Текст книги "Охотница за жемчугом"

Флейта стихла. Две змеи утащили сброшенную змеиную кожу. Бэндзайтен опустилась на парящий помост и сложила все восемь рук на коленях. Змеиная свита извивалась вокруг нее, переплетаясь.

– Приветствую, благородная Бэндзайтен! – произнес Дракон-повелитель.

– Рюдзин. – Голос ее был сладок, как паста из красных бобов. – Как приятно видеть тебя. Не хочешь ли чаю? У меня припасен прекрасный эликсир для восполнения жизненных сил – прямиком из Индии.

Она порылась в карманах своего платья и достала пестик, топор, веревку, флейту и копье.

– Да куда же я дела этот чайник? – раздраженно протянула она. – Только вчера его видела!

Кай прикусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Стоило ей занервничать или испугаться, сразу же хотелось хохотать. А еще подумала, что стоит выпрямиться, расправить плечи и поднять голову – так, по наказу матери, следовало отвечать на любые грязные взгляды и обидные прозвища (вроде «морской ведьмы»), которыми бросались мальчишки. Дракон-повелитель прокашлялся.

– Да ничего, – произнес он. – Выпьем чаю в другой раз. Видишь ли, у меня возникла серьезная проблема.

– Оу? – Бэндзайтен вытянула свою гибкую шею. – Вижу, с тобой здесь люди.

– Эти юные девы – ныряльщицы за жемчугом.

Удлинившаяся шея тут же вернулась в нормальное положение.

– Добрые русалки – так я их называю. И в чем же проблема?

В глазах Дракона-повелителя затеплился огонь.

– Приливы сообщили мне, что бакэ-кудзира сбежал из глубин, в которые я изгнал его. Я вознамерился обрушить на этот мешок костей всю свою ярость, но обнаружил храбрую ныряльщицу, которая спасала из челюстей чудовища свою сестру.

Бэндзайтен вздохнула.

– Бакэ-кудзира такой глупый, что съел бы и собственную мать. Рюдзин, утопи его! Или спали огнем!

– Увы! Убить его невозможно, – отозвался Дракон-повелитель. – Весьма неудачная ошибка, допущенная при его создании. Но, видишь ли, дело в том, что эта смертная утверждает, что я должен был позволить ей умереть вместо сестры. Такое высокомерие следует наказать. Я считаю, ей стоит принять свою судьбу и жить дальше. Что скажешь ты, Бэндзайтен?

– Но… – поспешно выпалила Кай, чтобы не дать Бэндзайтен вынести ей приговор, не услышав всей истории.

Дракон-повелитель обернулся и выпустил столб пламени прямо у Кай над головой. Та закричала и закрыла сестру собой.

– Что ж, она в самом деле нахальна, – заметила Бэндзайтен. – Ты выказал удивительную сдержанность, Рюдзин. Я бы с удовольствием позволила ей умереть. Скажи же, юная ныряльщица, как смеешь ты отвергать подарок богов?

– Великая Богиня, – почти прошептала Кай; ей сложно было собраться с мыслями, отринув те, что могли ей помешать. – Поколениями женщины в моей семье молились вам и почитали вас. Дракон-повелитель оказал мне великую услугу, вырвав из лап бакэ-кудзиры. Но Киши – не просто моя сестра. Мы близнецы. Мы вместе росли в утробе нашей матери и проводили вместе каждое мгновение нашей жизни. Мы две части единого целого. Потому я прошу вас, прошу, верните ее! Я не могу без нее жить!

Змеиная свита Бэндзайтен неодобрительно зашипела. Дракон-повелитель махнул острым хвостом.

Бэндзайтен подняла все восемь рук ладонями вверх. Шипение тотчас прекратилось.

– Я задумалась о твоей просьбе лишь потому, что ныряльщицы за жемчугом всегда были верны мне, – все остальные живущие у моря смертные повернулись ко мне спиной: они молятся земным богам. Но я должна спросить: ты и вправду считаешь, что вмешиваться в ход человеческой жизни – это мудро? Это как кинуть камень в воду – по поверхности пойдут волны, простираясь все дальше и дальше вокруг, и каково окажется их влияние, предугадать невозможно.

Кай, окрыленная тем, что Бэндзайтен все же не отказала ей, продолжила:

– Я не знаю, мудро ли это. Но обещаю, это затронет лишь моих родителей и меня. Мы последняя семья ныряльщиц во всей провинции. Киши, скорее всего, наш единственный шанс на продолжение рода. Я слишком дерзка, а по мнению моей матери, еще и упряма и нетерпелива. Но Киши добра, мила и умна. Она нравится даже деревенской свахе, а это о чем-то да говорит.

Морщинки вокруг глаз Бэндзайтен углубились, она сжала губы.

– Дай-ка мне взглянуть на нее, – попросила она.

Вперед выплыли две змеи, на их спинах покоились носилки из того же материала, из которого было сшито платье богини. Киши потянуло к ним, и Кай вцепилась в нее, не в силах отпустить.

– Дорогая, я всего лишь хочу помочь, – напомнила Бэндзайтен.

Кай неуверенно разжала пальцы, и Киши опустилась на носилки. Змеи тут же поднесли ее к Бэндзайтен. Одну руку морская богиня приложила к груди Киши, вторую – к ее лбу, а после достала из кармана витую раковину и поднесла узким концом к губам девушки.

– Ее дух уже покинул тело и направляется в Подземный мир, – выдохнула Бэндзайтен. – Слишком поздно.

Кай боялась змей, но все равно отскочила от Дракона-повелителя и попыталась подплыть к носилкам. Две змеи преградили ей путь.

– Прошу вас! – взмолилась Кай. – Это ошибка! Нас перепутали! Призрачный кит должен был забрать меня, не мою сестру! Киши хорошая! Она заслуживает жизни. А меня стоит наказать! Прошу. Разве вы не можете попросить Эмма, чтобы он отправил ее дух обратно? И забрал меня?

Кай опустила взгляд, приготовившись к удару змеиного хвоста или к огненному дыханию Дракона-повелителя.

– Мой брат сам решает все, что касается недавно почивших. Он выбирает, кто переродится, а кто отправится в восемь великих кругов ада. И переубедить его, в отличие от меня, нелегко, – произнесла Бэндзайтен. – Что ты можешь предложить ему взамен? Он потребует платы.

Кай огляделась, словно ответ скрывался где-то рядом. Дар, достойный бога?

– Дома у нас есть речной жемчуг, – ответила она. – Сколько угодно.

– А что-нибудь необычное? – уточнила Бэндзайтен. – Просьба ведь непростая.

– Больше у меня ничего нет, – призналась сокрушенная Кай.

Она так близко подобралась к тому, чтобы спасти Киши! Глаза закололо от подступающих слез – они не могли пролиться под водой.

– Уверен, что девочка, отважившаяся забраться внутрь бакэ-кудзиры, сможет отыскать то, что привлечет внимание Эмма, – произнес Дракон-повелитель, чья золотая чешуя ярко сияла в глубокой морской синеве.

Бэндзайтен сложила все свои руки в молитве.

– Есть одна вещь, которая подойдет тебе, – проговорила она. – Но чтобы добыть ее, понадобится не только храбрость. Я не уверена, что с этим справился бы и великий воин Тавара Тода.

– Я готова на все! – заявила Кай.

Темные, наполненные вечностью глаза Бэндзайтен, казалось, вот-вот поглотят Кай.

– Слышала ли ты о Дакини?

Кай кивнула. Дакини была лисьей предводительницей, могущественной девятихвостой лисицей, главной среди лисиц, способных обращаться в людей и вселяться в человеческие тела. Волшебную лисицу от обычной отличало лишь количество хвостов, поэтому детей в их деревне всегда учили держаться от них подальше.

– У нее есть волшебный драгоценный камень. Жемчужина. Вот такая. – Бэндзайтен достала из кармана чайничек и раздраженно закинула его куда-то себе за спину. – То есть вот такая.

Богиня протянула ей камень – ничего подобного Кай в жизни не видела. Граней у него было много, как у бриллианта, но блестел он, словно жемчуг.

Камень едва помещался в ее ладони и сиял подобно солнцу, спустившемуся под воду. Он так заворожил Кай, что она потеряла дар речи.

– Забери его у нее и принеси мне, – сказала Бэндзайтен.

– Ты говоришь о волшебстве и жемчужинах, благородная Бэндзайтен, – дымно прорычал Дракон-повелитель. – Но ведь эти волшебные камни стоят куда больше, чем одна смертная жизнь.

Кай перевела нервный взгляд с Дракона-повелителя на Бэндзайтен. Из старых легенд она знала, что многие боги обладали волшебными драгоценностями, в том числе и Дракон-повелитель. К примеру, последний контролировал с помощью камня приливы и отливы. Кай не знала, что произойдет, если жемчужина лисьей предводительницы попадет в руки Бэндзайтен или Эмма. Но какая разница, если к ней вернется Киши?

– Почему земные боги должны так безраздельно властвовать над судьбами смертных? – вопросила Бэндзайтен. – Когда это морские властелины стали мелкими божками? Пусть лисы приведут чаши весов в равновесие. Бык не должен почитаться превыше дракона.

– Тэндзин, – рыкнул Дракон-повелитель. – Фальшивого бога я учую за милю.

Сотню лет назад Тэндзин был вельможей по имени Митидзанэ. После смерти его политические противники стали один за другим умирать, и люди решили, что во всем виноват его мстительный дух. Тогда, чтобы задобрить его, его признали богом, дав ему имя Тэндзин. Легко понять, почему другие боги его не уважают.

– Я это сделаю! – пообещала Кай. – Как мне отыскать Дакини?

– Замечательно, – отозвалась Бэндзайтен. – Лисы собираются каждое полнолуние у Небесной горы. У тебя две недели, чтобы туда добраться.

Кай никогда не слышала о Небесной горе.

– Далеко до нее от Свежего моря? – спросила Кай.

– Небесная гора высится на востоке, у берегов Соленого моря, – ответила Бэндзайтен. – Ты должна пересечь Семь Тихих гор, добраться до Бесконечной Равнины Вечных Недугов и пересечь Трехзубцовую реку. Оттуда ты пройдешь по Долине Ветреных Сосен и, наконец, проберешься через Лес Посмешища к подножию Небесной горы.

– Длинное путешествие, – пробормотала Кай.

Она бывала однажды у Соленого моря вместе с семьей. Они добирались туда на запряженной волом повозке и ехали долго. Кажется, целую неделю.

– Я смогу дойти туда пешком?

– Конечно, сможешь. – Богиня резко тряхнула всеми восемью руками. – Или бакэ-кудзира съел твои ноги?

– Есть и другой способ, – проговорил Дракон-повелитель. – С Плащом Тысячи Перьев идти ей не придется.

Плащ Тысячи Перьев? Звучит так, будто его носил горный отшельник.

– А что делает этот плащ? – спросила Кай.

– Дарит способность летать, – ответил Дракон-повелитель. – Он висит на высоком хвойном дереве по ту сторону Великого Раздела Четырех Отречений. Путь туда начинается на Палочном пляже, к северу от Бамбукового острова. Я отведу тебя туда.

Папа иногда говорил, что однажды грянет революция. Кай надеялась, что, если это и впрямь случится, новая власть все переименует – так, чтобы не осталось названий длиннее, чем звук, с которым с дерева падает спелый плод.

– Плащ охраняют Вороны Вечной Ночи, – предупредила ее Бэндзайтен. – Тебе придется идти мимо них.

– И как же мне это сделать? – спросила Кай.

– Ты находчивая девочка, – ответила она. – Придумаешь.

– А как мне найти Дакини, когда я доберусь до Небесной горы? В меня не вселится лисица? – разволновалась Кай.

Ей вспомнилось, как однажды лисица завладела дедом деревенского ткача корзин, заставив его бродить по улицам голышом.

– Столько вопросов не задавал даже персиковый мальчишка Момотаро, когда его послали сразиться с демонами на острове Черта, – заметила Бэндзайтен.

Кай часто утомляла всех расспросами. Зачем мести пол, если завтра он снова будет грязный? Почему деревней управляет именно мужчина? Стоит ли ограничивать себя одним моллюском, если можно с такой же легкостью захватить со дна два?

– Но ведь это всего лишь… – Кай спохватилась, и слово «сказка» не успело сорваться с ее губ, а потом добавила. – Но у Момотаро были помощники. Собака, обезьяна и фазан.

– Благородная Бэндзайтен, возможно, ты сможешь одарить девочку чем-то, что пригодится ей в этом путешествии, – произнес Дракон-повелитель. – Наверняка в твоих карманах что-нибудь да завалялось.

– Рюдзин, ты смеешь надо мной потешаться? – мягко проговорила Бэндзайтен. – Что ж, хорошо.

Бэндзайтен пошарила в своих таинственных карманах и вынула из одного серебряный лук, а из другого – колчан, полный стрел. Они подплыли к Кай и замерли прямо перед ней, на уровне груди.

Она взяла лук и посмотрела на сияющие серебром стрелы.

– А для чего он? – спросила она.

Должно же быть в нем что-то особенное. Может, этот лук никогда не промахивается?

– Для стрельбы, – ответила Бэндзайтен.

Кай не унималась:

– Я имею в виду… у него есть какие-то волшебные свойства?

– О боги, вовсе нет. Он просто стреляет, вот и всё. – Богиня почти тряслась от смеха, змеи ее тоже затряслись и тихонько зашипели.

И чего это они смеются? Это ведь божественный дар! А в нем нет ничего особенного!

– Я должна убить Дакини?

У ее отца был лук, и иногда они с Киши играли с ним: старались попасть стрелами в разложенные по камням и бревнам пустые раковины. Но Кай никогда не стреляла в живое существо.

Глаза Бэндзайтен вдруг сделались по-змеиному холодными. Кай пробрала дрожь. Может, потому богиня и выбрала облик старой женщины? Чтобы обманывать других богов, убеждая их в своей беззащитности.

– Ты сделаешь все, что придется, – сказала Бэндзайтен. – Для того, чтобы спасти сестру.

В воздухе вновь разлилась мелодия флейты. Восемь рук Бэндзайтен слились в белое чешуйчатое тело. Кудрявые серебряные волосы опали и исчезли, лицо расширилось и приплюснулось. Она показала раздвоенный черный язык и покачала головой, словно гипнотизируя добычу. А потом Бэндзайтен вместе со своей змеиной свитой проскользнула обратно во дворец, забрав с собой носилки с Киши. Кай прикусила костяшку указательного пальца, чтобы не закричать. Она очень беспокоилась о сестре и не хотела оставлять ее с Бэндзайтен, пусть та и сказала, что ее дух уже покинул тело.

Кай перекинула лук и стрелы через плечо, подплыла к спине Дракона-повелителя и схватилась за чешую. Он махнул своими могучими крыльями и поплыл меж дворцовых ворот. Кай, оглянувшись, наблюдала, как дворец все уменьшается и уменьшается, превращаясь в белую точку – словно мерцающий в глубинах темно-синего моря огонек светлячка.

«Как я найду путь к Небесной горе? Я ведь почти никогда не покидала деревню Сионома. А когда покидала, никогда не была одна».

Кай не хотела делиться сомнениями с Драконом-повелителем. Это была просто мысль, промелькнувшая у нее в голове.

– Не бойся, доблестная ныряльщица за жемчугом, – ответил ей Дракон-повелитель. – У меня тоже есть для тебя дары.

Вода вокруг стала ярко-синей – они приближались к берегу. Стаи рыб огибали Дракона-повелителя по широкой дуге, крабы торопились зарыться в песок. Он остановился у густых водорослей и повернулся к Кай. Вдруг на ее шее появилась серебряная цепочка с подвеской из розового коралла.

– Скажи этому компасу, куда хочешь отправиться, и он всегда покажет тебе верное направление, – сказал он. – Обращайся к нему: «О Странник».

Кай взяла кулон кончиками пальцев.

– О Странник, как мне попасть к Небесной горе?

Серебряная игла задрожала и начала вращаться, растворившись на циферблате. В конце концов она замедлилась, и ее острый конец указал куда-то на юго-восток. В тот же момент перед глазами Кай зависла деревянная чаша, которая поместилась бы в ее ладони.

– Эта чаша накормит тебя во время путешествия, – сказал Дракон-повелитель. – К ней обращайся: «О Великий Источник Щедрости».

– О Источник Великой Щедрости, – проговорила Кай.

– О Великий Источник Щедрости, – поправил ее дракон. – Любая щедрость велика, но не все источники таковы.

– Спасибо, Дракон-повелитель, – поблагодарила его Кай.

Да, он был щедр, но в душу Кай закрадывались сомнения. Она устала. Она была испугана. Ей хотелось поговорить с Киши – больше, чем когда-либо. Когда родители давали им какое-то задание, Кай готова была тут же погрузиться в него с головой, но Киши сначала всегда рассчитывала, как все сделать лучше. Раньше Кай часто смеялась над тем, что сестре нужен целый план, чтобы просто подниматься по утрам: первое – открыть глаза, второе – сесть, третье – опустить ноги на пол. Теперь же Кай сама нуждалась в подобном плане. Она понятия не имела, как добыть жемчужину.

– Насчет того плаща, – сказала Кай. – Все эти тысячи перьев – они от одного рода птиц? Или это тысячи перьев от разных?

Дракон-повелитель, кажется, впервые смутился.

– Не знаю, – признался он. – Я никогда его не видел.

– А что, если я приду туда, а плаща там не будет? – допытывалась Кай.

Дракон опустил свои остроконечные уши.

– Тогда тебе придется идти до Небесной горы пешком, – прорычал он. – Я – бог морей, а не земли.

– Ты был невероятно щедр и добр, – быстро проговорила Кай, вспомнив о том, что после того, как Дракон-повелитель как-то рассердился на медузу, у нее пропали все кости.

Но привести в порядок свои мысли она не могла.

– Носит ли Дакини свою жемчужину в кармане? Что, если в ее карманах тоже полно барахла, как у Бэндзайтен?

– Жемчужина есть у каждой лисицы, – ответил Дракон-повелитель. – Это источник их магии. Они носят жемчуг в своих хвостах, а жемчужина Дакини – самая большая и самая могущественная.

Кай внезапно вспомнила, что по пути в столицу видела со своего места в повозке странное свечение. Отец тогда сказал, что это лисье пламя, которое разгорелось, потому что в том месте собралось много лисиц. Теперь Кай поняла – это сияли их жемчужины.

– Если Дакини бессмертна, стрела ее не убьет, – заметила Кай.

– Каждый раз, когда стрела попадет в цель, Дакини лишится одного хвоста, – произнес Дракон-повелитель. – Когда хвост останется один, лисица станет смертной.

Кай и в дерево-то стрелой не могла попасть.

– Как мне попасть в волшебную лисицу девять раз подряд и не умереть? И все это – до того, как в меня кто-то вселится?

Дракон-повелитель вздохнул и подплыл к берегу. Накатили знакомые волны, они будто укрыли Кай.

– Смертная, ты ведь ныряльщица, – сказал он. – Прислушайся к жемчугу, и все поймешь.

Может, волшебные жемчужины и в самом деле способны указывать верный путь? Обычным это точно не по силам. Однако Кай не стала перечить богу. Голова Дракона-повелителя показалась над поверхностью, и они вышли из воды. Жабры Кай сжались, вновь появились уши. Она уже не чувствовала давления… Неужели кожа вокруг ее челюсти растянулась и теперь так и будет болтаться, как у сдувшейся рыбы фугу? Кай опустила взгляд и поняла, что на ней та одежда, которую она оставила на Бамбуковом острове: куртка цвета индиго, рубашка с широкими рукавами, пеньковая юбка-брюки и соломенные сандалии. Дракон-повелитель каким-то образом призвал ее вещи. Кай спрятала волшебную чашу в один из двух тайных карманов, которые мать вшила в их куртки, – там они держали жемчужины, когда ездили в столицу.

Кай оглядела пляж поверх неровной головы Дракона-повелителя: вынесенные волнами куски дерева, песчаные дюны, расцвеченные розовым закатом, и черная гряда, впивающаяся в темно-фиолетовое небо, словно могильная плита. Завтра она окажется по ту сторону бездны – кто знает, что там произойдет? Но завтра не умрет ее сестра, а значит, хуже, чем сегодня, не будет.

Они добрались до мокрого от волн песка, и Дракон-повелитель выгнул хвост, чтобы Кай соскользнула по нему на землю.

– Спасибо за все, Дракон-повелитель. – Она поклонилась ему.

Дракон-повелитель оглушительно взревел – должно быть, прощался. Он повернулся к морю и нырнул в поднимающуюся волну; над белой пеной мелькнул его хвост. Пока Кай наблюдала за тем, как он исчезает в море, солнце наконец село, и самый долгий день в ее жизни подошел к концу.

4

Кай попыталась отжать намокшую одежду, а потом огляделась. Пляж был пуст и тих – не считая шума волн и принесенных ими деревяшек. Где она оказалась? Как далеко от дома? Кай обняла себя, но не из-за холода. До этого дня она никогда еще не была так далеко от своей семьи. Кай подумала о родителях, и сердце ее сжалось. Они, должно быть, паникуют. Они уже лишились одной дочери, а теперь их горе усилила и Кай. Ей следовало попросить Дракона-повелителя послать им весточку. Он, конечно, мог и отказать ей, но попытаться все равно стоило.

Теперь уже слишком поздно. Кай оставалось лишь как можно быстрее найти жемчужину и вернуться домой. Она не могла предстать перед матерью без Киши. Она взяла в руки подвеску-компас и повернулась в сторону гор.

– О Странник, – произнесла Кай. – Прошу, укажи мне путь к Великой Гряде Четырех Отречений.

Игла завертелась и остановилась, указав вперед, на гряду с плоским верхом. Кай прошла меж деревяшек по песчаным дюнам. У начала тропы она остановилась – что ждет ее в темноте? Разбойники, великаны, лисы, миленькие чудовищные мыши, которые, говорят, взрываются, стоит горным духам рассердиться. Если бы здесь была Хамако, она бы резко выбросила в воздух кулак и закричала: «Вперед!» А еще стала бы во все горло распевать песни, чтобы все злобные существа знали – она ни капельки не боится.

Кай считала, что поет ужасно. Но она умела рассказывать истории – истории, которые знала от своей тети и которые они с сестрой столько раз повторяли.

– Однажды, давным-давно, – обратилась она к громко стрекочущим сверчкам и цикадам, двигаясь вперед по темной тропе, – жил-был военачальник. Как-то его жена ушла по делам, и он ждал, когда та вернется домой. Она пришла, но не одна – перед ним предстали две одинаковые женщины. Тогда военачальник понял, что одна из них – лисица. Он обнажил меч и пригрозил, что убьет самозванку. Первая женщина стала умолять о пощаде: «Прошу, прошу, не убивай меня! Я твоя настоящая жена!», а вторая только рявкнула: «Убери эту штуку! Совсем, что ли, с ума сошел?» Так он и понял, что его настоящей женой была вторая женщина. Самозванка же обратилась в лисицу и, справив ему на ноги малую нужду, убежала.

Услышав конец этой истории, они с Киши всегда смеялись до колик, но на этот раз Кай еле сдержала слезы. Она попробовала начать другую историю, но могла думать лишь о том, что они с Киши больше никогда не смогут придумать этим сказкам новых концовок. Кай заплакала еще громче. Хорошо, что вокруг никого не было и слышать ее могли только сверчки и цикады. Когда слезы иссякли, Кай пустилась бежать, и чем больше она прилагала усилий, чем быстрее бежала, тем меньше чувствовала. А она больше ничего и никогда не хотела чувствовать.

Последний участок тропы оказался таким крутым, что ей пришлось ползти на локтях и коленях до самого верха, – забравшись, она свалилась без сил. Когда дыхание ее выровнялось, Кай с трудом поднялась на ноги и стерла с лица грязь и прилипшие мелкие камушки. На той стороне гряды, что выходила к океану, в небе тонким серпом повис месяц. Кай повернулась к долине – холм был усыпан темнеющими деревьями, огибавшими разлившийся вдалеке пруд. Здесь было так темно, что Кай не увидела ни пихты, ни воронов. Усталая, она забралась на широкую ветку и устроилась там, где ствол начинал раздваиваться. Кай достала из тайного кармана чашу. Есть не хотелось, но нужно было как-то убить время, отвлечься от брошенных матерью слов, что все это ее вина.

– О Великий Источник Щедрости, – проговорила она, – прошу, даруй мне кашу.

Кай совершенно выдохлась и не думала, что что-то еще способно ее удивить – после такого-то дня! Но когда из середины чаши заструился дымок, она дернулась и чуть не выронила ее из рук. Пар набирал силу и постепенно заполнил чашу до самых краев. Кай вытянула над ней указательный палец. Ей хотелось опустить его в облако дыма, проверить, как работает магия, но она боялась, что ошпарится или превратит палец в кашу. На секунду дымок будто замер, а потом начал вихриться в другую сторону, от краев к центру, и из-под него показалась каша. Когда пар полностью развеялся, Кай с осторожностью осмотрела еду. Она поднесла плошку к губам и сделала глоток, чтобы проверить, что каша настоящая. Теплая, но не слишком горячая, с идеальной текстурой… не слишком густая, не слишком жидкая. В любой момент получить любую еду, какую ей только захочется, – разве это не потрясающе? В неудачные для ныряльщиц годы их семья перебивалась высушенными мидиями, пойманной отцом рыбой и овощами из сада. Теперь же Кай могла попросить у чаши деликатесы, о которых слышала в столице: салат из медуз, или фаршированную орехами и водорослями рыбу на углях, или толченый лед, вымоченный в сиропе. Но больше всего ей сейчас хотелось каши – такой простой и знакомой.

Доев, Кай свернула куртку, подложив ее под голову вместо подушки, и закрыла глаза. Она не надеялась заснуть, ведь рядом не шумел, как обычно, океан и не посапывала Киши – ей наверняка приснятся кошмары про призрачного кита и скользких морских змей. Однако когда Кай открыла глаза, то поняла, что настало утро и сквозь листья пробиваются лучи солнца. Она не только смогла заснуть, но и сделала это, сидя на дереве, а не лежа в своей постели! Все, что случилось с ней – встреча с призрачным китом, Драконом-повелителем и Бэндзайтен, – казалось лихорадочным сном. Она коснулась шершавого древесного ствола и осознала, что ей не помешает облегчиться. Все было реальным. Все – в том числе и смерть Киши. Кай замутило.

Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Кай хотелось кричать, пока от ее крика не разверзнутся небеса, а затем закопаться в землю. Но вместо этого она сделала глубокий вдох, вдох ныряльщицы, задвигая грусть и ужас подальше, мысленно скатывая их в шарик величиной с моти[1]1
  Традиционный японский десерт – маленький шарик из рисового теста с начинкой внутри. Здесь и далее – примечания переводчика.


[Закрыть] и запирая в деревянную шкатулку с секретными панелями – такие делал деревенский резчик по дереву. Возможно, Киши вернется. Но для этого Кай нужно проделать долгий путь. Она забралась выше по ветке, чтобы как следует рассмотреть долину. Далеко на горизонте над заостренным деревом, возвышающимся над всеми остальными, вилось зловещее темное облако. Кай словно наблюдала, как зачинается буря, вот только вместо того, чтобы переждать ее, она должна была отправиться в самое ее сердце.

Кай спускалась по тропе, утопая в летнем зное: в глаза попадал пот, стопы скользили внутри сандалий. Ей казалось невыносимым то, как прилипает к телу вымокшая от жары одежда. Кай не привыкла к жаре. Дома она всегда могла спрятаться от нее в море. Она остановилась в тени, достала волшебную чашу и попросила ее о воде, но ничего не произошло. Она попросила еще раз, но снова ничего не получила. Неужели ей приснилось, что вчера она ела кашу? Или, может, чаша сломалась? Кай решила проверить еще раз и попросила чай. Чаша тут же задымилась, и внутри появилась светло-коричневая жидкость. Кай осторожно отхлебнула. В самом деле – горячий чай.

– О Великий Источник Щедрости, прошу, дай мне воды, – попросила она в третий раз, но ничего не произошло.

Похоже, у волшебной вещицы имелся досадный изъян. Существует ли при дворе Дракона-повелителя ремонтное бюро? Наверняка находится в подвале, и управляет там всем самэбито – черная акула с человеческими руками и ногами. Его отправили туда в качестве наказания за то, что он как-то разозлил Дракона-повелителя. Самэбито плачет над каждой сломанной вещицей, потому что вспоминает о своей ошибке. Может, он случайно наступил на раковину-горн Дракона-повелителя? Если бы здесь была Киши, она бы тут же подхватила историю. Сказала бы, что самэбито осмотрит волшебную чашку и заплачет, наполнив ее слезами, и так у них наконец появится вода. Самэбито наградят за такое доброе дело и разрешат снова служить Дракону-повелителю. И все будут счастливы. Так и случилось бы, будь здесь Киши.

Путь до долины занял у Кай все утро. Когда тропа распрямилась, солнце уже поднялось высоко. Кай подошла к кустам куманики, растущим по обе стороны от тропы. Отсюда было видно, как над пихтой идеальной фигурой кружат Вороны Вечной Ночи. Кай смогла даже разглядеть висящий на макушке дерева плащ. Забраться туда будет нелегко. Выдержат ли ветви ее вес? Беспокойные мысли кружились в голове точно так же, как и вороны. Достать плащ и не упасть… трудно, но все-таки не невозможно. А вот забрать у лисицы волшебную жемчужину… Кай пошла по тропинке меж кустов и решила рассказать себе еще пару сказок, чтобы отвлечься. Например, о лисах. Может, в одной из них окажется подсказка, которая ей поможет?

– Однажды, давным-давно, – начала она, – жил-был глупец, который отправился на прогулку по пустынной дороге за деревней и встретил там прекрасную девушку. Они вернулись в деревню вместе, и он довел ее до дома – самого прекрасного дома, что он когда-либо видел. Деревенька та была небольшая, и он подумал: как странно, что я никогда не замечал этого дома и этой женщины. Но она была так прекрасна, что он решил об этом не задумываться. Он влюбился по уши, поэтому вошел за ней в дом и больше его не покидал. Прошел год, и у них родился сын. Мужчина был счастлив. Но вот два брата искали его по всей деревне и наконец нашли под крыльцом склада. Когда его вытащили, он сказал, что его жена и сын все еще внутри, однако братья увидели лишь двух убегающих лисиц. Лисица-оборотень зачаровала глупца: он думал, что провел с нею год, но прошел всего день. Как любила говорить тетя, морали у этой истории нет. Это просто сказка для глупцов, которые влюбляются в каждую прекрасную девицу и в итоге получают по заслугам.

Когда Хамако рассказывала эту историю в последний раз, Кай спросила ее, не потому ли она не вышла замуж, что все мужчины глупцы? «Кай», – прошипела тогда Киши, побагровев от смущения, потому что посчитала этот вопрос грубым. Но Кай не понимала, что в нем такого. Она ведь не утверждала, что с тетей Хамако что-то не так. Тетя рассмеялась и ответила: «Всё в порядке. В мире полно хороших мужчин – таких, как твой отец. На самом деле один хороший строитель лодок как-то просил моей руки, но твоя мать тогда сказала мне кое-что, чего я не могу забыть. Она сказала, что, первый раз поцеловав вашего отца, она почувствовала себя сияющей, словно жемчужина, чью раковину раскрыли и вытащили на свет. Тот строитель не вызывал во мне таких чувств. Помните, девочки, мы, ныряльщицы за жемчугом, можем и сами зарабатывать на жизнь. Выходите замуж по любви – или не выходите вовсе».

Кай хотела остаться одинокой, как ее тетя, но позже поняла: в своем будущем она всегда представляла и Киши тоже. Она ожидала, что Киши выйдет замуж за мужчину вроде их отца – трудолюбивого, умного и смешного. За кого-то, кто понравился бы и ей, потому что им предстояло жить в одном доме. Вот почему выбор Киши – сын деревенского старосты – так ее расстроил. Кай впервые в жизни поняла, что будущий муж сестры не станет частью их общей жизни. Он может навсегда ее изменить.

Мрачное карканье звучало все громче. У следующего поворота тропы кусты сменились поляной. Кай словно оказалась у врат в Подземный мир. Вороны Вечной Ночи летали плотной стаей, закрывая собой солнце. Их было так много, что за их черными крыльями не было видно плаща. Она стояла одной ногой в кустах, а другой на поляне, и тень и свет будто бы разделили ее пополам. От дерева тянуло холодом, как из глубокой пещеры.

Кай присела на корточки у границы света и уставилась на сучковатый древесный ствол. Если бы все члены ее семьи взялись за руки, они все равно не смогли бы обхватить его. Самая низкая ветвь повисла высоко над ее головой – придется подниматься, цепляясь за узлы и неровности коры. Если она будет слишком много думать, то струсит. Она положила лук и колчан на землю, подошла к дереву и крепко запахнула куртку – чтобы не замерзнуть. Не успела Кай сделать и пяти шагов, как мрачное карканье стало рассерженным. Она уже бежала к стволу, когда на нее налетела черная буря – птицы стать бить ее крыльями, щипать клювами, уши Кай разрывало от птичьих криков. Она замахала руками над головой и, когда ей удалось отбиться, вернулась к кустам. Как только угроза исчезла, птицы отправились на привычное место. Из-за множества мелких порезов по рукам Кай текла кровь. Да, это будет труднее, чем она думала.