Текст книги "Мой муж – Александр II. Жизнь в тени императора (сборник)"

Глава VI

Известно, что Император Александр II оставил, кроме завещания, запечатанное письмо для жены, которое она могла вскрыть только после смерти супруга. О содержании посмертного письма мы знаем не многое: что Император благодарил в нем возлюбленную подругу за счастье, которым она позволила ему насладиться в этом мире, и писал ей: «Знай, что и там, на небесах, я не перестану любить тебя, как любил на этой земле…».

Этих нежных последних слов умершего достаточно, чтобы составить представление о том, какую огромную любовь вызывала княгиня в своем супруге. Действительно, всем известно, что эта женщина была его радостью, поддержкой и утешением, его достойной подругой в решающие моменты жизни. Порой он говорил ей: «Моя корона так тяжела, но ты помогаешь мне носить ее!».

Государь не скрывал от жены ни своих мыслей, ни семейных секретов, как и государственных тайн; он полностью доверял ей, ибо был убежден, что та, что столь всецело разделяет его мысли, чувства и славу, неспособна совершить и малейшей неосмотрительности.

Невольно княгиня оказывалась посвященной в важные государственные события, так как государь просил ее читать ему вслух все бумаги, присылаемые государю из различных министерств, и особенно записки от дипломатического ведомства. Во время таких чтений Император открыто делился с женой своим мнением, поскольку находил в ней совершенное принятие идей, устремлений, которыми он руководствовался для движения страны к прогрессу.

Поэтому неудивительно, что вдова государя, упоминая о некоторых исторических событиях царствования Александра II, выводит из них неизбежные следствия сообразно идеям, согласно задумкам ее августейшего супруга.

Нам стало известно, что вдова бережно сохранила все письма, которые ежедневно писал ей Император. Кажется, что в этой переписке описаны и тщательно детализированы события и имена участвующих в них лиц.

Очевидно, Александр II желал, чтобы эти письма остались в его семье, дабы его дети, достигнув разумного возраста, смогли лучше узнать своего отца. Если бы это не входило в его намерения, то он еще при жизни или в своем завещании повелел, чтобы письма эти были уничтожены.

Следует надеяться, что эти ценные документы помогут пролить свет на историю той эпохи, особенно если в нее злоумышленно и преднамеренно внесут изменения с целью бросить тень на блестящее царствование покойного Александра II.

В прошлом году в Париже была опубликована брошюра, изданная по инициативе некоего высокопоставленного лица, для которого последняя война не стала славным полем брани. Брошюра эта преследует лишь одну цель: оправдать ее автора, произвольные действия которого привели к непоправимым ошибкам, – оправдание, которым автор пытается переложить всю вину на других.

Если в будущем подобные ошибочные измышления продолжат публиковаться, то во имя славы усопшего его вдове придется опровергнуть ложные утверждения или несправедливые умолчания, опубликовав подлинные документы.

Император не мог не знать, насколько все, что было написано им, драгоценно для его жены; он имел обыкновение накануне произнесения какой-либо речи приносить ей план, написанный его собственной рукой. Подобные записи – документы иного рода, но они столь же бесценны для потомков.

Екатерина Михайловна Долгорукова (княгиня Юрьевская) во Франции.

«Жила она исключительно прошлым. В тот день, когда моего деда убили, время для нее остановилось. Она только о нем и говорила. Она сохранила все его мундиры, всю его одежду, даже домашний халат. Она поместила их в стеклянную витрину в ее домашней часовне»

(Великая Княгиня Ольга Александровна)

Перейдем теперь к вопросу о состоянии, которое Император Александр II завещал своей семье. Оно было равно поделено между супругой и всеми сыновьями Его Величества, имевшими титул великого князя. Таким образом, княгиня вместе с тремя детьми получила сумму в три миллиона рублей.

Установив меньшую долю состояния для своих детей от второго брака, Император еще раз представил блестящее доказательство своей деликатности и совестливости; ибо сумма, завещанная его второй семье, происходила из капитала, накопившегося за несколько лет благодаря ежегодной экономии в его личной казне.

Когда нынешний Император, Александр III, узнал о подробностях завещания покойного отца, он обнаружил, что для вдовы и трех ее детей этого недостаточно; поэтому купил небольшой мраморный дворец старшего сына великого князя Константина для княгини и ее семьи. Более того, Его Величество назначил княгине ежегодную пенсию в сто тысяч рублей, чтобы доходы с ее личного состояния могли с течением времени увеличить капитал, предназначенный для ее детей.

Назначая вдове своего отца содержание такого исключительного размера, Александр III доказал свое уважение к ее положению вдовы. Этот великодушный поступок показывает нового государя в выгодном свете, напоминая о славной памяти его отца.

Согласно завещанию Александра II, вдовствующая княгиня могла сохранить за собой и свои покои в Зимнем дворце, но она не пожелала там жить, так как эта обстановка вызывает в ее душе слишком мучительные воспоминания.

Что касается княгини, она никогда не задумывалась о том, что станет с нею после смерти ее супруга.

Поскольку нам хорошо известна деликатность Александра II, мы должны быть совершенно убеждены, что он никогда не дарил наличных денег ни своей жене, ни кому-либо из членов своей семьи. Его подарками были только ювелирные изделия или предметы искусства.

Действительно, он имел обыкновение давать деньги нуждающимся; поощрял артистов; оказывал помощь раненым солдатам, занимался благотворительностью; порой ему доводилось помогать кому-либо из своих детских товарищей, чье положение пошатнулось; или же его щедрость стремилась отблагодарить кого-либо за оказанную услугу.

Что касается личных расходов, следует сказать, что Александр II обладал самыми непритязательными вкусами и сохранял и поддерживал при дворе лишь ту роскошь, которую ввел в обиход его отец Николай I; роскошь, которую он поддерживал до самой своей смерти, ни в чем ее не приумножая и считая необходимой единственно потому, что признавал, что великая империя должна быть представлена с пышностью, отвечающей ее величию и положению среди европейских и азиатских держав.

В личном обиходе он пользовался лишь самым необходимым; далекий от наслаждения роскошью, он порой не обращал внимания и на наличие комфорта и простых удобств. Только в последние годы жизни он имел удовольствие спать на хорошей кровати, а прежде довольствовался тонким, плохо набитым и таким жестким матрасом, что он почти не отличался от досок.

Кресла его кабинета, где он проводил за работой целые дни, были устаревшей и неудобной формы прошлого века, настолько же жесткие, как и его матрас.

В течение самых сильных зимних холодов его постель едва подогревалась с помощью простого глиняного кувшина. Это доказывает, насколько государь был чужд личной роскоши и всего, что относилось к современному комфорту; он насладился им лишь благодаря своей жене, которая велела заменить его старую мебель другой, более комфортной, так что со временем Император обустроился лучше. Впрочем, видимо, такова уж судьба государей, которым приходится всегда подчиняться законам заведенного этикета; эти законы запрещают низшим производить какие-либо изменения в их жилище и в то же время отнимают свободу заниматься этим у высших. Так и проводит государь свою жизнь среди обветшалой роскоши, заведенной его предшественниками, не помышляя о том, что современная промышленность уже давно предоставляет даже простым людям все возможности наслаждаться совершенным комфортом.

Император занимал в Зимнем дворце самые узкие и неудобные покои, по соседству с помещениями для слуг. Кабинет, где он умер, служил ему одновременно спальней, туалетной комнатой, приемной для министров и рабочим кабинетом. Отопление этих покоев было оставлено исключительно на усмотрение челяди, поэтому легко догадаться, что вследствие небрежности слуг там всегда была разная температура; именно княгине Император был обязан введением порядка и в этой службе.

В качестве примера халатности, царившей в службах Императорских покоев, упомянем камин в турецкой комнате Царскосельского дворца, смежной с кабинетом Александра II, который нельзя было топить, так как он сильно дымил уже много лет.

В целом можно сказать, что Император перестал простужаться лишь тогда, когда его супруга решилась сама регулировать температуру в его покоях, запретив слугам открывать окна в другие часы и на другой период времени, кроме тех, которые были установлены заранее.

Конечно, для такой женщины, как княгиня, только любовь может быть причиной для внимания ко всем этим мелочным деталям и вдохновлять ее на подобную заботу каждый час, каждый день, при любых обстоятельствах.

Что касается еды, в ней Император был гурманом, но весьма умеренным. Он ел очень мало и пил за едой только содовую воду и рюмку токайского вина, выполняя предписание врача, а иногда – бокал пива.

Император предпочитал обычную пищу, хотя всегда радовался грандиозным приемам в его дворце.

Император был крайне скрупулезным в личных финансовых тратах, но нередко к концу года оказывался без денег; в подобных случаях он направлялся в Министерство двора для получения в кредит определенной суммы, вернуть которую мог лишь три-четыре месяца спустя; если в течение этого времени государю напоминали о необходимости погасить долг, Александр II старался сделать это при первой же возможности.

Что касается расходов на обустройство и меблировку покоев своей жены в Зимнем дворце, равно как и расходов по их содержанию, все эти траты Александр II всегда полностью покрывал из личной казны.

Помимо капитала, завещанного семье, Император оставил в фонде Министерства двора огромную сумму в шестьдесят пять миллионов рублей, сэкономленную за все время царствования Его Величества Александра II.

При своем восшествии на престол Император не только не получил никакого капитала от своего отца, но в министерстве двора за ним числился еще и долг размером около миллиона рублей. Такой дефицит Императорской казны существовал после предшественников Александра II, и мы можем утверждать, опираясь на доказательства, что этот государь был единственным в России, оставившим после своей смерти подобную сумму сбережений.

Не будем забывать о том, что самодержавие позволяло ему распоряжаться этими средствами по собственному усмотрению, без обязанности отчитываться перед кем-либо, а сбережения эти были сделаны из сумм годового бюджета расходов Императорского двора.

Если Александр II и не желал распоряжаться этими капиталами, так это потому, что в глубине души не признавал за собой морального права на это, будучи совестлив и в своих мельчайших поступках.

Глава VII

Давайте посмотрим, как был воспитан этот великий государь. Император Александр II получил самое тщательное воспитание; его отец, Император Николай, а также мать молодого князя подошли к воспитанию наследника с особенным вниманием.

Религиозные принципы прививались ему в качестве фундаментальных основ морали. Его побуждали задавать себе вопросы, изучить себя всего, чтобы он мог полностью осознавать свои действия и впечатления; например, наставник, отвечающий за его религиозное обучение, научил его вопрошать себя: «Что я делаю для других? Хорошо ли я подумал, для какой цели создал меня Бог? Моя жизнь, проносила ли она пользу другим до этого дня?».

Вот что еще говорил ему этот священник:

«Обратите пристальное внимание на свои действия, теперь, когда время позволяет вам делать себя лучше! Продвигайтесь с мудростью вперед, чтобы в один прекрасный день вам было бы приятно бросить взгляд на свое прошлое. То, что вы приготовите для себя сейчас, на вашем земном пути, станет для вас наслаждением и здесь, и в другом мире. Ваша судьба заставляет вас быть господином не только самому себе, но и миллионам людей различных языков, состояний, чувств, обычаев, нравов, мнений, верований и суеверий. Оцените, сколько от вас потребуется ума, чтобы научиться различать их нужды и быть способным указывать им прямую и точную дорогу, которая приведет их к желаемой цели. Смотрите, какую огромную силу характера вам придется развить, чтобы поддерживать этих людей на их пути. Государство – сложный механизм, состоящий из свободных и движущихся винтиков, всегда готовых покинуть свои места, если их не будет удерживать на месте сила справедливой и мудрой воли! Не рассчитывайте, что всегда сможете найти содействующих и помощников; быть может, вы найдете их, но, чтобы они к вам присоединились, вам потребуется применить большую мудрость. Когда вы хорошо узнаете себя, со всеми вашими недостатками и достоинствами, вы сможете легко угадать идеи и чаяния людей, чувствовать их потребности, ценить их труд и блага цивилизации. Невозможно изучать человека и весь мир, кроме как судить о них по самому себе. Для этого нужно иметь спокойный взгляд на вещи, чтобы уметь рассмотреть все точки зрения. Кроме того, поскольку ваша судьба состоит в том, чтобы управлять другими, вам необходимо сперва доказать, что вы способны управлять самим собой. Умение управлять собой является лучшим путем к совершенному постижению науки власти. Кто знает, как поддерживать баланс между различными сторонами собственной души, имеет силу покорить другие души и установить порядок вокруг себя».

Таковы принципы, внедренные в Александра II в пору его отрочества; принципы, которые заложили основы религии и морали, принципы, которыми вдохновлял его наставник, протоиерей Павский.

Известный поэт Жуковский был также наставником юного князя, в воспитание которого он вложил совершенно особенный жар и усердие.

Мы видим, что великие цивилизаторские реформы, проводимые Александром II, естественным образом вытекают из принципов, преподанных ему в юности не только этим поэтом, но и остальными учителями, потрудившимися над его образованием.

Жуковский особое внимание уделял истории, которая, по его мнению, была для наследника престола изучением жизни различных народов, а также причин их процветания и бедствий во все исторические эпохи.

Вот некоторые из его наставлений августейшему ученику: «Уважайте закон и своим примером учите других уважать его. Закон, от которого уклоняется или который не соблюдает государь, не будет соблюдаться и его народом.

Любите и распространяйте просвещение; именно оно является самой сильной поддержкой власти. Народ без просвещения становится народом без достоинства.

Тот, кто стремится властвовать ради самой власти, считает, что это просто, но из слепых рабов легче сделать яростных бунтарей, чем превратить их в просвещенных подданных; первые будут действовать бездумно и против здравого смысла, в то время как последние будут поступать как разумные люди, ибо лишь они могут оценить, какие блага вытекают из соблюдения порядка и законов.

Уважайте общественное мнение, которое часто просвещает государя, это его лучшая опора, его самый суровый и неподкупный судия. Если правительство притесняет народ и непоследовательно в своих действиях, в общественное мнение могут проникнуть революционные идеи, но общественное мнение всегда доброжелательно относится к справедливому государю; пестуйте свободу, то есть справедливость, в ней вы найдете милосердие, присущее государю, и сможете предоставить избавление народам. Свобода и порядок суть одно и то же. Любовь государя к свободе укрепляет в подданных любовь к подчинению. Следует править, не прибегая к насилию, – нужно править, опираясь на общественный порядок. Подлинное могущество государей – не в вооруженной силе, а в процветании народа. Окружите себя достойными советниками; слепое высокомерие государя, удаляющего от себя талантливых людей, отдает его на милость честолюбивых эгоистов, пятнающих его честь и наносящих урон процветанию нации. Не обольщайтесь людьми и всем сущим, но сохраняйте в душе идеал прекрасного и веру в добродетель!»

Вот какие благородные и добродетельные поучения способствовали развитию в уме и сердце Александра II присущих ему выдающихся добродетелей и его великих либеральных идей, которыми насыщенны все периоды его памятного царствования.

Следует признать, что эти ценные уроки стали добрыми семенами, брошенными в плодородную почву, ибо счастливая природа ученика сделала для его учителей приятной и легкой задачу его образования.

Среди наук, преподаваемых юному князю, Жуковский нашел необходимым изучение латыни как фундаментальной основы для других языков. По мнению поэта, эта дисциплина должна была стать не докукой, но развлечением, способствующим развитию его интеллектуальных способностей. Он также утверждал, что, читая латинских классиков, князь будет черпать из источника истинной цивилизации. Более того, Жуковский настаивал и на том, чтобы новые литературные произведения, вышедшие в Европе, доставлялись наследнику престола.

Все вышесказанное позволяет видеть, какая тщательность проявлялась в воспитании Императора Александра II; образование прочное и серьезное, исполнившее все свои обещания и произведшее все ожидаемые от него плоды.

Из этого совершенного образования и происходит чувство благоговейного почтения, какое Александр II всегда испытывал и выражал в отношении своих отца и матери как в течение их жизни, так и после их смерти.

Повзрослев, Александр II стал для своего отца скорее другом, чем сыном.

Когда, будучи еще ребенком, он был провозглашен великим князем, наследником престола, он начал плакать, думая, что ему придется царствовать в один день, когда его отца больше не будет. Эта жестокая мысль поразила его юное сердце.

Горячая нежность, которую он испытывал к своему родителю, не исчезла с годами; и перед тем, как совершить путешествие или исполнить важнейшие деяния своего правления, он всегда отправлялся преклонить колена на могилу отца. Видя, как он опирается локтем на мрамор надгробия, уронив голову в руку, можно было подумать, что он беседует с умершим Императором, ища у него советов или спасительного вдохновения.

После смерти Николая I, когда вдовствующая императрица была погружена в жесточайшую скорбь, она нашла в своем сыне Александре несказанное и сильное утешение. Здесь снова мы представим трогательное доказательство деликатности чувств этого государя. Его отец каждый вечер читал императрице на сон грядущий главу из святых Евангелий. В вечер того самого дня, когда умер Николай I, Александр II явился в покои своей матери, держа в руке святую книгу, из которой и читал ей, желая заменить своего покойного отца в этой благочестивой обязанности.

При перенесении тела Императора Николая I из его покоев в часовню Зимнего дворца императрица-мать следовала за гробом, и когда траурная процессия проходила через залы дворца, солдаты, стоявшие на карауле, при приближении Александра II громко приветствовали его как нового монарха. Как только он услышал в первый раз такое приветствие, облекавшее его тем же титулом, который носил его отец, он сделал знак рукой, приказывающий солдатам замолчать, из уважения к его овдовевшей матери, которая следовала за ним, чтобы ей не пришлось слышать, как произносится титул, который носил ее покойный супруг. Подобная честь, доставшаяся в наследство от любимого отца, принесла в то мгновение горестную боль нежной и чувствительной душе Александра II.

Несколько дней спустя, когда Александр II направлялся в покои матери, лакей объявил о его приходе, возгласив: «Император!». Переступив порог материнских покоев, он заметил, как дрогнули черты императрицы, и с этого дня запретил титуловать себя Императором в присутствии матери.

Чувство признательности, этой памяти сердца, которое становится столь редким среди смертных, было в высшей степени развито в великой душе этого монарха и проявлялось даже в мельчайших пустяках. Так, в ответ на небольшую услугу он выказывал такую благодарность, что вызывал порой смущение и неловкость. При расставании с ним люди ощущали радость на сердце и, скажем так, желание поступить так же снова.

Когда Александр II стал государем, он, если речь шла о какой-либо милости, особенно если просьба подкреплялась именем Николая I, с которым проситель был когда-то знаком, всегда с уважением относился к просьбе, так жива оставалась в душе его память об отце, нежная память, которая никогда не покидала его и которую он унес с собой в могилу.

По свидетельству княгини, жены Александра II, в семейном кругу он обладал превосходным характером; его настроение было совершенно ровным, образ жизни – совсем простым во всем, он легко умел приспособиться к привычкам каждого, без труда отказывался от своих вкусов, чтобы разделить желания других. Его совершенная и безграничная уступчивость обнаруживалась при всяком случае, даже в мелких привычках, над которыми он возвышался в силу утонченного вкуса и безукоризненного воспитания.

Александр II был отмечен поистине королевской вежливостью, иными словами, точностью самой пунктуальной и неукоснительной. Он не любил заставлять себя ждать, особенно своих министров; если такое случалось, он испытывал настоящую досаду и известную нервозность. Незадолго до смерти монарха министр Финляндии, Шернваль, был свидетелем одного из таких мгновений досады, и вот как: министр, будучи вызван к Императору, явился за полчаса до назначенного для аудиенции часа. При встрече с ним Император извинился, что заставил его ждать, но по голосу было заметно, что Александр II испытывал некоторую досаду.

Приведем еще одно доказательство его рыцарской учтивости: после свадьбы дочери он отправился в Лондон, чтобы отдохнуть в кругу семьи и взглянуть, как обустроилась герцогиня Эдинбургская. Но вместо отдыха Александру II пришлось участвовать в череде официальных приемов, смотров, обедов, визитов и т. д. Однако, несмотря на усталость и недостаток свободного времени, которым он мог бы распоряжаться, Александр II почел за удовольствие и долг посвятить несколько часов посещению вдовы Наполеона III в Числхерсте, поселившейся вдали от всех. Он не забыл оказанного ему этой женщиной в Париже Императорского гостеприимства в те дни, когда судьба вознесла ее к вершинам величия. Александр II счел бы преступлением воздержаться от того, чтобы засвидетельствовать знаки почтения свергнутой государыне. Этот акт любезности происходил из совершенного воспитания Александра II.

История позволяет провести нам подобную аналогию и в жизни Александра I, чьи деликатность, вежливость и учтивость так высоко ценил его племянник Александр II; тот визит, который он совершил в Мальмезон, в 1814 году, к экс-императрице Жозефине, чьи беды и несчастья были еще больше, чем бедствия экс-императрицы Евгении.

Тогда же, во время пребывания в Лондоне, где он присутствовал на большом параде английских войск, он заметил Императорского принца Луи Бонапарта, который шел перед ним в рядах кадетов артиллерийской школы Вулиджа. Принц привлек внимание Императора, и вскоре тот пригласил его на завтрак, состоявшийся после парада; он хотел засвидетельствовать тому такое же почтение, как если бы он был сыном все еще правящего государя.

Для Александра II великое несчастье являлось лишь дополнительной причиной для проявления доброжелательности; падения и взлеты в течение человеческой жизни не рассматривались им как унижения.

Чем больше мы рассматриваем черты характера государя, тем больше проникаемся уважением к нему, обнаруживая множество поступков, когда почтение к незаслуженному несчастью или его благодарность за оказанную услугу побуждали его проявлять столь достойные и трогательные знаки внимания, о которых мы скажем еще несколько слов.

Великая душа Императора Александра II, часто ведомая благодарностью к тем, кто помог ему советом или своими трудами, всегда воздавала таким людям блестящие почести. Так, граф Ростовцев, принимавший активное участие в деле освобождения крестьян, о чем мы еще скажем позднее, пользовался благодарностью государя на протяжении всей своей жизни и даже после смерти. Когда его не стало, Император перенес на его вдову свое чувство признательности. До самой кончины Александр II не забывал ежегодно нанести визит графине в день смерти ее супруга.

Никакое идейное разногласие, ни облачко и ни тень не омрачали безмятежности и не нарушали абсолютного счастья семейной жизни Александра II!

Враг лести, он заранее угадывал ее; его жена также приобрела это качество в общении с ним и в ежедневных беседах с супругом называла вещи своими именами, ничего не смягчая.

Можно добавить, что она говорила ему правду в глаза о каждом, и эта благородная откровенность постепенно развивалась, не прерываемая ничем. Александр II, чья душа была столь чувствительна к благодеяниям, испытывал истинное чувство признательности и к своей жене, к которой был безгранично привязан. Взаимное доверие, наслаждение свободной откровенностью господствовали в их беседах. Император ценил ее редкостную привязанность; в течение пятнадцати лет эта женщина во имя любви жертвовала своей молодостью, красотой, всеми радостями счастливого спокойствия и неведения – радостями, которые принес бы ей другой, менее прославленный союз. Эта женщина отказалась от своей семьи, от светских развлечений и удовольствий, – словом, от всего аристократического мира, где она могла бы блистать всем блеском красоты и очарованием своей личности. Она была создана для единственной цели: любить своего государя, наслаждаться его присутствием, доказывать ему свою нежность, разделять с ним его счастье и часто – слезы. Исходя из этой искренней привязанности, вполне естественно, что она оказывала на своего супруга большое влияние; кроме того, признаем, что ни один государь, когда-либо женатый морганатическим браком, не поднимал свою жену столь высоко на пьедестал равенства; такое возвышение, столь явное, даже породило в обществе мысль, будто государь желал провозгласить ее императрицей и короновать.

Неоспоримым фактом является то, что Император захотел пожаловать своей жене орден Святой Екатерины, созданный в 1714 году Императором Петром Великим в честь его супруги Екатерины I.

Первого января 1881 года Император Александр II высказал пожелание наградить ее этим прославленным орденом, чтобы во время больших приемов при Императорском дворе княгиня получила преимущество перед другими дамами, допущенными ко двору. Но супруга Александра II отказалась от этого высокого знака отличия, заявив, что такая честь ничего не добавит ни к ее счастью, ни к ее славе в качестве супруги Александра II. Ее отказ противоречил желанию государя, который согласился лишь отложить это награждение, но не отказался от него.

Вполне естественно, что Император Александр II настаивал на том, чтобы его жена была награждена этим орденом, потому что княгиня Лович, морганатическая супруга его дяди, великого князя Константина, получила орден Святой Екатерины тотчас по заключении брака. Александр II, как Император, не мог допустить, чтобы его жене было оказана меньшая честь, чем жене великого князя, тем более что она имела все права на орден в силу своего рождения.

Это желание прославленного супруга было настолько естественным, что мы не можем помешать себе думать об ошибке княгини, воспротивившейся его воле. Быть может, настойчивость, с какой государь-мученик стремился завершить при жизни все дорогие его сердцу дела, наводит на мысль о том, что он предчувствовал свой близкий конец. Безжалостная смерть подтвердила его предчувствие!

Император любил свою жену так нежно и сильно, насколько сам был любим, но любовь эта была без экзальтации, без ревности, – одним словом, он был лишен всех глупостей молодости и первой любви, чувства такого же легкого, сколь быстро зарождающегося. Он любил свою жену любовью глубокой, превратившуюся в искреннюю привязанность, со временем прочно укоренившуюся в его сердце и душе; привязанность столь сильную, что только смерть смогла вырвать ее, забрав его душу с земли.

Редкая исключительность, делавшая Александра II самым милостивым и величественным из государей, настолько сообщилась его жене, что вскоре все удивились тому, что княгиня, поначалу весьма робкая, стала держаться достойно и любезно, будучи совершенно непринужденной в присутствии великих мира сего.

К ее похвале добавим, что она никогда не стремилась к благосклонности: гордость охранила ее душу от подобной человеческой слабости, гордость, которая происходит от прославленных древних корней и которая передается из поколения в поколение.

Стоит ли удивляться, что княгиня, равно как и ее сын, живя так близко с таким монархом, не может быть ослеплена блеском всяких иных почестей? Все эти почести стоят для нее ниже верховного величия, которое исходило от покойного Императора, ее супруга, из нетленной памяти о нем.