Текст книги "Тюрки и мир. Сокровенная история"

Щедрые плоды Алтая

Великое переселение народов к началу V века поглотило континент, Запад жадно питался плодами Востока. Античный мир уступал повсюду, устои язычества рушились, Европа входила в новую эпоху – в эпоху Средневековья.

По-разному толкуют теперь то сложное время, всегда не замечая одной важной детали – северные земли, о которых римские историки в I веке говорили как о «неприютной земле», в V веке обрели хозяев. Их заселили! А это означало, что число жителей Европы резко выросло, огромные территории, которые лежали к северу от Рима и Византии, обрели постоянное население. То был остальной европейский мир, заметно превосходивший по площади обе эти страны.

Свершилось событие едва ли не планетарного масштаба, но на него не обратили внимания. А ведь если вдуматься, Римская империя, с точки зрения географа, была лишь полоской земли на берегу Средиземного моря. Глубинные территории континента она не захватывала.

Странное дело, сотни тысяч новоселов – целые страны зародились тогда. Пришла новая «порода» людей, алтайская, она имела строгие антропологические признаки. Ее мораль была иной, чем у европейцев. Европа обрела свои нынешние демографические контуры. Каждый второй ее житель был тюрк!.. И это теперь не принято замечать?!

Тот бурный рост населения одни связывают с «благоприятными условиями для размножения», которые возникли на Европейском Севере. А кто-то – с «резким притоком переселенцев» конкретно из Скандинавии. Но не примитивны ли подобные объяснения? Не слишком ли упрощают события? Тем не менее именно они кочуют из книги в книгу как устоявшаяся истина.

Однако могло ли так быть на самом деле? Чтобы увеличить население вдвое, надо как минимум удвоить продуктивность сельского хозяйства, иначе не накормить, не обуть, не одеть, не сохранить людей. Надо построить вдвое больше городов и сел, расширить пашни и пастбища. А было ли все это в холодной Скандинавии, из которой якобы «вышли» многочисленные полчища новоселов?

Нет, ни одна скандинавская сага не фиксирует «благоприятные условия для размножения», вдруг открывшиеся там. Наоборот, повествует о трудностях суровой жизни. Археологи тоже не фиксируют следов благополучия, вернее, манны небесной… Значит, причина в чем-то другом.

А вот на Алтае «благоприятные условия для размножения» зафиксированы четко. Они, эти условия, и породили Великое переселение народов – отток населения на юг, на запад и на север, что, в свою очередь, отметила географическая карта, которая и есть отражение реальности того времени. Новые города, страны, народы появились на ней.

Известно, зенит Великого переселения пришелся на V век, на годы царствования Аттилы. То время очень точно охарактеризовал римский сановник Ромул: «Никто из тех, которые когда-либо царствовали, не произвел столько великих дел, как Аттила, и в такое короткое время. Его владычество простирается над островами, находящимися в Океане. И не только всех скифов, но и римлян заставил он платить дань. Военная сила его такова, что ни один народ не устоит против нее».

Вот она, информация для географа. Вот канва для его географической карты.

Слова сановника можно не комментировать. В них запечатлен масштаб события, названного Великим переселением народов. Оно воистину было планетарным. Признав власть Аттилы, мир принял и тюркскую культуру! Подчинился ей… И эта культура прорастала даже в Риме, в лице «варваров», приглашенных сюда.

Впрочем, на те события можно взглянуть и с другой стороны. Известно, римляне и греки делили соседей не по этническому признаку, а иначе. Всех живущих к востоку называли скифами, к северу – кельтами или галлами. Так же как русские в свое время всех европейцев называли немцами.

В Европе, говоря о народах, подразумевали население той или иной местности. Отсюда бесчисленность «народов» Евразии. Геродот, Страбон, Птолемей, Тацит, другие античные и средневековые авторы под термином «народ» разумели лишь им понятное. Этнические признаки в термин не вкладывали. Видимо, потому, что о них не знали.

Н. М. Карамзин приводит выразительный пример того, как, опираясь на единые источники – свидетельства Страбона, Эфора, Плутарха, Птолемея и других, – историки позднего времени приходят к диаметрально противоположным выводам о происхождении скифов и кельтов. «Греки, по своему невежеству, именовали кельтами и скифами народы многие и совсем не единоплеменные», – замечает по этому поводу патриарх российской историографии.

В той связи очень точно заключение одного из исследователей: «Из-за презрения, с которым римляне и греки относились к варварским наречиям, они не могли черпать сведения из достоверных источников, и все, что говорят об этом предмете самые лучшие их писатели, или непонятно, или сомнительно». Абсолютно верное замечание. Именно так и рождались заблуждения о «народах». Из-за презрения!

В современной же науке народ и население – совершенно разные понятия.

Иное дело Восток, там жило свое, отличное от европейского представление о географии, о народах, о себе, о чем можно судить по книгам средневековых авторов. Оно не согласовывалось с греческим «глубоким невежеством»: Восток изучал жизнь по-своему. И описывал ее точнее. Страну Скифию называл Дешт-и-Кипчак, выделяя этнический признак как важнейший.

Едва ли не половину Евразии занимали к V веку тюркские земли. Однако их не называли государством – из-за огромных масштабов они были неуправляемы, – их называли страной. Необъятной страной. Всадник проезжал ее с востока на запад за восемь месяцев, а с севера на юг – за шесть. Свою родину тюрки поделили на каганаты, то есть провинции, где выбирали кагана – правителя. А в экстренных случаях, например в войну, каганом был старший, то есть предводитель рода, но только на то время, пока в нем была нужда. Выборы же сопровождала сложная дипломатическая процедура, она задействовала тысячи людей. Участвовало в ней и духовенство.

Великим ханом, или царем считался тот каган, у которого размещал ставку глава священнослужителей – апа тархан. Здесь, в этом каганате, как бы соединялась светская и духовная власть степной страны. Но стоило владыке переехать, как царем становился другой каган.

К сожалению, прошлое Дешт-и-Кипчака покоится за плотными завесами тайн, над которыми старались поколения «ученых» в церковных одеждах. Они задавали тон средневековой науке, они были ее судьями и палачами. Но факты, факты… Факты сохранялись вопреки их запретам, то неуничтожимые золотые самородки. О правде надо всегда помнить. И уметь защищать ее. Она не пропадает!

Скажем, удивительной красоты ювелирные изделия, найденные археологами в курганах Англии, Франции, Скандинавии, Египта, Эфиопии, Украины, Германии, Венгрии, Болгарии. Они удовлетворяют самому взыскательному вкусу. Их экспонируют в музеях, на выставках. И – как бы само собой забывается, что ювелирное чудо сотворено руками «диких кочевников», что это и есть плод их культуры… Факт «осязаемый», не правда ли?

А за ним стоит еще и информация о границах ареала тюркской культуры.

Несмываемые знаки Времени! Не потерянные, лишь забытые. Они, фрагменты мозаичного панно, собирают воедино былое, сводят разрозненное в целое. Собственно, историческая география как раз и занимается анализом прошлого, его реконструкцией. Наука, не терпящая вольностей.

Конечно, информация о прошлом скрыта не только в глубине курганов.

Под знаменем веры в Бога Небесного жила тюркская культура, над ней сиял крест, знак Неба. А это очень много, чтобы бесследно пропасть… В 1799 году в Венгрии обнаружили «клад Аттилы», уникальная находка раннего Средневековья. Среди других там были золотые равносторонние кресты. Точно такие кресты находили на Алтае – с кругом в центре. Это небесные кресты, где круг считался символом Единого начала, от которого, как от солнца, расходятся четыре луча Божественной благодати. На четыре стороны света. Чтобы всем поровну.

Такие кресты обнаруживаются на всем пути от Байкала до Альп, едва ли не в каждом кургане. Но о них запрещали писать. Даже упоминать о них нельзя. Такие же знаки Неба подняли в свое время над буддийскими пагодами, над армянскими храмами, они символы религии кипчаков и их единоверцев. Не спутать… Но и об этом Запад постыдно молчал. И заставлял молчать других.

Культуру Алтая не замечали, ее скрывали, но уничтожить не могли…

Древние тюрки, испытывая беду или болезнь, привлекали внимание Всевышнего тем, что рисовали себе на лбу или на макушке крест. Традиция, за которой следил священнослужитель, потом она перешла в христианство, там после причастия человек получает знак Божий, то есть крест на лбу. Святой водой его рисует священник. Видимо, в раннем Средневековье равносторонний крест появился на головных уборах – на тюбетейках, папахах, камилавках и фесках. Если смотреть на них сверху, Небу виден тот знак.

У тюрков кресты издревле украшали и конное убранство. То отнюдь не дань моде. По древним преданиям, конь связывал мир людей с Небом. Поэтому с покойником хоронили его коня. Самой древней находке креста более двух с половиной тысяч лет, он был из бронзы, то есть еще не железный.

Наличие крестов и их изображений отметило приход тюрков на Кавказ, принятие там веры в Бога Небесного. Большой вклад в изучение этого огромного массива культуры внес азербайджанский ученый Р. Б. Геюшев. Он исследовал памятники с изображениями всадников, крестов. Иногда рядом с воинами стоят священники… Конечно, ученый нашел не памятники, а факты, показывающие истинную, а не придуманную Кавказскую Албанию, ее тюркскую культуру, обосновавшуюся там.

На рисунках видно, что форма знамени у тюрков была едина – со шлыками, с крестами. Она известна по схожим археологическим памятникам Сибири, Казахстана, Саха (Якутии), Исландии, Норвегии, Дании – одинаковая. Такое же знамя на стеле в Хорнхаузене в Саксонии. Изображениям полторы тысячи лет и более… Разве то не пища для пытливого ума? И не яд для лукавого?

По штрихам, по отдельным знакам собирается и копится информация. А о тюрках известно не так уж и мало, сохранились следы их древних городов, храмов, каналов, дорог. Курганы, стелы, каменные изваяния и иные памятники позволяют очертить на карте контуры, выделив культурные ареалы, и – граница таинственной страны, как тень на солнце, появляется, словно сама собой.

Практически любая добросовестная информация полезна географу, потому что культура связана с народом и с территорией. Можно придумать любые небылицы о народе, но территорию придумать нельзя.

Поэтому находки не немые свидетели, их объединяет единство, проступающее в орнаментах, в технологии изготовления, в использовании. Единство, вернее, знак культуры чувствуется даже в пустячной вещице, попавшей в руки знающего ученого. Всюду географическая информация, которую надо лишь уметь читать… Замечено, ум человека проявляется в мелочах. Точно то же относится и к народу.

Памятуя это, уместно спросить: разве ни о чем не говорит поразительное сходство рунических памятников и курганов в Йеллинге (Дания), курганов Конунгов в Старой Уппсале (Швеция), кургана Хильдерика в Туре (Франция), курганов в Кетцендорфе – Нижняя Саксония (Германия)? Они такие, как в Казахстане, в Хакасии, на Алтае, в Дагестане, в верховьях Нила.

Единство культуры здесь заметно даже неспециалисту.

В Англии, в местечке Саттон-Ху, найденные в курганах изделия практически не отличишь от алтайских – тот же «звериный стиль». Откуда сходство? Написаны статьи и книги, а ответа нет. Церковная цензура!

Средневековые церковники, однажды сотворившие «тайну», хотели бы, чтобы она стала вечной. Неудобные то для Запада знания. Их прячут под покров невежества, которым питают народы. Но долго так продолжаться не может, ложь не вечна. Скажем, в Германии, в бассейне Рейна, нашли погребения V–VIII веков и назвали их «пережитком курганного обряда». Мол, то язычники, которых хоронили с конем. Даже золотые кресты не изменили мнения саксонцев и баварцев, которые, очевидно, не знают уже своих великих предков… Печальная истина.

«Пережитки курганного обряда» (так выразились немецкие историки) оказались могилами средневековых джентльменов, их целое кладбище, не язычников, а носителей «белой веры», которые принесли в Европу образ Бога Небесного. В Риме их называли «арианами», «арийцами». В поисках предков немцы отправляли экспедиции на Тибет, а они, оказывается, покоились рядом.

Особый интерес в этой связи представляет захоронение первого короля франков Хильдерика (Килдерика) – основателя династии Меровингов. Истинный тюрк, Царство ему Небесное. В 481 году король обрел покой в кургане, разумеется, обрел вместе с боевым конем, с удушенными рабами. Здесь все было по строгой букве тюркского обряда. Погребение ориентировано на восток – на Алтай, как того требовал обычай.

Могилу в 1653 году случайно обнаружил каменщик, расчищавший место под новый фундамент церкви. До этого место захоронения основателя католической династии Меровингов якобы не было известно, что само по себе странно. Хотя «великий хронист Франции Григорий Турский» много внимания уделял именно погребению знати. Его загадочное молчание становится понятным, если знаешь, кем был «великий хронист» и что значила его работа.

Его «История франков» – главный политический источник истории Франкского государства, а сам автор – епископ Тура в Галлии. Разве мог служитель Церкви сообщать о языческих корнях отца «крестителя франков»? Конечно не мог. И после этого уже не удивляет, что сокровища, найденные в том кургане – золотое шитье, шелковые ткани, оружие, украшения, ювелирные изделия – и хранившиеся в Национальной библиотеке в Париже, были похищены. От коллекции осталось несколько незатейливых вещиц. Пропало даже золотое кольцо, которое украшало палец первого короля франков. Однако сохранились его изображение и гипсовая копия. И этого оказалось достаточно, чтобы устранить «белое пятно» в истории Франции.

На отпечатке ясная надпись, показывающая, что имя короля имеет алтайскую основу, состоящую из двух слов: «килде» (пришла) и «ерик» (власть). Килдерик – имя традиционное у тюрков…

Собственно, все эти забытые «мелочи» и позволяют понять, как заселяли Европу, как алтайцы становились европейцами. Шел культурный обмен, историческое действо, практически не изученное. И разве случайно, что до прихода тюрков обряд похорон там был иной? Покойников сжигали.

Даже перемена в самом консервативном из обрядов говорит о приходе сюда новой культуры.

Без должного внимания покоятся и рунические памятники раннего Средневековья, их много на Западе – от Скандинавии до Греции и Испании. Всюду. Здесь и спорить-то вроде бы трудно: письменность есть письменность, она, как язык, принадлежит народу, причем народу конкретному, своему. Эти письменные памятники изучали, правда, как-то очень уж странно… в отрыве от языка, на котором написан текст. Сами по себе. И – каждый «переводчик» получал перевод, годный лишь для анекдота.

О чем говорить, если не знали, с какого языка переводят тексты?! Зато придуманы «диалекты» и древние «народы», которые вдруг исчезли.

Так история Европы становилась удивительно богатой на нелепости. Это заметно и в топонимике. Например, название Эцельские Альпы утвердилось при Аттиле, там, в районе Инсбрука, была его ставка. «Алп» на древнетюркском языке «суровый», что относилось к горному краю, но и еще «победитель». А не в честь ли победителя Аттилы (по-немецки Этцеля) названы горы?.. И Балканы – от тюрков, дословно «Горы, поросшие лесом». Дунай римляне называли Истер, а тюрки назвали Донубий, или коротко Донай – «большая река, текущая среди увалов, или в холмистой местности», вот что это означало по-тюркски.

В названии Данубий отражена древнетюркская традиция придавать рекам образ мужчины или женщины. Об этом обычае напоминает название реки на Алтае – Бия: от тюркского бий – «господин». И – Катунь, «госпожа».

О первой части названия – дон (дан, дун) надо сказать особо. Распространено мнение, будто слово восходит к иранскому дон (река). Однако это не так. Названия гор и рек, включающие слово «дон», были распространены на территориях, где с древнейших времен проживали тюрки. Например, Дон-Терек в Туве, Донхотан в Южном Алтае, Акдонгал в Казахстане. И река Сырдарья во II веке до новой эры была известна под названием Танаис, то есть Дон. В Иран название пришло вместе с тюрками.

Топонимика – это раздел географии. Порой строго даже не относящийся к самой географии… Выходит, не случайно Византия и Западная империя почти два века платили Дешт-и-Кипчаку дань, раз тот менял им по своему желанию названия их озер, рек и гор.

И тогда по-новому открываются европейские карты. Любопытно происхождение слова «Ингленд» (Англия), и оно, оказывается, из уст кипчака, завершившего англосаксонские походы V–VI веков. Перевод – «Добытая земля». При римлянах, как известно, остров называли Альбион. Приставка «инг» (с носовым звуком) в словах древнетюркского языка означала «добычу». Надо было глубоко вздохнуть и с достоинством произнести «и-ннн-г», то – звук победы!

Об этом очень хорошо и вполне достаточно сказано у Григория Турского. Он сообщает, что саксов в поход на Альбион в V веке вел будущий король Италии Одоакр. А о происхождении Одоакра известно из других источников, уже римских. Его отец гунн Эдико был послом Аттилы в Константинополе в 448 году.

Продолжать можно долго, тема богатая. Так, в древности сердцевина Римской империи, то есть Апеннинский полуостров, назывался Гесперия, однако с принятием христианства и утверждением папства топоним заменили. Надо ли объяснять почему? Ответ в начальных буквах – «апа» по-тюркски «папа», «святой отец», а «ана» (мать, родина). А топоним Италия появился чуть позже, и тоже от тюрков, он связан с последним императором Рима Ромулом Августулом, сыном духовника Аттилы, которого сверг с престола другой кипчак, Одоакр. Тот самый.

«Ытала» – по-тюркски «Отвергнувшая». Тогда в 476 году народ Рима отверг диадему и другие знаки императорской власти, назвав их «украшением трона и дворца», отправил в Константинополь за ненадобностью… То забытые страницы истории. И последним римским императором, оказывается, был тюрк.

Конечно, слово Италия было кому-то известно и прежде. Но тюрки наполнили его новым смыслом. Здесь речь идет о так называемой народной этимологии, широко распространенной в топонимике. Как заметил Э. М. Мурзаев, она возникла «из потребности как-то осмыслить непонятное имя, исходя из фонетической близости к слову родного языка».

Имя Италия стало связанным с Одоакром, отвергшим (ытала-) священные для Римской империи знаки императорского достоинства. Тогда топоним Италия и вытеснил другие названия – Государство ромеев, Гесперия, Западная империя.

Что было, то было… Едва ли не треть географических названий средневековой Европы тюркского корня. Интересна в этой связи и Германия (Аламанния, Альмания), ее прошлое. Согласно официальной истории, топоним вошел в лексикон народов примерно в I веке. Знаменитый римский историк Корнелий Тацит в труде «О происхождении германцев и местоположении Германии» назвал его «новым словом». Возможно и так.

Тацит пишет: «Слово Германия – новое и недавно вошедшее в обиход, ибо те, кто первыми переправились через Рейн и прогнали галлов (здесь и далее выделено мной. – М. А.), ныне известные под именем тунгров, тогда прозывались германцами. Таким образом, наименование племени постепенно возобладало и распространилось на весь народ; вначале все из страха обозначали его по имени победителей, а затем, после того как это название укоренилось, он и сам стал называть себя германцами».

Маловразумительное умозаключение, идущее вразрез с остальным текстом. Очевидно, оно не могло принадлежать перу Тацита.

Очень странное впечатление оставляет труд ученого, когда один абзац отрицает другой, если, конечно, их внимательно читать. Так, земли к северу от Римской империи Тацит назвал Галлией, не Германией, а народ – галлами, не германцами. Как галлы стали германцами? Непонятно. Это иная культура, иной народ. Например, в главе о гельветах и бойях ученый говорит: «оба племени – галлы». Но другие племена, упомянутые в тексте, не отличались образом жизни: воевали пешими, с дубинками (древокольем), не знали письменности, ходили в юбках, были кочевыми скотоводами.

То же самое об аборигенах Европы писал спустя столетия Прокопий Кесарийский, византийский автор VI века: «…они не только никогда не занимались верховой ездой, но и не имели понятия, что за животное такое лошадь». А Агафий в VI веке свидетельствовал о галлах так: «…лошадьми не пользуются, за исключением весьма немногих», «…почитают некоторые деревья и реки, холмы, ущелья и им приносят в жертву лошадей, быков…»

Вроде бы все ясно.

Но текст Тацита о германцах ставит в тупик. На одной странице он говорит об их дикости, жалком убожестве: «…нет у них ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища – трава, одежда – шкуры, ложе – земля». На другой странице, наоборот, есть и кони, и железо, и руническая письменность, и вера в Бога Небесного… Какой странице верить?

Если бы вся Германия действительно была такой, с конями и железом, она, возможно, задолго до Тацита победила бы Рим. Но этого не случилось, потому что ее населял народ, живший при первобытно-родовом строе, о чем известно по археологическим находкам. И авторитет даже десяти «тацитов» не затмит эту истину. Видимо, церковники приписали ученому то, о чем он не писал… Это тоже в традиции западной науки. Чему удивляться, если много раз дописывали и исправляли даже текст Библии.

Эти противоречия у Тацита, которые «разум не в состоянии подкрепить доводами», достаточно подробно разбирает Э. Гиббон, и справедливо заключает: германские племена «сами постоянно изменяли названия, отличавшие их друг от друга, и совершенно сбивали с толку удивленных подданных Римской империи». Правда фиксируя существование необычной традиции, Гиббон не объясняет, где коренятся истоки столь странного, с точки зрения европейца, обычая.

Категоричность здесь уместна вполне… Наверняка Европа слышала тюркскую речь и при Таците, как голос в многоголосом хоре народов Римской империи. О каганате Алман (Аламан) речь, конечно, не шла. Рано. Рим в I веке был в зените славы, он перенес на Рейн северную границу Империи, создал там ряд укреплений. То была целая эпоха, прославившая не одного императора. Но история не зафиксировала ни одной войны римлян с германцами, хотя отдельные серьезные столкновения, несомненно, были.

Земли за Рейном не интересовали Рим, то были «бесприютные земли», как сказал о них сам Тацит. Видимо, укрепляя восточную границу, Империя готовилась к отражению Великого переселения народов. Она знала о нем. В этом убеждает хотя бы то, что при Марке Аврелии, то есть в 171 году, иным неримлянам разрешили поселиться на землях Рима, «как они того желали». Почему? И кто такие были эти люди-всадники?

Стихийным приход алтайцев в Европу называть нельзя. Он нарастал постепенно, год от года. Лишь в III веке утвердился топоним Алман, тогда Центральной Европы коснулся поток Великого переселения народов и появился новый каганат Дешт-и-Кипчака. Самый дальний от Алтая. Его называли Алман – «Дальний». (Тюрки до сих пор отдаленные хутора и селения так и называют – «алманчи».)

Вот когда Рим узнал о «германцах» и о «германской» коннице. Воевать верхом – это искусство, с которым рождались только тюрки. У диких народов Европы, в том числе и римлян, своей конницы быть не могло. Это так же верно, как и то, что Тацит не мог слышать «новое» слово Германия в том смысле, который через два века был вложен в него.

Первый конный отряд из тяжеловооруженных всадников в римской армии создал император Галлиен приблизительно в 264–268 годах. Это элитное войско стоило очень дорого, цена одного коня равнялась цене приличного имения… Так Великое переселение народов вносило прогрессивные изменения в военное дело Запада.

Разумеется, традиция привлекать «варваров-всадников» на службу в римскую армию возникла до Галлиена. Уже Октавиан, будущий Август (63 до новой эры – 14 новой эры), заменил своих телохранителей-испанцев отрядом германцев. А Траян (98 – 117) учредил новую стражу из всадников-степняков.

О коннице надо говорить особо. У тюрков ребенка сначала сажали на коня, а потом учили ходить… Чтобы понять, что значил там конь, хватит одного факта: в тюркском языке нет ни одного иноземного слова, которое относилось бы к коню. «Кон» значило «верхом»… Тюрков на Рейн влекли не римские границы и не стражники, а залежи железной руды. Вот что искали ордынские разведчики. «Теринг» назвали они эти земли, что в переводе «нечто обильное».

С железа начиналась Аламанния. В железе причина появления «германских орд». Богатые месторождения железной руды славят эту землю поныне.

А вот галлы не знали железа, как писал монах-бенедиктинец в доносе папе, они, встретив кипчаков, «с удивлением смотрели на людей, превосходящих их телесно и духовно», дивились их одежде, оружию и – «твердости духа». То была встреча людей разных культур и разных эпох, она не могла завершиться заключением союза. Чем угодно, но только не союзом. Союз заключают равные, здесь же равенства не было и в помине.

Поэтому галлы и ушли на запад от Рейна, уступив свои земли тюркам. Они были как бы в другой категории народов…

«Германцы», или «алеманны» – это авары, барсилы, болгары, бургунды, готы, гепиды, саки, саксы, гунны, лангобарды, утигуры, куртигуры… десятки «народов», если, конечно, верить церковной науке. Но их этническую суть проясняет одна-единственная строка византийского текста 572 года: «гунны, которых мы обычно называем тюрками». И все встает на свои места.

А строка эта не единственная, что снимает «германскую проблему», порожденную самим же Западом.

В том, что путаница создана искусственно, убеждает и такая фраза историка XIX века: «Древние писатели, смотревшие на готов как на отдельную нацию, а не как на различные отрасли одной великой расы, придумали для них странные переселения и особую систему языческих понятий, но этим только сбили самих себя с толку и ввели других в заблуждение».

Значит, о странной церковной «этнографии» ученые догадывались всегда.

«Германцы» говорили по-тюркски, любили кузнечное дело, воевали на конях, пили кумыс, носили штаны, а не юбки. Эти факты из их быта известны по их же народному эпосу. Как и то, что их духом-покровителем был алтайский дракон, до XII века красовался он на знаменах «германцев», даже тех, кто служил в римской гвардии… Выходит, спор об этнической принадлежности «германцев» пустой. И даже приписанные абзацы к работе Тацита не спасают его.

Многие просто не знают, что тюрки жили по правилу – улус (род), достигший власти, давал орде (союзу родов) свое имя. Иногда орда брала имя хана-предводителя. А иногда ей придумывали прозвище, если было за что. Название появлялось и исчезало, но с ним не исчезал «германский народ», он брал себе новое имя.

«Забывая» об этом обычае, историки не могут истолковать свидетельство грека Птолемея о гуннах, который писал, что «между Бастернами и Роксоланами – Гунны». Римлянин же Тацит (умер около 117), «один из самых аккуратных наблюдателей», о гуннах вообще не упоминал. Птолемей (умер около 160) сказал о них, правда, без подробностей. Значит, гунны в начале II века были известны только в Восточной Европе.

Заметьте, красноречивый факт. Он говорит о том, что за сорок лет, прошедших со дня смерти Тацита, в Европе на арену истории вышли гунны, то есть германцы. Правда, их появление выглядело скромно. Они были почти незаметны среди прочих племен. Но что-то заставило Птолемея отметить их. Ведь тюрки селились на малообитаемых землях, а потому заселение ими Европы шло мирно, без войн. Это и свидетельствует Птолемей.

Во всяком случае, лишь к IV веку имя гуннов получает широкую известность.

Его обычаи, традиции, род занятий, разумеется, тоже не менялись. Германцы по-прежнему почитали коня, их предводители обращались к коням за предсказаниями. И воевали они с той же, степной тактикой, притворно отступали, потом поворачивали и били увлеченного погоней противника. При нападении, как положено тюркам, кричали «Ура», что на их древнем языке значило «Бей», «Рази» и что враги принимали за пугающее рычание.

«Лишь у германцев, – писал Тацит, не ведавший об алтайских традициях, – в обыкновении обращаться за предсказаниями к коням». Они подолгу наблюдали за их ржанием и фырканьем. И никакому другому предзнаменованию не было большей веры, чем этому.

Тот удивительный обычай сохранялся у тюрков на протяжении веков. Так, более чем через тысячу лет после Тацита другой европеец, Рубрук, попавший к тюркам, с изумлением писал о служанке, которую «госпожа посылала поговорить с каким-то конем и спросить у него ответов». И в XX веке, например, у кумыков бытовало выражение: «Пойти посоветоваться в стойло к коню».

9 мая по традиции германцы собирали всех белых кобылиц в табунах и освящали их, «считая коней посредниками богов». Каждый месяц «варвары» выходили встречать молодую луну, и только в полнолуние начинали они самые важные свои дела – тоже непременный обычай Алтая… Много, очень много было в жизни германцев не европейского. На удивление.

Тот же «германский» народ гепиды или гепанта появились среди них не случайно. Старинная легенда рассказывает о том, как орда переправлялась через какой-то водоем, как отстал один род – его судно застала стихия, и оно пришло последним… словом, «гепид» значит «ленивый». Здесь непереводимая игра тюркских слов, дословно «гепи анта» – «там и сушись».

В европейских хрониках записано: от гепидов «отделились лангобарды и авары».

Но с аварами история иная, ее детали разбирает Э. Гиббон. Орда аваров в VI веке бежала с Алтая в Европу, за ним Великий хан отправил погоню, но неудачно, те скрылись на Кавказе, в крепости Анжи, потом пытались пробраться на службу в Константинополь, не получилось, и они вышли к Альпам. Особого расцвета авары достигли при хане Бояне, который во всем подражал Аттиле, даже поселился в одном из его дворцов.

А до него этот дворец и часть подчиненной ему территории сделал «центром нового государства король гепидов Ардерик». Иначе говоря, «поместье» обретало нового хозяина, а с ним и новое название.

«Авары утвердили свое владычество от подножия Альп до берегов Эвксинского Понта», – отметил Гиббон. Власть взяла уже эта орда, и на исторической арене Европы появился очередной «новый народ». О нем рассказал в VII веке Феофилакт Симокатта, подданный Византии. Авары, а ныне это баварцы, до XVI века говорили по-тюркски. И некоторые из них, как говорят очевидцы, до сих пор помнят, что они тюрки…