Текст книги "Планида Сергея Капустина"

Приезжаем в Кисловодск. Видим очень много молодых игроков, среди них Капустин. Первое знакомство с Сергеем. Особой шумихи вокруг него что-то не припомню… После я узнал – это был не секрет, – что он пробовался в «Спартаке», что Борис Майоров вроде бы готов был его взять в команду, но там что-то не сложилось… А Борис Павлович вовремя подсуетился, когда его тренер из Ухты попросил посмотреть парня.

Тогда в Кисловодске на послесезонном сборе Капустин тренировался по своему графику. Бегал по стадиону. Нога побаливала. Короче, в основной группе не работал. Ну мы соответственно особого внимания на него не обратили. Ну бегает себе парень и бегает в облегченном режиме.

Совсем другая картина была уже в июле месяце, после отпуска.

Предсезонку Кулагин снова проводил в Кисловодске.

Зато теперь Капустин предстал во всем блеске!

В мае еле-еле, одним глазком, видел его, а здесь-то мы бок о бок пахали.

Серега уже подлечился и разбежался; пошло-поехало у него; сразу видно стало, что это такая машина мощнейшая. Машина, которую не остановишь! Я-то, защитник, еще примерял – как против Сереги играть?

Там, в Кисловодске, одновременно с нами тренировалась сборная Москвы по легкой атлетике – или сборная РСФСР, точно не скажу, но уровень у них был очень высокий, без сомнения. Хоккеисты и легкоатлеты не мешали друг другу, места всем хватало. Дали нам задание – отрезки по двести метров в высоком темпе. Старший тренер легкоатлетов увидел, как Серега бежит эту спринтерскую дистанцию, с каким запасом от нас всех оторвался, как мощно и красиво бежит, и обалдел от восторга. Все бросил и направился к Кулагину:

– Борис Павлович, уважаемый, отдай мне этого парня. Отдай. Я из него чемпиона сделаю. Чемпионом у меня будет! Гарантирую! Фамилию его скажи, пожалуйста.

– Капустин. Сережа Капустин. Да тебе это ничего не говорит.

– Ну так что – отдашь Капустина этого?!

– Это у меня он станет олимпийским чемпионом! По хоккею! А ты с такой ерундой подходишь – каким-то рекордсменом по легкой атлетике сделаешь…

Оба посмеялись и разошлись.

Кстати, Кулагин-то свое обещание выполнил: в 1976-м Серега стал олимпийским чемпионом, когда сборной руководил Борис Павлович».

Любопытно. Очень любопытно. И показательно. Ни про одного хоккеиста мы не слышали о подобных ресурсах в легкой атлетике, о реальной перспективе стать бегуном высокого класса. Похоже, что только Сергей Капустин обладал такими недюжинными способностями.

Сергей Котов – правый крайний нападающий, выступал за «Крылья Советов» в период 1972–84 годов:

«Я годом позже появился у Кулагина. И сразу же угодил на этот его послесезонный сбор в мае, будь он трижды неладен. На отпуск нам оставалось буквально двадцать пять-двадцать шесть дней. Мы еще посмеивались: мол, кроссовки не высохли после майского сбора, а уже на старт предсезонки выходишь опять. Такие же серьезные тренировки Кулагин устраивал и в мае: трехразовые, бега всякие, эстафеты, не только легкая атлетика, но и атлетизм. После длинного сезона кому хочется грузиться? Никому. Тем более со льда когда переходишь на беговую дорожку, болячки всякие всплывают, на которые в сезоне старался не обращать внимания: то плечо побаливает, то колено беспокоит…

А у Сереги жалоб практически никогда ни на что не было; любая тренировка и любая нагрузка – будь то эстафета, кросс или штанга – все ему нипочем, все выполняет легко, да еще с улыбкой. Кто-то обязательно начинает ворчать: «Да пора отдыхать уже! Куда мы готовимся, пашем, как папа Карло?! К чемпионату мира, что ли, готовимся? Нам же отпуск полагается…» Как-то нелогичным все было для нас. Некомфортным. А Капустин, наоборот, не возражает нам, а подбадривает: «Да ладно – что вам ныть?! В охоточку сейчас отбарабаним положенное, пообедаем, поспим. А вечерком по кружечке пивка примем…» И все у Сереги было на позитиве.

Тренировки вообще любил. Любил повкалывать. Ему еще почему легко было нас подбадривать – ему-то легко все давалось. «Физикой» обладал сумасшедшей! Ну кто из нас мог красиво и правильно бежать?.. А на Серегу глянешь – ноги двухметровые! Просто как лань летит! А прыжки какие! На легкой атлетике мы страдали, а ему хорошо. Румянец выступал на лице и его капустинская улыбочка. Лично у меня складывалось такое впечатление, что удовольствие от этой нелегкой атлетики получал.

Кстати говоря, часто не совпадает быстрота хоккеиста на земле и на льду. У Капустина в этом был полный порядок.

В «Крыльях» я еще застал Лешу Андреева, длинноногого защитника – тихохода, который здорово бегал на стадионе. Они с Серегой поспорили – кто пробежит двести метров быстрее. И Капустин его так легко обогнал. А было это в Сухуми».

По первому же предсезонному сбору новичок из Ухты проявил себя более чем впечатляюще. Оставалось убедиться в том, что быстрота и выносливость на земле сохранятся и на льду. И, разумеется, убедиться в его технических и тактических способностях.

Виталий Ерфилов – заслуженный тренер СССР, помощник Кулагина в «Крыльях Советов» в период 1972–75 годов:

«Кулагин, когда собрался принимать «Крылья Советов», позвал меня. Мы же с ним вместе долго трудились в ЦСКА: я в школе, а он сначала в школе и потом в команде мастеров. Но я вынужден был отказать Борису Павловичу по уважительной причине: «Я дал слово, что три года отработаю в Кирово-Чепецке. Мне еще год осталось, а через год я к вам с удовольствием приду». И в мае 72-го я устроился в Сетуни помощником Кулагина.

Сережу Капустина я увидел только в «Крыльях Советов». «Олимпия» из Кирово-Чепецка выступала не в той зоне второй лиги, что «Нефтяник» из Ухты. Увидеть его просто не мог. А услышать, что, мол, появилась в Ухте восходящая звездочка? Ну, наверное, теоретически мог бы. Только теоретически. Ведь в российской глубинке информация распространялась в те времена не слишком быстро и широко.

Капустин не на просмотр приехал, он приехал сразу в команду. Какого-то особого обсуждения с Борисом Павловичем по его поводу не было: «Вот ты его посмотри, а потом решим, что с ним делать». Нет, такого не было. Зато я чувствовал интуитивно, что Борис Павлович к этому новичку проявляет серьезный интерес.

Мои первые впечатления от знакомства с Капустиным были очень приятными.

Молодой. Высокий. Розовощекий. Симпатичный. Улыбчивый.

По первым тренировкам мне казалось, что парень с большим потенциалом.

Но и не стал бы преувеличивать, приукрашивать те впечатления. Легко себе представляю, как он выделялся на уровне Ухты и как его было видно на уровне зоны «Запад» второй группы; однако когда он пришел в команду «Крылья Советов», где насчитывалось достаточное количество хороших и даже отличных игроков, Сережа первое время попал в их тень и оттуда довольно долго выбирался. Потому что был еще слишком молод, особого запаса мастерства и опыта не имел еще в то время. Анисин, Бодунов и Лебедев являлись игроками первой сборной, Капустин не был даже кандидатом в сборную.

Для своего возраста его росто-весовые показатели привлекали внимание. Дохловатым не был, такой нормально упитанный рослый парень. Но в его возрасте Витя Полупанов (центрфорвард знаменитой тройки ЦСКА и сборной Викулов – Полупанов – Фирсов) был намного сильней физически! Намного превосходил Капустина. Потому что в Ухте никто толком не занимался его атлетической подготовкой. В «Крыльях» же мы стали его грузить основательно, и он стал прибавлять, как на дрожжах.

Сергей исключительно хорош был на беговых занятиях, легко справляясь и с короткими, и со средними дистанциями; с длинными, пожалуй, тоже. Пожалуй, многокилометровый кросс по пересеченной местности недолюбливал, но и сзади, в хвосте, никогда не плелся. Все-таки мышечная масса была у него значительная, а кросс всем крупным и атлетичным хоккеистам бежать тяжело».

Итак, первые впечатления от крайнего форварда Сергея Капустина остались исключительно позитивные. Как у полевых игроков – защитника Юрия Терехина и нападающего Сергея Котова, так и у высококвалифицированного наставника Виталия Ерфилова. Ладно скроен; бежит – не угонишься; тренируется в охотку; игру читает с листа; прост в общении; компанейский…

Ну чего еще желать партнерам и чего еще требовать от него Кулагину с Ерфиловым?

* * *

Время в Сетуни работало на обладателя комнаты в коммунальной квартире Капустина Сергея Алексеевича.

Оставалось понять, как он сам этим временем распорядится для спортивной карьеры, как использует собственные природные задатки. Атмосфера, царившая в профсоюзном клубе, представлявшем авиапром, благоприятствовала тому во всех аспектах: дружный коллектив, высокий средний уровень исполнителей, высокий уровень амбиций большинства игроков, колоссальный уровень амбиций Кулагина, вознамерившегося сокрушить ЦСКА Тарасова; высокая квалификация его помощника Ерфилова.

Виталий Ерфилов:

«Появление Капустина внесло определенные изменения в работу всей команды, в ее возможности и притязания. Кулагин решил создать сильное звено, а лидером в нем видел, конечно же, Сергея…

Сергей, я бы так выразился, долгое время, относительно долгое время по-хитрому прятал собственный потенциал. Я убедился в этом на обычной тренировке по атлетизму.

Даю упражнение – напрыгивание на гимнастического козла с места. Это для развития взрывной силы. Общее задание – шесть повторений. Расько выполнил и всё – напрягся и выдохся. Капустин подходит, норматив выполнил и… как будто и не прыгал! Заметил я это, благо рядышком стоял, и говорю ему: «Сергей, а давай-ка еще шесть разочков! Сможешь?» Он спокойно отвечает: «А что ж не сделать». Выполняет и даже не запыхивается, как Расько, как другие. Ну тут я уже завелся: «А давай-ка еще повторим!» Серега повторяет – и опять без натуги.

Я обомлел. Если бы я его не остановил после третьей серии, он так бы и продолжал выполнять упражнение.

Я в сердцах обращаюсь к Капустину:

– Ты что же творишь, Серега?! Ты же должен двигаться вперед, каждый день двигаться, развиваться по всем направлениям. Сам смотри – у Володи Расько свой предел, а у тебя совсем другой, намного выше. Так и работай на своем пределе, черт подери!

– Ну меня ж никто не просил делать больше повторений…

Ни сном ни духом Капустин не думал над тем, какими богатейшими возможностями его одарила природа. Не задумывался над тем, что каждое занятие обязан отрабатывать на максимуме собственных способностей и благодаря этому прогрессировать, прогрессировать, прогрессировать. Хорошо еще, что я это обнаружил в тот день…

У Бориса Павловича была любимая эстафета – четыре по сто метров, где надо было каждую стометровку выбегать за одиннадцать или двенадцать секунд. И с тем, что тому же Репневу, тому же Расько, тем же защитникам казалось невыполнимым, Капустин справлялся играючи. И для него что восемь раз по сто, что двенадцать по сто – было одинаково. Одинаково легко!

Люди умирали, а он – нет!»

Эпизод, который случился в зале для атлетизма, был неизвестен. Ерфилов мемуары не писал, а о Капустине писалось крайне мало. Запомнил ли он то нравоучение Виталия Георгиевича – большой вопрос, на который ответа уже не получим.

Однако этот, казалось бы, в меру неожиданный эпизод совместной рутинной работы игрока и тренера «Крыльев» крайне интересен для методики хоккея и крайне показателен для личности Сергея Капустина. Показателен настолько, что его стоит хорошенько запомнить, дабы лучше разобраться в хитросплетениях его карьеры и в драматизме его человеческой судьбы. Трагической, увы, судьбы…

Здесь, как на негативе, явственно проявилось сразу несколько личностных его черточек.

Недостаточный самоанализ.

Недооценка собственных ресурсов.

Невключение на максимальные обороты при тренировке.

Неполная устремленность к самым высоким целям.

Разумеется, все это мы перечислили, предъявив к Сергею Капустину наивысшие требования.

Но он же, обладая фантастическими хоккейными данными, и обязан был соответствовать требованиям, которые к обычным спортсменам предъявлять бессмысленно.

* * *

Ничем и никем не был избалован ухтинский талант. Что выделяется среди земляков-сверстников, едва его коньки касаются льда, понимал, конечно же. Ну так это всего лишь в небольшом по российским меркам городе. В юношескую и молодежную сборные не приглашали, даже кандидатом на сборы не ездил. Клубы высшей лиги, даже немосковские, за ним не гонялись, не сулили златые горы. Осев в «Крыльях Советов», молодой человек до поры и разочка не испытал радости какого-нибудь спортивного свершения.

Однако вскорости дождался этих минут, когда эмоции захлестнули девятым валом.

Юрий Терехин:

«В том первом сезоне у Кулагина в «Крыльях» нам с Серегой повезло попасть на зимнюю Универсиаду в Лейк-Плэсиде. В Штатах это, где Олимпиаду в 80-м году проводили… Состав студенческой сборной такой сколотили: две пятерки крыльевские, одна горьковская – Мишин, Федотов, Фролов, еще кто-то – и еще по одному откуда-то взяли; вратарем основным поехал наш Сидельников.

Февраль. 1972 год.

А там необычные обстоятельства возникли. Далеко же, билеты для европейцев дорогие были – ни чехи, ни шведы с финнами не прилетели. Осталось всего три студенческие команды – советская, канадская и американская. Три сборные. И оргкомитет порешил играть в три круга. Ну чтобы продлить турнир, чтобы как-то оживить его. Каждый встречался с каждым по три раза. Всего шесть матчей. И мы нормально отыграли – все шесть матчей выиграли. Первое место заняли!

После награждения ребята собрались в каком-то подвальчике. Помню, что собрались только наши, крыльевские. Заведение такое скромное, даже музыки там не было. Зато стоял рояль. А доктором у нас был Шхвацабая. И как он начал на том рояле импровизировать, сразу у нас веселуха пошла.

И Серега весь светился от счастья!

У него же это был первый международный турнир, причем не клубный, а со сборной. Студенческой сборной СССР!

И у Сереги такая радость была, что он на все свои деньги, а нам дали по пятьдесят шесть долларов за все эти шесть игр, накупил на всех ребят, как сейчас помню, пива, фисташек, соленых орешков, чипсов и начал всех угощать этими «деликатесами».

Мы-то уже выигрывали чемпионат Европы среди молодежи – мирового еще тогда не проводилось, – с юношеской и молодежной командой ЦСКА выигрывали чемпионаты Союза, а вот у Сереги ничего же этого не было. Сезон в Ухте и сезон в «Крыльях», когда команда только стала подниматься.

И Серега поймал такой кураж! Такой кураж, что всех хотел обнять, расцеловать, угостить.

Мне это запомнилось очень хорошо.

Счастливый Капустин, готовый поделиться с каждым всем, что имеет».

Человек с распахнутой душой. С душой обнаженной и потому легкоранимой.

Таким Сергей Капустин останется до конца дней своих. Радость будет готов разделить с людьми близкими и не очень. А в беде будет замыкаться в себе, никого из окружающих не тревожа.

* * *

Кто досконально изучил хоккейные манеры Сергея Капустина, его хитрости и финты, его сильные стороны и стороны слабые, если они, собственно, имелись у него?

Защитники его же команды. Крыльевские защитники. Они же изо дня в день противодействовали ему на тренировках в ходе различных упражнений и в двусторонке, когда схлестывались пятерка на пятерку. На тренировках бывали ему то непримиримыми соперниками, то внимательными партнерами. Юрий Терехин в такой роли находился все шесть сезонов, проведенных Капустиным в «Крыльях».

Юрий Терехин:

«Серега сразу проявил себя.

Это скорость! Это мощь! Это бросок! Это понимание игры! Это внимание к партнерам!..

Нам, игрокам «Крыльев», сразу же стало ясно, что это за глыба. Мы же с ним каждый божий день работали. Тренировки. Матчи.

Это человек, помазанный Богом!

Уже не первый то был год в «Крыльях». Третий, может, или четвертый.

Тренировка. Играем в зоне три на три, четыре на четыре. Со сменами. А я знаю, что у него какая-то травма, такая микротравма, но все равно болезненная. Но Серега не любил пропускать тренировки и не жаловался лишний раз доктору команды на болячки, поэтому вышел не совсем здоровым.

Я играл против него.

И возникает такой момент – шайба выходит за синюю линию, и я, оказавшись ближе всех к ней, ускоряюсь. Ну как бывает: кто-то бежит первым, а кто-то «банкует».

Я впереди, вот-вот шайбой завладею. И он как рванул за мной. Я чувствую – там два-три метра запас у меня, но мелькнула в голове мысль: «Сейчас сожрет меня!» Сто процентов сожрал бы…

Серега на льду как тигр! Двумя прыжками мог догнать любого.

И вдруг, ну совсем я не ожидал такого, чувствую, что дал он по тормозам: черт с тобой – забирай эту шайбу. Не стал он больную ногу насиловать. Пощадил. Иначе наверняка усугубил бы ту микротравму».

Поразительный фрагмент!

Выйти на лед с больной ногой и включить максимальную скорость в дуэли с Терехиным, практически догнать его своими тигриными прыжками и находиться в мгновении от того, чтобы первым коснуться шайбы, выиграв эту дуэль с защитником, – и за полмгновения успеть принять неординарное решение, которое противоположно первоначальному намерению!..

Такое воображение поражает, не очень укладываясь в сознание.

Поражает!

Юрий Терехин:

«Какое у меня предположение? Тренировался же с болью. Когда погнался, чтобы опередить в борьбе за шайбу, очень хотел доказать: «Я тебя сейчас сделаю!» – и в последний момент, скорее всего, почувствовал дополнительную боль. И мелькнуло у него: завтра игра, дальше много игр – сейчас надорвусь и выйду из строя, подведу команду… Поберег себя в самый последний момент. И очень правильно сделал!

А здоровым Серега «съел» бы любого в команде. С кем бы ни соревновался на льду в той команде. Анисин, Лебедев или Бодунов – Серега выиграл бы у любого любые круги, вообще любые отрезки. Без всяких разговоров обогнал бы».

В мгновение ока среагировать на возникший болевой импульс (как предполагает Терехин), приняв разумное решение (очевидно это) и осуществив его (участвовал в следующем матче), – подобное подвластно только звездам большого спорта.

«Как тигр!» Так выразился о Капустине его крыльевский товарищ Юрий Терехин.

«Как лань!» Так высказался о Капустине его постоянный партнер по крыльевской тройке Сергей Котов.

Сравнения наглядные. Красочные. Донельзя эффектные.

Даже не припомним, удостаивался ли кто-нибудь из наших звезд столь красочных образов из мира диких животных, которые отличаются мощью, ловкостью и стремительностью, которые по-своему неотразимо эффектны и которые во время экстремальных ситуаций неотвратимо эффективны.

Очень похоже, что тигром и ланью в одном лице являлся Сергей Капустин и только Сергей Капустин.

Однако от всех этих восторгов по поводу капустинской биомеханики возникает подспудно червоточина: а как же иные качества? Как у него было с тактической грамотностью, с игровым мышлением? «Тигр» и «лань» – это замечательно, спору нет, но хорошо бы услышать еще и что-нибудь вроде «спиной видел», либо «светлая голова», либо «не голова, а Дом Советов»…

Динамика Капустина настолько впечатляла, что затмевала иные его достоинства.

Та дуэль Капустин – Терехин прежде всего впечатляет нестандартным решением Сергея и сопутствовавшими этому обстоятельствами.

Сомневаться в том, что его хоккейный интеллект заслуживал красочных комплиментов из уст самых строгих экспертов – партнеров и соперников, – не приходится.

Сергей Котов:

«Раньше как определяли, способен ли этот хоккеист прилично выступать, может ли приносить пользу команде? Прежде всего, обращали внимание на то, как смотрится на футбольном поле, на баскетбольной, гандбольной или волейбольной площадке. Если там не выпадал из игры, если видел поляну и принимал толковые решения, то, значит, имел игровое мышление и, значит, и на льду польза от него будет коллективу.

Серега везде был хорош!

Футбол – пожалуйста. Баскетбол и ручной мяч – будьте любезны. Никаких глупых выходок, никаких нелепых решений; все делал по уму. И не только грамотно читал игру и видел поляну, но мог и схитрить, приняв нестандартное, а значит, неожиданное решение и эффективное действие.

Игровик – он в любой игре себя проявит на приемлемом уровне. А Серега от природы был игровиком. Такой игровик до мозга костей!»

* * *

Бытовые условия крыльевского новобранца, уроженца северной Ухты, были продуманы клубным руководством, организованы и налажены. Предоставили крышу над головой, причем в непосредственной близости от ледового дворца – молодой человек не тратил времени и сил на транспорт, чтобы приехать на тренировку. И обеспечили хоккеиста материальным достатком – не слишком «жирным», чтоб голова не закружилась, но и не совсем уж скудным, чтоб в элементарных вещах себе не отказывал.

Игорь Капустин:

«Сереге, как зачислили его в штат «Крылышек», сразу же дали комнату в коммуналке. Куликову Сашке то же самое выделили, даже с женой сначала в коммуналке обитал. Котов Серега, как и брат, тоже имел свой угол в общей квартире. Все жили в домах из темно-красного кирпича на улице Толбухина. Они и сейчас стоят в нормальном состоянии.

Брата все устраивало. Всем был доволен. Привыкал к новой обстановке. Ни на что не жаловался. Вообще никогда ни на что не жаловался. А тут, в Сетуни, его действительно все устраивало, все ему нравилось. А в центр Москвы поначалу не выбирался; ни времени свободного, ни особого желания не имел.

Родители и я пока что оставались в Ухте.

Меня вызывали в юниорскую сборную, и я приезжал в Москву; останавливался, ясно, у брата. Потом возвращался в Ухту. Но числилось, что учусь в местной школе. В 800-й. Для того чтобы прописку получить. Раньше же квартиру получить было не так сложно, как прописку.

Это был 1972 год, а я 1957 года рождения. Учился в Ухте, а на каждые соревнования проездом был в Москве и останавливался у брата. А конкретно мы с родителями перебрались в Москву в 1975 году.

Отец наш, Алексей Иванович, считался будь здоров каким сильным специалистом в Ухте; начальником цеха КИП на Ухтинской ТЭЦ служил. КИП – значит контрольно-измерительные приборы. И он когда сюда в Сетунь переехал, использовал свою квалификацию, свой опыт: когда монтировали табло в «Крыльях», когда только дворец построили, он активно во всем этом участвовал; ездил на Малую арену Лужников и консультировался. Его должны были главным инженером назначить здесь, в крыльевском дворце, а он отказался: «Мне это не надо». Потому что если бы он был главным инженером, ему бы не платили пенсию ухтинскую – повышенную, северную. И отец предложил начальству: «Я буду здесь работать, делать все что угодно, но числиться буду простым электриком». Согласились. И он получал и зарплату электрика, и пенсию с северными надбавками – получалось больше, чем если бы согласился на должность главного инженера дворца.

А мама наша, Анна Максимовна, в Ухте трудилась в «Комиэнерго» на какой-то технической должности; но ее работа не простой была, а требовала образования специального. А после переезда в Москву уже ушла на пенсию.

У брата своей машины долго не было. И первая появилась не его – отцова. 21-я «Волга». Заработал на нее, когда в Ухте жил. Ну и когда родители собрались вместе со мной перебираться в Москву, решили эту «Волгу» перегнать в Сетунь для Сереги.

Раньше же дороги из Ухты не было – как сейчас можешь сесть за руль и приехать оттуда в столицу. «Волгу» нашу поставили на платформу и на товарном поезде доставили в Москву. Нет-нет, не напрямую, а в Ярославле или в Вологде снимали машину с платформы и уже потом сами перегоняли до московского дома. Кажется, в Ярославле эту пересадку делали.

Это решили и Серега, и отец. Нам же все равно переезжать скоро было. Это уже 1974 год был, брат уже освоился в Москве. Причем «Волга» наша была с номером 32 00 КМЕ, Коми.

Это событием стало в Сетуни. Раньше если на подъезд две машины набиралось, бабки судачили: «Ишь ты – вот богатеи!» А сейчас на квартиру по три авто приходится…»

Виталий Ерфилов:

«В свое время Борис Павлович предпринял два очень мудрых хода – помог переехать в Москву родителям Володи Мышкина из Кирово-Чепецка и Сережи Капустина из Ухты. Все это происходило на моих глазах, когда помогал Кулагину в «Крыльях». Тем самым мудрый наставник спас того и другого от баловства всякого, гулянки и разврата. Посадил их под непрерывный контроль, под присмотр родителей. Квартиры получили от клуба и были предоставлены сами себе. Молодые, здоровые и весьма прилично по тем меркам зарабатывавшие мужики. Те, кто уже были женатыми, те под присмотром своих избранниц находились, а остававшиеся холостыми оставались вообще без присмотра. Молодые парни, денег много, слава, квартира отдельная есть, и никуда не надо в подворотню ходить; собирайся компашкой и пей, гуляй, танцуй всю ночь».

Юрий Терехин:

«Была у нас одна забавная история. Еще когда начальником команды Покрасов работал. Старожил клуба. Профессионал своего дела!

База у нас была в Сетуни, в двухэтажном здании бывшего детского садика, а матчи обычно проводили в Лужниках. Наша компашка, человек пять или шесть – еще все холостые, но у всех девчонки были, у кого-то уже невесты…

Капустин обзавелся фирменной мощной аппаратурой. Музыкальной. Никто такой не имел. И вот отыгрываем матч в Лужниках, Серега подходит к нам, холостякам, и зовет: «Ребята, значит, так – едем на сборы, на базе уже все готово: шампанское, пивко, музон…»

И мы там зажигали! Нас там человек шесть. С девчонками.

Раз прошло все гладко. Два прошло. Три…

Но кто-то, видно, пожаловался: мол, двенадцать, а то и час ночи, а музыка гремит на полную катушку… Не думаю, что жители соседних домов; полагаю, кто-то из своих сообщил; там же дежурные были какие-то.

Ну и Кулагин прознал о наших шалостях и вызывает Покрасова:

– Что ж ты, старый умный еврей, а так осрамился. Провели тебя на мякине пацаны молодые. Они там что устраивают после игр? Я их по домам распускаю, чтобы они расслабились и силы восстановили. А они видишь как расслабляются?! Я тебя уволю за это…»

При всей цветистости описания нескольких вечеринок на клубной базе, в которых, выходит, закоперщиком стал Капустин, Сергея нельзя было и близко причислить к разряду тех, кто тянулся к бутылке с алкоголем, тех, кто ухлестывал за первой попавшейся юбкой. Вот фирменная музыкальная аппаратура, супердефицитные пластинки – это да, это было его большим увлечением. Но любителем всяческих увеселений и легкой, беззаботной жизни его ни в коем случае нельзя было назвать.

* * *

Сергей Котов – Владимир Репнев – Сергей Капустин.

Прекрасная тройка «Крыльев Советов» и в реальной, причем короткой перспективе тройка сборной СССР.

Два крайка, способные на многое – это Котов, и на очень многое – это Капустин; и «центр» Репнев – маневренный, резкий, думающий, правда, не слишком атлетичный и пробивной.

Кулагин в «Крыльях» очень скоро слепил боеспособное звено, которое в силу молодости и сильных индивидуальных качеств крайних форвардов обещало созреть для крупных дел, обещало жесткую конкуренцию безусловным лидерам Юрию Лебедеву – Вячеславу Анисину – Александру Бодунову, которые успели засветиться в эпохальной Суперсерии-72 СССР – Канада.

И очень скоро звено во главе с Капустиным стало стучаться в двери национальной сборной…

Сергей Котов:

«В 70-е годы, в отличие от нынешних, люди постоянно играли друг с другом и уже не только чувствовали партнеров, видя их затылком, а и обсуждали тактические схемы, договариваясь, каким образом в каких ситуациях сыграть. Тонкости всякие мы учитывали, разбирали, кто что когда должен делать.

У нашего звена имелась наигранная, отшлифованная комбинация.

…Вбрасывание в нашей зоне, на левом от ворот круге. Репнев встает на точку, выигрывает вбрасывание и сразу же отыгрывает шайбу нашему левому защитнику – а я в это время отскакиваю по своему правому флангу на полборта – защитник в одно касание, моментально выполняет пас мне по борту – а я уже знаю, уже уверен, что Серега уже будет рвать, ускоряться по своему левому краю – и я просто на высоте колена сильно с кистей бросаю ему через всю ширину площадки по диагонали в тот борт, за спину защитникам, бросаю с таким расчетом, чтобы шайба отскочила от борта и оказалась на пять-шесть метров за спиной правого защитника, – знаю, что Серега ее подберет и понесется на чужие ворота в одиночестве мимо оторопевшего и севшего на пятую точку защитника, – а там будет делом техники, которой у Капустина вагон и маленькая тележка, реализовать выход один на один с голкипером…

И таких тактических тонкостей было у нашей тройки совсем не мало.

…В 2003 году отмечали пятидесятилетие со дня рождения Сереги. В крыльевском дворце отмечали. Татьяна была, вдова; сын Денис. Устроили сугубо товарищеский матч ветеранов. Крыльевские ветераны против «Легенд хоккея». За них вышел, царствие ему небесное, Володя Крутов. Ну мы провели ту самую нашу коронную комбинацию… На банкете Крутов встал с фужером шампанского: «Я в шоке от «Крыльев»! Я в восторге от ребят! Я когда еще пацаном был в школе ЦСКА, поражался тому, как они эту диагональ с правого борта на левый выполняют. Как у них это получается, черт побери?! И сегодня, когда столько лет прошло, когда нет с нами Сереги Капустина, которого я очень уважал и как мужика, и как спортсмена, они это повторяют, а я опять ничего не пойму, опять глазам своим не верю…»

Такая небольшая история вполне тянет на место в учебном пособии по тактике хоккея. Такая история имеет даже сентиментальный оттенок. История, имевшая продолжение, увы, уже без Сергея Капустина.

Виталий Георгиевич Ерфилов, ассистировавший Борису Павловичу Кулагину, все помнит отчетливо, что касается репневской тройки. В периоды отсутствия Кулагина в клубе брал бразды правления в свои руки. Он сообщает кое-что, чего прежде слышать не доводилось.

Виталия Ерфилов:

«Борис Павлович стал делать тройку под сборную, когда уже сам приближался к сборной. В «Крыльях» стал наигрывать сочетание Котов – Репнев – Капустин. С его точки зрения это была очень перспективная молодая тройка с большим физическим потенциалом. Хотя Репнев потенциалом физическим никогда не отличался; он был суховатый такой, дерзкий, резкий.

И в течение первых полутора лет нашей работы с Борисом Павловичем это звено постоянно оставалось у меня, когда он периодически покидал клуб и работал со сборной: сборы, товарищеские встречи, турне…

Я с Борисом Павловичем особенно не спорил насчет кандидатуры центрального нападающего, но как-то сказал ему, что Репнев – это не «центр» для Капустина с Котовым.

И все турниры, которые «Крылья» выиграли в перерывах в первенстве страны на выступлениях сборной, мы выиграли, прежде всего, благодаря этой тройке, но центральным там был… Расько. Володя Расько, а не Володя Репнев.