Текст книги "Сокровища царя Соломона"

– Вроде того.

«Какая глупость! – подумал Дмитрий. – Зачем этому бедолаге прозябать вдали от людей? Любой нормальный человек приложил бы все силы, чтобы добраться до себе подобных. В конце концов, он ведь был не на необитаемом острове…»

– Разве он жил на необитаемом острове? – словно прочитал мысли Быкова мальчик.

– Нет, в оазисе посреди пустыни, – сказал Дмитрий.

– Но сэр Генри с друзьями смогли туда добраться, верно?

– На прощание им дали запасы воды и пищи.

– А почему этот Робинзон не заготовил припасы?

– Томми! – одернула тетушка мальчика.

– Все в порядке, – улыбнулся Быков. – Я вспомнил. Бедолага сломал ногу, когда переходил через горы.

– И она срасталась несколько лет? – спросил неугомонный Томми.

– Наверное, он хромал, – догадалась тетя. – И не мог ходить достаточно быстро.

– Да, именно так все и было, – обрадовался Дмитрий. – Но теперь рядом с ним были друзья, так что торчать в пустыне и дальше не имело смысла. Все вместе они вернулись в Англию.

– Наконец-то! – хмыкнул Томми, пренебрежительно выпятив губу. – Готов поспорить, этот простофиля Квотермейн поделил алмазы поровну на всех. Включая брата-отшельника, который не заслужил даже вот такого камешка. – Он показал ноготь мизинца. – Я угадал?

– Угадал, – подтвердил Быков без энтузиазма.

Он уже пожалел, что взялся пересказывать именно «Копи царя Соломона», а не «Остров сокровищ» или, скажем, «Трех мушкетеров». Хотя, если разобраться, логика не является сильной стороной авторов, которые сочиняют приключенческие романы. Эти книги любят совсем за другое.

– Я так и знал! – торжествующе воскликнул маленький скептик. – Все это выдумки. На самом деле такого не могло быть.

– А вот тут ты ошибаешься, малыш. – Слово «малыш» Быков произнес с некоторым злорадством. – Хаггард не слишком тщательно увязал линии повествования, согласен. Однако сокровища царя Соломона действительно существовали.

– В таком случае они существуют и сейчас, – уточнила тетя Томми. – Я не слышала, чтобы их кто-нибудь отыскал.

– Да, действительно…

– Надо будет найти эту легенду в интернете, – произнес мальчик.

– Думаю, это будет несложно, – сказал Быков. – А пока попробую вспомнить, как она звучит… Ага, начинается легенда так: «Пусть тот, кто пойдет туда, следует по пути, указанному на карте… и восходит по снегам, лежащим на левой груди царицы Савской… пока не дойдет до самой ее вершины. На северном склоне начинается великая дорога, проложенная Соломоном, откуда три дня пути до королевских владений».

– Кто такая царица Савская? – поинтересовался Томми. Впрочем, он, разумеется, употребил привычный для него титул – «королева».

Быков разгладил усы, собираясь с мыслями.

– Считается, что она прибыла в Иерусалим с территории нынешней Эфиопии, – сказал он. – Королева Шеба, слышали о такой? Но современные исследователи находят все новые и новые подтверждения версии, по которой караван Шебы пришел из Южной Африки. В египетских преданиях говорится о сказочно богатой стране Пунт, расположенной далеко на юге. Соломон повелел проложить к ней дорогу, чтобы беспрепятственно привозить оттуда золотые самородки и алмазы.

– Нужно найти эту дорогу, – авторитетно заявил Томми. – Она приведет к сокровищам.

– С тех пор прошли века, – осадил его Быков. – Даже тысячелетия. Эту дорогу, даже если она и существовала, занесло песками. Давно и навсегда.

– Это даже хорошо, – решила женщина. – От всех этих кладов одни несчастья. Пусть остаются там, где лежат. Так всем будет лучше.

– Я согласен с вами.

Кто-то на небесах услышал слова Быкова и записал: «Проверить на искренность».

Глава пятая, которая от начала до конца посвящена первым африканским впечатлениям главного героя

Быков отвык от аэропортов, в которых нет терминалов, оборудованных телескопическими трапами для перехода из самолета прямо в здание, но в Ботсване ему пришлось вспомнить, каково это: спускаться по трапу, садиться в автобус и ждать, пока там соберутся пассажиры, которых неспешно повезут через летное поле. И это еще ничего, если бы не проливной дождь.

Недовольные люди втискивались в автобус, отряхивали одежду, ерошили влажные волосы и с недоумением смотрели на местных техников, радостно подставлявших сияющие лица дождю.

– Что это с ними? – дивились европейцы, далекие от местных реалий. – Почему они смеются?

Быков же, ознакомившийся с несколькими статьями о Ботсване, отлично понимал аборигенов. В этих краях, граничащих с Калахари, дождь был настоящим праздником. Вот почему темнокожая стюардесса сбросила туфли и зашлепала по мокрому бетону босиком, а какой-то негритенок все порывался напиться прямо из лужи. Ведь это был тот самый дождь – пула, – который является для ботсванцев чуть ли не национальной идеей.

Весьма эфемерной, кстати говоря.

Стоило автобусу тронуться с места, как ливень прекратился, будто его взяли и выключили с помощью некоего волшебного крана. В тот же миг небо сделалось нарядно-голубым, а из-за гряды туч на западе выплыло солнце, желтое, как степь, окружающая аэродром. Среди выгоревшей травы выделялись редкие темно-зеленые островки кустов и коренастые, разросшиеся в ширину деревья с приплюснутыми кронами, делающими их похожими на гигантские грибы.

Бетон быстро высыхал, лужи съеживались, в воздух поднимался пар. Предвидя, что зима выдастся жаркая, Быков вошел в здание аэропорта, где его ждали немногочисленные, но нудные процедуры, без которых, как известно, обычные люди, увы, не летают. Получив багаж, состоявший из чемодана и кофра для фотоаппаратуры, Дмитрий отправился искать такси.

Не прошло и пяти минут, как он уже катил по шоссе в направлении Габороне.

– Откуда вы, маста? – поинтересовался водитель, похожий на большущий сушеный банан, смеха ради обряженный в человеческую одежду.

Быков сказал. Таксист подумал-подумал и спросил:

– Это дальше, чем Америка?

– Нет, – ответил Дмитрий.

– Но все равно далеко?

– Очень.

– Я так и знал, – сказал таксист. – Я учил географию в школе. Пока ее не сожгли.

– Ничего, новую построят, – утешил его Быков.

– Зачем? Молодежи некогда учиться.

– Чем же она занята?

– Кто как. Одни такси водят. – Таксист похлопал ладонью по рулю. – Другие в шахтах работают. Третьи скот пасут.

Как выяснилось, этих третьих в Ботсване было великое множество. Несмотря на то что дело шло к ночи, машина дважды останавливалась, пережидая неспешно пересекавшие дорогу стада коров. Здешние животные сильно отличались от раскормленных буренок, к которым Быков привык с детства. Костлявые, угловатые, проворные, как козы, африканские коровы все поголовно были безрогими, словно местные жители, опасаясь их больше, чем буйволов и носорогов, сговорились спиливать им рога. В третий раз таксисту пришлось не просто затормозить, а сделать дугу по бездорожью, потому что коровы устроились на ночлег прямо на асфальте.

Огибая стадо, такси проехало вблизи пылающего костра высотой в человеческий рост. Вокруг огня приплясывал какой-то старик, на котором не было ничего, кроме накидки из пятнистой коровьей шкуры. Он ударял о землю причудливо изогнутым посохом, что-то выкрикивая в звездное небо. Старику аккомпанировал маленький оркестр, игравший на дудочках, маленьких барабанах и трещотках.

– Вызывают дождь? – предположил Быков.

– Дождь уже был, маста, – напомнил таксист, выезжая обратно на дорогу. – Теперь колдуны благодарят небо за милость.

– И долго им придется это делать?

– Пока у пастухов и крестьян будет чем платить.

Ошеломленный ответом, Дмитрий притих, вглядываясь в огни приближающегося города. В голове роились мысли. Стоит ли отрастить бороду? Поменять доллары сегодня или завтра? Так ли хорош забронированный отель, как можно было подумать, глядя на картинки в интернете?

Быков протяжно зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью. Поскорее бы упасть на постель, зарывшись головой в подушку. После многочасового перелета так хочется спать! Сомкнуть глаза, ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться…

Но мечтам Дмитрия пока что не суждено было сбыться. Так всегда бывает: сперва мы подвергаемся испытаниям, маленьким или большим, в зависимости от масштабов наших запросов.

Когда Быков собирался зевнуть еще раз, позади раздались резкие звуки полицейских сирен. Таксист дернулся, собираясь немедленно свернуть на обочину, но ему помешала обгонявшая его старая колымага. Последовал толчок. Такси отлетело на проезжую часть и заглохло, косо развернувшись поперек дороги.

Мимо, продолжая оглашать округу звуками сирены, промчался на большой скорости караван автомобилей с яростно пылающими фарами.

– Не смотри, не смотри, – забубнил таксист, скрючившись за рулем.

Подчиняясь непонятной тревоге, Быков отвел взгляд от грузовиков с вооруженными солдатами. Тем не менее они с таксистом навлекли на себя неприятности. Полицейский автомобиль, замыкавший кавалькаду, неожиданно вильнул, пристраиваясь рядом с такси.

– Ну вот, – тоскливо пробормотал водитель. – В прошлый раз это стоило мне двух передних зубов. А сегодня я еще и машину помял…

– В чем дело? – встревоженно спросил Быков.

– Алмазы… Они везли новую партию алмазов.

– Разве это…

Закончить Быков не успел. Двери такси распахнулись, Дмитрия и водителя выволокли наружу, заставили стать перед машиной с широко расставленными ногами и упереться руками в капот. Последовала довольно унизительная процедура обыска, потом у них проверили документы. Узнав, откуда прибыл Быков, офицер подозрительно нахмурился:

– Ты гангстер?

– Я фотограф, профессиональный фотограф.

Они говорили по-английски. Диктор «Би-би-си», возможно, нашел бы в их произношении множество изъянов, но Быков и полицейский легко понимали друг друга.

– Мне нужна камера, – неожиданно сообщил офицер ботсванской полиции. – Я люблю фотографировать. У меня есть невеста, очень красивая. Скоро наша свадьба.

– Поздравляю, – сказал Быков, изображая улыбку под встопорщенными усами.

– У тебя много камер. Мне нужна всего одна.

Вот когда пригодились сведения, почерпнутые в сети! Просматривая материалы о Ботсване, Быков пару раз наткнулся на фамилию президента этой страны, и теперь она весьма своевременно всплыла у него в памяти.

– Как же я предстану перед господином Кхамой без одной из своих камер? Он может счесть это неуважением.

Чернокожие полицейские, бесцеремонно рывшиеся в вещах, замерли и уставились на Дмитрия так, словно он признался, что явился с того света. Взгляд офицера сделался острым, холодным и пронзил Быкова насквозь.

– Откуда ты знаешь господина Кхаму? – спросил полицейским тоном, не сулившим ничего хорошего.

Ощущение близкой опасности одарило Быкова вдохновением, о котором мечтают актеры на сцене. Он стал бесстрашным и дерзким. Вместе с тем голос благоразумия не отключился. Пришло понимание, как нужно себя вести, что говорить можно, а что нет.

– Я его не знаю, – спокойно произнес Дмитрий под испытующими взглядами.

– Тогда почему ты ссылаешься на господина президента? – зловеще осведомился офицер.

Его глаза несколько раз переметнулись с Быкова на его дорожный кофр. По-видимому, офицер уже мысленно завладел фотоаппаратурой неосторожного иностранца.

Дмитрий позволил себе беглую улыбку, не затронувшую глаза.

– Меня пригласили от его имени, – сказал он. – Но, конечно, это сделал не сам мистер Кхама. Я был бы последним лжецом, если бы стал так утверждать.

– Ты большая шишка, да? Почему тогда ездишь без сопровождения?

Нужно было импровизировать, и Быков справился с этим блестяще:

– Это неофициальный визит. Скажу больше… но только вам, господин офицер. – Тут он понизил голос и выразительно взглянул на остальных полицейских. – Отойдем.

Подчиняясь приглашающему жесту, офицер машинально пошел за Быковым. Дмитрий сыграл не только на его любопытстве. Стражи порядка обязаны соблюдать осторожность, если хотят сделать карьеру, а не отправиться раньше времени на бюрократическую свалку. Прежде чем принять окончательное решение, офицер должен был понять, с кем имеет дело.

– То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами, – строго предупредил Дмитрий. – Иначе пострадаем мы оба. Я – из-за своего длинного языка. Вы – из-за чрезмерной бдительности. Президент… – Быков оглянулся, как бы проверяя, не стоит ли кто-то за его спиной. – У него есть дочь…

– Господин Кхама живет один, – перебил офицер. – У него нет жены.

– В том-то и дело, – нашелся Быков, которого, казалось, невозможно смутить или сбить с толку. – Понимаете меня?

Он округлил глаза и поднял брови.

– Выходит… – начал офицер и послушно умолк, увидев палец, приложенный к губам.

– Каждому любящему отцу хочется иметь фотографии своей дочери, – продолжил Быков. – Даже если для этого нужно нарушить некоторые правила. Вот вы… – Он кивнул на собеседника. – Вы нарушаете правила?

Офицер энергично помотал головой.

– Нет. – Он кашлянул в темный кулак. – Иногда… Когда обстоятельства…

– Обстоятельства, – повторил Дмитрий. – От них многое зависит.

Белки полицейского сверкнули.

– Верно, – сказал он.

– Я могу следовать дальше, господин офицер?

– О да! Безусловно.

Полицейский махнул рукой, отзывая подчиненных. Стараясь не суетиться и не выказывать радости, Быков попрощался и вернулся в такси.

– Что вы ему сказали, маста? – спросил водитель, когда они проехали километр пути. Все это время он поглядывал на пассажира с нескрываемым уважением, переходящим в священный трепет.

– Нечто умное, – ответил Быков. – Сейчас попробую повторить. Кажется так: «Обстоятельства. От них многое зависит. Или даже все».

– Это из Библии?

– Очень может быть. В любом случае это было озарением. Понимаешь?

– Нет, – честно признался таксист. – Но могу сделать вам скидку, маста.

Быков легко справился с мимолетным искушением принять это предложение.

– Спасибо, – сказал он. – Не надо.

– У вас есть визитная карточка, маста? – спросил таксист. – Могли бы вы дать ее мне? В нашем мире связи очень много значат.

– Не могу. – Быков виновато развел руками. – Я ведь приехал в Ботсвану частным порядком. Никаких визиток у меня нет.

– Понятно.

Таксист кивнул, хотя по его лицу было заметно, что он-то как раз ничего не понимает. Но так было даже лучше. Быков, окруженный ореолом таинственности, представлялся ему полубогом. Как тут было не вспомнить сцену из «Копей царя Соломона», где наивные кукуаны обожествляли капитана Гуда, продемонстрировавшего им вставные зубы, монокль и белые ноги?

Улыбаясь, Быков не заметил, как въехал в столицу. Она встретила их белоснежными одноэтажными особнячками, выглядывающими из густой темной листвы. Это зрелище радовало глаз, уже приготовившийся увидеть глиняные мазанки или фанерные хибарки.

Габороне, несмотря на столичный статус, был городом небольшим – даже по африканским меркам: что-то около сорока тысяч жителей, провинциальные улочки, простая архитектура.

Попетляв по деловому центру с множеством маленьких магазинчиков, такси доставило Быкова ко входу в отель. По иронии судьбы он носил гордое название «Президент»: бесспорное доказательство того, что главный постановщик вселенской драмы не лишен чувства юмора.

Пока таксист доставал вещи из багажника, Быков с любопытством наблюдал за группкой японцев, столпившихся у освещенной витрины ювелирного магазина. Все они имели при себе фотоаппараты и беспрестанно снимали экспозицию. Их внимание привлекли не столько украшения из золота и серебра, сколько внушительная горка бриллиантов в центре. Подойдя поближе, Быков увидел лучи и искорки, исходящие от камешков. Ему почему-то опять вспомнился роман о копях царя Соломона. Бесспорно, в эти края следовало проложить дорогу, даже если такая затея стоила безумно дорого. Алмазы с лихвой окупали расходы.

Обмениваясь впечатлениями, японцы отошли от витрины. Словно завороженный, Быков протянул руку, чтобы прикоснуться к толстому пуленепробиваемому стеклу. Таксист, возникший за его спиной, испуганно удержал Дмитрия за рукав.

– Не надо, маста, – попросил он, озираясь. – Сигнализация. Будет много полиции, очень много. Они стреляют без предупреждения.

Оценив этот совет, Быков вознаградил таксиста щедрыми чаевыми.

– Эти алмазы добывают в Ботсване? – спросил он.

– Считается, что их привозят из Южной Африки, – последовал ответ.

– Считается?

– Об этом лучше не болтать, – предупредил Быкова таксист, снова оглянувшись. – Даже таким важным персонам, как вы, маста. Скажу одно: старики говорят, будто в Ботсване когда-то алмазов было больше, чем у соседей. Будто бы еще в древности сюда приходили целые караваны из дальних стран. Но сам я, как вы понимаете, этого не видел. – Осклабившись, таксист скорчил глупую физиономию. – И вообще я ничего не смыслю в алмазах. Да и к чему мне это?

Больше Быков ему вопросов не задавал. Но ночью закрыл глаза и перед тем, как уснуть, увидел радужное сияние, подобное тому, которое плясало над кучкой бриллиантов в витрине. Это было невероятно красиво. И очень заманчиво.

Глава шестая, плавно переносящая нас вместе с героями повествования на просторы дикой Африки

Ранним утром Быков проснулся веселый и счастливый как ребенок, предвкушающий праздник или замечательный подарок. Настроение было не просто приподнятое, а близкое к эйфории. Не желая ничем его омрачать, Дмитрий позволил себе один из самых плотных завтраков в жизни: курицу, тушенную в томате с арахисом; рисовую кашу с солоноватым изюмом; громадную кукурузную лепешку с хрустящей корочкой. На десерт он заказал салат из бананов, но это оказалось не сладкое, а очень даже острое блюдо, сдобренное жгучим красным перцем так щедро, что Быков еще долго не мог вымолвить ни слова, так что вынужден был подозвать официанта взмахом руки, а потом общался с ним преимущественно жестами.

С пунцовыми щеками и полным животом покинув ресторан, Дмитрий обнаружил, что прекрасное расположение духа испарилось, сменившись чувством вины. «И зачем я так обожрался? – сердито спрашивал он себя, шагая по солнечной улице. – Разве в этом заключалась цель моего путешествия? Неужели я никогда не научусь умеренности? Все, решено: с этой минуты каждый съеденный кусок буду отрабатывать до седьмого пота. Ты у меня, Дима, всю Ботсвану объедешь, ты у меня все пейзажи и всех зверей сфотографируешь! А сегодняшние обед и ужин переносятся на завтра. Вот так, милый мой. Будет тебе курица с арахисом!»

Быков достал из кармана телефон и увидел, что до встречи с проводником еще целых полтора часа. Выпить кофе, что ли?

– Ага, – пробормотал Дмитрий. – С булочкой.

И отправился в национальный музей Ботсваны, задержавшись у входа возле рельефной карты. Совсем немного зелени и несколько голубых прожилок, остальное – огромное желтое пятно, изображающее пустыню Калахари, окруженную коричневыми плоскогорьями. Отыскав на макете городок Маунг, расположенный в дельте Окаванго, Быков похвалил себя за правильно выбранный маршрут. Тысячу километров пути он преодолеет в машине, фотографируя пески, камни и обитателей пустыни. Зато остаток командировки пройдет среди зелени, напоенной самой большой и полноводной рекой страны. Там можно будет и набраться свежих впечатлений, и отдохнуть.

«Только не с ложкой и вилкой в руках!» – строго предупредил себя Быков. Собственная решимость ему понравилась. Настроение опять начало улучшаться. Засунув большие пальцы за ремень джинсов, Дмитрий прохаживался по скромным залам, где были выставлены большие и маленькие ритуальные маски, примитивное оружие, утварь, ковры, изготовленные из шкур коров, жирафов и зебр. Все это изобилие не помогало представить себя скотоводом тсвана или бушменом-охотником. Настенные панно тоже не впечатляли.

Быков покинул музей со странным ощущением, будто возвращается с кладбища. Время невозможно законсервировать и сохранить в первозданном виде. Оно умирает, теряя краски, запахи и, главное, содержание. Где теперь все эти племена, воспоминания о которых хранились в виде музейных экспонатов? Многие ли их представители провели жизнь так, чтобы умереть со спокойной улыбкой на устах? И если нет, то зачем все это? Для чего? Для кого?

Правда, уже через несколько минут Быков задавался не философскими вопросами, а простыми, насущными. Какими фильтрами пользоваться в пустыне, где песок отражает солнечные лучи? Каким окажется нанятый проводник? Что у него за автомобиль?

Ответы на два последних вопроса Быков вскоре получил. Проводник ему понравился. Это был словак Михал Ленч, отлично говоривший по-русски, по-английски, а также владевший местным диалектом тсвана. Вместе с Дмитрием им предстояло проделать путь с юга на север страны, поэтому было очень важно, чтобы они сошлись характерами. Поболтав с Михалом о том о сем, Быков проникся к нему симпатией. Словак был кряжистым, сильным, надежным. Правда, у него почти напрочь отсутствовала шея, но зачем она в путешествии? Михал Ленч ведь не головой вертеть будет, а баранкой.

– Пойдем, я покажу тебе своего коня, – подмигнул проводник и повел Быкова за угол.

Затем оба остановились – с совершенно разным выражением лица. Михал смотрел горделиво. Быков – несколько растерянно.

– Нравится? – спросил словак.

– Э-э…

– Красавец, а?

«Если и так, то уже немолодой», – подумал Быков.

– Да, – произнес он вслух. – Впечатляет. Он словно из фильмов, которые крутили в видеосалонах в девяностых.

– Почему в девяностых? – обиделся Михал. – Моему коню нет еще и пятнадцати лет.

– А! Так он почти новый.

– Не то чтобы новый, но и не развалина. Правда, пробег у него солидный, но это ему только на пользу.

– Конечно, – согласился Быков, разглядывая вмятины на бортах японского «ленд крузера», а также птичий помет и раздавленных мошек на лобовом стекле.

Можно было бы сказать, что машина черного цвета, если бы не толстый слой пыли, покрывавший ее.

– Дизель, – объявил Михал, словно речь шла о чем-то радостном и удивительном. – Объем два и восемь. Лучше для здешней местности не придумаешь.

– А зачем борта высокие? – поинтересовался Быков, заглядывая в кузов «крузера» через лист нержавейки.

– Можно людей возить, – пояснил владелец. – Видишь сиденья? А можно и добычу. Однажды сюда поместился буйвол. Правда, без головы.

– В объявлении было написано: «Новый комфортный внедорожник с кондиционером…»

– Кондиционер был, честное слово. Но на что он нам? – Михал ласково похлопал своего железного коня по крыше. – С ветерком поедем. Опустил стекла – и прохлаждайся.

– А пыль? – спросил Быков.

– Ты хотел по Африке покататься и не запылиться? Смешной человек!

«Да, я смешной, – подумал Дмитрий. – И к тому же странный. Потому что сейчас, вместо того чтобы поискать себе другого проводника с автомобилем получше, заберусь в эту развалину и, что самое поразительное, буду доволен поездкой. Так я устроен. И меняться мне уже поздновато».

– Твой конь готов к путешествию? – спросил Быков.

– Еще как! – воскликнул Михал, догадавшись, что вопрос решен в его пользу. – Весь дрожит от нетерпения.

В подтверждение своих слов он протянул руку и повернул ключ зажигания. Быков, ожидавший от «крузера» надсадного кашля и хрипов заядлого курильщика, был приятно удивлен: мотор заработал ровно и сдержанно – так произносит слова человек, ощущающий собственную силу.

– Я купил этого красавца у одного японца, – сказал Михал. – Он сам привез авто в Африку на корабле. Любил его ужасно. Но еще больше любил играть в карты. Это его и погубило. «Крузер» потом долго скучал по прежнему хозяину.

– Как это? – не понял Быков.

– Скрипел, фыркал, стонал, отказывался ездить. Глох через каждый километр. Знаешь, как я его приручил?

– Расскажи.

– Поставил в гараж и не подходил к нему недели три. Он поскучал-поскучал и понял, что лучше со мной отношения не портить. Потом привык. Теперь мы друзья. – Михал прислонился к автомобилю. – Не бойся, он не подведет. И я тоже.

Дмитрий кивнул:

– Это я уже понял.

– Тогда неси вещи. Много их у тебя?

– Нет.

– В кузове есть все, что нам может понадобиться в пути, – сказал Михал. – Палатка, спальные мешки, канистры для воды, посуда и даже аптечка.

– Но кое о чем ты забыл, – заметил Быков, заглядывая в кузов.

– Разве? О чем?

– О мороженом.

Это была шутка, но, когда Быков вернулся из отеля с багажом и забрался на пассажирское сиденье, Михал ткнул большим пальцем через плечо и сказал:

– Мороженое я взял. По килограмму на каждого. Ванильное и фисташковое, в специальной термической упаковке. Хватит?

– Черт!

– Что такое? – обеспокоился словак. – Предпочитаешь фруктовое?

– Я пытаюсь похудеть, – объявил Быков, машинально втягивая живот.

– А, вот оно что. Можешь не беспокоиться. В Калахари еще никто не набирал лишних килограммов, можешь мне поверить.

Это сообщение утешило Быкова, и он расслабленно откинулся на спинку кресла.

Конечно, ему не удалось долго просидеть в столь расслабленной и комфортной позе. Почти сразу за чертой города началась бескрайняя саванна, покрытая чахлыми кустарниками, среди которых возвышались причудливые строения, сооруженные трудолюбивыми термитами. Для того чтобы сократить путь и показать гостю безлюдные уголки, Михал свернул с главной трассы на грунтовку. Здесь «ленд крузер» затрясло, словно утлый кораблик на волнах. В кильватере потянулся пыльный шлейф красноватого цвета. Вся земля была покрыта этой пылью, как будто здесь столетиями крошили кирпичи, а обломки вывозили, оставляя лишь мельчайшую «пудру».

Ближе к полудню Быков ощутил горячее дыхание Калахари. Это был не обычный зной, знакомый каждому, нет. Ощущение было такое, словно за горизонтом открыли исполинскую духовку, из которой пышет жаром. Ветер, долетающий оттуда, не приносил ни прохлады, ни облегчения. Он лишь устраивал на дороге глубокие заносы, через которые «крузер» то проскакивал на полной скорости, то тяжело переваливался, увязая всеми колесами и опасно кренясь.

Михалу приходилось нелегко. Мокрый от пота, он разговаривал не столько с пассажиром, сколько со своим верным внедорожником, уговаривая его не глохнуть и не сбавлять оборотов. Тактика оказалась верной: «крузер» ни разу не подвел своего хозяина. Даже разыгравшаяся песчаная буря не стала для него помехой. Бодро переваливаясь через песчаные дюны, внедорожник выбрался на трассу и затормозил возле бензоколонки, словно сошедшей с американских кинофильмов семидесятых годов. У заправщика, выскочившего из здания, лицо было по-бедуински обмотано шарфом. Казалось, что этот человек вот-вот достанет припрятанную бензопилу и устроит кровавую бойню. Электричества не было – где-то оборвались провода. Заправщик, отворачиваясь от пыльного вихря, яростно крутил ручку насоса и предвещал апокалипсис.

Но, вопреки мрачным прогнозам, буря пошла на убыль, так и не разыгравшись по-настоящему. Если от бензоколонки отъезжали с включенными фарами, чтобы не слететь с дорожного полотна, то уже через десять километров небо снова прояснилось и солнце засияло ярче, чем прежде. Быков возобновил съемку, часто фотографируя на ходу через открытое окно, чтобы лишний раз не останавливать «крузер». В кадр попадали то ряды глинобитных хижин с конусами соломенных крыш, то их живописные обитатели, то звери, непринужденно пересекающие дорогу. Не случайно на дорожных указателях мелькали черные силуэты слонов, антилоп и даже львов.

А зебр Быков увидел вживую. Их было две. Они неожиданно выскочили из кустов, и та, что немного отставала, едва увернулась от капота «крузера». Перед вытаращенными глазами Дмитрия мелькнул круглый полосатый круп с задранным хвостом. Быкову даже почудилось, что его нос уловил характерный запах лошадиного навоза, который, впрочем, нисколько не умалил его детского восторга.

– Не отставай, Михал! – прокричал Дмитрий, высовываясь из окна. – Дай мне снять этих красоток!

– Один из них – красавец, – уточнил словак, сворачивая за зебрами, которые, вздымая копытами пыльные гейзеры, мчались по равнине, стараясь оторваться от преследовавшего их железного чудовища.

Быков мимоходом отметил, что Михал прав. Впрочем, это не имело никакого значения. Рискуя выронить фотоаппарат во время езды по бездорожью, Дмитрий делал кадр за кадром, отплевываясь от пыли, летевшей из-под резвых полосатых ног убегающих животных.

Еще никогда Быков не видел зебр так близко. Возможно, в зоопарке он и приближался к ним, но там невозможно было оценить силу и мощь этих африканских скакунов. Здесь, на свободе, они выглядели совершенно иначе, чем в неволе. Зебры были поистине великолепны! Под полосатой шкурой, блестевшей от пота, выделялись мощные мышцы. Коротковатые, но невероятно сильные ноги не знали устали. Большие головы на вытянутых шеях ритмично кивали, как бы предлагая продолжить игру в догонялки.

Дмитрий так увлекся фотографированием, что не заметил, как зебры заманили внедорожник к краю оврага, через который перемахнули, будто по воздуху, предоставив Михалу жать на тормоза и молиться о том, чтобы они не отказали.

«Крузер» едва не свалился вниз и замер, опасно накренившись. Упав в неглубокий овраг, приятели не разбились бы, но, скорее всего, не сумели бы вытолкать внедорожник наверх самостоятельно. В здешних краях это могло закончиться трагически. Как бы подтверждая догадку Быкова, метрах в пятидесяти от них поднялась в воздух и снова опустилась на землю стая отвратительных марабу с длинными шеями и почти лысыми головами. По-стариковски переваливаясь с ноги на ногу, они возились вокруг разложившегося трупа какого-то животного. Одна из птиц уставилась на людей. С ее клюва свисали красные внутренности.

– Видишь? – спросил Михал.

– Вижу, – ответил Быков и протянул руку, чтобы открыть дверцу.

– Нет! Замри. А теперь медленно откинься назад. Очень медленно.

Было не время задавать вопросы. Да и нужды в этом тоже не было: Дмитрий понял Михала с полуслова.

Когда он изменил позу, машина качнулась. Теперь они заняли более устойчивую позицию. Но этого было недостаточно: передние колеса «крузера» все еще висели в воздухе.

– Внизу, справа от тебя, рычаг, – спокойно произнес Михал, неподвижно сидевший за рулем. – Опусти его. Откинь спинку как можно дальше.

– Порядок, – доложил Быков, справившись с заданием.

И действительно, машина еще сильнее осела на задние колеса.

– Нам повезло, что ты такой тяжелый, – сказал Михал.

– Между прочим, у меня идеальный вес для моего роста.

– Этим птичкам все равно. Они только и ждут, чтобы с нами приключилась какая-нибудь неприятность: поломка машины, вывихнутая нога… Стервятников устроит наш вес, каким бы он ни был.

Закончив тираду, Михал неожиданно распахнул дверцу со своей стороны, выскочил наружу и придержал машину, готовую обрушиться вниз.

– Теперь ты, – сказал он Дмитрию.

Пару секунд спустя, проявив завидное проворство, Быков повторил трюк словака. Поднатужившись, они откатили внедорожник от оврага, показали стервятникам неприличный жест и поехали дальше.