берег для ночной стоянки байдарки переворачивались, просушивались в течение нескольких часов, а затем заклеивались, а у утра были снова готовы к спуску на воду.

Настя всё больше и больше нравилась Игорю. Сейчас даже казалась довольно красивой! Был в ней какой-то задор, искорка. И в тоже время лиричность, загадочность. Иногда на привалах и стоянках Настя брала в руки большую тетрадь-блокнот и удалялась от всех… Было интересно, что же она там делает…

Но как бы Игоря ни привлекала Настя, когда он оставался в одиночестве, его мысли всё равно возвращались к Ольге. А ещё об Ольге он вспоминал, когда пересекался со Стасом. Видимо, и Стас испытывал чувство ревности, глядя на Игоря. Тот заметил, что руководитель похода чурается общения с ним.

Зато остальная команда, кроме старшего тёзки, сторонившегося общения, радушно приняла Игоря. Барьеры спали, а новые товарищи помогали ему адаптироваться и привыкнуть к тяготам походной жизни.

А тягот было очень много!

Игорь готовился к хождению по открытой воде под мерный плеск вёсел. Думал, что будет ощущать каждый день водную прохладу. Ему хотелось купаться…

Но третий день подряд вокруг стоял лишь запах талой воды и болотной тины. Походники не столько гребли своими вёслами, сколько отталкивались ими от берега, небольших островков, плотных зарослей, а чаще вообще от дна реки.

О купании можно было забыть. Редко встречались небольшие участки, глубиной хотя бы два метра, уже через несколько минут байдарки снова врезались в камыши, растущие по мелководью. Полноводные участки были такими же грязными, с цветущей зелёной водой, пахнувшей затхлостью. Туристы предпочитали не мыться третий день, терпеть запахи пота и грязных тел. Это было лучше, чем рисковать получить какое-нибудь кожное заболевание.

А ведь нужно было ещё и пить!

Родники встречались раз в день, не чаще. Пятилитровые пластиковые бутылки мгновенно наполнялись водой, но она предназначалась для того, чтобы приготовить завтрак и ужин. А пить хотелось всегда! На второй день даже самая дешёвая газировка стала пределом мечтаний. А ледяная вода казалась недосягаемой роскошью. Жара стояла неимоверная! В ход шли армейские таблетки для очистки воды и марганцовка, с недавних пор ставшая большим дефицитом и имевшаяся только в аптечках заядлых туристов. Щепотка бордовых гранул, брошенная в кипятящуюся воду, давала гарантию, что человек, который будет эту воду пить, не отравится. Марганец убивал тысячи опасных бактерий. Однако вкус у этой воды был самый мерзкий. Не только Игорь, но и его новые товарищи предпочитали терпеть и мучиться, чем вдоволь напиваться этой розовой водой. К противному вкусу добавлялось и то, что она была ещё и тёплой. Часто обеззараженной водой просто споласкивали или смачивали рот, пересыхающий от жары.

Ночные стоянки были огромным светлым пятном в походе. Каждая была своеобразной наградой за прожитый тяжёлый день. Лишь только спадала жара, начинало неимоверно хотеться есть. И самая простая пища: гречка, рис или макароны, сдобренная тушёнкой, превращалась в божественное блюдо. Над готовкой колдовали девушки, молодые люди в это время собирали дрова, разводили костёр, ставили палатки, и, опять же, чинили байдарки. Алкоголя не было, но его не особо и хотелось. Все так уставали и выматывались, что засыпали почти сразу после ужина.

А утром, едва кончался завтрак, проходили быстрые сборы, свёртывание палаток, складывание вещей и спуск лодок на воду. Вернее, на её незначительную часть. Остальное пространство занимали всё те же безумные камыши.

Под конец третьего дня пути Игорь понял, почему нельзя было идти пешими. Вдоль берегов Арчеды потянулись сплошные непролазные заросли деревьев. Непонятно, насколько они разрастались от берега, может быть, на десяток метров, а, может быть, и на сотню. Но даже во время ночных стоянок приходилось ставить палатки почти у самой воды. Свободного места в подобных дебрях, между деревьями и кустарником, почти что не было. Плотность была такой высокой, что иной раз было проблемно отойти в туалет на несколько метров вглубь. Цепкие колючие ветви сразу же захватывали в плен.

Экипажи лодок не изменились с первого дня хождения. «Хождения!..» – старался запомнить Игорь. Он сразу же заметил, что походники гордо именовали свои байдарки судами, и поправляли его, когда он говорил, что на байдарках плавают. Оказывалось, что не плавают, а ходят по воде.

«На этой Арчеде, верней сказать, ползают!».

Он вместе Настей занимал одну из двухместных байдарок. На второй разместились Саша и Игорь-старший. Мужчины обладали не малым весом, а на грузовое место поставили рюкзак с тушёнкой. Их байдарка, работала как ледокол в замёрзшем водоёме, расчищая от зарослей путь другим. Днище её тёрлось о речной ил, получало пробоину за пробоиной, но зато другие проходили по проделанной колее гораздо легче.

Хоть Игорю-младшему Игорь-старший был крайне неприятен, приходилось по достоинству оценивать его навыки, опыт, работоспособность, силу, волю и выносливость. Его напарник Саша в этом компоненте не отставал. Нередко одному из них приходилось вылезать из байдарки, чтобы протолкнуть её с мелководья и вывести из грязи или чтобы разломать бобровую плотину.

Для Игоря, типичного городского жителя, богатая фауна Волгоградской области была в диковинку. Он с удивлением узнал, что в мелких сухих речках живут черепахи, что над степью кружат гордые белоголовые орланы, видел кабаньи и волчьи следы на месте стоянок. Но бобры стали для него самым настоящим откровением. Казалось, их плотины закупоривают Арчеду на сотни или даже тысячи шлюзов. В день приходилось ломать по десятку бобровых плотин, чтобы пройти дальше. Один раз байдарка Игоря и Насти опередила всех и пошла флагманом, через несколько минут уткнувшись в новую плотину. Игорю пришлось вылезать и ломать её лично. Это было крайне сложно. Огромное количество палок и мелких веточек было склеено плотным слоем глины и ила так, чтобы те практически не пропускали воду. Голыми руками Игорь разгребал эту смесь, отбрасывая самые крупные детали в сторону. Многочисленные колючки и зазубрины на строительном материале бобров ранили руки в кровь. Потом искалеченные ладони с трудом удерживали весло. Тогда на помощь Игорю поспешил Саша, шедший на байдарке следом, с топором в руках. Однако топор использовался не как рубящее орудие, а как инструмент для зацепки толстых палок и кореньев снизу.

А ещё после каждого разрушения плотины приходилось ждать пока вода с верхней ступеньки, где была построена плотина, потихоньку натечёт вниз, так, чтобы уровень воды сделался одинаковым, без маленьких порогов и водопадов. Только после этого байдарки могли продолжить путь.

Первые два дня, когда ещё берега не обступили плотные дебри дерев и кустарников, можно было наблюдать признаки цивилизации. Байдаркам несколько раз перегораживали путь коровьи поилки, в виде непроходимых насыпей на реке. Арчеда при этом вытекала в какую-нибудь трубу или проделывала себе путь под бетонным блоком. Приходилось вылезать и тащить байдарки на себе. Двух человек здесь уже было мало. Несколько парней перехватывали байдарки по одной и спускали вниз, где их принимали другие. Потом спускались сами и вновь рассаживались по своим местам.

На трёхместных байдарках команды тоже не поменялись. В одной находились организатор похода Стас, Лена и Антон. На фоне зажатого Антона Стас блистал своей харизмой, демонстрировал свои походные таланты. Игорь поймал себя на мысли, что порой с интересом поглядывает в их сторону. Похоже Стас специально подобрал такой экипаж, чтобы рисоваться перед самой красивой девушкой группы. Антон этому крайне способствовал. А Лене, видимо, нравилось повышенное внимание со стороны руководителя, и она небрежно кокетничала. Игоря это раздражало. Он не понимал, почему: толи из-за ревности к Ольге, образ которой периодически всплывал перед глазами Игоря, толи из-за лидерских качеств Стаса, которым Игорь непроизвольно завидовал.

А вот рядом с другой байдаркой Игорю хотелось находиться как можно дольше. На ней шли Паша, Дима и Вика. Там всегда было шумно и весело. Парни не уставали чеканить забойные шутки, а громкий смех девушки добавлял антуража. Игорь старался держаться с ними вровень, пытался заговорить, тоже шутил, но у него получалось плохо, в то время как Настя могла легко поддержать разговор этой троицы. Однако ребята Игоря подбадривали, Паша и Дима пытались общаться на его волне, а симпатичная Вика несколько раз сама заводила разговор.

На последней байдарке гребли Женя, Света и Ваня. Этот экипаж был самым неприметным, и Игорь вообще порой забывал, что он существует. Вспоминал только когда они попадались на глаза.

Четвёртый день похода начался как обычно. Но уже через час пути деревья обступили реку почти вплотную. Игорь-Старший сходил на разведку и вернулся с новостью, что не смог продраться сквозь чащу. Если раньше это представлялось возможным ценой царапин и рваной одежды, то сейчас сделалось просто нереальным. Туристы сделали небольшой привал, чтобы окончательно убедиться в этом. Действительно аномальный лес не оставлял ни единой лазейки. Переплетённые ветви служили естественной преградой, гораздо более надёжной, нежели стальная сетка или колючая проволока.

– По крайней мере, что-то из родовой легенды уже сбывается… – отметил Стас, – Пешком к тайнику теперь никак не пробраться!

– Что же дальше? Что может ждать нас дальше? – с жадным блеском в глазах спросила Лена.

– Не знаю, не знаю… – с ухмылкой покачал головой Стас.

«Вот опять обмен флиртовыми любезностями устроили!»

Прошлой ночью Игорь сам, несмотря на усталость, не мог уснуть и всё думал о кладе Разина, думал о том, что может их ждать впереди. Поразительно, но именно о кладе он задумался впервые… Полгода его мысли о походе ассоциировались только с Ольгой. Клад был зацепкой, поводом… Безусловно, факт его существования либо несуществования был интересен Игорю. Но роковая Ольга затмевала все мысли…

…и в походе он часто думал о многих вещах, но, что удивительно, реже всего о главной цели. Думал о новых товарищах, о том, как влиться в коллектив, о тяготах походной жизни, о жажде, о том, чтобы не показать себя слабее всех, о Насте, о весёлом экипаже Паши, Димы и Вики, о Стасе и… опять об Ольге!

Личное так захлёстывало его, что он запамятовал о том, что однажды захотел этим походом вписать своё имя в историю. «Правда, хотел вписать вместе с именем Ольги…» Но отогнал от себя насущные мысли о безответной любви и задумался о загадочном, неведомом и величественном. «Клад Степана Разина! Подумать только! Ведь завтра, возможно, я смогу его увидеть! Почему же я так спокоен? Неужели ни капли не верю в то, что клад существует?» Он решил пофантазировать о том, что же они всё-таки могут найти.

Игорь очень любил историю и всё, что с ней связано, состоял в реконструкторском клубе, занимался историческим фехтованием и очень много читал. Читал он достаточно книг и о разинской эпохе. Он знал, что легенды о кладе начали ходить чуть ли ни с того дня, как Разин вернулся из похода по Каспийскому морю. Многие источники утверждали, что он должен был привезти с собой несметные богатства, однако каких-то фактов, которые могли бы подтвердить эти гипотезы, не было. Где только учёные, археологи и прочие авантюристы не искали этот клад, от Азова до Симбирска. Также предполагали, что клад может быть спрятан в горах Дагестана или Азербайджана или какой-нибудь в пещере на одном из островов Каспийского моря. Эта версия объяснялась тем, что атаман не стал бы рисковать добычей, проходя мимо царских постов в Астрахани. Клад искали многие, но никто ничего не находил, где бы ни искал, ни на Каспии, ни на Волге, ни на Дону.

«А Стас ни первый, и ни последний искатель клада! И явно – не избранный». Точнее ему, Игорю, очень не хотелось, чтобы Стас оказался тем самым избранным, нашедшим легендарный клад. Вот если бы избранным стал он сам… Игорю надоело быть неудачником. «Но мы же команда…» – вдруг вспомнил он, и стало как-то совестливо. С этими мыслями Игорь заснул…

А теперь он провожал взглядом проплывающие заросли леса… Отгонял дурные мысли… Команда опять взялась за вёсла, байдарки пошли вперёд.

Пару раз преградой для них становились упавшие в воду деревья, перекрывавшие Арчеду по всей ширине поперёк. И в обоих случаях было два варианта прохода: проплывать под корнями, низко пригибая головы или перетаскивать байдарку поверх бугристого ствола. Первый раз Игорь с Настей прошли низом, во втором случае молодой человек, решил покрасоваться и, перетаскивая лодку сверху, чуть не упал в воду. Устоял…

Как ни странно, камыши расступились, и путешественникам открылась спокойная водная гладь, по которой три байдарки могли спокойной идти бок о бок друг с другом. Затем Арчеда сделала крутой поворот. А дальше…

…Стас издал крик радости:

– Это они!!!

Взорам участников похода открылись две каменные груды смотрящие друг на друга с разных берегов.

– Пёсьи Врата! – объявил Стас.

Игорь вгляделся и нашёл в очертании каждой небольшой скалы какое-то подобие пёсьей головы. Байдарки нужно было провести между мордами этих псов.

– Почему они называются Пёсьи Врата? – спросил Игорь у Стаса. – Сторожевые псы?

– Не совсем, – замялся тот, – По легенде клад охраняют псоглавцы, мифическое племя людей-собак.

– Это… не опасно? – непроизвольно вырвалось у Игоря, он заметил улыбку на лице у Насти, сидящей сзади него, и пожалел о сказанных словах.

– Это ж легенда! – усмехнулся Стас, но было видно, что он оставался очень напряжённым, – Ты готов поверить, что псоглавцы могут существовать?

– Ты же веришь, что клад существует! – неожиданно для самого себя парировал Игорь.

– То – клад, а то – псоглавцы… – развёл руками Стас, – Некоторые легенды вполне достоверны, а некоторые – просто абсурдны!

Здесь уже Игорь не мог не согласиться.

Команда прошла врата, и Стас дал указания чалиться к левому берегу.

– Вы обратили внимание, – указал пальцем Игорь-старший, – на том участке лес поредел!

– Вот поэтому нам туда и надо, – добавил Стас.

Действительно, Игорь обратил внимание, что на определённом пятачке деревья растут раза в три-четыре реже, чем везде в округе. Сердце его забилось чаще. «А вдруг? Вдруг, правда?»

Вскоре вся команда уже стояла на берегу.

– Друг от друга далеко не отходим! – командным голом объявил Стас. В его руке, а также в руках Димы, Саши и Игоря-старшего появились топоры. Игорь невольно поёжился: «Какие опасности нас могут ждать? Не вырубать же лес они собрались?»

Берег был довольно крутым. Путешественники поднялись вверх по склону. Плотность деревьев увеличилась, через какое-то время команде опять пришлось продираться через цепкие ветки. В тот момент, когда Игорю уже казалось, что этот проходимый пятачок вот-вот кончится той же самой колючей стеной, Стас опять подал радостный голос:

– Нашли! Нашли! Вот! – он указал пальцем вперёд.

За частыми деревьями можно было разглядеть каменный вход в пещеру. Мужчины с топорами учащённо заработали своими орудиями, расчищая для остальных дальнейший проход.

Уже через несколько минут все стояли у входа в неизвестную пещеру. Стас поднял с земли увесистую палку и швырнул внутрь. Затем приложил палец к губам и велел всем замолчать. Стояла полная тишина. Игорь в этот момент заметил, что в этом месте не поют птицы, не жужжат насекомые. От этого ему стало не по себе. Стас же кинул в пещеру ещё одну палку.

– Зачем? – робко поинтересовался Игорь.

– Вдруг зверь какой… – спокойно ответил ему тёзка.

– Медведь, например, – пояснил Дима.

– Или псоглавец… – не удержался Игорь.

Стас резко обернулся на него и посмотрел взглядом полным не то насмешки, не то ненависти.

– Пошли внутрь! – объявил он, увлекая за собой рукой и передавая свой топор Паше. Сам же он достал огромный фонарь и засветил им. Ещё несколько ребят одели заготовленные мини-фонарики на головы.

Пришлось немного помучиться, сначала сползти в проход, который вёл вниз. Молодые люди почти все спустились первыми и стали принимать девушек. Затем пришлось передвигаться на четвереньках по узкому тоннелю. Но, что радовало, пещера не имела ответвлений и не путала своих гостей лабиринтами. Ход был только один. Примерно через пять минут кладоискателям открылся небольшой, но достаточной просторный, без затхлого запаха, каменный зал, где на постаменте стоял боевой шлем. Он был причудливой формы, весьма необычен, но в темноте его было видно плохо. Однако на легендарный клад шлем явно не походил! Клад ведь подразумевал несметные сокровища… А больше в этом зале ничего и не было…

Игорь чувствовал, что разочарование постигло не только его. Многие спутники тяжело вздохнули. Кто-то принялся обыскивать зал, желая увидеть ещё один тайный лаз. Парни пробовали стены на прочность, не поддастся ли какой-нибудь камень, не откроется ли новый тайник. Но тщетно! Игорь-старший стал простукивать землю сапёрной лопаткой. «Под нами только твёрдый камень…» – быстро заключил он.

– Кто-то давным-давно нашёл клад, унёс его, а оставил здесь свой шлем… – грустно вздохнул Паша, – Как автограф!

Игорь внимательно посмотрел на шлем. Было странно, но его не коснулась ни ржавчина, ни паутина. «Недавно он здесь оказался, что ли? Таких в старину не было… Может, кто-то из современных умельцев поставил? Странный он какой-то…» Затем Игорю показалось, что Стас пытается взять шлем, но не может, будто его рука упёрлась в невидимую преграду. Он огляделся вокруг, но, похоже, прочих ребят Стас не интересовал. Они продолжали обыскивать пещеру. Игорь же стал пристально наблюдать за руководителем похода, выражение лица того изменилось, глаза словно расширились, а уголки губ поднялись вверх. И вдруг Стас стал читать самую настоящую молитву:

– Свароже, дидо рода небесного. Ты творец мира явного, солнца, звезд и земли-матушки. В тебе сила творения великая сущая, коя в хозяевах рода нашего проявляется, мы есть начало всяким деяниям благим, что в сердцах рождаются, в уме созревают и в яви плоды свои приносят. Разве могу я начать без благословения твоего? Молвлю к отцу небесному, пусть благословит дело наше правое, пусть воодушевит светом своим, чтобы сотворили мы на добро и радость свету белому, роду людскому, и родичам моим. Слава Сварогу!

После этих слов рука Стаса моментально миновала невидимую преграду, и он схватил шлем. Кровь отхлынула от лица Игоря, он мог поклясться, что только что наблюдал действие каких-то высших потусторонних сил. Однако борьбы с невидимой преградой никто больше не видел, и он решил сейчас не заострять на этом внимание, но потом лично расспросить Стаса.

– Что это было? – с удивлением спросила Настя, – Что за взывание к богам?

Остальные тоже отвлеклись от своих занятий и посмотрели на Стаса.

– Дед меня учил, что перед тем, как прикоснуться к кладу нужно прочитать специальный заговор, – ответил тот.

– И ты в это веришь? – язвительно усмехнулся Игорь, ему хотелось подтрунить над руководителем похода.

– Мы нашли Пёсьи Врата, нашли тайник… – спокойно ответил Стас, – Значит, во многом дед не врал, потому лучше делать так, как он велел!

– Ну, шлем-то не разинской эпохи… – поднял заунывный голос Антон.

– Конечно, не разинской! – согласился Стас, – Но ведь всё равно лучше придерживаться каких-то правил…

Это каких-то правил кольнуло Игорю слух: «Что он имеет в виду?»

– Можно не верить в легенды, но от заговора никому хуже не станет… Я не верю в заговоры, но блюду то, что мне дед говорил, – закончил хранитель родовой легенды.

– Дед же тебе запрещал за кладом идти… – внезапно вставил Игорь и, видимо, в этот раз уколол Стаса очень-очень сильно. Тот аж подпрыгнул, словно ошпаренный, и теперь уже с явной злобой посмотрел Игорю в глаза.