Текст книги "Арчер будет молчать"

Я засмеялась. Его глаза заблестели. Он смотрел на мой рот. Эти бабочки снова запорхали, и мы оба отвернулись.

Спустя недолгое время я собрала свои вещи и собачку, попрощалась с Арчером и пошла по дорожке. Дойдя до ворот, я остановилась и оглянулась на маленький домик позади. До меня внезапно дошло, что хоть Арчер Хейл и выучился сам языку жестов, но у него не было ни одного человека, с которым он мог бы разговаривать.

Пока не появилась я.

* * *

На следующий день, подавая бифштекс с жареной картошкой Колу Трембли и гамбургер с картофельным салатом Стюарту Перселлу на третий столик, я услышала, как звякнул колокольчик, и увидела входящего Тревиса в форме. Он широко улыбнулся мне и указал на стойку, спрашивая, обслуживаю ли я ее. Я улыбнулась и кивнула, тихо ответив: «Сейчас».

Я подала тарелки, добавила им воды и подошла к стойке, где уже сидел Тревис.

– Привет, – поздоровалась я. – Как дела? – Взяв кофейник, я вопросительно подняла брови.

– Пожалуйста, – сказал он про кофе, и я начала наливать чашку. – Я пытался тебе позвонить. Ты от меня прячешься?

– Прячусь? Что за чушь! У меня просто время кончилось. Черт! – Я прижала ладонь ко лбу. – Извини, у меня телефон такой, с поминутным тарифом, и я редко им пользуюсь.

Он приподнял брови.

– Что, у тебя нет семьи, которым ты бы звонила?

Я покачала головой.

– Пара друзей, но мой отец умер полгода назад, и… В общем, особо никого нет.

– Господи, Бри, прости, – огорченно сказал он.

Я отмахнулась. Я не могла позволить себе эмоции на работе.

– Ничего. Все в порядке. – Я в основном и была в порядке. Иногда. В последнее время даже лучше.

Он изучал меня какое-то время.

– Ну ладно. Я звонил тебе для того, чтобы спросить – не хочешь ли поужинать со мной, как мы собирались?

Я оперлась бедром на стойку и улыбнулась ему.

– Так я не отвечала на телефон, и ты меня выследил?

Он ухмыльнулся:

– Ну, я не назвал бы это серьезной операцией, требующей участия настоящих шпионов.

Я рассмеялась, но эти слова почему-то странным образом напомнили мне Арчера, и во мне шевельнулось что-то вроде вины. Я не имела понятия, с чего бы? Да, мы дружили, и наша дружба усиливалась, но он все еще был очень закрыт во многих отношениях. Я понимала его, и меня брало такое зло на весь этот дурацкий город за то, что они плевали на него, а он был жутко умный, приятный человек, который, насколько я могла судить, никогда не сделал никому ничего плохого. Все это было просто нечестно.

– Эй, Бри, вернись, – позвал Тревис, возвращая меня из моего забытья. Я стояла, отвернувшись и глядя в окно.

Я слегка потрясла головой:

– Извини, Тревис. Я на минутку задумалась. Моя голова иногда превращается в черную дыру. – Я тихо усмехнулась, смущаясь. – В любом случае я, конечно, пойду с тобой ужинать.

Он поднял брови.

– Ну, только постарайся не слишком возбуждаться на этот счет.

Я засмеялась, качая головой:

– Нет, прости, я просто… но это же просто ужин?

Он ухмыльнулся:

– Ну да, в смысле – закуска… И может быть, даже десерт…

– Оʼкей, – засмеялась я.

– В пятницу вечером?

– Да, хорошо. – Я кивнула паре, которая только что села за один из моих столиков, и они улыбнулись. – Мне надо работать. Увидимся в пятницу? – Я записала свой адрес на клочке бумаги от моего блокнота для заказов и, улыбаясь, протянула ему.

– Да, так я заеду за тобой в семь?

– Отлично. – Я снова улыбнулась. – Увидимся. – Обходя стойку, чтобы подойти к столику, я заметила, что он, откинувшись на стуле, смотрит на мою задницу.

Глава 12. Бри

В пятницу я рано закончила работу и вернулась домой, чтобы подготовиться к свиданию с Тревисом.

Я приняла долгий горячий душ и провела какое-то время, причесываясь и красясь, стараясь найти в себе настроение девушки, за которой вот-вот приедут, чтобы забрать на свидание.

А что, если он меня поцелует? В животе забегали нервные мурашки. И снова, как ни странно, мне в голову пришел Арчер, и появилось неясное чувство вины. Это было глупо – мы с Арчером только дружим. Я подумала, может быть, между нами даже и есть что-то такое, но вот какое – я и представления не имела. Все это было странно, неясно и запутанно. Чужая территория. Он был симпатичным, по крайней мере то, что я могла разглядеть, но нравился ли он мне? Я нахмурила брови и посмотрела на себя в зеркало, на секунду перестав подводить глаза. У него совершенно точно было красивое тело – да что там, потрясающее тело, от которого текли слюнки, – и я им все время восхищалась, но нравиться? Как может нравиться кто-то, кто совершенно не похож на тех, кто тебе нравился до того? Но я все же не могла отрицать, что он обаятельный. Когда я думала о нем, представляя его робкую улыбку и то, как он внимательно смотрел на все, что я делаю, у меня в животе что-то трепетало. Да, тут точно что-то было, но что именно – я не была уверена.

Тревис, с другой стороны, как раз очень легко мог понравиться. Все было при нем – и ловкие движения, и привлекательный вид, который не мог не понравиться любой девушке, бывшей в своем уме. Очевидно, я была не в своем. Но, может, мне было бы полезно, нет, даже необходимо, дать себе небольшого пинка… Ведь прошло уже больше полугода…

Я закончила краситься. Тут важно было не перестараться. Это просто свидание. С симпатичным, милым парнем.

И нечего мне так нервничать. Я не была неопытной – и девственницей тоже не была. В колледже у меня было три почти серьезных бойфренда, и мне даже казалось, что в одного из них я была влюблена. Правда, потом оказалось, что он любил всех девушек на моем этаже в общежитии – ну или по крайней мере любил забраться им под юбку у меня за спиной, и кончилось это плохо. Но, возвращаясь к теме, мне нечего было нервничать из-за Тревиса Хейла. Это просто свидание, и при этом вообще первое. И если я больше не захочу его видеть, то и не буду. Очень просто.

Тревис постучал в мою дверь ровно в семь. Он был великолепен в парадных брюках и рубашке на пуговицах. Я выбрала черное платье с запа́хом, которое облегало мои немногие выпуклости, и серебряные шпильки. Волосы я оставила распущенными и слегка накрутила их щипцами. Он одобрительно оглядел меня и вручил букет красных роз, который держал в руке, уже в стеклянной вазе.

– Потрясающе выглядишь, Бри.

Я поднесла цветы к носу и улыбнулась.

– Спасибо, – сказала я, ставя вазу на стол возле двери. Он подал мне руку, и мы пошли к его большой темно-серебряной машине.

Он помог мне взобраться в кабину, и по пути в ресторан мы болтали о том, как я устроилась в Пелионе.

Он привез меня в место на другой стороне озера, которое называлось «Касселл Гриль» и про которое я уже слышала, что это лучший ресторан в округе. Это казалось похоже на правду – тут было полутемно, уютно и романтично, а из огромных окон открывался прекрасный вид на озеро.

Когда мы сели за столик, я заметила, как красив этот ресторан. Тревис сказал:

– Скоро нам не придется ездить в такие места через озеро. У нас в Пелионе тоже будут такие.

Я подняла глаза от меню.

– Так тебе нравятся грядущие перемены, да?

Он кивнул:

– Да. Не только потому, что это обновит город, но тогда у всех будет больше заработок, и, мне кажется, в конце концов все будут довольны.

Я кивнула, задумавшись. Из разговоров, которые я слышала там и тут в столовой, большинство жителей города были не в восторге от идеи превратить Пелион в еще один большой современный курорт для туристов.

– Плюс, – продолжал он. – Я получу право на землю, на которой стоит город, так что мы с мамой работаем над этим планом.

Я поглядела на него с удивлением.

– О, я этого не понимала.

Он самодовольно кивнул. Затем отхлебнул воды и сказал:

– Земля, на которой стоит город, принадлежала моей семье с тех пор, как тут поселились первые жители Пелиона. Она всегда передавалась от старшего сына к старшему сыну, как только тому исполнялось двадцать пять лет. Так что не в этом феврале, но в следующем я буду управлять всем.

Я кивнула. Прежде чем приехать в Пелион, я даже представить не могла, что человек может владеть целым городом.

– Ясно. Ну что же, Тревис, здорово. И то, что ты пошел по стопам своего отца и стал полицейским, – я считаю, это тоже классно.

Тревис казался довольным. Он угощал и развлекал меня, поддерживая веселый легкий разговор. Мне было весело. Во время ужина он спросил меня, как я развлекаюсь в городе, кроме встреч с Мелани и Лизой, и я, помолчав, сказала:

– Вообще-то, я провожу некоторое время с Арчером.

Он подавился водой и поднес к губам салфетку.

– Арчер? Ты шутишь, да?

Я покачала головой и нахмурилась.

– Нет. Ты знаешь, что он умеет общаться жестами?

– Хм, нет, – ответил он. – Последний раз, когда мы встретились в городе, он даже не посмотрел на меня.

Я смотрела на него.

– Ну да, он не самый доверчивый на свете. Но я думаю, у него достаточно причин для этого. Может, тебе стоило бы лучше стараться.

Он поглядел на меня поверх бокала с вином, прежде чем отпить.

– Может, и так. Ладно. – Он помолчал. – И чем же вы двое занимаетесь вместе?

– Ну, – ответила я. – В основном разговариваем. Я тоже знаю язык жестов – мой отец был глухим.

На секунду он казался удивленным.

– Надо же, какое совпадение. И что же Арчер тебе говорит?

Я пожала плечами.

– Мы о многом разговаривали. Он милый, и умный, и… интересный. Он мне нравится.

Тревис нахмурил брови.

– Ладно, но, Бри, знаешь, ты будь осторожнее, ладно? Он не совсем… стабилен. Я это точно знаю. Поверь мне. – Он озабоченно поглядел на меня. – Я бы не хотел, чтобы он как-то тебя обидел.

Я кивнула и тихо сказала:

– Я об этом не беспокоюсь.

Я не спросила про его отца и отца Арчера, хотя и знала немного об их предполагаемом соперничестве. По какой-то странной причине мне хотелось услышать об этом от Арчера, а не от Тревиса. Я даже точно не могла понять почему – может, из-за того, что мы с Арчером уже подружились, а с Тревисом еще нет.

В любом случае после этого Тревис сменил тему, и мы вернулись к более легким предметам. Заплатив за ужин, он усадил меня в машину и взял за руку. Он так и держал ее всю дорогу до моего дома.

Он проводил меня к двери, и бабочки снова проснулись у меня внутри. Когда мы поднялись на крыльцо, я обернулась к нему, и он взял мое лицо в руки и прижался губами к моим. Его язык проник ко мне в рот. Я слегка замерла, но он был настойчив, и, спустя пару секунд, я расслабилась. Он умело целовался, а его руки опустились мне на плечи и затем ниже по спине. Я даже не сразу поняла, что он держит меня за зад и прижимает к себе. Я почувствовала, как он возбужден, и прервала поцелуй. Мы оба тяжело дышали. Я взглянула в его полные похоти глаза. Что-то было… не так. Наверное, дело во мне. Мне нужно было время. Последний раз, когда мужчина смотрел на меня с похотью в глазах, стал самым травматическим моментом моей жизни. Тут нужно было идти крошечными шажками.

Я улыбнулась Тревису.

– Спасибо за такой чудесный вечер, – сказала я. Он улыбнулся в ответ и ласково поцеловал меня в лоб.

– Я позвоню. Спокойной ночи, Бри.

Он повернулся и пошел вниз по ступенькам. Когда завелся мотор машины, я зашла в дом и закрыла за собой дверь.

* * *

На следующий день я проснулась рано и в неважном настроении от воспоминаний – очевидно, даже свидание с симпатичным парнем не стало целительным – и потащилась на кухню, чтобы выпить чашку горячего чая.

Но когда я вспомнила, что сегодня у нас с Арчером будет урок кулинарии, то счастье затрепетало у меня в животе, вытесняя неприятный остаток воспоминаний. Надо было придумать, что же я буду учить его готовить. Когда я подумала о готовке, у меня в груди снова начался нервный стук. Может, это не было хорошей идеей? Я уже говорила себе про крошечные шажки вчера вечером, когда дошло до интимного, и крошечные шажки в смысле готовки тоже были бы нелишни. Но я же не собиралась снова погрузиться в создание сложных блюд. Я собиралась показать Арчеру, как готовить что-то простое. Это было нормально. Мне казалось, что это хорошо. И мне хотелось провести с ним время.

Я стояла возле раковины, болтая в чашке пакетиком и прихлебывая горячую жидкость, размышляла обо всем этом, и мне становилось все лучше. Воспоминание было тяжелым, но все-таки со мной все будет в порядке. До завтра, пока меня снова не накроет. Я оперлась на стойку, стараясь не поддаться депрессивному настроению от этой мысли.

К счастью, в столовой было много работы, и день пролетел незаметно. Вернувшись домой, я приняла душ, надела джинсы и короткий топ, села у кухонного стола и составила список ингредиентов. Сделав это, я схватила кошелек и ключи и сунула ноги в шлепанцы.

Спустя десять минут я въезжала на парковку возле продуктового в центре города. Подойдя к двери, я улыбнулась, вспоминая, как была здесь в последний раз и что почувствовала, когда Арчер обернулся и пожелал мне доброй ночи. Я чувствовала себя как человек, который открыл дверь и обнаружил, что выиграл в лотерею. Два слова от молчащего юноши – и моя внезапная радость. Это меня потрясло.

Я расплатилась, в этот раз у меня, слава богу, было достаточно денег, и быстро вернулась к себе домой.

Мужчины любят стейки с картошкой. И раз Арчер живет один, то я решила, что покажу ему, как приготовить хороший стейк, сделать простой картофельный гратен и гарнир из зеленой фасоли, обжаренной с пармезаном.

Выбирая фрукты на десерт, я вспомнила о зарослях ежевики прямо возле пляжа. Мне нечего было делать до тех пор, как надо будет идти к Арчеру, и я подумала, что было бы здорово набрать ежевики для пирога. Я все сложу и поеду на озеро где-то к половине пятого, чтобы за полчаса набрать столько, сколько мне нужно. Надо пользоваться возможностью собирать эти летние ягоды, пока можно. Тут и работа приятная, и потом будет польза, я люблю такое.

Вернувшись домой, я все собрала, сложила в пластиковые контейнеры и засунула в переносной холодильник. Получилось, что будет занят и багажник моего велосипеда, и вся корзинка доверху впереди, но я решила, что нормально доеду.

Фиби в этот раз придется остаться дома, но она переживет. Я завтра погуляю с ней подольше по берегу озера.

Я вышла, вдохнула теплый, слегка влажный воздух и улыбнулась. Меня охватило счастье. Почему мне было гораздо радостнее учить моего странного, молчащего мальчика готовить, чем развлекать на своем балконе городского красавчика вчера вечером? Вау. Я замерла возле велосипеда. Моего странного молчащего мальчика? Успокойся, Бри. Просто садись на велик и поезжай показать своему другу, как надо готовить себе приличную еду.

Я прислонила велосипед к дереву возле входа на пляж, как обычно, и пошла к леску возле берега. Осторожно раздвигая ветви и кусты, я искала ежевику. Вот она – целые заросли колючих кустов, покрытые спелыми ягодами, только сорви. Жаль будет, если они все так тут и сгниют и попадают на землю.

Я медленно шла сквозь кусты, уклоняясь от торчащих колючих веток. Пробравшись через первую гущу веток, я обнаружила внутри полянку, по которой можно было спокойно ходить и собирать ягоды.

Я подошла к ним и, сорвав одну мягкую, спелую ягоду, сунула ее в рот. Закрыв глаза и ощущая на языке ее вкус, я тихо застонала. Это было прекрасно. У меня получится вкуснейший пирог.

Я начала осторожно собирать ягоды в маленькую корзиночку, которую принесла. Немного погодя я начала напевать себе под нос. Здесь было прохладней, заросли не пускали внутрь жар позднего дневного солнца, сквозь просветы в листьях пробивались только отдельные лучи, и я чувствовала на коже их тепло.

Я прошла дальше в чащу к кусту ежевики, росшему в отдалении от других. Я потянулась к нему, улыбаясь, и вдруг моя нога подвернулась подо мной, и меня резко схватили сзади, повсюду на мне были руки, и я упала головой на землю, перед тем как все тело взмыло из грязи в воздух.

Я кричала, кричала и кричала, но меня не пускали. Он нашел меня – он пришел за мной. И на этот раз он собирался убить меня. Я боролась, вырывалась и кричала, но он только крепче стискивал меня.

Это снова случилось. Боже, боже, боже, это снова случилось со мной.

Глава 13. Арчер

Я положил на место последние камни и отступил, чтобы оглядеть свою работу. Я был доволен тем, что увидел. Круговая выкладка оказалась непростой, но в конце концов все сводилось к простой математике. Сперва, до того как уложить самый первый камень, я рассчитал их расположение на бумаге и вычертил диаграмму с учетом местности. Затем, взяв колышки и бечевку, я убедился, что наклон везде правильный и дождевая вода будет стекать в сторону от дома. Теперь все выглядело хорошо. Завтра я принесу с пляжа песка, засыплю его в щели между камнями и утрамбую.

Но сейчас надо пойти принять душ и подготовиться встретить Бри. Бри. В груди стало тепло. Я все еще не был абсолютно уверен в ее мотивах, но я позволил себе начать надеяться, что она действительно просто хочет дружить. Не знаю, почему именно со мной. Это началось с языка жестов, может быть, для нее это что-то значит. Я хотел спросить, почему она хочет проводить со мной время, но не был уверен, что так принято. Я могу сделать сложную диаграмму для камней, но с другими людьми я теряюсь. Проще думать, что их вообще не существует.

Конечно, это продолжается уже так давно, что я не уверен, с чего все началось – город считает, что я невидимый, или я посылаю им сигналы, что хочу быть невидимым. В любом случае теперь я это принимаю. И дядя Нат тоже это принимал.

– Так лучше, Арчер, – говорил он, проводя рукой по моему шраму. – Нет никого на этой господней земле, кто сможет мучить тебя за твой разум. Ты покажешь им шрам, притворишься, что не понимаешь, и они от тебя отстанут.

Я так и делал, но это было нелегко. Никто не хочет думать, что он другой. Никого это не волнует.

А теперь прошло столько времени, что я был уверен, что пути назад нет. И мне было с этим нормально – до тех пор, пока она, танцуя, не пришла сюда. И теперь мне в голову приходят все эти ненужные, безумные идеи. Что, если я пойду поглядеть на нее в столовую, где она работает? Просто сяду за стойку и попрошу чашку кофе, как все нормальные люди?

Ну и как бы я заказал это кофе? Тыкал бы во все пальцем, как трехлетний младенец, и люди бы смеялись и качали головами на несчастного убогого? Да ни за что. От одной мысли об этом мне стало неприятно.

Выйдя из душа, я услыхал отдаленный крик. Я подскочил и быстро впрыгнул в джинсы, схватил майку и побежал к двери. Ботинки… Ботинки… Я оглянулся в поисках. Крик продолжался. Кажется, это Бри. К черту ботинки. Я выбежал из дома и понесся к лесу.

Я бежал на звук ее испуганных криков, продираясь через кусты, вниз, к озеру и пляжу на самом краю моего участка. Когда я увидел ее, запутавшуюся в сети, бьющуюся и вырывающуюся, с зажмуренными глазами, кричащую и визжащую, мое сердце готово было вырваться из груди. Дядя Нат и его чертовы ловушки. Если бы он уже не умер, я бы его убил.

Я подбежал к Бри и дотронулся до нее сквозь спутанные веревки. Она дернулась и начала всхлипывать, закрывая голову руками и свернувшись, насколько могла в этой ловушке, в клубок. Она напоминала раненое животное. Мне хотелось рычать от ярости из-за того, что я не мог ее успокоить. Я даже не мог сказать ей, что это я. Я выпустил верхушку ловушки. Я знал, как устроена эта штука. Я сам сделал немалое их количество, когда мы с Натом сидели на скалах у озера, и он размышлял, как устроить защиту участка.

Она страшно дрожала, у нее вырывались слабые стоны, и, когда я касался ее, она вся сжималась. Я опустил ее на землю и убрал веревки вокруг нее. Затем поднял ее на руки и понес через лес к дому.

На половине пути она открыла глаза и уставилась на меня. По ее щекам катились крупные слезы. Сердце гулко билось у меня в груди, не оттого, что я нес ее вверх по холму – она была легче перышка, – но от страха и отчаяния, которые отражались на ее прекрасном лице. У нее на лбу был большой, красный след от ушиба, наверное, она ударилась, когда ловушка вздернула ее вверх. Неудивительно, что она была не в себе. Я сжал челюсти и еще раз поклялся вышибить из Ната всю душу, когда встречу его в раю.

Бри смотрела на меня и, кажется, начала узнавать, потому что ее расширенные глаза заметались по моему лицу. Вдруг ее выражение смешалось, она обхватила меня руками за шею, прижалась лицом к моей груди и разразилась рыданиями. Ее плач совсем добил меня. Крепче прижав ее к себе, я вышел на лужайку перед своим домом.

Распахнув ногой дверь, я вошел в дом и, дойдя до дивана, опустился на него вместе с Бри, которая все еще так плакала у меня на руках, что моя майка промокла насквозь.

Я не знал, что делать, и продолжал держать ее, пока она плакала. Немного погодя я осознал, что качаю ее, прижимаясь губами к ее затылку, как делала моя мама, когда я ушибался или был чем-то расстроен.

Бри плакала очень долго, но наконец плач стал тише, и ее теплое дыхание у меня на груди стало менее резким.

– Я не сопротивлялась, – тихо сказала она через несколько минут.

Я отодвинул ее чуть дальше от себя, чтобы она могла увидеть мои вопрошающие глаза.

– Я не сопротивлялась, – повторила она, слегка тряся головой. – Я бы не боролась с ним, даже если бы он не убежал. – Она закрыла глаза, но через несколько секунд снова открыла их и поглядела на меня совершенно убито.

Я приподнял ее и переложил на диван, так, чтобы ее голова оказалась на подушке в другом конце. Мои руки затекли и ныли оттого, что я так долго держал ее, но мне было плевать. Я бы держал ее всю ночь, если бы думал, что ей от этого будет лучше.

Я впитывал ее всю, такую прекрасную даже сейчас, в ее страданиях. Ее длинные золотисто-русые волосы рассыпались свободной волной, а зеленые глаза блестели от слез.

– С кем не боролась, Бри?

– С человеком, который пытался меня изнасиловать, – показала она, и сердце замерло у меня в груди, прежде чем снова возобновить свой быстрый беспорядочный стук. – Это человек, который убил моего отца.

Я не знал, что и думать. И уж точно не знал, что сказать.

– Я не сопротивлялась, – повторила она. – Ни когда я увидела, как он приставил пистолет к голове папы, ни когда он пришел за мной. Отец сказал мне спрятаться, и я сделала это. Я не сопротивлялась, – повторила она, и ее лицо было полно стыда. – Может быть, я могла бы его спасти, – сказала она. – Он убил моего папу, а когда он пришел за мной, я все равно не боролась.

Я смотрел на нее, пытаясь понять. Наконец я ответил:

– Бри, ты боролась. Ты выжила. Ты боролась за жизнь. И выжила. Именно это тебе велел твой папа. Разве ты не сделала бы то же самое ради того, кого ты любишь?

Она моргнула, и что-то в выражении ее лица как-то смягчилось. Она не отводила глаз от моего лица. И что-то внутри меня как будто тоже освободилось – хотя я не мог бы понять, что именно.

Бри снова заплакала, но выражение ужаса в ее глазах, казалось, все же немного померкло. Я снова обхватил ее и прижал к себе, пока она плакала, но в этот раз не так отчаянно. Спустя немного времени я услышал, что ее дыхание стало ровным. Она уснула. Я снова уложил ее на диван, принес одеяло, укрыл ее и долго сидел рядом, просто глядя в окно на заходящее солнце.

Я думал о том, какие мы с Бри разные… и как мы похожи. Она несла в себе вину за то, что не боролась, когда думала, что должна была, а я носил шрам от того, что происходит, когда ты делаешь это. Каждый из нас вел себя по-разному в момент ужаса, но оба мы пострадали. Может быть, тут нет правых и виноватых, нет черного и белого, а только тысяча оттенков серого, когда дело доходит до боли и до того, за что каждый из нас считает себя в ответе.