Текст книги "Загоняя овец"

Вечером тело пропавшей было обнаружено. По словам нашедшего его волонтёра, без десяти восемь его собака у обочины взяла след, и бросилась по прямой за ближайшие деревья. Там он и обнаружил тело. Теперь же детектив и капитан приближались как раз к тем самым деревьям. Роунс поблагодарил капитана Милов и остановился, не делая больше ни шагу.

– Детектив, тело за…

– Я понял, капитан. Дождёмся команду экспертов и тогда всё осмотрим. Надеюсь, волонтёр не слишком всё там затоптал.

Капитан Милов как-то странно взглянула на детектива. Он привык к таким взглядам – быть благодарным людям он не особо умел – это, как Роунс был уверен, и ввело капитана в замешательство.

– Хорошо, что тело нашли. Волонтёр чувствует себя хорошо, психологическая помощь ему не нужна? – Чтобы смягчить ситуацию, спросил Роунс, хотя и удивился в себе желанию «смягчить ситуацию».

– Ожидаем психолога, сделали запрос в больницу.

– Хорошо, – медленно протянул Роунс и тихо добавил, так, чтобы капитан не услышала: «Лишь бы не Элиc…». После чего уточнил. – Никаких следов крови не обнаружили, я так понимаю, дождь всё смыл?

– Не обнаружили. Сделали запрос кинологам, должны будут подъехать.

Роунс огляделся. Преступник явно не очень старался спрятать тело – отнеси он его вглубь леса и кто знает, было бы оно обнаружено. А заводить дело об убийстве без тела – оно будет обречено на провал. Почему же убийца принял такое решение? Хотел, чтобы это преступление обнаружили? Тогда прослеживается явная связь с «ночным убийством». Серийные убийцы редко обладают нормальной психикой, вернее – никогда. А если убийца просто подражатель? Решил добавить своё имя в кровавую историю убийств, не думая о том, что мало кто будет восхищаться им, кроме только таких же ублюдков. Или же это было случайное убийство, и преступник растерялся, не знал что делать?

К вечеру поток машин уменьшался, редкий гул пронёсшегося автомобиля нарушал шум кроны деревьев, недавно начавших обзаводиться листьями, раскачивающихся на лёгком весеннем ветру. Последние лучи уходящего солнца цеплялись за кроны деревьев, добавляя им кроваво-красного оттенка.

Наконец, к детективу присоединилась группа экспертов-криминалистов во главе с Фрэнком Моррисом, особенно жутко смотрящимся в темнеющем лесу и напоминавшим теперь Роунсу недавно придуманного персонажа всяких ужастиков – слендермена. Поздоровавшись, детектив попросил их также подождать, пока не приедут его помощники. Через минут десять появились и они – Ник Чойс и Том Зоредж приехали вместе на машине Ника. Небольшой старый фольксваген жук тёмно-синего цвета – а Ник Чойс обожал всё постариннее – остановился на обочине, и помощники детектива направились к образовавшейся группе. На Нике Чойсе было то же самое его одно из любимейших пальто, что и днём, а Том Зоредж, как и всегда, был одет словно с иголочки – начищенные кожаные туфли, бежевые брюки и синяя джинсовая куртка. Поэтому к группе они пробирались медленно и осторожно, стараясь задевать как можно меньше веток.

– Как на парад, – то ли пошутил, то ли всерьёз заметил Роунс, приветствовав напарников.

– Не совсем вовремя ты позвонил, Рик, – совершенно не обидевшись, ответил Ник Чойс, – мы как раз собирались съездить в паб.

Теперь, когда все были в сборе, группа двинулась к месту преступления, фиксируя все детали. За тремя берёзами, в небольшом овраге лежала свернувшись клубком окоченевшое тело жертвы, присыпанное слегка землёй и какими-то ветками – явно наспех. Времени прошло ещё не так много, всего лишь максимум день – поэтому на теле пока проявились только трупные пятна, гниение ещё не началось, несмотря на благоприятную для этого окружающую среду. Также нельзя было не заметить сразу же – на теле жертвы было нанесено множество колотых ран. «Двадцать две?» – подумал Роунс. Из-за налипшей к телу после дождя земли и глины было сложно сделать точный вывод – оставалось ждать результатов работы патологоанатома. Прямо рядом с телом общей охапкой валялись вещи жертвы, идентифицированные экспертами как: колготки, топик, короткая юбочка, стринги и зимняя тяжёлая шуба. После проведения всех необходимых работ и взятие на экспертизу земли и вещей, допустили кинолога – собака обнюхала тело и после команды кинолога кинулась, немного петляя – теряя и вновь находя след – к обочине дороги. Детективы последовали за ними, к ним присоединилась и капитан Рэй Милов, с неподдельным интересом наблюдавшая за их работой. Собака остановилась прямо у обочины, встревожено кружась и отбегая только на пару метров вдоль обочины.

– Ничего себе, ливень не помешал ей! – восторженно заметила капитан.

– Всё же не такой сильный был, – ответил довольный своим верным псом кинолог. – А благодаря влажности получается только лучше.

– Что ж, значит, убийство произошло прямо здесь. На каком-то транспортном средстве они добрались досюда, а дальше что-то произошло – жертва попыталась убежать? Или же она была уже убита и убийца сначала волок её по земле? – высказал предположения Ник Чойс.

– Капитан, пусть эксперты возьмут также тут образцы, – дал указание капитану Роунс, и та направилась к группе экспертов.

– Что думаете, детектив? Он же? – спросил Том Зоредж.

– Не хочу делать пока поспешные выводы. Но что какая-то связь между этими преступлениями есть – это сто процентов. Эти раны, да ещё и один день недели похоже – ночь со вторника на среду… Надо ещё будет провести опознание тела, пригласим её подругу. Как там её… Фермина, Фермилья… В общем после опознания поговорим с ней. Также пусть тот наряд с чёртовым Далтоном передаст все материалы. Косяк за косяком блин.

– Рик, это точно Маргарет Филс, – тихим, но уверенным голосом сказал Том Зоредж.

Ник Чойс и Рик Роунс резко повернулись к напарнику.

– Чёрт возьми, Том. Больше не проси у меня отпивать из моей кружки, – раздражённо заявил Чойс и добавил. – Чёрт, мне тебя в машине ещё везти…

– Пусть опознание всё равно будет, – решил старший детектив. – Но мы рады, Том, что ты решил поделиться с нами своими познаниями

Рик Роунс повернул ключ зажигания в тот момент, когда последняя полицейская машина выехала с обочины на шоссе и двинулась в сторону города. Если Эрик Далтон был в составе группы, направленной для опроса звонившей, то была ли в этот момент какая-либо другая охрана у Стивена Дирайнса? И у Элис во время проведения психологической фигни со Стивеном – в какие дни и сколько по времени проводились эти сеансы, Рик понял, что понятия не имеет, а значит – какова и вероятность опасности не может даже представить. Он решил ещё раз поговорить с шефом, а также переговорить с Элис. Этот разговор Рик решил провести в больнице – дело по допросу звонившей долгое, опознание тоже требует времени, поэтому Роунс и надеялся пересечься с сестрой там в какой-нибудь из временных промежутков. Ему очень не хотелось звонить – по телефону он вообще не умел разговаривать, чувствовал себя по-идиотски, да и как по телефону вести разговор не очень себе представлял в целом. А ехать к сестре домой… Что-то внутри Роунса словно не пускало его это сделать. Что-то то же самое, что не давало быть счастливым последние годы и общаться вообще с кем бы то ни было кроме как на рабочие темы.

Роунс выехал на шоссе и уже собирался набрать скорость, как его личный мобильный телефон завибрировал. «Как вспомнишь – так вздрогнешь…» – подумал Рик и краем глаза взглянул на экран. Но там было написано не «Элис», а «Хорёк».

– Чёрт возьми, я говорил тебе не звонить мне! – приняв вызов, гаркнул в самый микрофон Рик.

– Тише, детектив, – в трубке послышался масленый голос Шона Тьефольда, журналиста. – Мне тут птички нашептали, что что-то новенькое…

– Будет странно – два убийства и оба первым описываешь ты.

– Возможно, но риск – часть моей профессии.

«Ага, – подумал Роунс, – самая рискованная профессия в мире, чёрт возьми!».

– Завтра будет многое яснее, со свидетелем ещё не говорили.

– Хорошо, но, может быть, хотя бы для короткой заметки, имя жертвы?

– А птички не нашептали?

– К сожалению, нет. На вас вся надежда, детектив.

– Завтра. Сегодня только заметка, что за чертой города было совершенно убийство, подробности выясняются.

– Завтра будет дешевле…

– Значит – дешевле. В семь вечера, на том же месте, – сказал, как отрезал, Рик Роунс и сбросил звонок.

Глава 3

Четверг. 8 мая 2014 года

Опознание было уже проведено и одна из медсестёр сообщила Роунсу, что доктор Шоу уже приступил к вскрытию и надеется дать детективам отчёт как можно скорее. Напарники Рика уже ждали его вместе с звонившей в полицию «подругой» убитой. На часах было девять часов утра.

В чертах лица Луизы Ферминьи читалась когда-то принадлежавшая ей красота, увядшая с годами, а также в глаза сразу бросались явные признаки употребления алкоголя и наркотиков. Осунувшееся лицо с впалыми, когда-то явно светящимися ярко-голубыми глазами, с темнеющими под ними мешками. Левая щека была вся тёмно-синяя – удар это был или пощёчина – детективам было неизвестно. Накрашенные длинные ресницы игриво трепыхались, когда детективы обращались к ней. Кольцо в проколотой носовой перегородке пугало Роунса своей толщиной. Детективы попросили один из кабинетов у администрации больницы, чтобы «не подрывать психологическое состояние женщины, везя её в полицейский участок», как сформулировал Ник Чойс. И теперь они втроём стояли напротив Луизы, галантно уступив ей единственный стул в центре явно редко использующегося или же находящегося в ремонте кабинета – Роунс не мог точно определить по состоянию комнаты, заваленной строительным хламом.

– Луиза Ферминья, это ваше имя? – спросил Роунс, включив детектив.

– Да, моё…

– Надеюсь, вы не против ответить на наши вопросы? Наш диалог будет записан на этот диктофон для дальнейшей работы по делу.

– Я не против, джентльмены.

– Сколько вам лет?

– Не очень хороший вопрос для дамы, – надув губки, посетовала Луиза, после чего добавила. – Сорок девять. С половиной.

– Хорошо, в материалах, переданных нам час назад указано, что вы сообщили оператору, а потом и приехавшим к вам полицейским о том, что ваша подруга пропала. Вы должны были встретиться с ней в десять часов вечера во вторник, но она не пришла, а также никак не отвечала на ваши звонки ей. Верно?

– Верно. Так я и сказала в том числе милым мальчикам, приехавшим ко мне. Такие молодые…

– Вы опознали найденное тело. Это Маргарет Филс?

– Да, к огромному сожалению, – в этот момент, глаза женщины наполнились слезами.

– Откуда вы знали убитую?

– Она была моей подругой…

– Луиза Ферминья. Мы догадываемся о той работе, которую выполняла Маргарет Филс. И о вашей роли в её работе также. Нам нужно подтверждение. Сокрытие необходимой для следствия информации будет вверено виной вам. Вы знаете о грозящих наказания за дачу заведомо ложной информации?

– Я… – замявшись, попыталась выговорить Луиза, но Роунс продолжил свою фразу.

– Поэтому я задам вопрос ещё раз. И впредь попрошу отвечать только честно и по существу. Откуда вы знали убитую?

– Она работала у меня. Я подыскивала ей клиентов. Но мы были с ней и подругами тоже, детект…

– Кем она работала у вас?

– Вы же и сами уже знаете! – накрашенное лицо Ферминьи исказилось негодованием. – Зачем же спрашивать?

– Кем. Она. Работала. У вас, Луиза Ферьминья?

– Шлюха, проститутка. Шалава. Вам достаточно?

– Мы просим вас сохранять спокойствие, – Роунс говорил всё спокойным монотонным голосом – такой стиль он выбрал для опроса этой женщины. – Были ли у убитой враги?

– Не думаю, она со всеми была мила. У неё было даже множество постоянных клиентов, с одним из них она как раз встречалась тем вечером…

– Как звали её последнего клиента?

– Но ведь это конфиденциальная информация, наши клиенты просят нас…

– Имя.

– Чарли Вудс…

– Что вам известно о Чарли Вудсе?

– Совершенно ничего. Он всё время выбирает только Маргарет. Выбирал… Так вот во вторник приезжает на большой такой фуре, часов в восемь вечера, спрашивает не свободна ли Маргарет. Что я ещё могу сказать. Ну он либо любит секс в машине, либо не хочет платить за комнату – ни разу не снимал номер. В любом случае они уже так подружились с ней, что несколько раз уезжали куда-то… поромантичнее.

– Приезжала ли Маргарет когда-нибудь в синяках или в упавшем настроении после их встреч?

– Нет! Я же говорю, они почти подружились. Это должен был быть последний её клиент в тот день, Маргарет пообещала занести деньги, сказала, что он подвёзет её, а потом и до клуба, в котором она танцует стриптиз иногда.

– Как называется клуб, вам известно?

– «Два стакана».

– Хорошо. Что бы вы ещё могли сообщить следствию?

– Боюсь, что ничего. Я могу идти?

– Да, вы свободны. Если что-нибудь услышите, сообщите нам.

– Пренепременно. Чао, мальчики.

После чего Луиза Ферминья пулей выскочила из кабинета, высоко подняв голову. Детективы убрали блокноты, Роунс также остановил запись.

– Кажется, она не особо осталась довольна беседой, Рик, – констатировал Ник Чойс, потирая поясницу.

– Что поделать, – спокойно ответил детектив.

– Почему на этот раз решили использовать диктофон, детектив? – не удержался Том Зоредж, не понимаю в логику Роунса, то использующего записывающее устройство на допросах, то нет.

– Небольшое представление для неё. Боялся, что она не захочет выдать нам имя клиента. Хотелось добавить давление.

– Первый подозреваемый? – почесав подбородок рукой и вскинув правую бровь, спросил Ник.

– Первый и главный. Обязательно пообщаемся с ним. Выясните, что сможете о нём – возможно, дальнобой, бывает здесь проездом. Как можно скорее отправьте ему повестку о вызове на допрос. И Том, как самый большой из нас любитель – загляни в тот клуб «Два стакана». Узнай, была ли Маргарет там в ту ночь.

– Окей, шеф!

– А ты, Ник, будь добр, чёрт возьми – зайди пока к хирургу или терапевту. Да к кому угодно, лишь бы на его бирке было написано «доктор»!

Пока всё шло по плану Роунса. Однако Рик не мог себе представить, что общение с Луизой Ферминьей займёт не более получаса. Было бы уж слишком удачно, если бы в это время в больнице была Элис, но на всякий случай Роунс подошёл уточнить к стойке администрации. Уже знакомая медсестра ответила, что Элис обычно приходит на сеанс к Стивену в палату в районе четырёх часов дня и в данный момент её точно нет и быть не может в больнице. Значит, до четырёх часов у Рика было время – он решил съездить в полицейский участок, поговорить с шефом Фьюзом. Оставалась пара дней до приезда Оливера Худ, поэтому ему будет чем отбиться от нападок шефа по поводу застоя в деле о «ночном убийстве». Да и об этом деле с новым убийством стоило бы пообщаться.

В полицейском участке было как-то слишком тихо, учитывая произошедшие за последние недели убийства. Конечно, многие отсыпались после вечернего вызова на работу, но, тем не менее, Роунса это удивило. Что же не удивило – это вновь образовавшаяся толпа журналистов на парковке. Прорвавшись к дверям полицейского участка, он чувствовал себя Индианой Джонсом, сбежавшим от преследователей. Наконец, он добрался до кабинета шефа полиции. Его секретарша, даже не поднявшись со своего стула, попыталась остановить Роунса, сказав, что шеф занят. Но детектив не обратил на неё никакого внимания. Дважды быстро стукнув костяшками пальцев и не дожидаясь ответа, Роунс зашёл в кабинет. Шеф Фьюз, как и всегда, копался в бесконечных папках с бумагами. Отчасти, детективу было его жаль – он не мог представить себя бумажным червём, уж отчёты то насколько ему давались тяжело, а посвятить этому весь остаток карьеры…

– Доброе утро, шеф! – поздоровался детектив, уже по привычному ввалившись в кресло у стены.

В этот же самый момент в кабинет вбежала раскрасневшаяся секретарша шефа полиции. Весь её вид высказывал полное негодование от выходки детектива.

– Сэр, я пыталась его остановить, но он…

– Всё в порядке, Шая. Я всё равно хотел поговорить с детективом, – спокойно ответил Дэвид Фьюз.

Не изменяя недовольного выражения прелестного личика, Шая круто повернулась на каблуках и закрыла за собой дверь. Дэвид Фьюз отложил бумаги и с интересом посмотрел на детектива.

– Чувствую на повестке дня плохие новости, иначе бы ты не пришёл. Я прав?

– Первое, что меня интересует, шеф – это что по поводу охраны Стивена Дирайнса?

– Убийца явно не хотел убивать его. С его стороны не было попытки сделать это ещё раз целую неделю. Я не вижу целесообразности в охране Стивена… – спокойно ответил Дэвид Фьюз, облокотившись на край стола.

– А как же, чёрт возьми, защита свидетеля?! – в миг раздражившись, выпалил Роунс.

– Не повышайте голоса, детектив и не выражайтесь. Предупреждаю, – его голос прозвучал строго – это охладило пыл Роунса, он совершенно не ожидал такого.

– Убийца может сделать ещё попытку. И тогда мы будем в дураках – полиция, которая не смогла защитить единственного свидетеля по делу о чокнутом маньяке, – уже более спокойно продолжил диалог Роунс.

– Я всё понимаю, Рик. Но у нас не хватает людей. Закроем эту тему.

Это был безапелляционный ответ. Дэвид Фьюз встал со своего кресла и подошёл к кулеру у стены и налил себе в одноразовый пластиковый стакан воды. Предложил Рику, но тот отказался. После чего шеф Фьюз опёрся о край стола со стороны своего посетителя, скрестив ноги, и отпил из стакана. После чего вновь обратился к детективу:

– Что там с убийством на дороге. Есть продвижения?

– Да. Последним клиентом убитой был некий Чарли Вудс, мои напарники проверяют его по базам. После результатов вскрытия проведём с ним беседу. Сегодня или завтра – у меня подозрения, что он дальнобойщик, поэтому в зависимости от его местонахождения.

– Связано с тем убийством? – обеспокоено спросил шеф Фьюз.

– Только если подражанием, некоторые факты действительно совпадают. Но мы будем проверять все варианты.

– Хорошо. А СМИ уже во всю галдят о серийнике. Держи меня в курсе, буду ждать твоего отчёта. Внимание к нам снова повышено, если получится в ближайшие дни закрыть хотя бы это дело, то будет отлично Рик. Обещаю твоей команде премию, поэтому постарайтесь.

Примерно в два часа дня детектив получил сообщение от патологоанатома о том, что результаты вскрытия готовы. Он может передать их ему лично или же отправить по почте, по усмотрению детектива. Роунс ответил, что заедет через пару часов сам.

Рик Роунс подошёл к окну своего кабинета и, наверное, вообще впервые за всё время, как ему выделили этот кабинет, потянул за верёвку и поднял жалюзи, которые всегда были плотно закрыты. Со второго этажа, конечно, мало что можно было разглядеть – за окном простилалась парковка, а дальше полузакрытые высаженными деревьями дома. Казалось, что открывающийся пейзаж за окном статичен: изредка уезжала или приезжала какая-либо машина, да и ветер был в этот день слабый: если деревья и покачивались, то совсем незаметно для глаза. Роунс подумал о том, что взгляни он в это окно вчера или позавчера – увидел бы то же самое. Абсолютно. День за днём одно и то же. Или… или всё же нет? Ещё позавчера на эту парковку могла заехать Маргарет Филс по какому-нибудь делу. Неделю ранее – Елизавета Лоу. Заслуживали ли они смерти? А кто вообще заслуживает? И как понять, кто заслуживает, а кто нет? Возможно, убийца, решивший, что имеет право ответить на эти вопросы и заслуживает, хотя бы ради спасения от него ни в чём неповинных людей. Но что же происходит в голове убийцы? Роунсу всегда это было совершенно непонятно. Что заставляет человека совершить убийство? Не в состоянии аффекта, не по случайному стеченью обстоятельств. А преднамеренно лишить жизни другого человека. Опять же, если война, тут ещё можно понять – либо ты, либо тебя. Но в мирное время, просто из-за того что… из-за чего? Захотелось? Получается, что такие убийства из-за невменяемости? Но что тогда невменяемость? Если человек распланировал убийство, чётко и точно осознавал, что делает – разве он невменяем? Он ведь понимал, чего хочет добиться и к чему приведут его действия. Поэтому Роунс никогда до конца не верил в такую науку, как психология. Психиатрия – да, действительно пытается изучать психические расстройства и методы их лечения или хотя бы поддержания. Конечно, у психологии множество ответвлений и разделов. Но как можно понять психические явления, а тем более управлять ими? Взять даже психологию жестов – с одного из семинаров детектив вспомнил примеры: «Приподнятые уголки рта – как символ позитива, живого и весёлого характера». Но ведь Роунс видел убийц, хохотавших над фотографиями убитых ими жертв. Видел психов, улыбающихся только от воспоминания о совершённом преступлении. Искренне. Позитивные и с весёлым характером? Скажите это родственникам их жертв. Или же скрещенные на груди руки – закрытая поза, говорящая о том, что человеку некомфортно и ему хочется защититься или же из-за негативного отношения к собеседнику. Чёрт возьми! А если просто так удобно? И куда же в ином случае деть руки – держать по швам? Убрать в карманы? Но ведь это жест о том, что человек не хочет говорить с собеседником, он равнодушен к диалогу. Во время диалога, может, стоит одной стучать по голове, а другой гладить себе живот? Но тогда по часовой или против часовой стрелки? И всё же, несмотря на настороженное отношение к этой науке, детектив Роунс верил, что если бы многие психологи более ответственно подходили к своей работе, то можно было бы выявлять будущих убийц, может быть, вовремя оказывать им необходимую помощь. Ведь человек должен проявлять какие-нибудь отклонения, если он способен получить удовольствие от хруста чьих-то костей или нанесения жертве кровавых ран. Хотя с другой стороны – насколько просто выявлять людей, способных потенциально стать убийцами? Детектив помнил, что им рассказывали о первых попытках учёных различных областей понять, в чём же непохожесть людей, чьи поступки противоречат общепринятым стандартам добра и зла. Были учения, по типу френологии австралийского врача Франца Йозеф Галля, предположившего и даже определившего, что интеллект связан с конкретно лобной долей мозга. Его ошибкой было придание большего значения черепу, а не самому мозгу. Далее итальянский психиатр Чезаре Ломброзо искал признаки в физиологии и анатомии – в длине рук, форме челюсти и так далее, которые если напоминали диких приматов, то человек недоразвит и способен на социопатию. Тоже не оправдывающая себя теория. Ещё и поддерживающая теории «евгеники» с её обоснованием необходимости селекции человечества. А вот теории, связанные уже с изучением работы мозга и его влиянием на биохимию человека вызывали у Рика Роунса уже больший интерес и казались много более обоснованными. Благодаря этим теориям возникла нейрокриминология, направленная на изучение особенностей конкретно мозга, его строения, какие же отличия в нём позволяют человеку преступить черту. Нейрокриминология возникла в том числе и благодаря Эйдриену Рэйну, уже ближе к концу двадцатого века. Одним из первых он применил и позитронно-эмиссионную томографию, проведя эксперимент на группе людей, состоящей из осуждённых убийц и ни в чём не виновных. Эксперимент показал различия в метаболичской активности, мозг убийцы демонтрировал недоразвитость префронтальной коры, которая по предположения учёных влияет как раз на социальное взаимодействие. Результаты его эксперимента были подтверждены и позднее. Следующим предположением по этой ветке было влияние определённых генов с криминальными наклонностями. Вообще влияние биохимии достаточно интересно описывает и американский нейроэндокринолог Роберт Сапольски в своих трудах. Неужели получается, что решение о том, будет ли человек убийцей, закладывается в нём с рождения? И у него нет ни единого шанса изменить это? Показателен пример американского нейрофизиолога, Джеймса Фэллона. Он ни мало времени посвятил поиску причин психопатии, изучая сканы мозга преступников. Пока в один из дней не узнал, что его родословная скрывает не менее пяти убийц. После полученной информации, учёный исследовал свой мозг и обнаружил, что тот вполне подходит под мозг полного социопата. Значит, всё же важен социум? Возможно «перевоспитать» человека? Даже проще – сделать из человека именно человека? Хотя, в истории и бывали примеры, когда после получения каких-либо травм головного мозга, у человека появлялась мания к криминальной жизни. И всё же в любом случае, какое же огромное значение играет детство человека. Можно вспомнить опять же выводы Джона Дугласа. Все эти размышления вновь привели Рика Роунса к терзающей его мысли – а кто же он? Переученный «Волк» в обличии «сторожевой собаки»? Или всё же «сторожевая собака» с самого рождения? И не приведёт ли падение в одиночество и столь долго длящуюся депрессию к максимально печальным последствиям?

В районе четырёх часов дня Рик Роунс поехал на встречу к патологоанатому в больницу. Как обычно, там было полно народу. Вооружившись бахилами и попросив медсестёр предупредить доктора Шоу на стойке администрации, детектив отправился отделение морга. Там его уже лично ждал сам доктор Шоу.

– Здравствуйте, детектив, – поправив очки привычным движением, доктор Шоу передал детективу составленный им отчёт и пригласил следовать за ним. – Плохое время наступило для этого города.

Запах хлорки вновь разъедал нос Роунса. Они шли в ту же самую комнату, где буквально неделю назад обсуждали детали смерти Елизаветы Лоу. Теперь же на железной каталке посередине комнаты лежало тело Маргарет Филс, проститутки – казалось бы, отброса общества, но разве она заслуживала того, чтобы быть убитой у пустой ночной дороги? Доктор Шоу, встав с другой стороны от каталки, напротив детектива, начал зачитывать свой отчёт, показывая детективу проговариваемое на теле.

– Маргарет Филс, девушка двадцати четырёх лет. Смерть наступила в ночь шестого мая две тысячи четырнадцатого года, во вторник. Смерть вызвана повреждением височной артерии, вызвавшей внутреннее кровоизлияние в мозг. Артерия была повреждена в результате перелома височной кости, скорее всего, после нанесённого удара в область виска справа. Также на теле присутствуют двадцать две колотых ранения… Как и в том убийстве, детектив… Но нанесены они явно плоской отвёрткой длиной не менее пятнадцати сантиметров. Обратите также внимание, детектив – также они распределены не по передней части, а по всему телу, убийца явно действовал хаотично, зацеплены и бока, и бёдра, не тронута лишь центральная задняя часть тела.

– Интересно… очень интересно… – Рик Роунс задумался.

– У вас есть предположения, детектив? Не хочу вмешиваться в расследование, но мне кажется, что это не тот же человек. Либо он пытается запутать следствие.

– Есть предположения, доктор Шоу, есть. Скажу только, что думаю, что имеем дело с подражателем, – уверенно сказал Роунс.

– А если убийца прочитал в газетах или услышал ту ошибку журналистов с отвёрткой, как орудием убийства? И решил поиздеваться? Да-да, не смотрите на меня так – я слышал разные версии про орудие убийства. Фигурирование разных ножей меня не удивляло, а вот отвёртка… как они могли допустить такую чушь в свои статьи?

– Тем не менее, отличия не только в этом. В любом случае, я чувствую, что это преступление то мы раскроем очень скоро. А вот «ночное убийство»…

– Все убийцы должны нести ответственность за свою мерзость. Слава Богу, что у таких дел нету сроков давности!

После получения отчёта и последующего разговора с доктором Шоу детектив теперь был уверен, что кто-то решил подражать убийце. Оставалось выяснить, кто же.

– Не очень хороший тренд, видимо намечается… – пробурчал Роунс.

Детектив сидел в холле больницы, ожидая Элис. Конечно, она не знала, что он ждёт её, но, тем не менее, других выходов не было, поэтому Рик Роунс был уверен, что не упустит свою сестру. Время подходило к пяти часам вечера – ему нужно было ещё успеть на встречу с Тьефольдом. К сожалению, медсёстры сказали, что время психологической консультации в случае со Стивеном Дирайнсом не было чётко ограничено. Вообще Рик заметил, что буквально все сочувствовали парню и его утрате. А значит, ждать придётся подольше, чем он планировал. Его ожидание немного ускорил звонок на личный телефон. Звонил Том Зоредж.

– Слушаю, Том.

– Сэр, я пообщался с администрацией в клубе – они сказали, что Маргарет Филс не появлялась у них в ту ночь.

На заднем фоне слышалась музыка, перекрываемая голосом напарника Роунса.

– Я так понимаю, ты ещё там – если не спрашивал, то спроси, почему они не заявили в полицию о пропаже сотрудника.

– Понял, детектив, скоро перезвоню.

Роунс самую малость рассердился, почему его молодой напарник не додумался до такого вопроса сам. Но с другой стороны, Рик чувствовал и на себе некоторую вину в этом – возможно, не стоило отправлять его туда одного. Минут через пять телефон вновь завибрировал.

– Да, Том, – в ту же секунду ответил детектив.

– Они сказали, что такое часто случается с их… сотрудницами. У них всегда есть запасные варианты, поэтому и совершенно не волновались по поводу Маргарет.

– Хорошо, надеюсь, ты всё записал. Сообщи Нику при личной встрече, что узнал. Не следует несколько раз об одном и том же по телефону.

– Есть, детектив!

Как только Рик сбросил звонок напарника, он услышал голос, обращающися к нему и заставивший его резко поднять голову:

– Играешь в полицейского?

– Подслушивать нехорошо, Элис.

– Сам виноват, нашёл место. Или мне надо было заткнуть ушки и петь? – Элис карикатурно заложила пальцами уши и запричитала, – ля-ля-ля, я ничего не слышу. А я ничего не слышу, ля-ля-ля!

– Всё-всё, хватит. Сколько тебе лет?

Рик попытался сдержать недовольный вид, параллельно принимая попытки остановить сестру. Тем не менее всё уже невольная улыбка застыла на его лице. Через ещё минуту кривляний и недовольных взглядов всех максимально серьёзных посетителей больницы в зоне видимости этого бесчинства, Элис уселась рядом с братом.

– Так чего же ты здесь забыл, Рик? Старость не радость, пришло время обследований?

– Не дождёшься, – ухмыльнулся детектив, но со следующими словами тень легла на его лицо. – Был тут на опознавании, потом допросе… и пообщался с патологоанатомом.

– Я слышала… Ещё одно убийство, да что же это такое-то! – слегка громче, чем следовало, вскрикнула Элис.

– Т-с-с. Тише, Элис! Да, ещё одно. Связано или нет пока неизвестно, больше сказать не могу.

– Понимаю…

– Как проходят сеансы со Стивеном? – Рик решил сменить тему на действительно волновавший его вопрос и заходить начал издалека.

– Он умница, правда. Видно, что ему тяжело – но он силён духом. Да и телом, надо сказать, – Рик недоумённо посмотрел на неё. – В плане заживления! Извращуга старый! Он правда хорошо идёт на поправку. Что грустно очень – он всё спрашивает каждый раз, неизвестно ли что о нападавшей мрази… у меня в такие моменты прямо сердце разрывается. Узнал об убийстве этом новом – я не хотела говорить, глупая молоденькая медсестра завела разговор, когда пришла обследовать его после сеанса – так он весь взбеленился! Еле успокоила его, боялась шов разойдётся… попросил меня приносить ему газеты, предлагает деньги, но я не беру, всё же он студент, а мне не жалко. Хоть я и была против сначала, так как не за чем ему сейчас так тревожиться. Но он сказал, что ему будет наоборот так легче. Знать, как продвигается дело, следить за тем, как идёт дело; знать, что у убийцы на хвосте постоянно висит полиция, и когда-нибудь он обязательно понесёт наказание…