Текст книги "Больше, чем коврик для йоги: как я стала лучше, мудрее и сильнее"

Глава 4. Путешествуйте часто, налегке

Лучше путешествовать, чем прибыть на место.

Будда

Йога – это идеальный отдых для агорафобов. Вы можете отправиться куда захотите, и вам не придется при этом покидать дом.

Я знаю, что значит покинуть дом. Моя мать, благослови ее Господь, – вечный двигатель. Я жила в 18 разных домах, включая яхту, прежде чем окончила среднюю школу. 18 разных квартир между Нью-Йорком и Флоридой. 18 раз мне приходилось собирать своих Барби, складывать в коробку, расставаться с друзьями и заводить друзей. Иногда мы переезжали с такой скоростью, что я не успевала распаковать вещи. А потом, когда я уже думала, что можно вешать фотографию Бобби Шермана, мы снова отправлялись в путь. В дополнение к переездам родители развелись, поэтому я делила детство между квартирой матери – где бы мы ни жили – и квартирой отца на Парк Авеню. Взад и вперед, взад и вперед. Быть разведенным означало быть разделенным. Я постоянно была в движении.

Неудивительно, что сегодня я в некотором смысле стала агорафобом.

Функциональный агорафоб, вот кто я такая.

Я стараюсь не придавать этому большого значения, так что, наверное, поэтому я наполовину функциональный агорафоб, который притворяется успешным путешественником в жизни.

Вот что происходит, когда я готова выйти из дома: я начинаю потеть. Я чувствую, как колотится сердце. Я очень нервничаю и волнуюсь. Потом я ссорюсь с мужем. Это работает как заклинание. Как только мы начинаем препираться, я с радостью ухожу прочь и забываю, что в глубине души я агорафоб, который в какой-то момент захотел остаться дома со своим вспыльчивым спутником жизни. Когда мы только что поженились и собирались в путешествие, например на медовый месяц, Майк замечал, что за две недели до отъезда у меня начиналась настоящая паническая атака. Она выливалась в 14-дневную ссору вплоть до ночи перед отъездом, когда я растворялась в грязной луже из виски с содовой.

После нескольких поездок он сложил два и два вместе, и ответ был таков: сначала налить мне двойную порцию виски, а потом паковать вещи. Проблема была в том, что, куда бы мы ни отправлялись, когда мы приезжали на место, у меня не было лифчиков. Или джинсов. Или мы шли на пляж, а у меня не оказывалось купальника, что я воспринимала как знак от Вселенной, что мне не следует носить его на людях. Через некоторое время я поняла, что должна снова начать функционировать и собирать свои вещи.

Вы можете подумать, что поскольку я часто меняла место жительства в детстве, то привыкла к переездам, как птица, которая зимой летит на юг, снова и снова, но это работает не так. Когда у вас нет корней, когда вам не хватает стабильности, вы хотите ее больше, а не меньше. Именно стремление к постоянству в моей жизни в конце концов заставило меня преодолеть страх покинуть дом. Йога принесла больше стабильности на мой коврик, и именно желание углубиться в практику вытащило меня наконец из моего маленького мира.

Сегодня я живу в пригороде и вот что могу сказать о пригородах: вам никогда, никогда не придется отсюда уезжать. Вы можете прожить всю свою жизнь, не выходя за пределы радиуса пяти миль, и быть полностью счастливыми.

В пригороде у нас есть школы, Старбакс и морг – это круговорот жизни.

Хотя по натуре я городская штучка, я переехала сюда ради детей. Когда родился старший сын, мы сняли отличный дом в Санта-Монике, штат Калифорния. Но отвезти ребенка в парк означало погрузить его самого, автокресло, коляску, сумку для подгузников размером с небольшой чемодан и закуски, чтобы поддерживать жизнь в течение месяца, в наш крошечный хэтчбек, ехать час по пробкам, и все для того, чтобы он мог посидеть на небольшой лужайке под солнышком. О боже мой! Кто бы не начал страдать агорафобией?

Затем мы переехали в райское место площадью 1800 квадратных футов недалеко от Малхолланд Драйв в Лос-Анджелесе. Наш первый дом стоял на вершине холма, а внизу простиралась долина Сан-Фернандо. Вечерами мы стояли на краю лужайки и смотрели, как внизу мерцают городские огни. На Рождество, когда мальчики были маленькими, мы показывали на огни пролетающего самолета, приземляющегося в аэропорту Бербанка, и говорили: «Вот едет Санта на своих санях».

Когда сыновья были маленькими, я все еще работала в офисе в Санта-Монике и каждый день, прощаясь с мужем, няней, горничной и мальчиками, мужественно пробиралась в центр города, чтобы пообщаться со взрослыми и иногда пообедать в Беверли-Хиллз. Затем, пережив четырех нянь за два года и застряв в плохую погоду во всех аэропортах страны, Майк и я поняли, что надо что-то менять. Кто-то должен был быть дома; мы решили, что это буду я.

Меня быстро соблазнила долина Сан-Фернандо. Я проводила дни, гоняя детей из парка в парк, занимаясь керамикой и посещая уроки музыки и искусства «Мама и Я». Я встречалась на обеде со своими коллегами, работающими матерями, в многочисленных местных ресторанах с детскими комнатами, а затем отправлялась домой, чтобы вздремнуть. Я верила, что дети и правда спят, когда я лежала, отключившись, на диване.

Я была так счастлива, не покидая радиус в пять миль, что вы и не догадались бы, что я была жителем Нью-Йорка! Хотя иногда я водила детей в музей или отдаленный парк, выбираться из этого района становилось все труднее и труднее. Меня совершенно не волновало, что за пределами моего мира существует другой. Мне было хорошо.

Но потом что-то разбудило меня. Это называлось «первый класс». Стоимость частной начальной школы для обоих моих мальчиков должна была составлять 50 000 долларов в год. Это целая куча латте, которую я не смогла бы себе позволить. Как раз в это время я полетела повидаться с бабушкой во Флориду, а поскольку я ужасно боюсь летать (конечно, потому что я наполовину функциональный агорафоб), я набросала план для Майка на случай, если мой самолет упадет. Ему необходимо было знать, на ком жениться в следующий раз, потому что у него не было никакой возможности одновременно посещать занятия для малышей «Мама и Я» и работать.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом, если твой самолет упадет, – сказал мне Майк. – У меня есть план.

– Неужели? – спросила я.

– Да, конечно. Я собираюсь вытащить нас отсюда.

И тут мы поняли, что ни один из нас не хочет жить в Калифорнии. Поэтому мы переехали в Колорадо. Мы купили книгу, которая называлась что-то вроде «Лучшие места в мире, где вы могли бы жить», и город Боулдер получил в ней очень высокие оценки. Поэтому мы вначале полетели туда, осмотрелись, и у меня случился сердечный приступ.

– Что это за серебряные украшения и башмаки на платформе? – спросила я риелтора за обедом на Перл-Стрит, средоточии всех вещей хиппи в городе. – Я – чертова брюнетка из Нью-Йорка. Скажите, есть ли в этом штате магазины Тиффани?

– Она серьезно? – спросил риелтор моего мужа.

– Абсолютно, – сказал Майк.

Итак, риелтор указал нам на юг, и именно так мы нашли Денвер, где были хорошие школы, горы для катания на лыжах и (счастлива отметить!) магазин Тиффани поблизости. И снова для удобства мы выбрали загородный дом. Даже торговый центр находится от него менее чем в трех милях. Жизнь становится напряженной, дети растут, и в один прекрасный день вы понимаете, что вообще-то не покидали свой район уже примерно пять лет. Признаюсь, я была счастливой хрюшкой – агорафобом в навозе.

Моя очень комфортная жизнь, состоящая из детей, завтрака, йоги, обеда, спорта, активностей, ужина, домашней работы, сна, закончилась, потому что мой преподаватель йоги из спортивного клуба умерла. Как только меня выкинули из гнезда, я начала находить еще больше йоги в своем районе, а потом еще больше йоги, только немного за пределами района, а потом одно за другим, и однажды я сказала Майку: «Эй, может быть, я стану учителем йоги».

Но именно это и случилось. Я была довольна, а потом решила, что хочу большего. Может быть, это был очень крепкий тройной венти из пригородного Старбакса. Или это йога действительно говорила со мной. Но однажды я подумала: «А что, если я пойду в школу подготовки преподавателей йоги и узнаю больше?»

Поэтому я стала искать программу подготовки учителей йоги рядом с домом, но, как назло, их не было. Я поняла, что школу не стоит выбирать по местоположению, а уж гуру тем более.

География – это только география. Это не карта для жизни человека.

Дело вот в чем: чтобы выйти из дома, или выехать из района, или оставить позади то, что вас ужасно пугает, – вы должны искренне захотеть. Вы должны хотеть этого больше, чем того, что сдерживает вас. И я в самом деле очень хотела узнать больше о йоге. Мне хотелось еще глубже забраться на коврик. Я хотела большего от бесконечных повторений в своей жизни. Так что, борясь со страхом в душе, я нашла свою первую программу подготовки преподавателей йоги в студии в центре Денвера, примерно в 30 километрах от того места, где я живу. Я смогла записаться по телефону, так что мне не пришлось выходить из дома. Но когда я осознала, что до моей новой школы 30 километров, я пошла в ванную, и меня стошнило. Как я вообще туда попаду?

После того как я неделю плакалась Майку о том, что я совершила ужасную, 200-часовую, 2000-долларовую ошибку, с него хватило. Он посадил меня в машину и проехал по маршруту, чтобы показать мне, насколько легко будет туда добираться. Он составил карту, рассчитал время поездки и практически вышвырнул меня за дверь в первый день занятий.

Вдобавок к мужу, который знает, когда меня нужно выкинуть из дома, у меня есть подруга, которая была в восторге, услышав, что я делаю нечто совершенно безумное. Эта женщина – мой идол. Она искатель приключений. Она побывала на всех континентах (серьезно), выезжает за границу по крайней мере три раза в год и берет с собой своих детей с тех пор, как они вышли из пеленок. (Даже если бы вы заплатили мне миллион долларов, я не взяла бы детей в 16-часовой полет, пока не были изобретены электронные игры.)

Она одна из самых смелых людей, которых я знаю. Она катается на лыжах по крутым склонам, занимается дайвингом и не встретила пока ни одной лошади, которую не смогла бы оседлать. Когда остальные думали, что я сошла с ума, отправившись в школу йоги, она пообещала посетить со мной столько занятий, сколько сможет. Когда я сомневалась в себе, она придавала мне уверенности. Когда мне необходимо было практиковаться четыре часа в день, а потом идти еще на четыре часа в школу вечером, она говорила, что завидует мне. (Лгунья!) Когда я плакала, что если продолжу принимать Адвил[3]3
  Ибупрофен, обезболивающее, в нашей стране не относится к запрещенным веществам.


[Закрыть], то тест покажет положительный результат на запрещенные вещества, она лежала на коврике рядом со мной и подбадривала меня. Но лучше всего было то, что, когда мне требовалось выбрать нового преподавателя в новой студии или первый раз посетить какое-то занятие, она часто находила время, чтобы пойти вместе со мной, и это помогало мне преодолеть фобии.

Затем однажды учебная программа потребовала, чтобы я посетила занятия по йоге Айенгара в центре города, в очень странном районе, где были фабрики, склады и больше ничего, кроме маленькой студии. Уже ощущая тревожный холодок, я позвонила своей лучшей приятельнице по йоге, чтобы съездить вместе, но она отказалась.

Кажется, что независимо от того, насколько мы предприимчивы или насколько храброе наше сердце, может существовать граница, реальная или воображаемая. Это граница зоны нашего почтового индекса.

– Прости, – сказала она, когда я дала ей адрес. – Я люблю тебя, но это слишком далеко от моей зоны почтового индекса.

Почтовый индекс подобен пригороду; он удобен. Внутри тепло и безопасно, а снаружи немного страшно. Внутри зоны почтового индекса у нас есть любимые рестораны, любимые кинотеатры, магазины и школы. Нам нравится наш дом таким, какой он есть, с потрепанными коврами, у нас есть наш удобный свитер, который не следует носить на людях. Мы изолируемся в пузыре, потому что это удобно. Мы перестаем пробовать что-то новое и заводить новых друзей. Нам не хочется выезжать за пределы зоны нашего почтового индекса.

То же самое касается и йоги. Становятся заметны тенденции к «достаточно хорошо». Пройдя начальную стадию авантюризма, некоторые йоги очерчивают вокруг себя границу, за которую они не рискнут выйти. Некоторые прячутся за своей школой йоги («Я занимаюсь только аштангой…»). Другие утверждают, что у них вездесущая травма шеи, поэтому они не могут делать стойку на голове, Ширшасану. (Честно говоря, разве у кого-нибудь нет травмы шеи?) Мне еще нравится такое оправдание: «Я не могу делать упражнения для позвоночника, потому что у меня только что родился ребенок», даже если «ребенок» отметил свой 15-й день рождения. (Однажды и я прибегла к такому оправданию.)

Люди, пришло время отпустить все это.

Нам становится легче, когда мы распаковываем багаж. Около 15 лет назад моя мать начала раздавать вещи. Конечно, вы задаетесь вопросом, как она могла иметь много вещей, учитывая постоянные переезды? Но мама отважна и решительна, поэтому каждый раз, когда она переезжала, за ней следовал полуприцеп, наполненный воспоминаниями обо всей жизни.

Сначала я получила нитку жемчуга, подаренную ей на 16-летие. А потом заказным письмом пришло коктейльное кольцо. Постепенно начала появляться мебель. Сначала был один диван, потом другой, затем книжный шкаф, картина. А потом в один прекрасный день подъехал огромный фургон, и оттуда выкатилась вся жизнь моей мамы.

– Ты потеряла разум? – спросила я, когда дозвонилась до нее.

– Напротив, – радостно ответила она, – думаю, что нашла его!

Моя мама – современная цыганка, которая всегда готова к новым приключениям. Где бы мы ни жили, я всегда находила утешение в том, что дом – это место, где мама и антиквариат. Дома менялись, но вещи всегда были прежними. Как оказалось, все они тяготили ее.

Когда я спросила, на чем она собирается сидеть теперь, когда диван у меня, она ответила, что у нее нет времени, чтобы сидеть! Кроме того, она собиралась сделать ремонт в стиле «скандинавский модерн», что, по-моему, означает использование фанеры. Она была в восторге от этой перемены.

– Я понятия не имела, как сильно эти вещи сдерживали меня, – призналась мама. – Чувствую себя так, как будто сбросила килограммов этак 50.

Если честно, там было примерно 500 кило.

Наши вещи давят на нас и сдерживают нас. Возможно, пришло время отпустить их.

Мы попадаем в ловушку воспоминаний и чувства вины. Если вокруг вас беспорядок, то, скорее всего, вокруг вас и страх. Страх выбросить что-то, даже если вещь бесполезна, – это страх расставания с прошлым. Хранение вещей, которые вы не используете, это страх перед будущим, которое вы не в состоянии обеспечить. Жить в данном моменте, используя только то, что нужно, – это значит жить смело, с верой в изобилие.

Держаться за вещи – значит нуждаться в своего рода гарантии безопасности. Возьмем, например, мой шкаф. Раньше он был заполнен тонной одежды, которая больше не подходила мне после двух беременностей. Но однажды я поняла, что мне нечего надеть. Мне стало так противно из-за того, что я цеплялась за иллюзию, что я на четыре размера меньше, чем была на самом деле, что я сгребла охапки одежды и выбросила их вон. Мой муж пришел домой с работы, и у него случился сердечный приступ.

– Дорогая, нас ограбили, – закричал он с лестницы.

– Нас не грабили.

– Тогда где вся твоя одежда?

– Я отдала то, что мне не подходило, а это то, что осталось, – сказала я ему.

– Ну и дела, – сказал муж, – тебе надо пройтись по магазинам.

О БОЖЕ МОЙ! Отпускать вещи оказалось лучше, чем я себе представляла.

Когда горы вещей становятся такими высокими, что вы не можете двигаться или расти, тогда приходит пора избавиться от них.

Это легко сделать, когда дело касается шкафа с джинсами. Это не так-то просто, когда вы не видите, что вас сдерживает.

Если вы хотите наполниться чем-то новым, вы должны распаковать свои сумки и прибраться в шкафах.

Вы должны отпустить свои истории, комплексы и свои проблемы. Тогда вы можете наполниться новой надеждой. Если вы думаете, что не можете что-то сделать, вы этого не сделаете. Но если вы отбросите эту мысль в сторону, вы поразитесь возможностям.

Я никогда не чувствую себя более удовлетворенной, более целостной и более открытой для возможностей, чем когда я просто нахожусь наедине со своим ковриком. И все же мне пришлось избавиться от агорафобии, чтобы понять это.

Лучшие приключения в жизни часто не зависят ни от GPS, ни от карты, ни даже от очень большого количества багажа. Они часто приходят из ниоткуда. Иногда именно неожиданные приключения приводят нас туда, где мы должны быть.

Когда мне было около 10, я совершила приключение, которое изменило мою жизнь. Отец запланировал провести со мной каникулы на частном острове своего друга в Карибском море. В последнюю минуту что-то случилось с системой регистрации, я не знаю, что именно, но моя бронь на место в самолете исчезла. Мама не позволила бы мне пропустить эти каникулы, поэтому заказала для меня еще один билет, который подразумевал пересадку в Майами, а потом ночь на Ямайке, где я должна была ждать отца, чтобы на следующий день ехать на остров.

Мама очень хотела, чтобы я хорошо провела каникулы, и не подумала о том, что отправлять 10-летнего ребенка одного на Ямайку было сумасшествием. Но ничто не могло остановить мою маму, поэтому ранним солнечным утром она поцеловала меня на прощание в аэропорту Кеннеди и дала 25 долларов на всякий случай. В Майами представитель авиакомпании помог мне пересесть на другой самолет. После посадки на Ямайке таможенник поздоровался со мной у стойки и попросил мой паспорт. Сколько десятилетних детей имеют паспорт? Я предложила единственное удостоверение личности, которое у меня было, – читательский билет Нью-Йоркской библиотеки! По-видимому, не многие наркодилеры пытаются попасть на Ямайку по библиотечному билету, поэтому через несколько минут представитель отеля увозил меня в рай.

В отеле меня поселили в королевский люкс, который, по-видимому, предоставляется с личным телохранителем, когда вам всего 10 лет и вы путешествуете в одиночку. Я переоделась в свое самое красивое розовое платье и поплыла вниз по лестнице в вестибюль, где меня ждал самый большой и черный мужчина, которого я когда-либо видела. Дзинь! Я сразу поняла, что выиграла в лотерею.

Он поклонился и поцеловал мне руку. На мне были гольфы, и мои худенькие ножки дрожали! Я видела много афроамериканцев в Нью-Йорке. В конце концов, я жила в Гринвич-Виллидж, но этот человек был цвета идеального черного дерева, и его грудь была огромной! На нем был бледно-серый костюм с белой рубашкой, которая еще больше подчеркивала глубокий цвет его кожи. Он улыбнулся мне и представился. В тот момент я поняла, что, несмотря на то что росла в лесбийском сообществе, я определенно не была лесбиянкой.

Он провел остаток вечера, удовлетворяя все мои прихоти. (Как ужасно познакомиться с самыми чудесными мужчинами и наивно предполагать, что именно так мужчины будут относиться к вам всю оставшуюся жизнь!) Мы ужинали и танцевали под музыку в исполнении регги-группы отеля. Мой принц попросил оркестр сыграть песню «Мишель» группы Beatles и танцевал со мной, пока я не устала настолько, что не могла стоять на ногах. Потом он поднял меня, как перышко, и стал кружить со мной по танцполу. Я была сражена наповал. В какой-то момент он спросил меня, не очень ли я скучаю по родителям, и я чуть было не ответила: «По кому?» Около полуночи он проводил меня до моей комнаты, а возле двери очень низко поклонился, поблагодарил за волшебный вечер, назвав меня «мисс Мишель», вложил мою маленькую ручку в свою и снова поцеловал ее. Я думаю, что испытала свой первый спонтанный оргазм.

По сей день звуки музыки регги возвращают меня к этому приключению, которое превратило обеспеченного ребенка в независимую молодую женщину. Я понятия не имела, куда иду. У меня не было ни навигатора, ни карты, ни даже паспорта. Я еще не боялась выходить из дома.

За один день я изменилась. Я не боялась и была заинтригована неизвестностью.

Чем старше мы становимся, тем страшнее неизвестность. До сих пор в какие-то дни я боюсь выходить из дома. У меня есть лекарства от тревоги, и я занимаюсь йогой. Но я также могу вернуться в то невероятное место, где, даже если я могу потеряться, я нахожусь именно там, где должна быть, не важно, известно мне это или нет.

Выйдите из зоны вашего почтового индекса

Знаки, которые указывают на то, что вы могли застрять в зоне своего почтового индекса на коврике:

Вы сопротивляетесь изменениям. У вас жесткое расписание. В понедельник в полдень у вас занятие с Томом, во вторник в 17:30 – с Диком, в среду в 8:30 – с Гарри. Ирония заключается в том, что ученик верит, что занимается с «лучшими» преподавателями и, следовательно, получает «лучшие» инструкции. Но на деле ученик получает те же инструкции и отгораживается от других рекомендаций.

Вы сопротивляетесь рекомендациям. Если преподаватель предлагает корректировку, и в вашу голову приходит одна из мыслей, указанных ниже, возможно, вы застряли:

• это кажется странным, должно быть, это неправильно;

• я знаю, как заниматься йогой, отвали!

• мой учитель сказал мне делать это так;

• кто эта стерва?

Вы сопротивляетесь другим стилям йоги. Вы выбрали свой любимый вид йоги и теперь не пробуете ничего другого. Неправильно! Вы можете чему-то научиться у каждого. Избавьтесь от ожиданий. Я знаю одну пару, которая ездила на йога-ретрит в Коста-Рику. По возвращении они сказали, что курорт прекрасен, но йога как-то не очень. Я спросила почему. Они ответили, что это была не силовая йога, а какая-то другая. Трудно представить, что какой-то вид йоги на пляже может разочаровать. Когда такое происходит, то чаще связано не с йогой, а с ожиданиями. Попытайтесь отпустить их.

Поговаривают, что в 2005 году, когда господину Айенгару было 86 и он находился в Соединенных Штатах Америки, он посетил занятие виньяса-йоги с музыкой в Эстес-Парке, штат Колорадо, и объявил, что это было «чудесное развлечение». Я только хочу сказать, что это были слухи, но я им верю.

Одно из самых серьезных открытий, которые у меня когда-либо были, произошло на занятии йогой Айенгара в Париже. Я была в отпуске, и мое время для практики было достаточно ограничено. Поэтому я побежала в ближайшую студию йоги на левом берегу Сены и записалась на первое предложенное занятие. Как ни странно, преподаватель оказалась Богиней. До сих пор помню Мариам. Ее инструкции, в основном на французском, были подобны лазерному лучу для моей практики. Она сосредоточилась на моих плечах и сразу поняла, что правое отличается от левого. Коррективы, которые она внесла в мою практику, и инструкции, которые дала, остались со мной до сегодняшнего дня. А я могла бы упустить все это, если бы искала свой обычный стиль йоги на понятном языке!

Вы сопротивляетесь дискомфорту. Йога коварна. Когда вам легко, то вы перестаете практиковать. Когда становится трудно, вы идете дальше. Помните, йога – это непросто. Удовлетворенность, сантоша, необходима, чтобы обрести умиротворение. Однако удовлетворенность также может быть способом замаскировать отсутствие инициативы.

Вы можете спокойно сказать, что не хотите делать стойку на руках посреди зала. Я знаю, что у моей мамы, например, нет никакого желания делать стойку на руках нигде и никогда. И она очень довольна, очень счастлива, когда говорит это. Но если вы искренне, тайно, хотите сделать стойку на руках, то вы должны пойти на это. Это значит стать лучше. Это значит не отказаться от своего горячего сердца.

Выход из зоны комфорта может привести нас в новые места, которые, в свою очередь, сделают нас лучше в долгосрочной перспективе. А если бы каждый мог жить лучше, мир стал бы счастливее, и мы – агорафобы, не боялись бы выходить из дома.

Путешествуйте налегке

У некоторых из нас много вещей; чем старше мы становимся, тем больше накапливаем. Мы должны быть внимательными, сохранять только то, что служит нам, и отбрасывать все остальное, что встает на нашем пути, например:

• разум. Если ваш разум говорит вам «нееееет», поблагодарите его за вклад и двигайтесь дальше. Разум подобен ребенку, который иногда плохо себя ведет;

• прошлое. Если вы упали, делая инверсию, надеюсь, вы чему-то научились, стали мудрее и можете попробовать еще раз. Событие произошло в прошлом, но оно может не повториться снова прямо сейчас. Нет никаких гарантий;

• шаблоны. Если вы всегда выполняете позу одним и тем же способом, попробуйте новый подход. Другая вариация может открыть что-то новое;

• распакуйте багаж, прежде чем снова отправляться в путь. Вы должны выложить вещи, чтобы наполнить сумку новыми. Медитируйте. Примиритесь с прошлым, и вы будете поражены возможностями настоящего.

Отключите GPS

Как справиться с чувством потерянности

Очень часто мы не знаем, где находимся и куда идем. Но именно здесь начинается йога. Йога отчасти состоит в том, чтобы ощутить себя комфортнее с неизвестным. Это одна из причин попробовать новые позы и новые вариации.

Как почувствовать себя комфортнее с неизвестным

• Признайте момент. Признайте, что вы не можете быть полностью потеряны, вы только временно вышли из зоны своего почтового индекса. Большинство перекосов носят временный характер.

• Определите знакомое. В новой позе практикуйте то, что знаете: основные принципы. И помните о дыхании. Путь домой начинается с дыхания.

• Признайте, что GPS – это притворство. Вы можете думать, что следуете намеченным курсом, но на деле постоянно передвигаетесь по новой территории. Если смотреть на мир шире, то мы – материя на планете, несущейся по космосу со скоростью миллион километров в час. Поэтому расслабьтесь и наслаждайтесь поездкой.

• Откройте глаза. Когда смотрите на GPS, вы видите картину мира. Но когда вы смотрите в окно, вы видите сам мир. Взглянув на позу йоги, определите, можете ли вы видеть не только форму, но и достоинство сердца и соответствующие принципы.

• Сделайте шаг назад, чтобы включиться. На GPS есть кнопка, которая позволяет видеть картину издалека. Когда вы чувствуете себя немного потерянным, отступите назад, чтобы понять все происходящее. Это подключение к общей картине, или энергии Вселенной.