Текст книги "Немая и Туз"

Глава 4

Привыкнуть к новой жизни получилось так просто, что спустя полмесяца Сиэлла уже и не ощущала себя дочерью графа. Как будто раньше, до того как попасть в этот дом, она жила какой-то неправильной, не своей жизнью. А теперь нашла свое место.

Сначала работы было очень много, ведь здесь давно не было служанки. Пусть Сиэлла и примерно представляла, что нужно делать, но навыков по чистке серебра, вытряхиванию ковров и мытья полов у нее не было. Нехитрая работа поначалу казалась ей очень тяжелой и непонятной.

Полностью привести в порядок кухню, гостиную, ванную комнату, коридоры и спальню Аннет, матери Криса и Тины, удалось только через неделю почти непрерывного труда. Она оттирала от застарелого жира плитку, жаровню, рабочие столы. Она перечистила все столовое серебро, перебрала всю посуду, рассортировала книги. Почти день потратила на то, чтобы навести порядок в кухонных шкафах: множество трав и специй давно пришли в негодность, а тухлый запах в леднике не удалось извести до сих пор. Руки бывшей леди погрубели от постоянного соприкосновения с водой и щелочью, ноги гудели, а вот голова… голова с каждым днем становилась все яснее. Как будто приводя в порядок этот дом, она заодно делала это со своей жизнью.

Занимаясь тяжелой работой, она обнаружила, что в процессе очень хорошо думается. И с каждым днем, с каждым приведенным в порядок уголком этого дома Силь понимала: она все сделала правильно.

Воспоминания о смерти Элджа приглушились нескончаемыми мелкими заботами, а вот рассуждения о деле, что вел Крис, приносили облегчение. Во время того, как она перебирала книги, Силь наткнулась на книгу о степняках и их ритуалах. Не став скрывать того, что она владеет грамотой, Сиэлла знаками попросила у Аннет, с которой часто оставалась в доме один на один, разрешения почитать ее.

И получила это разрешение.

Конечно, Силь до сих пор была уверена, что Тузом является Нейтан, но, то ли возомнив себя настоящим детективом, то ли оттого, что ее разум стал более чист, она решила проработать и эту версию. Вдруг все эти убийства совершил именно степняк?

Похожего ритуала в книге Силь не нашла, но вот описание печени, как символа, – обнаружила. В двух разных ритуалах. В двух разных значениях. В одном ритуале печень символизировала благородство, а во втором – подлость. Силь не сомневалась, что Туз-убийца не зря выбрал именно печень. Ведь что-то он пытается этим сказать. Да и пальцы. Что значат отрубленные пальцы? И почему на разных руках?

За первые две недели, что Силь провела в доме Криса Винтспира, Туз убил только один раз. И подкинул в карман своей жертвы, довольно-таки обеспеченного держателя ювелирной лавки, туза треф.

Цикл начался заново.

А спустя две недели, когда Омиршу уже начали заметать красные пески, а ветер за окном завывал, напоминая о скорой зиме, Сиэлла впервые решилась выйти за порог. Крис выплатил ей часть жалованья, и Силь захотела купить газету. В гостиной дома обсуждались только три вещи: расследование Криса и Эрика, пока что зашедшее в тупик, работа благотворительной организации, секретарем которой трудилась Тина, и плохое самочувствие Аннет. Женщина действительно угасала на глазах. А лекари лишь разводили руками.

Силь же хотелось новостей. Она не решалась покинуть дом Винтспиров надолго, да и отходить далеко боялась. Однако теперь, когда у нее на руках было немного денег, она могла позволить себе покупать газету каждый день. И знать, что происходит снаружи, вне этого маленького мирка, в который она попала.

Накинув плащ (для нынешней погоды он не подходил, но Силь не собиралась покидать пределы площади Отражений), она вышла на крыльцо.

Омирша стонала. Плакала и жаловалась этому миру, как же она не хочет, чтобы наступала зима. Ветер ударил в лицо горстью степной пыли и песка, и Силь пожалела, что у нее нет шляпы. В это время года шляпы в Омирше носили все, и мужчины и женщины, скрывая лицо от назойливых даров степи.

Кое-как разглядев на другой стороне площади мальчишку-разносчика, Силь быстро направилась к нему, прикрывая глаза рукой. Молча сунула ему в руки ассигнацию достоинством в пять медянок, взяла газету и, не дожидаясь сдачи, бегом бросилась обратно.

Захлопнув дверь, она отряхнулась от песка и пошла в свою комнату. Здесь, в этом доме, никто толком не контролировал ее. Хозяева определенно были довольны ею и ее работой. Поручений сверх уборки почти не давали. Разве что Тина один раз попросила вынести мусор раньше, чем обычно, да и то Силь и сама бы сделала это: после того как кухарка, придя с рынка, разделывала на кухне поросенка, его потрохами пропахло все, включая музыкальную гостиную.

Пользуясь тем, что Аннет отдыхает в своей комнате, Тина и Крис на работе, а кухарка кашеварит на кухне, опять приводя ее в состояние полнейшего бедлама, Силь села на кровать и развернула газету. Сегодня на первой полосе была статья о намерении столичных властей объединить две полиции в одну. Пока что было решено провести эксперимент, который поможет понять все преимущества и недостатки данной системы. Сообщалось, что весной будут полностью объединены городская и магическая полиции Икерны, города на востоке, стоявшего на берегу Пресного Моря.

Перелистнув страницу, Силь пробежала глазами городские сплетни, затем наткнулась на статью про погром в одной из типографий, а потом…

Потом она увидела объявление.

«Разыскивается Сиэлла Ремур. Тому, кто укажет ее местонахождение, полагается награда в пять тысяч золотянок».

И портрет. Нарисованный со слов, поэтому не очень похожий на нее настоящую, но Силь все равно затрясло, когда она его увидела.

Пять тысяч золотянок – это целое состояние. Отец не смог бы предложить подобную награду.

Нет. Это не отец.

Ее разыскивает Нейтан Тинклер.

Яростно смяв газету в комок, Сиэлла со всей силы бросила ее в стену. К сожалению, бумага не бьется, а ей так сейчас хотелось что-нибудь сломать! Нет, она предполагала, что ее будут искать. Но то, что за нее объявят вознаграждение, от которого кружится голова, она предположить не могла. Что же ей делать? Интересно, сколько уже это объявление печатается? Или сегодня первый день? А что, если ее узнают? Предположим, Аннет не читает газет, но ведь Тина и Крис ведут общественную жизнь! Крис – так и вовсе детектив. Служитель закона. Если он ее узнает – Сиэлла обречена.

Небеса, неужели ей было суждено лишь несколько недель спокойной жизни? Неужели она не может просто побыть… не счастливой, нет… просто быть собой?

Что же ей делать?

Из тяжелых раздумий ее вырвал звук колокольца. Аннет звала ее.

Глубоко вздохнув, Силь пригладила волосы и вышла из комнаты. Руки дрожали, но оставалось надеяться, что слабая женщина, которая сегодня и вовсе не вставала с постели, не заметит возбужденного состояния немой служанки.

– Фиалка, хорошо, что ты пришла, – слабо сказала Аннет, когда Силь зашла в ее спальню.

Здесь пахло притираниями, мылом и старостью. Несмотря на не такой уж и почтенный возраст (матери Криса и Тины было всего лишь пятьдесят два), выглядела Аннет именно старухой.

Отметив про себя, что завтра нужно будет попробовать поменять хозяйкину постель, Сиэлла подошла к кровати и склонила голову, показывая, что готова слушать.

– Нужно написать записку для прачки. Ты ведь сможешь? – тяжело дыша, спросила Аннет. Каждое слово давалось ей с трудом.

Силь коротко кивнула.

– Завтра… пусть она придет завтра… собери грязное белье. На улице… найдешь посыльного… отдашь. Я… сама хотела, но сегодня совсем плохо себя чувствую.

Сиэлла подалась вперед и легонько сжала руку женщины. Ее пальцы были тонкими, а кожа была похожа на пергамент. Неизвестная болезнь буквально пожирала ее.

– Иди… оставь меня… мне нужно поспать.

Прежде чем отправиться в гостиную, где стоял письменный стол, Сиэлла налила Аннет воды. Еще раз погладив руку женщины, она покинула эту комнату, где уже витал запах смерти. Может быть, хотя бы Тине стоило на время оставить работу? Пусть врачи разводят руками, но ее матери нельзя все время быть в одиночестве!

В гостиной взгляд Силь первым делом наткнулся на рояль. Она уже знала, что он был куплен для Аннет, но сейчас старой женщине было не до музицирования. На самом деле, судя по ее состоянию, роялю суждено стать просто украшением.

Не сдержавшись, Силь открыла крышку и легонько провела по клавишам рукой. Несмотря на тревогу после того, как она увидела объявление о ее поисках, и щемящей безнадеги после посещения комнаты Аннет, ей стало легче.

С сожалением закрыв крышку, Сиэлла подошла к письменному столу. Проверила чернильницу, нашла перо. Достала бумагу.

Сев за стол, она неуверенно окунула перо в чернильницу и вывела первое слово. Возможно, ей стоит изменить почерк, раз уж ее ищут? Нет, это лишнее. Никто, кроме отца, Эви и Элис, не знает, как она пишет. И это просто записка для прачки.

Закончив, Сиэлла оставила записку на столе, чтобы чернила просохли, а сама занялась тем, что собрала грязное белье в большие узлы.

Где же ей найти посыльного? Это у себя, на улице Мятного Хлеба, она знала, куда идти. А в этой части Омирши она раньше почти не бывала.

В голову пришла мысль воспользоваться ситуацией и написать подругам. Рассказать, что у нее все хорошо, что она жива. Но почти сразу эта мысль показалась плохой. Нет. Нейтан Тинклер вполне может следить за перепиской ее подруг.

Сиэлле лучше сидеть тихо.

Очень тихо. Однажды Тинклеру надоест ее искать. Может, он найдет себе другую невесту. И тогда можно будет… вернуться?

Но что помешает отцу найти Силь нового жениха?

Зайдя в гостиную, Силь обнаружила, что, пока она занималась бельем, домой вернулся Крис. Он держал в руках ее записку. Застыв в дверях, она коротко кивнула.

– Фиалка? Это ты написала?

Сиэлла снова кивнула. Отрицать очевидное она не собиралась.

– У тебя красивый почерк, – заметил он.

А она почувствовала бегущий по спине холодок. Вот идиотка! Все же стоило изменить почерк! По нему же видно, что она не просто владеет грамотой, а училась каллиграфии! Конечно, училась не очень прилежно, но все равно: почерк просто служанки, обученной азам грамоты, и почерк благородной леди сильно различаются.

Какая же она дура…

Кажется, она только что выдала себя с потрохами…

Уставившись в пол, Сиэлла ждала. Вердикта. Удара. Разоблачения. Но Крис ее удивил.

– Поможешь мне? – спросил он.

Силь подняла на него глаза. Он смотрел на нее с усмешкой, и его колючий взгляд опять заставил ее поежиться. Моргнув, она знаком показала, что готова слушать.

– Честно говоря, я ненавижу работать с бумагами. В участке дело не идет. Дома, надо признать, тоже. У меня накопилась куча ненаписанных отчетов. Я объясню, что делать. Ты же справишься с этим… цветочек?

Силь с силой сжала кулаки. Он же… а если он все знает? Как бы это выяснить?..

Крис сложил записку и положил в карман. Глядя, как он медленно подходит к ней, Сиэлла старалась немного расслабиться. Если он увидит, что она в панике, то точно догадается, что с ней что-то нечисто. Если уже не догадался.

Остановившись возле нее, Крис поднял руку и прикоснулся к ее щеке, заставив Силь едва ли не подпрыгнуть.

– Тихо, тихо, – ласково сказал он, проведя пальцами от уголка ее губ до виска, а затем убрав выбившуюся прядь за ухо. – Не волнуйся ты так.

Силь почувствовала, что краснеет. Эта внезапная ласка заставила дыхание сбиться. Зато теперь она может с уверенностью делать вид, что волнуется из-за него, а не потому, что скрывает нечто важное о себе самой.

Громко сглотнув, она опустила взгляд в пол, пытаясь понять, как действовать дальше.

– Не переживай, Фиалка. – Тихий голос Криса звучал над самым ухом, а его дыхание шевелило волосы. – Руки распускать не буду… если сама не захочешь.

Сиэлла почувствовала, как у нее начинают дрожать коленки. Что делать-то? Будь она той, кем была раньше, она залепила бы этому мужчине пощечину за то, что он посмел прикоснуться к благородной леди, но сейчас… сейчас она просто немая служанка. И ее ищут. Ей нельзя ссориться с обитателями дома. И с Крисом в первую очередь.

В голове всплыли слова Эрика о том, что Крис обязательно так сделает и ей нужно просто показать ему, что она не хочет. Да и он сам только что сказал о том, что не будет распускать руки.

Вздохнув, Силь сделала шаг назад, упершись спиной в стену. Дальше отступать было некуда, а вот рука Криса с ее лица никуда не делась. Он нежно гладил ее подбородок большим пальцем, не пытаясь, впрочем, поднять ей голову и заставить смотреть в глаза.

– Никуда не уходи, цветочек, – шепнул он. – Сейчас я разберусь с посыльным и вернусь. И мы поговорим, хорошо?

«О чем?» – чуть не спросила Сиэлла. Но вовремя вспомнила, что она – немая.

Она – немая.

Крис убрал руку и вышел из гостиной, а Силь, не в силах больше держаться на ногах, сползла по стене вниз.

Эрик говорил, что его друг не будет ничего делать насильно. Значит, нужно просто показать, что она не собирается крутить шашни с хозяином дома. И тогда Крис от нее отстанет. Или Сиэлла думает неправильно? Может, стоит этим воспользоваться? Покровительство заклинателя духов – это то, что ей сейчас не помешает… небеса, неужели она сейчас думает серьезно?

Нет, нет, нет…

Нужно понять, что для нее важней: избежать возвращения домой или сохранить… А что ей хранить? Элдж мертв, с ним же умер ее голос. Ее душа. Она просто хочет покоя. И она нашла покой. Здесь, в этом доме.

Хочет ли она оставаться немой служанкой всю жизнь?

С другой стороны, выбора у нее нет. Мысли о возвращении домой и черном взгляде Нейтана Тинклера все еще вызывают дрожь и неприятие.

А мысль о прикосновениях Криса?

То ли посыльный стоял возле крыльца, то ли Сиэлла потеряла счет времени, но Крис вернулся слишком быстро. Обнаружив ее сидящей у стены, он, кажется, растерялся.

– Цветочек, ты чего? Боишься меня?

Не поднимая головы, Сиэлла покачала головой. Нет, она его не боится. Она просто не может понять, что ей делать. Гнетущая мысль о том, что всю оставшуюся жизнь ей предстоит прислуживать, хотя она рождена графиней, не выходила из головы.

Нет. Она не совершила ошибку.

Она все сделала правильно. Здесь она обрела покой, а значит, эта жизнь не так уж плоха. Это все остатки предрассудков и высокомерия.

Она избавится от них однажды. Забудет, кем была рождена.

Крис встал напротив нее и протянул руку.

– Вставай, – властно сказал он.

Силь приняла его помощь, снова чувствуя, что краснеет. Она ведь так и не решила, что делать!

– Ты очень волнуешься, – сказал Крис. – Не надо. Вообще-то я хотел поговорить о деле. Но ты так забавно краснеешь, цветочек, что невозможно удержаться и снова тебя не смутить.

О деле? Силь наконец решилась посмотреть ему в глаза. Они были все такими же колючими. А еще – озорными. Ему определенно нравилась та реакция, что демонстрировала Силь.

– Отчетов будет много. – Подведя к дивану, Крис усадил ее, а сам начал ходить по комнате. Время от времени он касался рояля, оставляя на его полированной поверхности следы пальцев. – За каждый из них я буду платить тебе по четверти серебрянки. Сверх того жалованья, что ты будешь получать за свою основную работу. Что скажешь?

Деньги… деньги ей могут понадобиться. Если хозяева этого дома узнают, кто она, ей снова придется бежать. Но она не вернется домой.

Не вернется. Никогда.

Силь согласно кивнула.

– Хорошо. – Ее согласие Крису определенно понравилось. Он остановился и побарабанил пальцами по роялю, глядя на нее со странным выражением. А потом внезапно заявил: – Знаешь, говорят, что все менталисты предпочитают виски. И, судя по тому, что я видел, это правда. Хорошо, что я не менталист, а заклинатель. Поэтому мы с тобой выпьем кое-что другое.

Он подошел к шкафчику с напитками и вытащил оттуда бутылку игристого вина и два бокала. Поставив бокалы на рояль, он откупорил бутылку и разлил пенящуюся жидкость.

Подошел к Силь и протянул один бокал ей. Она вопросительно посмотрела на него.

– В честь удачного соглашения, – продолжая озорно смотреть на нее, пояснил он.

Силь медленно протянула руку и взяла бокал, не понимая, чего он от нее добивается. С одного глотка она не опьянеет, да и не верилось ей, что детектив собирается ее напоить.

Сделав маленький глоточек, Силь сжала бокал в руке. Крис продолжал стоять, возвышаясь над ней и не сводя с нее взгляда. Она смотрела на него.

– Ты очень красивая, Фиалка, – сказал он, заставив ее опустить взгляд и допить содержимое бокала. – Молодец.

Он опустился на корточки и забрал бокал из ее руки.

– Хочешь еще? – спросил он, насмешливо глядя на нее. Его взгляд замораживал.

Сиэлла меленько потрясла головой, показывая, что ей хватит.

– Хорошо, – усмехнувшись, сказал он. Кажется, его совершенно не удивил ее отказ.

Силь накрыло странное чувство, что она сделала какую-то ошибку. Фатальную ошибку. Намного хуже, чем красивый почерк благородной леди.

Он поднялся на ноги и снова оказался у рояля. Выпив свой бокал залпом, он налил еще. А потом повернулся к двери.

– Тина, я хочу, чтобы ты взяла отпуск. – Его тон больше не был насмешливым или озорным. Да и взгляд снова стал ледяным. Он смотрел на появившуюся в дверях сестру крайне неодобрительно.

– С чего это? – фыркнула Тина, заходя в гостиную. Одарила Сиэллу высокомерным взглядом, но ничего не сказала о том, что служанке не пристало рассиживаться на диване, когда в доме столько работы.

– Матери совсем плохо.

– Я ей ничем помочь не могу.

– Ты можешь быть рядом, – напомнил Крис.

Тина остановилась рядом с братом и налила в бокал Сиэллы игристого вина.

– Ты тоже, – ответила она.

– Сестренка, поверь, если бы я мог, я бы ушел. Но с этим Тузом… этим делом уже весь первый участок занимается. Остальные дела раскидали по другим участкам. Если я сейчас попрошу отпуск, меня просто уволят.

– Что, теперь будешь каждый день улицы патрулировать? – фыркнула Тина. – Что-то не помогают ваши патрули, хм?

– Мы сейчас не про патрули. Я прошу тебя позаботиться о нашей матери.

– Я не могу оставить фонд! – воскликнула Тина. – Или ты забыл, что только благодаря моей работе там мы вылезли из долговой ямы полтора года назад?

– Тина… – укоризненно покачал головой Крис. – Не надо.

– Что «не надо»? – Она вздохнула. – Ладно. Я попробую… Возможно, меня поймут. Как же не вовремя мама заболела!

Выпив колючее вино залпом, Тина снова посмотрела на Силь.

– У тебя работы нет? – зло спросила она, но Сиэлла не винила ее за это. Это была злость не на служанку. А на жизнь. На несправедливость. Силь помнила, какие чувства ее одолевали, когда умерла ее мама…

Поднявшись с диванчика, Сиэлла коротко поклонилась и вышла из комнаты, жалея лишь об одном.

Крис так и не рассказал, что за отчеты ей требуется написать.

На кухне опять был погром: кухарка Шейла совершенно не умела готовить аккуратно. Она уже собиралась домой, высокомерно сказав Сиэлле, чтобы та убралась к завтрашнему дню. Пожалуй, из всех обитателей этого дома именно кухарка вовсю пользовалась немотой Силь.

Сиэлла не стала воротить нос и кротко кивнула, показывая, что все сделает. Дождавшись, когда Шейла уберется восвояси, Силь заварила чай и занялась тем, что выложила на поднос тарелку с жарким, ячневую крупу и поставила стакан с отваром из трав.

Надо было накормить Аннет, если уж ее собственным детям не до нее.

Но в комнате хозяйки оказалась Тина. Она сидела возле кровати матери, держа ее за руку, и, судя по всему, плакала.

– Поставь на стол и уходи, – приказала она Силь. – Я сама. Нам с Крисом накроешь в столовой.

Сиэлла исполнила приказ. Столовая в этом доме была совсем небольшой, и ею нечасто пользовались, предпочитая принимать пищу в своих комнатах. Наверное, Тина и Крис хотят поговорить.

Пока Сиэлла накрывала на стол, в столовой появился заклинатель. Он внимательно смотрел, как она расставляет тарелки и раскладывает столовые приборы. Под его взглядом Сиэлле, как всегда, стало холодно. Уж очень он у него был колючий.

– Я положил на стол папку, – когда Сиэлла закончила, сказал он. – И приготовил бумагу. В папке найдешь пример, по которому и будешь писать. Тебя не пугают описания трупов?

Силь застыла.

Она только сейчас поняла, что, скорее всего, получит доступ к материалам дела по Тузу. Может, ей удастся найти что-нибудь?

– Цветочек, если кровь на бумаге тебя пугает, тогда…

Сиэлла судорожно затрясла головой. Нет, ее не пугают описания трупов. Тем более она видела… видела Элджа.

– Хорошо. Твой хозяин многое потерял, да?

Силь вопросительно посмотрела на Криса. Он усмехнулся.

– Ты – просто сокровище.

Она улыбнулась, показывая, что ей нравится комплимент. Ей не терпелось приступить, но она решила, что этим лучше заняться вечером. Это – только для Криса, а у нее еще есть дела по дому.

Она убралась на кухне, вычистила ковер в комнате Тины (на нем всегда было столько песка, что казалось, будто молодая женщина его специально приносит), отполировала зеркало в ванной комнате, и, только когда полностью стемнело, а Крис отправился в патруль, решила, что пора.

Лишь наткнувшись на отчет мастера смерти, она поняла, почему Крис спрашивал про трупы. Оказывается, всех жертв Туза еще и вскрывали. И кое-что нашли. В желудках первых четырех жертв оказалось ягодное вино, в котором был растворен опиум. Значит, убийца сначала опаивал своих жертв. Наверное, для того чтобы они шли сами… они шли сами!

И Элдж – тоже. Сиэлла представила, как ее любимый покорно шел на заклание, и ей стало дурно. Отбросив папку, она кинулась в комнату, где ее долго и изнуряюще тошнило над ведром.

Кажется, она переоценила себя. Нужно как-то отрешиться от этого. Не думать, что одной из жертв был Элдж. Забыть об этом. Внушить себе, что он просто уехал.

Но получалось плохо. Вернувшись, она снова начала читать и выяснила нечто, чего не было в газетах. Ягодное вино было в желудках только у первых четырех. Пятая жертва, очевидно, отказалась, или убийца стал более осторожен.

А еще – убийца оставлял не только тузов. Он оставлял и прочие карты той масти. Засовывал их поглубже в тело. Колодой. В строгом порядке от короля до двойки.

Видения мертвого Элджа преследовали ее. Дважды ей приходилось бежать к ведру, где ее тошнило желчью. Но она упрямо возвращалась. И читала. И писала отчет.

Она должна это пересилить. Ради того чтобы Элдж был отмщен. Уже не важно, кем окажется Туз, хотя уверенность, что убийца – это Тинклер, ее не отпускала. Не важно. Она поможет посадить эту тварь в тюрьму. И если понадобится – вернется к отцу. И использует все свое влияние, чтобы Туза казнили. Даже если этим Тузом окажется младший брат мэра.

Листая страницы в толстой папке, Сиэлла выяснила еще кое-что. Туз отрубал пальцы именно той руки, что была рабочей. Элдж был левшой, и именно левую руку изуродовал убийца.

Все жертвы играли накануне. Все они – проигрались. Проиграли собственную жизнь?

«Ты знаешь, как я ненавижу игроков. Ты не будешь одним из них, обещай!»

Зачем он пошел играть? Она же просила его этого не делать. Ей не нужны были деньги! Ей нужен был он! Только он…

Слезы капали, стекали с подбородка, превращались в соль… свечи почти полностью догорели, когда Сиэлла все-таки закончила. Часы показывали три утра.

За эту ночь она написала пять отчетов. Оставив их поверх папки, она побрела в комнату, не раздеваясь, упала на кровать и мгновенно заснула.

Ей снился Элдж. Он улыбался ей кровавым ртом и пытался что-то сказать. Сиэлла протягивала к нему руки в тщетной попытке обнять его, но у нее ничего не получалось. Он тоже тянул к ней руку. Левую, с отрубленными пальцами. И что-то шептал. Слов было не разобрать, но Силь пыталась. Однако слышала лишь вой ветра и шелест песка, бьющегося в окна.

Это ее и разбудило.

Как ни странно, проснулась она рано. В голове царила пустота. Глаза слипались, но нужно было вставать. Она – служанка и не может позволить себе проваляться в постели до обеда. Кое-как умыв лицо, Силь поправила платье и вышла из комнаты.

Заглянув к Аннет, она обнаружила, что сегодня той стало немного лучше. Женщина сидела в постели и читала книгу.

– Фиалка? Хорошо, что ты пришла. Завари мне чаю с ромашкой, хорошо? Тина почти всю ночь у меня просидела, а Крис только недавно вернулся из патруля.

Кивнув, Силь отправилась на кухню. Кухарки еще не было, но завтрак в этом доме готовили сами. Или поручали это Сиэлле, пусть готовить у нее получалось из рук вон плохо.

Она разожгла огонь в печи и поставила на нее чайник и кастрюльку с яйцами. Нарезала хлеб и немного поджарила его. Достала мед и вишневое варенье.

Когда все было готово, принесла женщине полноценный завтрак. Аннет была неприхотлива, будто стесняясь просить служанку о чем-то большем, чем чашка чая. Но Силь хотелось сделать ей приятное. И Аннет оценила, даже несмотря на то, что хлеб немного подгорел.

– Ты очень хорошая, Фиалочка, – увидев поднос с едой, произнесла Аннет.

Сиэлла подарила женщине улыбку. Она была совсем не уверена в своей «хорошести». Потому что ночные бдения и страшный сон дали свои плоды. Она поняла, что ради собственного покоя готова многим пожертвовать. И многое забыть.

Элдж – мертв. Ее душа умерла вместе с ним. Но при этом она продолжает жить. И, кажется, даже хочет жить. Просто еще не знает как.

Возможно, уйдя из дома, Сиэлла обрела нечто большее, чем свободу. Она обрела возможность выбирать.

Главное – сделать все правильно. Возможно, ей стоит подкопить денег и все-таки покинуть Омиршу? Здесь слишком много знакомых.

Но ей нужны деньги. Много денег.

И она найдет способ их достать. Даже готова сесть за карточный стол…

Пришла прачка. Сиэлла отдала ей узлы с грязным бельем, а потом, пока обитатели дома спали, решила все-таки немного подремать. Голова кружилась, а руки до того ослабли, что, неся поднос из комнаты Аннет до кухни, Силь два раза чуть его не уронила.

Но в комнате ее ждал сюрприз. На ее тумбочке лежали деньги. Пять ассигнаций достоинством в четверть серебрянки. Значит, Крис проснулся и увидел, что Сиэлла выполнила его просьбу.

Сев на кровать, она бездумно уставилась на стену напротив. Глаза закрывались сами собой, но теперь спать было нельзя. Она – служанка, ей нельзя спать.

Она должна работать.

Вот только много денег она так не заработает. Да и для ставки того, что у нее есть, маловато. Говорят, новичкам везет… Сиэлла представила себя входящей в игорный дом. Платье должно быть красивым. Фиолетовым, отделанным полудрагоценными камнями. Серьги лучше надеть с аметистом. Подойдет к платью. Столы в игровом доме обиты зеленым сукном. Здесь накурено и пахнет духами, одеколоном, потом и виски. Слышится звон бокалов, тихие разговоры, стук костей…

А еще за одним из столов сидит ее кошмар. Нейтан Тинклер. По правую руку от него стоит бокал с виски. Лед в нем почти растаял. Тинклер держит в левой руке карты. И улыбается, глядя на своих партнеров по игре. Его черные глаза цепко смотрят на мужчину напротив.

– Иду на все, – говорит мужчина. – Ну же, Тинклер! Или боишься?

Нейтан скучающе смотрит вокруг, будто разом потеряв интерес к игре. Сиэлла видит его руки. Манжеты белоснежной рубашки выглядывают из-под рукава черного сюртука. Сегодня они чистые. Крови нет.

– Пас. – Нейтан бросает карты на стол, и Сиэлле видно, что его комбинация была более выигрышной. Почему он сдался?

Ей становится страшно. Холод пробирается по ее спине, хватает за шею и сдавливает. Нечем дышать. И Сиэлла знает почему. Потому что Нейтан смотрит на нее. Тьма из его глаз пленила ее.

Она задыхается.

– Я найду тебя, – говорит Тинклер.

Сиэлла стонет, пытаясь вырваться из объятий тьмы, но ее держат крепко. Песок заметает все вокруг. И песок этот – красный. Он напитан кровью. Он пахнет ржавчиной.

Сиэлла стонет и рыдает, и тьма начинает ее трясти.

– Проснись! – слышит она.

И просыпается.

Нет никакого игрового дома. Нет столов, обтянутых зеленым сукном. Нет Нейтана Тинклера. Открыв глаза, она обнаруживает, что ее обнимает Крис.

Она замерла, испуганно глядя на него, а потом забилась в его руках, тоненько постанывая от страха. Она кричала? Она что-то говорила во сне? Почему его руки так крепко ее сжимают? Она выдала себя, да?

«Я найду тебя…»

Тинклеру и не нужно ее искать… ее приведут к нему. Как свинью на заклание.

– Тихо, цветочек, ты чего? – продолжая обнимать ее, прошептал Крис. – Вот тебя скрючило… Больше, пожалуй, я тебе отчеты не дам писать… кошмары, да?

Сиэлла замерла, настороженно вглядываясь в льдистые глаза детектива. Пытаясь понять: выдала она себя или нет. Но ничего так и не смогла прочитать в его взгляде. Только холодно стало. Опять.

– Кивни, если все нормально.

А если не нормально? Она же якобы немая, она не может сказать, что ее сердце колотится как сумасшедшее, а внутри все подрагивает от ужаса.

«Я найду тебя…»

– Понятно. – Крис поджал губы. – Сиди здесь и не дергайся, поняла?

Сиэлла меленько покивала.

Он перестал ее сжимать и поднялся на ноги.

– Сейчас приду, – коротко бросил он, быстро выходя из комнаты.

Дышать все еще было трудно. Как будто пальцы тьмы, вытекшей из глаз Тинклера, до сих пор сжимали горло.

Нет никакой тьмы. Нет. Она просто случайно заснула, и ей приснился кошмар. Надо успокоиться. Успокоиться и понять: кричала ли она или просто стонала? Ведь Крис не просто так оказался в этой комнате. Значит, его внимание что-то привлекло. Как бы понять это. Может… может, написать записку?

Небеса, за что? Почему она заснула так не вовремя? Ей нужно быть незаметной и прилежной служанкой, а теперь… она заснула днем! В доме столько работы, а она – спала! Надо как-то убедить хозяев, что такого больше не повторится!

Она справится.

Справится со всем.

Крис вернулся быстро. В руках он держал бокал с какой-то янтарной жидкостью.

– Пей, – поднеся его к губам Сиэллы, приказал он.

Она сделала глоток и закашлялась. Горло обожгло огнем, а нутро будто взорвалось от жара. Но спустя мгновение стало намного легче. Чувствуя привкус напитка, Силь непроизвольно облизала губы.

– Да уж… виски тебе явно понравился, – констатировал Крис, убирая бокал. – И помог, да? Вроде перестала дрожать. Мне страшно представить, что тебе снилось, цветочек.

Сиэлла нахмурила лоб и вопросительно посмотрела на Криса.

– Когда я зашел, ты дергалась как в припадке, – сообщил он. – И хрипела, будто тебя душат.

Ее и душили. Нейтан… его тень во сне…

Силь снова облизала губы и, протянув руку, положила ладонь на запястье Криса, надеясь, что этот жест будет воспринят как благодарность, а не заигрывание.

Тот замер на миг, а потом усмехнулся.

Допил содержимое бокала и поморщился.

– Как Ифрит это бутылками употребляет? Фу! Ладно, цветочек, я пришел сказать тебе, что мы уходим. Маме немного лучше, а ветер стих. Немного погуляем по парку. Пока нас нет, поменяй, пожалуйста, постель. Везде.