Текст книги "Травмирующие движения. Как освободить тело от вредных паттернов и избавиться от хронических болей"

Мы можем понимать друг друга даже тогда, когда вентилятор или кондиционер производят такой сильный фоновый шум, что ни один записывающий аппарат не сможет воспроизвести внятную запись того, что мы сказали, без помощи эксперта. Нам нетрудно извлечь постоянный порядок из множества изменяющихся интерференций. Во всем, что мы видим, слышим, обоняем или чувствуем, мы активным образом организуем себя так, чтобы впечатляться теми инвариантными «настройками», которые заставляют нас справляться с беспорядком внутри нас самих и снаружи, в окружающей нас среде – личной, социальной, пространственной и временной. Дети могут обучаться языку в комнате, в которой преподаются несколько разных языков. Это работает, когда и учителя, и дети заинтересованы в обучении. Мы видим, что коробок спичек имеет неизменный размер и форму, но камера, телескоп, бинокль или любой другой используемый в науке инструмент увидит коробок как точку, если мы отодвинем его достаточно далеко. Если мы посмотрим на него из-за угла, мы все равно увидим «квадратную» коробку – в отличие от того, что «увидят» инструменты. Наша нервная система создает инварианты везде, где это целесообразно.

Предположим, мы конструируем машину, которая включает в себя скелет, мышцы, органы, а также мозг. Будет ли такой мозг говорить по-английски или по-турецки? Он вообще не будет уметь говорить. Сможет ли такой мозг читать, думать математически, слушать или создавать музыку? Сможет ли он создать машину IBM или микрофон? Конечно, нет. Когда мозг появляется на свет, он способен делать только то, что может делать мозг любого животного: он занимается дыханием, пищеварением, автоматическими процессами тела. Кроме того, мы должны настроить этот мозг на среду, в которую он попадет. Поначалу мозг даже не умеет стоять. Он не может ни читать, ни насвистывать, ни отбивать чечетку, ни кататься на коньках, ни плавать. Прежде чем мозг сможет полноценно функционировать, его необходимо настроить и подключить.

Предположим, что я смотрю на микрофон. Когда мои глаза смотрят на него, я идентифицирую образ. На самом деле в моем мозге нет образа микрофона. На моей сетчатке есть изображение микрофона. С сетчатки изображение от каждого глаза разделяется на две части и проецируется на четыре разные области коры головного мозга, которые в действительности не имеют реального изображения микрофона. Однако такая функция моего организма, как видение, вызывает в моем сознании тот образ, который я вижу своими глазами. Мозг проходит своего рода обучение, которое «связывает» его с объективной реальностью. Таким образом, реальность включает в себя как окружающую среду, так и само тело.

Разум постепенно развивается и начинает программировать функционирование мозга. Мой подход к разуму и телу подразумевает тонкий метод «перестройки» структур всего человеческого существа, чтобы они были функционально хорошо интегрированы, то есть способны делать то, что хочет человек. У каждого    индивида есть возможность «настроить» себя особым образом. Однако то, как мы это делаем сейчас, почти совершенно бесполезно, поскольку отчуждает нас от нашей же способности испытывать собственные чувства.

Каждый человек рождается гуманоидом, человеком-животным. Новорожденный ребенок может глотать, сосать, переваривать пищу, испражняться и поддерживать температуру своего тела, как и любое другое животное. Что отличает нас от животных, так это то, что гуманоиды могут развиться в homo sapiens, людей с интеллектом, знаниями и способностью осознавать.

Резюме

Среди множества дорог есть большие дороги. Всем людям свойственно любопытство – мир ощущений, который помогает найти «большую дорогу», важную для каждого из нас. Такие пути домой (укрытие от излучения для клеток) должны быть нам знакомы в целях безопасности. В противном случае такой путь домой будет слишком медленным и очень неопределенным. Таким образом, «территория» – это слово, обозначающее нечто столь же древнее, как и сама жизнь. Какое значение для вас имеет слово дом? Это то место, куда вы идете, когда устали или больны? Есть ли у вас другие варианты? Как мы пришли к тем из них, которые у нас есть? Как мы действуем, адаптируемся или приспосабливаемся? Имеет ли к этому какое-либо отношение обучение? И какое это обучение? Как мы его осуществляем?

Про обучение

Органическое обучение имеет важное значение. Оно также может быть терапевтическим по своей сути. Для здоровья намного полезнее учиться, нежели чем быть пациентом, пусть даже и вылеченным. Жизнь – это процесс, а не предмет. А процессы протекают хорошо в том случае, если существует много способов воздействия на них. Нам нужно больше способов делать то, что мы хотим, а не только тот единственный, который нам известен, даже если он сам по себе хорош.

Органическое обучение начинается еще в утробе матери и продолжается в течение всего периода физического развития индивида. Другие формы обучения под руководством учителей имеют место в школах, университетах и колледжах, где обучается много студентов. Эти два типа обучения имеют как сходства, так и существенные различия, причем некоторые – едва уловимые.

Взрослый человек, понимая, что он сталкивается с трудностями в достижении того, что другим удается с видимой легкостью, обычно чувствует, что с ним что-то не так. И родители, и учителя будут поощрять такого человека прилагать больше усилий, полагая, что его обучению мешает одна из форм лени. Иногда большее усердие действительно приводит к некоторому улучшению, но нередко встречаются люди, которые уже в более позднем возрасте обнаруживают, что изменения были лишь поверхностными.

Количество взрослых людей, испытывающих трудности в социальной жизни, – то есть супружескую, профессиональную или телесную несостоятельность, – можно оценить, если подумать о количестве доступных сегодня методов и техник помощи таким людям. Сколько людей практикует дзен, медитацию, прибегает к разным видам психоанализа, психодраме, биологической обратной связи, гипнозу, танцевальной терапии и т. д.? Существует как минимум пятьдесят известных методов терапии, предназначенных для людей, которые не чувствуют себя больными с медицинской точки зрения, но при этом недовольны своими ощущениями и результатами. Все доступные нам методы, предназначенные для помощи страдающим людям, предполагают большое количество обучения. Таким образом, прежде чем увидеть всю важность еще одного метода, созданного и используемого мной, необходимо разобраться в различных видах обучения.

Для человека обучение, и особенно органическое обучение, является биологической, если не сказать физиологической, необходимостью. Мы учимся ходить, говорить, сидеть на стульях по-турецки и по-японски, читать, писать, рисовать, играть на музыкальных инструментах, свистеть. У нас практически нет инстинктов в отношении еды и питья, и мы живем, руководствуясь не только своей биологией, но и окружающей нас культурной и расовой средой.

Нервная система эмбриона, младенца, ребенка «настраивается» через органы чувств, эмоции и кинестетические ощущения, обусловленные пространственной, временной, сыновней/дочерней и социальной, а также культурной средой. Однако органическое подростковое обучение, задействующее сложную структуру и различные сопутствующие функции и занимающее несколько лет, не может обойтись без ошибок и сбоев на пути к совершенству. Органическое обучение индивидуально и происходит без учителя, стремящегося к достижению результата в течение определенного времени; оно длится до тех пор, пока ученик его продолжает.

Такое органическое обучение происходит медленно и не заботится о каких-либо суждениях относительно достижения хороших или плохих результатов. У него нет очевидной цели или задачи. Оно руководствуется исключительно чувством удовлетворения, когда каждая последующая попытка кажется менее неловкой в результате избегания прежней незначительной ошибки, которая создавала неприятные ощущения или трудности. Когда родители или кто-то еще подталкивают ученика к повторению какого-либо первоначального успеха, ученик может регрессировать, а его дальнейший прогресс может отложиться на дни, недели или даже вовсе не произойти.

Развитие телесных структур происходит в соответствии с попыткой учащегося функционировать в окружающей среде. Ребенок будет продолжать перекатываться из стороны в сторону лишь до тех пор, пока нервные структуры, связывающие глаза, уши и мышцы шеи, не созреют в достаточной степени, чтобы сделать возможными другие движения. Я не буду отклоняться от нашей непосредственной цели, вдаваясь в подробности о необходимости созревания паллидума[7]7
  Паллидум, или белый шар, – это скопление серого вещества в подкорковых структурах головного мозга, одна из древних структур головного мозга. – Прим. науч. ред.


[Закрыть], прежде чем ребенок начнет ползать по-пластунски, а также о полосатом теле[8]8
  Анатомическая структура переднего отдела головного мозга. – Прим. науч. ред.


[Закрыть], или о будущем развитии мозга для дальнейшего прогресса в движении тела.

На созревание нервных структур и их взаимосвязи в паттернах будут влиять любые попытки тела функционировать, и наоборот. Таким образом, обучение может как прогрессировать до совершенства, так и отклоняться от курса или даже регрессировать до тех пор, пока следующее созревание совпадет с новой попыткой функционирования. В процессе развития время не терпит, и все, что не было предпринято в свое время, может остаться бездействующим до конца жизни обучаемого. При органическом обучении у ребенка нет назначенного учителя, хотя малыш может учиться через свою мать, принимая или отвергая ее пример. Он выбирает разные действия из разных источников, если это доставляет удовольствие его чувствам.

Школьное обучение под руководством учителей, возможно, является величайшим человеческим достижением и источником наших социальных успехов, а также некоторых неудач. Учитель знает, чему он учит и куда ведет своих учеников. Студенты знают, что они изучают и когда освоили изучаемое до такой степени, чтобы это удовлетворило учителя. Их обучение изобилует упражнениями, предназначенными для достижения желаемой цели, к удовольствию учителя. Таким образом мы можем изучать медицину, инженерное дело, юриспруденцию и тому подобные предметы.

Такое обучение имеет предписанный учебный план, который группа должна пройти к концу отведенного периода времени. Некоторые индивиды будут успешны со всеми учителями. Это студенты средних школ и университетов, чье органическое обучение было достаточно хорошим. Некоторые никогда не справятся с этим и останутся в хвосте класса, в то время как другие достигнут минимального уровня знаний, достаточного для того, чтобы их не отчислили и перевели в следующий класс. Разумеется, это описание не воздает должного уважения тем учителям, которые есть в каждом поколении и которым мы обязаны большей частью нашего прогресса. Мы также обязаны им некоторыми из лучших людей прошлого и настоящего.

Школьная практика отвечает убеждениям родителей и их пониманию обучения. Похоже, что родители, пусть и из лучших побуждений, вмешиваются в органическое обучение до такой степени, что, согласно многим методам лечения, реальное начало и развитие большинства дисфункций нередко провоцируется именно родителями. Эти выводы имеют столь общий характер, что можно было бы подумать, будто будет лучше расти вообще без родителей. Однако сироты живут еще хуже; их воспитывают люди, которые так же, как и родители, имеют свои представления относительно того, что считать правильным, но при этом меньше заботятся о них. Они думают, что сила воли – это реальный способ добиться правильного функционирования, и считают, что повторные попытки гарантируют отличный результат. На самом же деле выполнение упражнений ради достижения правильного конечного состояния лишь приводит к ознакомленности, превращая любые ошибки в привычные. Человек, который чувствует дисфункцию, беспомощен. Он пытается все делать правильно, знает, что потерпит неудачу, и убежден, что с ним что-то в корне не так. Когда мы рассматриваем музыку, живопись, письмо, мышление, чувства или любовь, мы склонны полагать, что Бетховен, Бах, Пикассо, Микеланджело, Толстой, Джойс, Витгенштейн, Эйнштейн, Дирак или Данте шли собственным путем и использовали свои методы, а не то, чему их учили и что считалось правильным.

Учителя, стоя перед классами, полагаются на слова, чтобы их ученики поняли и усвоили предмет. Это кажется единственно возможным методом обучения, но это не значит, что в такой системе нет серьезных недостатков. Законы природы в том виде, в каком их преподают сейчас, стали настолько привычными в нашем мышлении, что мы не останавливаемся, чтобы понять, что они на самом деле означают. Наука открывает не законы природы, а законы человеческой природы. Открытие того, как функционирует наш мозг, может занять много столетий только потому, что мы смотрим на его проявления вовне. Возьмем в качестве примера треугольник, который является одной из простейших геометрических фигур. Все, что мы знали о треугольниках до Евклида и до сегодняшнего дня, на самом деле содержится в простой фигуре, которую мы можем нарисовать за пределами себя на листе бумаги; но биссектрисы, перпендикуляры, медианы, вписанные окружности и описанные окружности, площадь и различные формы треугольника являются продуктом работы нашего мозга, а не законами нарисованного там, на бумаге, треугольника. То ли Паскаль, то ли Декарт к тринадцати годам изучил геометрию и заново открыл то, что мы о ней знаем, не открыв при этом никаких других законов природы, кроме как законы собственного мышления. Требуется от тридцати до сорока лет, чтобы ознакомиться с каким-либо значимым «законом», которым является любая подлинно оригинальная мысль, такая как Периодическая таблица Менделеева, цветная фотография, теория относительности и двойная спираль в генетике; к этому времени, вполне вероятно, станет возможным осознание его значения и более четкое понимание его применения. Такие вещи, конечно, витают в окружающем пространстве, и наш мозг с самых истоков существования жизни и до текущего момента настроен на столкновение с ними через органы чувств. Если бы вообще не было никаких чувств, какие законы существовали бы тогда во внешнем мире? Наш мозг не может функционировать без внешнего мира, без мышц и костей, которые необходимы хотя бы потому, что самопродвижение является основой жизни животных.

Ряд натуральных чисел 1, 2, 3… и до бесконечности, возможно, является еще более убедительным примером того, как законы в большей степени являются изучением того, как функционирует наш мозг, поскольку утверждается, что этот закон можно найти только в «объективной» реальности. В ряду есть нечетные и четные числа, и их распределение своеобразно. Существуют простые числа, и их распределение также иное. Есть и пифагорейская тройка: 3² + 4² = 5², так же как 9 + 16 = 25 и т. д. Законов такого рода хватит на целую толстую книгу. Где же искать этот числовой ряд и его законы во внешнем мире? Числовой ряд существует лишь тогда, когда мы записываем его или представляем его, что в первую очередь отражает настройки нашего мозга. Очевидно, что все законы ряда натуральных чисел в большей степени являются законами работы мозга. Что же касается органического обучения, оно живое и происходит на коротких отрезках времени, тогда, когда человек пребывает в хорошем настроении. Такое обучение характеризуется намного менее серьезным отношением и более беспорядочными «заклинаниями» по сравнению с днем академического обучения.

Здесь впору рассказать забавный случай из жизни. Несколько лет назад мне посчастливилось быть представленным Маргарет Мид[9]9
  Американский антрополог, представительница этнопсихологической школы. Получила всемирную известность благодаря исследованиям по социализации детей и подростков в Полинезии. – Прим. науч. ред.


[Закрыть] Бобом Мастерсом и Джин Хьюстон в ресторане Serendipity в Нью-Йорке. Когда мы сели за наш столик, Маргарет Мид сказала, что сначала хотела бы задать вопрос, чтобы узнать, будет ли ей созвучен мой ответ. Во время своих антропологических исследований она возвращалась на один и тот же остров в течение более двадцати лет, но так и не смогла научить местных жителей и их детей определенным движениям стопы – нечто, похожее на перепрыгивание с ноги на ногу, – несмотря на то, что эти люди были хорошими охотниками и рыболовами. Я не мог дать точного ответа, не получив чуть больше информации об этом движении, но я сказал ей, что, по моему мнению, причиной сбоя или препятствия, скорее всего, является запрет, или табу, на ползание в раннем детстве. Она воскликнула, что я на верном пути. Затем она рассказала мне, что жители этого острова не позволяют своим детям ползать по земле на четвереньках, опасаясь, что они вырастут звероподобными. Таким образом, они полностью исключали ползание. Эта встреча положила начало дружбе, которая продлилась до самой ее смерти.

Человек, пересматривающий свое органическое обучение, чтобы оценить те составляющие, которые созрели в полном объеме его генетических способностей, должен помнить, что существует несколько интеллектуальных процессов, при которых мышление может быть отделено от осознавания себя в состоянии сознания. Быть в сознании подразумевает, что мы знаем, стоим ли мы, сидим или лежим. Это означает, что мы знаем, как мы располагаемся относительно действия силы тяжести. Когда мы думаем словами, даже подсознательно, мы логичны и мыслим знакомыми категориями, о которых мы когда-то думали, мечтали, читали, слышали или говорили. Умение мыслить паттернами взаимодействий, ощущениями, оторванными от фиксированности слов, позволяет нам находить скрытые ресурсы и способствует созданию новых паттернов, переносу паттернов взаимодействий из одной дисциплины в другую. Кратко говоря, мы думаем индивидуально, оригинально и таким образом идем другим путем к тому, что нам уже знакомо.

На мой взгляд, обучение, которое способствует дальнейшему развитию структур и их более тонкому функционированию, предлагает новые способы делать то, что я уже умею делать. Такой вид обучения увеличивает мою способность использовать свободу выбора. Наличие только лишь одного способа действия означает, что мой выбор ограничен простым действием или бездействием.

Это может быть не так просто, как кажется. Мы все поворачиваем голову вправо, если намерены смотреть вправо, и наши плечи также будут участвовать в повороте вправо. Движение головы, глаз и плеч в одном и том же направлении, с точки зрения органического научения, есть самый примитивный, простейший способ действия, усвоенный еще в раннем детстве. Однако нервная система способна и на другие паттерны движения, например, когда глаза движутся влево, а голова и плечи – вправо. На самом деле существует целых шесть различных возможностей. Попробуйте любой из них, который вам не знаком. Двигайтесь очень-очень медленно, чтобы вы могли понять, в каком направлении вы двигаете головой, глазами и плечами, «дифференцируя» их от единственного известного вам шаблона. Зачем? Просто понаблюдайте, что происходит с вами, когда вы несколько раз справились с новым паттерном и сделали его исполнение более или менее таким же плавным, как исполнение уже знакомого паттерна. Вы почувствуете себя выше, легче, у вас улучшится дыхание и появится чувство эйфории, которого вы, возможно, никогда раньше не испытывали. Все области коры головного мозга, отвечающие за целенаправленные действия, будут работать с таким качеством саморегуляции, какое вы всегда хотели ощутить.

Представьте теперь, что вы учитесь дифференцировать и перестраивать большую часть себя, то есть большую часть своей деятельности. Те области коры головного мозга, которые отвечают за целенаправленные действия, избавятся от всех не имеющих альтернативы компульсивных паттернов, и вы обнаружите, что на самом деле можете действовать многими новыми способами. Чтобы облегчить себе задачу, для начала сядьте или даже лягте.

Когда с подошв стоп устраняется давление, как это происходит в положении лежа, отвечающая за целенаправленные действия кора освобождает все тело от паттерна стояния. Возможно, это будет первый случай в вашей жизни, когда в связях коры головного мозга смогут сформироваться новые альтернативные паттерны, способные повлиять на вашу производительность.

Тот тип обучения, который вы освоите, если попытаетесь следовать за мной, похож на обучение, которое происходит на уроках осознавания через движение, где акцент делается не столько на том, с каким движением вы работаете, а скорее на том, как вы направляете себя, выполняя это движение.

Рассмотрим такую мелочь, как способность дифференцировать движения безымянных пальцев на обеих руках – пальцев, которые кажутся совершенно неважными. Что ж, с этой точки зрения человечество можно разделить на две группы: тех, кто может играть или создавать музыку, и тех, кто может лишь покупать билеты на концерты или аппаратуру Hi-Fi. Мы вполне можем жить «нормальной» жизнью, когда безымянные пальцы участвуют в движениях соседних среднего пальца и мизинца. Однако для игры на скрипке, флейте, фортепиано и большинстве других инструментов требуется независимое движение безымянных пальцев и наличие у них той же степени дифференциации, которой обладают указательный или большой палец. Это лишь небольшой пример того, какой удивительный потенциал можно обнаружить в каждом из нас, если таким образом методично работать со структурами и паттернами функций. Овладеть такими навыками непросто, но и образование, и обучение могут качественно измениться, если будут популяризовать подобную систему.

Дифференциация – это слово, и притом довольно сложное. Важность подразумеваемого под ним действия состоит в том, что оно увеличивает количество доступных вариантов выполнения того, что мы уже умеем делать. Когда у нас нет альтернатив, все может быть хорошо, если нам повезет. В ином случае время от времени мы будем испытывать опасения, сомнения и даже тревогу. Когда выбора нет, мы чувствуем, что не можем измениться, даже если знаем, что сами порождаем собственное страдание. Мы думаем: «Я плохой. Я не могу поступить иначе, потому что я такой».

Наличие широкого выбора позволяет нам действовать по-разному и в соответствии с похожими, но разными ситуациями. Наши ответы могут быть стереотипными, но соответствовать ситуации. Мы можем использовать себя, чтобы улучшить свою жизнь. Мы не можем функционировать удовлетворительным образом, когда наше мышление, ощущения и чувства оторваны от действий или реакций. Поэтому даже в ваших ожиданиях или в воображении ваши действия и реакции должны сопровождаться чувством удовлетворения и приятным достижением или результатом. Именно это делает терапию эффективной. К концу этой книги у вас будет хотя бы несколько таких средств, которыми вы сможете пользоваться самостоятельно.

Резюме

У людей самая сложно организованная центральная нервная система (ЦНС) среди всех млекопитающих. Как и у более примитивных существ, все нервные системы созданы для обучения филогенетическим способом. ЦНС человека – лучшая на земле структура для индивидуального (онтогенетического) обучения. Внешний мир влияет на наши чувства и на наш мозг. Настолько, что если мы родимся в среде, где говорят на одном из трех тысяч языков, наш мозг будет устроен так, что мы будем учить и знать только этот язык. Наши уши, рты и все остальное сформируется таким образом, чтобы говорить на этом языке так, как на нем говорят в той среде, где мы живем.