Текст книги "Ватерлоо. Битва ошибок"

Глава пятая
Наполеон Первый. Срок второй

«Да, он уже не тот, что прежде». Всё, что нужно знать о Наполеоне в кампании 1815 года, в одной фразе генерала Вандамма, произнесенной ровно за день до Ватерлоо. Вандамму вторили многие из тех, кто видел императора в те дни. Спустя годы мы, оценивая действия Наполеона, можем лишь с сожалением повторить. Да, действительно – не тот.

Что случилось с человеком, который подчинял всех и вся своей воле? Где неукротимая энергия? Куда делась способность принимать молниеносные, а главное – верные решения? Почему он будто смотрит на происходящее со стороны?

У столь высоко ценимого Мариной Цветаевой Людвига ответ простой – возраст. Для тех, кто не успел подсчитать, Наполеону 46 лет. Столько же – Веллингтону, Нею и Сульту. Груши – 49. Просто клуб пенсионеров!

И почему всего лишь год назад, когда император блистательно проводил кампанию 1814 года, никто не вспоминал про его возраст? Нет, он не был старым, но он стал другим.

Возможно, дело в болезни? Это очень популярная версия. Ее придерживались создатели фильма «Ватерлоо», а Род Стайгер прекрасно изобразил «болезнь». Бледный, капли пота на лбу… Он вынужден постоянно отдыхать, выключаться из процесса. Драматично и вызывает сочувствие.

Какие-то проблемы со здоровьем у Наполеона, конечно, были. Камердинер Маршан пишет о том, что на Эльбе у него случились два приступа желудочной болезни, сопровождавшихся сильной рвотой. Сам Маршан и задается вопросом – были ли то симптомы болезни, которая станет причиной смерти императора? Честно признается, что не знает. Но в целом, как свидетельствует камердинер Наполеона, состояние его здоровья никаких опасений, в том числе у врачей, не вызывало.

Весной 1815 года к императору возвращается Меневаль, его секретарь, до того служивший у Марии Луизы. Меневаль потрясен – Наполеон выглядит тяжелым, обрюзгшим и крайне усталым. Он то энергичен, то впадает в апатию. И, по мнению Меневаля, он болен. Чем? Непонятно, хотя в «диагнозах» недостатка нет.

Определенно, физическое состояние Наполеона было неважным. Дело тут, однако, не только, а точнее, не столько в болезнях, сколько в наслоении самых разных проблем.

Во-первых, император крайне тяжело переживал разлуку с женой и сыном. Потом он узнал еще и об измене Марии Луизы и о том, что она просто отказалась от него. Это удар, который он так и не смог пережить, причина депрессии, которая любого человека лишает сил.

Во-вторых, он оказался в ситуации, которые терпеть не мог. Когда слишком многое зависело не от него.

В-третьих, Наполеон, возможно, действительно переоценил свои силы. Он спал по три часа, работал на износ, но если раньше организму помогала близость цели и возможность ее достичь, то теперь – всё по-другому.

Вот что пишет Меневаль:

«Я увидел, что он больше не выглядит воодушевленным той убежденностью в успехе, которая прежде придавала ему такую уверенность. Казалось, что вера в удачу, вдохновившая его спланировать дерзкое предприятие по возвращению с острова Эльба и поддерживавшая его во время его марш-броска через всю Францию, покинула его, стоило ему приехать в Париж. Он не чувствовал более, что его поддерживают с ревностным и преданным усердием, к которому он привык, но чувствовал, что ему мешают вставшие перед ним препятствия».

Странно говорить подобное, но чудо, каким и был «Полет Орла», сослужило дурную службу. Всё получилось так легко, что, когда возникли настоящие трудности, Наполеон оказался к ним просто не готов. В Париж он пришел с венком из надежд, к Ватерлоо уходил с грузом из разочарований.

Болезнь, стресс, утраченные иллюзии, в результате – «он уже не тот, что прежде». Но он всё еще оставался величайшим военачальником в истории! Или снова «уже нет»?

Как известно, Наполеон свою «Науку побеждать» не написал. Не существует вообще ничего похожего на более-менее подробное изложение его взглядов на тактику и стратегию, которое было бы создано им самим. Более того, зачастую его суждения по военным вопросам весьма противоречивы. Это свойственно императору.

Но есть его сражения, а их – шестьдесят, которые и позволили создать монументальные труды, посвященные искусству Наполеона. Есть эталонные работы Клаузевица, Жомини и еще десятки других, самых разных.

Разбираться в тонкостях мы не будем, ведь впереди вполне конкретная цель – Ватерлоо, но есть несколько принципиально важных вещей.

Именно Наполеон совершил настоящую революцию в стратегии, изменил само отношение к войне. Если начинаешь войну, то цель ее – не только разгромить противника, но и достичь полной победы над ним. Не только над армией, но и над государством.

При таком подходе старые войны, которые длились по много лет, с попытками изморить врага, с долгими осадами крепостей, просто ушли в прошлое.

Цель диктовала средства. Навязать решающее сражение, бить соперника по частям, обеспечивать преимущество в нужном месте и в нужное время – так выглядела новая война, предложенная Наполеоном Европе. Дальше – чистое мастерство.

Кроме того, никто до Наполеона не ценил столь высоко моральный дух армии, никто так тщательно не работал над его укреплением. Император сделал солдата героем нации, каждый мальчишка-барабанщик действительно верил в то, что в солдатском ранце может лежать маршальский жезл.

Можно, конечно, вспомнить еще и про новый уровень штабной работы, и про организационные усилия, но всё это не так уж важно по сравнению с главным. Наполеон не только придумал что делать, но и показал как. И гений его был столь велик, что ни до, ни после никто не продемонстрировал ничего подобного.

При всем богатстве своего таланта император чаще всего использовал две стратегические схемы. Это не значит, что он не импровизировал, для Наполеона не существовало догм, но всё же определенная закономерность прослеживается.

Первая. Когда его армия превосходила противника в численности или не уступала ему, Наполеон предпочитал обходной маневр, для того чтобы зайти в тыл неприятеля.

Вторая. Ее обычно называют «стратегией центральной позиции». Император применял ее, когда имел дело с несколькими армия противника, когда его собственные войска уступали врагу в численности. Смысл заключался в том, чтобы не дать противнику объединиться, бить его по частям, занимая позицию между армиями. Именно так он действовал в кампанию 1814 года – и добивался успеха.

В 1815-м перед ним та же задача. Наполеон просто должен сделать то, что делал уже неоднократно. План простой и, на самом деле, очень хороший. Основанный на прежнем опыте и сведениях, которыми располагал император. В Бельгии у него много тайных сторонников, и он получает точные данные о том, как распределены войска Блюхера и Веллингтона, сколько времени им нужно для того, чтобы объединиться, а главное – где именно следует занять ту самую центральную позицию, которая позволит уничтожить противников поочередно.

Успех плана зависел от элемента внезапности и скорости продвижения войск. Секретность, скажем забегая вперед, Наполеону обеспечить удалось. Еще раз повторим – план отличный. Армия – прекрасная. Во главе ее – лучший полководец всех времен и народов. Только ошибки он уже сделал.

Назначения. Ней, Сульт, Груши… Всё это, конечно, станет ясно только во время кампании, но остается вопрос – почему он ошибся?

Существует много разных объяснений. Самое популярное – он хотел доказать всему миру, что «лев еще не повержен». Что он может выиграть с кем угодно, что он исправит промахи и повлияет на ситуацию. Так было. И много раз. Только «госпожа Удача» не отправилась в Бельгию с «Армией Севера». А ее командир действительно был не тот, что прежде.

Шаррас, внимательно изучивший все воспоминания близких к Наполеону людей и откровенно сочувствующий императору, дает такой портрет:

«Тот же огонь блистал в его глазах, так же могуч был его взгляд, но вся фигура осунулась, разжирела, лицо отекло, а щеки обвисли, заметно было, что он дряхлеет. Сон его был тяжел, и император не мог подчинить своей воле эту потребность, как прежде, то есть спать сколько и когда захочет. Продолжительной и быстрой верховой езды он совсем не мог переносить.

Быстрота, сила и глубина соображения в нем сохранились, но мысль уже не так последовательно и настойчиво вырабатывалась в голове, а самое худшее было то, что Наполеон утратил прежнюю энергию и решительность.

…Он долго не решался приступить к чему-нибудь, приступив, опять колебался и, наконец, в самом исполнении не оставлял своей мнительности. От его прежней настойчивости осталось только упрямство, качество для него роковое, ему непременно хотелось видеть вещи в выгодном, а не настоящем их свете».

III. Союзники

Предисловие

Причудливы бывают изгибы истории. В последней битве Наполеона ему противостояли два полководца. Люди заслуженные, но столь разные, что просто диву даешься – как у них получилось победить императора?

Герцог Веллингтон. Сноб, как все английские аристократы, давно уже не только генерал, но и политик. Осторожный и методичный.

Фельдмаршал Блюхер. Грубоватый, простой, недалекий. Отчаянный рубака.

Веллингтон не проиграл французам ни одного сражения, Блюхера Наполеон и его маршалы били много раз, и жестоко.

Веллингтона и Блюхера ненавидят не только бонапартисты, но и все романтики. Первого обзывают «напыщенным индюком», второго – «полным ненависти солдафоном». Романтики – люди эмоциональные, чувства у них преобладают над разумом.

Но зачем Наполеон поддался эмоциям? Почему он упорно недооценивал Веллингтона? Почему не брал в расчет те сильные качества Блюхера, которые были ему известны?

Да, он и прежде часто относился к противникам с пренебрежением, есть такой грех у императора. Только раньше у него были и второй шанс, и третий, а сейчас – только один.

Глава первая
Старик Вперед и его солдаты

Вмолодом возрасте Гебхард Блюхер фон Вальштадт удостоился рекомендации от короля Фридриха Великого: «Ротмистр Блюхер уволен со службы и может убираться к черту!»

Строго говоря, наказывать офицера было за что. Даже в гусарской среде он приобрел репутацию отчаянного. Храбрость и дерзость – качества, которые он сохранит и в старости. А уж в бурной гусарской юности… Вино, женщины, карты, дуэли, неподчинение старшим по званию – полный набор.

Великий король оказался не только строгим, но и мстительным. Тщетно умолял Блюхер простить его и вернуть в армию – Фридрих был непреклонен.

Из карьеры вычеркнуты почти пятнадцать лет, только после смерти Фридриха II, в 1786 году, Блюхеру разрешают вернуться в армию. В 1789 начинается Французская революция, Блюхеру уже сильно больше сорока, а он всего лишь майор!

Зато теперь дела сразу пошли в гору. Блюхер остепенился, а смелость и решительность никуда не делись. «Позор 1806–1807 годов», когда Наполеон просто уничтожил Пруссию, Блюхер пережил уже в чине генерал-майора.

С этой кампании начинается и история особых отношений между прусским полководцем и французским императором. Блюхер оборонял Любек и, когда вынужден был сдаться, вписал собственноручно в документ такие слова: «Я капитулирую потому, что у меня нет ни хлеба, ни боеприпасов».

Наполеону это сильно не понравилось, и во время мирных переговоров в Тильзите в 1807-м, он предъявит королю Фридриху Вильгельму III требование – удалить Блюхера из армии. Прусский монарх безропотно согласится.

Довольно странная история. Наполеон, в отличие от того же Фридриха Великого, вовсе не был мстительным. Уважительное отношение к противнику в те времена вообще дело общепринятое. Отчего же император так взъелся на Блюхера?

Во-первых, Наполеона взбесило поведение Пруссии накануне войны. Все эти громкие заявления «наследников славы Фридриха II», эффектные жесты вроде того, когда офицеры прусской армии пришли точить сабли о ступеньки французского посольства в Берлине. Его стремление «наказать Пруссию» действительно выглядит чем-то уж очень личным. В Тильзите он скажет русскому царю про пруссаков: «Эта подлая нация не заслуживает права на существование». Действительно странно. Австрийцы воевали против него куда чаще, но никогда ничего подобного он о них не говорил.

Во-вторых, что уже имеет прямое отношение к Блюхеру, Наполеон, будучи человеком упрямым, очень не любил других упрямцев. В Блюхере он чувствовал непокорность, какую-то силу, что-то, что в тот момент он и сам вряд ли смог бы объяснить. Просто дар предвидения какой-то, ведь в лице Блюхера он приобрел едва ли не самого последовательного своего врага.

Ненавидел ли Блюхер Наполеона? Еще как! И тут хочется спросить у тех горячих поклонников императора, которые терпеть не могут Блюхера, – а за что, собственно, он должен был любить Наполеона? Блюхер – патриот, националист, его Родину унизили, как он отнесется к такому? А многочисленные поражения, которые потерпел Блюхер? «Забыть и простить»?

Словом, у прусского фельдмаршала более чем достаточно оснований для того, чтобы сильно не любить Наполеона. Поскольку человек он прямой, горячий и эмоциональный, Блюхер и отдался этому чувству со всей страстью, на которую был способен.

В Тильзите Наполеон, как ему казалось, сделал всё для того, чтобы Пруссия больше не поднялась. Лишил ее территорий, обложил огромной контрибуцией, сократил армию до 40 тысяч человек. Как часто бывает в истории, результат оказался прямо противоположный.

Король наконец решился на масштабные реформы, одной из которых стала военная. Комиссию по преобразованиям в армии возглавлял Шарнгорст. Блюхер, по известным причинам, в нее входить не мог, но настоял на том, чтобы в комиссии работал его начальник штаба генерал Гнейзенау.

В 1807 году в Пруссии отменили крепостное право, и вскоре после этого была введена всеобщая воинская повинность. От «наследия Фридриха Великого» решительно избавлялись – отменили муштру, телесные наказания, срок службы в армии был снижен до пяти лет. Но вводилась система резерва и прохождения сборов, что позволяло стране при желании практически мгновенно увеличить численность армии, и не за счет простых новобранцев, а людей, уже прошедших военную подготовку. Обходить запреты Наполеона позволял и ландвер, местное ополчение, куда призывали на короткий срок.

Конечно, плоды реформы появились не сразу, да и недостатков хватало. Отсутствие средств не позволяло как следует экипировать и вооружить войска, штабная работа и интендантская служба пока еще не на высоком уровне. Да и «ландвер», конечно, по уровню подготовки заметно уступал регулярным частям.

И всё же именно в те годы закладывались основы для появления великой армии, той, которая при Бисмарке и Мольтке-старшем станет лучшей в мире. Всё только начиналось, однако уже в скором времени Наполеон убедится в том, что пруссаки совсем не похожи на тех, кого он бил в 1806-м, что они теперь мощная и боеспособная сила. И что у них есть хорошие полководцы.

Гебхарт Леберехт фон Блюхер, князь Валыштадский, фельдмаршал

Отлученный от армии Блюхер находит чем заняться. Он – генерал-губернатор Померании, да к тому же активный сторонник Тугебунда, национально-освободительного движения, антифранцузского естественно.

Со свойственной ему горячностью, вдохновленный неудачами Наполеона в Испании, Блюхер намерен, ни много ни мало, поднять восстание. От этой затеи его с трудом удалось отговорить, но император о воинственных настроениях Блюхера узнал.

Накануне похода на Россию он потребовал от короля Пруссии отстранить Блюхера от какой бы то ни было деятельности. Отказать императору Фридрих Вильгельм не смог.

Раздосадованный Блюхер удалился в свое поместье. Никто не хотел даже общаться с опальным генералом. Впоследствии Блюхер вспоминал о тех днях как самых тяжелых в его жизни. Ненависть его к Наполеону крепла, ждать «часа мести» оставалось недолго.

Сокрушительное поражение Наполеона в России Блюхер воспринял как сигнал – и вскоре его вернули в армию, причем сразу назначили главнокомандующим. В 1813-м Блюхер, которому было уже больше семидесяти лет (!), превращается в одну из ключевых фигур в противостоянии Европы с Наполеоном.

Пора оценить феномен Блюхера-полководца. Умное слово «феномен» в отношении плохо образованного Блюхера здесь более чем уместно. Казалось бы, трудно отнести к числу выдающихся военачальников того, на чьем боевом счету поражений едва ли не больше, чем побед. Еще труднее отыскать такого в эпоху, когда безраздельно владычествовал Наполеон, мерило мерил. Найдутся и те, кто скажет: да только Ватерлоо сделало его знаменитым! И будут отчасти правы.

Однако что-то же позволило Блюхеру сделать Ватерлоо. Берем на себя смелость утверждать, что, когда выделяться на фоне Наполеона было крайне трудно, Блюхеру это удалось. Почерк, стиль – такие слова вряд ли подходят к описанию его талантов. А вот лицо у него точно было, ни с кем не спутаешь.

Начнем с иррационального. Однажды Веллингтон сказал, что многие из генералов, которым предстояло сразиться с Наполеоном, были, дескать, «наполовину разбиты еще до начала сражения». Страх! Одни просто боялись, другие – боялись в этом признаться. Блюхер же не только ненавидел французского императора, но и относился к нему с глубочайшим презрением.

Такое невозможно представить, ведь, повторим, Наполеон бил его многократно! Но на Блюхера крики «Да здравствует император!», доказывавшие присутствие Наполеона на поле боя, не производили ни малейшего впечатления. Каждый раз, вступая в противоборство с Наполеоном, Блюхер был уверен в победе, и никакие неудачи его веру не поколебали. Характерно, что эту особенность прусского полководца признают и его критики, правда, оговаривают – всё от недалекого ума.

Что ж, Блюхер не философ, правда. Зато он обладал здравым смыслом, который подчас бьет ум, знал свои сильные и слабые стороны и никогда даже не пытался никого из себя изображать. Однажды, на каком-то торжественном обеде, Блюхер поразил присутствующих, заявив: «Сейчас я сделаю то, что никто из вас сделать не сможет. Поцелую собственную голову». Встал, подошел к своему начальнику штаба Гнейзенау и поцеловал его.

Гнейзенау, автор многих книг по топографии, штабной работе, был прекрасно образован. Стратегия и тактика, маневры, диспозиция – всё это Блюхер отдавал на откуп своему подчиненному. Но окончательное решение всегда оставалось за командующим. И Блюхера (здесь он похож на Наполеона) просто обожали солдаты.

Можно даже сказать, что Блюхер водил в бой не солдат, а людей, которых он мог зажечь так, как никто из его современников, включая и Наполеона. Императора боготворили, для армии он был небожителем, а к Блюхеру солдаты относились как к отцу. Они называли его Старик Вперед, так как «вперед» – едва ли не единственное слово, с помощью которого он управлял войсками.

Решительный старик с горящими глазами, с развевающимися седыми волосами, с трубкой с длинным мундштуком в руке – какой впечатляющий образ! Солдаты готовы были идти за ним в огонь и воду.

Блюхер ушел из армии после окончания кампании 1814 года. С явным неудовольствием он наблюдал за тем, что происходит на Венском конгрессе, где Пруссию, по его мнению, «отодвинули в сторону». Весть о бегстве Наполеона с Эльбы привела его в восторг! «Да это же самая редкая удача, которая когда-либо выпадала на долю Пруссии! Теперь снова начнется война, и то, что не удалось на конгрессе, можно сделать совсем по-другому!»

Блюхер полон надежд. Еще бы, ведь именно прусской армии, расквартированной в Нидерландах, предстояло первой сразиться с Наполеоном. Да, были еще англичане, отношения с которыми далеки от совершенства. Однако выбирать не приходится. Блюхер встречается с королем и немедленно отбывает к армии, в Намюр, который станет его штаб-квартирой.

В армии Блюхера – чуть больше 100 тысяч пехоты, 12 тысяч кавалеристов и 296 пушек. Все разделены по корпусам.

I корпус генерала Цитена стоял близ Флерюса и Шарлеруа. II корпус генерала Пирха Первого – у Намюра, где находилась ставка, III корпус генерала Тильмана – у Сине. Последний, IV корпус генерала Бюлова – рядом с Льежем.

…В 1815 году, уже после Ватерлоо, английский изобретатель Джордж Стефенсон назвал модель своего паровоза «Блюхер». Очень подходит для паровоза. Надежно, просто и – только прямо. Блюхер готов атаковать Наполеона сразу по прибытии к войскам, но и он, и Веллингтон имеют инструкции. Французскую границу не переходить, ждать подкрепления. Что еще? Ах да, начальник штаба пруссаков, генерал Гнейзенау, откровенный англофоб. Он всё время убеждает Блюхера не доверять «сыновьям Туманного Альбиона»…