Текст книги "Суровая нежность"

– Это все, что ты хотел мне сказать, или есть что еще?

Брат Хелен остановился в нескольких шагах, возвышаясь над ним. Несмотря на явную угрозу, Магнус и бровью не повел. Невыгодное для него положение долго не продлится, если он этого не захочет. Сазерленд не знает, в каких переделках он бывал. Это вам не Игры горцев. У Магнуса за плечами три года войны, сражения плечом к плечу с лучшими шотландскими воинами. А Сазерленд сражался с англичанами.

– Я думаю, они будут вполне счастливы вместе, а ты?

Магнус сжимал и разжимал кулак. Боже, как у него чесались руки вмазать по этой самодовольно ухмыляющейся смазливой роже!

– Или, может, тебе совсем этого не хочется? Может, ты все еще воображаешь себя влюбленным в мою сестру? Может, поэтому не рассказал Гордону о вашем тайном романчике?

– Осторожнее, Сазерленд. Твоего друга сейчас нет рядом, чтоб защитить тебя.

Он был вознагражден тем, как его враг скрипнул от злости зубами.

– Останется ли он твоим другом, когда узнает правду, вот вопрос.

Магнус вскочил на ноги и одной рукой схватил Сазерленда за шею, прежде чем тот успел среагировать.

– Ты будешь держать свой поганый рот на замке, если не хочешь схлопотать по первое число. – Он с силой отпихнул его на деревянный столб. – Это в прошлом. Ничего и не было.

Движением, которым мог бы гордиться сам Робби Бойд, Сазерленд оттолкнулся тыльной стороной руки, вырвался из хватки Магнуса и отскочил.

– Чертовски верно, в прошлом, и ты ни черта не можешь с этим поделать. Бьюсь об заклад, что сейчас он…

Магнус не выдержал. Кулак его полетел прямо в глумливую ухмылку ублюдка. Послышался убедительный хруст. Сила удара свалила бы с ног большинство мужчин, но Сазерленд перенес его, резко дернув головой, и ответил ударом в живот, таким мощным, что Магнус невольно вскрикнул.

Либо Сазерленд стал гораздо лучшим воином, либо выпитое разобрало его больше, чем он думал. Либо и то и другое. В результате последовавшего обмена ударами Сазерленд задал ему жару больше, чем он ожидал. Давно уже Магнус не дрался на кулаках, но ему не потребовалось много времени, чтобы взять верх. Град ударов свалил бы Сазерленда замертво, если б кто-то не оттащил его назад.

– Прекрати! Черт подери, Маккей, хватит!

Его схватили сзади рукой за шею. Он реагировал инстинктивно, извернулся, намереваясь использовать инерцию и рычаг, чтобы швырнуть напавшего через голову, но тут сквозь красную пелену ярости прорезалось узнавание.

Это Гордон. Какого дьявола он здесь делает?

Судя по выражению лица Сазерленда, он задавался тем же вопросом.

– Что это на вас нашло? – Он переводил взгляд с одного на другого. Глаза его подозрительно сузились, и холодок недоброго предчувствия пробежал у Магнуса по позвоночнику. – Или мне лучше не спрашивать? Если вы двое намереваетесь убить друг друга, сделайте это где-нибудь в другом месте. Сейчас не время.

Он прав. Магнусу стало стыдно, что он позволил ублюдку вывести его из себя. Он даже и не пытался оправдаться.

Они с Сазерлендом обменялись взглядами. Несмотря на подначки, было ясно, что Сазерленд не намерен рассказывать Гордону о Хелен. Он собирался только помучить Магнуса тем, что якобы знает.

Гордон с отвращением поглядел на них обоих.

– Оставь нас, – сказал он Сазерленду. – Нам с Маккеем надо кое-что обсудить – один на один.

Магнус подозревал, что заявление Гордона встревожило Сазерленда куда больше, чем он показал. Но он уступил его требованию, коротко кивнув Гордону, и бросил на Магнуса взгляд, обещающий продолжение.

Магнус плеснул в таз холодной воды и умыл лицо, чтоб не только смыть кровь, оставленную кулаками Сазерленда, но и прояснить мозги, затуманенные виски. Он подозревал, что ему понадобится ясная голова для того, чтобы осознать, что Гордон собирается ему сообщить.

Магнус вытерся полотенцем и повернулся к другу. Тревога его усилилась. Теперь, когда они остались одни, он разглядел редкие признаки ярости на обычно улыбчивом лице Гордона. Тот еще не успел заговорить, а Магнус уже понял.

– Почему ты не рассказал мне?

Он не стал притворяться, что не понял.

– Не было… нечего рассказывать.

Глаза Гордона полыхнули гневом.

– Ты не считал, что мне, возможно, будет интересно знать, что мой самый близкий друг влюблен в мою невесту?

– Что бы там ни было между мной и Хелен, это закончилось еще до нашей с тобой встречи.

– Ой ли? – бросил вызов Гордон. – Значит, ты хочешь мне сказать, что больше не питаешь к ней нежных чувств?

Магнус с такой силой стиснул зубы, что челюсти стало больно. Он хотел сказать «нет», но оба знали, что это будет ложью.

Гордон покачал головой.

– Ты должен был мне рассказать. Я бы ушел в сторону.

– Чтоб она вышла за кого-то другого? Какая разница? Ее семья ненавидит меня. Ты сам видел, как «хорошо» мы ладим с ее братом. По мне, пусть лучше уж она будет с тем, кто ее достоин. Кто сможет сделать ее счастливой.

– Звучит очень благородно с твоей стороны. – Гордон и не пытался скрыть горечь. – Но как, к чертям, это сделать, когда она будет думать о другом всякий раз, когда я буду заниматься с ней любовью?

Магнус дернулся. Так вот как это случилось? Вот как Гордон узнал правду? В эту минуту он почувствовал себя больным.

Гордон собирался что-то сказать, когда дверь открылась и Макруаири буквально влетел в комнату. Он перевел взгляд с одного на другого, по-видимому, гадая, что происходит, но долг взял верх над любопытством.

– Собирай вещи, – бросил он Магнусу. – Мы уезжаем.

Магнус не задавал лишних вопросов: если они уезжают посреди гулянья, значит, дело серьезное. Сразу превратившись в сурового воина, он молча стал собирать свои пожитки.

– Что стряслось? – спросил Гордон.

– Новый лорд Гэллоуэй в беде.

Гордон чертыхнулся, понимая, что уж если гордый брат короля Эдуард посылает за подкреплением, стало быть, дело и вправду плохо.

– Кто едет?

– Мы все.

Гордон кивнул.

– Пойду соберусь.

– Все, кроме тебя, – прояснил Макруаири. – Никто не ждет, что ты оставишь свою невесту в брачную ночь.

– Знаю, – отозвался Гордон. – Но все равно поеду. Вам может понадобиться отвлекающий маневр. – Он обменялся взглядом с Магнусом. – Моя невеста, вполне вероятно, даже не успеет соскучиться по мне.

Глава 3

– Уехали? – потрясенно переспросила Хелен.

Белла нахмурилась.

– Ну да. Мужчин вызвали по какому-то срочному королевскому поручению. Разве Уильям не сказал тебе?

Хелен пыталась сдержать прилив жара к щекам, но тщетно. Она покачала головой.

– Я… я, должно быть, уснула.

Кристина приписала ее реакцию девичьей скромности.

– Наверное, он не захотел тебя будить. Несомненно, ты была измотана после… такого длинного, нервного дня. – Она улыбнулась.

– Да, безусловно, он просто проявил заботу, – согласилась Белла, хотя было заметно, что она обеспокоена.

Хелен взяла еще ломтик хлеба с блюда и стала намазывать его маслом, дабы скрыть свое смущение. Большую часть ночи она не спала, тревожно дожидаясь, когда дверь откроется, чтоб дать Уильяму свой ответ. Должно быть, она уснула, потому что следующее, что она помнит, – это пробуждение в холодной как лед комнате. Юной служанке, которая обычно приходила развести огонь по утрам, по-видимому, велели не беспокоить их. Предупредительность, оказавшаяся излишней.

Почему же Уильям не вернулся? Просто чтобы дать ей больше времени принять решение или что-то ему помешало? Опасаясь, что причина может быть как-то связана с Магнусом, Хелен не решалась покинуть покои. Но голод и любопытство взяли верх, и она спустилась в Большой зал позавтракать.

Свадебный пир удался на славу. Об этом можно было судить уже хотя бы по тому, что некоторые из гостей все еще спали, растянувшись на полу. Белла с Кристиной, однако, уже встали и, к немалому удивлению Хелен, тут же выразили свое сожаление о том, что мужчины вынуждены были уехать сразу же после ее свадьбы.

– Ваши мужья тоже уехали? – спросила Хелен.

– Да, – ответила Белла. – Их всех вызвали по какому-то срочному делу.

Сердце ее подпрыгнуло. А Магнус? Он тоже поехал? Белла, должно быть, догадалась о направлении ее мыслей, потому что легонько кивнула.

– А куда они отправились?

Женщины переглянулись.

– Я точно не знаю, – осторожно проговорила Кристина.

Слишком осторожно. Хелен почувствовала, что они обе чего-то недоговаривают.

– Они никогда толком не рассказывают нам о своих делах, – сухо присовокупила Белла.

Хелен нахмурилась.

– Уильям обычно сражается вместе с вашими мужьями?

– Не всегда, – выдала Кристина еще один уклончивый ответ.

– А когда они вернутся?

– Через неделю, – сказала Белла. – Может, чуть больше.

Хелен стало стыдно за то чувство облегчения, которое она испытала. Отъезд Уильяма дает ей уйму времени, чтобы приготовиться к тому, что будет дальше. Ибо она не обманывалась: если она примет предложение Уильяма, то все ее прежние «своевольные» решения побледнеют в сравнении с этим.

– Это как-то странно, что их вызвали вот так прямо посреди гулянья, – высказалась она. Особенно жениха. По словам Кеннета, Уильям служил верховым у своего дяди сэра Артура Гордона, главы клана Гордонов. Когда они повздорили, он присоединился к Брюсу, затем к графу Каррику в его мятеже. То, что Уильям отличился на поле брани, было замечено королем. Недаром он распорядился, чтобы свадьбу устроили в недавно приобретенной им крепости Данстаффнэйдж. Но, помимо этого, ей было мало что известно о его месте в армии Брюса. – А что конкретно Уильям делает для короля?

Этот вопрос вызвал у женщин явную неловкость, даже нервозность.

– Лучше пусть Уильям сам тебе объяснит, – сказала Белла.

Кристина наклонилась ближе, словно не хотела, чтоб ее кто-нибудь услышал.

– Я знаю, у тебя появились вопросы, но постарайся придержать их до возвращения Уильяма. Так безопаснее. Порой вопросы могут попадать не в те уши.

Хелен поняла, что получила предостережение, но не уразумела, что оно означает. Она решила оставить эту тему – пока.

Ей, однако, пришлось вспомнить о ней некоторое время спустя, когда ее братья и Дональд Монро вошли в Большой зал. Опасаясь излишних вопросов, она сделала попытку избежать их, приняв предложение Беллы присоединиться к женщинам и детям в покоях леди Элайн – по-видимому, ее супруг Эрик Максорли тоже отбыл, – но потом увидела лицо брата.

Она кинулась вперед, чтобы перехватить их раньше, чем они усядутся за стол. Рука ее метнулась к его распухшей, посиневшей щеке.

– Что случилось?

Было очевидно, что его били – и били как следует. Огромный синяк украшал левую сторону рта и подбородок, губа разбита, левый глаз заплыл и посинел, кожа на щеке рассечена.

Он упорно не смотрел ей в глаза.

– Да так, ерунда.

– Ты подрался. – Это не было чем-то необычным для ее вспыльчивого брата. Он был скор на обиду и еще более скор на расправу.

– Ага, – ответил старший брат Уилл. С ним она никогда не была так близка, как с Кеннетом. Он всегда казался ей чужим. На десять лет старше ее, он находился на воспитании у графа Росса, когда она родилась. А после своего возвращения в Данробин он больше интересовался совершенствованием своего боевого мастерства и изучением обязанностей будущего графа, чем десятилетней сестрой, которая только путалась под ногами. Он не был недобр или невнимателен, просто слишком занят. Суровый и грозный, он принял на себя графские обязанности после смерти отца с легкостью человека, которого готовили к этой роли с рождения. – Видит Бог, молодой Маккей так и не научился дисциплине за эти годы. Но чего еще ждать от этой деревенщины, хоть молодой, хоть старой.

Хелен ахнула и прикрыла рот ладошкой.

– Это сделал Магнус?

Взгляд Уилла посуровел. Он не любил напоминаний о ее «необдуманном» знакомстве с их врагом.

– Да, – ответил Дональд. – Накинулся на вашего брата без причины.

Это совсем не похоже на Магнуса. Хмурый взгляд, который Кеннет метнул на Дональда, кажется, предполагал, что есть в этой истории что-то еще, нечто недосказанное. Она надеялась, что это не связано с ней. Ей прекрасно известно, что Дональд тоже ненавидит Магнуса, особенно после своего поражения в тот роковой день.

– Мало того, что приходится терпеть узурпатора, так еще и Маккеев? Ваш супруг водит дружбу с неподходящими людьми, миледи, – добавил Дональд.

Уилл тихонько шикнул на него и огляделся, словно и у стен могли быть уши, хотя разговор шел в стороне от остальных.

– Поосторожнее, Монро. Мне нравится это не больше твоего, но этот «узурпатор» теперь наш король.

Дональд громко возражал против подчинения Брюсу, и его недовольство было явственно написано у него на лице. Но он стиснул зубы и кивнул. Преданность Дональда их отцу перешла к его сыну. Как и его меч. Он был личным оруженосцем вождя, и после смерти их отца сохранил это положение при ее брате.

– А где твой муж? – поинтересовался Кеннет, оглядывая зал. – Я рассчитывал найти его здесь, рядом с тобой.

Он сказал это как-то слишком подчеркнуто, отчего она покраснела. Помня Кристинино предостережение, Хелен ответила:

– Его вызвали на несколько дней.

– Вызвали? – переспросил Уилл, вслух выражая удивление, явно отразившееся на лицах всех мужчин. – Что значит – вызвали?

Она небрежно пожала плечами.

– Он понадобился королю.

– На следующий день после свадьбы? – Кеннет не скрывал своего неверия.

Хелен заставила себя улыбнуться.

– Он скоро вернется.

– А куда он отправился? – пожелал знать Уилл.

– Он не сказал, а я не спрашивала, – ответила она истинную правду, забыв упомянуть, что он и не предоставил ей такой возможности.

Дональд был оскорблен за нее. Он всегда относился к Хелен покровительственно.

– Не понимаю, что могло произойти такого необыкновенного, что вытащило жениха из постели в брачную ночь и заставило дюжину мужчин уплыть на лодке куда-то далеко? – вопросил он.

Откуда ему это известно? У ее братьев комната в главной башне, далеко от лодочного домика и казармы.

Увидев, как она нахмурилась, он объяснил:

– Мне показалось, я видел какое-то движение, возвращаясь из уборной… и предположил, что это, должно быть, они уезжали.

– Возможно, вам стоит спросить у короля, – предложила Хелен.

– Спрошу, сестра, – отозвался Уилл. – Хотя не уверен, что Брюс готов посвятить нас в свои замыслы.

Он прав. Да, король охотно приветствует возвращение графов и влиятельных вельмож, таких как Сазерленд и Росс, в свои ряды в интересах объединения королевства, но это не означает, что он им доверяет. Положение Сазерлендов ненадежно, и Хелен надеялась, что ее решение аннулировать брак не ухудшит его.

Уилл с Дональдом присоединились к остальному весьма значительному обществу за столом. Хелен хотела вернуться в свои покои, но Кеннет задержал ее. Голубые глаза, так похожие на ее, сверлили насквозь. И хотя Кеннет разделял склонность отца и Уилла обращаться с ней со смесью снисходительной нежности и равнодушия, он всегда умел почувствовать, когда она говорит неправду. И пусть он редко раздражался на нее, но не показывал того преувеличенного терпения, как будто он пастух, которому приходится присматривать за постоянно отбивающейся от стада овечкой, как делали отец и Уилл.

– Ты уверена, что сказала нам все, Хелен?

– Я сказала все, что знаю.

Он не сводил с нее пристального взгляда, пока она не почувствовала себя набедокурившей маленькой девочкой. После отцовской кончины именно Кеннет взял на себя роль пастуха заблудшей овечки. Но он ей не отец, хотя пытается вести себя именно так.

– Надеюсь, это никак не связано с тем, почему я видел твоего мужа в лодочном домике, ищущим Маккея через час после того, как жених ушел к тебе?

Он удивил ее, и это отразилось у нее на лице.

Кеннет отпустил ее руку и чертыхнулся.

– Что ты натворила, Хелен?

Ей очень не хотелось видеть его разочарование, но самое страшное, что дальше будет еще хуже.

– Ничего. Не пойму, в чем ты меня обвиняешь.

Он вспылил.

– Не будь дурой, сестра. Гордон – надежный парень. Он будет тебе хорошим мужем. Маккей давным-давно знал о твоей помолвке. Если б ты нужна была ему, он бы сказал Гордону. Но он, как тебе известно, промолчал.

Хелен понимала, что он прав. Но что бы Магнус ни говорил, каковы бы ни были его чувства, не следовало ей выходить за Уильяма, когда она любит другого мужчину. Она всегда будет любить Магнуса, нужна она ему или нет.

Уильям заслуживает жены, которая будет любить его. Женщины, которая придет к нему в постель, не думая ни о ком другом. Этого она никогда не сможет ему дать.

Остается лишь надеяться, что когда-нибудь ее родные простят ее.

Гэллоуэйский лес, два дня спустя

– Есть вопросы? – Тор Маклауд оглядел вымазанные черным лица мужчин, окруживших его в темноте. Зола, как и черные шлемы и кольчуги, помогали им слиться с ночью. – Мне незачем говорить вам, насколько это важно. Если вы не знаете наверняка, что должны делать, сейчас самое время спросить. У нас нет права на ошибку.

– Черт, если б у нас было право на ошибку, я бы подумал, что не туда попал, – съязвил Эрик Максорли. Дерзкий и неунывающий моряк всегда умел поднять настроение окружающим. Чем больше опасность, тем больше шуточек. Он зубоскалил всю ночь.

Горная стража была сформирована для самых опасных, на первый взгляд невыполнимых заданий. Спасение королевского брата обещало подвергнуть испытанию уровень их профессионального мастерства. Полторы тысячи английских солдат стояли между ними и Эдуардом Брюсом. Их же количество вместе с людьми Дугласа не превышало пятидесяти человек. Слишком неравные силы даже для самой элитной команды воинов. Но чем сложнее и опаснее положение, тем лучше они проявляли себя. Неудача в расчет никогда не принималась. Вера, что они выйдут победителями из любой ситуации, – вот что обычно способствовало их успеху.

Маклауд, командир Горной стражи, чаще всего не обращал внимания на шуточки Максорли. И то, что сейчас ответил ему, лишь подчеркнуло серьезность и сложность предстоящей операции.

– Что ж, только в этот раз постарайся не похищать никаких девиц, Ястреб.

Максорли улыбнулся упоминанию об одной «ошибке» в прошлом году, которая привела к его побегу с леди Элайн де Бург из ее дома в Ирландии.

– Ну, не знаю. Рейдеру жена бы не помешала. С его угрюмым нравом это для него, может, единственный способ ее найти.

– Отцепись, Ястреб, – отозвался Робби Бойд. – Может, я просто возьму твою? Бедняжка, ты, должно быть, уже надоел ей хуже горькой редьки. Нам-то уж точно, видит Бог. – Преувеличенно тяжкий вздох Бойда вызвал смех и веселый гомон, несколько развеяв напряжение.

– Ну, будьте готовы, – сказал Маклауд. – Через час выдвигаемся.

Магнус собрался было отойти вместе с остальными, но Маклауд остановил его.

– Святой. Тамплиер. Задержитесь на минуту.

Подождав, когда остальные уйдут, он повернулся к Магнусу и Гордону и, окинув их проницательным взглядом, не упустил ничего.

– У меня есть причина для беспокойства?

Магнус выпрямился и, даже не глядя на Гордона, знал, что он сделал то же самое.

– Нет, командир, – ответили они чуть ли не в один голос.

Тор Маклауд прославился как самый свирепый воин Нагорья, и, видя его сейчас, никто бы в этом не усомнился. Он вглядывался в обоих мужчин пристальным, испепеляющим взглядом. Магнус мало перед кем тушевался, но командир Горной стражи был одним из таких людей. У них у всех было что-то от викингов, но у Маклауда больше, чем у других.

– Разлад между бойцами – это яд в армии. Что бы ни происходило между вами, отбросьте это.

Маклауд пошел прочь, не дожидаясь от них ответа. Он ему и не требовался; они прекрасно знали, что поставлено на карту.

С той минуты, как Макруаири вошел в лодочный домик с известием о том, в какой переплет попал Эдуард Брюс в Гэллоуэе, единственное, что имело значение, – это боевое задание. Они с Гордоном были слишком опытными воинами, чтобы позволить личному помешать работе, которую поручил им Брюс. От этого зависели не только их жизни, но и жизни других собратьев по Горной страже.

Но напряжение все же присутствовало, лежало под спудом, дожидаясь своего часа, ощущалось, несмотря ни на что. И то, что Маклауд его почувствовал, пристыдило обоих.

Магнус был уверен, что на душе у Гордона так же паршиво, как и у него.

– Пошли, – сказал Гордон, – поедим чего-нибудь. Чувствую, нам понадобятся все наши силы для предстоящей ночки.

– Да и пара-тройка чудес не помешала бы, – сухо добавил Магнус.

Гордон рассмеялся, и впервые с тех пор, как Магнус приехал в Данстаффнэйдж на свадьбу, тугой узел напряжения в животе немного расслабился. Он уже потерял Хелен; будь он проклят, если потеряет еще и друга.

Они вернулись в лагерь и вместе с остальными вновь и вновь прогоняли все детали дерзкого плана по спасению гордого, своевольного, а порой и безрассудного брата короля. Эдуард Брюс не пользовался большой любовью у Горных стражников, но он – доверенное лицо короля на беспокойном юге и, что не менее важно, его единственный оставшийся брат. Смерть Эдуарда или его поимка станут личным ударом королю, на долю которого и без того выпало немало потерь с тех пор, как началась война: трое братьев казнены меньше чем за год, жена, две сестры и дочь находятся в заточении в Англии, причем одна из сестер – в тюрьме.

Если им придется прорваться сквозь полторы тысячи англичан, чтоб спасти проклятую шкуру Эдуарда Брюса, они сделают это. «За Льва». Символ шотландской монархии и боевой клич Горной стражи.

Последние два дня одиннадцать воинов Горной стражи трудились сообща с одной целью: добраться до Эдуарда вовремя, дабы предотвратить несчастье. Они плыли на юг до Эйра, затем верхом отправились на восток к диким, девственным лесам и холмам Гэллоуэя.

И хотя на севере шотландцы войну выиграли, на юге она еще продолжалась. Англичане контролировали границы, крупные гарнизоны занимали все главные крепости, а в Гэллоуэе, древней кельтской провинции на изолированном юго-западе Шотландии, вспыхивали очаги мятежа, постоянно поднимаемые сторонниками высланного короля Джона Баллиола и его родичами, могущественным кланом Дугалда Макдауэлла.

Действуя из своей штаб-квартиры в бескрайних и непроходимых лесах, Эдуард Брюс последние полгода только и делал, что подавлял эти мятежи с жестокостью, особенно в отношении Макдауэллов, которые были виновны в гибели братьев Брюса во время трагической высадки на Лох-Райан год назад.

Юный Джеймс Дуглас, изгнанный англичанами со своих земель близ Дугласдейла, сделал себе имя в армии Эдуарда Брюса, своими черными волосами и устрашающей репутацией завоевав прозвище Черный Дуглас.

Большинство воинов Горной стражи последние полгода находились по большей части с Эдуардом Брюсом, в особенности Бойд, Ситон, Маклин и Ламонт, связанные с этими местами. Сам Магнус уехал оттуда всего несколько дней назад, чтобы поприсутствовать на свадьбе. Но вся стража целиком была призвана на службу Эдуарду впервые.

Положение того требовало. По словам гонца, который прибыл от Дугласа, Эдуард Брюс получил весточку, что его враг Дугалд Макдауэлл вернулся в Гэллоуэй из ссылки в Англии. Он погнался за ним с малыми силами, пока Дуглас совершал очередную вылазку.

Когда же Дуглас вернулся и обнаружил, что Эдуарда Брюса нет, он отправился за ним, но обнаружил, что полторы тысячи англичан преграждают ему путь. Эдуарда выманили из леса в ловушку, и он был вынужден искать убежища в Тривской крепости, которую отвоевал у англичан всего несколько месяцев назад.

Древняя цитадель властителей Гэллоуэя, еще недавно удерживаемая Дугалдом Макдауэллом, располагалась на островке посреди реки Ди, связанная с болотистым берегом насыпной дамбой. По сути дела, крепость должна бы быть неприступной и легко обороняемой. Но, как и Уильям Уоллис до него, Брюс славился тем, что сжигал и уничтожал за собой все, вплоть до разрушения крепостей и стен, ничего не оставляя врагу. А сие означало, что Эдуард Брюс защищается из сожженного каменного остова без питьевой воды.

Английское войско, по словам Артура Кэмпбелла, славного разведчика Горной стражи, расположилось лагерем на восточных берегах реки. Но без питьевой воды осада долго не продлится. А атака с моря сделает ее еще короче.

За два часа до рассвета Магнус и остальные Горные стражники вместе с людьми Дугласа собрались вокруг Маклауда.

– Готовы? – спросил Маклауд.

– Да, – ответили воины.

Маклауд кивнул.

– Что ж, тогда дадим бардам темы для их песен.

Они покинули укрытие леса и во весь опор поскакали к крепости. Правильный расчет времени был жизненно важен. Им необходимо было оказаться на позиции с фланга английского войска именно тогда, когда начнет заниматься рассвет. Пока Эдуард Брюс и его силы будут отвлекать врага с фронта, Горная стража и остальные люди Дугласа предпримут неожиданную атаку с тыла.

Эойн Маклин, или Гарпунер, как его называли, был мастером на всякого рода смелые стратегии и дерзкие тактики, коими и славилась Горная стража. Но на этот раз его план оказался смелым и дерзким даже для них.

План Маклина был рассчитан на максимальное поражение: под покровом тьмы и тумана совершить быстрое и неожиданное нападение, дабы сбить врага с толку, лишив его преимущества в числе и вооружении, и по большей части вселить страх во вражеские сердца. Раньше у них это получалось, хотя еще никогда силы не были настолько неравными.

Под покровом тяжелого тумана, укрывающего долину реки Ди, горные стражники в черных накидках и шлемах возникнут из рассветной мглы внезапно, словно призрачная банда мародеров, как некоторые их называют. В возникшем хаосе и панике они надеялись пробить достаточную брешь для побега Эдуарда и его людей.

Они с час ехали вдоль реки на юг, пока не добрались до небольшого лесистого участка у излучины на северном берегу прямо напротив острова. Отсюда Максорли и Макруаири переплывут мутные черные воды реки, тайком проберутся в лагерь Брюса и подготовят его людей действовать по разработанному ими плану. При условии, что им удастся проскользнуть незамеченными мимо караульных Эдуарда.

– Ждите сигнала, – сказал Маклауд.

– Есть, командир, – отозвался Максорли, потом с ухмылкой повернулся к Грегору Макгрегору. – Смотри только не промахнись. – Прославленный лучник должен будет выстрелить горящей стрелой над дамбой, когда там станет чисто.

– Я прицелюсь в твою голову, – ответил Макгрегор. – Это крупная цель.

Максорли улыбнулся.

– Если тебе нужна крупная цель, целься мне в женилку.

Мужчины рассмеялись.

– Воняет дерьмом, – поморщился Макруаири, размазывая тюлений жир по своему голому телу. Они увязали свои кольчуги и оружие в мешок, чтобы те не намокли, когда они станут переправляться через реку. Тюлений жир не только поможет им слиться с темнотой, но и защитит от ледяного холода декабрьской воды.

– Через несколько минут ты будешь рад ему радешенек, – усмехнулся Максорли. – Вода отморозит тебе яйца.

– Что для тебя уже больше не вопрос, – с подковыркой отозвался Макруаири.

– Черт побери, кузен, неужели это была шутка? – Максорли покачал головой. – Ушам своим не верю.

Макруаири буркнул что-то себе под нос, продолжая намазываться жиром.

Когда пришло время идти, Маклауд отдал еще несколько последних указаний, прежде чем произнести традиционное прощальное: «Умри, но не сдавайся». Для горских воинов иного выбора нет. Они добьются поставленной цели даже ценой собственной жизни. Смерть им не страшна. Для горцев нет большей славы, чем умереть в бою.

Оставив двух воинов готовиться к предстоящему ледяному заплыву, остальная группа двинулась на восток, обогнув спящий лагерь англичан по восточному берегу реки, чтобы блокировать насыпь. Когда они добрались до небольшого лесистого холма, где когда-то располагался древний огражденный форт, Маклауд дал сигнал остановиться. Отсюда они начнут свое нападение.

Между ними и окруженной рекой крепостью лежала широкая полоска заболоченной суши с затвердевшей землей и почерневшей от холодного дыхания зимы травой. Хотя тьма и туман скрывали из виду английскую армию, ее присутствие выдавали звуки и запахи, разносящиеся в ночи. Испражнения полутора тысяч человек оставляли свой след.

Враг был близко. Не дальше чем в фарлонге [3]3
  Мера длины, равная 201,17 м.


[Закрыть]. Но каждый присутствующий здесь знал, как важно сохранять тишину, ибо план имел шанс на успех лишь в том случае, если на их стороне будет фактор внезапности.

В течение почти получаса никто не проронил ни слова, пока они дожидались, когда займется рассвет и Маклауд подаст сигнал. Как конь, закусывающий удила, Магнус чувствовал, как громко стучит у него в груди сердце и кровь прямо-таки кипит от нетерпения быстрее начать.

Наконец первые лучи рассвета прорезали темноту, Маклауд вскинул руку и указал вперед. Магнус и другие воины Горной стражи заняли свои позиции впереди и стали медленно спускаться с холма, пользуясь густой завесой тумана, дабы скрыть свое приближение.

Англичане поднимались. Магнус слышал голоса, перемежаемые бряцанием доспехов и звуком шагов. Он почувствовал, как знакомое ледяное спокойствие снизошло на него. Мозг прояснился, пульс замедлился, и все вокруг как будто стало двигаться вполовину своей обычной скорости.

Маклауд подал знак остановиться. И снова ожидание. Более тревожное на этот раз, ибо каждую минуту холодный свет дня становился все отчетливее. Но хуже того, и это грозило бедой, туман, который казался таким густым всего какие-то минуты назад, туман, который, по их расчетам, должен был продержаться до середины утра, начал постепенно растворяться в утреннем свете. Щит, скрывающий их присутствие и их численность, вот-вот исчезнет. Еще несколько минут, и их обнаружат.

Их рисковый план полетел ко всем чертям. Очень скоро они станут отличной мишенью для полутора тысяч английских солдат.

По взгляду, которым обменялись Маклауд и Маклин, Магнус понял, что они думают о том же: сколько еще они могут ждать, когда Максорли и Макруаири достигнут цели и сделают свое дело?

Наконец послышались удивленные крики англичан, когда войско Эдуарда Брюса начало осыпать их градом стрел, обстреливая с фронта.

Максорли и Макруаири сделали это! Отвлекающий маневр удался. Как только англичане ринулись занимать позиции, Горная стража атаковала. Но без скрывающего их тумана оставалось рассчитывать на единственное, что у них осталось: страх.

С боевым кличем, от которого у простых смертных кровь стыла в жилах, они врезались во фланг английской армии с дикой свирепостью, уничтожая все на своем пути. Эхо испуганных криков прокатилось в звенящем утреннем воздухе. Прежде чем англичане успели организовать защиту, Горная стража и люди Дугласа позади них развернулись и снова напали. Они расшвыривали рыцарей в стороны и косили пеших солдат, как сама Смерть, превращая тщательно организованное английское войско в хаос. Осада англичан была прорвана.