Текст книги "Суровая нежность"

Иисусе. План Маклауда удался! Трепет торжества охватил Магнуса, когда он увидел, что насыпь осталась незащищенной.

Маклауд крикнул Макгрегору дать сигнал, и секунду спустя горящая стрела описала в небе полукруг.

Как только англичане бросились врассыпную, Горная стража заняла позицию рядом с насыпью, создавая линию защиты для того, чтоб люди Эдуарда Брюса могли покинуть остров, пока Дуглас со своими людьми совершал наводящие ужас атаки на бегущих англичан.

Но что-то случилось. Люди Брюса почему-то не выходили.

Рядом с ним послышался крик Гордона:

– Река!

Между выпадами и ударами Магнус бросил взгляд в сторону крепости.

Ах, дьявол. Туман, который скрывал их атаку, так же скрывал и другую: нападение с моря, которого они боялись. Три – нет, четыре английские галеры приближались к входу с моря, поливая градом стрел любого, кто отваживался выйти из крепостных ворот. Еще совсем немного, и английские солдаты высыпят из этих галер и блокируют любые попытки Эдуарда Брюса бежать. К тому же как только спасающиеся бегством английские солдаты поймут, что происходит, то повернут назад. Страх больше не скроет их малой численности.

– Командир! – прокричал Гордон. – Там!

Маклауд увидел то же, что и они.

– Идите, – сказал он Магнусу и Гордону, поняв безмолвную просьбу. – Возьмите с собой Гарпунера и Лучника.

Они не стали медлить. Четверо воинов помчались по насыпи, направляясь к крепости, стоящей на дальнем краю острова.

Лодки уже причаливали к пристани под частично разрушенными морскими воротами. По иронии судьбы крепость, которую Эдуард Брюс сжег несколько месяцев назад, теперь уже не могла защитить его. Но поскольку морские ворота находились на дальней стороне крепости, английские стрелы теперь не доставали до насыпи, давая им небольшой шанс бежать. Макруаири и Максорли тоже поняли это. Магнус видел их впереди, они торопили войско Эдуарда.

Сгоревший остов крепости возвышался перед ними. Большинство внешних деревянных построек сгорело дотла, включая большие участки бревенчатой стены, окружавшей крепостной двор. Сохранилась лишь часть каменной башни.

Англичане повалили из морских ворот во двор, помешав Максорли и Макруаири вызволить людей Эдуарда.

– Башня, – сказал Гордон. – Стена преградит им путь.

Магнус бросил один взгляд и понял. Если Гордон подложит свой черный порох под одну из полуразрушенных стен, она обвалится прямо у англичан на дороге. Даже если не отрежет их полностью, это даст Максорли и Макруаири дополнительное время, чтобы вывести всех людей из островной ловушки.

Магнус кивнул и быстро рассказал Кэмпбеллу и Макгрегору, что они намерены сделать, а Гордон тем временем достал из жаровни тлеющие угли и с их помощью зажег факел.

– Погреба! – прокричал Гордон сквозь грохот битвы, пока они пробивались мимо нескольких напавших англичан.

Они помчались по холодной сырой лестнице. Лишившись крыши, камни остались открытыми всем стихиям, и ступени, ведущие в погреба, сделались мокрыми и скользкими от мха.

Магнусу не нужно было спрашивать, что у Гордона на уме, ибо они уже проделывали это много раз. Так долго проработав вместе, они понимали друг друга без слов.

Гордон устремился к дальней стене, которая находилась прямо под ненадежно возвышающимся куском башенной стены.

– Возможно, потребуется не один, – сказал он, вытаскивая несколько маленьких мешочков из кожаной сумки, которую он носил через плечо. Четыре из них он вручил Магнусу. – У нас мало времени, поэтому подожги их все сразу. Возле арки, – указал он на ту сторону, что была ближе к лестнице. От факела он зажег две свечки, которые носил в сумке для таких случаев. – Я скажу когда.

Сам Гордон побежал к дальнему краю стены, раскладывая мешочки вдоль арки. Магнус сделал то же самое с другой стороны.

– Готов? – спросил Гордон.

Магнус кивнул.

Гордон сунул свечу между мешочками и побежал.

– Давай! – прокричал он.

Магнус закрепил свою свечу и тоже побежал прочь.

У них должно было быть много времени, чтобы успеть подняться по лестнице и выскочить из башни до первого взрыва. Но что-то пошло не так. Магнус был в нескольких шагах от двери – Гордон чуть позади него, – когда под ними прогремело первое сотрясающее «бабах». Встряска и ужасающий грохот сбили его с ног. Земля все еще дрожала, когда прогремело во второй раз.

Магнус зажал уши и попытался подняться на ноги. Взрывы были чересчур громкими. Чересчур мощными. Что, черт побери, случилось?

Он совершенно ничего не слышал, но как-то понял, что Гордон что-то говорит. Обернувшись, увидел, что тот кричит: «Беги!» – но было уже поздно. Стены стали рушиться, и они оказались в ловушке.

Они попытались прорваться к выходу, стараясь увертываться от падающих вокруг них камней. Один большой булыжник ударил его в плечо, и вся левая сторона взорвалась невыносимой болью. Магнус покачнулся. В ушах все еще звенело, но он услышал, как Гордон кричит позади него, и понял, что его тоже ударило. Он повернулся, чтобы попробовать помочь, но в эту минуту башня обвалилась.

Магнус вскинул руку, пытаясь защититься от дождя камней, немилосердно колотящих по нему, поваливших его на землю.

Он был уверен, что теперь ему конец. Но когда куски взорванной башни перестали падать, он каким-то чудом все еще оставался жив.

Магнус выбрался из-под груды камней и огляделся в поисках Гордона, моргая из-за едкой вони черного пороха и густого облака пыли и пепла, кружащихся вокруг него.

Сквозь шум в ушах послышался стон. Гордон! Он пополз по груде камней на звук. Поначалу ничего не увидел, но потом взглянул вниз и почувствовал, как к горлу подкатила дурнота.

Его друг лежал, распластанный на земле в неестественном положении, погребенный под кучей огромных камней, самый крупный из которых – часть одной из массивных подвальных колонн, подпиравших свод, – упал ему на грудь, пригвоздив и раздавив легкие.

Магнус выругался, пытаясь оттащить камни. Но он понимал, что это бесполезно. Потребовалось бы трое или четверо мужчин силы Робби Бойда, чтобы поднять эту колонну, а у него только одна здоровая рука. Левая сильно повреждена в плече и предплечье. Он попробовал позвать на помощь, но другие были слишком далеко.

Однако сдаваться Магнус не собирался.

– Прекрати, – прохрипел Гордон. – Это бесполезно. Ты должен уходить.

Магнус не слушал. Он стиснул зубы от боли и удвоил усилия обеими руками.

– Упрямый… – Голос Гордона сошел на нет. – Уходи. Они идут. Ты не можешь позволить им поймать тебя.

Внезапно до слуха Магнуса донеслись голоса, идущие сзади, со стороны морских ворот. Он, спотыкаясь, доковылял до обрушившейся стены и выглянул. Англичане поднимались. Взрыв ненадолго замедлил их продвижение, но не преградил путь. Через минуту-другую они заполонят крепостной двор.

Он чертыхнулся и вернулся к другу.

– Попробуй надавить снизу, а я потяну.

Гордон покачал головой.

– Я не могу пошевелиться. – Он встретился глазами с Магнусом. – Мне не выкарабкаться. Прощай, дружище.

Вместе со словами из его горла вырывались булькающие звуки. Кровь наполняла легкие.

– Нет, – яростно бросил Магнус, – не говори так.

– Ты знаешь, что должен сделать. Сам я не могу. У меня придавлены руки.

О Господи, нет. Он затряс головой.

– Не проси меня об этом.

Гордон его не слушал.

– Хелен, – выдавил он. – Обещай мне, что приглядишь за ней.

– Проклятье, Тамплиер, – прорычал Магнус, чувствуя, как слезы ярости и бессилия жгут глаза.

– Обещай.

Магнус не смог найти слов, но кивнул.

Глаза их встретились.

– Ты не можешь допустить, чтоб они нашли меня, – сказал Гордон. – Я не знаю, сколько это продлится. Нельзя рисковать, чтобы кто-то опознал меня. Тебе прекрасно известно, что поставлено на карту. Стража. Моя семья. Они окажутся в опасности.

Хелен окажется в опасности. Гордон мог бы об этом и не говорить. Англичане пойдут на что угодно, чтобы узнать имена воинов Горной стражи. Вот почему они так осторожны. Вот почему пользуются военными прозвищами, дабы скрыть, кто они такие. Макруаири был раскрыт, и за его голову назначена такая награда, что вся Англия и половина Шотландии теперь охотятся за ним.

У Магнуса не было выбора. С тяжелым сердцем он сделал то, что должен был сделать.

Глава 4

Хелен не дала себе долго переживать из-за того, что ей предстояло совершить. Она была уверена, что поступает правильно, решив покончить со своим браком раньше, чем он успел начаться, и что в конце концов все образуется к лучшему. Правда, пока все образуется, ей придется ой как нелегко.

Но как бы там ни было, она дала себе зарок, что в этот раз не позволит братьям повлиять на ее решение. А сие означало, что ей до возвращения Уильяма надо стараться избегать их.

Это оказалось нелегко, ибо на следующий день после отбытия мужчин в Лорне начался сильный снегопад, который засыпал замок и его окрестности снегом, из-за чего отъезд большинства свадебных гостей пришлось отложить. К тому же из-за зимней стужи мужчины, в том числе и ее братья, не могли тренироваться во дворе и вынуждены были целыми днями торчать в Большом зале.

Поэтому Хелен проводила большую часть времени с женщинами и детьми в небольшой солнечной комнатке на втором этаже, занимаемой леди Анной и ее супругом Артуром Кэмпбеллом, который был назначен смотрителем крепости.

После четырех дней, проведенных за единственным занятием – шитьем (которое Хелен всегда терпеть не могла), слушая при этом, как Кристина Маклауд старается увлечься Плинием (библиотека Данстаффнэйджа ограничивалась несколькими учеными трудами), пытаясь не подпускать шестимесячную Беатрис Маклауд к жаровне (она только-только научилась ползать) и успокаивать четырехмесячного Дункана Максорли (который, казалось, плакал по малейшему поводу), они все уже начинали потихоньку сходить с ума.

В особенности Элли. Молодая мама готова была, того и гляди, удариться в слезы, укачивая на руках орущего младенца.

– Я просто не знаю, что с ним такое, – обессиленно простонала она. – Его никак не успокоить. Отец его, знай себе, улыбается, а он все плачет и плачет.

– С моей дочуркой было то же самое, – сказала Белла. – Она орала месяца два, наверное, когда ей было столько же, сколько ему сейчас.

Хелен уловила в ее голосе печальные нотки. Дочь Беллы в Англии, живет в ссылке вместе с отцовской семьей. Точных обстоятельств Хелен не знала, но было ясно, что Белла ужасно по ней скучает.

– Тысячелистник с мятой вроде немножко помогают, – продолжала Элли, с признательностью взглянув на Хелен, – но как я хочу, чтоб Эрик был с нами! Он, похоже, единственный, кто может успокоить Дункана.

– Он скоро вернется, – твердо проговорила Белла.

Женщины пытались скрывать от нее свою тревогу, но Хелен ее ощущала. У нее тоже было неспокойно на душе. Она волновалась за Магнуса… и за Уильяма, разумеется. Такова уж женская доля – ждать и беспокоиться, когда мужчины уходят воевать.

– Давай я подержу его, – предложила Кристина, протягивая руки за ребенком. Снег, похоже, прекратился.

Неожиданно Белла с болезненно посеревшим лицом вскочила на ноги и пулей вылетела из комнаты.

Хелен встала.

– Пойду узнаю, не надо ли ей чего. Уже второй раз за неделю она плохо чувствует себя после завтрака.

Кристина, Элли и Анна обменялись улыбками.

– С ней все в порядке, – сказала Кристина. – Думаю, через пару-тройку месяцев ей станет лучше.

– Через пару-тройку месяцев? – переспросила Хелен.

Элли покачала головой, с нежностью глядя на своего сынишку, который совершенно неожиданно уснул у Кристины на руках.

– Меня тошнило весь срок. Наверное, следовало догадаться, что он будет тот еще бедокур. Тебе повезло, Анна, что эта напасть тебя миновала.

Анна машинально погладила живот.

– Мне, наоборот, все время хотелось есть. Я только и делала, что жевала что-нибудь.

Наконец до Хелен дошло.

– Она ждет ребенка?

Кристина кивнула.

Хелен покраснела, осознав, что Белла опередила свой предстоящий брак с Лахланом Макруаири по крайней мере на несколько недель.

– Иди, – обратилась Кристина к Элли, – подыши свежим воздухом. А я пока присмотрю за ним.

Элли неуверенно покусала губу. Сердце Хелен сочувственно сжалось. Им всем просто необходимо хоть ненадолго вырваться из крепости. И ей в том числе. Все эти разговоры о браках и детях растревожили ее. Ей уже начинало казаться, будто стены надвигаются на нее. Но на улице намело столько снега…

Вдруг широкая улыбка озарила лицо Хелен. Есть отличный способ воспользоваться зимней погодой и взбодрить Элли.

– У меня идея получше. Только надо одеться потеплее.

Поначалу Элли смотрела скептически, и Хелен даже решила, что опять предложила какую-то глупость.

– Съезжать с горки? – неуверенно захлопала глазами Элли.

Но час спустя она скользила вниз с невысокого холма позади крепости, визжа от восторга.

Дочь самого могущественного в Ирландии графа и сестра находящейся в заточении шотландской королевы резко затормозила, слетела со щита и приземлилась на кучу мягкого пушистого снега, которую они сгребли, чтобы было мягче падать, вся белая с ног до головы. Элли отряхнула от снега платье, вытерла лицо тыльной стороной ладони и смахнула оставшийся снег с волос.

– Ты видела? – восторженно вскричала она. – Я неслась как на крыльях. Ты была права. Натереть воском кожу – отличная идея. – Глаза ее весело заискрились. – Правда, сомневаюсь, что Артур обрадуется, когда увидит, что мы сделали со щитами, висящими в Большом зале.

Хелен закусила губу. Ох, ну вот, опять.

– Я не подумала, что это так важно.

Элли рассмеялась.

– Да я пошутила. Он не будет против. Но даже если и будет, оно того стоило. – Она вытащила щит из снега. – Готова съехать еще раз? Единственный минус – это что приходится взбираться в гору по такому снегу. Ботинки такие скользкие.

Хелен засмеялась.

– Да. Но похоже, мы уже не одни.

Она указала в сторону крепостных ворот, где собралась небольшая толпа. Там, как она заметила, были не только дети, но и несколько оруженосцев. По-видимому, скоро половина замка будет съезжать вместе с ними с горки на щитах.

Хелен стояла рядом с Элли на вершине холма и смеялась попыткам двух ребятишек скатиться с горки на одном щите, когда Элли вдруг замерла. Смех ее перешел в тихий возглас, а щеки, раскрасневшиеся от мороза, побледнели.

– Что такое? – с тревогой спросила Хелен.

Элли покачала головой, вперив взгляд в горизонт.

– Что-то случилось.

Хелен проследила за направлением ее взгляда и сразу поняла, что привлекло внимание подруги. Какая-то галера только-только обогнула каменистый мыс, на котором стоял замок, быстро-быстро скользя по воде.

– Это?…

Элли повернулась к ней, глаза расширились от страха.

– Да, это лодка Эрика. Она плывет слишком быстро, и они вернулись слишком скоро.

Женщины понеслись вниз с холма и вбежали в главные ворота одновременно с мужчинами, входящими во двор со стороны морских ворот напротив. Смесь страха и паники стиснула грудь, когда Хелен увидела, что одного из них несут в замок и у него из шеи торчит стрела.

Не Магнус! Она вздохнула с облегчением. Слава Богу!

Сердце Хелен сжалось, когда Элли вскрикнула и кинулась мужу на шею.

– Ты цел? – услышала Хелен ее слова.

Вопрос не был праздным, ибо здоровяк скандинав выглядел так, словно прошел через ад. Как и все они.

Его ответа Хелен ждать не стала. Она лихорадочно оглядывала толпу мужчин с колотящимся в горле сердцем. Наконец она увидела его. Он медленно поднимался вверх по берегу от причала.

О нет! Сердце Хелен пронзила боль. Он ранен.

Она протолкалась сквозь толпу, побежала ему навстречу и встретила Магнуса сразу за крепостными воротами. Она бросилась бы ему в объятия, как Элли, но его левая рука была подвязана куском ткани. Он весь был покрыт грязью, копотью и кровью.

Магнус остановился, увидев ее, и во взгляде его появилось что-то настолько жесткое и грозное, что у нее кровь застыла в жилах.

– Ты ранен, – мягко проговорила она.

– Со мной все нормально.

– Нет, не все. – Она осторожно положила ладонь ему на руку. – Твоя рука…

Он отшатнулся от нее и стиснул зубы, вероятно, от резкой боли.

– Оставь, Хелен.

На глазах у нее выступили слезы. Что с ним такое? Почему он так себя ведет?

– Она сломана? – Хелен вновь дотронулась до него. – Давай я посмотрю.

Он дернулся, словно ее прикосновение обожгло его.

– Проклятье, Хелен. Неужели тебе не все равно?

Хелен заморгала, пораженная яростью в его голосе. Нетерпимостью. В самом деле, она никогда не слышала, чтоб он говорил с такой страстью.

– Ну конечно же, нет. Я ужасно беспокоилась. Я так испугалась, когда увидела тебя…

– Меня? – прогремел он. – Я не хочу твоей заботы и не нуждаюсь в ней. А как же ваш муж, леди Хелен? Как же мужчина, за которого вы вышли замуж всего четыре дня назад? Неужели вам все равно, что с ним?

Хелен отступила назад, потрясенная этим неожиданным всплеском злости и сарказма.

– Уильям?

Холодная дрожь дурного предчувствия пробежала по позвоночнику.

Его мягкие золотисто-карие глаза сделались твердыми и черными, как оникс, пригвоздив ее к засыпанной снегом земле.

– Да, Уильям. Помнишь его? Твой муж. Мой друг. Мужчина, с которым ты спала несколько ночей назад.

– Я не спала.

– Он мертв.

Она вскрикнула от ужаса, глаза потрясенно расширились. Мертв?

Хелен пробормотала молитву о его душе.

Взгляд, которым он пронзил ее, был полон такой ненависти и боли, что, казалось, сжигал изнутри. Магнус отвернулся, но она успела увидеть отвращение.

– Он заслуживает несколько большего, чем молитвы. Но ты никогда не была слишком верной в своих чувствах, не так ли?

Острый приступ вины и отчаяния, казалось, выжал всю кровь из ее тела, оставив такой же холодной и пустой внутри, как и снаружи.

Он прав.

Почти восемнадцать часов – с той минуты, как он, выбравшись из обрушенной башни, попал из огня да в полымя, – Магнус существовал в состоянии с трудом подавляемого гнева и адских мук. Встреча с Хелен стала последней каплей. Он сорвался, выплеснув все эмоции, бушующие в нем.

Она вышла за Гордона, черт побери все на свете. И это он, мертвый, заслуживает ее сострадания и беспокойства.

Может, это и несправедливо, но уже не имеет значения. Смерть Гордона, в конце концов, разорвала связь между ними. Магнус никогда не сможет смотреть на нее, не думая о друге. О своем мертвом друге. Она принадлежит Гордону. Не ему.

Магнус утихомирил свой гнев, зная, что должен сосредоточиться на Макгрегоре и сделать то, чего не смог сделать для Гордона: спасти ему жизнь.

Не из особого желания, а по необходимости Магнус стал лекарем Горной стражи. Элементарные знания во врачевании вкупе с «нежными» руками (смешно, учитывая их размер и силу) – вот и все, впрочем, чем он располагал. Но одно дело – приложить мох к ране и обвязать ее, вскипятить травы для настойки или даже прижать раскаленное железо к ране, которая не перестает кровоточить, и совсем иное – вытащить стрелу из шеи человека, который получил ее, спасая тебе жизнь.

Когда Магнус выбрался из обрушенной башни, то обнаружил, что англичане захватили внутренний двор. Остались только Макруаири, Максорли, Кэмпбелл и Макгрегор. Ждали, по-видимому, их с Гордоном.

«Никого не бросать» – таково кредо Горной стражи. По крайней мере так было до Гордона.

Магнус попытался пробиться к друзьям, но раненая рука мешала. Не в состоянии держать щит или второе оружие, он не мог как следует защищаться, и его левый бок оставался уязвимым для множества нападающих. Со всех сторон окруженный англичанами, он понимал, что долго так не продержится.

Увидев, что он в беде, Макгрегор и Кэмпбелл пришли ему на выручку. Они уже почти пробились к воротам, когда Макгрегор упал, сраженный по иронии судьбы стрелой из лука. Магнус увидел стрелу, торчащую из шеи, и подумал, что он мертв. Взревев от ярости, он атаковал англичан со свирепой, полубезумной жестокостью викинга.

По рядам вражеских солдат прокатился ропот: «Призрачная стража», – в глазах их вспыхнул страх, и в конце концов они повернулись и побежали. Англичан частенько называют «зайцами», и это пренебрежительное прозвище вполне ими заслужено.

Англичане, поняв, что добыча от них ускользнула (Эдуард Брюс сбежал), решили, что разрушенная крепость не стоит того, чтобы ради нее умирать.

С того момента, когда Кэмпбелл убедился, что Макгрегор все еще жив, единственной мыслью Магнуса было доставить его в безопасное место. О езде верхом не могло быть и речи. Макгрегора надо было как можно меньше беспокоить. Где-то раздобыли маленькую лодку, и с Максорли у руля они понеслись к своей галере, а потом в Данстаффнэйдж.

Эдуард Брюс спасен, но какой ценой?

Гордон, а теперь и Макгрегор? Магнус не простит себе, если потеряет в этот день еще одного друга. Казалось просто невероятным, что команда, оставшаяся невредимой после двух с половиной лет войны, крупнейших сражений, где погибли сотни, потеряла двух своих лучших во всем христианском мире воинов в какой-то мелкой стычке.

Каждый воин знает, что смерть – неотъемлемая часть войны. Для их северных предков она была вершиной славы, философией, передающейся последующим поколениям. Но в течение нескольких лет сражаясь бок о бок с воинами стражи, видя, на что они способны, а потом слушая истории об их подвигах, которые вырастали почти до мистических размеров, Магнус и сам начал верить в их легендарность. Смерть Гордона стала грубым напоминанием, что они не бессмертны.

Как только они прибыли в Данстаффнэйдж, Кэмпбелл отправил людей за лекарем из ближайшей деревни. Но Магнус понимал, что им требуется опытный хирург, которого вряд ли удастся найти даже в таком крупном городе, как Бервик. Большинство хирургов цирюльники, способные лишь отрезать конечность, и постигали они эту науку из крайней надобности, методом проб и ошибок.

Положение этой стрелы не оставляло места для ошибки. Она пронзила затылочную секцию кольчужного «воротника» и вошла с переднего левого бока в горло Макгрегора под углом, остановившись в задней части шеи. Наконечник застрял внутри.

Магнусу удалось остановить кровотечение, но он знал, что если попытаться вытащить стрелу, одно неверное движение может убить Макгрегора.

– Ты сможешь достать ее?

Он оторвался от внимательного изучения раны и посмотрел на Артура Кэмпбелла. Тот стоял вместе с остальными горными стражниками вокруг стола, который они принесли из Большого зала и установили в примыкающих покоях лэрда. Кроме них, здесь были только король и молодая жена Кэмпбелла, которая распоряжалась доставкой слугами воды, чистых полотенец и всего, что может понадобиться.

– Не знаю. Никогда не видел ничего подобного. Она находится в опасном месте. Боюсь, что если попытаюсь ее вытащить…

Договаривать не было нужды.

– А у нас есть выбор? – мрачно спросил Маклауд.

– Нет, – признал Магнус. – Ее надо вытащить. – Он не знал, получится ли у него.

– Быть может, лекарь предложит что-то другое, – добавил король.

Однако у старухи, которую привели несколько часов спустя, опыта было не больше, чем у него. Как и у священника, который предлагал пустить кровь с другой стороны шеи Макгрегора, дабы восстановить телесные жидкости, помолиться за его душу и оставить все на волю Божью.

Но разве можно так поступать? Магнус не позволит ему умереть.

– Есть кто-нибудь еще? – спросил Макруаири леди Анну. Жена Кэмпбелла была урожденная Макдугал и выросла в Данстаффнэйдже. – Может, вы знаете кого-нибудь в округе?

Магнус поднялся.

– Я знаю.

Хелен! Она, конечно, не хирург, но, похоже, обладает необычным даром исцеления. Однажды он видел, как она сотворила чудо. Видит Бог, Макгрегор нуждается еще в одном.

Усилием воли Магнус проглотил свой гнев и попросил леди Анну послать за ней.

После того как он так грубо набросился на нее, он знал, что не имеет права просить о помощи. Но попросит, а Хелен, в свою очередь, конечно же, поможет.

Через несколько минут послышался звук открывшейся двери. Его кольнуло чувство вины при виде ее покрасневших глаз и мокрого от слез лица. Если он намеревался своим грубым сообщением о смерти Гордона устыдить ее и заставить страдать, то, похоже, вполне добился цели.

Боль кольнула во второй раз, теперь где-то в области сердца, когда он увидел в ее глазах настороженность.

Магнус стиснул зубы и встретился с ней взглядом.

– Миледи, поверьте, мне очень неловко беспокоить вас в вашей скорби, но я подумал… я надеялся, вы сможете помочь.

В комнате, где собралось столько рослых, плечистых воинов, она выглядела такой маленькой, хрупкой. На мгновение в душе его поднялось неистовое желание защитить ее. Привлечь к себе и сказать, что все будет хорошо, как он, подчас поступал раньше. Но хорошо не будет. Не будет уже никогда.

Хотя подбородок ее дрожал, она решительно вздернула его и кивнула. В течение следующих нескольких минут, пока она осматривала раненого воина, в комнате стояла мертвая тишина.

– Я никогда не видела ничего подобного, – сказала она, закончив осмотр. – Просто чудо, что он выжил.

– Ты можешь вытащить стрелу?

Не убив его. Их глаза встретились, и они поняли друг друга без слов.

– Не знаю, но я могу попробовать.

Спокойная нотка решимости в ее голосе немного ослабила его натянутые до предела нервы.

Она выпрямилась, сбросив с себя образ бледной, неуверенной, убитой горем девушки так же естественно, как сбросила бы накидку с плеч. И точно так же, как в тот раз, когда они впервые встретились и она решительно вступилась за раненую собаку, Хелен не мешкая приступила к делу. Заявив, что в комнате слишком душно, она приказала всем выйти из покоев, даже королю, оставив только леди Анну, которую отправила за тем, что ей будет необходимо.

Когда Магнус хотел было выйти вместе с остальными, она остановила его.

– Ты останься. Мне может понадобиться твоя помощь. – Она взглянула на него. – Но если я сделаю это, ты должен обещать мне, что позволишь позаботиться о твоей руке.

Он уже хотел отказаться, но передумал, понимая, что находится не в том положении, чтоб спорить, и кивнул. Еле заметно. Ему не нравилось, когда его к чему-то принуждали.

Она пробормотала что-то, подозрительно похожее на «упрямый осел», и вновь занялась Макгрегором.

– Мне надо, чтоб ты приподнял его кольчугу, а я посмотрю на входное отверстие.

Магнус подошел и встал рядом с ней, стараясь не обращать внимания на нежный запах лаванды, исходящий от ее волос. Он заметил, что они высохли. Он видел с реки группу детей, катающихся с горки, и догадался, что там была и она. Это так на нее похоже. Его подозрения подтвердились, когда она появилась во дворе, мокрая от снега. Ее неослабная радость перед лицом его страданий сейчас уже не казалась такой неуместной. Она же не знала. «Чего я на нее так обрушился? Действительно осел».

– Входное отверстие маленькое и круглое, поэтому, думаю, это игольчатый наконечник.

Он кивнул, возвращаясь к настоящему.

– Да, я тоже так подумал. – Чтобы пронзить кольчугу с близкого расстояния, длинный тонкий заостренный наконечник подходит больше всего. Плоский и широкий причинил бы куда больше вреда, в особенности зазубренный.

– У тебя есть ложка для стрел?

Магнус покачал головой. Ему доводилось видеть такую, но надобности в ней никогда еще не возникало. Она представляла собой тонкую ручку с деревянным ложкообразным концом. Им обхватывался наконечник, и тогда легче было вытащить его целым.

– Тогда будем надеяться, что английский солдат смазал этот наконечник чем-то посильнее, чем пчелиный воск. Но если нет, мне понадобится что-нибудь, чем его вытащить.

– У меня есть кое-какие инструменты. – Он развернул предметы, которые принес с собой в кожаном мешочке с кармашками, и протянул ей для осмотра.

Она окинула инструменты внимательным взглядом и вытащила длинные тонкие железные щипцы.

– Эти, я думаю, подойдут. – Помолчала немного. – Ну что ж, с Богом.

Он видел по тому, как горели ее щеки и дрожала рука, что она сильно нервничает, но старается этого не показать. Однако не колеблясь приступила к вытаскиванию стрелы, сосредоточенная, как воин на поле боя.

А она во врачебном деле мастер, осознал Магнус. Она как будто создана исцелять и чувствует себя при этом спокойно и на своем месте.

Стрела вышла легко. К несчастью, без наконечника. Но извлечение стрелы кровотечения вроде бы не усилило.

Крошечная морщинка между бровей – единственное, что выдавало ее реакцию на опасную ситуацию.

– Я бы воспользовалась трепаном для расширения входного отверстия, чтобы лучше видеть наконечник. Но в таком месте лучше не буду рисковать. – Она взяла пинцет. Их глаза встретились. – Будь готов прижать ткань к ране, как только я вытащу.

Он кивнул.

Она вставила пинцет в дырку, проделанную стрелой. Макгрегор застонал, но Магнусу не было нужды звать на помощь, чтоб держать его. Раненый воин был настолько слаб, что он мог удерживать его без особого труда. Хелен твердой рукой равномерно вводила инструмент в отверстие шеи, тщательно следя за тем, чтобы следовать точно по пути стрелы. Магнус услышал стук железа о железо. Ловким, тонким прикосновением она сжала пинцет, пытаясь ухватить наконечник. Потребовалось несколько попыток, но наконец ей это удалось. Она начала медленно вытаскивать пинцет.

Каждая секунда была настоящей агонией. Он все ждал предательского выплеска крови, которое будет означать, что что-то пошло не так. Что она задела одну из вен, проходящих через шею.

И даже увидев наконечник, Магнус все еще не мог поверить, что она сделала это.

– Давай, – сказала Хелен. – Прижми ткань к шее.

Они оба во все глаза смотрели на Макгрегора, пристально наблюдая за его состоянием.

– Это же Грегор Макгрегор, – заметила она вдруг.

Магнус нахмурился.

– Ты его знаешь?

Она бросила на него удивленный взгляд.

– По Горным играм. Но я бы все равно его узнала. Все девушки старше пяти лет слышали об этом человеке.

Магнусу была прекрасно известна репутация Макгрегора – видит Бог, они любят поддразнивать его за «смазливое» лицо, – но услышать это от Хелен было почему-то не совсем приятно.

Он сжал губы и отвернулся, сосредоточившись на друге, а Хелен между тем нашла леди Анну и проинструктировала ее, как приготовить целебную мазь.

К тому времени как мазь оказалась готова, рана уже почти перестала кровоточить и можно было убрать ткань.

– Надо прижечь рану железом, – сказала Хелен.

Он достал одно из приспособлений, сделанных специально для этой цели – длинный тонкий металлический штырь с деревянной ручкой, а с другого конца загнутый под нужным углом и с плоским утолщенным кончиком – и раскалил его на огне. Потом крепко держал Макгрегора, пока Хелен прикладывала горячий металл к ране, спаивая ее концы. И даже ни разу не передернулась от вони. Наконец она смазала рану мазью и перевязала чистой тканью, прежде чем взяться за него.