Текст книги "Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1"

Мосян Тунсю
Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1

Глава 1
Главный злодей

«Путь гордого бессмертного демона» – роман в жанре гарема.

Если быть более точным, то «Путь гордого бессмертного демона» – произведение невероятной длины, под завязку набитое нарушающими законы природы чит-кодами[1]1
  Чит-код 金手指 (jīnshǒuzhǐ) – в букв. пер. с кит. – «золотой палец», «код для обмана», дающий главному герою несправедливое преимущество по сравнению с остальными, нарушение законов природы и логики в пользу главного героя. (Здесь и далее прим. переводчиков.)


[Закрыть] и с непременным гаремом наложниц, чьё количество вплотную приближается к трёхзначному числу, что и неудивительно, ведь абсолютно все героини в радиусе досягаемости просто без ума от главного героя.

Самый горячий роман этого года, не знающий себе равных!

Хоть главный герой этой книги, Ло Бинхэ, не отходит ни от распространённого тропа «гордого небесного дракона»[2]2
  Гордый небесный дракон 龙傲天 (lóngàotiān) – Лун Аотянь – является одним из китайских обозначений Мэри Сью/Марти Стю, используется в интернете для сатирического изображения героя, который, едва появившись в сюжете, уже наделён невероятной силой.


[Закрыть], ни от типичного образа лузера со скрытыми талантами, он всё же умудрился завоевать признание бесчисленных читателей литературной платформы Чжундянь и оказать немалое влияние на несметные орды подражателей в сетевой писательской среде.

Он избрал путь тьмы.

Однако прежде, чем его душа почернела, он прошёл стезёй немыслимых страданий.

Далее позвольте высококвалифицированному читателю Шэнь Юаню сократить это бескрайнее море фансервиса[3]3
  Фансервис – какие-то сцены и особые ракурсы (например, полуобнажённая натура), предназначенные лишь для того, чтобы порадовать целевую аудиторию.


[Закрыть], изложив сей величайший шедевр в десятки миллионов иероглифов несколькими словами.

Родители бросили Ло Бинхэ сразу после рождения: завернув в белое полотно, его положили в деревянную лохань и пустили вниз по течению.

Это происходило в самое холодное время года, и младенец не замёрз насмерть лишь благодаря тому, что его выловили рыбаки. Поскольку он плыл по реке Ло, уже затягивающейся тонким льдом, ему дали имя Ло Бинхэ[4]4
  Ло Бинхэ 洛冰河 (Luò Bīnghé) – фамилия героя происходит от названия реки в провинции Шанси, сокращённое название реки Лошуй 洛水 (Luòshuǐ) (этот же иероглиф входит в название древней столицы Китая Лоян), само название реки означает «ледяная вода». Имя героя некоторым образом повторяет фамилию, означая «замёрзшая река», «река льда», «ледник».


[Закрыть].

Его детство было голодным, холодным и безрадостным – ребёнок скитался по улицам, пока над ним не сжалилась прачка из богатой семьи. Будучи бездетной, она усыновила мальчика, взрастив его как родного. Однако мать и сын, вынужденные жить чужой милостью, вдоволь хлебнули унижений.

Эти нездоровые условия взросления извратили характер главного героя: после того, как его душа почернела, в полной мере проявились его мелочность, злопамятность и лицемерие – даже мысленно вонзая в человека тысячи ножей, он с лёгкостью сохранял улыбку на устах.

Чтобы раздобыть для приёмной матери миску остывшей каши с мясом, ему пришлось вытерпеть колотушки богатеньких молодых господ, и всё же он опоздал на пару мгновений – добрая прачка скончалась, так и не успев её отведать.

После этого Ло Бинхэ наконец выпало нежданное счастье: его приняли в ученики одной из четырёх великих школ бессмертных совершенствующихся[5]5
  Бессмертные совершенствующиеся – в оригинале 修仙 (xiūxiān) – сюсянь, где 修 (xiū) – совершенствование, 仙 (xiān) – «бессмертный небожитель», даос. «стремиться стать небожителем, искать бессмертия» – для этого существуют различные пути: как приготовление пилюли бессмертия алхимическим методом, так и совершенствование духа и тела, поглощение и преобразование энергии собственного тела и внешней среды, в результате чего в теле формируется «завязь киновари» 结丹 (jiē dān), или 金丹 (jīndān) – цзиньдань – «золотое ядро» или «золотая пилюля», в букв. пер. с кит. – «золото и киноварь», обр. – «снадобье бессмертия», «золотой эликсир».


[Закрыть], хребет Цанцюн, где он поклонился как учителю мастеру меча Сюя, Шэнь Цинцю.

Ло Бинхэ думал, что с этого дня его жизнь наконец войдёт в ровную колею, но не тут-то было: вопреки всем ожиданиям, благородный и утончённый образ Шэнь Цинцю скрывал насквозь прогнившую натуру. Питая чёрную зависть к непревзойдённым природным дарованиям Ло Бинхэ, он в глубине души опасался стремительного взлёта своего ученика, а потому при любом удобном случае осыпал его язвительными насмешками и всячески издевался над ним, побуждая других учеников относиться к нему с тем же презрением.

Таким образом, Ло Бинхэ пришлось несколько лет терпеть унижения, неся тяжкое бремя, – вот вам ещё одна слёзовыжимательная история.

Так, превозмогая невзгоды и лишения, Ло Бинхэ худо-бедно дожил до семнадцати лет и наконец смог принять участие в торжественной церемонии мира совершенствующихся, проводившейся раз в три года: собрании Союза бессмертных. Но именно там он стал жертвой злодейского замысла Шэнь Цинцю, упав в разлом на границе между мирами людей и демонов: Бесконечную бездну.

Да-да, это и есть подлинное начало истории!

Ведь Ло Бинхэ не только не погиб, но ещё и обрёл там не знающий себе равных меч – Синьмо, а также выяснил правду о своём происхождении.

Оказывается, он был плодом любви повелителя демонов и женщины из мира людей, а потому в его жилах кровь древних небесных демонов смешалась с человеческой. Его отец Тяньлан-цзюнь впоследствии был заточён на веки вечные под огромной горой без малейшего шанса выбраться, а мать, которая некогда принадлежала к знаменитой праведной школе совершенствующихся, должно быть, в то же время была изгнана из родной школы за связь с демоном и погибла от кровотечения, рожая Ло Бинхэ. Прежде чем испустить последний вздох, она положила младенца в утлое судёнышко и пустила вниз по течению, чтобы оставить ему ничтожный шанс на будущее.

С помощью Синьмо Ло Бинхэ сумел снять печать со своей демонической крови, после чего с головой погрузился в омут тёмного совершенствования. Наконец, достигнув в этом несравненных высот, он вернулся на хребет Цанцюн.

Отныне Ло Бинхэ шаг за шагом без малейших колебаний продвигался по пути тьмы.

Все до единого былые враги приняли жестокую смерть от рук главного героя, претерпев всевозможные виды пыток. Ло Бинхэ всё искуснее пользовался своими сильными сторонами, скрывая истинные намерения за двуличием и тонкими манипуляциями, постепенно втираясь в доверие к сильным мира сего, чтобы затем отнять их власть и, взлетев к небесам, утопить мир в крови. По мере продвижения сюжета душа главного героя всё глубже погружалась во мрак. Вернувшись в мир демонов, он занял его престол, став единоличным повелителем, однако и это не утолило его амбиций. Тогда он учинил резню в мире людей, уничтожив все великие школы совершенствующихся, и таким образом истребил под корень всех, кто в будущем мог бы выступить против него!

В конце концов Ло Бинхэ, истинная легенда миров совершенствующихся и демонов, объединил под своей дланью все три сферы мироздания, обзавёлся не поддающимся исчислению гаремом красавиц, а также несметным количеством потомков!

«Текст – херня, автор – долбоёб!»

Это было последним, что успел произнести Шэнь Юань, прежде чем испустить дух.

И правда, если подумать – такой прекрасный молодой человек законопослушно потратил свои кровные на то, чтобы купить VIP-главы, и последним, что он прочёл в этой жизни, стала эта вопиющая афера по вытягиванию денег из людей, в которой воды больше, чем в водохранилище, – и как тут не материться?

«Путь гордого бессмертного демона». Автор: Сян Тянь Да Фэйцзи – Самолёт, Стреляющий В Небеса[6]6
  Сян Тянь Да Фэйцзи – 向天打飞机 (Xiàng tiān dǎ fēijī) – в этом литературном псевдониме 打飞机 (dǎ fēijī) – букв. «самолёт, стреляющий в небо», также является эвфемизмом для слова «дрочить».


[Закрыть].

От одного только ID автора за версту веет дешёвой порнухой. Писанина уровня начальной школы, где на каждом шагу поджидает звездец. Шэнь Юань постеснялся бы назвать ту несусветную чушь в бредовом сеттинге, которую нагородил этот, прости господи, автор, романом о мире совершенствующихся.

Где вы видели совершенствующихся, которые днями напролёт разъезжают верхом на лошадях или в повозках? Аскетов, которые едят и спят, словно простые смертные? Или автора романа о совершенствующихся, который то и дело путает «заложение основ» и «формирование изначального младенца»[7]7
  Заложение основ 筑基 (zhùjī) – чжуцзи, ранняя стадия совершенствования, так сказать, «подготовка почвы». В романах сянься и сюаньхуань (кит. фэнтези) рассматривается как первая ключевая стадия процесса совершенствования, лишь после неё можно считать, что кто-то вступил на путь бессмертного совершенствующегося. В даосской практике также носит название «заложение основ в сто дней». Этой стадии предшествует «переплавление (совершенствование) ци», за ней идёт «завязь дань» (пилюли, или киновари).
  Формирование изначального младенца – в оригинале 元婴 (yuányīng) – юаньин – стадия алхимического духовного совершенствования, на которой из завязи жизни в процессе совершенствования изначального духа 元神 (yuánshén) – юаньшэнь – появляется инъэр 婴儿 (yīng’ér) – младенец или даос. «свинец». Алхимическое совершенствование позволяет совершенствовать изначальный дух посредством выплавки бестелесного «золотого эликсира».


[Закрыть]?

У всякого, кто оказывается перед лицом Ло Бинхэ, под воздействием его крышесносной энергии коэффициент умственного развития моментально падает ниже плинтуса, и в особенности это относится к его наставнику Шэнь Цинцю – воистину передовику среди умственно отсталых и чемпиону среди отбросов! Похоже, главной целью его существования было искать смерти – причём непременно от рук главного героя.

Так зачем же, спросите вы, Шэнь Юань до победного конца жевал этот кактус?

Не поймите неправильно, он не был каким-то там простофилей, которого легко одурачить. Причина, приковавшая его к этому произведению, доставила немало боли в яйцах ему самому.

В этом тексте прятались бесчисленные завязки сюжетных линий, загадки и тайны выплывали одна за другой, повсеместные сюжетные дыры скрывались за слоями тумана недосказанностей – и что в итоге? Ни одна из этих интриг не была раскрыта!

Этого вполне достаточно, чтобы выблевать фонтан крови, возносящийся к небесам!

Почему чудодейственные травы и пилюли, а также невиданные красавицы тут попадаются на каждом шагу, будто не стоят ни гроша? Почему все главные злодеи как один только и делают, что роют себе могилу, причём их предсмертные реплики и позы при этом похожи как две капли воды?

И, кстати, что там случилось с теми мельком показавшимися в сюжете красотками, которые должны были войти в гарем главного героя?.. Хотя ладно, это проехали – но кто в итоге виновен в тех нескольких кровавых преступлениях? И зачем, спрашивается, было вводить кучу обалденных персонажей с громкими именами, если потом до самого конца книги читатель и тени их не увидит?!

«Сян Тянь-гэ[8]8
  – гэ – 哥 (—gē) – в пер. с кит. «старший братец», уважительное обращение к старшему лицу мужского пола своего поколения.


[Закрыть], братец Самолёт, гуру ты наш, нам с тобой надо обсудить всё начистоту, чтобы покончить с этим. Заполни! Уже! Эти! Чёртовы! Сюжетные! Дыры!» – возопил про себя Шэнь Юань и в тот же момент почувствовал, что вновь может дышать.

Из безбрежной тьмы раздался механический голос:

[Код активации системы автоматического запуска: «Текст – херня, автор – долбоёб».]

«Кто вы, ваша милость?» – осторожно поинтересовался Шэнь Юань у этого голоса, по звучанию больше всего напоминающего гугл-переводчик, и принялся оглядываться – однако в том похожем на виртуальное пространстве, где он парил, царила кромешная тьма, так что он не видел даже собственных пальцев. Тем временем вездесущий голос продолжал:

[Приветствуем вас, вы успешно вошли в Систему. Надеемся, что на основании концепции разработки «youcanyouup, nocannoBB»[9]9
  Youcanyouup，nocannoBB – англ. «Если можешь лучше – валяй, а не можешь – заткнись», где BB – нецензурная китайская вариация на тему «бла-бла-бла». Аналог нашего «Сперва добейся!».


[Закрыть] мы сможем предоставить вам лучший опыт. От всего сердца рассчитываем на то, что в процессе вы сумеете добиться желаемого, превратив этот убогий текст в добротное, атмосферное произведение уровня классики. Желаем вам приятного времяпрепровождения!]

Среди всей этой круговерти в его ушах раздался тихий мужской голос:

– …Шиди[10]10
  Шиди – 师弟 (—shīdì) – «братец-наставник», или младший брат по учению – младший по возрасту соученик или младший сын коллеги или учителя.


[Закрыть]? Шиди, ты меня слышишь?

Шэнь Юань вздрогнул и, усилием воли вернув себе самообладание, кое-как разлепил веки. Перед глазами будто бы беспорядочно кружили тысячи лепестков и десятки тысяч листьев; ему понадобилось немало времени, чтобы кое-как совместить двоящиеся контуры и наконец разглядеть то, что находилось вокруг него.

Он лежал на кровати.

Подняв взгляд, он увидел длинный белый газовый полог, по четырём углам которого висели искусной работы мешочки для благовоний.

Опустив глаза, он увидел собственное тело, облачённое в белые одежды старинного вида; на краю подушки покоился бумажный веер.

Наконец он повернул голову влево, и его взору предстал сидевший возле его кровати возвышенный и утончённый молодой человек, одетый в сюаньдуань[11]11
  Сюаньдуань 玄端 (xuánduān) – чёрное церемониальное облачение для совершения обряда жертвоприношения с прямым кроем рукава. В более поздние эпохи использовалось для обряда достижения совершеннолетия, во время свадебного обряда, а так же как официальная одежда для посещения двора, в него мог облачаться как император, так и простой учёный, также использовался как домашняя одежда на покое.


[Закрыть]. Его лицо омрачало глубокое беспокойство.

Вновь закрыв глаза, Шэнь Юань внезапно вытянул руку, нащупал веер и, раскрыв его, принялся судорожно обмахиваться, силясь осушить льющийся градом со лба холодный пот.

При виде этого глаза молодого человека радостно заблестели.

– Шиди, наконец-то ты очнулся! – тепло произнёс он. – У тебя что-нибудь болит?

– Нет, – сдержанно отозвался Шэнь Юань.

С объёмом поступившей информации вышел явный перебор – у него в голове всё перепуталось. Шэнь Юань попытался сесть, и молодой человек поспешил поддержать его за спину, помогая ему опереться на изголовье кровати.

В своё время Шэнь Юань прочёл достаточно романов о путешествиях во времени, чтобы твёрдо определиться со следующим: если в один прекрасный день ты очнёшься, обнаружив себя в крайне непривычном окружении, не понимая, как ты здесь оказался, то ни в коем случае не стоит говорить: «Это какой-то сериал, да? Реквизит прямо как настоящий, респект съёмочной группе!» – при этом глупо хихикая – если, конечно, не хочешь, чтобы тебя сочли умственно отсталым и тебе не наплевать на собственную безопасность. Поэтому он попросту сделал вид, что ещё не вполне пришёл в себя, и отстранённо поинтересовался:

– Где… это я?

– Неужто забытьё совсем затуманило твой разум? Ты же здесь, на своём пике Цинцзин! – изумлённо ответил молодой человек.

Стоит ли говорить, что это ошеломило Шэнь Юаня ещё сильнее, однако, не выходя из образа, он продолжил изображать растерянность:

– Отчего… я впал в подобное забытьё?

– Я хотел спросить у тебя то же самое, – отозвался молодой человек. – Ты ведь был в прекрасной форме, почему у тебя внезапно начался жар? Конечно, я понимаю, что близится собрание Союза бессмертных, и ты серьёзно настроен на то, чтобы твои ученики непременно добились успеха. Однако доброе имя нашего хребта Цанцюн покоится на прочных основаниях, так что, даже если на сей раз от нас не будет ни одного участника, никто не осмелится на это и слова сказать, – так к чему беспокоиться из-за пустой славы?

Чем дольше Шэнь Юань слушал, тем больше сознавал, что тут что-то не так. С какой стати всё это звучало для него столь привычно?

Вернее, почему этот сеттинг казался ему таким знакомым?

Следующая фраза молодого человека, произнесённая столь же проникновенным тоном, окончательно подтвердила его догадку:

– Цинцю, ты слушаешь своего шисюна[12]12
  Шисюн – 师兄 (—shīxiōng) – «брат-наставник», или старший брат по учению – старший по возрасту соученик, старший подмастерье или старший сын коллеги или учителя.


[Закрыть]?

В это мгновение раздалось звонкое «Динь!», и в ушах Шэнь Юаня вновь зазвучал тот гугл-транслейтовский голос из его сна:

[Система успешно активирована! Осуществлена привязка аккаунта к учётной записи: «Учитель героя „Ло Бинхэ“, глава пика Цинцзин хребта Цанцюн, „Шэнь Цинцю“». Оружие: меч Сюя. Исходный уровень баллов притворства[13]13
  Баллы притворства – в оригинале B格 (B gē) – выражение пошло от иностранного слова big, став популярным интернет-мемом, как омофон слова 逼格 (bīgé) – «уровень мастерства в притворстве, лицедействе».


[Закрыть]: 100.]

«Твою ж налево, что за шутки?! За каким хреном мне кажется, что эта штуковина вещает мне прямо в мозг? Сян Тянь Да Фэйцзи в курсе, что она сплагиатила весь сеттинг „Пути гордого бессмертного демона“?»

Разумеется, ничего из этого Шэнь Юань не произнёс вслух, и всё же голос тотчас ответил:

[Уважаемый клиент, вы запустили установку Системы, и ваш аккаунт уже привязан к учётной записи «Шэнь Цинцю».]

[По мере развития сюжета будут постепенно активироваться новые показатели. Пожалуйста, следите за тем, чтобы ни один из показателей не опускался ниже 0, в противном случае вы будете автоматически подвергнуты штрафу со стороны Системы.]

«Постой-ка, – прервал эти разглагольствования Шэнь Юань. – Хватит. Самое важное я уже уяснил: я выиграл главный приз – я возродился!!!»

Пусть даже он переродился в гнуснейшем гаремном романе, который захейтил, с трудом дочитав, и к тому же притащил с собой какую-то чёртову Систему. Будучи современным опытным VIP-читателем, он, разумеется, не понаслышке знал о таком явлении, как «перезагрузка сохранённых данных», или переселение души в чужое тело, в гаремных романах с избравшим тёмный путь главным героем, так что принял сей факт весьма позитивно, – но то, что он позаимствовал тело Шэнь Цинцю, главного злодея этой книги… это всё усложняло.

«Выходит, дружелюбный молодой человек, сидящий рядом со мной, – нынешний глава хребта Цанцюн, шисюн Шэнь Цинцю, мастер меча Сюаньсу Юэ Цинъюань, – заключил Шэнь Юань. – Твою мать».

Для того, чтобы материться при едином упоминании имени Юэ Цинъюаня, у него имелся весьма веский повод, ведь в оригинальном романе главу школы благополучно свёл в могилу его прекрасный шиди Шэнь Цинцю!

Может, его смерть хотя бы была не слишком мучительной?

Да щас вам! Десять тысяч стрел пронзили его тело, так что не осталось даже косточки, чтобы похоронить!

И сейчас, когда над ним нависало лицо «согревающей его вниманием» жертвы, психологическое давление на будущего убийцу сделалось прямо-таки нестерпимым.

Однако, судя по всему, сюжет ещё не дошёл до этой стадии – Юэ Цинъюань сидел тут, живой и невредимый, а значит, злодейства Шэнь Цинцю ещё не были разоблачены, равно как и его жизнь ещё не рухнула, погребя под собой то, что осталось от его доброго имени.

Юэ Цинъюань был хорошим человеком, так что с его стороны бояться было нечего; ещё когда Шэнь Цинцю читал книгу, этот персонаж ему нравился, пусть и с некоторой натяжкой. В тот самый момент, когда Шэнь Юань был готов вздохнуть с облегчением, в его голове таинственным образом всплыли строки:

…В тёмной комнате с поперечной балки спускалась цепь, на конце которой крепилось кольцо, охватывающее пояс висящего в воздухе человека – если его ещё можно было так назвать. Грязный и нечёсаный, он казался помешанным, но куда страшнее в нём было то, что у него были отсечены все четыре конечности – плечи и бёдра представляли собою лишь голые культи. При любом касании он испускал лишь глухой вопль: «А-а-а!» – ведь его язык также был вырван, поэтому он не мог произнести ни слова жалобы.

«Конец Шэнь Цинцю», избранная часть из «Пути гордого бессмертного демона»

Шэнь Юань – то есть Шэнь Цинцю – опустил голову и залепил себе фэйспалм.

Куда уж тут вздыхать о печальной участи других, если самый жестокий конец уготован ему самому?!

Ему ни в коем случае нельзя допустить подобной ошибки!

Необходимо искоренить её малейшие ростки.

И, начиная с этого самого момента, изо всех сил пресмыкаться перед главным героем.

Отныне он будет главному герою добрым наставником и надёжным другом, занявшись его обучением со всем усердием и серьёзностью, но вместе с тем ласково и мягко, согревая его заботой и не обходя вниманием ни единую мелочь.

Однако стоило Шэнь Цинцю лишь подумать об этом, как у него в голове взорвался сигнал тревоги, подобный пронзительному вою сотни сирен полицейских машин, в которых заперта сотня мифических зверей[14]14
  Мифические звери – в оригинале 神兽 (shénshòu) – в интернетном сленге также «дети, школьники».


[Закрыть], и он схватился за голову от мучительной боли.

– Шиди, у тебя болит голова? – тут же встревоженно спросил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цинцю не ответил, будучи не в силах разжать зубы. У него в голове раздался резкий голос:

[Предупреждение! Ваше последнее намерение крайне опасно, поскольку является грубым нарушением. Просим вас оставить его, в противном случае вы будете автоматически подвергнуты штрафу.]

«Какое ещё нарушение?» – взвыл про себя Шэнь Цинцю.

[Поскольку вы находитесь на начальном уровне, функция ООС заморожена. Для её разморозки вам требуется завершить стартовое задание. До этого момента любое действие, вступающее в противоречие с ролевыми установками оригинального «Шэнь Цинцю», приведёт к вычету определённого количества баллов притворства.]

Как человек, отчасти являющийся отаку[15]15
  Отаку – в оригинале 宅人士 (zhái rénshì) – представитель культуры чжай 宅 (zhái) – от чжайнань 宅男 (zháinán) – в букв. пер. – «домашний мальчик», «домосед», также сленговое «отаку», «ботан», «задрот».


[Закрыть], Шэнь Цинцю от случая к случаю почитывал фанфики, а потому, само собой, прекрасно знал, что такое ООС.

Это сокращение понятия out of character, или «вне характера», что в буквальном смысле означает полный крах персонажа фанфика, который ни на йоту не соответствует своему канонному прототипу.

«…Ты хочешь сказать, что, пока я не разморожу эту вашу функцию, моё поведение не должно противоречить образу оригинального Шэнь Цинцю?» – почёл за нужное уточнить он.

[Совершенно верно.]

Выходит, засунув его в тело Шэнь Цинцю, эта Система продолжает париться из-за таких мелочей, как какое-то ООС?

«Ты только что говорила о каких-то там… показателях, которые не должны падать ниже нуля. А что случится, если они всё-таки упадут?» – вновь спросил он.

[Уважаемый клиент будет отправлен в его исходный мир.]

«Исходный мир, говоришь? Но ведь там я уже мертвец!»

Иными словами, если эти чёртовы баллы обнулятся, это будет означать для него лишь одно: смерть.

«Ну тогда лучше попросту игнорировать главного героя, не делая ровным счётом ничего, – авось да обойдётся», – заключил про себя Шэнь Цинцю.

Подняв голову, он обвёл взглядом всех прислуживающих ему учеников. Так и не обнаружив среди них никого похожего на главного героя, он нарочито безразличным тоном поинтересовался:

– А где Ло Бинхэ?

При этих словах Юэ Цинъюань замер и как-то странно на него посмотрел.

Хоть Шэнь Цинцю не подал виду, в душе он возликовал: неужто поворотный момент ещё не настал – главный герой не был принят в школу и не поклонился ему как учителю?

– Шиди, не сердись, – наконец произнёс Юэ Цинъюань, и сердце Шэнь Цинцю тотчас охватило зловещее предчувствие. – Я знаю, он тебе не по душе, – со вздохом продолжил глава школы. – Но это дитя весьма усердно и пока не совершало грубых промахов, не стоит снова его наказывать.

Облизнув пересохшие губы, Шэнь Цинцю спросил:

– …Просто скажи, где он?

Помолчав немного, Юэ Цинъюань ответил:

– Разве ты не запираешь его в дровяном сарае всякий раз после того, как подвесишь и изобьёшь?

При этих словах в глазах у Шэнь Цинцю потемнело.

Семья Шэнь Юаня в прошлой жизни была весьма состоятельна – он вполне мог считаться богатеньким молодым господином во втором поколении. Поскольку у него было двое старших братьев, ему не приходилось беспокоиться о том, что в будущем ему предстоит унаследовать семейное состояние. Имелась и нежно любимая младшая сестра – одним словом, его семья была вполне благополучной.

Он всегда знал, что, даже если всю жизнь будет влачить бессмысленное существование, без миски риса он никогда не останется. Возможно, именно из-за того, что он рос в такой комфортной, расслабляющей обстановке, ему недоставало духа соревновательности: он считал, что если из состязания, где участвуют более десяти человек, он выйдет десятым, то это уже можно будет счесть достаточно высоким результатом.

Потому-то он никогда не мог взять в толк, что движет такими злодеями, как Шэнь Цинцю, которые только и делают, что ищут смерти.

Ведь оригинальный Шэнь Цинцю мог похвастать как достижениями на стезе совершенствования и неплохим послужным списком, так и умением безупречно держать себя; помимо этого, он никак не мог посетовать на недостаток славы и влияния. Будучи воспитанником величайшей школы в Поднебесной, он также мог не беспокоиться о деньгах. Отчего же при всём при этом его благородство совершенствующегося было лишь напускным? Почему он вёл себя, будто от нечего делать нарывающаяся на неприятности вторая жена из семьи старого образца[16]16
  Семья старого образца – в оригинале 旧社会 (jiùshèhuì) – «старое общество» (имеется в виду китайское общество до 1949 года, в котором практиковалось многожёнство).


[Закрыть]? Не в силах смириться с существованием главного героя, он, будто снедаемая потаённой обидой наложница, только и делал, что денно и нощно придумывал новые поводы, чтобы разбранить и избить его, или подстрекал других делать то же самое.

Даже притом, что Ло Бинхэ был невероятно одарённым, схватывал всё на лету и при этом был отъявленным читером… Не могла же быть причиной ненависти, разъедающей душу Шэнь Цинцю, одна лишь зависть?

Однако не стоит винить в этом злодея – если кто здесь и заслуживает порицания, так это автор. В его книге подобных мерзавцев было что карасей в реке Янцзы[17]17
  Что карасей в реке Янцзы – в оригинале чэнъюй, он же устойчивый оборот, чаще всего состоящий из четырёх иероглифов, 过江之鲫 (guò jiāng zhī jì). После учреждения династии Восточная Цзинь на правобережье реки Янцзы с севера потянулся поток чиновников и учёных, и кто-то заметил, что нынче знаменитых людей на реке Янцзы больше, чем карасей. Эта фраза тут же была подхвачена и разнеслась необычайно широко. Известно, что караси плавают на поверхности реки стаями, и потому им уподобляют людей, которые склонны кучковаться где-либо в большом количестве.


[Закрыть] – иными словами, они попадались на каждом шагу, так что на их фоне Шэнь Цинцю выделялся разве что особой безнравственностью да тем, что был описан немного подробнее прочих.

Но что же, спрашивается, мог поделать Шэнь Цинцю, если величайшим боссом этой книги был тот самый главный герой? Как посмеет светлячок своим слабым сиянием тягаться с солнцем и луной?

Как бы то ни было, в мире совершенствующихся он прославился как «мастер меча Сюя», а потому его природные данные, как внешние, так и духовные, не могли быть так уж плохи.

При этой мысли Шэнь Цинцю огляделся в поисках зеркала, и, хотя лицо, отразившееся на его латунной поверхности, было бледным, словно мучная болтушка или рисовый отвар, в целом он остался доволен увиденным.

Этот человек обладал правильными чертами лица, тонкими губами, иссиня-чёрными волосами и бровями – одним словом, обликом прирождённого книжника. Если добавить к этому подтянутое тело и длинные ноги, он вполне мог считаться красивым мужчиной. Хоть о его истинном возрасте страшно было даже подумать, с виду догадаться об этом было невозможно: в конце концов, речь шла о герое романа в жанре сянься[18]18
  Сянься 仙侠 (xiānxiá) – в пер. с кит. – «бессмертный герой», где – ся – 侠 (—xiá) – «герой, рыцарь, благородный человек». Его герои обычно являются совершенствующимися, обладающими сверхъестественными способностями. Нередко сюжет сводится к стремлению героя (как правило, выходца из низов) к обретению силы и в конечном итоге достижению бессмертия. Жанр подвержен большому влиянию даосизма, основываясь на его понятиях и терминологии.


[Закрыть], а поскольку Шэнь Цинцю уже достиг средней стадии «золота и киновари»[19]19
  Средняя стадия «золота и киновари» – в оригинале 金丹中期 (jīndān zhōngqī), где 金丹 (jīndān) – цзиньдань – в букв. пер. с кит. – «золото и киноварь», «снадобье бессмертия», «золотой эликсир», «золотая пилюля», или же «золотое ядро» от англ. golden core. Даосское самосовершенствование уподобляет человека котлу, внутри которого варится цзиньдань – золотой эликсир, или снадобье бессмертия.


[Закрыть], он без труда мог сохранять вечную молодость. Во всяком случае, по сравнению с тем, что представлялось воображению Шэнь Юаня, когда он читал книгу, его настоящий облик был во много крат приятнее.

Хотя он всё равно не шёл ни в какое сравнение с Ло Бинхэ.

Стоило Шэнь Цинцю вспомнить о главном герое, как голову тут же пронзил приступ невыносимой боли.

Он хотел было повидать Ло Бинхэ, в настоящий момент заточённого в дровяном сарае, однако, едва он сделал шаг в этом направлении, в голове раздался пронзительный сигнал:

[Предупреждение! Опасность ООС! Шэнь Цинцю никогда не навестил бы наказанного Ло Бинхэ по доброй воле!]

«Ну ладно, в таком случае я пошлю за ним кого-нибудь другого», – сердито отозвался Шэнь Цинцю.

Поразмыслив немного, он позвал:

– Мин Фань!

В дверях тут же возник высокий и стройный юноша лет шестнадцати.

– Ваш ученик здесь! Что прикажет наставник?

Шэнь Цинцю не смог удержаться от того, чтобы не всмотреться в него попристальнее: вообще-то Мин Фань выглядел вполне пристойно, разве что длинный нос и впалые, словно у мартышки, щёки делали его внешность несколько отталкивающей. Шэнь Цинцю мысленно с горечью прищёлкнул языком: он в самом деле представлял собой превосходный образчик пушечного мяса!

Таков был Мин Фань – старший личный ученик оригинального Шэнь Цинцю и шисюн Ло Бинхэ.

Низший сорт пушечного мяса в этой легендарной истории!

Само собой разумеется, его участие в планировании и осуществлении таких задуманных Шэнь Цинцю злодейств, как выдворение Ло Бинхэ за порог ученической спальни среди ночи и вручение ему поддельного пособия с секретными техниками, было поистине незаменимым; в какое бы время суток Шэнь Цинцю ни пришла в голову мысль, как ещё помучить Ло Бинхэ, его верный приспешник готов был немедленно воплотить идею учителя в жизнь.

Учитывая, что конец этого персонажа в оригинальном романе был ничуть не лучше, чем его собственный, Шэнь Цинцю не мог не проникнуться чувством товарищества по отношению к этому пареньку.

– Ступай и приведи сюда Бинхэ, – велел он вслух.

При этих словах Мин Фань поневоле насторожился: прежде наставник никогда не называл Ло Бинхэ иначе как «мелкая скотина», «выродок», «эта тварь» и «паршивец» – за всё время обучения он произнёс имя Ло Бинхэ от силы несколько раз, так с чего он теперь упомянул его в столь интимной манере?

Однако Мин Фань ни за что в жизни не осмелился бы ослушаться наставника, а потому рысцой бросился к дровяному сараю.

– Выходи! – рявкнул он, пинком распахивая дверь. – Учитель зовёт тебя!

Тем временем Шэнь Цинцю расхаживал по комнате, а в его мозгу вовсю кипел процесс ускоренной политинформации[20]20
  Политинформация – в оригинале 研究系 (yánjiuxì) – «группа Изучения политических наук», политическая партия во главе с Лян Цичао, выделившаяся из Прогрессивной партии китайского парламента в первые годы Республики и вошедшая в 30-х гг. XX в. в реакционное крыло Гоминьдана.


[Закрыть].

[B-баллы – баллы притворства, то есть воспроизведения моральных качеств персонажа. Чем выше уровень баллов притворства, тем выше уровень и количество энергии.]

«И как же, в таком случае, зарабатывать эти самые баллы притворства?»

[1 – изменить умственно отсталый сюжет, повысить коэффициент интеллекта злодеев и второстепенных персонажей; 2 – избегать сюжетных мин[21]21
  Сюжетные мины – в оригинале 雷点 (léidiǎn) – интернетный сленг «порог шока», или «точка поражения громом», используется для обозначения того, что у человека превышен порог испуга и терпения.


[Закрыть]; 3 – обеспечить рост баллов крутости главного героя; 4 – завершить скрытые сюжетные линии.]

Шэнь Цинцю вдумчиво проанализировал эти пункты один за другим.

Иными словами:

– он должен не только разгрести всё то дерьмо, что успел наворотить его бедовый предшественник, но и не дать другим персонажам учинить новый бардак;

– пусть у него нет никаких гарантий сохранения его собственной драгоценной жизни, при этом он должен ещё и заботиться о том, чтобы все почести доставались этому читеру – главному герою – и число его сестричек ни в коем случае не уменьшилось;

– мало того, что никчёмный автор оставил здоровенные сюжетные дыры неразрешённых тайн, которые он не потрудился залатать, так теперь этот читатель должен сам вооружиться лопатой и, пыхтя и отдуваясь, заполнить их.

Смех да и только.

Как заявлял эксперт-Самолёт, каждое слово «Пути гордого бессмертного демона» служило лишь одной ясной цели, и цель эта была – крутость.

Особую лихость сюжет обретал после почернения души главного героя, когда тот, по-прежнему прикидываясь невинной овечкой, умудрялся одурачивать недооценивающих его противников, побеждая одного негодяя за другим, – тут он своей крутостью попросту переворачивал небеса. Потому-то эта писанина, растянутая до такого предела, что превзошла длиной ленты для бинтования женских ножек, обрела столь поразительную популярность.

Шэнь Цинцю мог бы заявить на это, что запомнить эдакий сюжет – уже задание не из лёгких, а тут ещё и опасности подстерегают буквально на каждом шагу – существует ли хоть малейшая вероятность, что у него получится избежать их всех?!

«А какой сюжет можно считать не умственно отсталым?» – всё же решился спросить он.

[Конкретных критериев нет, всё зависит от субъективной точки зрения читателя.]

«Тогда сколько баллов мне нужно накопить, чтобы получить стартовое задание?»

[Это зависит от обстоятельств. Как только необходимые условия будут соблюдены, Система направит вам автоматическое уведомление.]

Решение проблем по мере их поступления можно было считать коньком Шэнь Цинцю. Он холодно усмехнулся, и тут его ушей достиг звук открываемой двери; обернувшись, он увидел неуверенно входящего в комнату мальчика.

Хоть ученик всё ещё не мог твёрдо стоять на ногах, он умудрился выпрямиться и торжественно произнёс:

– Учитель.

Лицо Шэнь Цинцю так и застыло в этом подобии лёгкой улыбки.

«Да чтоб я сдох! – выругался он про себя. – Неужто передо мной и впрямь лицо главного героя со всеми атрибутами Марти Стю[22]22
  Марти Стю – в оригинале 玛丽苏 (Mǎlì Sū) – Мэри Сью – персонаж с гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, в переводе использован мужской аналог Мэри Сью – Марти Стю.


[Закрыть], один взгляд на которое будет кружить головы всем представительницам прекрасного пола, от младенцев до восьмидесятилетних старух, – и это я так его отделал? После этого я точно труп!»

И всё же, даже измученный до предела, покрытый синяками и ссадинами, главный герой остаётся главным героем!

Глаза Ло Бинхэ по-прежнему горели ясным светом, словно утренние звёзды, а в по-детски нежных чертах уже проступали задатки будущей красоты.

Скромный и почтительный, однако исполненный решимости взгляд выдавал возвышенную и чистую, но при этом стойкую натуру.

Ну а что до идеально прямой спины Ло Бинхэ, которую проще было сломать, чем согнуть, то она воистину могла считаться его гордостью!

В какую-то долю мгновения из глубин души Шэнь Цинцю ключом забили метафоры, а также прочие разнообразные стилистические приёмы, спеша сложиться в восторженные дифирамбы, которые едва не сорвались с языка!

По счастью, Шэнь Цинцю вовремя успел натянуть удила, про себя облегчённо вздохнув: «Фух, пронесло!» Право слово, программное обеспечение ореола главного героя на поверку оказалось чересчур действенным – он едва сумел устоять перед ним!

Тем временем Ло Бинхэ, хромая, приблизился к нему и из последних сил попытался встать на колени. При виде этого уголки губ Шэнь Цинцю конвульсивно дёрнулись, и он испуганно возопил про себя: «Да разве я, нижайший, осмелюсь принять ваш поклон! Если сегодня вы преклоните колени предо мной, то, кто знает, возможно, однажды это будет стоить мне коленных чашечек!»

Вслух же он поспешил остановить ученика словами:

– В этом нет нужды.

Изящным взмахом руки он швырнул Ло Бинхэ флакон:

– Это – лекарство. – Усилием воли придав голосу саркастичности, он добавил: – Не стоит показывать свои синяки посторонним, чтобы они считали, будто я на своём пике Цинцзин дурно обращаюсь с учениками.

Шэнь Цинцю в глубине души гордился тем, как быстро он вошёл в роль: отважившись подарить ученику целительную мазь, он при этом умудрился сохранить плохую мину при хорошей игре. Это идеально соответствовало мотивации отъявленного лицемера Шэнь Цинцю, который, совершая дурное дело, всегда боялся, что его в этом уличат.