Текст книги "Благословение небожителей. Том 5"

Глава 175
В пещере Десяти тысяч божеств открываются истинные лица
Часть первая

В голосе Му Цина звучала неподдельная обида, и Се Лянь попытался его успокоить:

– Да что тут такого?

– Значит, так всё и было! – оскалился Му Цин. – Ну что, позабавились? Понравился спектакль?

Нань Фэн – вернее, Фэн Синь – тоже был раздосадован, но всё же вмешался:

– Что за тон?

Бледное лицо Му Цина мигом вспыхнуло.

– Ах, тон? – Он резко обернулся. – Не забывай, он и над тобой посмеялся! Ты это просто проглотишь?

– Но я не собирался над вами насмехаться! – возразил принц.

– Не суди всех по себе, – поддержал Се Ляня Фэн Синь. – Тебя из-за твоих делишек упекли в темницу, а его высочество вызвался помочь…

– Ха, вот уж спасибо! Ты забыл, что я оказался там из-за твоего отпрыска?! Что? Хочешь подраться?! Заделал ребёнка, а другим и слова сказать нельзя?

При упоминании сына Фэн Синь задёргался в белом коконе, готовый избить противника до смерти. Се Лянь, глядя на багровое лицо бога войны и его напряжённую шею, испугался, что тот сейчас совсем лишится рассудка и выдаст такую брань, на какую никто другой на белом свете не способен. Принц с трудом перекатился поближе к Му Цину:

– Слушай, Му Цин, не мог бы ты немного повернуться?

Тот сразу отвлёкся от ссоры и, переведя дыхание, спросил:

– Что вы задумали?

– Раз вам удалось порвать паутину зубами, возможно, у меня получится освободить тебе руки. Ты ближе, а до Фэн Синя я не дотягиваюсь.

Му Цин долго пристально смотрел на принца, а затем безразлично, словно снулая рыба, перевёл взгляд к потолку:

– Нет нужды.

– Но я правда хочу помочь… – растерялся Се Лянь.

– Услуги наследного принца слишком дороги, я не могу их себе позволить.

– Да чтоб тебя! – выругался Фэн Синь. – Нашёл время капризничать! Его высочество пытается вытащить нас отсюда, а ты нос воротишь!

Му Цин вскинул подбородок:

– А кто его просил? Се Лянь! Почему вы всегда появляетесь именно в такие моменты?!

Се Лянь замер: в прошлом Му Цин уже задавал ему этот вопрос. Как же принц тогда ответил? Он не мог вспомнить…

– Что в этом плохого?

Бог войны юго-западных пределов улёгся поудобнее и подытожил:

– В любом случае я отказываюсь от вашей помощи.

– Да почему?! Иногда без посторонней помощи никуда!

– Не обращайте на него внимания, – сказал Фэн Синь. – Раздулся, как жаба, от важности! Раз такой умный, пусть сам и выбирается.

Пока Му Цин с Фэн Синем препирались, призрачная бабочка, излучая слабое сияние, непринуждённо порхала вокруг Се Ляня. Принц кое-что вспомнил и тут же сменил тему:

– Хватит ругаться! Если кто-нибудь застанет вас в таком виде, точно на весь свет опозоритесь! Скоро нас вызволят.

– В этом проклятом месте ни до небес, ни до земли не докричишься. Кого нам ждать? Разве что… – Тут Му Цина осенило, и продолжение фразы застряло у него в горле.

– Искатель Цветов под Кровавым Дождём здесь, с вами? – спросил напрямую Фэн Синь.

– Думаете, он примчится нас спасать? – осторожно уточнил Му Цин. – Неужели вы настолько ему доверяете?

– Он обязательно придёт! – твёрдо сказал Се Лянь.

В последнее время Хуа Чэн вёл себя настолько странно, что принц даже пару раз задумался, не подменили ли его, но всё же интуиция подсказывала, что это невозможно.

– И как он найдёт эту яму? – продолжил сомневаться Му Цин.

– Может, попробуем ещё покричать? Втроём выйдет довольно громко, – предложил Фэн Синь.

– Не надо, – возразил принц. – Давайте просто посидим… вернее, полежим и подождём. Нас с Хуа Чэном связывает красная нить… – Увидев, что лица его бывших подчинённых скривились, словно в уши им забрались насекомые, Се Лянь осёкся. – Да вы чего?! Я не про «красную нить судьбы», ни в коем случае! Я про артефакт!

Оба тут же перестали корчить рожи.

– Вот оно что, – с облегчением выдохнул Фэн Синь.

– И что делает эта нить? – уточнил Му Цин. – Какая от неё польза?

– Огромная. Когда двое связаны, один может найти другого, где бы тот ни был…

Генералы не дали ему договорить:

– Это и есть «красная нить судьбы»!

– Нет же, это другое! – в изумлении заспорил принц.

– Сами подумайте, в чём разница?

Поразмыслив хорошенько, Се Лянь был вынужден признать их правоту. И название, и назначение – всё сходилось один к одному. Принц как раз хотел сменить тему разговора, но тут сверху его окликнули:

– Гэгэ? Ты там?

Когда Се Лянь услышал этот голос, сердце его забилось быстрее от радости. Он задрал голову и закричал в ответ:

– Саньлан! – Принц обернулся к товарищам: – Видите, я же говорил!

Его довольный вид чем-то не понравился Фэн Синю с Му Цином – те снова скривились.

– Гэгэ, я ведь просил тебя не убегать! Что теперь делать? – Хуа Чэн оставался скрыт во мраке, но все трое уловили нотки досады в его тоне.

Улыбка Се Ляня тут же померкла.

– Ох, неужели эту паутину так сложно разрезать? Даже Эмин не справится?

Сверху раздалось неразборчивое бормотание: «Сложность вовсе не в паутине…», – а затем Хуа Чэн пояснил в полный голос:

– Эмин сейчас не в лучшей форме.

Се Лянь удивился: недавно ятаган был полон сил, что же случилось?

– Демоническое оружие не в лучшей форме? – хмыкнул Му Цин. – Какие нелепые отговорки! Всё ясно: он просто не хочет нам помогать!

– Не надо так! – одёрнул его принц.

Сам он предположил, что Хуа Чэн решил наказать Эмин и велел ему скрыться с глаз долой. Только принц об этом подумал, как над ним нависла тень, и в следующую секунду фигура в красных одеждах бесшумно приземлилась рядом, а затем, наклонившись, взяла его за руку.

– Саньлан, зачем ты тоже спрыгнул?! – Се Лянь смотрел на Хуа Чэна во все глаза. – Будь осторожен с этой паутиной!

Хищные нити набросились на новую жертву, но князь демонов даже не взглянул на них, лишь взмахнул рукой – и серебряные бабочки устремились на его защиту: словно маленькие солдаты, они выстроились за его спиной и принялись яростно сражаться с паутиной. Хуа Чэн разорвал нити, которыми был опутан принц, обхватил его за талию, а в другой руке сжал взявшийся из ниоткуда красный зонт.

– Уходим. – Похоже, у него и в мыслях не было помогать оставшимся небожителям.

– Вы ничего не забыли? – возмутились те.

Се Лянь открыл было рот, но тут Хуа Чэн воскликнул:

– Ах да! – Он протянул принцу Фансинь, обмотанный белой паутиной. – Гэгэ, твой меч!

– Эй! – снова позвали Фэн Синь с Му Цином.

Хуа Чэн крепче обнял Се Ляня, взмахнул рукой и раскрыл зонт.

– Гэгэ, держись за меня!

Зонт воспарил, увлекая за собой князя демонов и крепко вцепившегося в него принца. Когда они были уже в паре чжанов над землёй, из ямы раздались крики.

– Я про вас помню! – Се Лянь не знал, смеяться или плакать.

По приказу принца Жое скользнула вниз, несколько раз обмоталась вокруг двух больших коконов и потянула их за собой.

– Подождите! Я кое-что оставил! – в воздухе спохватился Фэн Синь.

– Что?

– Меч! Вон там, в углу!

Приглядевшись, Се Лянь увидел рукоять клинка, запутавшегося в паутине. Принц велел ленте вернуться за мечом, и наконец все четверо выбрались из ямы.

Жое бросила оба кокона на пол, живо отпрянула и обернулась вокруг запястья Се Ляня. Между лентой и этими белыми нитями угадывалось какое-то сходство, но от паутины исходила куда более зловещая аура, которая пугала ленту до дрожи. Се Ляню пришлось одной рукой поглаживать её, успокаивая, пока другой он разрубал коконы при помощи Фансиня. Как только небожители смогли двигаться, они тут же вскочили и принялись яростно срывать с себя паутину. Се Лянь протянул Фэн Синю его меч, но, опустив взгляд, не удержался от вопроса:

– Это… Хунцзин? Нань Фэн, твой генерал починил его?

Только договорив, Се Лянь понял, что ляпнул не то. Фэн Синь и Му Цин по-прежнему были в образе духов войны, и Се Лянь подыграл по привычке. Эта тактичность пришлась весьма некстати: все в растерянности замолчали.

Фэн Синь откровенно смутился, принял свой прежний облик и взял клинок в руки.

– Починил. На горе Тунлу полно демонов, так мы сможем сразу понять, кто есть кто.

Се Лянь бросил взгляд на того, по чьей вине меч оказался разбит, и прочистил горло:

– Отличная работа!

Чтобы собрать клинок из осколков, генералу пришлось серьёзно потрудиться.

Му Цин тоже вернулся к привычному обличью.

– Починил – и славно. – Он небрежно стряхнул с рукавов остатки паутины. – Демоны часто меняют внешность. Если не хватает ума самому распознать личину, артефакт может быть весьма полезен.

– Ты кого дураком назвал? Думаешь, я не слышу?! – возмутился Фэн Синь.

Се Лянь покачал головой и обратился к Хуа Чэну:

– Саньлан, прости, что я так быстро убежал.

– Ничего страшного, но больше так не делай, – отмахнулся Хуа Чэн, убирая зонт.

Се Лянь улыбнулся и вдруг заметил, что Му Цин с престранным выражением лица смотрит на князя демонов.

– Му Цин, что с тобой?

Генерал опомнился и отвёл взгляд.

– Ничего. Никогда не видел Искателя Цветов под Кровавым Дождём в таком образе. Редкая возможность…

Принцу этот ответ показался надуманным: Му Цин ведь уже встречал Хуа Чэна в теле шестнадцатилетнего юноши, а тот облик не сильно отличался от истинного.

Вчетвером они вышли из пещеры в коридор.

– Что это за место? – сделав несколько шагов, поинтересовался Фэн Синь.

– Действительно, где мы? – присоединился Му Цин.

Оба они очнулись на дне ямы и не видели ещё ничего за её пределами, а теперь перед ними предстали череда соединённых между собой гротов и множество непохожих друг на друга божественных статуй. Генералов поразило, что под заснеженной горой может скрываться таинственное убежище, сотворённое руками не то демонов, не то небожителей.

– Это пещера Десяти тысяч божеств, – пояснил принц.

Му Цин огляделся по сторонам и пробормотал:

– Не представляю, сколько времени и сил пришлось потратить… Поистине… – Он был так потрясён, что забыл все подходящие слова.

Се Лянь отчасти разделял его чувства: такие места нередко использовались для самосовершенствования и поклонения богам. Когда-то родители принца тоже велели создать подобное. Однако размер этого святилища поражал воображение: кем бы ни был небожитель, оно должно было стать для него источником великой силы.

– И кому здесь молятся? – подозрительно спросил Фэн Синь. – Почему все скульптуры укрыты тканью?

– Чтобы такие, как мы, не увидели лицо божества, – ответил Се Лянь.

– Странно, к чему такие сложности? Можно же просто снести статуям головы. А если кто-то захочет взглянуть, тонкое покрывало его явно не остановит, – фыркнул Му Цин и потянулся к ближайшему изваянию, намереваясь сорвать с него полотно.

Се Лянь собирался остановить его, но не успел и рта раскрыть, как блеснуло холодное серебро, и остриё ятагана замерло в половине цуня от пальца Му Цина.

Воздух словно сгустился от напряжения.

– Это ещё что? – нахмурился Фэн Синь.

Му Цин же как будто не заметил нацеленного на него клинка:

– Вижу, твой ятаган прекрасно себя чувствует! Почему ты сказал, что он не в лучшей форме?

– Тебя не учили в гостях ничего не трогать без спроса? – растягивая слова, произнёс Хуа Чэн из-за его спины.

– Так это не твои владения, с чего ты о них так печёшься? – огрызнулся Му Цин.

– Просто не хочу лишних неприятностей. Мы в землях Тунлу, кто знает, что случится, если сдёрнуть покрывало, – спокойно пояснил князь демонов.

– Я думал, Искатель Цветов под Кровавым Дождём ничего не боится! – Му Цин чуть опустил руку, и Эмин опустился следом, вновь преграждая путь.

– Я не собирался срывать полотно, хотел лишь потрогать статую! Почему ты мне мешаешь?

– О тебе забочусь, – расплылся в фальшивой улыбке Хуа Чэн.

– Хватит, хватит! – Се Лянь вклинился между ними. – Что это за божество – не наше дело. И вообще здесь не стоит задерживаться, так что давайте поскорее выбираться и решать, как быть дальше. Не забывайте, мы здесь по важному делу.

– Ну, если ты просишь… – Хуа Чэн не сводил взгляда с Му Цина. – Пусть он уберёт руку, тогда я уберу ятаган.

– Му Цин, убери руку, – попросил принц.

– Ушам своим не верю! – заартачился генерал. – Почему это я первый? А если он передумает?

Выбирая между демоном и небожителем, Фэн Синь занял сторону последнего:

– Справедливо будет, если они разойдутся одновременно.

Однако Хуа Чэн не желал уступать ни на цунь:

– Размечтались!

Видя, что ситуация патовая, Се Лянь положил ладонь на запястье Му Цина и мягко сказал:

– Ты первый начал, потому и руку убрать должен первым. Хотя бы из уважения ко мне. Я обещаю, что Саньлан сдержит уговор.

Му Цину явно не хотелось подчиняться, но, поупрямившись ещё какое-то время, он всё же нехотя повиновался и отошёл от статуи. Когда конфликт был исчерпан, Се Лянь вздохнул с облегчением, и четверо путников направились дальше по тоннелю. Наткнувшись на развилку, принц спросил:

– Саньлан, теперь куда?

– Сюда, – не задумываясь ответил тот.

Генералы шагали позади и вдохновенно переругивались, но, услышав это, Му Цин прервал обмен любезностями и поинтересовался у Хуа Чэна:

– Почему именно сюда? Как ты это понял?

Идущие впереди обернулись:

– Наугад.

– Разве так можно? – нахмурился Фэн Синь. – Нужно быть осторожнее, не то опять угодим в какую-нибудь яму!

– Ну, угодите и угодите, – с улыбкой отмахнулся Хуа Чэн. – Уж я найду способ вызволить оттуда его высочество. Можете последовать за нами или пойти своей дорогой, но имейте в виду: мне не очень-то хочется снова спасать вас.

– Ты!..

В который раз князь демонов прятал неприязнь за нарочито вежливым тоном и фальшивой улыбкой – и чем любезней он был, тем сильнее злился его собеседник. Фэн Синь в гневе схватился за лук и натянул тетиву. Принц знал, что он не станет пускать в ход оружие, но всё же вмешался:

– Прости, но в данной ситуации и правда нет разницы, куда сворачивать.

– Надо же, какой грозный! – расхохотался Хуа Чэн. – Похоже, мне стоит держаться от генерала подальше! – Он подмигнул Се Ляню и сделал несколько шагов вбок.

Определённо, князю демонов было неприятно общество этой парочки. Се Лянь покачал головой и собирался идти дальше, но вдруг Му Цин схватил его за руку.

– В чём дело? – удивился принц.

Тот, не произнеся ни слова, потащил Се Ляня за собой в другую сторону.

– Давай! – на ходу скомандовал Му Цин.

Хуа Чэн резко обернулся, и в этот момент Фэн Синь ударил кулаком по стене. Несколько крупных камней осыпались с грохотом, закрывая проход, а следом генералы одновременно выпустили в направлении завала более пятидесяти сдерживающих талисманов – теперь Хуа Чэна и троих небожителей разделяла груда булыжников. Се Лянь понял, что всё это время Му Цин с Фэн Синем не переругивались, а вполголоса обсуждали план побега.

– Что вы творите? – опешил он.

Принц попытался вырваться из рук Му Цина, чтобы проверить, в порядке ли Хуа Чэн, но Фэн Синь вцепился Се Ляню в плечо, и боги войны, подхватив принца с двух сторон, увлекли его прочь, на бегу бормоча: «Скорее, скорее! Талисманы долго не продержатся!»

– Что мы творим?! – не сбавляя темпа, огрызнулся Му Цин. – Вы разве сами не видите, как странно он себя ведёт?

– Почему странно? – не понял принц.

– Надо же быть таким дураком! У него на лбу написано, что тут дело нечисто! Вы один, слепой, не замечаете!

– Хватит болтать, беги быстрее! – рявкнул Фэн Синь. – Мать твою, кажется, бабочки нас догоняют!

– Отрежь им путь! – велел Му Цин.

Фэн Синь кивнул и обрушил часть стены, завалив коридор огромными камнями. По дороге он ещё несколько раз повторял этот приём, пока принц не взмолился:

– Стойте! Стойте! – От бешеной гонки по извилистым тоннелям у него закружилась голова.

Генералы рассудили, что убежали достаточно далеко, и остановились перевести дух. Воспользовавшись этим, Се Лянь спросил:

– Нет, объясните, зачем вы меня утащили?

Фэн Синь упёрся руками в колени и, тяжело дыша, пробормотал:

– Пусть он… он тебе расскажет.

Му Цин выпрямился и сказал:

– Это же очевидно! Вы и правда не заметили? Бусина! Помните её?

– Какая бусина? – в недоумении переспросил принц.

– Церемония поклонения Небесам, – отчеканил Му Цин. – Костюм воина, угодившего богам. Серьги из тёмно-красных коралловых бусин. Одну вы потеряли…

Се Лянь растерянно потёр мочку уха:

– Потерял, да?

Уголок рта Му Цина дёрнулся, и он сердито воскликнул:

– Тогда вы двое несправедливо обвинили меня в краже! Как можно такое забыть?

– Всё-таки восемьсот лет прошло… – промямлил принц.

– Не неси чепуху! Никто тебя не обвинял, ты сам это придумал! – вмешался Фэн Синь.

– Хватит ругаться, хватит, – замахал руками Се Лянь. – Почему вообще вы заговорили о той злосчастной бусине?

– Потому что она нашлась! – закричал Му Цин. – В волосах у Хуа Чэна!

Глаза Се Ляня округлились.

– Ты хочешь сказать, что…

– Именно! – припечатал Му Цин.

Теперь принц понял, почему так изменилось лицо его товарища при виде князя демонов.

– А ты не ошибся? Откуда у него эта бусина?!

– Я целый год искал её повсюду! – рявкнул Му Цин. – Уж я-то точно её ни с чем не спутаю!

Принц спрятал руки в рукава и, немного подумав, нахмурился:

– И всё-таки ты мог ошибиться… Драгоценные коралловые бусины очень похожи друг на друга. Саньлан любит всякие редкости, у него хранятся украшения, которым по несколько тысяч лет! Не представляю, зачем ему та серёжка…

– Ладно, ладно, – кивнул Му Цин. – Думаете, я не прав? Хорошо, тогда взгляните на это! – Проворным движением он сорвал покрывало с головы изваяния возле себя.

Когда Се Лянь увидел лицо статуи, зрачки его резко сузились и волосы встали дыбом. Оно вовсе не было пугающе уродливым: приятные черты, мягкая улыбка и одухотворённый взгляд… Статуя как две капли воды походила на самого принца, смотреть на неё было всё равно что смотреться в зеркало, вот только привычная улыбка застыла в камне.

– Это…

– Будете и дальше утверждать, что я перепутал? – холодно спросил Му Цин.

Се Ляню потребовалось немало времени, чтобы выдавить из себя хоть что-то.

– Откуда здесь моя статуя?

– Статуя? Она здесь не одна! Вы посмотрите!

Му Цин сдёрнул покрывало с другого изваяния, затем с третьего, четвёртого, пятого – все лица под тканью принадлежали одному человеку.

– В этой пещере Десяти тысяч божеств поклонялись лишь одному богу! – провозгласил генерал.

Куда ни глянь – везде его лицо… Се Ляню казалось, что он очутился в странном сне. У принца голова шла кругом, он никак не мог прийти в себя и вдруг кое-что вспомнил:

– Подожди, Му Цин. Ты ведь прежде не видел лица этих статуй. Когда ты попытался сорвать ткань, Хуа Чэн остановил тебя, так?

– А мне и не нужно смотреть на лицо, чтобы узнать вас.

– Как это?

Му Цин нахмурился, скомкал ткань и отбросил прочь.

– Да вот так! В былые времена я отвечал за вашу одежду и украшения. Я стирал и чинил ваши наряды, и каждый был единственным в своём роде. Эти статуи повторяют их в мельчайших деталях… Мне достаточно было увидеть платье, чтобы понять, чьё оно.

Се Лянь приложил руку ко лбу и попытался припомнить все странности в поведении Хуа Чэна за последнее время. Фэн Синь подошёл ближе и сказал:

– Он не позволял вам снять со статуй покрывала, потому что прекрасно знал, что под ними. Вряд ли мы случайно попали сюда после схода лавины. Наверняка он в курсе, что это за место.

– Вполне возможно, он и бросил нас в ту яму с паутиной, – добавил Му Цин. – Он собирался нас убить.

– Но… Что, в конце концов, означают эти статуи? – в недоумении промямлил Се Лянь.

Изваяния выглядели настолько живыми, что дух захватывало – творения лучших мастеров Сяньлэ меркли на их фоне. Сложно даже представить, сколько сил и времени вложил скульптор в свою работу – должно быть, божество занимало его мысли целиком, вытеснив всё остальное.

Фэн Синь оглядел окружающие их статуи с одинаковыми лицами, и его прошиб озноб.

– Сказать по правде… мне чертовски не по себе. Они так похожи. И их так много…

– Наверняка здесь замешаны тёмные силы, лучше избавиться от изваяний!

Му Цин замахнулся, намереваясь ребром ладони расколоть истукана, но Се Лянь тут же отвлёкся от своих мыслей и крикнул:

– Подожди!

– Зачем? Очевидно, кто-то пытается навредить вам, – сурово посмотрел на принца Му Цин.

– Не суди сгоряча. Сомневаюсь, что здесь использовались злые чары!

– А я вот не сомневаюсь! – возразил Фэн Синь. – Да чтоб меня! Мне от одного взгляда на них дурно делается! Вам нет?

Му Цин посмотрел Се Ляню в глаза:

– И почему же вы так уверены?

– Я ни в чём не уверен, – принц покачал головой. – Просто кто-то старался, вложил в работу душу… Нельзя вот так взять и всё уничтожить, не разобравшись! – После небольшой паузы он добавил: – Возможно, Саньлан что-то скрывает, но он точно не причинит мне вреда.

– Я смотрю, он совсем задурил вам голову! – Му Цин не поверил своим ушам. – Если у него на лбу будет написано «подозрительный», вы позабудете грамоту!

Фэн Синь, который не принимал участия в споре, первым почувствовал приближение врага.

– Осторожно!

Се Лянь с Му Цином встрепенулись:

– В чём дело?

– Опять эта паутина!

Пламя на ладони осветило каменную стену впереди, целиком покрытую плотным слоем белых нитей. Небожители напряглись и приготовились к схватке, однако на этот раз паутина оказалась не такой свирепой, она висела неподвижно, словно обычный плющ, и, похоже, не собиралась нападать. Какое-то время они выжидали неподвижно, затем Се Лянь сказал:

– Наверное, она неживая.

– Тогда для чего она здесь? – спросил Фэн Синь.

Принц сделал несколько шагов, задумчиво осмотрел белые заросли и нашёл ответ:

– Под ней что-то спрятано.

Все трое приблизились, Се Лянь потянул за паутину и с большим трудом оторвал кусок.

Под покрывалом таилось лицо божества – что ждёт их на этот раз?

Фэн Синь с Му Цином вслед за принцем принялись освобождать другие участки стены.

– Это фреска! – воскликнул Се Лянь, расчистив треть изображения.

Каменная плита была сплошь покрыта разноцветными штрихами и изображениями человечков. Рисунки отличались по стилю: одни были грубыми, другие – изящными, какие-то – выписанными в мельчайших деталях, а некоторые – странными донельзя.

– Это нарисовал он, – заключил принц.

– Хуа Чэн? – уточнил Му Цин. – Вы уверены?

– Уверен, – тихо отозвался Се Лянь. – Иероглифы наверху – это его почерк.

Он указал на кроваво-красного человечка, возле которого петляла строка из небрежно написанных закорючек. Казалось, художник изливал душу в минуты помрачения или невыносимой боли. Нетрудно было догадаться, что это нарисован сам Хуа Чэн, хотя по какой-то причине он изобразил себя ужасно уродливым.

– На это смотреть больно! – не удержался от комментария Фэн Синь. – Уверен, даже я пишу аккуратнее!

Почерк хуже, чем у Фэн Синя, – о таком и подумать страшно!

У Се Ляня глаза разбегались, он не знал, куда смотреть. Почему-то от осознания, что эти картины нарисованы именно Хуа Чэном, у принца задрожали кончики пальцев, словно он обнаружил редкое сокровище.

От фресок его отвлёк Му Цин:

– Ваше высочество, скорее сюда. Вы должны это увидеть!

– Что такое? – очнулся Се Лянь.

Фэн Синь и Му Цин молча указали ему на картину, занимающую большую часть фрески. По центру была изображена высокая башня, а под ней – богато украшенная платформа и целое море людей, столпившихся вокруг. Несмотря на небрежные линии, сюжет угадывался с первого взгляда.

Му Цин ткнул пальцем в центр композиции и срывающимся голосом спросил:

– Так… Так это… он?

Се Лянь присмотрелся: среди редких чёрных штрихов цветом были выделены две фигуры – человечек внизу, облачённый в белое, раскинул руки и поднял голову к небу, готовясь поймать другого, кроваво-красного, летящего с башни.

– Это же он? Ребёнок, упавший со стены во время церемонии поклонения Небесам! Как это возможно? Искатель Цветов под Кровавым Дождём? – забормотал Му Цин.

Фэн Синь похлопал товарищей по плечам, указывая на другую часть фрески:

– А вот ещё!

Се Лянь повернул голову и увидел ветхое святилище и статую божества на постаменте, окутанную ореолом тусклого белого света. В одной руке она держала меч, а другой протягивала красный зонт уродливому красному человечку внизу, который крепко стиснул в пальцах подношение – маленький цветок.

Се Ляню сделалось нехорошо, он прижал ладонь к пульсирующему виску и продолжил изучать фреску. На следующей картине многочисленное войско ожидало сигнала к атаке, а над ними парила белая фигура с длинным мечом, образ которой вызывал благоговейный трепет. Внизу среди толпы солдат выделялся красный силуэт – вскинув голову, он не отводил взгляда от божества в небесах.

– Человек в красном один и тот же, да? Это всё он? – Фэн Синь сорвался на крик: – Хуа Чэн, мать его?! Немыслимо! Он постоянно был поблизости?!

Му Цин полностью разделял его эмоции:

– Он не просто был рядом, он следил – очень и очень пристально. Везде и всюду! Вот улица в центре столицы, вот Безмрачный лес, а это что? Горбатый холм. О боги… Получается, все эти статуи тоже его рук дело?

– Твою ж мать… – Генерал от волнения начал повторяться. – Да кто он такой? Он с тех самых пор следит за вами? Больше восьми сотен лет?! Да чтоб меня! Чудовищно! Он одержим?! Чего он хочет? Это не просто преданный последователь, он явно что-то задумал!

– И явно что-то нехорошее! – подхватил Му Цин. – Давайте посмотрим, может, найдутся ещё подсказки.

Обескураженный Се Лянь молча смотрел на кроваво-красного человечка на фреске. Принца захлестнули воспоминания, хранимые на задворках памяти, которым прежде он не придавал значения. От этих мыслей его отвлекли крики товарищей.

– Что там опять?

Оба генерала застыли, уставившись на стену. Когда Се Лянь приблизился, Фэн Синь поспешно повернулся, замахал руками и чуть не оттолкнул его:

– Чёрт побери! Не смотрите!

– В чём дело? – удивился Се Лянь. – Что там такое?

– Незачем вам это видеть. И вообще, уходим скорее, – буркнул Му Цин.

Они снова подхватили Се Ляня с двух сторон и припустили что было мочи.

– Да что вы делаете? Я не успел разглядеть! – возмутился Се Лянь.

Фэн Синь на бегу сердито выругался:

– И не надо! Мать твою, вот же… Чтоб меня! Никогда прежде я не видел подобного!

Се Лянь ничего не понимал:

– Чего ты не видел? Что натворил Саньлан?

– И вы ещё зовёте его Саньланом?! – взвился Му Цин. – Прекращайте! Нет времени объяснять! Впредь не приближайтесь к нему, он ненормальный, больной, просто сумасшедший!

– Да с чего вы так на него взъелись?! – Принц не желал больше это слушать. – Уж простите за прямоту, но кто из нас нормальный?

– Не спорьте! – рявкнул Фэн Синь. – Вы не поймёте! Он не такой, как мы! Он, он к вам… К вам…

– Что ко мне? Пожалуйста, отпустите меня и позвольте самому взглянуть!

Он попятился, товарищи потянули его вперёд, и троица встала на месте. Вдруг впереди раздался холодный голос:

– Разве я не предупреждал, что не стоит в гостях трогать чужое без спроса? – Хуа Чэн стоял, прислонившись к каменной стене. – Иначе за последствия я не отвечаю.

Князь демонов улыбался, но взгляд его был холоден. Подперев одной рукой другую, он небрежно крутил что-то в пальцах.

Се Лянь увидел крошечную тёмно-красную коралловую бусину, вплетённую в тонкую прядь волос. Коралл переливался багряным блеском и приковывал к себе взгляд – как и красный узел судьбы на бледной коже.