Текст книги "Клубок заклинаний"

Глава 7
Иви

– Ну и все, хватит, – сказала Флисс. – Вы ее нашли, поздравляю! А теперь пойдем отсюда.

– Эй, ты чего такая трусиха? – упрекнула сестру Чарли. – Конечно, надо туда зайти!

Бетти с замиранием сердца разглядывала пропахшую плесенью комнатушку. Совсем крохотная – скорее даже не комната, а чулан. Маленький деревянный стол, стул. Ковра на полу нет – голые доски. Стены выцвели и облупились, с потолка потрепанным кружевом свисает паутина. Сюда явно годами никто не заходил. От всего этого картина выглядела еще более странной. Сквозь прореху в плюще проникал тонкий солнечный луч, но окно так густо заросло, что комнату наполнял мерцающий зеленоватый свет. Казалось, будто они находятся под водой или в каком-то глухом лесу, где все деревья покрыты мхом. Стебли плюща, похожие на вены, тянулись даже по потолку.

– Бр-р-р! – Чарли поежилась и покрепче прижалась к Бетти и Флисс. – Что это такое?

Бетти, завороженная, покачала головой. Комната и правду была жутковатой, но Бетти она в первую очередь представлялась волшебной. Затерянный волшебный угол.

– Не знаю. Одно ясно: сюда уже давно никто не заходил.

– Наверное, тут кто-то жил, – тихо сказала Флисс. – Иначе зачем стул?

– Скорее не жил, а прятался, – уточнила Бетти. – Слишком мало места, даже кровать не поставить. – Она, сощурившись, вгляделась в зеленый полумрак, потом покосилась на Чарли. – Разве что детскую.

– А что, если сюда запирали непослушных детей? – робко предположила Чарли.

Все промолчали. Мысль слишком пугала.

– А где картина? – слабым голосом спросила Флисс. – Не вижу ее.

– Она была напротив окна. Значит, висит на этой самой стене. – Держась за край открывшегося проема, Бетти просунулась в потайную комнату.

Что-то мягкое коснулось щеки. Бетти ахнула и отшатнулась.

– Что там? – вскрикнула Флисс.

– Ничего. – Бетти взяла себя в руки. – Просто паутина. – Она с отвращением отскребла липкую дрянь от щеки, снова осторожно протиснулась в отверстие и повернула голову.

Вот. На стене висит черная рама – совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.

– Вижу раму. Наверное, могу до нее достать, но с виду тяжелая.

– Оставь ее в покое, – сказала Флисс. – Не надо ничего трогать.

Но Бетти вдруг почувствовала, что просто обязана снова увидеть картину и разгадать тайну странной комнаты. Зачем повесили портрет? Он же здесь совершенно не к месту. Она еще раз оглядела комнату – теперь, когда глаза привыкли к полумраку, удалось больше рассмотреть. Под стулом что-то лежало: то ли отвалившийся кусок штукатурки, то ли мятая бумага.

– Там что-то есть. Какие-то бумажки, кажется. Я зайду посмотреть.

– Бетти, пожалуйста, не надо! – взмолилась Флисс. – Комната годами стояла заброшенная – а вдруг под тобой пол провалится? – Она сморщила нос. – Вдруг доски прогнили. Похоже, тут все держится на одной паутине.

Бетти хмыкнула:

– Сомневаюсь. Думаю, все крепче, чем кажется. А если это чьи-то записи, может быть, мы узнаем, когда сюда в последний раз заходили.

– Ну хватит, – отрезала Флисс. – Надо снова закрыть эту комнату и забыть, что мы вообще ее видели. Я, в конце концов, старшая, и, пока бабушки с папой нет дома, я за вас отвечаю. Тебе туда нельзя!

– А я думаю, можно. – Бетти осторожно попробовала ногой пол. Половицы слегка заскрипели, но были вполне крепкими.

– Бетти Уиддершинс, а ну назад! – прошипела Флисс.

Но Бетти не собиралась ее слушать.

– Ничего со мной не случится. – Она отодвинула паутину и встала перед портретом. Хотя в комнате было темно, луч из окна падал прямо на него. Теперь, когда обзор не заслоняли ни листья, ни грязное стекло, Бетти смогла как следует его разглядеть.

Незнакомка с портрета смотрела на нее. Вблизи она была еще красивее – внешностью девушка могла бы потягаться с Флисс. И возраста примерно того же, но смуглее, с длинными волнистыми волосами, почти такими же черными, как рама. Губы ее походили на розовый бутон, а нежный румянец на щеках был выписан так искусно, что казалось, девушка вот-вот задышит. Но удивительнее всего были глаза: необычного цвета, зелено-голубого, и тоже так мастерски прорисованные, что Бетти не могла отделаться от чувства, будто девушка глядит на нее в упор.

Нетрудно понять, почему через стекло они приняли ее за живую. Портрет висел на такой высоте, что глаза девушки находились вровень с глазами Бетти. Черная рама и темный фон на расстоянии почти сливались со стеной, и потому отчетливо виднелись только лицо и плечи.

Но почему его спрятали в этой комнате? Что-то здесь не так. Чем дольше Бетти смотрела на портрет, тем более странным он ей казался. Она отошла, мягко ступая по толстому слою пыли, присела на корточки возле стула и достала то, что под ним лежало.

Да, она была права: стопка бумаги. Бетти осторожно пролистала ее, ожидая увидеть старые газеты, но вместо этого обнаружила рисунки. Очень красивые рисунки – люди, животные и цветы. На одном листе внизу сохранилась полустершаяся карандашная приписка:

– Три правила? – прошептала Бетти, заинтригованная пуще прежнего.

Она вспомнила слова мисс Пальцехват про заколдованный лес. Ну и дела!

– Бетти! – нетерпеливо позвала Чарли. – Что ты там рассматриваешь?

– Рисунки, – ответила Бетти. Она подобрала пару упавших листов и стряхнула с них паука. Листы были исписаны красивым затейливым почерком. – А тут какие-то стихи.

– Стихи? – наконец-то оживилась Флисс. – Что за стихи?

Бетти прищурилась. Местами черные чернила расплылись, как будто на страницу что-то накапало.

– Тут слишком темно, не разобрать. И буквы смазаны.

– Дай посмотреть, – Чарли воспользовалась моментом и прошмыгнула мимо Флисс в тайную комнату. – Ух! До чего тут жутко! – Она развернулась и, приоткрыв рот, встала напротив портрета. – Прямо как живая. Интересно, кто это?

Бетти поднесла один из рисунков к свету. Внизу все тем же изящным почерком были выведены два слова.

– Иви Белл, – прочитала она вслух, коснувшись пальцами строчки. Последняя буква заканчивалась пририсованным маленьким треугольным листиком – похожим на лист плюща. Художница придумала себе говорящую подпись[1]1
  Имя девушки с портрета совпадает по написанию с английским названием плюща – Ivy. Ivy Bell – цветок плюща.


[Закрыть].

– И на картине то же самое. – Чарли показала на портрет и, беззвучно шевеля губами, прочитала. – Вот, в двух местах подписано.

Сначала Бетти не поняла, о чем говорит Чарли. В двух местах? Она видела только одну подпись, в углу полотна. А сейчас заметила такую же, вырезанную на раме.

– Наверное, название, – сказала она. «Иви Белл». Это автопортрет.

Она снова посмотрела на девушку. Та слегка улыбалась, словно подтверждая догадку Бетти. И смотрела ей прямо в глаза взглядом, для которого остановился бег времени.

Теперь, когда можно было как следует рассмотреть картину, стало видно, что даже ее рама – произведение искусства. Черное дерево украшали резные листья плюща.

От плюща за окном, взъерошенного легким ветерком, по комнате побежали зеленые волны. Иви. Укрытая завесой плюща, чье имя она носила. Плюща, который затянул все вокруг и проник комнату. Мысли кружились медленно, как пыль, оседающая в солнечном луче. Долго ли это место ждало, пока его обнаружат? И зачем прятать в потайной комнате такую красивую картину? Как могли хозяева дома бросить здесь что-то настолько ценное?

– Неужели ты не хочешь посмотреть, Флисс? – завороженно спросила Бетти. Она чувствовала, будто откопала клад, который десятилетиями таился под землей. – Это же как в сказке.

– Нет, – отрезала Флисс. – Я все отлично рассмотрела из окна, и я…

Тут внизу что-то грохнуло, и все они застыли как вкопанные.

– Что это было? – прошептала Чарли.

– Мы в доме одни. – Бетти наконец стряхнула с себя чары комнаты. – Если только папа с бабушкой не вернулись.

Но никто их не звал, снизу не слышалось никаких голосов. В доме было тихо, только плющ шуршал за окном.

– Задняя дверь, – выдавила Флисс. Она испуганно посмотрела на Бетти. – Мы ее оставили распахнутой. Кто угодно мог…

– Пойдем. – Бетти взяла Чарли за руку, и они протиснулись обратно в спальню. От яркого солнца тут же заслезились глаза. Бетти закрыла шкаф – так тихо, как только могла, – и направилась к двери, где ее ждала Флисс, нервно покусывая нижнюю губу. Они вместе вышли из комнаты и спустились по лестнице: Флисс впереди, Бетти, Чарли за ней. В тишине скрип каждой ступеньки казался оглушительным.

«Наверное, что-то сквозняком опрокинуло, – убеждала себя Бетти. – Только и всего. А мы переволновались из-за находки, вот и напугались. И вовсе дело не в том, что мы открыли тайную комнату…»

Но она знала: дело не только в комнате. Дело еще и в соли, разложенной вдоль окон и порогов, и в серебряных монетках по углам. Снова всплыла вчерашняя мысль: «Люди боятся того… что может выбраться наружу».

Сестры спустились и заглянули на кухню. Ни души. Все целехонькое. Пылинки сверкали в солнечных лучах, которые падали на недоразобранные ящики с пожитками. Чарли выступила вперед:

– Я думаю, это Эй. Наверное, сшиб снаружи бутылку с молоком… – Она вдруг умолкла и прижала руки ко рту.

– Что такое? – Бетти шагнула к ней.

Теперь она тоже увидела: на полу возле стола блестели осколки, а рядом валялась поломанная рама. Все, что осталось от маленького овального зеркала, которое бабушка повесила накануне вечером. Кое-где из рамы торчали осколки, похожие на ощеренные зубы.

Крючок остался на стене… как же оно тогда упало?

Что-то мелькнуло за окном, и они чуть не подпрыгнули. Фигура в темной потрепанной накидке с капюшоном пробежала по саду и стала удаляться по тропинке. Флисс опомнилась первой и бросилась в Гнездышко, к распахнутой задней двери. Бетти и Чарли кинулись за ней.

– Эй! – крикнула Флисс. – Кто здесь?

Фигура остановилась и обернулась. Из-под капюшона выбивались длинные седые волосы. Старуха. Сощурившись, она оглядела их одну за другой. В ее взгляде было столько гнева и отвращения, что Бетти схватила Чарли и прижала к себе.

– Что вы делаете в нашем саду? – выпалила она наконец.

Старуха не ответила. Стоя на тропинке, она подняла морщинистую руку и указала скрюченным пальцем на Флисс. Губы старухи беззвучно шевелились, и Бетти похолодела от страха. Она услышала, как ахнула Флисс, увидела, как сделала знак вороны, – а потом старуха исчезла. Проскользнула в заросшую арку и скрылась в глубине сада.

Бетти нерешительно вышла за порог и оглядела задний двор. Там было тихо – лишь лениво покачивались цветы да жужжали насекомые, вялые от зноя. Загадочной старухи и след простыл. Будто растворилась. Снаружи, на солнышке, было уже не так страшно, но Бетти все еще трясло, а сердце просто вырывалось из груди.

– Кто же это? – пробормотала она.

Закрыла дверь и заперла на задвижку. Все вернулись на кухню. Дверь в Гнездышко распахнута, зеркало разбито… и поблизости никого не было, кроме этой старухи. Значит, она заходила сюда. Бетти передернуло. Жутко было осознавать, что кто-то неизвестный забрался к ним в дом.

– Почему она так показывала на Флисс? – Голос Чарли дрожал.

– Тебе почудилось, – ответила Бетти, отводя взгляд, потому что знала: это ложь.

Но они слишком переволновались, а Флисс и так уже досталось больше всех.

– Не почудилось, – сказала Флисс. В ее темных глазах плескалась тревога. – Не ври, Бетти. Она на меня в упор смотрела.

– Может быть, она смотрела на твое платье, – возразила Бетти. – С таким-то пятном неудивительно!

– Непохоже. – Чарли говорила непривычно тихо. – Она была очень… страшная. И сердитая.

– Она, наверное, просто по ошибке зашла не в тот дом. – При виде перепуганных лиц сестер Бетти отчаянно хотелось дать разумное объяснение произошедшему. – Может, заблудилась или перепутала. Надо попросить папу, чтобы поставил калитку, а то еще кто-нибудь забредет.

Флисс, будто не слыша ее, глядела на разбитое зеркало. Покосилась на Чарли и встряхнулась:

– Осторожнее, не наступите на осколки. Я сейчас принесу совок и соберу их, пока бабушка не вернулась.

– Не понимаю, – озадаченно спросила Чарли, – как оно со стены-то упало?

Бетти быстро взглянула на Флисс и без слов поняла, что сестра думает о том же, о чем и она. Зеркало не падало. Его уронили – или бросили. И это некому было сделать, кроме той старухи. Бабушка говорит: разобьешь зеркало – будет тебе семь лет несчастья, вспомнила Бетти. Только этого им и не хватало.

Флисс принесла щетку, совок и присела, чтобы замести осколки. Но едва начала, как по гравию зашуршали негромкие шаги. Сестры снова застыли, глядя в кухонное окно. Там проскочила какая-то тень, задела разросшуюся ежевику и пропала из виду.

Еще до того, как в дверь Гнездышка коротко постучали, они уже поняли, куда направляется тень.

– Не отвечай, – шепнула Бетти.

– Давайте выйдем через другую дверь, – в тот же миг предложила Чарли.

Флисс ничего не сказала – со стуком выронила щетку и совок и быстро встала. Ее милое лицо исказил гнев, а темные глаза так и горели. Флисс схватила кочергу и, расправив плечи, двинулась в Гнездышко.

– Флисс! – Бетти встревоженно поспешила за ней. – Ты что делаешь?

– Прогоняю ее, – бесцветным голосом ответила Флисс. Она открыла задвижку, настежь распахнула заднюю дверь и замахнулась кочергой. – А ну прочь отсюда!

На пороге стоял Тодд, смущенный и испуганный. Он поднял руку, защищаясь от кочерги, и три розы, которые он принес, упали на землю, растеряв несколько лепестков.

– Ой, – сказала Флисс. Она тяжело дышала и все еще держала над собой кочергу. – Это ты.

Тодд попятился, неуверенно глядя на нее:

– Я не вовремя?

Глава 8
Проклятие?..

Взгляд Тодда упал на красное пятно у Флисс на платье, и он ахнул. Но Флисс ахнула громче.

– Ой, – в ужасе повторила она и спрятала кочергу за спину. – А мы тут просто, ну…

– Она свалилась с лестницы, – с готовностью подсказала Чарли. – В какие-то ягоды.

– Страшно представить, каково пришлось ягодам. – У Тодда явно отлегло от сердца.

Флисс обворожительно улыбнулась и прислонилась к косяку. Даже сейчас, бледная, в перепачканном платье, она умудрялась выглядеть хорошенькой. Потянулась к волосам, чтобы пригладить взмокшие пряди, и размазала по лбу сажу от кочерги.

Бетти втиснулась в дверной проем рядом с Флисс, заглянула Тодду за плечо, в сад, и спросила:

– Ты по пути сюда кого-нибудь видел? Старушка тебе случайно не встретилась?

Тодд недоуменно сдвинул темные брови:

– Старушка? Нет, я никого не видел. А вы что, бабушку потеряли?

Бетти нетерпеливо помотала головой:

– Не бабушку. Другую старушку. Она забралась к нам в дом и рыскала тут.

Тодд вытаращил глаза:

– Ужас какой. Ты поэтому упала с лестницы?

– Нет, я… – Флисс вовремя прикусила язык. – Я увидела среди листьев паука, подскочила, поскользнулась на ступеньках и упала.

Она искоса взглянула на Бетти, и та еле заметно кивнула, показывая, что поняла. Не стоит пока распространяться о тайной комнате – и о том, что они там нашли.

– А эта старушка что-то сказала? – спросил Тодд.

– Не-а, – ответила Чарли. – Ну, то есть она шевелила губами, но мы ничего не услышали. И показывала на Флисс.

– Ты точно никого не видел? – Бетти вспомнила о пристальном взгляде странной женщины, и по спине пробежал холодок. – Длинные седые волосы, темная одежда. Похоже на кого-то из деревни?

Тодд беспомощно пожал плечами:

– Прости. Это может быть кто угодно. А что, если она пришла познакомиться с вашей бабушкой, но не ожидала вас увидеть и напугалась?

– Нет. – Флисс нахмурилась. – Непохоже. Она разбила зеркало, а потом указывала прямо на меня. Будто… будто насылала проклятие или вроде того.

Проклятие. Слово повисло в воздухе, как дурной запах. К проклятиям семье Уиддершинс было не привыкать. Над сестрами с рождения тяготело фамильное проклятие, которое не давало покинуть Вороний Камень и соседние острова. Осмелься они нарушить запрет, и к закату следующего дня их бы не стало. Однако благодаря решимости Бетти и трем волшебным предметам сестрам удалось снять проклятие в том самом месте, где его наложили: в Вороньей башне. Вряд ли их прокляли по второму разу – подобное невезение было бы уж чересчур. Но Бетти знала, что с удачей их семья не в ладах. И не могла не согласиться с Флисс: лицо у старухи было такое злобное, словно она и вправду бормотала какое-то заклинание.

Бетти надеялась, что Тодд сейчас успокоит Флисс, скажет, что в Пендлвике такого не бывает. Но его ответ стал для нее неожиданностью.

– Не надо тут говорить о проклятиях. – Он понизил голос. – Народ этого не любит. У нас что-то вроде неписаного правила: ни слова о магии.

– Но почему? – удивилась Чарли.

Она твердо верила, что от магии только польза. Конечно, сестры порой из-за нее попадали в передряги, но из беды их выручала тоже магия.

– Это как-то связано с тем, о чем толковала мисс Пальцехват? Что магия и беда ходят рука об руку? – Бетти припомнила и рассказ о Голодном дереве, и слова о ведьмах в Пендлвике. Та оборванная взлохмаченная старуха определенно смахивала на ведьму.

Тодд опять пожал плечами и криво улыбнулся:

– Наверное, когда говоришь о чем-то – делаешь это более… настоящим. Приглашаешь в дом, что ли.

Он вытер шею, покрывшуюся испариной то ли от жары, то ли от смущения. Бетти сообразила, что Тодд уже несколько минут стоит на палящем солнце, а они не пригласили его в дом.

– Тодд, прости, пожалуйста, что заставили тебя жариться на пороге, – спохватилась она, жестом призывая Флисс отойти от двери. – Заходи.

– Ой, точно! – Флисс рассеянно потрясла головой, словно отгоняя непрошеные мысли. – Заходи, конечно. – Она наконец заметила лежащие под дверью розы. – Ах! Это для нас?

– Э-э-э, да. – Тодд нагнулся и поднял поникшие цветы. – Они, как видите, немного пригорюнились, но я каждой из вас принес по розе. Добро пожаловать в Пендлвик, вот.

Он отдал Бетти и Чарли две ярко-желтые розы, а третью, темно-красную, протянул Флисс. Та поблагодарила, и Бетти с облегчением увидела, что по щекам у сестры разлился румянец.

– Пойду поставлю в воду. – Флисс направилась из Гнездышка в кухню, но, войдя туда, резко замерла. Пол все еще был усыпан осколками зеркала.

– Я уберу. – Бетти наклонилась за щеткой и совком.

Флисс обогнула осколки и подошла к раковине. Отыскала бутылку, налила воды и сунула туда розы.

– Я бы предложила тебе чаю, но все говорят, что чай я завариваю дрянной.

Бетти так и разинула рот. От сестры на кухне и правда было мало толку, но чтобы Флисс в этом призналась вслух, да еще и при парне, на которого положила глаз? Неслыханное дело! Наверное, все еще не опомнилась после падения и встречи со старухой. А может, виновато подумала Бетти, не стоит ее так часто поддразнивать.

Тодд усмехнулся:

– К счастью, у меня чай получается отличный. Давай я сам поставлю чайник? Тебе, кажется, лучше присесть.

Флисс плюхнулась на стул и обмахнулась рукой:

– Слишком жарко для чая.

– Бабушка говорит, для чая не бывает слишком жарко, – тотчас вставила Чарли.

– Тогда просто воды налью. – Тодд открыл шкаф в поисках стаканов.

Бетти с благодарностью на него взглянула, радуясь, что он пытается разрядить обстановку. Осколки со звоном падали в совок. Они разлетелись по всему полу, и Бетти не сомневалась: на них еще долго придется натыкаться.

– Ты, главное, все собери! – встревожилась Чарли. – А то вдруг Эй повредит лапу?

– Кто такой Эй? – Тодд выставил в ряд четыре разномастных стакана и повернул кран с холодной водой.

– Наш кот, – объяснила Чарли и затараторила: – Он, правда, почти дикий. А ты животных любишь? Хочешь, покажу своего крыса?

– Чарли! – одернула Бетти.

– Что? – откликнулась сестренка и выжидающе улыбнулась Тодду.

– Э-э-э… – протянул он.

От необходимости отвечать его избавил кран, у которого началось что-то вроде икоты. Вода шла рывками – кран выплевывал ее с такой силой, что она выплескивалась из раковины.

– Наверное, в трубе пузырь воздуха, – сказал Тодд.

Вода потекла тонюсенькой струйкой, потом закапала, а потом и вовсе остановилась. Тодд покрутил кран туда-сюда, но это не помогло. Тут раздался жуткий булькающий звук, и из крана высунулся длинный зеленый побег.

– Галки-нахалки! – Флисс вскочила со стула. – Это еще что?

Тодд ухватил скользкий зеленый стебель и потянул. Стебель вылез наружу, хотя явно не полностью.

– Похоже, растет прямо в трубе. – Тодд обернул стебель вокруг руки и снова потянул, но он все не кончался.

Бетти недоумевала. С самого приезда все пользовались краном, и ничто не намекало на какие-то неполадки с трубами. Флисс всего минуту назад ставила цветы в воду, и все было в порядке! Зеленый стебель показался знакомым. Да они же все утро смотрели на такие! Бетти подошла к раковине. Как странно…

Тодд дернул и наконец вытащил побег из крана. Хлынула вода.

– Это… плющ. – Он недоуменно тряхнул рукой. Стебель упал в раковину.

– Как думаете, давно он там застрял? – Чарли разглядывала зеленые кольца.

– Недавно, – ответила Бетти. – Если бы он долго торчал в трубе, все листья бы размокли.

– Ой! – воскликнула Флисс и показала пальцем на кран. – Смотрите!

После извлечения плюща напор стал обычным, и никто не обратил внимания на воду. Но теперь Бетти видела, что странный стебель в трубе – это только начало. Вода из крана бежала ярко-зеленая, как свежая трава.

– Буэ-э-э! – насупилась Чарли. – Я такое пить не буду.

– Скоро протечет, и будет чистая, – не слишком уверенно сказал Тодд.

Бетти смотрела, как зеленая вода убегает в слив, журча в завитках плюща. Будь это что угодно другое – мох, пучок травы, – ей было бы спокойнее. Но плющ?.. Потайная комната, картина, рисунки – все, что они сегодня обнаружили, объединял именно плющ. Зеленый плющ. Иви Белл… Бетти знала, что бабушка это растение недолюбливает. Однажды они перед Рождеством делали в школе венки из плюща, и бабушка строго-настрого запретила брать их в дом.

«Плющ приносит несчастье, – заявила бабушка, как говорила и про десятки других вещей. – Не место ему в доме».

«Приносит несчастье… Несчастная Иви Белл», – подумала Бетти. Кем была девушка с картины, оставившая в тайной комнате свои рисунки? Это она разложила по углам серебряные монеты и рассыпала на подоконниках соль?

– Вот, уже становится чище, – с облегчением сказал Тодд. Он наполнил стакан и поднял к свету. – Видите?

Вода все еще была зеленоватая, но уже куда прозрачнее. Тодд выплеснул ее и снова наполнил стакан. Бетти молча взяла из раковины стебель, холодный и мокрый, сбегала к заднему входу и выкинула плющ в какие-то кусты. Из-под кустов выскочил Эй и наградил ее гневным взглядом. Стряхнув капли с черной шубки, он мрачно удалился.

Бетти вернулась в кухню. Ей мигом полегчало. Ну правда, что за глупости она придумала? В любом старом доме полно странностей, если приглядеться. А люди при переезде всегда что-то бросают – они и сами оставили в «Потайном кармане» кучу вещей. «Ох уж эти бабушкины суеверия! – рассердилась на себя Бетти. – Как ни старайся, все равно нахватаешься».

И все же пить из стаканов, которые наполнил Тодд, никто не торопился. Из крана какое-то время покапало, а потом стало тихо.

Через миг в замке зазвенели ключи, и передняя дверь распахнулась.

– Э-ге-ге! – позвала бабушка. – Вы здесь?

– Здесь, бабушка! – откликнулась Чарли.

– Бетти Уиддершинс, – проворчала бабушка, грузно топая в кухню, – я же тебя просила убрать в прихожей. Там паутина длиной с мою ногу. Или ты на ней белье собралась вешать? Ты… Ой! Не знала, что у нас гость.

Бабушка вошла в кухню и уставилась на Тодда. Следом за ней появился папа с горой покупок.

– С кем имею честь? – зычно спросил он, поставил на пол корзину и протянул Тодду широкую ладонь.

– Тодд, – назвался гость и чуть скривился: очень уж сильно папа сжал его руку. – Тодд Берри. Я вчера познакомился с вашими дочками, и…

– Фелисити! – вдруг ахнула бабушка и кинулась к Флисс. – Что стряслось?

– Упала с лестницы, – хмуро ответила та. – Да, со мной все в порядке. Нет, это не кровь.

– Ох, Флисс. – Бабушка покачала головой. – Такое красивое платье было! Ты похожа на малиновый пирог.

Чарли хихикнула:

– Расплющенный!

– Ну спасибо, Чарли, – огрызнулась Флисс.

– Я пришел узнать, не хотят ли они, чтобы я их еще немного поводил по окрестностям, – сказал Тодд.

Флисс удрученно взглянула на пятно от ягод:

– Кажется, я для этого неудачно одета.

– Ты права, – тут же согласилась Бетти. – Иди переоденься. По-моему, тебе стоит проветриться. Но давай сначала обработаем твои царапины, не нравятся мне они.

Она налила в миску соленой воды и отправила Чарли за чистыми полотенцами. Флисс и правда не мешает прогуляться после такого потрясения. К тому же у Бетти тогда появится шанс все разведать. Ей хотелось как следует рассмотреть бумаги из тайной комнаты, а это проще без Флисс, иначе она ведь поднимет шум. Бетти чувствовала, что бабушка тоже поднимет шум и, вероятно, велит уничтожить эти находки. От одной мысли ее бросило в дрожь. Крошечная комнатка манила тайной, и внутри все так и зудело – поскорее бы разгадать!

Пока папа разбирал покупки, Чарли совала в них любопытный нос, а бабушка хлопотала вокруг Флисс, Бетти незаметно выскользнула из кухни и поднялась наверх. Тут она поняла, что совершенно не помнит, как поступила с той стопкой бумаг. Похоже, когда снизу раздался грохот, она их выронила – потому что листы были рассыпаны по полу спальни.

Ее спальни. Как все-таки здорово наконец иметь собственную комнату! И очень удобно: здесь ее никто не побеспокоит, и можно все подробно изучить.

Бетти аккуратно собрала листы и сложила на кровать. Потом открыла шкаф и водворила доску на место, закрывая проход в тайную комнату. Оттуда напоследок пахну́ло затхлостью, и Бетти поборола желание еще раз взглянуть на портрет.

Она принялась перебирать листы. Рисунки пожелтели от времени, но выполнены были очень искусно. Бетти задержала взгляд на наброске, запечатлевшем фасад их дома; у входа в коттедж «Черный дрозд» пышно цвели розы. Что-то здесь озадачивало, но что именно? Бетти проглядела еще несколько рисунков, где были во всех деталях – и с пометками – изображены разные цветы и травы. Потом на глаза попались ноты и стихи – куплеты какой-то песни.

Бетти заметила слова «Пендлвик» и «ведьма», и ее охватило предвкушение. Может быть, из этой песни она узнает больше подробностей истории, о которой упоминала мисс Пальцехват? Она жадно впилась глазами в строчки.

 
Она пришла издалека
На свет чьего-то огонька.
Она звалась Элиза Бёрд.
Был не к добру ее приход.
Все началось в тот день, когда
На ферме с ней стряслась беда.
Вонзился в пятку ржавый гвоздь,
И ногу отрубить пришлось.
Прочь, ведьма, прочь,
Пендлвик не трогай!
Прочь, ведьма, прочь,
Скатертью дорога!
Элиза в гневе на судьбу
Взялась за злую ворожбу.
Везде, куда она ни шла,
Творились жуткие дела.
Амбары, полные мышей,
Нашествия клопов и вшей,
Ушибы, хвори, язвы, гной –
Одна невзгода за другой.
Прочь, ведьма, прочь,
Ты нам не страшна!
Прочь, ведьма, прочь,
Заплатишь ты сполна!
Элизу отвели к пруду,
Чтобы предать ее суду.
Как ни была она хитра,
Не отвертелась от костра.
Кого коснулся ее гнев,
Теперь стоят, окаменев,
А на костях Элизы Бёрд
Кривое дерево растет.
Прочь, ведьма, прочь!
(К пруду не подходи…)
Прочь, ведьма, прочь!
(Колдунья вечно бдит…)
 

Бетти перечитала еще раз. Ужас какой! Так, значит, Элиза Бёрд – та самая загадочная ведьма с деревянной ногой, которую, по словам мисс Пальцехват, похоронили на поляне у пруда. А потом на ее костях выросло Голодное дерево.

– Жуткая песня, – пробормотала она себе под нос. Казалось, что этот лист только и ждал, когда Бетти его обнаружит. Но почему? У нее голова шла кругом. Бетти надеялась что-то выяснить о тайной комнате и об Иви, а наткнулась на песню. Как любопытно, что этот текст спрятали в комнате… наверное, убрали с глаз долой, потому что в нем упоминалась магия. Бетти стала перебирать бумаги дальше в поисках других секретов. Снова несколько рисунков растений и животных. Пара маленьких чернильных набросков. А потом кое-что еще.

Страницы из дневника.