Текст книги "Долгое ожидание"

Глава 10

Когда я выбрался наружу, было половина девятого, и все дома в квартале были ярко освещены. Голова моя раскалывалась, и больше всего хотелось забраться в какую-нибудь дыру и там отдать Богу душу. Любовь Венеры вконец измочалила меня – такого класса любви я еще не встречал!

Я с трудом забрался на переднее сиденье “форда” и тронул машину с места. Только я успел свернуть за угол, как послышался звук полицейской сирены. Сам не пойму, почему я выключил фары и сигнальные огни и приткнул машину у края тротуара, словно она оставлена здесь на ночь.

Мимо меня промчались три полицейских автомобиля. Они с визгом замерли у дома Венеры, так что теперь и мышь не могла бы выскользнуть оттуда незамеченной. Линдсей и Такер поднялись по ступенькам к двери. Они позвонили, потом я услышал, как щелкнул замок и раздались голоса. Венеры там явно не было. Парни, открывшие дверь, ругались и посылали копов куда подальше.

Да, если Такер приехал за моим трупом, ему не повезло. А может быть, Серво не был до конца уверен, что я – труп, и попытался на всякий случай расставить мне еще одну ловушку? Чем больше я думал обо , всем этом, тем больше злился. Я не стал дожидаться конца этой свистопляски, а дал газ и, на всякий случай не зажигая огней, тихонько тронулся к центру города. Никто меня не заметил – копы были слишком заняты другим.

Первую остановку я сделал у “Сиркус-бара”, но Логана там не оказалось. Оглядевшись как следует и поняв, что моего приятеля здесь действительно нет, я осведомился у бармена:

– Логан заходил сегодня?

– Да. Сказал, что собирается напиться. Но ему позвонили из редакции и сообщили, что его хотят видеть двое парней. Так что пришлось ему немного притормозить.

– А куда он потом делся?

– Понятия не имею. Разве за этими репортерами уследишь?

Я одобрительно кивнул, поблагодарил его и направился к телефону. Дежурный в редакции ответил мне, что Логана искали два инспектора страховой компании, которые оставили для него свой номер телефона, так что, наверное, тот отправился встречаться с ними.

Подумав с минуту, я полистал справочник и нашел телефон Хэвиса Гардинера. Горничная ответила мне, что в такой час мистер Гардинер не подходит к телефону, но в этот момент в трубке послышался звук шагов, и голос самого президента банка произнес:

– Гардинер слушает. Кто это?

– Это Макбрайд.

– Да, Джонни. – Он, кажется, был немного раздражен, что я звоню так поздно.

– Я только на минутку. Логан встречается "сегодня вечером с двумя инспекторами страховой компании. Это ваши люди?

– Разумеется. Они – представители страховой компании Национального банка. А почему вас это интересует?

– Я хочу найти Логана. Вы не знаете, где он?

– Скорее всего, где-то в редакции. Инспекторам нужны старые фотографии Веры Уэст, они рассчитывали найти что-нибудь в архивах.

– Благодарю. Извините за беспокойство. Повесив трубку, я подождал немного и опять позвонил в редакцию, на этот раз попросив соединить меня с архивом. Голос, ветхий и скрипучий, как пергамент, ответил, что да, Логан был здесь с двумя парнями, они искали какие-то фотографии, но сейчас они уже ушли. Логан заявил, что отправляется пить дальше. Да, он и так был уже хорош, чуть не плакал.

Еще бы, подумал я. Сейчас он занимается тем, что помогает разоблачить девушку, которую до сих пор любит. Ничего удивительного, что он не в себе. Я вернулся к стойке, расплатился и хотел уже убраться восвояси, когда бармен вдруг пробормотал:

– Чуть не забыл, вы – Джонни?

– Да.

– Логан сказал, что, если вы будете его спрашивать, я должен отдать вам этот конверт.

– Он оставил его, уходя? – осведомился я, аккуратно надрывая бумагу.

– Минут за пять до этого. Хотите еще выпить?

– Пиво.

В конверте оказалось два листка бумаги. На первом из них я прочел:

"Харлан – название нескольких округов и городов США. “Харлан инкорпорейтед” – фирма, производящая оборудование для электропредприятий. “Харлан” – фирма по торговле масляными красками. Харлан – зарегистрированный сценический псевдоним. Джордж Харлан – грабитель и убийца. Был приговорен к пожизненному заключению, бежал, был пойман. Убит при второй попытке к бегству. Харлан Уильям – выдающийся южноамериканский финансист. Харлан Грей-си – шантажистка. Осуждена в Нью-Йорке в 1940 году. , Это должно быть интересно. Посмотрите вырезки”.

Из вырезок я вычитал, что Грейси Харлан была замешана в шантаже. Обычная история. Ее фотографировали в постели с каким-нибудь любителем легких развлечений, а потом выкачивали из него монету. Никто, разумеется, не подавал на нее жалоб, но сама девица оказалась не в меру болтливой, так что у районного прокурора хватило материала, чтобы засадить ее на пару лет. Некий ушлый репортер, однако, докопался, что истинная сумма ее дохода была куда больше той, что фигурировала в деле, и что у нее имелись один или два партнера, которые поставляли ей клиентуру.

Далее Логан сообщал: это все, что ему удалось пока добыть, и если речь идет о месте, то ближайший город с таким названием лежит за тысячу миль отсюда, а если о человеке, то, скорее всего, это Грейси Харлан, поскольку все остальные не имеют никакого отношения к преступному миру. Он писал также, что откопал еще кое-что об Уитмене, но расскажет мне это при встрече. Я проглядел бумагу еще раз и улыбнулся, подумав, что зарегистрированный сценический псевдоним явно принадлежит той самой Харлан, о которой упоминала моя прекрасная Венера. Запихав листочки обратно в конверт, который я тут же сунул в карман, я вернулся к своему пиву. Да, теперь в моем распоряжении имелось несколько Харлан, но я, честно говоря, предпочел бы вместо этого узнать, кто назвал мне это имя. В “Сиркус-баре” делать мне больше было нечего. Логан напивался еще где-то, а я очень рассчитывал найти его, пока он способен хоть что-нибудь соображать.

К началу двенадцатого я проследил его путь по семи барам. В первом с ним были двое мужчин, с которыми он беседовал и делал пометки в блокноте. В остальных он был один и напился весьма основательно. Интересно, что ни одно из этих заведений не принадлежало “Объединению бизнесменов”. Возможно, Логан просто избегал толчеи, но за этим вполне могло крыться и что-то еще. В последнем по счету – седьмом – баре мне сказали, что Логан пробыл здесь минут десять, позвонил куда-то по телефону, опрокинул еще пару стаканов и ушел. Куда – никто не знал.

Я решил бросить эту затею. В конце концов, пусть Логан отведет душу и напьется в одиночестве, как ему хотелось. Я попросил бармена налить мне виски и присел за столик в углу, наблюдая за рыжей девицей, бродившей по залу в поисках клиента. Она выглядела весьма соблазнительно, но в какой-то момент вдруг замерла и быстро плюхнулась на свободный стул. Бармен взглянул на дверь и чуть пригнулся, машинально потянувшись за бутылкой.

Парень, вошедший в бар, был в штатском, но на физиономии совершенно отчетливо читалось: “коп”. Кивнув бармену как старому знакомому, он скороговоркой выпалил:

– Не надо выпивки, Барни. Лучше посмотри, не заходил ли сюда этот тип?

Бармен мельком взглянул на фото и качнул головой.

– Ты уверен?

– Да.

– Если он вдруг появится, позвони куда следует, ладно?

– Ага.

Коп сунул фотографию в карман.

– Выпьешь?

– Не сейчас. Может, я еще вернусь. Полицейский уже направился к выходу, когда вдруг заметил рыжую.

– Привет, рыжик. – Он грязно ухмыльнулся. Девица не ответила, продолжая потягивать виски.

– Твое место на улице, – заметил полицейский. Рыжеволосая напряглась, но проговорила совершенно невозмутимо:

– Если я не найду клиентов, ты тоже останешься без своих денежек.

Улыбка исчезла с его губ, и он поспешно ушел.

Я опустил глаза и увидел, что пальцы мои, сжимавшие стакан, побелели от напряжения.

Когда я подошел к стойке, чтобы расплатиться, бармен внимательно посмотрел на меня, точно сравнивая с кем-то, и спросил:

– – Ваше имя и в самом деле Джордж Уилсон?

– Может быть, может быть, – улыбнулся я. – Во всяком случае, спасибо.

– Не за что, – ухмыльнулся бармен. – У этой тупой ищейки должна быть своя голова на плечах. Пусть протрет глаза, а я помогать не собираюсь. Мне и самому доводилось попадать в неприятные заварушки. Терпеть не могу копов.

Я поспешил убраться из бара, пока этот коп не вернулся за своей выпивкой. Не стоило еще раз искушать судьбу. И так меня теперь будут искать день и ночь, а за мою башку назначена награда.

Прежде чем сесть в машину, я заглянул в магазинчик за углом, где была телефонная будка. Набрав нужный номер, я услышал в трубке не меньше дюжины голосов, прежде чем чей-то запинающийся голосок ответил:

– Да.

– Я хочу поговорить с вашей хозяйкой, детка. Трубку положили на несколько секунд, потом уже другой, знакомый голос произнес:

– Алло.

– Это Джонни.

– Ох!

– У тебя есть кто-нибудь? Ты можешь говорить?

– Да.., продолжай.

Где-то в комнате раздавались мужские голоса, но, судя по тому, что тон их никак не изменился, их обладатели занимались совсем иными вещами.

– К тебе приходили копы. Они искали меня?

– Да.

– Живого или мертвого?

– Я не…

– Живого?

– Да.

– Хорошо, дорогая. Рассказывай копам вечерние сказки. Я увижусь с тобой, когда вокруг не будет ищеек.

Я повесил трубку и достал сигарету. Итак, меня искали у Венеры, а потом этот полицейский в баре интересовался Джорджем Уилсоном. Интересно, кто меня заложил – Логан или Уэнди? Но Логан где-то напился вдрызг, так что оставалась лишь моя крашеная блондинка.

Я присел на табурет в углу будки и какое-то время невидящим взглядом смотрел на аппарат. Потом я набрал номер полицейского управления и попросил позвать капитана Линдсея.

Он не поверил своим ушам, когда я назвал себя.

– Ну да, это я. И не пытайся установить, где я, меня тут все равно не будет через пару минут.

– Я хочу тебя видеть.

– Ладно, я зайду. А пока скажи мне одну вещь, капитан.

Он молчал. Ему явно нравилось, как все оборачивается. И он надеялся, что я буду так глуп, что сам подставлю свою шею под нож.

– Откуда полиции известно мое имя? – осведомился я.

– Его просвистела одна маленькая птичка. У копов много таких птичек. Мы зовем их голубочки, но обычно они звонят по телефону, не называя имени.

– И все же у этой птички оно было?

– Он постарался изменить голос.

– Он?

– Может быть, и она, я не спрашивал. Так когда ты придешь?

– Немного позже. Сейчас я занят.

– Ах ты, сукин сын! – задохнулся Линдсей. Я повесил трубку, вернулся к машине и сел за руль. В дальнем конце улицы появился полицейский автомобиль, но десяти минут форы мне оказалось достаточно. Выбравшись на улицу, где движение было более оживленным и я легко мог затеряться в потоке машин, я сбавил газ и стал размышлять над происходящим. Итак, два анонимных звонка. Я попытался вспомнить голос, сообщивший мне о Харлан. В сущности, он походил на женский, но мог принадлежать и мужчине. Что-то такое я знал об этом имени, но никак не мог припомнить. Некая картинка вертелась в моей голове, но я не мог ее поймать. Мне показалось, что прошли часы, прежде чем она предстала вдруг совершенно отчетливо перед моим мысленным взором. Пальцы мои, сжимавшие руль, похолодели. Я видел это имя написанным, но еще до того, как услышал его по телефону, и поэтому оно ускользнуло от моего внимания. Оно стояло на одном из конвертов, лежавших на столе окружного прокурора в ту ночь, когда его убили.

Моя нога нажала на педаль тормоза. Я сделал крутой поворот и помчался в противоположном направлении. На пять минут я остановился у какого-то бара, позвонил, а потом снова сел за руль и поехал к условленному месту. Ждал я недолго. Неподалеку остановился седан, водитель хлопнул дверцей, подошел к моему автомобилю и сел рядом со мной.

– Привет, Линдсей, – сказал я.

В руках у него был пистолет – он не собирался искушать судьбу.

Я сунул руку в карман и под его внимательным взглядом достал сигарету, закурил сам и предложил ему. Он тоже закурил и выжидательно уставился на меня.

– Можешь в любую минуту арестовать меня, Линдсей. Я не собираюсь удирать.

Что-то в тоне моего голоса заставило его внимательно всмотреться в мое лицо.

– Я арестую тебя прямо сейчас, – заявил он. – Мне надоело играть в прятки. Мне все равно в данный момент, Макбрайд ли ты или Уилсон. Так и так – ты убийца. Адвокаты, конечно, неплохо позабавятся, но твоя песенка спета.

– А, тебе больше не хочется узнать, кто же все-таки пристрелил Минноу?

Бессильная ярость исказила его черты, и он поднял пистолет, точно собирался прикончить меня на месте.

– Мне бы очень хотелось узнать это.

И тогда я рассказал ему, кто я такой и зачем приехал в этот город. Он мне не поверил, но меня это не очень волновало.

– Я прошу тебя дать мне неделю срока, – проговорил я. – Если за эту неделю я не выясню, как все случилось, то сам приду к тебе, и тогда можешь делать со мной все, что пожелаешь.

– С какой стати мне на это соглашаться?

– Потому что я могу оказаться прав. Я знаю, ты честный коп, но здесь ты такой же одиночка, как и я. Только ты к тому же связан по рукам и ногам разными формальностями, а в полиции тебе не на кого надеяться: я уверен, что кто-то из твоих помощников состоит на жалованье у Серво. Дай мне всего одну неделю.

– Ты сумасшедший, – неуверенно произнес он. – Или я сам тронулся, что слушаю тебя.

– Я ведь мог в любой момент удрать из города, но не сделал этого, – напомнил я.

Он убрал пистолет и отвернулся. Докурив сигарету, он вышвырнул окурок в окно и глухо проговорил:

– Чего ты хочешь, Джонни? Торопись, пока я не передумал.

Я откинулся на сиденье, глядя в крышу кабины:

– В ту ночь, когда убили Минноу.., в его кабинете искали что-то?

– Да, – коротко ответил он.

– Что оттуда пропало?

– Не знаю. Знаю только, что убийце не пришлось долго рыться, потому что особого беспорядка в комнате не было.

– И ты единственный заметил, что в бумагах рылись?

– Только через два дня, когда вернулся в контору и еще раз все осмотрел. Он пожал плечами.

– Там было письмо. На конверте стояло “Харлан”.

– Ты виделся с вдовой Боба?

– Да.

– Так вот. – Он протянул руку, и я дал ему еще одну сигарету. – Я проследил за всеми передвижениями Боба в тот вечер. Он вышел из дому, купил газету, потом поехал к универмагу Филберта, где приобрел какие-то мелочи, затем зашел в бар напротив, пропустил пару рюмочек и вернулся назад. Бармен сказал, что прокурор, кажется, размышлял о чем-то, но ничего особенного в его поведении не было. Я нашел на столе у Боба только пустой конверт.

– Куда же делось само письмо?

– Не знаю. До сих пор я думал, что та, кто его оставила, пришла к Бобу и попросила вернуть его.

– Может быть, – согласился я. – Миссис Минноу рассказывала мне: в тот вечер Такер известил прокурора о том, что на его имя пришел заказной конверт.

– Верно. – Линдсей глубоко затянулся и выпустил дым.

– Что в нем было?

– Черт возьми, откуда мне это знать! Минноу взял его со стола дежурного и сунул себе в карман. Вероятно, письмо так и валялось потом где-нибудь там.

– Найди это письмо, Линдсей! Обшарь все ящики в кабинете и найди его!

– Но подожди…

– Ты сам сказал, что хочешь найти убийцу. – Я холодно взглянул на него. – Я ведь не даю тебе распоряжений. Только совет. Найди это письмо.

– А чем ты будешь заниматься тем временем?

– Выяснять, кто и зачем его написал.

Он молча докурил сигарету, вышвырнул окурок в окошко и все так же молча вылез. Через минуту позади меня взревел мотор, и его автомобиль исчез за поворотом.

Итак, мне осталось семь дней.

Я остановил машину у самого дома, поднялся на лифте на верхний этаж и нажал на кнопку двери с фамилией Серво На звонок не вышло ни одной голой девицы. Я позвонил еще раз, но никого так и не дождался. Тогда я спустился вниз, к своему приятелю-управляющему.

Увидев меня, он радостно осклабился.

– Серво дома? – спросил я.

– Не знаю. – Он покачал головой. – Его крошка не так давно удрала отсюда со всех ног. Я столкнулся с ней на лестнице, когда поднимался из подвала.

– Голая?

– Нет, на этот раз на ней было платье, такое зеленое, с блестками. Только наверняка оно не ее, потому что болталось на ней, как на вешалке. Видимо, она взяла его у одной из птичек, что живут этажом выше и промышляют больше ночами.

– Понял. Я поговорю с ними. Управляющий прищурился и понизил голос.

– Кто-то задал Серво трепку, – проговорил он.

– Это был я.

– Я так и подумал. Он получил по заслугам.

– Угу. А что у вас?

– Они там страшно поссорились. Серво и еще кто-то. Так ругались Я уже ожидал, что вот-вот начнется драка. Но нет, оттуда все время слышались только голоса.

На этот раз я дал ему десятку.

– На каком этаже живут эти пташки?

– На седьмом. Они сейчас одни. Девица, открывшая мне дверь, оказалась одной из тех, которых прислал ко мне в номер Джек.

– Наконец-то вы проснулись, – засмеялась она. – Приятно вас видеть, заходите.

– Но я опять не жажду развлекаться. Мне нужно кой о чем тебя спросить. Там внизу жила девушка. Подружка Серво. Она исчезла.

– Ну и что? – Наигранная улыбка сошла с ее лица. Да, здесь мне придется иметь дело с женской солидарностью, а времени на то, чтобы возиться с этим, совсем нет.

– Она поднялась сюда и попросила платье, – безапелляционно заявил я. – Она плакала, и я хочу знать почему.

– Может, она решила прогуляться… Впрочем, это не мое дело…

– Та девочка влипла по самые уши. И если ты хочешь, чтобы ей стало еще хуже, тогда молчи. Я попытаюсь найти ее как-нибудь по-другому.

Девица явно заколебалась. Несколько секунд она размышляла, покусывая губу, потом проговорила:

– Да, она была напугана.

– Серво?

– Она не сказала. Девочка чуть не билась в истерике и ничего не могла толком объяснить.. Только попросила платье. А вы знаете, что случилось?

– Нет. Она не говорила, куда направляется?

– Насколько я поняла, она хотела убежать из города. Она кого-то страшно боялась, и мы потом решили, что, видимо, Серво издевался над ней. Он умеет бить так, что не остается следов.

– По-твоему, дело в этом?

Еще несколько секунд она кусала губу.

– Нет.., не только. Она болтала о чем-то, что напечатано в вечерней газете, и твердила, что она – следующая. Но я была занята другим, не очень вслушивалась в ее слова.

– Спасибо. Теперь я отыщу ее, – проговорил я и шагнул к двери.

Я кивнул на прощанье и подождал, пока она захлопнет дверь, после чего спустился на лифте вниз.

На первой странице вечерней газеты, которой я обзавелся у киоска, красовался мой собственный портрет, подписанный “Джордж Уилсон”, вместе со всеми подробностями моего бурного прошлого. Да, пресса зря времени не теряла! В конце полосы сообщалось, что Уилсоном интересуется также и ФБР. В крутой же я попал переплет!

Но заметка, которую я искал, была упрятана на самой последней странице. Всего несколько строчек – сообщение о девушке, покончившей с собой прошлым вечером. Двое ребят видели, как она бросилась в реку, но, когда ее вытащили, она оказалась уже мертва. Вскрытие установило, что она была мертвецки пьяна, а из расспросов выяснилось, что перед смертью она обошла несколько забегаловок на автостраде. По отпечаткам пальцев определили, что самоубийца – официантка столовой, стоящей у дороги. Причиной самоубийства послужила смерть ее соседки по комнате, зверски убитой совсем недавно. Девушку звали Айни Годфри. Адрес – “Сосновая роща”. Это было все.

Что-то начинало складываться. Словно я пришел в кино в середине фильма и пытаюсь догадаться, что было в начале. Если смотреть достаточно долго и внимательно, это можно сделать. А можно спросить у соседа, и он расскажет. Если захочет.

Я сложил газету и убрал ее под сиденье. Моя рука ощутила холод пистолета, который по-прежнему лежал там. Скоро он мне понадобится.

Через двадцать минут я подъехал к станции. Фонари у входа не горели, но на платформе стояли две тележки, груженные тюками и пакетами, которые предстояло отправить с проходящим поездом. Я припарковал машину и, стараясь держаться в тени, двинулся вперед.

В здании вокзала на скамейках спали двое. Окошечко кассы было закрыто, но сквозь щелку я мог видеть Ника, перебирающего газеты в ящике. Бросив взгляд в окно, я заметил снаружи, у того выхода, что ведет к поездам и автостанции, Такера, а чуть подальше – еще одну фигуру. Такер как раз прикуривал сигарету, и в свете спички я разглядел этого второго. Хорошо одетый молодой человек, похожий на адвоката. Ребята из ФБР всегда похожи на адвокатов.

Я юркнул в будочку Ника, и тот от неожиданности едва не свалился со стула.

– Господи, Джонни! – пробормотал он и стал дрожащими руками запихивать в ящик оставшиеся газеты.

– Ты теперь не можешь пожаловаться на одиночество.

– Вот уж нет. Они толкутся там весь день. Знаешь, кто это?

– Догадываюсь.

– Черт бы их побрал!

Он протянул руку и взял со стола какой-то листок.

– Смотри. Это я получил сегодня утром.

Фотография была такая же, как в газете, только внизу указывалась сумма объявленной награды.

– Почему ты?

– Они всегда рассылают фотографии в разные общественные места. Здесь – общественное место. – Он помолчал немного и добавил:

– Твои дела очень плохи, Джонни. Зря ты пришел сюда.

– Я ищу одну девицу. Она была подружкой Серво, но сегодня днем испугалась чего-то до смерти и убежала. Рыжеволосая, в зеленом платье и, судя по всему, немного не в себе.

Ник нахмурился.

– Нет, – проговорил он, подумав. – Не помню.

– А куда она еще могла деться, если хотела удрать из города?

– На автобусную остановку. Или на шоссе, чтобы поймать машину.

– И все?

– Все, если у нее нет своего автомобиля.

– Думаю, что нет. Спасибо. За этим я и приходил. Я встал и хотел уйти, но Ник удержал меня.

– Джонни, – прошептал он, и кончики его усов дрогнули. – Будь осторожен. Ты видел газеты? Я кивнул.

– То же объявлено и по радио. Все копы ищут тебя. Знаешь, что будет, если тебя сцапают?

– Ты думаешь, им это удастся?

– Джонни, мальчик, уезжай. Завтра утром…

– Нет, Ник. У меня еще остались дела. Мне удалось ускользнуть со станции, не подцепив хвоста, и, забравшись в машину, я немного расслабился. Голова моя нестерпимо болела. Завтра, подумал я, завтра все будет кончено. Но сегодня высплюсь, иначе я ни на что не годен.

Я развернул “форд” и направился в сторону Понтель-роуд. Поставив машину в гараж, я нашел ключ в цветочной кадке, отпер дверь и поднялся наверх.

Приняв душ и содрав с головы остатки повязки, я с сомнением уставился на обе двери, ведущие из ванной. Сегодня я слишком устал, поэтому выбрал комнату, которая пахла духами, и растянулся на кушетке. Если Уэнди и сегодня придет в другую спальню, то найдет постель незанятой, и, надеюсь, не станет искать меня. Простыни приятно холодили тело, я закрыл глаза и погрузился в темноту.

Откуда-то издалека до меня долетала песня. Слов не было слышно, только ритмичный и приятный напев. Я потихоньку открыл глаза и уставился в темноту, не понимая, откуда доносится эта мелодия.

Чья-то белая гибкая тень возникла на пороге. С тихим шелестом упало на пол сброшенное платье. Я широко раскрыл глаза, чтобы увидеть, как она изгибается, снимая бюстгальтер. Но она совершила какое-то неуловимое движение, и он упал, как кожура банана. Теперь она стояла совершенно нагая, словно мраморная статуя, и лунные блики играли на кончиках ее упругих грудей. Она томно потянулась, небрежно провела рукой по волосам и подошла к кровати, все еще исполняя песню без слов.

– Хороша, – прошептал я. – До чего же ты хороша!

Она приглушенно вскрикнула.

Я протянул руку, чтобы зажечь свет, но она предостерегающе схватила меня за запястье:

– Не надо света, Джонни!

Губы ее были сухими и теплыми. Она нежно прижалась ко мне, и в ее гортани замер восхитительный грудной звук, когда я нашел ее губы.

А затем были только ее желанное тело, красота и весь пыл любви, который умела дарить партнеру лишь она.

Темнота сомкнулась вокруг нас волшебным покрывалом, и больше мне нечего было желать и не о чем жалеть.

И еще долго мы лежали, тесно прижавшись друг к Другу, усталые и счастливые.

И говорили о завтрашнем дне.

О завтрашнем дне, когда ей предстояло кое-что для меня сделать.

Узнать все, что удастся, об одном полицейском по имени Такер.