Текст книги "Десять талантов. Небольшие истории про больших людей"

«Не напрасно, не случайно…»

А стихи остались. Пушкин их не публиковал. Но потом всё-таки поместил в альманахе «Северные цветы» на 1830 год. Дело шло к свадьбе. Поэт старался обратить в гонорар всё, что годилось для печати.

Тут и началась эта удивительная история. Стихи прочитал митрополит Московский Филарет. Святитель очень любил литературу. И вдруг – крик пушкинской души! Рука потянулась к перу, перо – к бумаге:

 
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана.
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.
 

Святитель отвечал на каждое слово поэта, не изменял ни рифмы, ни размера стихов:

 
Сам я своевольной властью
Зло из тёмных бездн воззвал,
Душу сам наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал.
 

Как святитель всё поворачивал: посмотри на себя, признай свою вину. И только последняя строфа – вывод и назидание – получилась не похожей на пушкинскую:

 
Вспомнись мне, Забытый мною!
Просияй сквозь мрачных дум!
И созиждется Тобою
Сердце чисто, правый ум.
 

Обратись к Богу, покайся, попроси: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей»! (Пс. 50:12).

Ответ

Митрополит Филарет отдал свой опус Елизавете Михайловне Хитрово – любимой дочери фельдмаршала Кутузова. Она дружила с Пушкиным и сообщила поэту, что тот может забрать у неё «стихи христианина», к нему обращённые. Просила приехать.

Но влюблённый Пушкин не спешил. «Вы должны считать меня очень неблагодарным, очень дурным человеком, – писал он Елизавете Михайловне в январе 1830 года. – Но заклинаю вас не судить по внешности. Мне невозможно сегодня предоставить себя в ваше распоряжение – хотя, не говоря уже о счастье быть у вас, одного любопытства было бы достаточно для того, чтобы привлечь меня. Стихи христианина, русского епископа на скептические куплеты! – это, право, большая удача».

Видите, он уже называет свои стихи скептическими куплетами. Что было – то прошло.

Наконец стихи митрополита Филарета у Пушкина. Поэт прочитал их.

Есть такая версия, что Елизавета Михайловна Хитрово попросила Александра Сергеевича написать ответ. Но гораздо вероятнее, что это желание возникло у него самого. Удивительные, глубокие слова родились в душе Пушкина:

 
И ныне с высоты духовной
Мне руку постираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
Твоим огнём душа палима,
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
 

Холера

Прошло несколько месяцев. В холерную Москву приехал император Николай I. 29 сентября 1830 года, встречая его, митрополит Филарет произнёс проповедь на паперти Успенского собора в Кремле:

– Благочестивый государь! Цари обыкновенно любят являться царями славы, чтобы окружать себя блеском торжественности, чтобы принимать почести. Ты являешься ныне среди нас как царь подвигов, чтобы опасности с народом твоим разделять, чтобы трудности препобеждать. Такое царское дело выше славы человеческой, поелику основано на добродетели христианской…

Пушкин в это время был в своём нижегородском имении Болдино. И застрял в холерном карантине. Он очень волновался за невесту. Наталья Николаевна оставалась в Москве. И когда прочитал в газете проповедь митрополита, отозвался на неё стихами. В них вспомнил, как когда-то Наполеон посетил чумной госпиталь, чтобы ободрить обречённых на смерть:

 
Оставь герою сердце; что же
Он будет без него? Тиран!
 

«Героя» Пушкин напечатал без подписи. Он не хотел выглядеть заискивающим перед царём. Возле всякого государя таких полно.

Проповедь митрополита Филарета запала в сердце Пушкина. И через пять лет Александр Сергеевич снова вспомнил о ней в журнальной статье. Писатель рассказывал тогда о собрании сочинений Георгия Кониского, архиепископа Белорусского, вспоминал его приветственную речь Екатерине II. И добавлял: «…по нашему мнению, приветствие, коим высокопреосвященный Филарет встретил государя императора, приехавшего в Москву в конце 1830 года, в своей умилительной простоте заключает гораздо более истинного красноречия».

Вот оценка слов святителя! И дана она гениальным поэтом.

Митрополит Филарет «с высоты духовной» простирал руку к нуждающемуся в помощи поэту. Тот отвечал – благодарностью. Господь посылает нас друг другу. Жаль, что мы не всегда замечаем это.

Пушкин. Безоговорочная победанад тёщей

Александр Сергеевич Пушкин был неотразим – обаянием ума, таланта, слова. Неотразим для тех, кто ценил эти дары. К тридцати годам он твёрдо решил жениться. На примете у него была Наталья Николаевна Гончарова – изысканная юная красавица. «Чистейшей прелести чистейший образец», – как гениально сказал о ней он сам. И что чрезвычайно важно для Пушкина – без фальши.

Наталья Николаевна некоторыми чертами напоминала поэту другую девушку – Татьяну Дмитриевну Ларину, им же созданный идеальный женский образ, героиню «Евгения Онегина»:

 
Тиха, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой…
 

Наталья Николаевна тоже выделялась среди родни. Была тактична, неразговорчива, замкнута и, как казалось, холодна. При этом образованна, начитанна. Конечно, она знала стихи Пушкина. Сама сочиняла. И хотела стать женой Александра Сергеевича.

Он был старше неё на тринадцать лет. В 1828 году посватался – и не получил согласия: Наталье Николаевне всего шестнадцать, ей рано думать о замужестве.

Пушкин уехал из Москвы – в тоске и всё-таки с надеждой. Опять посватался через два года. И тут восемнадцатилетняя девушка приложила немало усилий, чтобы их брак состоялся. А препятствий было много. Одно из них – мать невесты Наталья Ивановна. Будущая тёща Пушкина.

Тёща

Наталья Ивановна порой бывала невыносима. Жизнь её не баловала – и она ожесточилась. Муж спивался, его объявили психически больным. Свёкор расточал имение с любовницей-француженкой. При этом в семье – семеро детей, которых надо ставить на ноги.

Тёща категорически настроилась против Пушкина. Она оценивала только отрицательные стороны: неблагонадёжный вольнодумец под надзором полиции, без денег, картёжник. Но её дочь любила человека, с которым невозможно было никого сравнить, рядом поставить. И уговорила родительницу принять предложение поэта.

Вот тут и началось! Александр Сергеевич и Наталья Ивановна ругались нещадно. А щадить бы надо – юную Наташу. Но она взрослела и умнела под этим перекрёстным огнём. Настойчиво гнула свою линию.

Свадьба откладывалась. Сначала потому, что умер дядя Пушкина. Потом оказалось, что у Гончаровых нет денег. Пушкина это не волновало: он соглашался взять жену без приданого. А тёща? Разве она могла такое допустить?! И Александр Сергеевич уехал в Болдино, чтобы заложить имение. На три месяца задержался там из-за эпидемии холеры.

Накануне отъезда Пушкин разругался с будущей тёщей и написал невесте, что она совершенно свободна, а он… женится только на ней или не женится никогда. И Наташа опять мирила маму с женихом – заочно.

Александр Сергеевич дал Наталье Ивановне в долг одиннадцать тысяч на приданое. Понятно, что этих денег ему потом не вернули. Но он выкупил невесту.

Бегство из Москвы

Александр Пушкин и Наталья Гончарова венчались в Москве в храме Большого Вознесения у Никитских Ворот 18 февраля 1831 года, по новому стилю – 2 марта. Значит, в последний момент перед Великим постом.

Вероятно, Пушкин волновался, был напряжён. Уронил обручальное кольцо, неловко держал свечу – и та погасла. Он был суеверен:

– Плохие предзнаменования.

Но вскоре писал: «Я женат – и счастлив…». Планировал прожить в Москве полгода, но через три месяца после свадьбы супруги переехали в Царское Село под Петербург. Бежали от тёщи. Как многим женщинам, у которых не сложилась личная жизнь, Наталье Ивановне казалось, что она знает рецепт счастья дочери. Но Александр Сергеевич был непреклонен: не может восемнадцатилетняя женщина командовать в доме тридцатидвухлетнего мужчины.

Жили Пушкины замкнуто. К ним приезжали Жуковский, Гоголь. Наталья Николаевна привыкала общаться с интереснейшими людьми. Она сразу стала помогать мужу: выполняла его поручения, переписывала тексты.

В большой свет супруги не стремились. Так был настроен Александр Сергеевич. Но императорская семья прибыла в Царское Село, и Наталью Николаевну пригласили к царице.

Они даже не поссорились

Зимой Пушкины жили в Петербурге. Наталья Николаевна училась вести дом, а это серьёзное дело. Частенько муж хвалил её за успехи. Супруги бывали на балах, принимали гостей. В мае 1832 года у них родилась дочь Мария, через год с небольшим – сын Александр. Машка и Сашка – так звал их отец.

Долг великого писателя – создавать великую русскую литературу. Пушкин пробовал все жанры, получалось – гениально. Изучал историю России. Летом 1833 года отправился на местности расследовать восстание Емельяна Пугачёва.

Муж и жена часто обменивались письмами. О семье Александр Сергеевич постоянно думал, жил её жизнью. По дороге он заехал к тёще в имение Ярополец. 26 августа Пушкин поздравил супругу с именинами и рассказал о тёще: «Она живёт очень уединённо и тихо в своём разорённом дворце и разводит огороды…»

Наталья Ивановна окончательно рассталась с мужем. Казалось бы, её активность в отношении дочери должна возрасти, но произошло наоборот. Тёща Пушкина искала утешения в молитве, совершала паломничества в Иосифо-Волоцкий монастырь.

21 октября из Болдина Пушкин спрашивал жену: «Что-то моя беззубая Пускина (у Маши долго не росли зубки)? Уж эти мне зубы! – а каков Сашка рыжий? Да в кого-то он рыж? не ожидал я этого от него». «Машку, Сашку рыжего и тебя целую и крещу. Господь с вами».

Он очень любил детей. Тёща оценила это. С зятем она даже не поссорилась.

Растёт семья – растут заботы

Весной 1834 года Наталья Николаевна уехала с дочерью и сыном к матери в Ярополец. Пушкин писал ей 18 мая: «Мой ангел! поздравляю тебя с Машиным рождением, целую тебя и её. Дай Бог ей зубков и здоровья. Того же и Саше желаю, хотя он не именинник». «Здорова ли ты и дети? спокойна ли ты?» «Никто не должен знать, что может происходить между нами; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни».

25 августа Пушкин с женой были в калужском имении Полотняный Завод, и Александр Сергеевич тепло обращался к тёще: «…поздравляю Вас со днём 26 августа (именинами. – Прим. сост.); и сердечно благодарю Вас за 27-ое (день рождения Натальи Николаевны. – Прим. сост.). Жена моя прелесть, и чем долее я с ней живу, тем более люблю это милое, чистое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Богом».

В октябре Александр Сергеевич опять навестил тёщу всё в том же Яропольце – и опять нашёл тёплый приём. Тёща была безоговорочно побеждена его любовью к жене и детям. А что может быть прекраснее, чем победа любви?

«А мы с тобой вдвоём»

Пушкину хотелось уехать из столицы, поселиться в деревне. Вот его стихи 1834 года:

 
Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит,
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить… и глядь – как раз – умрём.
На свете счастья нет, но есть покой и воля,
Давно завидная мечтается мне доля –
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.
 

Он хотел продолжить так: «О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню – поле, сад, крестьяне, книги; труды поэтические – семья, любовь, etc., религия, смерть».

Но Пушкины по-прежнему жили в Петербурге и даже взяли к себе сестёр Натальи Николаевны – Екатерину и Александру. Муж возражал, считал, что в семье не должно быть посторонних. Но жена настояла на своём.

Благорасположение тёщи

25 сентября 1835 года Александр Сергеевич писал жене из Тригорского: «Здорова ли ты, душа моя? и что мои ребятишки? Что дом наш, и как ты им управляешь? Вообрази, что до сих пор не написал я ни строчки; а всё потому, что не спокоен. В Михайловском нашёл я всё по-старому, кроме того, что нет уж в нём няни моей, и что около знакомых старых сосен поднялась во время моего отсутствия молодая сосновая семья, на которую досадно мне смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу».

Детей у Пушкиных четверо: родились Наташа и Гриша. Отношения Пушкина с тёщей – самые сердечные: «Милостивая государыня и матушка Наталия Ивановна, искренно благодарю Вас за подарок, который изволили Вы пожаловать моему новорождённому…»

Той осенью Наталья Николаевна Пушкина познакомилась с Дантесом, который стал преследовать её, говорить и писать о любви к ней. Вряд ли она интересовала его. Это вокруг Пушкина сгущались чёрные тучи, и в Дантесе явно проявили себя силы, которые стремились уничтожить русского гения.

Дуэль и убийство

Осенью 1836 года друзья Пушкина и он сам получили грязные анонимные письма. Александр Сергеевич понял, от кого они, и написал голландскому посланнику Геккерну, который почему-то усыновил взрослого человека – Дантеса. Но до дуэли не дошло. Дантес сделал предложение сестре Натальи Николаевны – Екатерине. И та согласилась стать его женой.

Венчание состоялось 10 января 1837 года. Наталья Николаевна присутствовала в храме, но ни она, ни её братья не остались на обед.

В доме Пушкиных молодожёнов не принимали, виделись с ними в свете. 23 января Дантес оскорбил Наталью Николаевну. И 26-го Пушкин отправил Геккерну письмо: «Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорождённого или так называемого сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне сына». «Я не могу позволить, чтобы ваш сын, после своего мерзкого поведения, смел разговаривать с моей женой, и ещё того менее, чтобы он отпускал ей казарменные каламбуры и разыгрывал преданность и несчастную любовь, тогда как он просто плут и подлец».

И Дантес вызвал на дуэль Александра Сергеевича. 27 января Пушкин был смертельно ранен.

Тёща Пушкина тяжело переживала гибель зятя. Наталья Ивановна Гончарова преставилась к Богу 2 августа 1848 года в Иосифо-Волоцком монастыре, куда приехала помолиться. Там и похоронена.

Жуковский. Поиск смысла

 
Боже, царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу нам,
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
 

К сожалению, сейчас это самые известные стихи Василия Андреевича Жуковского. Он их назвал «Русской народной песней», что ещё раз подтверждает: у всего народного обязательно есть автор.

Жуковский на двенадцать лет старше Пушкина. Это он прокладывал поэтическую дорогу гению. И Александр Сергеевич благодарно говорил:

 
Не ты ль мне руку подавал
И к славе чистой призывал.
 

Жуковский – создатель русской баллады, изумительных сказок в стихах:

 
Года прошли – и мой расцвёл младенец,
Прекрасен, тих, как Божий ангел мил;
И мнится мне, что неба уроженец
Утехой в нём на землю прислан был.
 

Это строчки из «Ундины». Её очень любил маленький Петечка Чайковский. И уже серьёзным композитором писал музыку к ней.

А сколько ещё детских и взрослых сердец согрел, напитал красотой, чистотой, воспитал Василий Андреевич Жуковский!

Рождение

Россия и Турция воевали постоянно. Очередная война шла в конце XVIII века. Предприимчивые крестьяне шли в маркитанты – занимались поставками продовольствия для армии. Двое крепостных из села Мишенское Белёвского уезда Тульской губернии тоже засобирались в путь. На прощание спросили у барина Афанасия Ивановича Бунина, что ему привезти, если дела пойдут удачно.

– Привезите турчанку, а то моя барыня становится стара, – ответил тот.

И крестьяне – привезли. Звали её Сальха. Было ей всего шестнадцать лет, а она уже осталась вдовой: муж погиб на войне.

Мусульманка Сальха по-своему поняла ситуацию. Она считала себя младшей женой. Старшая Мария Григорьевна жила в барском доме, а Сальха – во флигеле. 29 января 1783 года она родила мальчика.

На следующий день праздновалась память трёх вселенских учителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Младенца крестили по святцам – Василием.

Крёстной матерью стала его сводная сестра – дочь Бунина. «Старшая жена» настояла, чтобы таинство крещения совершили в барском доме, а не во флигеле. Она приняла этого младенца как родного: её единственный сын умер в студенческом возрасте. В живых остались четыре дочери.

Крёстный отец Василия обедневший дворянин Андрей Григорьевич Жуковский усыновил его, дал свою фамилию.

Детство

Маленького Васю воспитывали как барина, хотя усыновление не давало права на дворянство. Но всё устроилось: удалось включить мальчика в дворянский реестр.

Вася был талантлив и восприимчив. Крёстный отец его играл на музыкальных инструментах, рисовал – и ребёнок это перенимал. Примерно в пять лет он мелом изобразил на полу флигеля Пресвятую Богородицу с Младенцем Иисусом на руках. Рисунок увидели девушки из дворни. Они растерялись, позвали барыню. Та сразу поняла, в чём дело. Спросила Васю:

– Это ты нарисовал?

– Я.

И она увела его, тут же подарила ему карандаш и альбом. Сказала:

– Рисуй здесь!

Любовь к живописи, рисунку осталась у Жуковского до конца жизни.

Старшие

Турчанка Сальха оказалась человеком умным и верным. К Марии Григорьевне она привязалась, как дитя. Стала экономкой в доме – и прекрасно справлялась с хозяйством.

Веру свою Сальха почти не понимала, а без веры жить не могла. В окружении православных начала узнавать христианство. Вот тут и открылось ей, что она никакая не младшая жена, а сожительница барина. И деться ей некуда. И выхода нет.

Сальха надеялась, что будет обмен пленными между Россией и Турцией – и она вернётся домой. Но страны обменялись пленными воинами, а о женщинах – даже не вспомнили. И Сальха смирилась. Сознательно приняла крещение с именем Елисавета.

Васе было восемь лет, когда умер его отец. Перед смертью Афанасий Иванович сказал жене:

– Барыня! Для этих несчастных я не сделал ничего, но поручаю их тебе.

И Мария Григорьевна обняла Сальху – Елисавету:

– Будь совершенно спокоен на их счёт. С Лизаветой я никогда не расстанусь, а Васенька будет моим сыном.

И слово своё сдержала. В доме Буниных всё осталось по-прежнему. Вася был членом семьи, его мать – служанкой. Елизавета Дементьевна знала своё место, всегда стоя выслушивала указания барыни. А мальчик с болью смотрел на родную мать. Он хотел иного отношения к ней. Но что мог сделать ребёнок?

Годы спустя Жуковский писал: «Не имея своего семейства, в котором бы я что-нибудь значил, я видел вокруг себя людей, мне коротко знакомых, потому что я был с ними вырощен, но не видел родных, мне принадлежащих по праву; я привык отделять себя ото всех… всякое участие ко мне казалось мне милостию. Я не был оставлен, брошен, имел угол, но не был любим никем, не чувствовал ничьей любви; следовательно, не мог платить любовью за любовь…»

«Я не был счастлив в моей жизни; кажется, и не буду счастливым».

Дебют

Дочери Буниных вышли замуж. Крёстная мать Васи жила в Туле – и она забрала его к себе. Мальчик начал учиться. И сочинять. Свои первые пьесы Жуковский ставил вместе с детьми крёстной. Она поощряла это, участвовала в подготовке представлений.

В четырнадцать лет Бунины определили Василия Жуковского в благородный пансион при Московском университете. Он увлёкся занятиями. Особенно русским языком. Нашёл товарищей.

В мае умерла его крёстная мать. Это была тяжёлая потеря для Васи. Летом на каникулы он приехал на родину. Пришёл на могилу – и там возникли у него «Мысли при гробнице». Отрок записал их. Чуть позже появились стихи «Майское утро» – на ту же тему:

 
Жизнь, друг мой, бездна
Слёз и страданий…
Счастлив стократ
Тот, кто, достигнув
Мирного брега,
Вечным спит сном.
 

Осенью эти сочинения Жуковского были опубликованы в университетском журнале. Состоялся его писательский дебют.

Пансион

Поэтический талант Василия Андреевича стал бурно расцветать. Все науки изучались в университетском благородном пансионе, но больше всего – литература. Она особенно отвечает потребностям человеческой души. И, конечно, на первое место ставилось нравственное воспитание молодых людей.

Начальником пансиона был Антон Антонович Прокопович-Антонский. Он ценил и умело поддерживал Жуковского. Навсегда остался его другом.

В пансионе создали литературный кружок. Издавали альманах. И во главе всего стоял Василий.

Его сокурсник Степан Петрович Жихарев вспоминал: «Я пришёл просить его (Антона Антоновича) о выдаче мне студенческого аттестата, а он своё:

– А больше учиться-та не хочешь?

– Не хочу, Антон Антоныч!

– Как Митрофанушка-та: не хочу учиться, хочу жениться?

– Хочу, Антон Антоныч.

– Небось туда же, в дармоеды-та, в иностранную коллегию?

– Туда и отправляюсь, Антон Антоныч.

– Ректора-та попроси, а я изготовить аттестат велю. А новые стихи-та Жуковского знаешь?

– Знаю, Антон Антоныч.

– Ну-ка почитай-ка.

– …Поэзия, с тобой.

И скорбь, и нищета теряют ужас свой!»