Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

Глава 2
Стартовое задание

Усвоив урок, Шэнь Цинцю на протяжении всего пути до города Шуанху хранил каменное выражение лица; так они худо-бедно доехали до места назначения без каких-либо происшествий.

Хоть этот город не отличался большими размерами, его можно было назвать процветающим. В Шуанху они остановились в резиденции господина Чэня: будучи самым богатым горожанином, именно он отправил людей на хребет Цанцюн с просьбой о помощи.

Две его любимые наложницы уже приняли мучительную смерть от рук Кожедела – и потому старый господин Чэнь возлагал все надежды на приезд Шэнь Цинцю. Поглаживая белые и гладкие, словно нефрит, ручки третьей наложницы, хозяин резиденции то и дело горестно вздыхал, заливаясь слезами на виду у гостей.

– Наши судьбы в руках бессмертного мастера! Нынче я не смею отпустить от себя Де-эр[41]41
  Де-эр 蝶儿 (Diér) – в пер. с кит. 蝶 (Dié) означает «бабочка, мотылёк», а 儿 (—r) – уменьшительно-ласкательный суффикс, добавляемый к именам детей.


[Закрыть] ни на шаг – боюсь, что она проявит неосторожность и эта распроклятая нечисть сведёт в могилу и её!

Столь густо пропитанная духом NPC речь вызвала у Шэнь Цинцю стойкое ощущение дежавю, от которого по лицу пробежала судорога.

Ему отнюдь не улыбалось наблюдать, как шестидесятилетний старикашка самозабвенно воркует с девочкой-подростком!

По счастью, Шэнь Цинцю мог воспользоваться преимуществом своей недосягаемой ауры: едва повидавшись с хозяином поместья, он, напустив на себя холодный и высокомерный вид, тут же удалился в свои покои, оставив Мин Фаня обмениваться любезностями с господином Чэнем. Что и говорить, неординарный человек обладает немалыми привилегиями: как бы заносчиво он себя ни вёл, остальные не посмеют и пикнуть; более того, чем неприступнее у него вид, тем больше благоговеющих взглядов достаётся на его долю.

Вскоре в дверь покоев Шэнь Цинцю постучали, и раздался медовый голосок Нин Инъин:

– Учитель, Инъин хочет выйти, чтобы прогуляться по рынку. Учитель не желает составить ей компанию?

По правде говоря, какому мужчине не придётся по нраву, что сладенькая лоли[42]42
  Лоли 萝莉 (luólì) – изначально происходит от имени героини романа В. Набокова «Лолита». Впервые китайскую версию имени萝莉 употребил Чжао Эрсинь в китайской адаптации романа, изданной в Тайване в 1964 г. Типаж получил развитие в японской субкультуре как образ нежной, субтильной и милой девочки (первое появление на экране – принцесса Момо в сериале «Magical Princess Minky Momo» (1982)), существует также стиль одежды «лолита».


[Закрыть] столь беззастенчиво ластится к нему? Сердце сидевшего к ней спиной Шэнь Цинцю тут же наполовину размякло. Полагаясь на более стойкую его половину, он состроил равнодушную мину бесстрастного интеллектуала и безэмоциональным голосом ответил:

– Если Инъин хочет прогуляться, ей достаточно попросить кого-нибудь из шисюнов или шиди составить ей компанию. Чтобы покончить с Кожеделом, твоему учителю прежде нужно кое-что сделать.

Можно подумать, Шэнь Цинцю не знал, кого она позовёт в первую очередь!

Да неужто он сам не желает выйти из дома и немного развеяться? Перед этим он, подобно отшельнику, затворился в Бамбуковой хижине на пике Цинцзин, изо дня в день разыгрывая из себя недосягаемого высокообразованного учителя – во всём, что бы он ни делал, должно было сквозить «холодное безразличие»: он говорил ровным бесцветным голосом, натягивал прохладную улыбку, бесстрастно тренировался с мечом, безучастно прокачивал свой уровень притворства. Это вынужденное безразличие так навязло у него в зубах, что ему частенько хотелось посыпать макушку солью[43]43
  Посыпать макушку солью 头上撒一把盐 (tóu shàng sā yī bǎ yán) – в Японии соль сыплют, чтобы изгнать злых духов и отвадить невезение. После того как люди возвращаются с похорон или уходят с места убийства, они разбрасывают соль, чтобы прогнать злых духов.


[Закрыть]! А когда он в кои-то веки сумел выбраться со своего пика, из-за Системы с её «Изначальные настройки Шэнь Цинцю – любовь к тишине и покою, избегание суеты и больших скоплений людей» он опять вынужден безвылазно сидеть в этой комнате. Не имея ни малейшего желания делать вид, что медитирует, он попросту завалился на кровать, притворяясь мёртвым. Перед закатом солнца к нему с докладом заглянул Мин Фань.

По крайней мере, хоть кто-то пришёл поговорить с ним – от этого Шэнь Цинцю чуть не прослезился. Вся удача на тарелочке преподносится главному герою, а на долю пушечного мяса остаётся лишь одиночество – чтобы прогуляться по улицам, разукрашенным цветными фонариками, милая лоли выберет другого.

– Этот ученик тщательно обследовал тело, – торжественно поведал Мин Фань, демонстрируя учителю то, что принёс с собой.

Шэнь Цинцю пристально воззрился на две стопки листков с киноварными надписями: бумага уже почернела, будто по ней расползлась гниль.

– Ты использовал эти талисманы, чтобы определить присутствие демонической ци[44]44
  Энергия, лежащая в основе китайской народной медицины и боевых искусств. Жизненная сила ци пронизывает всё во Вселенной, управляет всеми процессами как в живой, так и в неживой материи. В том числе она пронизывает человеческое тело, управляет умственным и душевным состоянием.


[Закрыть] на трупе?

– Ум учителя ясен, будто факел, – ответил Мин Фань. – Эти талисманы ученик разместил в двух местах: первый он положил на землю рядом с могилой одной из жертв, а второй – рядом с телом, которое ещё находится у осмотрщика трупов.

Раз даже земля рядом с могилой пропитана демонической энергией, можно с уверенностью утверждать, что Кожедел относится к роду демонов, – теперь Шэнь Цинцю, по крайней мере, знал, с кем имеет дело.

Он прокашлялся, после чего хмыкнул, стараясь вложить в этот звук как можно больше бессердечной холодности.

– Этот демон посмел убивать простой народ в пределах ста ли от подножия хребта Цанцюн! Коли этот негодяй сам стучится в наши ворота, то пусть не жалуется, что я отправлю моих учеников, дабы они свершили справедливое возмездие от имени Неба!

Уж поверьте, он ни за что не стал бы опускаться до столь избитых клише, если бы не угроза ООС!

– Как велика мудрость учителя! – благоговейно воззрился на него Мин Фань. – Если учитель возьмётся за дело, то он мановением руки разберётся с чудовищем и защитит простой люд!

Шэнь Цинцю не знал, что и сказать на это.

Похоже, что эта пара – учитель и ученик – привыкли придерживаться ролевой модели «Ты – повелеваешь, я – преклоняюсь» (до чего отрадные взаимоотношения!).

Сказать по правде, с точки зрения Шэнь Цинцю, Мин Фань был учеником, о котором можно только мечтать. Хоть он был весьма своевольным и избалованным молодым господином из зажиточной семьи, перед лицом учителя он не позволял себе ни капельки распущенности или бахвальства, выказывая лишь безоговорочное послушание и почтительность, граничащую с подобострастием, а ведь мужчина не может гнушаться тех, кто почитает его словно божество. В этом путешествии Мин Фань единолично взял на себя все хлопоты, связанные со сборами в дорогу, питанием и ночлегом. Если бы не непреодолимое воздействие главного героя, из-за которого коэффициент интеллекта пушечного мяса неизбежно падает ниже плинтуса, вместо тирана-предводителя, готового на любое злодеяние, из Мин Фаня вышел бы весьма многообещающий и талантливый молодой человек!

К тому же Мин Фань как-никак был его будущим товарищем по несчастью – а потому Шэнь Цинцю не мог не испытывать невольного сочувствия к этому куску пушечного мяса, который Ло Бинхэ швырнёт в яму с десятью тысячами муравьёв…

– На сей раз мы спустились с гор, чтобы вы могли набраться опыта, а потому ваш наставник лишь в самом крайнем случае протянет вам руку помощи. Мин Фань, ты – мой старший ученик, так что тебе следует проявлять крайнюю осмотрительность: ты ни в коем случае не должен допустить, чтобы твои соученики пострадали от лап демона.

– Будет исполнено, учитель! Этот ученик уже разработал тактику: как только чудовище…

Мин Фань не успел закончить, поскольку кто-то вломился в дверь, прервав его на полуслове.

– Учитель! – возопил бледный как полотно Ло Бинхэ.

У Шэнь Цинцю при этом ёкнуло сердце, но усилием воли ему удалось сохранить бесстрастный вид.

– К чему эти крики? Что тебя так напугало?

– Шицзе[45]45
  Шицзе – 师姐 (—shījiě) – «сестрица-наставница», или старшая сестра по учению, – старшая по возрасту соученица или младшая дочь коллеги или учителя.


[Закрыть] Нин Инъин и этот ученик сегодня днём вышли из поместья, чтобы пройтись по рынку, – начал Ло Бинхэ. – К вечеру я стал поторапливать шицзе назад, но она всё медлила. Не знаю, как так вышло, но внезапно её и след простыл. Этот ученик… обыскал весь рынок вдоль и поперёк, но так и не нашёл шицзе. Ему только и оставалось, что вернуться и молить учителя о помощи…

Потеряться в разгар столь важных событий – это вам не шутка. А ведь скоро совсем стемнеет!

– Ло Бинхэ! Ты… – так и подскочил на месте Мин Фань.

Взмах рукава Шэнь Цинцю – и стоявшая на столе чашка взорвалась осколками. Погрузив учеников в ужас этим действием, он не только не допустил ООС, но и не дал Мин Фаню приблизить свою мучительную смерть.

– Что случилось – то случилось, – отрезал Шэнь Цинцю, делая вид, что с трудом подавляет гнев. – Слова тут не помогут. Ты, Ло Бинхэ, пойдёшь со мной. А ты, Мин Фань, возьми с собой нескольких шиди и попроси хозяина Чэня о помощи, чтобы вместе с ним отправиться на поиски твоей шимэй.

Кипящий от ярости Мин Фань подчинился и поспешил удалиться, а Ло Бинхэ так и застыл на месте, молча опустив голову.

Шэнь Цинцю отлично знал, что вины его ученика в этом не было, поскольку Нин Инъин – не только героиня, полная прелести и очарования, но и по совместительству та ещё палка в колесе главного героя, которая вечно играет со смертью. В оригинальном романе ситуации, когда Нин Инъин в очередной раз пропадала, нарывалась на неприятности в решающий момент и заваливала всё дело, позволили Сян Тянь Да Фэйцзи растянуть сюжет по меньшей мере на сотню глав. Порой Шэнь Цинцю прямо-таки восхищался Ло Бинхэ за неизменный граничащий с героизмом энтузиазм, с которым он тащил в свой гарем всех кого ни попадя, не отказывая даже таким вот источникам постоянных неприятностей, и при этом умудрялся остаться в живых; что ни говори, а главный герой – и впрямь безумно крутой властелин, охуенность которого разрывает небеса! Обычный человек точно не смог бы позволить себе подобную красотку.

Ло Бинхэ явно считал, что Шэнь Цинцю оставил его, чтобы разбранить и избить.

– Во всём виноват этот ученик, – шепнул он. – Учителю следует наказать его. Этот ученик не станет жаловаться, он умоляет лишь о том, чтобы учитель помог разыскать шицзе Нин и вернуть её в целости и сохранности.

Глядя на него, Шэнь Цинцю не мог не проникнуться жалостью. Он чуть было не поддался порыву погладить ученика по голове, но, вспомнив о Системе, с трудом сдержался.

– Подойди, – ледяным голосом велел он. – Отведи меня туда, где ты потерял свою шицзе.

Как выяснилось, Нин Инъин исчезла из виду в самой оживлённой точке рынка.

Закрыв глаза, Шэнь Цинцю уловил едва различимый отголосок демонической ци. Так он и следовал по этой ниточке, которая грозила вот-вот оборваться, пока, открыв глаза, не обнаружил, что стоит перед лавкой румян.

Шэнь Цинцю онемел от изумления.

Неужто убийца работает в лавке румян? Вот так просто?

Однако стоило ему переступить порог лавки, как путеводная нить оборвалась – демоническая ци рассеялась без следа.

Может, убийца не скрывался в лавке, а просто недавно заходил сюда? Заходил в лавку румян… Так демон Кожедел – женщина?

Какое-то время Шэнь Цинцю безуспешно тыкал пальцем в небо, а затем послал Ло Бинхэ в лавку, чтобы тот разузнал что-нибудь, но и это не принесло результата.

Поскольку это задание было дано ему исключительно для повышения уровня, в оригинальном сюжете о нём не было ни слова, а потому и свериться Шэнь Цинцю было не с чем. Опять же, он никогда не считал себя экспертом, умеющим мастерски строить умозаключения. В прошлом, когда ему доводилось принимать участие в таких квестах, как эскейп-рум[46]46
  Эскейп-рум 密室逃脱 (mìshì táotuō) – в пер. с кит. «побег из тайной комнаты», это интеллектуальная игра, в которой игроков запирают в помещении, из которого они должны выбраться, находя предметы и решая головоломки. Некоторые представители жанра также включают в себя детективный или иной сюжет.


[Закрыть] или расследование убийства, он кончал «трупом». В разгар его мучений Система участливо подсказала:

[Было замечено, что вы столкнулись с затруднениями во время расследования. Не желаете потратить сто баллов притворства, чтобы активировать «Упрощённый режим»?]

«Да чтоб тебя, что ж ты раньше не сказала об этом „Упрощённом режиме“? Запускай давай, запускай!»

Он секунды три буравил глазами кнопку «Да», пока та не загорелась зелёным светом и не пропала. После этого Шэнь Цинцю тотчас уловил в воздухе то, от чего по спине поползли мурашки: отменно, чрезвычайно отчётливая демоническая энергия!

Она будто опасалась, что Шэнь Цинцю не сможет её засечь!

Этот режим явно был назван «упрощённым» не для красного словца!

Не испытывая ни капли стыда за то, что пользуется «Упрощённым режимом», воодушевлённый успехом Шэнь Цинцю двинулся в том направлении, откуда исходила демоническая ци. Пройдя с полтысячи шагов, они с учеником покинули центр города и подошли к заброшенному дому.

Это точно здесь! Вы только посмотрите на эти выцветшие до белизны бумажные фонари, на эти разваливающиеся ворота – разве не вылитый дом с привидениями?

Изобразив подобающее ситуации выражение лица, Шэнь Цинцю велел Ло Бинхэ, который всё это время молча следовал за ним по пятам:

– Возвращайся в поместье Чэнь и скажи Мин Фаню, чтобы взял все имеющиеся амулеты, собрал всех братьев и привёл их сюда.

Ло Бинхэ открыл было рот, чтобы ответить, но тут его зрачки резко сузились.

Заметив, что ученик уставился куда-то ему за спину, Шэнь Цинцю тут же понял, что это не сулит ничего хорошего; однако предпринимать что-либо было слишком поздно. В спину ударил внезапный порыв ледяного ветра, и ворота с грохотом распахнулись.

– Учитель, учитель, скорее очнитесь!

Под эти крики Шэнь Цинцю наконец пришёл в себя.

Едва он открыл глаза, перед ним предстало искажённое тревогой лицо связанного Ло Бинхэ, который сидел напротив него. При виде того, что Шэнь Цинцю очнулся, мальчик просиял; вздохнув с облегчением, он вновь принялся звать учителя.

Привязанная к Ло Бинхэ Нин Инъин плаксиво вторила ему.

Шэнь Цинцю всё ещё чувствовал лёгкое головокружение – возможно, это было реакцией на ту дрянь, которой обдал его демон.

В общем, настроение у него было препаршивое.

Простота этого режима и впрямь оказалась чересчур топорной – это же надо, отправить его прямиком в пасть мелкого босса!

Но самым скверным во всём этом было то, что он, недосягаемый глава пика Цинцзин, был отправлен в нокаут каким-то там ничтожным боссом прямо на глазах у своих учеников!

Стоило ему очнуться, как по ушам резанул пронзительный голос Системы:

[OOC, с вас снято 50 баллов притворства.]

Он только что потратил 100 баллов, чтобы оплатить «Упрощённый режим», и вот теперь Система не моргнув глазом вычитает ещё 50! Мог ли он отрицать, что от этого у него сердце разрывалось? С той силой, которой изначально обладал Шэнь Цинцю, бороться с подобным демоном было всё равно что резать курицу тесаком для убоя быков; тем постыднее, что этот самый тесак не смог справиться даже с курицей.

Но вскоре Шэнь Цинцю обнаружил то, от чего ему сделалось ещё хуже.

Почувствовав, что с его телом что-то не так – ему почему-то было холодно и кожу отчего-то саднило, – он опустил взгляд, и с губ чуть не сорвалось: «Твою ж мать!»

Он! Был! Раздет!

Хоть его раздели всего лишь до пояса, это уже было достаточно жутко.

Ведь Шэнь Цинцю как-никак был главой пика! Голый по пояс, в одних штанах да белых сапогах, безвольно валяющийся на земле с накрепко связанными тонкой верёвкой руками и ногами – что за жалкую картину он собой представлял! Что! Это! За! Вид?! Словно смазливый мальчик, застуканный в постели любовника! Ничего удивительного, что Система одним махом сняла с него пятьдесят баллов, – этого и следовало ожидать! Даже лиши она Шэнь Цинцю всех баллов разом – он получил бы по заслугам!

Его лицо то бледнело, то краснело, сейчас ему больше всего на свете хотелось вырыть себе яму мечом и закопаться в неё на некоторое время, однако его меч, похоже, успел отрастить ноги.

Ничего удивительного, что Ло Бинхэ выглядел слегка смущённым и обеспокоенным, – наверняка он думал, что по возвращении его ждёт неизбежная жестокая расплата за то, что он видел учителя в столь непотребном виде.

– Учитель, наконец-то вы очнулись! – тут же принялась всхлипывать Нин Инъин. – Инъин так перепугалась…

«Перепугалась она! – бессильно возмутился Шэнь Цинцю. – Если боишься, так нечего носиться где ни попадя, девочка!»

В этот момент из-за его спины раздался зловещий смех, и из темноты выплыла чёрная тень.

– Так это и есть глава пика Цинцзин великого хребта Цанцюн – и это всё, на что ты способен? Если в школе, претендующей на первое место в Поднебесной, все таковы, то недалёк тот день, когда демоны захватят мир людей! – Вымолвив это, фигура вновь зашлась в приступе дикого хохота.

Лицо противника скрывала чёрная вуаль, голос же был скрипучим, будто у завзятого курильщика опиума, необратимо посадившего горло.

– Кожедел? – прищурился на него Шэнь Цинцю.

– Верно! Он самый, я и есть Кожедел собственной персоной! И сегодня мне в руки попался знаменитый мастер меча Сюя, что за нежданная радость! Ах, Шэнь Цинцю, Шэнь Цинцю, как бы ты ни ломал голову, тебе ни за что не разгадать, кто я!

– Отчего же не разгадать? – отозвался Шэнь Цинцю, а затем бросил потрясённо застывшему Кожеделу: – Ты – Де-эр, так ведь?

На миг лишившийся дара речи демон откинул вуаль, раздражённо воскликнув:

– Быть того не может! Как ты догадался?

Шэнь Цинцю попросту не находил слов.

«Ты что, думаешь, я слепой? – негодовал он про себя. – Разве я не вижу твои формы? Да будет тебе известно, мужчины в первую очередь обращают внимание не на лицо, а на фигуру; у тебя большая грудь и широкий зад, а между ними тоненькая талия – кем же ты можешь оказаться, как не женщиной? К тому же у этого дома такая претенциозная отделка, какой не встретишь в обычных домах, – ты в самом деле думаешь, что я не в курсе, что вернулся обратно в поместье Чэня? Хоть там немало женщин, я видел лишь нескольких из них, а представили мне всего одну: Де-эр. Поэтому в ответ на твоё предложение угадать, кто ты, мне, само собой, только и оставалось, что назвать это имя, ведь как зовут остальных, я не имею ни малейшего понятия – как бы я мог догадаться, окажись это кто-то из них? Кто ж знал, что ты мигом утратишь самообладание и вместо того, чтобы всё отрицать, тут же разрушишь интригу, сдёрнув вуаль!»

Но не мог же он сказать всё это вслух? Ведь не мог же?! И как бы он потом это объяснил?! В итоге Шэнь Цинцю только и оставалось, что принять загадочный вид.

Однако Де-эр – хотя следовало бы называть «её» Кожеделом – весьма быстро свыклась с разоблачением и вновь нацепила на себя образ любимой наложницы господина Чэня.

– Ты прав, это я! – заявила «она», вновь натянув несравненно прелестную, но при этом торжествующую улыбку. – И всё же тебе, Шэнь Цинцю, ни за что не догадаться, почему я избрал облик этой нежной хрупкой девушки!

Шэнь Цинцю кое-как принял скособоченное сидячее положение, всеми силами стараясь удержать свободную, но при этом не слишком неформальную позу.

Похоже, для босса по старой доброй традиции настало время признаний – и он не мог отказать Кожеделу в подобной любезности.

Не нуждавшаяся в поощрении Де-эр тут же приступила к излияниям:

– Кожедел появляется как по волшебству и исчезает, не оставляя следов, не потому, что я могу взмыть в небо и скрыться под землёй, а потому, что каждый раз, совершив убийство, я тут же надеваю кожу убитой. Обретая внешность этих женщин, я перенимаю их манеры и незаметно сливаюсь с толпой, подбирая себе новую жертву.

– Не сходится, – заявил Шэнь Цинцю.

– Что не сходится? – помрачнев, спросила Де-эр.

– Если всякий раз, убивая кого-то, ты надеваешь его кожу – к примеру, убив Де-эр, ты занимаешь её место, – при этом остаётся тело Де-эр с содранной кожей; разве людей не озадачит появление второй Де-эр?

Стоило Шэнь Цинцю сказать это, как его внезапно осенило.

Ведь в этом мире отсутствует технология экспертизы по ДНК, так что по телу с содранной кожей, похожему на кусок окровавленного мяса, весьма затруднительно судить о том, кому оно принадлежало.

– Как я посмотрю, ты уже догадался, – сказала Де-эр. – Так и есть. Я выдаю тело своей последней жертвы за тело предыдущей. К примеру, убивая Де-эр, я носил обличье Сян-эр, которая на тот момент считалась живой; облачившись в кожу Де-эр, я выдал её тело за тело Сян-эр, которое впоследствии и обнаружили.

Шэнь Цинцю воистину преклонялся перед здешними злодеями: они следовали профессиональной этике даже чересчур рьяно, не только раскрывая свои психологические мотивы, но также подробно растолковывая приёмы и ход мыслей при совершении преступления, при этом не забывая иллюстрировать свои объяснения примерами из личного опыта. По правде сказать… в сравнении с иными преподавателями, готовящими класс к Единому государственному экзамену[47]47
  Единый государственный экзамен, или гаокао 高考 (gāokǎo) – проводится в материковом Китае, обычно 7–8 июня. Подготовка к нему требует огромных усилий как от учащихся, так и от их родителей. Экзамены проводятся 2–3 дня, обязательных предметов три: китайский язык, математика и иностранный язык.


[Закрыть], они подходили к делу куда более ответственно!

Глаза молча слушавшего Ло Бинхэ гневно сверкали: бесчеловечное коварство демонов распалило его юношеское чувство справедливости. У Нин Инъин же голова давно шла кругом от всех этих «Сян-эр» и «Де-эр», но она не осмеливалась вмешаться.

– Выходит, тебе нужно менять кожу через определённые промежутки времени, – заметил Шэнь Цинцю. – Так для тебя это развлечение или насущная необходимость?

– Думаешь, я так просто тебе это расскажу? – ухмыльнулась Де-эр.

«Старшая сестрица – или всё-таки старший братец? – ты мне уже столько наболтала, что ответ на один вопрос погоды не сделает!» – вздохнул про себя Шэнь Цинцю.

Тем временем Де-эр двинулась туда, где сидели связанные Нин Инъин и Ло Бинхэ. Мальчик сумел сохранить присутствие духа, а девочка в ужасе заверещала:

– Не приближайся, демон! Учитель, спасите меня!

– Твой учитель связан вервием бессмертных, – расхохоталась Де-эр. – Поток его духовной энергии заблокирован, так что он и себя-то спасти не в состоянии – чем же он поможет тебе?

Неудивительно, что Шэнь Цинцю, тайком опробовав свою духовную энергию, обнаружил, что она пребывает в состоянии застоя – ранее переполнявшее его ощущение силы исчезло.

Внезапно Де-эр вновь охватила неодолимая тяга к разговорам с самой собой:

– Проклятье, если бы мастерству моего тела[48]48
  Мастерство тела – в оригинале 功体 (gōngtǐ) – в букв. пер. с кит. «умения тела». В романах в жанре сянься формируется в результате нэйгун 内功 (nèigōng) – в пер. с кит. «внутренней работы» – накопления энергии, циркулирующей между небом и землёй, в даньтяне 丹田 (dāntián) – даос. «киноварное поле», «поле эликсира» – точке, находящейся на три цуня ниже пупка. Согласно особой системе сосудов или акупунктурных точек, гунчэн 功成 (gōng chéng) – в пер. с кит. «достижение мастерства» – наступает после гунти 功体 (gōngtǐ) – после его достижения энергия может вливаться в движения и приёмы, а также в защиту ганци 罡气 (gāng qì) – даос. «твёрдая ци». Обычно гунти также объединяет дополнительные атрибуты и позволяет управлять взаимодействием пяти стихийных элементов.


[Закрыть] не был нанесён непоправимый ущерб, мне бы не пришлось непрестанно менять кожу, чтобы питаться энергией людей. Ты совсем юна, твоя кожа нежная и гладкая, к тому же ты – ученица известной школы, так что твоей энергии мне хватит надолго. А когда я высосу из твоей кожи всё подчистую, настанет черёд твоего наставника. Способности мастера меча Сюя – как раз по мне, так я буду считать, что жизнь прожита не напрасно.

От подобного поворота и Ло Бинхэ, и Шэнь Цинцю попросту утратили дар речи.

«Что ты там говорила только что? – поразился мужчина. – „Думаешь, я так просто тебе это расскажу“ – так, что ли? А в результате ты растрепала не только это, но вдобавок наболтала ещё с три короба, в частности открыв мне свои планы на будущее! Похоже, уровень профессионализма злодеев этого мира и впрямь абсолютно безнадёжен!»

После этого Шэнь Цинцю бесцеремонно поинтересовался у Системы:

«А что, если… я в ходе выполнения задания совершу ошибку и погибну, будет у меня возможность подгрузить сохранёнки и начать сначала?»

На это Система выдала:

[Бессмертное золотое тело[49]49
  Золотое тело 金身 (jīnshēn) – это выражение означает как позолоченную статуэтку Будды, так и статую в общем.


[Закрыть] – прерогатива главного героя.]

По счастью, сюжетные злодеи издревле обладают прекрасным качеством «я обязательно отвечу на все ваши вопросы», так что, если Шэнь Цинцю нужно было потянуть время, всё, что ему требовалось, – это продолжать засыпать ими Де-эр.

– А разве твоими жертвами не становятся одни лишь юные красавицы?

– С чего ты взял, что только юные красавицы? Мне подойдёт любой с привлекательной внешностью и нежной кожей. Просто обычно кожа мужчины не так нежна, как женская, да и юная кожа куда лучше старой. – Болтовня Де-эр лилась нескончаемым потоком, но внезапно «её» глаза позеленели от зависти, а на лице отразилась обуревающая «её» алчность. Руки с подкрашенными киноварью ногтями устремились к Шэнь Цинцю, ощупывая верхнюю половину его тела. – Однако с бессмертными совершенствующимися всё иначе: хоть ты и мужчина, твоя кожа такая гладкая и шелковистая… Давненько мне не доводилось облачаться в кожу мужчины…

От такой бесцеремонности по рукам Шэнь Цинцю побежали мурашки, однако он сумел принять строгий и неприступный вид. В его душе сочувствие боролось с омерзением.

По-видимому, этот демон и впрямь был достоин жалости: рождённый мужчиной, ради своих практик он был вынужден постоянно облачаться в кожу женщин и, пожалуй, тем самым давно заработал приличное психическое расстройство…

Но даже это не отменяло того факта, что сейчас у него был облик неотразимо прекрасной наложницы, и потому Шэнь Цинцю, смутившись от подобного ощупывания, машинально отпрянул.

Что до Ло Бинхэ, то на него это зрелище произвело неизгладимое впечатление.

Прежде ему доводилось созерцать на лице Шэнь Цинцю лишь высокомерное и насмешливое выражение – теперь же тот поневоле залился лёгким румянцем, стыдливо пряча взгляд. Вдобавок его по пояс обнажённое тело красными отметинами прочертило тонкое, но такое прочное вервие бессмертных, а иссиня-чёрные волосы разметались по плечам в бессильной попытке скрыть его наготу. При виде этого грудь Ло Бинхэ стеснил целый сонм противоречивых чувств, коих он был не в силах осознать.

Если бы Шэнь Цинцю попросили подобрать метафору к этим переживаниям, то это было всё равно что, смотря высокохудожественный порнографический фильм, обнаружить, что главную роль в нём играет твой учитель английского, который каждый день вызывает тебя к доске и, если ты не можешь ответить, триста раз лупцует тебя по ладоням; иными словами, эта сцена не просто наносила сокрушительный удар по мировоззрению, но и причиняла вполне ощутимую боль!

Внезапно Шэнь Цинцю расплылся в улыбке.

– Чему это ты улыбаешься? – подозрительно спросила Де-эр.

– Тому, что ты, купив шкатулку, возвращаешь жемчуг[50]50
  Купив шкатулку, возвращаешь жемчуг – чэнъюй 买椟还珠 (mǎidú huánzhū) – обр. в знач. «не разбираться в истинной ценности вещей; скользить по поверхности, не вглядываться в сущность; не отличать важное от второстепенного», отсылает к преданию из «Хань Фэй-цзы» о человеке, который купив шкатулку с жемчужиной, жемчужину вернул продавцу.


[Закрыть], – неторопливо произнёс мужчина. – Из трёх присутствующих здесь людей ты не обращаешь внимания именно на того, чья кожа подходит тебе лучше всего.

При этих словах Ло Бинхэ переменился в лице.

Такого он никак не ожидал: его будто без всяких на то причин внезапно столкнули в яму с водой!

На самом деле слова Шэнь Цинцю отнюдь не были пустым трёпом. Если подумать, кто такой Ло Бинхэ? Согласно подлинной родословной, он являлся потомком древних небесных демонов. Если верить преданию, когда-то некие небожители после падения обратились в демонов – их и именуют небесными демонами для краткости. Ло Бинхэ, будущий «маленький принц» царства демонов с безупречным наследием, безусловно, представлял собой идеальный материал. Заполучи простой демон его кожу, он не только полностью возместил бы ущерб, нанесённый его совершенствованию, – быть может, на свете вовсе не осталось бы того, что ему неподвластно!

Де-эр окинула Ло Бинхэ придирчивым взглядом. Тот силился сохранить самообладание, хоть его душа пребывала в полном смятении: сколько бы мальчик ни ломал голову, он не мог взять в толк, почему всеобщее внимание внезапно переключилось на него.

– Если ты пытаешься провести меня, то хотя бы придумай что-нибудь правдоподобное, – наконец вынесла вердикт Де-эр. – Хоть основы и наружность этого мальчишки превосходны, а также он молод и свеж, как он может сравниться с тобой, достигшим средней стадии «золота и киновари»?

– С таким-то кругозором неудивительно, что из твоих практик не вышло толка, – рассмеялся Шэнь Цинцю. – Лучше бы тебе задуматься о том, с какой стати такой человек, как я, глава пика Цинцзин, взял его в ученики, если у него в самом деле нет никаких достоинств, кроме неплохих основ да смазливой мордашки? Если бы мне и впрямь требовался ученик с превосходными основами, так каждый год у порога хребта Цанцюн собираются целые толпы талантов – неужто мне не из кого выбрать? Разумеется, это тайна, недоступная пониманию посторонних.

Де-эр тут же заколебалась. «Отлично, – подумал Шэнь Цинцю, – интеллект этого злодея и впрямь оставляет желать лучшего – одурачить его ничего не стоит». Подумать только, Кожедел уже склонялся к тому, чтобы ему поверить, хоть в этих высосанных из пальца аргументах была масса проколов!

Шэнь Цинцю решил ковать железо, пока горячо:

– Если ты всё ещё сомневаешься, так это можно легко проверить. Я подскажу тебе простой способ убедиться: ступай к нему и ударь его по макушке – сразу поймёшь, соврал ли я.

Ло Бинхэ тут же побледнел.

Как бы рано он ни возмужал, он ведь всё ещё был ребёнком; если немногие взрослые способны взглянуть смерти в глаза, не переменившись в лице, то что взять с четырнадцатилетнего мальчишки?

Шэнь Цинцю старался не смотреть в его сторону, отчаянно каясь в глубине души: «Бин-гэ, если у тебя хватит великодушия простить меня за эту низкую уловку, я никогда не осмелюсь на такое впредь! И в будущем я непременно многократно расплачусь с тобой за это!»

– У… учитель! – перепугалась Нин Инъин. – Вы… вы же это не всерьёз?

В сердце Шэнь Цинцю будто натянулась тетива, так что ему было не до причитаний девочки.

– Правда ли это, ты узнаешь, только когда попробуешь, – с улыбкой обратился он к Де-эр. – В чём дело? Это же так просто – всего-навсего стукнуть мальчонку по макушке, и только-то! Даже если я обманываю тебя, ты при этом ничего не теряешь, не так ли? Или ты опасаешься, что я говорю правду, потому и не осмеливаешься сделать это?

На взгляд непосвящённых, он, безусловно, желал смерти Ло Бинхэ.

Мальчик был не в силах поверить в это: неужто отвращение Шэнь Цинцю к нему достигло подобных пределов?

Но если это так, то почему же учитель по дороге сюда обращался с ним немного лучше, чем обычно?

Ло Бинхэ рванулся с места, пытаясь подняться на ноги, и при этом с такой силой натянул верёвки, что причинил боль Нин Инъин; однако та не посмела закричать, лишь тихо захныкала.

Слова Шэнь Цинцю и впрямь звучали весьма убедительно. Поразмыслив, Де-эр решила, что в этом и правда есть зерно истины: «она» уже погубила немало людей, так с чего бы «ей» бояться нанести один-единственный удар?!

– Что ж, посмотрим, что ты там задумал, – в конце концов сказала «она».

Чеканя шаг, Де-эр приблизилась к Ло Бинхэ и занесла руку для удара!

Такая возможность даётся лишь на мгновение! Зрачки Шэнь Цинцю резко сузились!

В тот момент, когда рука демона должна была коснуться макушки Ло Бинхэ, поперечная балка ни с того ни с сего переломилась…

Если бы Шэнь Цинцю всё ещё принадлежал к числу читателей «Пути гордого бессмертного демона», на этом месте он, несомненно, отшвырнул бы телефон, разразившись потоком нецензурной брани.

Система уже поведала ему о железобетонном правиле, которое во веки вечные не может быть нарушено: главный герой не должен погибнуть. Иными словами, если герою угрожает опасность, запускается «красный код»[51]51
  «Красный код» – точка сюжета, когда над героем нависает угроза неминуемой смерти.


[Закрыть]!

Памятуя об этом правиле, Шэнь Цинцю сознательно спровоцировал Де-эр напасть на Ло Бинхэ, чтобы таким образом убить демона взятым взаймы ножом[52]52
  Убить взятым взаймы ножом 借刀杀人 (jièdāo shārén) – обр. в знач. «делать грязную работу чужими руками». Этот чэнъюй восходит к названию одной из тридцати шести стратагем, где, чтобы уничтожить противника, используется сила третьей стороны.


[Закрыть]. Хотя с его стороны это было… не слишком благородно, Ло Бинхэ едва ли грозила опасность, а не сделай Шэнь Цинцю этого, ему, чего доброго, самому пришлось бы отдать концы, не сходя с места. К тому же пусть сейчас он и вырыл главному герою яму, в долгосрочной перспективе ему ещё представится случай завоевать его расположение.

И всё-таки.

Эксперт-Самолёт, на какой уровень IQ читателей ты рассчитывал?! Как, спрашивается, в совершенно новом, добротно построенном доме могла внезапно обрушиться поперечная балка?

Даже если тебе надо было во что бы то ни стало спасти главного героя, который оказался на волосок от смерти, всё равно этот поворот – чересчур дубовый. Чем тогда твоя писанина отличается от третьеразрядного сериала, до краёв полного розовых соплей, в котором герой и героиня возвращаются в родной город, чтобы пожениться, – и тут в них внезапно влетает машина, дабы свершился высосанный из пальца трагический конец? Одним словом, дизлайк!