Текст книги "Крайний срок"

– Ал мне рассказал, что вы – мертвый доктор из ЦКЗ, – произнесла Мегги, устремив на Келли проницательный взгляд. Кстати, лазерной остроты ее пера боялись во всем сочинительском мире. – Славный фокус. Поделитесь.

– Привет, Мегги, – весело поздоровался я и положил себе еще пюре. – Тебя представить нашей гостье или ты предпочитаешь налететь на нее, как торнадо? Вообще-то у Келли выдалась на редкость тяжелая неделя. Я не стану ее винить, если она тебя испугается. Я речь веду к тому, что у всех нас сегодня был трудный денек… Буду тебе очень благодарен, если ты сбавишь обороты, беседуя с нашим доком.

Мегги замерла. Я, в свою очередь, ждал, каким образом прорвется плотина – бурным потоком или возмущенным ручейком.

Наконец ее плечи поникли, и она почти прошептала:

– Махир не пустил последний пост Дейва вживую, но послал мне сохраненную копию и предупредил о вашем возможном приезде. Поэтому я и отправила всех по домам.

– Отлично, – ответил я сдержанно.

– Я не смогла попрощаться, Шон. – Мегги покачала головой. – Я должна была сказать ему… Я должна была быть там.

Я умею справляться с такой тоской. Но, увы, я знал: даже если простишься, легче не станет. Всегда кажется, что ты что-то упустил, недоделал, не спросил. Тебя вечно станет преследовать этот ненужный пустяк.

Я положил вилку на стол, встал, отодвинул собак в сторону своим ботинком и подошел к Мегги. Затем я просто обнял ее и почувствовал, как напряжены ее плечи.

– Я не стану говорить тебе, что все в порядке. Так уже не будет, – произнес я. – Я не буду утешать всякими словами, что я вроде бы понимаю твои чувства… Их не понимает никто, за исключением того, кто сидит у тебя в голове. А еще я не стану убеждать тебя, что мы собираемся тебе помочь. Мы здесь по другой причине – хотим спасти свою шкуру и выяснить, что происходит. Но я тебе скажу одно: Дейв принял решение сам. Его имя будет запечатлено на Стене вместе с именами других героев. И оно пребудет там вечно. Он принял единственно верное решение. Думаю, я не имею права на него злиться. Джорджия не взяла бы Дейва в нашу команду, если бы не знала, что он умеет связываться с людьми в самых тяжелых случаях. И она была права. Я никогда в Дейве не сомневался.

– Похоже, я любила его, – всхлипнула Мегги и уткнулась лицом мне в плечо.

Я глубоко вздохнул и посмотрел поверх ее макушки на остальных. Бекс и Аларих едва успели оправиться после потери Баффи и Джорджии. Я совсем недавно научил себя тому, как делать вид, будто я справляюсь со своим горем. Теперь все начиналось заново. Теории заговора, странные улики, смерти… и тому подобная суета.

Самое худшее заключалось в ином – в глубине сердца, в той частице меня, которая была открыта лишь Джорджии, я радовался. Ведь если опять закрутилась эта старая история, значит, жизнь продолжалась. Мы продвигались к ответу на вопрос, который не давал мне спать по ночам и, возможно, не давал мне нанести себе еще больший вред.

Кто убил мою сестру?

Келли посмотрела на меня и отвернулась. В ее глазах я прочел угрызения совести. Я решил, что нужно будет поговорить с ней. Она ни в чем не виновата – не больше чем я, Аларих или Мегги. Она – жертва. Как и все мы. Никто из нас не сделал ничего дурного. Но лучше подумать об этом завтра, после того как я переговорю с Махиром и мы выспимся. А потом основательно разберемся с файлами, привезенными Келли.

– Пожалуй, мы все его любили – хотя бы немного, – сказал я совершенно честно, стоя в теплой, уютной кухне в окружении тех, кто уцелел из нашей команды. Мегги плакала, а я ее обнимал.

Черт бы тебя побрал, Дэвид Новаковский. Спросишь – за что? За твое благородство и честность, за то, что ты остался в том треклятом доме, за твой последний пост и, наконец, за то, что ты долго молчал. Тупица. Идиот.

Я тебя тоже любила, придурок.

Я не могу опубликовать этот пост. Хочу выложить его в Сеть, но не могу. Но все же сейчас мне немного легче, ведь писательство – наше ремесло. Они уже едут сюда наверняка, если только не… Нет, об этом я думать не стану. В доме так пусто. Господи.

Из блога Магдалены Грейс Гарсиа

«Залежи одуванчиков»,

12 апреля 2041 года. Не опубликовано

Простите меня, мои милые, но сегодняшний чат я провести не смогу. Я помню, я обещала. И мне очень жаль, но у тетушки Мегги сейчас просто раскалывается голова. Мне надо поспать. Завтра все будет, как обычно. Ведите себя хорошо. Не обижайте друг дружку. Если вы кого-то любите, скажите им об этом. Миру всегда нужно побольше любви.

Из блога Магдалены Грейс Гарсиа

«Залежи одуванчиков»,

12 апреля 2041 года

Семь

– Шон?

Я поднял руку и осторожно потер висок, стараясь не разбередить зарождающуюся головную боль. Как только все отправились спать, я погасил свет почти во всем доме, а сам остался в гостиной и стал читать. Возможно, это была не самая хорошая идея.

– Я здесь, Мегги.

Я сидел на полу, прислонившись к дивану. Мышцы затекли, и я не был уверен, что быстро смогу подняться на ноги.

Мегги пробралась через прихожую до двери гостиной, ни разу не оступившись. Я восхитился ее сноровкой. Я бы на таком маршруте точно без синяков и ссадин не остался.

– Как Махир?

– Рад, что мы живы. Транслирует старые видеозаписи – например, нашу поездку с Джорджи в Санта-Крус. Если бы он еще даты убрал, все выглядело бы так, словно мы там с зараженными весело время проводили, когда они забрасывали наш дом зажигательными бомбами.

Мегги облизнула пересохшие губы.

– А Дейв?

– Он остался в доме, чтобы позаботиться о серверах. Мы считаем, что зачистка в Окленде должна закончиться к завтрашнему утру. Сначала власти свяжутся с его родней, а затем мы сообщим о его гибели. Это было бессердечно. Непростительно. Но это был его выбор. Вообще, мы можем сделать вид, что выехали дня на три-четыре в опасную зону, а потом придумаем, где лучше затаиться.

– Не валяй дурака.

Резкий тон Мегги удивил меня. Я часто заморгал. Стянув полы потрепанного махрового халата, словно на ней была броня, она сурово добавила: – Вы останетесь у меня. Система безопасности переправит ваш сигнал, куда вы только пожелаете.

– Мегги…

– Даже не вздумай возражать, Шон Мейсон. И не мечтай. – Она добрела до ближайшего мягкого кресла, села, поджав под себя ноги, и уставилась на меня, будто рассерженная кошка. – Я ко всему привыкла. И сейчас менять ничего не собираюсь.

– Как ты можешь так говорить? – возмутился я. – Я сам видел твою систему.

Мегги громко рассмеялась. Я даже удивился.

– Знаешь, в один прекрасный день мне по наследству достанется столько денег, что я смогу купить небольшой округ. Моим родителям больше некому оставить свои капиталы. Я не зря живу в глуши и окружаю себя репортерами. Ты никогда не задумывался о том, насколько на самом деле защищен мой дом? Если я закричу, кто-нибудь обязательно прибежит. Фальшивую вспышку инфекции тут не подстроить – любую подставу моментально найдут. Так что, если только зомби не станет вдруг слишком много…

– К счастью, вероятность небольшая.

– Вот именно. Короче, если хочешь рисковать – можешь уходить на все четыре стороны.

Я оценивающе посмотрел на Мегги.

– Хорошая у тебя клетка.

– Спасибо. – Она едва заметно улыбнулась. – Еда тоже неплохая, а вот компания…

– Стараемся, – вздохнул я. – Мне, правда, жаль, что так вышло.

– Не извиняйся. Лучше немного поспи. – Мегги перебросила через плечо длинную, почти до пояса, косу и стала вертеть в пальцах ее кончик. – У тебя был тяжелый день.

– Ладно. Знаешь, то, что видишь в зеркале заднего обзора, не становится меньше только оттого, что оно осталось позади тебя. – Я вытащил из портфеля Келли одну из лежавших там папок. – Пытаюсь хоть как-то разобраться в этой дребедени, но пока еще не горит. Но, боюсь, затишью скоро придет конец.

– Покой никогда не длится долго, – согласилась она. – Насколько плохи наши дела?

– По шкале от одного до «Неужели мы все станем зомби»? – Я наугад прочел: «Учитывая риск мутации, нельзя игнорировать локальные поражения организма вирусом Келлис-Эмберли как следующую стадию эволюции вируса. Было бы серьезнейшим упущением с нашей стороны не думать о возможностях и опасностях подобного феномена». – Я захлопнул папку и уставился в пол. – Что бы это значило, хотел бы я знать… Кто-то отправляет на тот свет людей с локальными вирусными поражениями. Цифры не лгут, даже если врут все остальные. Но смысл?

– Думаю, нам пора приниматься за работу.

– Верно, – кивнул я и посмотрел в сторону прихожей. – Наши спят?

– Да. Кажется, кто-то принял снотворное, но это не важно – лишь бы уснули.

– Хорошо.

Мегги приготовила для нас комнаты в то время, когда мы были в дороге. Хотя ее горе было неописуемо, она ухитрилась везде постелить чистое белье и разложить по кроватям полотенца. Скорее всего, такие хлопоты являлись для нее неким колдовством. Если Мегги хозяйничала в спальнях, это означало, что мы точно прорвемся и она увидит нас воочию. А когда настало время ложиться спать, она извинилась за то, что у нее всего три гостевые комнаты, поскольку еще две переделаны в домашний кинотеатр и кабинет. Как будто слово «только» вообще подходило к огромному особняку. Мы с Джорджией выросли в других условиях. Наши с ней комнатки были смежными и в общем-то могли считаться одним помещением. Гостевые комнаты достались Алариху, Бекс и Келли. Мне и раньше случалось спать на неразобранном диване. Я не имел ничего против.

К тому же мне хотелось смотреть и смотреть на загадочные цифры, пока они не обретут смысл. Но за два часа я ни на йоту не продвинулся вперед. Я вздохнул.

– Я что-то упускаю. Точно знаю.

Не суди себя слишком строго, – посоветовала мне Джорджия. – Ты устал.

– Тебе легко говорить, – буркнул я, не успев сдержаться, замер и поймал на себе пытливый взгляд Мегги.

Я ждал… Сам не знаю чего. Люди по-разному реагировали на мои разговоры с покойной сестрой. Чаще всего – отрицательно.

Реакция Мегги попала примерно в середину спектра. Она смотрела на меня очень задумчиво.

– Она действительно общается с тобой и отвечает? – спросила она.

– Половину разговоров начинает именно она, – заявил я, отчасти оправдываясь. – Понимаю, выглядит дико.

– Ну… да, – согласилась Мегги. – Теоретически рассуждая, ты – безумен. – Она пожала плечами. – Но кто я такая, чтобы судить? Я живу в таком доме, который большинство людей сочло бы декорацией для ужастика. Компанию мне составляет войско охранников ниндзя и пара десятков эпилептических собак. Я вообще не имею права называть что-либо «диким».

Интересно, – заметила Джорджия.

– Кто бы говорил, – пробормотал я чуть слышно, а погромче добавил: – Но у меня все-таки… немного иначе.

– По крайней мере, ты знаешь, что сумасшедший. А значит, у тебя есть потенциал для выздоровления.

Я растерялся. Другие были уверены, что мое упорное нежелание отказаться от Джорджии означает, что я никогда не переживу потерю сестры.

– Спасибо, – поблагодарил я Мегги, и мои слова прозвучали еще более коряво, чем у меня в голове.

Но она ничего не заметила и с тоской устремила взгляд в один из темных углов гостиной.

– Я ведь знала… Дейв меня любит, – произнесла она с деланым равнодушием.

Ей просто хотелось выговориться. Я уже не был для нее ни слушателем, ни собеседником.

– Но я, – продолжала Мегги, – так горевала по Баффи, и мы с Дейвом… мы ходили кругами. Нам словно нужно было отредактировать каждую строчку в сценарии, прежде чем мы начнем снимать фильм. Я все прекрасно понимала, и он – тоже, но мы оба палец о палец не ударили. – Мегги тихонько всхлипнула. – Наверное, мы считали, что все должно быть идеально, иначе ничего не выйдет. Будто речь шла о книге.

Мне хотелось ответить, но я понял, что самое разумное – молчать. Я сидел окаменев, и мои руки, в которых я сжимал папку, немного дрожали. Мне хотелось потянуться к ней, взять ее за руку. Но мысленно я был уже далеко отсюда. А та рука, которую я так жаждал сжать, давно превратилась в пепел и обломки костей, развеянные вдоль калифорнийской автострады. И я не пошевелился.

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Мегги взглянула на меня. Едва заметно блеснули слезинки у нее на щеках.

На подобный вопрос у меня никогда не имелось достойного и вразумительного ответа. Я пожал плечами.

– Любовь – паршивая штука, – вымолвила она и встала. – Стоит мне кого-то полюбить – и они умирают. Ты все-таки постарайся хоть немножко поспать, Шон, ладно? И… спасибо тебе за то, что выслушал меня. Такое в Сеть не выложишь. – Она хмыкнула, но этот звук был близок к рыданию. – Ерунда какая… Только собираюсь написать о какой-то по-настоящему трагической истории любви, я не могу сделать из своего сообщения нормальный пост. Ужасно несправедливо по отношению к Баффи и Дейву. Теперь… осталось так мало личного.

– Верно, – согласился я и сглотнул слюну, потому что горло совсем пересохло. – Я почти уверен: он знал о твоих чувствах. Он ведь устроил кинотеатр на крыше…

– Да… – Улыбка Мегги была короткой, но искренней. – Поспи. Завтрашний день не будет лучше.

Хуже уже быть не может, – пробормотала Джорджия.

Я удержался от желания ответить сестре и сказал Мегги:

– Постараюсь.

– До завтра, – попрощалась она и ушла, оставив меня наедине с кучей бумаг, тусклым светом ночника и голосом у меня в голове.

Бывало, ты меня усыплял, – сообщила Джорджия.

– А у тебя в то время имелось собственное тело.

Я снова уставился на папку. Если бы она открылась сама по себе… И не пришлось бы мучиться – читать или нет. «Может, так и будет? Тогда точно все прочитаю», – подумал я.

Шон…

– Перестань.

Она вздохнула. Мне были знакомы все ее вздохи. Например, этот означал: «Прекрати глупить». Обычно он предназначался для того, чтобы подтолкнуть меня к разумному поступку.

Сегодня ты не увидишь ни одного сна.

Я замер.

Но Джорджия замолчала. Я чувствовал: она ждет. Она замерла на границе моего сознания, бесконечно спокойная и терпеливая, – по крайней мере, в том, что касалось моего блага. Я снова сглотнул подступивший к горлу ком и закрыл глаза.

– Ты всегда меня удивляла, – признался я.

Отлично. А теперь встань и ложись на диван.

– Слушаюсь, мэм.

Диван Мегги оказался очень удобным. Правда, сначала пришлось сбросить весь хлам, который на нем валялся. Я выключил свет, снял рубашку и ботинки, но остался в джинсах – мало ли что, вдруг с утра пораньше придется сматываться. Я уснул в тот же миг, когда моя голова коснулась подушки. Или раньше.

Джорджия слово сдержала. Даже если мне снились сны всю ночь напролет, я ничего не запомнил.

Я проснулся от звуков голосов в соседней комнате. Говорили четким, почти театральным шепотом. Возможно, они думали, что их не слышно, но они ошибались. Дело в том, что, когда люди вот так перешептываются, в мозгу словно срабатывает сигнализация. Говори они обычными голосами, я бы не проснулся. Хорошо хоть, никто не вопил от ужаса. Значит, мы эту ночь пережили. По крайней мере, мне было приятно проснуться с такими мыслями.

Сел я с большим трудом. Спина затекла из-за того, что я несколько часов кряду провел на мотоцикле, а потом сидя на полу и пытался осмыслить колонки цифр и научный текст. Теперь я нечасто выбираюсь в зараженную зону, но и в книжного червя еще не превратился. Но почему же сумасшествие – это настолько больно? Застонав, я уперся локтями в колени и уронил голову на руки.

Голоса в кухне смолкли. Зомби не стонут, а воют, но для нетренированного уха звуки могут показаться сходными. Из четырех человек, которые находились в доме вместе со мной, только у Бекс имелся полевой опыт. Лишь она одна отличила бы мертвяка от живого, но измученного человека.

Бекс и Аларих проработали со мной достаточно долго и понимали, что босса не стоит беспокоить, пока он не встанет сам. А в кухне снова зашептались, на этот раз громче. Мои друзья уже не опасались меня разбудить. Я стал размышлять, как быть дальше. Больше всего мне хотелось снова отключиться. Плюс ко всему сон сулил мне возможность вообще не думать. Но, к несчастью, убийцы пациентов с локализованными вирусными поражениями не собирались ждать, пока я отдохну. Вероятно, кто-то уже догадался, что Келли до сих пор жива. Пожалуй, надо поторопиться.

Не исключалась и другая возможность. Вдруг мы опоздали? Если фальшивое удостоверение личности, которым воспользовалась Келли, имело «жучок», то наши враги могли проследить за ее путешествием через всю страну. Хотя это не объясняло, почему они выжидали и позволили Конноли добраться до нас, и только потом начали активные действия. Наверняка они хотели, чтобы «жучок» на них поработал еще пару дней. Правда, теперь слежка за Келли абсолютно невозможна. Ее фальшивое удостоверение превратилось в застывшую капельку металла на руинах Окленда. Никто за пределами нашей команды не знал о том, что она жива.

Нужно сохранить эту тайну.

А если вспышка инфекции была подстроена в ответ на мой звонок доктору Уинну? Вероятность небольшая. Время не совпадало. Вспышку такого масштаба следовало готовить заранее. Даже если бы она началась в ту же секунду, как только я дозвонился в ЦКЗ, вирус не мог активироваться мгновенно, тем более – оказаться в непосредственной близости от нашего дома. Человек, который все это подстроил (если здесь вправду был заговор), должен был иметь в запасе несколько суток. Но я никак не мог найти веских доказательств в пользу той или иной версии.

Я поднял голову, снова застонал и встал с дивана. Один из бульдогов превратил брошенную мной на пол рубашку в импровизированную собачью подстилку – думаю, в отместку за то, что я занял диван. Собачка приоткрыла один глаз и издала короткое рычание, которое могло бы испугать меня, не будь пес размером чуть больше домашней кошки.

– Ладно, парень, – сказал я, примирительно подняв руки вверх. – Мне совсем не холодно.

Аларих, Бекс и Келли сидели за кухонным столом. Я нетвердой походкой пошел к ним, на ходу пытаясь привести в порядок взъерошенные волосы. Все трое обернулись. Бекс подняла брови.

– У тебя нынче необычайно радостный вид, – съязвила она. – А почему ты без рубашки? Решил, что одежда – исключительно для леди?

– Мою рубашку экспроприировал пес, – ответил я. – А где Мегги? Кофе есть? Если хозяйка прячется в собственном доме из-за того, что выпила весь кофе, то это нехорошо.

– Мисс Гарсиа… она вышла в сад, – сообщила Келли и указала на заднюю дверь.

Она явно нервничала, и я понимал ее. Полагаю, она никогда раньше не бывала в частном доме, двери которого вели в жуткий реальный мир, переполненный зомби. Порой я думаю, Джорджия была права, когда говорила, что людям хочется бояться.

– Посмотри на плите, – произнес Аларих и быстро добавил: – У нас есть план или мы просто будем здесь сидеть и ждать у моря погоды?

– Все зависит от дока. – Я подошел к электрической плите. На центральной конфорке стоял полупустой кофейник. – Мы понимаем: то, что случилось вчера, было простым совпадением. Поэтому вопрос, док, у меня такой. Они охотились за нами или за вами?

На кухне воцарилась тишина. Я взял с полки керамическую кружку, налил себе кофе и сделал спокойный маленький глоток в ожидании, когда мне кто-нибудь ответит. Напиток оказался горячим, почти обжигающим, а вкус у него был такой, словно его сварили совсем рядышком с раем. Ради Джорджии я был готов пить колу весь день, но чтобы началось утро, нет ничего лучше чашки кофе.

Наконец Келли произнесла тихим голосом:

– Доктор Уинн думал, что мне удастся исчезнуть из ЦКЗ до того момента, как наш план будет раскрыт. Кроме того, бо`льшая часть моей команды мертва, очень немногие знают насчет клона и того, что мы собирались с ним сделать. Мой побег должен был пройти гладко. Он сказал… что вам, наверное, все равно грозит опасность и…

Она оборвала себя на полуслове. В моем присутствии многим неудобно говорить вслух о гибели Джорджии. Я не могу понять, в чем причина. Наверное, окружающие не хотят напоминать мне о том, что спусковой крючок потянул именно я. Возможно, они все еще не привыкли к тому, что сестра до сих пор со мной. Или просто не очень-то жаждут получить по физиономии.

Но мне плевать. Результат один. Джорджия мертва, и все обходят эту тему стороной.

– Вы знали, что мы в опасности? – угрожающе спросила Бекс.

Девчонка начала свою карьеру как новостник, а факты умеет обрабатывать быстрее большинства ирвинов. Навык дает ей способность говорить на редкость разумно и логично. Кстати, ее собеседнику не стоит терять бдительность ни на минуту.

– И вы молчали?

– Дока мы убивать не станем, – объявил я и сел. – Ее точно так же подставили, как нас. Ведите себя хорошо, договорились? Она не виновата.

Келли решительно кивнула. Вид у нее был на редкость расстроенный.

– Я пыталась вам объяснить. Я вам три недели отправляла электронные письма. А потом не могла оставаться в Мемфисе.

Фильтры спама, – негромко подсказала Джорджия.

Я вздрогнул.

– В закрытом учреждении типа ЦКЗ даже засекреченные телефонные линии сразу прослушивают, – продолжала Келли. – Когда доктор Уинн меня эвакуировал, меня накачали снотворным и уложили в фуру, перевозившую бакалейные товары в Калифорнию. На протяжении нескольких тысяч миль у меня едва пульс прослушивался. Я была вообще не в состоянии кому-нибудь позвонить.

– Но вы не предупредили нас в Окленде, – проворчала Бекс.

– Может, выслушаете меня до конца? – спросила Келли.

Бекс сердито отвела взгляд.

Келли продолжала:

– Откуда мне было знать, что события будут развиваться настолько быстро? В лаборатории совершенно другой мир. Там все происходит медленнее. – Она сделала судорожный вдох, попыталась успокоиться. – От нашей команды осталось три человека… Лишь только тогда мы поняли, что нам угрожает… Для того чтобы сохранить полученные результаты, мы должны были спасти хотя бы одного. Доктор О’Ши не хотела рисковать, а у доктора Ли есть семья. Поэтому к мистеру Уинну отправилась я.

– И он вас клонировал, – подытожил я. – Вполне естественно. Как я сам не додумался?

– Нужно было инсценировать мою смерть. Только таким образом я могла уйти незамеченной. Доктор O’Ши изучала нервную систему, для исследований требовались полноценные организмы. Клона создавала она. И, по идее, она должна была использовать свою ДНК.

– Произошла подмена на уровне среднего звена? – спросил Аларих, встрепенувшись. Он всегда проявлял интерес к детективным сюжетам.

– Да, – подтвердила Келли. – Все шло по цепочке. Один интерн принес образец другому интерну, а тот вручил лаборанту. И как раз тогда доктор Уинн дал этому сотруднику личное поручение. Ничего сложного – надо было просто взять образец из инкубатора и подменить моей ДНК.

Спроси, почему так важен источник ДНК, – подсказала Джорджия.

– Верно, – еле слышно пробормотал я и небрежно произнес: – А почему так важен источник ДНК? Я полагал, что ЦКЗ обходит запрет на клонирование?

– Оно считается противозаконным по причинам морального характера. То, что ЦКЗ имеет данное разрешение, позволяет ученым производить клонирование в научных целях. Вопросы морали решаются за счет того, что осуществляется клонирование самого себя, – пояснила Келли. – Философские проблемы насчет того, обладает ли клон душой, игнорируются. А у верующего населения к нам претензий не возникает.

– Видимо, душа на одну генетическую единицу всего одна, и изначальный донор имеет на нее авторское право? – усмехнулся я.

Келли кивнула. Я фыркнул.

– Никогда не встречался с более потешным проявлением бюрократии. Ладно. Допустим, в ЦКЗ думали, что клонировали доктора О’Ши, а на самом деле была создана ваша копия. А вы не боитесь, что другие догадаются? Например, произведут математические подсчеты, когда на теле клона будут искать фабричное клеймо и не найдут?

– Доктор О’Ши погибла две недели назад. В электрике ее автомобиля произошел сбой, она не справилась с управлением на скоростной трассе. – Келли взглянула на меня, и ее губы тронула улыбка, больше похожая на гримасу ужаса. – Очень печально. Наше начальство поспешило выразить свои соболезнования и дало нам знать, что, если мы хотим закрыть программу, они поддержат перевод наших сотрудников в другие исследовательские проекты. Поступило также распоряжение о немедленном уничтожении ее клона, поскольку оригинал погиб. Копию доктора О’Ши официально уничтожили за четыре дня до моей «смерти». – Келли растерянно замолчала, а потом проговорила очень тихо: – Спустя сутки доктора Ли убили в лаборатории.

– Но почему никто не заметил, что одного клона не хватает?

Келли пожала плечами и ответила профессиональным тоном:

– Они считаются лабораторными отходами. Любой может от них избавиться.

– Значит, все делается без проблем?

– Именно.

– Что я пропустила? – осведомилась Мегги, войдя в кухню с корзиной помидоров. – О, Шон, доброе утро! Приготовить тебе что-нибудь? Тосты? Омлет?

– Омлет – это было бы здорово. А ты пришла как раз вовремя. Док нам кое-что рассказала. Оказывается, ее клон вытащили из кладовки и зарезали, словно курицу, чтобы Келли смогла обрести свободу, явиться к нам и стать нашей проблемой. – Я сделал еще один глоток кофе и, поморщившись, спросил: – А кока-кола у тебя найдется?

Аларих и Бекс переглянулись.

– Сейчас дам, – спокойно ответила Мегги, прошла к другому столу и принялась выкладывать свой урожай. – А вы продолжайте беседу.

– Отлично, – кивнул я. – Что ж, док. Мы день за днем с огнем истину ищем, а вы нас мигом ввели в курс дела.

– Мой клон не зарезали, как курицу, – горячо возразила она. – У доктора Уинна есть одни знакомые. Настоящие профессионалы. Он нанял этих людей, и они ворвались в лабораторию и пристрелили клона после того, как мы взяли его из хранилища. Они гарантировали убийство с первого же выстрела. Он умер без мучений.

– А потом вы сбежали.

– Правильно. – Келли отвела взгляд. На глаза ей попалась открытая задняя дверь. Она поморщилась и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Ваша… В лаборатории сохранилось много сведений о том, как протекало заболевание сетчатки глаз, вызванное вирусом Келлис-Эмберли, у Джорджии Мейсон. Особая природа вашего общего воспитания стала бесценным источником данных.

– Можно поконкретней? – вмешалась Мегги, поставив на плиту сковородку.

– Мисс Конноли имеет в виду, что мы с сестрой росли под прицелом видеокамер и нас постоянно обследовали врачи, чтобы мы могли посещать нужные места с нашими драгоценными родителями, – пояснил я, в упор глядя на Келли. Она не шевелилась. – В итоге Джорджия стала потрясающим подопытным пациентом. Даже не было нужды вносить записи в историю болезни.

– М м м… – протянула Келли, подняв глаза. – Но и вы в результате являлись прекрасным материалом для исследования.

– Я?

Ты, – негромко подтвердила Джорджия. – Длительный контакт с пациентом, страдающим локализованным вирусным поражением, – довольно странно, но ведь ты был моим…

– …ваши иммунные реакции уникальны и изумительны, – вымолвила Келли. Ее слова заглушили голос сестры в моей голове.

Я ухитрился сдержаться, не вздрогнул, но рука у меня задрожала, и я едва удержал в руке кружку кофе. Я поставил ее на стол – подальше от края. Келли, похоже, ничего не заметила.

– Мы собирались пригласить вас в лабораторию в этом году и обследовать – если бы нам позволили продолжить работать по намеченной программе. Нам нужно было понять, имеются ли у вас те глубинные отклонения, из-за которых только у вашей сестры произошло поражение сетчатки глаз. Безусловно, есть вероятность, что тот, кто убивает людей с локализованными поражениями, мог совершить покушение на вас. Но мы не понимаем мотивацию.

– Значит, надо принять во внимание какие-то особенности иммунной системы Шона со всеми отснятыми материалами, которые мы имеем, и подключить наши научные связи… А потом мы все становимся мишенью для удара, верно? – спросила Бекс. – Показательными мальчиками для битья? Для острастки других? Почему же вы прямо с этого не начали: «Привет, приятно познакомиться, я только что разыграла собственную смерть, и еще постскриптум: те ребята, которые хотели меня убить, охотятся и на вас»? Почему?

– Да, – подхватила Мегги нарочито дружелюбным тоном, разбив ножом яйцо. – Это могло бы спасти жизнь Дейву.

– Вы несправедливы, – возразила Келли.

Мегги, не обратив на нее внимания, спросила у меня:

– Тебе два яйца или три, Шон?

– Три, пожалуйста. Вряд ли нам светит остановка для плотного завтрака.

– Отлично. У меня еще один вопрос: вы хотите зарыть ее тело в лесу за моим домом нынче вечером или пока оставите ее в живых на некоторое время ради информации? – произнесла Мегги милым и дружелюбным тоном. Получалось, что для нее смерть Келли значила не больше, чем омлет, который она готовила для меня.

Порой она способна на такое. Вообще, Мегги уже оставила свои прежние привычки. Лишь иногда она превращается в избалованную богатенькую девочку, чья реакция на вещи, которые ей не нравятся, заканчивается одним – она от них избавляется.

Когда Мегги находится «в образе», с ней лучше в споры не вступать.

– Оставим ее в живых, – ответил я, – но если что-то изменится, мы тебе сразу сообщим.

Келли побледнела. Я решил: будет лучше, если я проигнорирую ее испуг.

– Какие новости из Окленда?

– Примерно час назад сообщили о смерти Дейва, – негромко ответил Аларих.

– Ясно. – Я посмотрел на свой кофе. – А как выглядит статистика нашего сайта?

– Общий подъем – 5 процентов. Репортажи Дейва подскочили на 35 процентов, а еще у нас имеется пара запросов на распространение по подписке материала, отснятого Дейвом в прошлом году на Аляске.

Теперь он говорил намного спокойнее и увереннее. Ничего удивительного. После Махира никто не следит за нашими рейтингами так скрупулезно, как Аларих.

– Мегги вас просветила насчет нашей легенды?

Все кивнули.

– Отлично. Кто-нибудь из вас разместил посты?

Ребята покачали головой.

– Нехорошо. Мне нужно, чтобы вы были в онлайне. Итак, мы находились в кемпинге в Санта-Крусе, наш дом взорвали, мы в шоке. Поэтому мы намерены пробыть там еще несколько дней, чтобы прийти в себя. Мегги, убеди, пожалуйста, весь мир в том, что ты в доме – одна-одинешенька. Выложи какой-нибудь заумный стишок – про смерть, да пострашнее, чтобы мурашки по коже бежали. Ты же умеешь. А потом удвой уровень системы безопасности, это будет не лишнее. И обращаюсь ко всем – ни единого упоминания про дока.

– Будет сделано, – сказала Мегги, подошла к столу, сунула мне банку кока-колы и поставила рядом с кофейной кружкой тарелку с омлетом.

– Хорошо, – кивнул я. – Бекс…

– Вывешу правдоподобную полевую видеозапись, – прервала меня Бекс и встала. – Я устроюсь в микроавтобусе.

– Отлично. Аларих…

– Предварительный анализ трагедии в Окленде и короткий некролог памяти Дейва, – произнес Аларих и также поднялся из-за стола. Судя по его отвлеченному взгляду, парень уже погрузился в работу. – Думаю, я сумею быстро выложить свои записи. Заскочу на форумы, а затем, как говорится, меня и след простыл. Короче, все вычищу.