Текст книги "Давай любить друг друга"

– Потому что мне нравится протягивать руку помощи.

Я поворачиваюсь к ней спиной, сосредоточенно вкручивая последние винтики.

– И все же, – продолжает Виолетта, – пока я не заставила тебя говорить, там, в лифте, казалось, что ты меня остерегаешься. Я подумала и пришла к выводу, что есть только два возможных объяснения этой твоей неожиданной доброты.

Я качаю головой, одновременно закрепляя второй винт. Мне хочется засмеяться себе под нос. Она говорит: подумала и пришла к выводу. Ясное дело, теперь мне интересно.

– Слушаю тебя.

– Ты либо мазохист, либо безумец, который по какой-то причине, берущей свое начало в печальном прошлом, как магнитом притягивает к себе сумасшедших вроде меня.

Я медленно киваю, делая вид, что рассматриваю вопрос со всех сторон. Вообще, если бы мне пришлось выбирать между этими двумя вариантами, я, наверное, склонился к первому. Хоть я и не думаю, что находиться в ее компании – это пытка.

Виолетта за моей спиной начинает терять терпение.

– Ну как? Мазохизм или печальное прошлое?

– У меня тоже есть версия, – говорю я, наконец выпрямляясь. – Ты смотришь слишком много сериалов.

Она озорно и широко улыбается.

– Ну же, просто ответь на вопрос.

Я закатываю глаза. Боже мой, она от меня не отстанет.

– Какой же это идиотский вопрос.

– Ничего себе, какой ты остроумный! – издевается она. – Завидую.

Эта

девчонка

просто

чокнутая.

– Хорошо, – выдыхаю я, – я вел себя сдержанно во время нашей первой встречи в лифте, потому что я всегда такой с незнакомыми мне людьми. Мне не так-то легко кому-то открыться.

Она медленно рассматривает меня, явно озадаченная. Я пожимаю плечами, бросая отвертку на диван. Моих друзей действительно можно пересчитать по пальцам одной руки, но я на сто процентов в них уверен.

– Когда ты стала паниковать и вообще без передышки рассказывать мне о своей жизни, я подумал: «Откуда эта девушка?» Потом: «Хочу узнать о ней больше». Знаю, это глупо, и, возможно, я только подтвержу твои подозрения о том, что я маньяк, но тогда я понял, что мы могли бы поладить.

Задним числом я понимаю, что мои слова звучат нелепо. Мне неловко из-за того, что я только что сказал: она наверняка подумает, что я какой-то старик. Но в глубине души я уверен, что она понимает, что я имею в виду. Она понимает, что это была платоническая любовь с первого взгляда.

– И что же тебя убедило? Признайся, моя история про экзамен.

Я искренне смеюсь и облегченно провожу рукой по волосам.

– Типа того. Но я сказал бы, что это были твоя откровенность, неловкость и цветочный аромат, вместе взятые. И, разумеется, куда ж без твоих зеленых шорт с пайетками.

Ее улыбка становится все шире и шире, и мне интересно, куда она, растянувшаяся уже на половину ее лица, расползется. Она убирает за ухо прядь волос и скрещивает руки, щурясь и ухмыляясь.

– Лоан Милле… Мне кажется, или ты признаешься мне в любви?

Я снова смеюсь и, прижав к груди руку, говорю:

– Сожалею, но мое сердце уже занято.

4. Наши дни
Виолетта

Вот и вечер пятницы.

Неделя пролетела просто с нереальной скоростью! Все просто: я не видела, как она проходит. Я вообще мало чего видела, и в это число не вошли ни Лоан, ни Клеман. Первый после своего возвращения был очень занят в части, а второй всю неделю сдавал устные экзамены. В общем, на пять дней я застряла наедине с Зои.

Повторяю. Пять. Дней.

К счастью, наступили выходные. Как мы и договаривались, сегодня вечером мы идем в клуб. Я толкаю дверь ЭСМОД и смотрю на свои часы, кутаясь в шарф. Сейчас половина девятого. Если потороплюсь, то даже успею вовремя со всеми встретиться… Я закатываю глаза от своих мыслей. Кого я обманываю? Все мы знаем, что всякий раз, когда Виолетта говорит: «Если я потороплюсь», – в конце концов она обязательно опаздывает.

Я пишу Лоану сообщение и спрашиваю, где он. Ответ не заставляет себя долго ждать: «В пути. Иду за тобой».

– Виолетта?

Я подпрыгиваю, будто меня застали на месте преступления, и оборачиваюсь. И тут же успокаиваюсь, видя эти серые глаза. Улыбаясь, я подхожу к Клеману, приятно удивленная встречей и тем, что он ждал меня.

– Добрый вечер, прекрасный незнакомец. Что вы тут делаете?

Он улыбается мне в ответ, пряча руки в пальто.

– Пришел украсть тебя, конечно же. На повестке дня: мороженое хааген-даз на Елисейских и поездка на колесе обозрения. Чтобы ты могла прильнуть ко мне, а я – до неприличия этим насладиться.

Мы на одной высоте. Он выше меня лишь на пару сантиметров, но я все равно всегда смущаюсь рядом с ним. Клеман кажется настолько идеальным, что рядом с ним мне с моими диспраксией и вечной болтовней страшно ошибиться. Вот черт, я повторяю за Лоаном его глупые словечки! Так или иначе, я до сих пор немного сдерживаюсь при Клемане: не хочу, чтобы он сразу испугался.

– С удовольствием бы прильнула к тебе, но… сегодня я встречаюсь с друзьями.

Он хмурится и прячет замерзшие руки в карманах моей куртки. Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Я уже говорила, как сильно он мне нравится?

– Понимаю, но обычно похититель не интересуется мнением своей жертвы…

Я весело заглядываю ему прямо в глаза. Пусть мы не так часто виделись, но мы постоянно болтали по телефону, когда у него было на это время. Иногда мне кажется, что мы вместе уже целую вечность, хотя технически мы еще не встречаемся, потому что до сих пор не поцеловались. Интересно, чего он ждет…

– И правда. Надеюсь, у тебя достаточно большой багажник.

– Обожаю тебя, Виолетта, – говорит он. Это признание, которое он явно не собирался сейчас делать.

Я изумленно смотрю на него. Его глаза не врут, я чувствую – я знаю. Он не такой, как Эмильен. Я ему нравлюсь. И, боже, это взаимно.

– Что ж, тогда укради меня в понедельник вечером. Я притворюсь удивленной.

– В понедельник вечером… Чудесно.

Я улыбаюсь ему. Сердце бьется чуть быстрее обычного. Его руки в моих карманах, и он так близко ко мне, что я чувствую его дыхание на своих губах, совсем рядом. На мгновение он опускает взгляд на мои губы, и мне кажется, что сейчас он сделает это.

Мои внутренние болельщики подбадривают его кричат: «Дай мне П, дай мне О, дай мне Ц, дай мне Е, дай мне Л, дай мне У, дай мне Й! Дай мне ПОЦЕЛУЙ!» Когда я осторожно придвигаюсь к нему, я замечаю, что он отводит взгляд и смотрит через мое плечо. Пару секунд я жду. Но он продолжает куда-то смотреть, и я хмурюсь:

– Что такое?

Кивком головы он указывает на что-то позади меня:

– На нас пялится какой-то парень.

Я с любопытством оборачиваюсь. И когда я вижу наблюдающего за нами Лоана, вышедшего из машины, мое сердце пропускает удар. Это тупо, но мое тело рефлекторно немного отодвигается от Клемана. Там стоит мой лучший друг, внешне непоколебимый, но тоже удивленный.

– О, это Лоан, – успокаиваю я Клемана, жестом говоря другу, что я уже иду.

Клеман поднимает бровь. Смущаясь, я прочищаю горло и делаю шаг назад, достаточно большой, чтобы он вернул себе контроль над своими руками.

– Мне нужно идти. Он приехал забрать меня.

Клеман хмурится, сбитый с толку.

– Это… твой парень? Мне нужно набить ему морду, обнажить меч или типа того?

– Нет, – смеюсь я, – Лоан – мой лучший друг.

– Лучший друг в том же смысле, что и «я живу с двумя лучшими друзьями»?

Я пристыженно закусываю нижнюю губу. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться…

– Вроде того, да. Я живу с ним и Зои. Но, уверяю тебя, нет повода для беспокойства. Мы с Лоаном всего лишь друзья.

Чтобы загладить свою вину, я надуваю губки, выражая раскаяние. Клеман задумчиво меня рассматривает. Затем он вздыхает и снова приближается ко мне, игнорируя взгляд Лоана, от которого у меня горят щеки, я не отвожу глаз.

– Точно?

– Я никогда не вру, – шепчу я, – разве что за исключением случаев, когда я говорю, что никогда не вру…

– Негодница.

И прежде чем я успеваю улизнуть, он касается моих щек своими ладонями и целует меня. Я закрываю глаза, отдаваясь ощущению его мягких губ на моих. На мельчайшее мгновение я даже забываю о Лоане. Достаточно сказать, что это очень-очень приятно. И мне хочется еще. Черт возьми, впервые я молюсь, чтобы меня похитили.

– Было здорово, но… мне нужно идти.

– Увидимся в понедельник! Хорошо повеселиться.

Я в последний раз улыбаюсь ему и подхожу к Лоану. Прежде чем сесть на пассажирское сиденье, я успеваю разглядеть его наряд. На нем черные джинсы, длинная футболка с надписью «NO PANTS ARE THE BEST PANTS» и одна из его серых шапок, из-под которой виднеется несколько каштановых прядей. Я отмечаю, что за неделю у него снова отросла борода.

Мне нравится, когда он с бородой.

– Пожалуйста, давай заедем домой! Мне нужно переодеться. Я быстро, честно.

– Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Виолетта.

Я весело гляжу на него, но он меня игнорирует, не отрывая взгляда от дороги. Пусть он и пошутил, но выглядит отстраненным. Наверное, это потому, что я общалась с Клеманом, пока он ждал меня, или потому, что он видел нас. Он не любит публичных проявлений чувств.

Спустя какое-то время молчания, от которого мне уже как-то неловко, Лоан наконец спокойно спрашивает:

– Кто это был?

– Клеман.

– Его имя должно мне о чем-то говорить?

– Нет, я познакомилась с ним всего неделю назад.

Лоан сворачивает на перекрестке, а затем останавливается на красный сигнал светофора. Он по-прежнему не смотрит на меня.

– Классно. Так вы теперь вместе?

– Думаю, можно и так сказать.

Больше он ни о чем не спрашивает. Оставшееся время до дома мы сидим в полной и жутко смущающей тишине. И по дороге в клуб тоже. И хотя мне очень хочется, я все же сдерживаю себя и не тычу его носом в то, что я переоделась меньше чем за двадцать минут.

* * *

– Мамма миа! – восклицает Джейсон, увидев меня. Он пристально разглядывает мой наряд. – Виолетта, Лоану придется весь вечер приглядывать за тобой одним глазком, если он, конечно, не хочет, чтобы к тебе приставали.

Мы с моим лучшим другом наконец доходим до Джейсона, ожидающего за барной стойкой свой заказ. От громкой музыки лопаются барабанные перепонки, но он говорит так громко, что я его слышу. Я улыбаюсь в ответ на его замаскированный комплимент.

– Лишь одним?

– Другой уже, наверное, выпал.

Я хихикаю, глядя на Лоана, который улыбается лишь уголками губ. Признаю, после поцелуя с Клеманом настроение у меня прямо-таки праздничное. Сегодня вечером я хотела выглядеть красиво, и меня радует, что мне это удалось. Я надела черное боди с открытой спиной, которое до сих пор не носила, облегающие джинсы с высокой талией и черные туфли на каблуках.

Лесть Джейсона меня порадовала, и поэтому я целую его в щеку. Он кладет руку на сердце и восхищенно замирает. Лоан по-мужски хлопает его по спине.

– Не шибко радуйся, дружище. Я насквозь тебя вижу.

– Не парься, я знаю, что ее трогать нельзя. Я не самоубийца.

Джейсон забирает свои напитки и зовет нас за собой. Мой лучший друг кладет мне руку на спину и пропускает вперед. Я мельком замечаю, что Зои сидит на диванчике в дальнем ряду с Александрой и Хлои, девочками из ЭСМОД. Итан, коллега и друг Лоана, тоже там, и вместе с ними незнакомый мне мужчина. Когда мы подходим, Зои восторженно кричит в знак приветствия:

– А вот и главная красотка!

Поцеловавшись со всеми, я устраиваюсь рядом с девочками, которые тут же начинают делиться новостями обо всем и сразу, а парни активизируют свой «цыпочкорадар» – названьице, придуманное, что и неудивительно, Джейсоном.

Зои с блестящими глазами наклоняется ко мне. Я понимаю, что она выпила уже по меньшей мере пару стаканов.

– Помнишь, когда мы были тут в последний раз?

О да, это я помню… Небольшое – но значимое – уточнение: почти восемь месяцев назад я призналась Зои, что я девственница. И как только она об этом узнала, решила, что должна помочь мне с «дефлорацией». Это ее слова, я ничего не придумываю. Все закончилось тем, что мы решили поиграть в некую игру, местами раздражающую, в которой она пытается свести меня с каждым встречным. Мы назвали ее «Операция “Спаржа”»; в нашу защиту скажу, что мы были дико пьяны.

Какое-то время я встречалась с Эмильеном, но как только это закончилось, она стала таскать меня по барам и ночным клубам, говоря, что мне стоит просто выбрать самого красивого парня и привести его домой. Только вот у меня так гладко не получалось…

– Ну что? – спрашивает Зои, приходя ко мне на помощь. – Какой улов?

Я открываю рот, чтобы представить ей Эдуарда, но осознаю, что он ушел. Я осталась наедине с семью опрокинутыми стопками. Почему, черт возьми, я снова это делаю? А, точно. Для секса. На грани отчаяния я падаю в объятия своей лучшей подруги и плачусь ей. Она гладит мои волосы, как если бы это делала моя мама. Нет, не мама. Мой папа. Так мог бы делать только папа.

– Я не могу, Зои, – хнычу я ей в плечо, – мне кажется, мне было бы спокойнее с кем-то, кого я знаю.

– Джейсона не советую, уверена, что у него маленький.

Мимо проходит девушка в мегаобтягивающем платье и толкает меня так сильно, что я теряю равновесие. Я прожигаю взглядом ее спину и бросаю невнятное:

– Вот шлюха…

Зои, снова серьезная, потягивает свой коктейль. Она напоминает мне детективов, которых показывают по телевизору.

– Дай-ка мне подумать о нашем окружении.

Я слишком пьяная, чтобы думать вместе с ней. Вдруг она загорается и устремляет на меня свои сияющие глаза:

– Ну конечно же! Самый подходящий человек – это Лоан!

Я снова смеюсь, подавляя рвотный позыв. Чувствую, как алкоголь снова поднимается к горлу.

– Ты слишком пьяна, – говорю я ей.

– Да ладно, я уверена, что в штанах у него все зашибись! С виду он кажется очень правильным парнем: не пьет, не приводит девушек, никогда не злится и бла-бла-бла… Но очень часто именно такие правильные ребята оказываются чертовски горячи в постели.

Я хмурюсь, мыслями уносясь к Лоану, который совсем недавно вступил в ряды одиноких людей. Но поразмышлять над этим я не успеваю, потому что Зои продолжает:

– Остальные – позеры: минутку попыхтят в миссионерской, а потом еще и добьют своим: «Классно было, да?»

Я так сильно смеюсь, что на мгновение мне даже кажется, что я описалась. Осознавая, что только что сказала, Зои присоединяется к моему веселью. Когда приступ безудержного смеха заканчивается, я вытираю глаза и снова грустнею.

– Я останусь девственницей на всю жизнь.

В этот момент приходит Александра, пряча кусочек бумаги в свой лифчик. Если бы я не была пьяной, я бы сказала помягче… но Александра перетрахалась со всем Парижем, поэтому рядом с ней и Зои я чувствую себя картошкой в упаковке чипсов.

– Как думаете, попаду ли в рубрику «Необычное» какого-нибудь скучного журнала с подписью «Виолетта, 60 лет: девственница однажды, девственница всегда» под моей фоткой?

Ровно в момент, когда моя лучшая подруга восклицает:

– Нет!

Александра активно кивает и уверенно отвечает:

– Стопроцентно.

Моя нижняя губа дрожит, и я понимаю, что сейчас заплачу. Зои рычит и поворачивается к нашему третьему мушкетеру:

– Ой, заткнись, Хайди Флейс.

Та хмурится.

– К чему ты сейчас об этой деревенщине Хайди?

Зои закатывает глаза. Я по-прежнему девственница сегодня, и я уверена, что останусь ею и завтра, но то, что моя лучшая подруга поставила Александру в один ряд с одной из самых известных проституток в мире, а та этого даже не поняла… Что ж, это сделало мой вечер.

Я заговорщически улыбаюсь, и Зои отвечает мне тем же. Думаю, настолько жуткого похмелья, как после того вечера, у меня не было никогда в жизни.

– …советую тебе в это не лезть, – говорит Джейсон с другой стороны дивана.

Хлои отходит в туалет, и я сажусь на ее место рядом с Итаном. Он бурно что-то обсуждает с парнями. Итан, помимо того, что он пожарный (а это, в моем понимании, значимое преимущество), самый милый человек из всех, кого я знаю.

– Ты с кем-то познакомился? – восторженно спрашиваю я. – Класс!

– Не то чтобы это серьезно или что-то в этом роде, – успокаивает меня он несколько отстраненно. – Пока мы только узнаем друг друга. Но она феминистка, а это, если верить Джейсону, проблема.

Я хмурюсь, одновременно ища свою выпивку.

– Где мой бокал?

Я нахожу его в руках Александры. Она, извиняясь, гримасничает:

– Прости.

Я лицемерно улыбаюсь ей, выжидая, когда она отвернется, чтобы изобразить, будто вонзаю ей в спину нож. Я замечаю, что Лоан смеется себе под нос и отдает мне свой бокал, который я охотно принимаю.

– Спасибо. Прости, Итан, что ты говорил? А, да, что эта дама феминистка. Феминистка типа «я поддерживаю «Фемен» и скандирую лозунги перед Министерством юстиции с сиськами наружу» или типа «24/7 талдычу о том, что у тебя зарплата выше лишь потому, что у тебя между ног кое-что болтается»?

В ожидании его ответа делаю глоток из бокала Лоана. Там явно нет алкоголя, и это не так уж и плохо, учитывая, как я выгляжу после четырех стаканов.

– Не уверен, но мне не кажется, что она впадает в крайности.

– Тогда не вижу никаких проблем. Наоборот, ты должен гордиться тем, что она борется за то, что ей важно: это своего рода проявление ее ума. Послушай, я ведь тоже феминистка, и это не делает меня занозой в заднице. Серьезно, почему люди всегда думают, что мы какие-то зануды?

– Прошу прощения, а с чего ты взяла, что ты не заноза в заднице? – влезает Лоан.

Я демонстрирую ему средний палец, и в это время Джейсон вставляет свое веское:

– Не слушай ее, дружище, ее губами говорит сам дьявол. Послушаешь ее – нарвешься на неприятности.

Он закатывает глаза, еще не зная, что мне этого хватило, чтобы завестись с пол-оборота.

– А ты совсем не развиваешься, да, Казанова?

– Узнаю этот тон. Не хотел бы сейчас оказаться на твоем месте, – бросает Лоан, похлопывая его по плечу.

Джейсон качает головой, как бы говоря, что все это полная чушь, и задирает нос. Ну прям настоящий петух на человеческих ножках.

– Единственное, что я говорил Итану, пока ты не влезла в наши мужские разговоры, так это то, что одно я знаю точно: трахать феминистку, плевать, радикальная она или нет, – никакого удовольствия.

Я в шоке открываю рот. Над такой тупостью невозможно не засмеяться. Лоан тоже мягко улыбается, разглядывая свои ботинки. Он понимает, что я этого так не оставлю. Он меня знает.

– Но почему? – настаивает Итан недоверчиво.

Я скрещиваю руки в ожидании его ответа, и в ту же секунду в клубе начинает греметь Run The World Бейонсе. Мир словно с ума сошел, не правда ли?

– Они феминистки, кретин! – восклицает Джейсон, явно убежденный, что проповедует слово божье. – ФЕ-МИ-НИ-СТКИ. А это значит, что они ни за что не дадут поставить себя раком. Типа так они оспаривают мужское превосходство или что-то в этом духе.

Я бросаю шокированный взгляд на Лоана, который едва сдерживается, чтобы не засмеяться. Я давно знаю Джейсона, достаточно давно, чтобы успеть услышать от него парочку восхитительных высказываний. И, поверьте мне, я считала, что худшее уже прозвучало. Но это… это просто вишенка на торте.

Я наклоняюсь вперед, локтями упираясь в колени, и задаю один-единственный терзающий меня вопрос:

– Джейсон, ты когда-нибудь спал с феминисткой?

Теперь на меня устремлены аж четыре пары глаз. Как легко привлечь мужское внимание…

– Нет.

– Понятно. Тебе родители никогда не говорили: «Пока не попробуешь, не узнаешь»?

Джейсон хмурит лоб, почесывая макушку.

– Говорили, но не думаю, что они имели в виду задницу хорошенькой цыпочки. Ну или я не так понял… Черт возьми! Все мое детство было ложью! – взвывает он.

Я смеюсь, пиная его по ноге. Затем делаю еще один глоток коктейля и отдаю бокал Лоану, который выпивает следом за мной, не вмешиваясь в наш диалог. Я решаю закрыть тему красиво, чтобы в следующий раз он дважды подумал, прежде чем ставить крест на девушке лишь из-за того, что она феминистка: он может так упустить любовь всей своей жизни!

– Доминировать духовно или социально – вообще не то же самое, что секс раком, идиот. В сексе речь идет о совместном удовольствии. Но если девушка позволяет взять себя сзади, это не значит, что у тебя есть какая-то особенная власть в других вопросах…

– Окей, окей, я понял! – спешит остановить меня Джейсон, потирая виски. – Я пошутил! Твою мать, с тобой так утомительно разговаривать.

Я перевожу взгляд на Лоана, сидящего напротив. Он наблюдает за мной, попивая коктейль. От этого я еще больше краснею. Потому что знаю, что он знает. Знает, что я говорю о сексе, хотя я девственница и, следовательно, не особо в этом шарю.

Я избегаю его взгляда и прислоняюсь к шее Итана, тихо шепча ему:

– Не парься и просто действуй. Сам все потом увидишь, лады?

Я отстраняюсь как раз вовремя, чтобы увидеть его улыбку.

– Не волнуйся за меня, Вио. Я не упущу ее только из-за позы раком. Хотя жаль, – добавляет он, подмигивая.

Я улыбаюсь ему, целую в щеку и вдруг ощущаю, как чья-то теплая рука пробегается по моей спине. Я рефлекторно выгибаюсь.

– Думаю, если ты сейчас же не пойдешь на танцпол на своих двоих, Зои притащит тебя туда за волосы! – кричит Лоан, чтобы его было слышно.

Я киваю и следую к своей лучшей подруге на забитый танцпол. Мне кажется, что я замечаю в толпе ее платье цвета электрик, но я слишком маленькая, чтобы протолкнуться между этими неистово танцующими телами.

Лоан что-то говорит мне, но я ни слова не слышу: его голос заглушает голос Бритни Спирс.

– Ну и ладно, нам и здесь хорошо! – ору я, останавливая его.

Он в замешательстве хмурится и затем наклоняется:

– Но я не танцую.

– Почему?

– Я никогда не танцую, – говорит он, пожимая плечами.

Я знаю, что ты никогда не танцуешь, придурок. Я ведь спрашиваю «Почему?»! Но, полагаю, мне остается лишь смириться с этим. Просто Лоан Милле из тех, кто не танцует в ночных клубах. Я уже собираюсь отпустить его и присоединиться к подруге, как вдруг натыкаюсь взглядом на последнего человека, которого думала сегодня встретить.

– О боже, – выдыхаю я, яростно хватаясь за футболку Лоана.

Я притягиваю его к себе изо всех своих сил и скрываюсь за ним, молясь, чтобы меня не было видно.

– Что такое? – удивляется он.

Поверить не могу, что он здесь… Хотя нет, на самом деле не так уж я и удивлена. Но скажем так: мне бы хотелось избежать этой встречи. Я прячусь за мускулистой фигурой Лоана и ангельски ему улыбаюсь, обвивая руками его шею. От этого жеста его лицо смягчается.

– Всего один танец, – молю я.

Я вижу, что он сомневается. Он, безусловно, никогда не танцует, но ведь я попросила его с тем самым взглядом Кота в сапогах. А я знаю, что ему не так легко воспротивиться этому взгляду. Да и кому легко…

– Ладно, хорошо.

Лоан кладет руки на мою талию и следует течению толпы. Так незаметно, как только можно (по крайней мере, мне так кажется), я склоняю набок голову, чтобы убедиться, что меня не рассекретили. И, конечно же, именно тогда, когда я снова его замечаю, наши взгляды пересекаются.

Черт! Я тут же выпрямляюсь. Мои щеки горят. Эмильен видел меня, теперь стопроцентно. И видел в объятиях Лоана. «Отставить панику, Виолетта! Он остался в прошлом, ты же помнишь? Он мерзавец, каких поискать». Да, я все знаю, я ничего не забыла. Но все же наткнуться на бывшего – это всегда неприятно. Особенно если этот бывший бросил вас по просто отвратительной причине.

Во мне разгорается неистовое желание отомстить, и я думаю о том, чтобы…

– Виолетта?

– Ммм?

Лоан остановился и теперь смотрит мне в глаза. Я пока ничего не понимаю. Он приподнимает одну бровь, но его лицо непроницаемо.

– Объяснишься?

– В смысле?

– Твои руки слишком близко к моей заднице.

Я осознаю, что мои руки опустились туда сами собой. В последний момент я их поднимаю, красная как мак. Не такая уж я и невинная девочка…

– Вот черт, мне очень жаль. Тебе было неприятно?

Уголок его рта немного кривится, выдавая его веселье.

– Это нормально, но от того, что это ты, как-то жутко. Что происходит?

Я вздыхаю. Не знаю, нужно ли ему говорить… Мы с Эмильеном плохо расстались, и Лоан видел это. И у меня нет никакого желания портить этот вечер. Но он поймет, если я совру. И поэтому я позорно сдаюсь:

– Ну… Допустим, возможно… там… может быть, там Эмильен.

В ту же секунду я ощущаю, как напрягается каждая мышца его тела. Его улыбка исчезает так быстро, что я начинаю сомневаться, что я ее не придумала.

– Этот ублюдок? Где?

Когда он начинает осматривать помещение, я хватаю его за лицо и вынуждаю повернуться ко мне.

– Не смотри! Прости, я знаю, что это по-детски, но, учитывая то, как он меня кинул… Я хотела, чтобы он понял, что потерял. Короче, забей!

По глазам Лоана я вижу, что он вспоминает наш с Эмильеном разрыв: они начинают полыхать огнем. Он до скрипа сжимает зубы.

– Если бы только я мог подойти и…

– Я знаю. Но драки в общественных местах запрещены. Ты пожарный, поэтому тебе нужно чистое досье, без судимостей. Ну ты, конечно, можешь врезать ему и быстренько смыться, я с радостью возьму на себя вину – поверь, я не боюсь ночи в отделении, – но вряд ли они поверят, что эти маленькие ручки способны на то, что могут сделать вот эти, – говорю я, хватая его за пальцы. – Впрочем, как-то раз в седьмом классе одна девчонка дала мне пощечину, и как-то само собой получилось, что и я тоже знатно зарядила ей по лицу, хотя в принципе не признаю насилие. Сразу после этого она захотела снова мне врезать, но я уже убегала. Не то чтобы я была трусихой, но и отпетой драчуньей я тоже не была.

Я останавливаюсь перевести дыхание и подобрать слова. Я больше не знаю, о чем говорить… Поднимаю взгляд на Лоана, который неотрывно на меня смотрит.

– К чему я это все?

– Честно? Понятия не имею.

Я кривлюсь, опуская голову. Совершенно точно уверена, что Эмильен наблюдает за мной где-то в толпе. Как подумаю, что он поставил мне в укор что-то настолько… пустяковое!

Вдруг Лоан вздыхает и крепко прижимает меня к себе. Его дыхание щекочет мочку моего уха, когда он шепчет:

– Я делаю это только потому, что ненавижу этого типа, и потому, что ты сегодня восхитительно выглядишь.

Я не вполне успеваю понять, о чем он говорит, как он мягко разворачивает меня и прижимается торсом к моей голой спине. Из динамиков раздается Partition. Удивленная тем, что он подыгрывает мне и даже не возмущается, я замираю, словно статуя. Я чувствую, как его пальцы касаются тонкой чувствительной кожи моих запястий и поднимаются выше по рукам, оставляя за собой след из мурашек.

Мое тело автоматически тянется к его телу, все больше и больше, пока наконец одна из его рук не останавливается на моих бедрах, прижимая мой таз к нему.

– Лоан…

Я хочу ему сказать, что это глупо, я должна ему сказать, что это вовсе не обязательно, но мой мозг не соглашается с моим мнением и заставляет меня молчать. Лоан, очевидно, тоже не согласен.

– Тише, – шепчет он мне на ухо.

И я закрываю глаза, позволяя себе полностью расслабиться. Мои ресницы трепещут, а сердце заходится в груди галопом от одной лишь мысли о том, чтобы коснуться его. Я знаю его руки вдоль и поперек, знаю это тепло и то, как оно обволакивает меня каждый раз, когда мы вместе спим… но сейчас все это кажется совсем другим. Прямо сейчас все мои чувства обострены. И в этом нет ничего платонического.

Пальцы Лоана ласкают мою шею, нежно ловя мешающие волосы и перекладывая их на другое плечо. Я пытаюсь сконцентрироваться на дыхании, но все рушится вдребезги, когда я чувствую нежное прикосновение его губ к ложбинке на моей шее.

Я вздрагиваю, мне не хватает воздуха. Я больше не знаю, что происходит у меня в голове, но я машинально поднимаю руки и обнимаю его влажную шею. Нижняя часть живота болезненно трещит, когда он еще крепче прижимается к моей пояснице, медленно двигая тазом. Это слишком. Это слишком, я не смогу этого вынести. Наши тела, безразличные к внешнему миру, двигаются под музыку в собственном ритме.

«Просто хочу быть той, что нравится тебе… девушкой, что нравится тебе…» – долетают слова Бейонсе.

Мне жарко, мне ужасно жарко, но я не хочу, чтобы он отходил. От наших сплетенных тел исходит какая-то невероятная химия, и я совершенно теряю связь с реальностью. Я больше не понимаю, что правда, а что нет. Его руки блуждают по каждому моему изгибу, нежные, но твердые, и он все сильнее прижимает меня к себе, даже когда ближе уже некуда.

Я хватаю его за волосы: мне нужно за что-то держаться, чтобы не рухнуть под собственным весом. Я безнадежно проигрываю движениям его таза. Лоан не просто мой лучший друг – прежде всего он мужчина. Мужчина, от которого буквально пахнет тестостероном, мужчина, чей пах сейчас упирается в мои ягодицы. Ну как тут не свихнуться?

– Думаешь, мы справились? – шепчет он.

Я киваю, но Лоан, не обращая внимания на мой ответ, не позволяет мне отодвинуться ни на миллиметр. Я опускаю руки, все еще не открывая глаз, и поворачиваюсь к нему лицом. Его руки повсюду.

Мое

сердце

сейчас

взорвется.

Мои веки трепещут, пока я окончательно не поднимаю их. Его нос касается моего, его губы почти задевают мои, но не встречаются с ними. Еще немного – и я сорвусь, я знаю, я чувствую это. Не знаю, к счастью или к сожалению, именно в этот момент Эмильен решает толкнуть Лоана, вырывая меня из пузыря, в котором я находилась последние несколько минут. Я резко возвращаюсь в реальность, все еще глубоко взбудораженная.

– Так вот что ты делала за моей спиной, когда утверждала, что ты девственница, шлюха? – ревет мой бывший, прожигая меня взглядом и пальцем указывая на Лоана.

Последний, кажется, тоже пришел в себя: он трясет головой и, вернувшись в реальность, хватает меня за запястье, закрывая собой. Несмотря на бурю гнева, отражающуюся на его лице, он сохраняет спокойствие и подходит к Эмильену.

– Лучше бы тебе уйти. Сейчас же.

Вот поэтому я им и восхищаюсь. Я знаю его и понимаю, что эта фраза – смертельная угроза. А он даже не повысил голос. И от этого по коже бегут мурашки.

– Да ну? А то что? – провоцирует его Эмильен, злобно ухмыляясь.

Я смотрю на Лоана, прожигающего его немигающим взглядом. Он выше Эмильена, это позволяет ему физически доминировать.

– Я знаю, чего ты добиваешься. Я не стану с тобой драться, – заверяет Лоан.

Я окидываю взглядом людей вокруг. Некоторые уходят, чувствуя приближающуюся драку.

Я дергаю своего друга за руку, чтобы он ее отпустил. Но Эмильен смеется и сплевывает на пол, а затем поворачивается и бросает:

– Ссыкло.

На этот раз Лоан отпускает мое запястье и хватает Эмильена за шею, дергая его на себя так грубо, что тот ударяется о его грудь. Я стою достаточно близко и слышу, как он шепчет ему на ухо:

– Поговори с ней так еще раз и, уверяю тебя, можешь попрощаться со своими ногами.

Я каменею, ожидая любого проявления агрессии со стороны мертвенно-бледного, но и бровью не поведшего Эмильена, который слушает моего лучшего друга.

– Виолетта знает, где ты живешь, – продолжает Лоан с угрозой. – В один прекрасный день ты как ни в чем не бывало просто выйдешь из дома – и бац!