Текст книги "Десанты Великой Отечественной войны (сборник)"

Тем временем остальные «малые охотники» закончили высадку штурмовых групп и начали перевозку десанта с крейсеров. Между 8 и 9 часами затонул катер № 056 (в некоторых документах обозначается под старым № 063), получивший попадание в корму; жертв не было. Катеру № 098 не повезло – на подходе к Феодосии он потерял ориентировку, отстал, забрал вправо и выбросился на берег в районе Сарыголь, где попал под сильный огонь противника. В результате вся команда и штурмовая группа погибли, уцелело только 6 моряков, из них трое было ранено.

Всего 11 катерами было высажено 266 человек из состава штурмового отряда, 1100 человек с крейсера «Красный Крым» и 323 человека с крейсера «Красный Кавказ». При этом на катерах (включая № 098) погибло 65 и было ранено 33 моряка.

В 4:13 эскадренные миноносцы начали проходить в гавань. Первым в 4:40 в порт вошел эсминец «Шаумян», за ним в 4:56 «Незаможник» и к 5 часам – «Железняков». Противник вел по кораблям сильный огонь, эсминцы отвечали, подавляя вражеские батареи и огневые точки.

В 0:48 на молу были включены навигационные огни, одновременно крейсер «Красный Крым» начал высадку войск с помощью баркасов.

В 5:02 крейсер «Красный Кавказ» попытался пришвартоваться с наружной стороны Широкого мола, но не смог из-за сильного отжимного ветра и отсутствия буксира – капитан выделенного для этого буксира «Кабардинец» струсил и ушел обратно в Новороссийск, за что после был отдан под трибунал[100]100
  Кроме него, под трибунал с обвинениями в трусости попали командиры двух «малых охотников»; как минимум в отношении командира СКА № 147 старшего лейтенанта Гайдая это было справедливо.


[Закрыть]. В 5:08 корабль получил первое попадание в районе первой трубы, возникший пожар был ликвидирован через 7 минут. В 5:21 тяжелый (очевидно, 100-мм) снаряд попал в переднюю часть второй башни главного калибра. Тонкая 25-мм броня оказалась пробита, в башне возник пожар; он был быстро ликвидирован лишь благодаря самоотверженности комендора В. М. Покутного, руками выкинувшего из элеватора загоревшийся полузаряд. Тем самым была устранена опасность взрыва боевых припасов, пожар удалось ликвидировать через 4 минуты.

Около 7 часов последний эсминец («Железняков») закончил разгрузку в порту. В 7:15 крейсер «Красный Кавказ» наконец-то удалось пришвартовать к молу, в это же время первое снарядное попадание получил стоявший на рейде крейсер «Красный Крым». В 7:20 в гавань вошел транспорт «Кубань», приступив к высадке десанта на причал. До 7:50 крейсер закончил высадку десантников непосредственно на мол, без помощи катеров. В это время артиллерийско-минометный огонь по крейсеру усилился, благо промахнуться было невозможно. Начались попадания мин в мостики, при этом были убиты фланг-связист штаба высадки капитан-лейтенант Васюков, командир БЧ-4 лейтенант Денисов и почти все сигнальщики, ранены военком крейсера Щербак и бригадный военврач Андреев. Возможно, по этой причине командир крейсера поторопился отойти от мола, не успев выгрузить артиллерию и материальную часть (6 пушек, 15 автомашин) по причине загроможденности причала. В 8:10 крейсер отклепал якорь[101]101
  Ныне этот якорь установлен в Феодосии в качестве памятника.


[Закрыть], отдал швартовы и отошел в Феодосийский залив. Попытка выгрузить хотя бы пушки и боеприпасы с помощью «малых» охотников не имела успеха из-за волнения в 5 баллов и начавшихся налетов вражеской авиации.

В 10 часов с крейсера на подошедший охотник был высажен командир десанта майор Андреев. 3 орудия и все 15 (или 16) автомашин с крейсера были сняты лишь между двумя и четырьмя часами следующего дня путем перегрузки на транспорт «Азов». Тогда же на берег тральщиком Т-401 «Трал» (БТЩ-11) с крейсера был перевезен командир 9-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Дашичев вместе со своим штабом.

В 9:13 выгрузку десантников закончил и крейсер «Красный Крым», также отошедший мористее. К 11:30 закончил разгружаться транспорт «Кубань»; уже при выходе из порта в мостик ему попал немецкий снаряд, в результате чего был убит капитан судна Вислобоков и ранено 5 человек.

Поскольку никакой связи с высаженными войсками не было, в 12 часов на берег был послан начальник штаба высадки капитан 2-го ранга Жуков. После того, как была наконец-то установлена связь с корректировочными постами, крейсера и эсминцы отряда корабельной поддержки в течение всего дня 29 декабря маневрировали в заливе и вели артиллерийский огонь. Эсминец «Железняков», повредивший себе при швартовке форштевень, в десятом часу утра ушел в Новороссийск. После полуночи 30 декабря эсминец «Железняков» также ушел в Новороссийск для устранения солености в котлах.

Всего в крейсер «Красный Кавказ» попало 12 снарядов и 5 мин, на корабле погибло и умерло от ран 27 человек, было ранено 66 человек. Крейсер «Красный Крым» имел попадания 8 снарядов и 3 мин, на нем погибло 12 и ранено 26 человек, оказались выведены из строя сразу три 130-мм орудия (№ 3, 7 и 12). На эсминце «Железняков» единственным попаданием были убиты 7 бойцов корректировочного поста, на эсминце «Шаумян» – сбита грот-мачта, погибло 2 и ранено 6 человек.

В 9:25 минут начались налеты вражеской авиации, продолжавшиеся до 18:00. Однако в этот день они успеха не имели. Зенитная артиллерия кораблей вела частый огонь, сами суда уклонялись от бомб маневрированием. Вдобавок с 10:50 над Феодосией появились истребители Черноморского флота. Увы, из-за удаленности аэродромов самолеты могли находиться в районе Феодосии не более 10–15 минут, поэтому появление за день пяти машин ЛаГГ-3 из состава 7-го авиаполка ВВС ЧФ и нескольких армейских И-153 не могло сыграть сколь-нибудь существенной роли. Слабость противовоздушной обороны привела к тому, что в следующие дни наши силы понесли значительные потери от ударов с воздуха – в первую очередь в транспортных судах.

Чуть раньше начала основной высадки, в 2:45, в Коктебельскую бухту вошла подводная лодка Д-5, имевшая задачу высадить здесь диверсионную группу из 31 человека. Группа должна была перехватить прибрежную дорогу на Феодосию. Однако из-за неожиданного усиления ветра с 4 до 6 баллов и начавшегося шторма (волной с палубы смыло одного краснофлотца) от высадки десанта в этот день пришлось отказаться.

Лишь следующей ночью с 2:45 до 3:00 на берег с помощью надувных лодок было высажено 18 человек, еще 3 человека погибли в перевернувшейся шлюпке. Увы, как раз в это время в районе Коктебеля появились войска противника, срочно перебрасываемые к Феодосии. Около 4 часов с подводной лодки на берегу была замечена белая ракета, послышалась ружейно-пулеметная стрельба. В бою погибло 13 человек, оставшиеся 5 на следующий день вышли к нашим войскам.

Кроме того, накануне высадки в Феодосии 28 декабря в 18:31 с подводной лодки Щ-203 на скалу Эльчан-Кая (Корабль-Камень) к югу от мыса Опук на шлюпке была высажена маневренная группа – лейтенанты-гидрографы Выжгул и Моспан. Группа в 20:47 зажгла на скале огонь, но на подводную лодку так и не вернулась – возможно, потеряв ее, когда лодка погрузилась, скрываясь от появившегося самолета.

Высадка остальных эшелонов десанта

Для того, чтобы подойти к пункту назначения одновременно, суда 1-го отряда были разделены на две группы – транспорты с 8-узловым и с 6-узловым ходом; вторая группа вышла из Новороссийска в 23:00 28 декабря – на час раньше первой. Транспорт «Серов» вообще задержался до 15 часов 29 декабря из-за повреждения руля.

Днем на переходе морем транспорты прикрывались истребительной авиацией ЧФ. Впрочем, прикрытие было жидким – 6 самолетов И-153 и ЛаГГ-3 из 7-го авиаполка и 3 самолета Пе-2 из 40-го авиаполка. Последние машины имели несколько большую дальность, это был первый опыт применения «пешек» в качестве истребителей дальнего прикрытия. Чтобы прийти ночью, а не под утро, судам тихоходной группы пришлось изменить маршрут и двигаться ближе к берегу, в результате чего она пришла даже раньше намеченного срока.

Суда первой (тихоходной) группы 1-го отряда транспортов начали разгружаться в порту Феодосии с 22:10 29 декабря. Выгрузка происходила под систематическим воздействием авиации противника, однако ночью ее действия оказались малоэффективны. Транспорты «Шахтер» и «Красный Профинтерн» завершили разгрузку к 5:30 следующего утра, транспорт «Ташкент» к 11:00 выгрузил только людей. Небольшой пароход «Азов» отстал от отряда, задержался и разгрузился только утром 30 декабря, а потом участвовал в разгрузке крейсера «Красный Кавказ».

Быстроходная группа начала входить в порт в 23:00. Маневрирование и разгрузка транспортов в тесной Феодосийской гавани затруднялись 6-балльным ветром, поэтому разгрузка этой группы задержалась – «Зырянин» и «Ногин» удалось разгрузить только к 16:30, теплоход «Жан Жорес» – к 22:00 30 декабря. Теплоход «Серов» задержался на переходе и прибыл только в 16:30 30 декабря.

Утром 30 декабря в Новороссийск ушли «Шахтер», «Зырянин» и «Красный Профинтерн», вечером – «Ногин», «Жан Жорес» и «Азов», последний принял на борт снятых с берега раненых. Чуть позже, около полуночи, ушел «Серов». Авиация Черноморского флота в этот день направила в Феодосию только 2 самолета – И-16 из 62-й авиабригады.

Суда 2-го отряда (5 транспортов со 163-й горнострелковой дивизией) также были разбиты по скорости на две группы. Они вышли из Туапсе в 15:20 и в 18:00 29 декабря, двигаясь раздельно, достигли Феодосии после полуночи и начали входить в порт Феодосии с 1:30 31 декабря. Запоздание с прибытием оказалось роковым – выгрузку удалось закончить только в 15 часов 31 декабря, а уже с девяти утра начались налеты немецкой авиации.

Если накануне немцы охотились в первую очередь за боевыми кораблями на рейде, не достигнув при этом успеха, то 31 декабря они догадались переключиться на транспорты и порт. Противодействовать им могли лишь корабельные зенитки – зенитных орудий в порту не было, а истребители прикрытия появлялись нерегулярно и могли держаться над Феодосией лишь короткое время. В 10:15 две бомбы попали в транспорт «Красногвардеец», который затонул прямо у причала, не успев полностью завершить разгрузку. Днем был потоплен «малый охотник» № 013; транспорт «Димитров» получил повреждения.

К 13:00 разгрузку 2-го отряда удалось завершить, и через час оставшиеся четыре транспорта вышли в море, взяв курс на Новороссийск и Туапсе. В порту остался только транспорт «Ташкент» из 1-го отряда, намотавший во время маневрирования по гавани себе на винт трос бонового заграждения. На следующий день (1 января) в 13:30 при налете вражеской авиации он был поражен двумя (по другим данным – четырьмя) бомбами и около 15 часов сел на грунт прямо у причала. Из 79 человек экипажа 18 погибло и 12 было ранено.

Следует отметить, что первые участвовавшие в высадке транспорты вернулись в Новороссийск и Туапсе лишь к утру 31 декабря, а основная масса – в новогоднюю ночь и днем 1 января. С учетом времени, необходимого на погрузку и переход (не менее двух суток), а также необходимости разгружаться ночью, никто из них не мог доставить подкрепления в Феодосию раньше вечера 2 января.

Судя по всему, транспорты «второго рейса» начали прибывать в Феодосию лишь с вечера 3 января. Утром 4 января уже разгруженный транспорт «Зырянин» был поражен двумя бомбами и сгорел в порту (погиб 1 человек). 5 января у причала № 3 с внутренней стороны Широкого мола двумя бомбами был потоплен успевший разгрузиться транспорт «Ногин» (жертв не было, транспорт поднят и восстановлен осенью 1944 года). Транспорт «Фабрициус», вышедший из Туапсе утром 4 января, из-за задержки в пути прибыл уже засветло и сумел разгрузиться лишь в ночь с 5 на 6 января. Он доставил в Феодосию 2500 человек пополнения и 300 тонн грузов.

V. Освобождение Керченского полуострова

1. Реакция противника и его ответные действия

Нельзя сказать, что высадка около Керчи застала противника врасплох – немцы ожидали советских действий и были готовы их отражать. Однако одновременная высадка в нескольких местах дезориентировала командование 42-го армейского корпуса. Всего немцы насчитали 25 (!) высадок в 10 местах; среди кораблей, поддерживавших десанты артиллерийским огнем, были замечены даже эсминцы. Немецкое командование считало, что в шести пунктах русских удалось сбросить в море, но в четырех точках десантным войскам силой в две дивизии удалось прочно закрепиться на берегу.

Немецкие войска в Феодосии

В принципе, вплоть до 29 декабря даже силы одной 46-й пехотной дивизии заметно превосходили по численности все высаженные советские войска; вдобавок десантникам катастрофически не хватало артиллерии и даже патронов к стрелковому оружию. Проблемой немцев была нехватка автотранспорта и тяжелой артиллерии, а также невозможность сориентироваться в обстановке и определить наиболее опасные участки. В результате все три полка 46-й дивизии генерал-майора Гимера были сразу же направлены на север от Керчи, против плацдармов у мыса Зюк и мыса Хрони. Наиболее успешная и потенциально наиболее опасная высадка в Камыш-Буруне поначалу осталась без должного внимания – сюда были направлены корпусные части, артиллерия, гарнизон Керчи и набранные с бору по сосенке тыловики. В итоге плацдарм в Камыш-Буруне удалось блокировать, но активных боевых действий обе стороны здесь не вели, и воспрепятствовать высадке подкреплений немцы не смогли.

В 8:30 26 декабря румынский Горный корпус получил от командования 11-й армии приказ направить под Феодосию 8-ю кавалерийскую бригаду. Около 15 часов бригада начала выдвижение на Керченский полуостров, где должна была войти в подчинение 42-го армейского корпуса. Кроме того, 3-й румынский моторизованный полк «рошиори»[102]102
  Регулярная элитная кавалерия – в отличии от «калараши», территориальной.


[Закрыть], находившийся в подчинении 30-го армейского корпуса под Севастополем, приказом Манштейна был направлен в район Феодосии.

В районе полуночи 27 декабря приказ отправиться на Керченский полуостров получила и 4-я румынская горная бригада. Однако по пути ей пришлось оставить два из шести батальонов (18-й и 20-й) для охраны шоссе Симферополь – Алушта. Несколько позже (точное время неизвестно) под Керчь была направлена румынская моторизованная бригада «Раду Корне».

Состав румынских частей, направленных для поддержки 42-го армейского корпуса, был следующим:

Моторизованная бригада «Раду Корне»

Создана 29 июля 1941 года из 6-го моторизованного полка «рошиори» 5-й кавалерийской бригады, трех моторизованных разведывательных эскадронов и подразделения горной артиллерии. С октября 1941 года – «Механизированное соединение полковника Корне».

6-й моторизованный полк «рошиори»

10-й моторизованный полк «рошиори»

54-й моторизованный тяжелый артиллерийский дивизион

Противотанковый батальон

Мотоциклетная рота

4-я горная бригада (с марта 1942 года – 4-я горная дивизия)

8-я горная группа (полк)

13-й горный батальон

14-й горный батальон

19-й горный батальон

9-я горная группа (полк)

17-й горный батальон

18-й горный батальон

20-й горный батальон

4-я группа (полк) горной артиллерии

8-я кавалерийская бригада (15 марта 1942 года переименована в 8-ю кавалерийскую дивизию)

2-й полк «калараши» «Генерал Давид Прапоргеску»

3-й моторизованный полк «калараши»

4-й полк «рошиори» «Регина Мария»

3-й конно-артиллерийский полк

Как мы видим, численность румынской горной бригады! шестибатальонного состава составляла не менее двух третей от численности дивизии. В марте 1942 года румынские бригады без изменения штатов будут переименованы в дивизии. Горная бригада имела около 10 тысяч человек, кавалерийская – порядка 4500 тысяч. Даже с учетом потерь в предыдущих боях, отправленные на помощь 42-му армейскому корпусу силы должны были насчитывать 15–18 тысяч человек. Кроме того, в район Феодосии был направлен 213-й пехотный полк передаваемой в 1-ю танковую армию 73-й пехотной дивизии, к этому времени находившийся в районе Геническа.

Мы столь подробно останавливаемся здесь на численности и боевом составе румынских войск, поскольку это помогает понять смысл и ход дальнейших событий, обычно излагаемый в искаженном свете. Командующий 11-й армией направил на помощь 42-му корпусу именно румын не потому, что они были слабы, а Манштейн не придал советской высадке большого значения. Напротив, кавалерийские и горные полки были элитными частями румынской армии; вдобавок из трех бригад две являлись моторизованными и могли быстрее всех прибыть к месту назначения. Именно они являлись тем самым моторизованным резервом 11-й армии, на отсутствие которого жалуются многие немецкие историки (например, Пауль Карель).

В целом Манштейн считал, что направил фон Шпонеку достаточно мобильных войск, чтобы предотвратить катастрофу. Именно потому его реакция на несанкционированный отход 42-го армейского корпуса была столь бурной.

Однако румыны двигались слишком медленно. К утру 29 декабря 8-я кавбригада и бригада «Корне» находились на марше западнее Керчи. 4-я горная бригада подходила к Феодосии, до которой осталось 20–22 км. 3-й полк «рошиори», судя по всему, находился в районе Коктебеля.

На этот момент гарнизон Феодосии состоял из нескольких разрозненных частей. Среди них немецкие источники называют 147-й армейский артиллерийский дивизион (от которого в городе находились лишь часть сил и штаб), штаб 617-го инженерного полка, 46-й инженерный батальон (как раз в это время он перебрасывался через Феодосию под Севастополь), а также дорожно-строительную роту и саперный взвод из подразделения штурмовых лодок. К ним можно добавить находившиеся в городе и его окрестностях тыловые и полицейские подразделения. Всего здесь находилось около полутора тысяч человек, не имевших единого командования. Береговая артиллерия включала четыре 105-мм орудия 147-го артдивизиона, две полевые гаубицы и противотанковый взвод – две 37-мм пушки на Широком молу. Впрочем, Манштейн в своих мемуарах пишет про несколько береговых батарей.

Румынская мотокавалерийская часть на марше. На заднем плане видны легкие танки R-I

В принципе этого было крайне мало – но на подходе к городу находились румынская горная бригада и кавалерийский полк. Сложилась ситуация, когда судьбу сражения решали буквально считанные часы.

2. Освобождение Феодосии

Штурмовой отряд десанта быстро захватил порт, обеспечив швартовку боевых кораблей. В немалой степени этому способствовало ошеломление противника и отсутствие у него единого командования. Кроме того, Феодосийский порт имел высокую каменную ограду, сыгравшую роль «крепостной стены» в первые полчаса высадки, когда десант был наиболее уязвим. Однако дальше обстановка осложнилась. Открыла огонь немецкая артиллерия, главной силой которой являлись 105мм пушки 147-го дивизиона. Поскольку дивизион был армейским, можно с большой долей уверенности сказать, что это были знаменитые K.18 – одни из лучших немецких пушек времен Второй мировой.[103]103
  Одно такое орудие стоило 37 500 рейхсмарок или 40 % от стоимости танка Pz.III.


[Закрыть]

Для пришвартованных в порту эсминцев огонь этих орудий (судя по всему, расположенных на высотах мыса Ильи) представлял вполне реальную опасность. Однако немецкие артиллеристы предпочли стрелять по самой заметной цели – крейсеру «Красный Кавказ». В результате крейсер получил несколько попаданий, одно из которых могло привести к взрыву боезапаса во второй башне. Эсминцы отделались сравнительно легко – «Железнякову» и «Шаумяну» досталось по одному тяжелому снаряду, оба попали значительно выше ватерлинии.

Серьезной проблемой оказалась связь кораблей и командира отряда высадки с берегом. В отряде первого броска имелось четыре флотских корректировочных поста с рациями РБ-38; кроме того, у десантников имелась одна радиостанция 5-АК. Тем не менее связь с берегом удалось установить только к концу дня.

С рассветом, захватив порт, 633-й стрелковый полк, 251-й горно-стрелковый полк и батальон моряков начали ожесточенные бои за город. К этому времени немцы сумели собрать имевшиеся у них силы и оказали яростное сопротивление. Феодосия лежит на склонах холмов, охватывающих бухту, центральная часть города застроена каменными домами, удобными для обороны. Десантники продвигались вверх по улочкам, веером разбегавшимся от гавани. Каждая группа двигалась самостоятельно, управлять боем в таких условиях было почти невозможно.

По счастью, немцы находились в аналогичной ситуации. Первое время боем вообще никто не управлял, донесение о советском десанте поступило в штаб 42-го армейского корпуса в Кенгезе (40 км восточнее Владиславовки) только в 7:30 по берлинскому времени – через 4,5 часа после высадки. Сразу же приказом командира корпуса командующим обороной Феодосии был назначен находившийся здесь начальник штаба 617-го инженерного полка подполковник фон Альфен.

Тем временем штурмовой отряд и высаженные с крейсеров и эсминцев десантники успели закрепиться в центре города и захватить ключевые пункты (здание фельдкомендатуры, гестапо, городскую тюрьму). Огромную роль сыграло быстрое наращивание сил на берегу – когда подполковник фон Альфен сумел организовать управление войсками, город фактически был уже потерян.

Последней надеждой немцев было занять войсками господствующие над городом высоты – гору Лысая на западе и хребет Телеоба на юге, отделяющий Феодосийскую бухту от Двуякорной. Манштейн пишет, что в первой половине 29 декабря в Феодосию прибыли румынские войска – очевидно, это были части 3-го полка «рошиори»; 4-я горная бригада к утру находилась еще в нескольких часах пути от города и вдобавок была вымотана 140-киломеровым маршем за предыдущие три дня.

В любом случае сдержать наступление советских войск румыны тоже не смогли. К исходу дня десантники выбили врага из города, выйдя на гору Лысая и на подступы к мысу Ильи. Около 23 часов тральщик Т-411 (он же БТЩ-16) высадил десант в составе усиленной роты возле станции Сарыголь к востоку от города. К 8 часам утра 30 декабря передовые части десантного отряда (633-й полк, 251-й горно-стрелковый полк и батальон моряков) с тяжелыми боями вышли на рубеж Ближняя Байбуга, Дальняя Байбуга, колония Герценберг. Передовой рубеж, занятый нашими войсками, проходил по вершине горы Лысая и по близлежащим высотам, на левом фланге он отстоял от города на 3–5 км, на правом – на 5–6 км. Таким образом, войска окончательно заняли господствующие высоты, обезопасив гавань от артиллерийского огня противника. С этого момента препятствовать высадке могла только немецкая авиация.

В 8 часов утра 29 декабря командующий 42-м армейским корпусом генерал-лейтенант фон Шпонек одновременно с сообщением о десанте командующему 11-й армией приказал всем румынским частям и соединениям, находящимся в его распоряжении, срочно прервать марш к Керчи и двигаться к Феодосии. Увы, к этому моменту 8-я кавалерийская бригада и мотобригада «Раду Корне» уже миновали Феодосию. Первая из них прошла за предыдущие дни 200 километров, вторая – 100 километров. А теперь они были вынуждены поворачивать назад.

В 10 часов утра по берлинскому времени (12 часов по Москве) граф фон Шпонек сообщил Манштейну, что принял решение вывести 46-ю пехотную дивизию из боевого соприкосновения с противником, очистить район Керчи и форсированным маршем направить все войска к Парапачскому перешейку, дабы атаковать противника в Феодосии и сбросить его в море. Сразу же после этого штаб 42-го корпуса в Кенгезе свернул рацию и двинулся на запад, поэтому возмущенного послания Манштейна Шпонек уже не получил.

Немецкие войска оказались в крайне неприятной ситуации. Наступление на Севастополь было прекращено, отсюда срочно снимались 132-я и 170-я пехотные дивизии, однако прибыть под Феодосию полным составом они могли только через две недели.

29 и 30 декабря общее превосходство в силах и средствах на Керченском полуострове еще было на стороне 11-й армии – даже к вечеру 30-го на Керченский полуостров было перевезено 34 тысячи советских бойцов, из которых две-три тысячи уже погибло или было ранено. Силы противника на полуострове к этому времени насчитывали 35–37 тысяч человек, но большинство из них либо находилось на марше, либо только что его закончили.

Именно так немцы одерживали все свои знаменитые победы: пользуясь лучшей управляемостью и высокой моторизованностью своих войск, уклониться от удара в лоб, обойти маневром главные силы противника и оказаться у них в тылу. Не обладая общим превосходством в численности и вооружении, добиться решающего перевеса в ключевой точке, пока основные силы противника будут находиться на марше. И вот теперь русские сделали с Манштейном то, что до сих пор делал только он – перехватили инициативу, совершив недоступный для него маневр; заставили маршировать вместо того, чтобы драться.

Следует признать, что этого бы не произошло, если бы командующий 11-й армией не ослабил до предела 42-й армейский корпус, стянув все имеющиеся силы для штурма Севастополя. Манштейн решил рискнуть, поставив все на одну карту – и в этот раз проиграл. В первый раз, но не в последний. С этого момента «утерянных побед» у него будет становиться все больше и больше…

3. Оставление противником Керчи и борьба за коммуникации 42-го армейского корпуса

Вечером 29 декабря для обеспечения связи с командиром 302-й горнострелковой дивизии в Камыш-Бурун на торпедном катере была послана группа связистов с радиостанцией. Командовал группой старший политрук Калинин, кроме него на катере находился начальник штаба Керченской военно-морской базы капитан 3-го ранга Студенчиков, посланный командующим базой контр-адмиралом Фроловым для установления личного контакта с командованием десанта. В районе Камыш-Буруна катер был подбит немецкой артиллерией и приткнулся к берегу. Не обнаружив здесь ни своих войск, ни противника, капитан 3-го ранга Студенчиков решил провести более глубокую разведку берега, для чего собрал отряд из связистов и команды катера, захватил с собой рацию и отправился вглубь берега.

Судя по всему, обнаружив оставленные противником позиции, он решил двинулся на север, в Керчь. В 0:30 30 декабря Студенчиков и Калинин по радио донесли в штаб базы, что город пуст – противник спешно оставил его и отступил на запад.

Днем 30 декабря наша авиация обнаружила ряд мелких и крупных колонн противника, отходивших в сторону Владиславовки и Ак-Моная. В 10:35 самолеты атаковала колонну из всадников, 300 повозок и 8 автомобилей, двигавшуюся от Марфовки на запад. В 10:56 самолетами была атакована немецкая колонна численностью до полка пехоты и обоз, двигавшиеся из района Керчи на Салын; по донесениям летчиков, в этой колонне было уничтожено около 200 вражеских солдат.

Однако войска на Керченском полуострове были совершенно не готовы к преследованию – у них не имелось ни транспорта, ни артиллерии. Вдобавок в Керченском проливе и в южной части Азовского моря начался ледостав, на какое-то время вообще сделавший невозможным переправу войск и снабжения на полуостров. Только к 10 часам 31 декабря части 302-й дивизии, выступившие из района Камыш-Буруна, своими передовыми отрядами достигли линии Султановка, Сараймин. Войска противника оторвались от них как минимум на дневной переход. Части 224-й дивизии и 83-й бригады, действовавшие на северном побережье полуострова, были разрознены, не имели управления и постоянной связи с командованием 51-й армии, поэтому к наступлению были не способны.

Штаб 224-й стрелковой дивизии и штаб 185-го полка высадились в Керчи только в 15:30 1 января. В течение 2 января командование дивизии занималось тем, что стягивало сюда разрозненные части с северного побережья, и лишь затем начало движение на запад.

Попытка командования 51-й армии перерезать пути отхода противника в районе Ак-Моная выброской туда морского десанта в составе 12-й стрелковой бригады также не увенчалась успехом. Решение о высадке 12-й бригады, принятое командованием армии 31 декабря, не могло быть осуществлено ввиду неготовности канонерских лодок к перевозке десанта. Суда с одним батальоном бригады вышли к Ак-Монаю только в 14:30 1 января – а 2 января сообщили, что Арабатский залив полностью покрыт льдом и дальнейшее движение невозможно.

В то же время командование 11-й армии принимало все усилия, чтобы локализовать советский плацдарм у Феодосии. Утром 30 декабря 4-я горная бригада, 3-й моторизованный полк «рошиори» и 420-й противотанковый дивизион, находившиеся в районе Феодосии и западнее нее, были подчинены командованию Горного корпуса – в свою очередь, находившемуся в прямом подчинении Манштейна. Задача румын состояла в том, чтобы совместно с 8-й кавалерийской бригадой атаковать и ликвидировать советский плацдарм.

Однако кавалерийская бригада, только что завершившая марш, в это время еще перегруппировывалась около Владиславовки и не успела занять назначенных ей позиций. Таким образом, левый фланг румын сразу же оказался уязвимым. Атака румын провалилась, в итоге они сами были вынуждены отступить, контратакованные советскими войсками при поддержке танкеток. Лишь к вечеру 30 декабря командиру Горного корпуса генерал-майору Георге Аврамеску удалось стабилизировать фронт в районе Старого Крыма.

И Манштейн, и румыны дружно жалуются на численное превосходство советских войск; вдобавок Манштейн в своем излюбленном стиле критикует советское командование за то, что «имея даже трехкратное превосходство в силах, противник не решился на смелую глубокую операцию, которая могла бы привести к разгрому 11-й армии… Высадившаяся… у Феодосии 44-я армия сначала предпринимала в решающем западном и северо-западном направлении только осторожные вылазки. К нашему удивлению, она направила свои главные силы не в этом направлении, а на восток, навстречу 51-й армии».[104]104
  Э. фон Манштейн. Утерянные победы. Воспоминания фельдмаршала. М.: ACT, 2007. С. 260–261.


[Закрыть]

В действительности ни о каком трехкратном превосходстве в силах речи не шло – к вечеру 30 декабря (после окончания разгрузки транспортов 1-го отряда) в Феодосии было выгружено 16 689 человек, 30 45-мм противотанковых пушек, 23 76-мм и 7 122-мм орудий, а также 214 автомашин и 644 лошади. В то же время только румынские войска в этом районе (три бригады и мотокавалерийский полк) имели по штату около 20 тысяч человек, а в реальности 15–17 тысяч, то есть по численности не уступали силам десанта, а по огневой мощи и маневренности значительно превосходили их. Обе стороны перебрасывали к Феодосии новые силы – исход сражения зависел от того, у кого это получится быстрее.

Утром 31 декабря передовые советские части первый раз атаковали позиции румынские 4-й горной бригады в направлении Старого Крыма, но были отбиты. В этот же день командный пункт горного корпуса посетил начальник оперативного отдела 42-го армейского корпуса майор Штремпель. Он сказал генерал-майору Аврамеску, что отныне положение 11-й армии зависит от энергичности сопротивления румын.

С этого момента советская сторона начала проигрывать темп: 302-я и 224-я стрелковые дивизии еще находились под Керчью, новые подкрепления в Феодосию не могли быть доставлены ранее, чем через три-четыре дня, в то время как немецкая группировка усиливалась буквально с каждым часом. С 31 декабря по 3 января наша разведывательная авиация зафиксировала несколько больших моторизованных колонн противника, двигавшихся в район Феодосии от Карасу-Базара, Симферополя, Дуванкоя. Утром 31-го к противнику подтянулся 213-й пехотный полк, сюда же из района Бахчисарая подошла батарея лейтенанта Даманна из состава 190-го дивизиона штурмовых орудий – 3 машины, которым советская сторона не могла противопоставить ничего.