Текст книги "Сказки для себя"

Бессмертный

Location: Москва

Date: зима 2007 – зима 2008 года

Mood: underground

Music: Jean Michel Jarre —

En Attendant Cousteau

– Ангел, а зачем ты засунул на свою страничку рассказы? – спросила Даша.

Ангел… На самом деле звали его Гавриил, Гаврик, Гаврюша, но прилипло к нему ещё с физматлицея это прозвище. Сначала архангел, а потом само собою сократилось до ангела. Понизили, видать, в чине. Даже мама – а она ведь и придумала это сложное, редкое имя – Гавриил… Даже мама теперь звала его просто «Ангел».

– Да вот, Дарья Алексевна, бессмертия захотелось. Помру, а рассказы мои в интернете останутся, может, кто и прочитает.

– Дурак ты, Ангел, и не лечишься. На кой ты мне бессмертный сдался? Я тебя живого люблю! Жи-во-го, – медленно, отчётливо, серьёзно проговорила Даша.

* * *

Голова болела четыре дня, Ангел всё ел и ел таблетки, его мутило от одного их вида. А тут вдруг, в полчаса, боль прошла. Счастливый, добрый, весёлый – так всегда бывает, когда пройдёт голова, – Ангел шёл по переходу с «Пушкинской» на «Чеховскую». Купил по пути у старушки букет для Даши. И отпуск скоро. И поезд сразу подошёл.

Он вышел из вагона на «Цветном» – короткая, минут на пятнадцать, встреча по работе, и можно будет ехать домой. Но на станции стал медленно гаснуть… Нет, даже не гаснуть, а тускнеть свет. Платформа поехала куда-то вбок и наверх, пол оказался совсем близко, а потолок – бесконечно далеко. Ангел хотел что-то спросить, но не смог. Попытался поднять упавший букет – рука была слишком тяжёлой. Темно и холодно стало вокруг. Тихо.

* * *

Забито Садовое кольцо, забито Бульварное, плотно стоят машины на Цветном. Скорая помощь мигает синим огоньком, иногда безнадежно включает сирену. Впрочем, это уже не имеет значения.

Ангел идёт вверх по эскалатору, идёт, не замечая, что эскалатор едет вниз. Ангелу легко и светло. Всё тяжёлое, тёмное осталось там, внизу, на платформе. Усталость, головные боли, работа до ночи, близорукость. И…

– Даша, прости меня! Я знаю, что не вовремя ухожу, знаю… Теперь знаю, что в сентябре родится сын, и ты всё выбирала момент, чтобы сказать об этом…

– Мама… Вот, внук у тебя будет, Яшка. Такой милый, смешной… А я вот… Прости меня, мама…

Ангел поднимался всё быстрее и быстрее – навстречу морозному январскому небу и мерцающим звёздам.

* * *

Лена, офис-менеджер, пришла на работу первой, в начале десятого. Отвела сына в школу и приехала, успела до пробок.

– Опять Ангел комп не выключил! – сказала она неизвестно кому.

Лена зашла в его iMail, написала в письме «Ребята, я вас всех люблю! Ангел.», отправила с его адреса большой рассылкой – по всем сотрудникам компании.

* * *

Люди приходили на работу, читали почту и улыбались. Один, другой, третий…

Только вечером директору позвонила мама Ангела и, с трудом выговаривая слово за словом, сказала, что он больше не придёт на работу.

Vicious game

Location: Москва

Date: 30—31.03.08

Mood: weird

Music: Квартал – Ay mi vida

Вот и весна. Почти пешеходная Никольская улица, тёплое воскресенье, конец марта. Некуда спешить, я иду под ярким весенним небом, растворяюсь в толпе других, кто не спешит в этот день. Я думаю про солнце, про цветные витражи Сен-Дени…

Визг резины об асфальт на полуслове рвёт неспешные весенние размышления – прямо посреди толпы срывается с места вишнёвый Norfolk Midlander, рёвом двигателя и дальним светом вспугивает воскресную толпу. Прохожие бросаются в стороны, и через мгновение перед большой быстрой машиной – открытая дорога.

Ну что, играем, значит? Vicious games, vicious games… Я дам тебе фору, братишка – ты на машине, а я нет. Я стою, расставив ноги, в расстёгнутом сером плаще и с книжкой в руке. И смотрю на человека за рулём. Кажется, я вижу его глаза. Он – мои.

– С дороги…

Vicious games, vicious games…

– Ну неужели ты думаешь, амиго, что я тебя пропущу?

…with diff’rent names, diff’rent names…

– С дороги, я сказал!

Vicious games, vicious games…

– Ты, похоже, не понял меня…

…with diff’rent names, diff’rent names…

– С доро…

Человек с короткой стрижкой бьёт по тормозам. Его и его спутницу чуть подбрасывает на сиденьях, разливается «Кока-Кола». Машина рывком останавливается. Я стою в метре перед ней, стою и улыбаюсь двум людям со злыми, испуганными лицами. Всё, ребята, игра сделана. Vicious games, vicious games… Вы мне больше не интересны. Я машу им на прощание книжкой про Париж.

Не торопясь иду по Никольской. Неприятный холодок внизу живота напоминает – я победил сегодня в этой странной, дикой игре. Сегодня.

Посёлок «Приют»

Location: Москва

Date: 03.09.08

Mood: drunk

Music: Иваси – Одуванчиков дым

– Папа, а это всё правда, что бродяга про Столицы рассказывал?

– Да кто ж их знает, болтают-то всякое… Вроде и нет давно никаких Cтолиц. Где старая, там лес сплошной стеной, а на месте новой – болото. Бес его разберёт… А то ещё я слышал… Лет так с десять назад или больше… Да, тебя ещё не было на свете… Говорил один, что стоят пока оба города, что дороги там каменные, а дома есть такие, что выше вон той сосны. Да только не живёт в них никто.

– А зачем нужен дом выше сосны?

– Не знаю, врут, наверное…

– Папа, а можно я бродягу спрошу? Или он ушёл?

– Ушёл, говоришь? – отец усмехнулся. – Нет, здесь он. Схоронил я его на опушке перед рассветом.

– Почему?! Он ведь ничего плохого нам не сделал!

– Ну так и мы ему ничего плохого не сделали, сынок. Только хорошее. Наш посёлок почему «Приютом» называют? Потому что мы должны странников привечать, путешественников, бродяг. А то бродят всю жизнь, неприкаянные, только землю зря топчут.

* * *

Помолчали. Отец свернул самокрутку, закурил, закашлялся.

– Знаешь, сынок, скольким я за свою жизнь подарил покой? Да вон, вся опушка, под каждым деревом. И отец мой, и дед, и его отец. И ты будешь пришлым людям дарить успокоение, когда подрастёшь. Так повелось, так надо, никак нельзя иначе. Ни один от нас не ушёл…

La Primavera

Location: Москва

Date: Лето 1995 – осень 2008 года

Mood: looking back

Music: Vangelis —

La petite fille de la mer

– А твоя первая любовь, кто она была?

– Странно получилось… Мне было семнадцать лет, и за всеми увлечениями ни о какой любви я не думал. Говорил родителям, что иду на свидание, а сам по крышам лазал, катался по городу, искал приключений на свою…

А потом вдруг… Приснилась мне поздняя весна, Новгород-Днепровский, улочка на окраине, где стоял бабушкин дом. И девочка. Она была чуть младше меня, лет шестнадцати, с вьющимися русыми волосами, в джинсах и какой-то курточке. Но лица не помню совсем. Мы шли с ней по улице, взявшись за руки. И чувство было такое, будто мы знакомы всю жизнь.

Утром… Мир перевернулся вверх тормашками! Всё стало не так, как раньше. Я не знал, где искать её, как искать… И как жить, если не найду.

– Так ты нашёл её?

– Нет. Искал много лет. Но – ничего.

– Много лет?! Девочку, которую только раз во сне увидел? Странный ты человек, Яшка. Впрочем, дело твоё. Как её звали-то?

– Анастасия. Anestesia. Избавление от боли.

Чувствовать себя ребёнком

Location: Москва

Date: 07.05.09

Mood: to be a child

Music: Mas Que Nada – Chillodesiac

Таксист, водитель когда-то бежевой «трёхкопейки», как две капли воды похож на Фрунзика Мкртчана. Большая, с проседью в чёрных волосах, голова, удивительный нос, грустные мудрые глаза.

Мы с бабушкой вышли утром к остановке: она – в палатку за хлебом, я – на работу. Я поймал машину, сел на переднее сидение, не без труда открыл окно, помахал бабушке. Она помахала в ответ и что-то сказала, я уже не расслышал.

– Мама? – спросил таксист.

– Бабушка.

– Бабушка… Пока у человека жива бабушка, он может чувствовать себя ребёнком.

Шампиньоновый дождь

Location: Париж – Ренн – Москва

Date: 27.10.08 – 30.05.09

Mood: tired

Music: Зимовье зверей – Паводок

…À Paris quand un amour fleurit ça fait pendant des semaines deux coeurs qui se sourient tout ça parce qu’ils s’aiment. À Paris…

– А у меня для тебя подарок! – она хитро прищурилась. – Новое слово.

– Слово?

– Ну да. Ты ведь что-то там пишешь, рассказы какие-то, вдруг пригодится. Шампиньоновый дождь!

– Это как?

– Вот глупый-то, а! Мы с тобой стоим под шампиньоновым дождём. Грибной дождь во Франции может быть только шампиньоновым.

– А ещё трюфельным…

– Нет, трюфельный – это слишком дорого.

Мы стояли под большим разноцветным зонтом на верхней палубе «Арго», маленького речного кораблика. Здесь, над каналом Сен-Мартен, шёл дождь, а над Сен-Луи и Сите уже светило из-за туч солнце. Экскурсовод Морис, улыбчивый южанин с серёжкой в ухе, нажал на какую-то кнопку на пульте, и из корабельных динамиков снова негромко запел Ив Монтан.

…Mais la Seine… Elle préfère voir les jolis bateaux se promener sur elle et au fil de son eau jouer aux caravelles. Sur la Seine…

Всю неделю мы просто бродили по городу, дышали прохладным осенним воздухом, смеялись, болтали о пустяках, гоняли опавшие листья платанов по тротуаром, фотографировали, фотографировались. Мы не поехали в Версаль, забыли про Лувр и про музей катакомб. Мы встречали каждое утро чашкой кофе и яблочным пирогом в Le Ronsard – в кафе в двух кварталах от нашей гостиницы. Мы ничего не успели и ни о чём не жалели.

В последний вечер не пошли в хемингуэевский ресторан, а купили в местном гастрономе вино, сыр и пластиковые стаканчики и устроили прощальный ужин в номере – на балконе над шумной, полной туристов улицей.

…Depuis qu’à Paris on a pris la Bastille dans chaque faubourg et à chaque carrefour il y a des gars et il y a des filles qui sur les pavés sans arrêt nuit et jour font des tours et des tours. À Paris…

Бессонница. Стою у окна. Слышно, как дворник, наверное алжирец, подметает опустевшую к утру мостовую. Из пекарни напротив – волшебный запах свежего хлеба. Скоро рассвет. Уютно свернувшись калачиком, спит рыжая моя Тася, женщина, без которой… Ну, ты понимаешь…

Она простудилась-таки вчера под шампиньоновым дождём. По дороге в аэропорт надо купить аспирин и какие-нибудь капли. И толстый французский журнал, чтобы не скучала в полёте. Тася очень боится летать. Три года назад, когда мы только познакомились, я подарил ей талисман-безделушку. Серебряный кулончик, на котором написано по-японски «Всё будет хорошо». Говорит, теперь летать уже не так страшно. А мне страшно отпускать её одну. Но там, в Москве, её встречают муж и дочка, и я опять полечу другим самолётом.

…À Paris quand un amour fleurit ça fait pendant des semaines deux coeurs qui ourient tout ça parce qu’ils s’aiment. À Paris…

Масяня

Location: воображаемый Петербург

Date: 28.10.09

Mood: nightfall

Music: Белая гвардия, белый снег…

– Здравствуйте! Хочу вот по речкам-каналам поездить. Покатаете?

– Да, конечно… Ой! Ты? Привет…

– Здравствуй, Ася.

– Что ты здесь делаешь?

– Да в командировку приехал, – соврал я. – Есть пара свободных часов между встречами.

– Спускайся, что ты на берегу стоишь?

Катерок маленький, шустрый. Она назвала его «Масяня» – нам обоим нравился этот мульт. Я подарил Асе катерок, когда она уезжала жить в Питер.

– Ну так что, покатаемся? – спросила она. – Всё равно пассажиров сегодня нет… Чаю хочешь? Возьми там термос.

Ася отвязала верёвку (швартов что-ли?), потянула за какой-то рычаг, и мы поехали. Нет, кажется, надо говорить «пошли». Она чуть выше меня ростом и на полгода старше, у неё смешная стрижка «ёжик в тумане». И сильные и удивительно нежные руки.

– Как у тебя дела? – спрашиваю.

– Да вот, как видишь, работаю. Тяжеловато, денег немного, но нравится. Спасибо тебе за «Масяню». Каждый раз, как выхожу на маршрут, тебя вспоминаю.

– Только из-за «Масяни»?

– Нет, не только.

Катер медленно плыл (шёл?) по тёмно-серой воде. «Гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мной.» Песня из детства.

Я о чём-то спрашивал, Ася отвечала. Ася спрашивала, я отвечал.

– Как ты живёшь в этом городе? Тут ведь всё время холодно.

– Ну как? Мёрзну.

– А сейчас?

– И сейчас мёрзну.

Я попытался обнять её. Ася неловко, порывисто отодвинулась.

– Яшка, перестань, не надо. Мы сейчас в кого-нибудь врежемся.

– Ну так давай остановимся. Бросим якорь, встанем на рейд, так у вас говорят?

– Здесь нельзя, видишь знаки? И потом… Знаешь… Я замуж вышла.

Она сняла вязаную варежку-открывашку – на пальце блеснуло тонкое золотое колечко. Я хотел что-то сказать. Или спросить. Но не стал. Зачем? По берегам канала тянулись бесконечные тусклые дома. Кажется, в одном из них жил Достоевский. Или я что-то путаю.

Крылья

Location: Москва

Date: 01.11.09

Mood: fly!

Music: ДДТ – Дождь

– Знаешь, я вчера в ЦУМе такие крылья купила! Цвета красного вина, поликарбоновые, а перья новозеландской тёмной баары. От Яна Пауля Готье! – она вся светилась от счастья.

– Дорогие? – лениво спросил я. Собственно, её дело. Кто она мне?

– Двести золотых червонцев! Полгода копила.

– Ну и дура. Ты с ними выше палатки с мороженым не взлетишь.

– Да я не умею летать, ни с крыльями, ни без них. И не научусь никогда. Я в лётную школу при институте ходила, сказали, что данных нет.

– Ну так зачем они тебе?

– Я так хочу в «NЕБО» попасть! У них самая мощная sky-party 12 апреля, дресс-код жёсткий, а винг-код – тем более.

– Там, небось, все в дорогих крыльях будут, а летать никто не умеет? – эта мода на всё небесное меня раздражала.

– Ну знаю я, знаю. Не все ведь могут летать. Но всё равно так хочется!

Ко’аль

Location: Москва

Date: февраль 2005 —

декабрь 2009 года

Mood: ready

Music: Najee – 2nd 2 None

– Пливет! – девочка не выговаривала букву «р».

– Привет.

– А тебя как зовут?

– Ко’аль.

Он, как обычно, сидел на скамейке рядом с песочницей и качелями, в бежевом плаще, чуть старомодном и не по погоде. На вид ему было лет тридцать, даже, пожалуй, меньше.

– Коля? – переспросила девочка. – У нас в классе тоже есть Коля, но он двоечник и делётся. А я – Настя.

– Будем знакомы! – он протянул девочке руку.

– А почему ты здесь всё влемя сидишь? Я тебя уже сколько лаз тут видела. У тебя ведь нет детей.

– У меня работа очень сложная, Настя. Устаю. А сюда прихожу смотреть, как дети играют. Самый хороший отдых.

– А ты кем лаботаешь, Коля?

Ладно, пусть будет «Коля».

– Даже не знаю, как тебе объяснить. Понимаешь…

– Ну ты ласскажи, я пойму. Мама говолит, я очень умная. Даже слишком.

Ко’аль улыбнулся.

– Я – дьявол.

– Дявол? Зна-аю. Мне плабабушка говолила пло дявола. Только он злой, мохнатый и учит людей делать гадости. А ты влоде доблый, да?

– Нет, Настя, это всё люди придумали, будто дьявол их научил поступать плохо. Придумали, чтобы не отвечать за свои поступки. Давным-давно, мы уже и не обижаемся.

– А что же ты делаешь тогда?

Девочка, кажется, ничему не удивлялась. Странные теперь дети.

– Моя работа – следить, что плохого делают люди, и записывать. Чтобы… Ну, не важно… Вообще-то, я – ангел.

– А-а…

– Быть дьяволом – это как дежурство. Сейчас вот моя смена. Когда-то один ангел справлялся, теперь нас несколько тысяч. Людей-то вон сколько. Ненавижу эту работу… А отказаться нельзя. Вот и прихожу сюда отдыхать. Вы, малыши – как лучик света.

– Я уже не малыш, – ответила Настя. И, похоже, обиделась. Только-только встретила взрослого, с которым можно говорить серьёзно – «сельёзно» – так и он туда же.

– Не сердись. Я не очень-то умею говорить с детьми. Это Хранители у нас лучше всего со всеми ладят, но я не дорос ещё.

– Ладно, так уж и быть, – ответила девочка. – Ой, мама звонит!

Она достала из кармана маленький телефон.

– Да, мама. Да. На площадке. Ну пять минут ещё, а? Холошо, иду.

– Тебе пора, Настя?

– Да, мама плосила плидти. Я всё понимаю, ей сложно сейчас и глустно. От нас папа ушёл полгода назад.

– Я знаю, – ответил Ко’аль.

– Но ты плиходи сюда ещё, Коля. Плидёшь? Ты холоший, хоть и дявол.

Братик

Location: Москва

Date: 27.12.09

Mood: cold

Music: Елена Фролова —

Белый воробей

Не было у меня в детстве (да нет и сейчас) ни брата, ни сестры. Зато был пластмассовый игрушечный мотоцикл – грязно-розовый, с тёмно-синими колёсами. Он был лёгкий, пустой внутри, я таскал его по всей квартире, катался на нём, чуть не каждый день протирал его влажной тряпкой. И шёпотом, чтобы никто не услышал и не узнал, называл розовый мотоцикл «братиком». Кажется, только однажды проговорился. Уходили куда-то, а я сказал, что не пойду один, только с «братиком». Родители не поняли. Потом, через год или два… Не помню, не важно… Родители решили, что мотоцикл уже совсем старый, пора его выбросить. Я никак не отдавал его. Тогда мне предложили выбор. Мотоцикл оставят, но больше никогда… Слово «никогда» я уже знал и очень его боялся… Никогда не будут покупать новые игрушки. Я подумал (наверное) и выбрал новые игрушки. Братика отнесли на помойку.

Чёрно-белые сны

Location: Смоленск – Москва

Date: 06.01—06.03.10

Mood: nostalgic

Music: Four80East —

While the City Sleeps

Малышом я приезжал в город только летом – в июне, в июле. Огромное, высокое, яркое небо, жёлтые старенькие дома, тёплая зелень парка, красные кирпичи крепостной стены. Весь город как на ладони, когда смотришь, чуть задержав от восторга дыхание, с колеса обозрения, с самой-самой верхней точки, а тебе всего шесть, и рядом дед или мама.

Берёзы вдоль тропинки к ручью – кринице, пёстрые сыроежки, маленькие луговые цветы – Иван-да-Марья. Курган Славы с Вечным огнём – огромный, почти до неба. Когда тебе всего шесть.

Мороженое в вазочках – в кафе на центральной улице, рядом с шахматным клубом. Самое вкусное на свете. Трамваи – бордовые, с жёлтым верхом. Мультики в детском кинотеатре. Малина, смородина, крыжовник в саду за рекой. Закаты на вишнёвой поляне. Разноцветный город.

В ноябре, когда ложится снег, а дни короткие, серые, и неделями не видно солнца, город засыпает. Разноцветному городу снятся чёрно-белые сны.

Январским пасмурным утром я сажусь почти налегке в берлинский скорый. Так редко теперь… Я еду в город детства, чтобы тоже присниться ему этой зимой.

Птица

Location: Москва

Date: 29—30.04.10

Mood: April is the cruelest month

Music: тишина

Она была так похожа на птицу из какого-нибудь мультфильма… Маленькая, с острым забавным носом, в любимой своей серой кофте сидит на кровати, как птица на ветке – на самом краешке, будто собирается вот-вот улететь куда-то. Тёплая, ласковая. Блёкло-карие глаза – добрые, любопытные, всегда чуть-чуть удивлённые.

– Ты – моя птица? – спрашиваю.

– Птица. Без крыльев.

– Без крыльев – значит, не улетишь. Правда, птиченька?

– Не улечу, лапушка моя. Я буду всё время с тобой, – отвечает бабушка и улыбается.

Отвечала и улыбалась. Всего только два дня назад. Нет, уже три…

Но ведь так не бывает! Просто не может быть. Не должно… Бабушки не умирают!

Очковый медведь

Location: Москва

Date: 26.03.11

Mood: headache

Music: Ariel Ramírez – Alouette

Мне лет пять. Мы с отцом идём по зоопарку, останавливаемся у пустой клетки. Я читаю – уверенно, но всё же пока по слогам:

– Оч-ко-вый мед-ведь. Папа, а где же медведь?

– Ушёл очки протирать, – отвечает отец.

Снимает очки, бережно протирает их клетчатым носовым платком. Прохладно, скоро зима.

Каравелла

Location: Москва

Date: 24.05 – 19.06.11

Mood: l’été

Music: Gabin – La Maison

Жестокие мы были, сынок. Сейчас вспоминать стыдно. Живность всякую мучили – лягушек, котят. Рад бы сказать, это, мол, всё они, другие мальчишки, а я… Да нет, такой же. А ещё пацан у нас был… Его так и звали – Каравелла. Щуплый, чернявый, очки на резинке. Из хорошей семьи. Но отца взяли прямо перед войной. Так он и сгинул на рудниках.

Они жили в подвале бывшего своего дома – без прописки, без карточек. Мать и сестрёнка умерли в зимнюю блокаду, в семьдесят третьем. От голода, наверное. А Игорь… Представляешь, родители его в честь древнего князя назвали. Игоря к нам привезли.

Он молчал – месяц или больше, совсем молчал. Только смотрел на нас сквозь очки. Глазищи огромные, мокрые, но взгляд – как лёд. Тёмную ему делали, крыс в кровать подкидывали – молчит. Вырывается, хрипит, весь как бешеный. Но чтобы ударить кого в ответ или настучать на нас утром – не было такого.

Как-то ночью мы его полотенцами к каталке привязали, крепко-накрепко. И по тёмным коридорам гоняем. Ему больно, страшно. Другой бы орал, матерился. От него мы тогда первое слово услышали – каравелла.

Весь сжался, выгнулся дугой. И закричал. На весь дом, на весь квартал, город. Кар-р-р-равелла! Знаешь, как жутко нам стало… Мы его бросили, конечно, в том коридоре. А он всё кричал. Потом отвязал кто-то.

После того, правда, и дальше его мучили. Идиоты! В семьдесят восьмом, кажется, его от нас забрали.