Текст книги "Поэзия опыта. Poetry of expirience"

Люблю Дубай – здесь я могу быть собой. Feel so free here

14 июня 2013

– Сегодня – не промежуточная стадия на пути к цели. Сегодня – это твоё всё. Счастливое будущее начинается прямо здесь и сейчас, – торжественно объявила Милана.

К какой именно цели устремилась Смоленская, Маша не знала, но они уже некоторое время бродили по прохладным залам «Bloomingdale’s» в «Dubai Mall».

– Я была на открытии этого центра.

– Правда? – в очередной раз удивилась Маша.

Милана кивнула.

– С Мартиной. Не знаю, увидимся ли мы в этот раз… You need Jimmy Choo4646
  Тебе нужен Jimmy Choo.


[Закрыть].

– Может, в «H&M» заглянем? – неуверенно предложила Маша.

Здесь её напрягало всё: и роскошные вещи, и вежливые продавцы, и знакомые бренды, написанные по-арабски. Одним словом всё то, что не вызвало у Миланы никакой реакции.

Кажется, я начинаю понимать, что она имела в виду, когда сказала, что голодает по эмоциям. Я сейчас переживаю такую бурю в душе, а она невозмутимым кораблём плывёт по водной глади, и волны уступают ей дорогу. Интересно, её хоть что-то колышет?

– И туда заглянем, – согласилась Милана. – Сначала примерь эти туфли.

Система цен у каждого своя, и привычные траты – тоже. Для кого-то миллион – предел желаний, для кого-то – стартовая цена мечты. Каждый измеряет стоимость вещей значимыми для него категориями. Для кого-то эти туфли – несколько суток в отеле «Armani», для кого-то – поездка на Мальдивы, для кого-то – уик-энд в SPA. А если взять за эквивалент мою квартплату, то…

– Идеально! – одобрила Милана.

Маша неуверенно взглянула на консультанта, на Милану и, наконец, на свои ноги. Кремовые туфли Jimmy Choo и вправду смотрелись безупречно.

– Сколько они стоят?

– Pack them, please4747
  Упакуйте, пожалуйста.


[Закрыть], – улыбнулась Милана.

– Милана, нет, – попробовала возразить Маша, не справившись с эмоциональным напряжением.

– Ты мой ассистент, и у тебя должен быть стильный look, – твёрдо сказала Милана. – Это было условие работы, а ты уже подписала контракт, поэтому…

– Какой контракт? – не поняла Маша.

– У Тони в офисе. Разве ты не читала? – искренне удивилась Милана.

Маша кивнула, затем отрицательно покачала головой и, сев на диванчик, сняла свои первые Jimmy Choo. Консультант взяла их и с располагающей улыбкой удалилась, оставив подруг прояснять свои деловые отношения.

– В следующий раз читай, что подписываешь, ясно? А сейчас терпи.

– Каблуки 16 сантиметров, да?

– 14, – улыбнулась Милана.

– Высоченные! Как я на них буду ходить? Я же раньше никогда этого не делала!

– У тебя появилась прекрасная возможность научиться этому прямо сейчас. Это твои первые шаги навстречу прекрасному!

– В них далеко не уйдёшь.

– Красота требует жертв. Одежда не должна мучить, а обуви это всегда позволительно. И вообще, в правильных туфлях ноги не устают.

А вот и он, мир тонких условностей, негласных правил и ощутимых границ. Я так же создана для этих туфель, как Смоленская для метро.

Милана остановилась напротив сверкающих лодочек с зеркальными каблуками.

– Примеришь? – Маша с интересом посмотрела на туфли.

– Вспомнила кое-что, – Милана улыбнулась. – Давно не надевала свои хрустальные туфельки.

– Те, в которых ты в клипе Джея была?

– Да, те самые. Я когда-то пыталась их здесь найти, – Милана продолжила движение вдоль обувных витрин. – Вместе с Мартиной обошли весь молл.

– И как?

– Никак, – Милана улыбнулась. – Не могла понять, как они должны выглядеть, пока вдруг не получила их в подарок.

– В подарок? – удивилась Маша. – Сказочно-то как…

Милана кивнула.

– Знаешь, за что люблю Дубай? Здесь я могу быть собой.

– Быть собой? Мне кажется, ты всегда такая, – удивилась Маша.

– Но тут я расслабляюсь, – Милана посмотрела по сторонам. – Ты же знаешь, что здесь нельзя фотографировать людей без спроса, особенно женщин.

– Правда?

– Да-а, – с довольной улыбкой протянула Милана. – Feel so free here.4848
  Чувствую себя здесь такой свободной.


[Закрыть]

– А мне какой быть? – спросила Маша, всерьёз обеспокоенная этим вопросом.

– Будь собой, за это тебе ничего не будет, – посоветовала Милана. – Заглянем в «Graff»?

Моя безмятежно величавая благотворительница ведёт меня по новой жизни так, словно это – театральная сцена. Мы выбираем костюмы и обсуждаем декорации, легко беседуем и улыбаемся зрителям, но обе совершенно точно знаем, что весь этот спектакль – лишь временная забава богато щедрой Миланы и безграничное везение скромной Маши.

Мари, это Али, тот самый эксперт в области всего роскошного

14 июня 2013

– Покупки, путешествия, еда… Миллионер часто бывает обречён доверять чужому опыту. Когда кто-то другой выбирает для тебя всё самое лучшее, велик риск случайно прожить чужую жизнь, поэтому важно вовремя понять, что ты реально любишь.

– А я миллионер? – уточнила Маша.

Милана взглянула на неё и улыбнулась.

– А ты вникай – пригодится!

– Милан, а какие у тебя духи? – осторожно спросила Маша.

Она опасалась услышать в ответ «и тебе такие купим» – лейтмотив их сегодняшней шопинг прогулки, но Милана лишь улыбнулась.

– Сегодня? «Euphoria» Calvin Klein. Нравится?

– Тебе идет эйфория, – отметила Маша.

Милана хмыкнула.

– Джею они тоже нравились.

Джей Джонс появлялся в их разговоре так же часто, как погода.

– Милан, вы с ним 20-го сентября расстались? – Маша предприняла ещё одну попытку разгадать секрет татуировки.

– Давай выберем кольцо, – предложила Милана, проигнорировав её назойливое любопытство.

Они зашли в один из ювелирных магазинов.

– Кому кольцо? – спросила Маша.

– Просто кольцо. Какое тебе нравится?

Ощутив себя, как на экзамене, Маша окинула застеклённую витрину растерянным взглядом.

– Никогда не выбирай блюдо по его названию, бриллиант по его размеру и одежду по имени дизайнера, ясно? – негромко подсказала Милана.

Маша кивнула, усваивая очередное правило. Она не знала, где и когда ей пригодятся эти уроки стиля, но училась охотно, понимая, что тысячи подписчиков Миланы даже не мечтают оказаться на её месте. От этой мысли ей было немного неловко первое время, но потом Машей овладело новое чувство – она начала получать наслаждение от осознания своей редкой и совершенно невероятной удачи.

Хочется ли мне попасть в этот мир? Так же сильно, как если бы я проходила мимо кинозала и услышала звуки фильма. Не важно, что доносилось бы из-за двери – смех или рыдание зрителей – я бы всё равно захотела зайти и посмотреть… Я хочу стать частью этого действия, задержаться на этой сцене, даже если буду говорить только: «Кушать подано». Но мне уже не изменить этот замкнутый круговорот жизни. Здесь, чтобы чего-то добиться, надо кем-то быть, а чтобы кем-то быть, надо чего-то добиться. Или правильно родиться. Или быть Миланой.

У неё, кроме денег имеется ещё и заработанная слава, и удивительное чувство стиля, и редкая в наше время открытость миру, готовность быть доброй и вникать даже в мои мелкие проблемы.

– Сколько стоит это кольцо? – робко поинтересовалась Маша, указав на грушевидный бриллиант в платиновой оправе.

– Это? Думаю… около двухсот тысяч, – сказала Милана.

– Рублей?

– Долларов, Маш.

– Ужас… А это?

Смоленская мягко рассмеялась.

– Два ужаса, Маш. И хватит уже думать о ценниках, ты из-за них не видишь бриллиантов, которые, кстати, столько не стоят. Во многом, мы покупаем бренд. Бриллиант, прозрачный, как слеза, достоин и миллионов, и твоих восторгов, но таких сокровищ не так много, каждое из них имеет свою историю и имя: Кох-и-Нор, Регент, Hope Diamond. Самым крупным в мире признан беспорочный Centenary – бриллиант с наивысшей группой цвета и чистоты. Его вес почти 275 каратов и страховая стоимость около ста миллионов долларов…

Маша закашлялась.

Они вышли из магазина и заглянули в кафе, где заказали себе фруктовый чай. Милана говорила, просто и элегантно облекая в слова цепочки мыслей, а Маша смотрела на неё, как зачарованная, и думала о том, что ей совершенно ни к чему разбираться в бриллиантах, но, в то же время, что ей просто необходимо узнать все тонкости этих таинственных многогранников.

– Бриллиантов не должно быть много. Каждый из них сам по себе – символ неограниченных возможностей, – подытожила Смоленская.

– У тебя даже фамилия бриллиантовая, – задумчиво произнесла Маша.

Милана снова рассмеялась.

– У меня опыт драгоценный.

– Откуда ты знаешь столько разных тонкостей? – уточнила Маша.

– Люблю понимать, за что плачу деньги. Как сказал лорд Генри, в наше время люди всему знают цену, но понятия не имеют о подлинной ценности.

– Кто сказал?

– «Дориана Грея» читала?

Маша кивнула.

– Только не помню, чтобы там было что-то про бриллианты…

– Это метафора, милая. А разбираться в бриллиантах меня научил один мой друг араб. Алмаз, кстати, арабское слово.

– Он здесь живёт?

– Друг? Да, может, даже познакомлю вас.

– Кру-у-уто, – протянула Маша, слегка отупев от изобилия роскоши.

– Что круто? – улыбнулась Милана.

– Круто, когда у тебя везде есть связи.

– Связи-связи. Вся жизнь – сплошные причинно-следственные связи, – задумчиво изрекла Милана.

– Почему? – уже по привычке спросила Маша.

Смоленская взглянула на неё с нескрываемым умилением в искрящихся зелёных глазах, но в это время к их столику подошёл высокий загорелый мужчина, одетый в белую рубашку-поло и белые брюки.

– Милана?

– Али! – воскликнула Смоленская, одетая в тон ему. – Я думала, встреча завтра.

Он сказал что-то по-французски, Милана кивнула и ответила ему, после чего Али сел за их столик и с интересом посмотрел на Машу.

– Али, это Мари – моя подруга и ассистент, – сказала Милана по-английски. – Мари, это Али – тот самый эксперт в области бриллиантов и всего роскошного.

– Очень приятно, – улыбнулся Али и снова перешёл на французский.

Милана мягко рассмеялась в ответ на его реплику. С трудом удерживаясь от того, чтобы снова посмотреть в притягательные тёмно-карие глаза, Маша слушала богатый спокойный голос и наблюдала за Миланой, не в силах избавиться от череды образов, оживших в её фантазии при виде Али. Отзвуки «Великолепного века», струящиеся шелка, изумруды, рубины и плачущие женщины. От ревности плачущие, конечно же. С таким султаном легко и сон позабыть: реальность такая нереальная…

Почему он случился в моей жизни, когда я была такой глупой

14 июня 2013

Особая ирония – встретиться с тем, от кого так старательно убегала, там, где меньше всего это ожидала…

Она пыталась вспомнить все детали их последнего разговора и не могла. В памяти беспорядочно воспроизводились кадры из смутно знакомого немого кино. Сцена в парижском кафе, голубой омар, Эйфелева башня, неловкое молчание, колкие взгляды, странные чувства…

Так неправильно закончилось то, что началось так необычно. Просто сошло на нет, увяло, остыло – по моей инициативе! По инициативе? Скорей, по трусости и глупости.

Почему он случился так рано в моей жизни, когда я ещё была такой глупой и такой торопливой? Почему?! Теперь из-за тех ошибок мне чертовски стыдно за всю свою прошлую дурость, а он сидит напротив и улыбается, роскошно невозмутимый, как всегда. Причинно-следственная связь, блин.

Отношения, в которых неловко себя вспомнить, продолжаются очередной сценой, где я немного не в порядке. Сфальшивила на первой ноте, дебют пропал. И то, что мы оба в поло и брюках, ничуть не возвышает меня в моих глазах. Fuck yeah, теперь я поняла, о каких недостатках равноправия он говорил. Али был честен со мной тогда: у меня сейчас реально меньше привилегий. К примеру, я не могу взять и забыть о своих делах… И не имею никакого права позволить старым чувствам влиять на мою работу!

– Вы говорили обо мне? – Али с интересом смотрел на Милану.

– Неужели ты выучил русский? – Милана была в лёгкой растерянности.

– Тот самый эксперт в области бриллиантов и всего роскошного, – с улыбкой произнёс он по-французски, глядя ей в глаза.

Милана мягко рассмеялась, чувствуя себя под пристальным надзором Маши.

– Мы ведём себя нетактично: моя подруга не знает французский, – сказала она, желая немного отвлечь Али.

– А я не люблю английский, – сказал он с невозмутимым видом.

– Почему? – удивилась Милана.

– Вы выбирали украшения? – спросил Али, не сводя глаз с её лица.

– Обсуждали бриллианты, да, – подтвердила она. – Bugatti прекрасно смотрится на дороге. Даже лучше, чем в Instagram.

– Нравится? – поинтересовался он, по привычке читая все ответы в её говорящих глазах.

– Мари понравился, – Милана перешла на английский и обратилась к Маше. – Мари, Али и есть хозяин того сверкающего Bugatti Veyron, который утром ослеплял нас своим роскошным блеском.

Затуманенные глаза Маши засияли.

– Правда? – спросила она, не сводя глаз с Али.

Вопрос, звучавший весь день, вызвал у Миланы улыбку.

– Всё, что я говорю, правда! – уверенно сказала она.

– Кроме тех моментов, когда она бывает искренней, – неожиданно уточнил Али.

Милана рассмеялась. Маша, встретившись с ней взглядом, тактично разделила её эмоцию. Али смотрел на них и улыбался. Блеск его глаз свидетельствовал о том, что он что-то задумал.

– Это как с бриллиантами, – Али продолжил игру, магнитя Машу своим взглядом. – Желтоватый бриллиант категории M, эффектно огранённый благородной платиной, становится белее и прозрачней, походя на камни высшей категории. В изделии очень сложно определить цвет бриллианта. Так же трудно, как познать человека, когда он сам не свой, когда играет и носит маски.

– Правда? Как интересно, – выдохнула очарованная им слушательница.

Милана отпила свой чай, наблюдая за Машей, которая, вопреки неплохому уровню владения английским, уже утратила способность понимать глубинные смыслы, в которые Али облачал свои саркастичные наблюдения.

– Свет заставляет бриллиант играть, а без света он холоден и пуст. Лишь на людях она сияет.

Милана взглянула на Али, услышав в его словах слишком явный намёк.

– Совершенно согласна с тобой, – она включилась в игру. – Мари, ты, конечно, знаешь, что у бриллиантов категории D нет дефектов, это подлинные аристократы, и за их качество никогда не стоит переживать. С людьми всё сложнее, но истинное благородство некоторых подлинников не подлежит сомнению.

Али улыбнулся и тоже обратился к Маше.

– Мари, ты, наверное, заметила, что бриллианты сияют ярче, чем глаза. Камни многогранны и полноценны. Они идеально играют со светом, отражают его, преломляют, но никогда не изменяют себе.

Всё это время Маша моргала и кивала, глядя то на Милану, то на Али, тонула в глазах цвета самого крепкого кофе и трезвела, встречаясь с изумрудным холодом Смоленской. Она уже давно перестала понимать английский, в который вплетались французские слова и совершенно новые для неё смыслы, и по итогу увлеклась рассматриванием золотых часов Али. Однако её собеседники не заметили, что внимание их единственного слушателя было безнадёжно утрачено, и продолжили свою роскошную метафорическую перебранку.

– Бриллианты превращают свет в радугу, – улыбнулась Милана.

– А стразы лишь отражают его, – сказал Али. – Самые фальшивые всегда самые яркие – улыбки, бриллианты, слова.

– Разве можно сравнивать блестящие стразы, понятные с первого взгляда, и многогранные бриллианты? – возмутилась Милана.

– Есть такой метод изготовления бриллиантов – invisible. В результате получается очень интересный камень. Клееный, составной, не имеющий ни своей истории, ни внутренней силы, для неискушённых он выглядит более эффектно, чем один реально ценный бриллиант.

– Правда? – восхищённо выдохнула Маша. – А сколько он стоит?

– Дорого, – сказала Милана. – Очень дорого, потому что для того, чтобы он засверкал, потребовалось много усилий ювелира. Но главное, что ты должна понять, Мари, это то, что в наше время люди с таким чувством юмора, как у Али, намного ценнее бриллиантов. Богатство души не подделаешь и не склеишь.

Маша кивнула. Али встретился взглядом с Миланой и улыбнулся, вновь перейдя на французский.

– Вечером тебе надо быть в Абу-Даби. Мартина и Фарид хотят с тобой увидеться. Там мы и обсудим твою долю.

Милана, помедлив, кивнула.

– Думала, у тебя сегодня выходной, – сказала она уже другим тоном.

– Рабочий день начинается, когда его начинаю я.

– Ты не изменился, – отметила Милана.

– Ты не страз, – улыбнулся Али.

– Я категория D, – уверенно заявила она.

Он окинул её долгим взглядом и не стал возражать, а Милана почувствовала себя странно одинокой в своём самодержавном совершенстве, не подтверждённом главным ценителем бриллиантов и золота.

– Как ты узнал, что мы будем здесь? – она решила выбрать более приятную тему для разговора.

– Следил за тобой, – сказал Али с самым серьёзным видом.

– Правда? – удивилась Милана, сильно напомнив себе Машу.

Али рассмеялся и взглянул на часы.

– До встречи в Абу-Даби, – он встал из-за столика. – Мари, добро пожаловать в Дубай.

– Спасибо! Было интересно, то есть, очень приятно! Мне здесь очень нравится! Чувствую себя такой свободной!

Неловко процитировав Милану, сияющая Маша проводила Али долгим мечтательным взглядом, который мгновенно потух, когда она встретилась глазами с выключенной Смоленской.

– Милан, а про какие категории вы говорили? – осторожно спросила Маша.

– В зависимости от степени прозрачности бриллианты делятся на категории, которые определяют их ценность, – рассеянно сказала Милана. – Категория «D» – это самый чистый бриллиант с несравненно холодным благородным блеском. «E» тоже чистый голубовато-белый… Есть еще «F» и другие буквы.

– Красивое кольцо, – Маша взглянула на Piaget, сверкающий на безымянном пальце левой руки Миланы. – Это какая категория? Самая высшая, да?

– Для меня – да, – подтвердила Милана.

Во время их последней встречи Джей отказался взять кольцо, подаренное им, дав Милане время на раздумья. Она часто надевала его и много думала о дарителе, но дальше грустных мыслей дело не заходило. Теперь она самозабвенно превращала свет в радугу, любуясь его преломлением в своём бриллианте.

Я привыкла отражать этот мир, этот искусственный свет, где так много обесточенных людей, опустевших слов и иссякших чувств. Привыкла сиять только тогда, когда нахожусь в центре внимания, привыкла, что мной любуются и со мной играют.

Чистая любовь категории «D», почему я разглядела тебя так поздно? Прав Али, я, по сути, страз или бриллиант категории «M». Только в платине сверкаю по-настоящему, только с ним была собой.

– Бриллианты – лучшие друзья девушек, обречённых на одиночество, – вслух подумала Милана, перейдя на английский.

– Красивая обречённость, – по-русски вздохнула Маша.

– Разве? – Милана взглянула на неё, затем вновь посмотрела на свою руку, любуясь игрой света в кольце и преломляя всё происходящее в радужных красках. Бриллиант наполнял сиянием опустошённую душу своей владелицы. Такое красивое напоминание…

– А почему ты разглядываешь своё кольцо? – спросила Маша через минуту задумчивого молчания.

Некоторые воспоминания так увлекают, что настоящее просто меркнет, скромно уходя на второй план.

– Думаю, как бы назвать безымянный палец, – медленно проговорила Милана.

– В смысле? – не поняла Маша.

– Он же без имени, ему грустно, – Милана посмотрела в доверчивые карие глаза и решила сменить тему, поняв, что с Машей не получится шутить. – А что ты думаешь о бриллиантах?

– Я? – Маша удивлённо вскинула брови. Милана кивнула.

– Да. Как думаешь, что в них такого особенного? Зачем они нужны людям?

К удивлению Миланы, Маша не стала медлить с ответом:

– Ну… Бриллианты – это что-то вроде дорожных знаков, символов правильного пути. Жизнь удалась, если есть машина, если носишь размер S или, того лучше, XS, если подарили шубу и бриллианты, понимаешь?

– У тебя есть машина? – спросила Милана.

Маша фыркнула.

– С неё всё и началось, – тихо пробормотала она и добавила чуть громче. – У меня Mercedes.

– Какой? – Милана оживилась, нащупав общую тему.

– The best or nothing4949
  Или лучшее, или ничего.


[Закрыть]. У меня пока что nothing, а вообще Mercedes…

Милана рассмеялась.

– Понятно всё, – она взглянула на часы. – Заглянем в океанариум, а потом поедем в Абу-Даби.

– Ты такая организованная, – восхитилась Маша.

Милана лишь улыбнулась в ответ. Мысль о встрече с Мартиной тревожила её, вновь напоминая о неисправимых ошибках прошлого, и щебетание впечатлённой Маши ничуть не отвлекало от мрачных воспоминаний и оживших сожалений.

20% моих действий приносят 80% моих проблем, и даже 100% моих усилий не хватит, чтобы решить некоторые из них.

– Новая жизнь, новая я. – Меняйся, не изменяя себе

14 июня 2013

Настроение эпизода: 2 Chainz ft. Wiz Khalifa – «We Own It»

К сожалению для Маши, Милана решила покинуть атмосферный отель сразу после возвращения из «Dubai Mall». Почему – Маша не знала. Смоленская стала замкнутой и отвечала на все вопросы ёмко и сжато, словно экономила не только эмоции, но и слова, а Маша молчала, опасаясь вывести Милану из себя и оказаться депортированным ассистентом, нарушившим подписанный вслепую контракт. Она готовилась к отъезду, делая очередное селфи в приглянувшемся ей номере от Armani, когда Милана вышла из своей комнаты и спросила:

– How do I look?5050
  Как я выгляжу?


[Закрыть]

Она переоделась в длинное золотистое платье и собрала волосы в элегантный пучок. Золото шло ей так же, как белый цвет, оттеняя роскошно ровный загар и внутренне благородство высшей бриллиантовой категории.

– Вообще шикарно, – восхитилась Маша.

– Ну, вот, видишь, – Милана улыбнулась, скользнув по ней взглядом. – Не зря терпела.

Маша кивнула, хотя глубоко в душе она всё ещё была не согласна с резкой критикой, которой Милана убила один из понравившихся ей вариантов. Перед океанариумом Милана устроила изнуряющий шопинг забег в поисках идеала, который был найден спустя полчаса энергозатратных примерок, во время которых Милана удостаивала каждый выход Маши быстрым говорящим взглядом, тонкой улыбкой и решительным «next!5151
  Следующее!


[Закрыть]». Теперь на Маше было длинное платье кремового цвета, отлично сочетающееся с её новыми Jimmy Choo, каштановыми волосами и шоколадной сумкой Louis Vuitton.

Оказывается, в наше время найти длинное платье, которое делает девушку невысокого роста стройной, как Николь Ричи, ещё сложнее, чем накрасить ногти за пять минут до выхода из дома.

– Ты познакомишься с Мартиной, – сказала Милана, что-то проверяя в своём iPhone.

– Круто! – воскликнула Маша, которая уже не раз слышала это загадочное имя. – А кто она?

– Она? – Милана взглянула на неё и улыбнулась. – Она Мартина. Ты всё поймешь при встрече. Мы едем к ним домой.

– К ним? – переспросила Маша, испытывая лёгкое напряжение при мысли о множестве богатых знакомых Миланы.

– Да, там будет Фарид – это её муж, он двоюродный брат Али. Ещё у Мартины есть дочка, Марьям…

– А Али?

Их взгляды встретились, Маша, которая много думала об Али, заметно смутилась, Милана мягко рассмеялась.

– И Али там будет, – сказала она и, отследив её реакцию, добавила. – Возможно. А может, нет. Али непредсказуем, но я точно знаю, что он будет завтра на работе.

– На какой?

– У нас с ним бизнес, – пояснила Милана и отвлеклась на входящий звонок.

Она снова говорила по-французски деловым тоном, лишённым тепла и радушия. Эти постоянные контрасты в её манере общения сильнее всего давали Маше почувствовать привилегированность её собственного положения: ей доставалась расположенная к ней и улыбчивая Милана, и Маша с каждым часом всё больше дорожила их зарождающейся дружбой. Она не рассчитывала ни на откровенность, ни на доверие Смоленской – ей было ценно и удивительно уже то, что Милана уделяла ей свое золотое время и искреннее внимание.

То, что миллионерша, окружённая сотнями достойных людей, выбрала себе в ассистенты ничем не выдающуюся девушку не самых модельных параметров и не самого блестящего ума, стимулировало обострившуюся самокритичность. Её постоянно мучили тревожные мысли, что она занимает чужое место, что она тяготит Милану своей глупостью или чрезмерной наивностью, что Смоленская уже жалеет о том, что взяла себе такую попутчицу.

– Милана, а я тебе не надоела? – осторожно спросила Маша, когда они вышли из отеля.

– Надоела, – кивнула Милана, направляясь к белому Rolls-Royce Phantom.

– Ой, – Маша сбилась с шага, следуя за ней по пятам.

Милана остановилась и посмотрела на неё тем же взглядом, которым час назад «убивала» неподходящие платья во время примерки.

– Маш, будь нормальной, please, – попросила Милана и села за руль.

Маша быстро заняла своё место рядом с ней.

– А-а где Aventador?

– Надоел, – сказала Милана и, взглянув на неё, улыбнулась. – Relax, I just wanna be a boss like Tony.5252
  Расслабься, я просто хочу быть боссом, как Тони.


[Закрыть]

– У Антония тоже Rolls Royce?

Милана кивнула. Маша погрузилась в молчание. Ей было неловко, что она успела позабыть синие глаза, растворившись в чёрных. Также ей стало грустно от того, что мозаика их несовместимости с Антонием пополнилась ещё одним фрагментом.

У него есть Rolls Royce. Мне явно не место в его мире и в подобных машинах. Хотя… Я же сейчас сижу рядом с Миланой. Это ведь что-то значит? Что я не на своём месте, да. Я в этом мире только пассажир.

В салоне заиграла музыка, Роллс вклинился в дубайскую пробку, и Милана тихо пропела:

– I am what I am. Only God can judge me now…5353
  Я такая, какая я есть. Теперь только Бог может меня судить…


[Закрыть]

Привет Ferrari, обогнавший меня. Не спеши, мы здесь все в пробке. Глобально в пробке. В своих сверхскоростных машинах, на которых не можем сейчас разогнаться, со своими супер-крутыми мечтами, которые не в силах воплотить.

– Милан, а сколько у Али денег? – неожиданно спросила Маша.

– Если мерить твоими категориями, у него их уж-ж-жасно много, он просто король запредельной роскоши, – с улыбкой сказала Милана.

Но ты вряд ли чувствуешь разницу между роскошью любви и любовью к роскоши.

– Как у тебя?

Потребность Маши всё считать начала уже немного утомлять Милану. Она посмотрела на дорогу перед собой, читая номера машин и смутно знакомые арабские буквы.

– Сколько бы у тебя ни было денег, важно, на что ты их тратишь. Али, безусловно, преуспел в этом искусстве. Моя фантазия всегда была скромнее его возможностей.

Маша улыбнулась.

– Вы давно знакомы, да?

– Мы встретились, когда у него ещё не было Bugatti, – сказала Милана. – У них с Фаридом тогда было всего семь машин.

Деньги заметнее всего в автомобилях. Маша предсказуемо поперхнулась своим «калькулятором».

– Семь?! – взволнованно уточнила она. – А сейчас сколько?!

– Посчитаешь, – сухо сказала Милана.

– А зачем так много? – удивилась Маша. – Попа же одна.

Милана рассмеялась, позабавленная таким свежим искренним взглядом на вопрос сверхпотребления.

– Дней в неделе семь, – терпеливо пояснила она. – Надо иметь хотя бы 14 машин, чтобы не уставать от однообразия.

Маша смотрела на неё, не в силах отделить юмор от серьёзности, а Милана прикалывалась, вспоминая тигрицу Милану и свой собственный бунт против чрезмерной роскоши.

– А я думала арабы другие… – вслух подумала Маша.

– Какие? – Милана взглянула на неё с интересом.

Маша пожала плечами, не желая признаваться в своём тайном пристрастии к турецкому «Великолепному веку» и бразильскому «Клону».

– Ну… пустыня, верблюды, белые халаты, какие-то традиции… – сказала она и тут же пожалела об этом, потому что Милана заливисто рассмеялась в ответ.

– Лучше бы я молчала, – пробормотала Маша.

– Нет! – резко посерьезнев, Милана отрицательно покачала головой. – Я просто тоже об этом думала сегодня, когда мы были в океанариуме. Кругом люди разных наций, религий и доходов, объединённые общими айфонами, рэйбэнами, предметными мечтами. Вот она – глобализация, которая меня пугает и восхищает. Маркетинг сближает нас в потреблении, размывая при этом самих людей.

– И пробки здесь такие же, – вздохнула Маша, не особо вникнув в сказанное Миланой.

– И пробки, да, – кивнула Милана. – Ты ещё увидишь традиции. Арабы многое сохранили, просто это не для посторонних глаз. Они ценят скрытую архитектуру и загадочную красоту…

– Это ты про девушек в парандже? – оживилась Маша.

– Да, они тоже только дома свою красоту демонстрируют. Завидую им самой белой завистью, – Милана улыбнулась.

– Почему? – удивилась Маша.

– Ты даже не представляешь, как сильно опустошает жизнь напоказ…

Нынче такой дефицит общения, что пора уже создать вакансию «приятный собеседник». Мало кто умеет слушать. Ещё меньше людей слышат то, что им говорят, и способны поддержать беседу…

Маша задумчиво смотрела на дисплей своего iPhone, который постоянно загорался, оживляемый новыми лайками. Милана снова выступила в качестве фотографа, запечатлев Машу на смотровой площадке Burj Khalifa, в бутике «Louis Vuitton» и в синеве океанариума. Фотоистория московской жизни Маши сократилась до двух кадров…

– Почему у тебя осталось всего семь фоток в Instagram? – спросила Милана.

– Удалила старые, – Маша улыбнулась. – Новая жизнь, новая я.

– Меняйся, не изменяя себе, – посоветовала Милана, но Маша не слышала её, увлекшись своим аккаунтом, набирающим популярность.

Взяла себе милую девочку с чистой душой и совращаю её искушениями своего мира. Забавно… Её глазами многие привычные вещи видятся мне иначе… Я устала смотреть на всё через призму собственной пресыщенности, захотела освежить своё мировоззрение и voilà! Мари, которая удивляется всему так искренне, восхищается так радостно, благодарит так по-детски… Не испортить бы её, ведь мы в ответе за тех, кого приручили.

– Нравится Instagram? – Милана с интересом наблюдала за Машей.

– Очень, – энергично кивнула та. – У тебя нет жвачки?

– Выплюнь эту привычку.

Маша взглянула на неё, но ничего не сказала.