Текст книги "Тайны закрытых городов"

Я настоятельно и даже категорически рекомендую вам НЕ производить съемок ни Запретной зоны, ни периметра ее охраны, ни даже периметра охраны Контролируемой зоны А (забор, накопитель КПП). Вы мне можете возразить, что, дескать, у нас все так делают и даже с включенным видеорегистратором на КПП въезжают. Не обольщайтесь, не стоит опираться на аргумент «все так делают», потому что в суде он не сработает, и вот почему.

Дело в том, что съемки этих объектов могут подпадать под действие федерального закона «О гостайне» (а попадают они или нет, этого в момент происшествия никто точно не знает, на это она и гостайна, это как волшебная тройка – следователь-прокурор-суд решит), и на юридическом языке будут называться «сбор информации», за это можно получить в суде уже не статью 20.19 и административную ответственность в пять тысяч рублей, а уголовную за «госизмену» и «шпионаж» лет так на десять – двадцать. Поэтому берегите дрон, нервы и свободу. Потому что, если вдруг, по неизвестной причине, власти решат, что дроны тоже теперь мешают и угрожают «особому режиму», и им понадобится статистика по борьбе с нарушителями, не моргнув глазом, они начнут искать виновных. А за съемки же Контролируемой зоны А, где нет государственной тайны, кроме административной ответственности, в случае несоблюдения регламента вам точно ничего не будет.

2. Порядок получения разрешения носит уведомительный характер. То есть необходимо отправить в органы ЗАТО, осуществляющие контроль, информацию о предстоящем полете. Когда, кому, за какое время до, какие именно документы – отдано на откуп фантазии местного законодателя.

Для того чтобы узнать, имеется ли в интересующем вас ЗАТО такая инструкция, необходимо сделать запрос либо на местное атомное предприятие, либо в администрацию. Оба эти органа ею владеют и даже скорее всего участвовали в разработке и согласовании этого мудрого документа.

Если же вам ответят, что такой инструкции нет, я рекомендую не считать, что раз инструкции нет, то вы полностью свободны делать что вздумается, и здесь нет ни негласных правил, ни ответственности. Запускай, где хочешь и что хочешь. Отсутствие инструкции в ЗАТО не означает отсутствие представлений у ее органов власти о том, что вы должны и не должны делать. Не надо самовольничать и искать «приключения», то есть прямой и верный способ лишиться дрона. Потрудитесь, найдите самую подробную инструкцию любого другого ЗАТО по этому вопросу, изучите и проделайте указанную процедуру, но уже в том ЗАТО, где хотите делать съемку.

В названии указанных органов просто меняйте географическое название. Например, МЧС Озерска на МЧС Северска и так далее. Текст вашего письма будет произвольный, дескать, сообщаю вам, уважаемые органы, что планирую произвести запуск тогда-то и там-то. Эти письма вам необходимо отправить заказными с уведомлениями. Это надо сделать обязательно потому, что если вдруг они (негласные контролеры) не поймут, зачем вы им писали (инструкции-то пока нет), поймают вас и составят на вас протокол и даже не дай бог изымут дрон, то потом вас все равно пошлют в суд. А в суде вы все этим… предъявите письма и уведомления, дескать, вот подготовился, проявил инициативу. От ответственности в этом случае вас освободят. Можно, конечно, всего этого не делать, но тогда приготовьтесь к конфликтам, обвинениям в нарушении всего чего только возможно, возможно, потере дрона как субъекта правонарушения. Если его даже вернут, то не факт, что он будет находиться в исправном состоянии.

Отдельный вопрос – съемки Контролируемых зон теми, кто не имеет права въезда и проживания в ЗАТО. Например, вы не житель ЗАТО, но хотите снять ЗАТО с дрона. А для этого вы запустите его с территории вне ЗАТО и направите в запретку. Такого в истории пока не случалось. Однако хорошая новость состоит в том, что закон отдельно не выделяет такую ситуацию, а судебной практике на этот счет пока нет. В инструкциях, изданных в ЗАТО, ничего не говорится о том, что этот порядок существует только для жителей данного ЗАТО, а значит, он и не для жителей тоже. Автор этой книги полагает, что если вы, как законопослушный гражданин, соблюдете всю необходимую процедуру извещения, то вы смело можете производить съемку. К незапланированным происшествиям, типа падения дрона, к которому вы не будете иметь доступ, между тем надо подготовиться, найдите себе соратника и партнера изнутри – будет кому его поднять. Но с точки зрения закона у вас будет все прекрасно и чисто – «комар носа не подточит» и суд даже поймет.

Четвертое. «Особый режим» – это ограничения на право ведения хозяйственной и предпринимательской деятельности, владения, пользования и распоряжения природными ресурсами, недвижимым имуществом, вытекающие из ограничений на въезд и (или) постоянное проживание. Витиевато написано, давайте разберемся, о чем это.

Этот пункт буквально означает, что вы можете вести бизнес в ЗАТО, купить там сад, купить жилье только в том случае, если у вас есть уже либо оформленное право проживания, либо право въезда на постоянную работу. Для тех, кто уже живет в ЗАТО, это означает, что и они могут продать свою собственность исключительно тем, у кого есть право хотя бы временного (но не разового) въезда или проживания в ЗАТО. С наследством, дарением и договором пожизненного содержания с иждивением ситуация несколько иная, об этом мы поговорим во второй части книги в главе про собственность.

Эта статья также позволяет местным органам власти отказывать даже местным гражданам с пропиской в приватизации занимаемых ими объектов недвижимости. Практика отказов в приватизации земельных участков под гаражами и садами распространена в ЗАТО уже последние лет пятнадцать. И, что еще более неприятно, дает им перспективу в случае необходимости у граждан эти участки из собственности изымать. Случаев реального изъятия пока неизвестно, однако, такая вероятность не исключается и, более того, регулярно упоминается органами властей во всех официальных разъяснениях по данному вопросу. Такая ситуаций может быть вызвана, например, изменением политической ситуации в стране или мире. Как себя защитить на будущее, чтобы не оказаться заложником изменения политики партии, поговорим об этом в главе про садовые страсти.

Пятое. «Особый режим» – это «ограничения на создание и деятельность… организаций, учредителями которых являются иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные некоммерческие неправительственные организации, отделения иностранных некоммерческих неправительственных организаций, организации с иностранными инвестициями». В этом пункте идет речь о том, что, будучи иностранным гражданином, лицом без гражданства, иностранной некоммерческой организацией (например, Greenpeace, Amnesty International или даже ООН) или даже ее российским отделением и, наконец, организацией с иностранными инвестициями (Всемирный банк, например), вы можете создать любую организацию на территории ЗАТО. Неужели? Да! Но… только с согласия соответствующих ответственных органов. Каких – скоро узнаем.

Шестое. Особый режим включает (наконец-то!) «организацию разработки и осуществление мер по предупреждению терроризма, предотвращению техногенных катастроф, обеспечению пожарной безопасности и охране общественного порядка». Странно, что этот пункт находится на таком далеком, всего лишь шестом месте по значимости. Учитывая, какое сложное и опасное производство находится в закрытом городе, кажется, это либо должен быть пункт номер один. Либо… его совсем не должно быть. Потому что в любом населенном пункте Российской Федерации власти обязаны делать ровно то же самое. ФСБ занимается предупреждением терроризма, руководители предприятий (всех, а не только атомных) отвечают за предотвращение техногенных катастроф. МЧС за обеспечение пожарной безопасности и МВД за охрану общественного порядка. В любом учреждении РФ вы найдете план эвакуации, номера телефонов экстренных служб, номер ФСБ на случай обнаружения шпиона и террориста и номер полиции на случай столкновения с хулиганами. Возможно, что этот пункт призван служить местным органам власти как дополнительное напоминание об огромной ответственности перед обществом за тот объект, который находится на их территории и им доверен. Однако, признаться честно, у меня есть большие сомнения, что все начальники ЗАТО, хотя бы один раз прочитали свой собственный закон. Мой собственный опыт общения с ними по этому вопросу, увы, негативен. Хотя, может быть, моя выборка была недостаточно репрезентативна? Я всегда оставляю за собой право усомниться в ней.

Кстати, раз уж мы на этом остановились, здесь будет рекомендация для всех. Если в ЗАТО на стене учреждения вы встретите план эвакуации местного учреждения из данного населенного пункта на случай экстренной ситуации в ЗАТО, то фотографировать его я не рекомендую. Почему? Потому что до сих пор не ясно, является ли план эвакуации секретным. Однажды, решив проверить на практике, как исполняется этот пункт закона «О ЗАТО», я написала в МЧС. Мой запрос был очень простой и конкретный – я попросила у тех, кто отвечает за спасение, план моей эвакуации из закрытого города на случай аварии. Мне ответили, что план… секретен и не может быть мне выдан. Каково же было мое удивление, когда, придя забирать ребенка в один детский сад, а потом к другому во второй и даже третий, я увидела план… эвакуации детей данного учреждения. План представлял из себя географическую карту с наименованиями населенных пунктов. Стрелки указывали направление движения. Внизу сияло торжественное «утверждаю» и был росчерк пера местного начальника МЧС. Отметки «Совершенно секретно» в правом верхнем углу не наблюдалось. С тех пор я теряюсь в догадках – есть ли тайна в планах эвакуации населения закрытого города или ее нет?

Шесть вышеперечисленных пунктов – это и есть в кратком виде ВСЕ, что вкладывает государство в понятие «особый режим» закрытого города. Как видите, ничего такого, что было бы совершенно невозможно понять, здесь нет. Как нет здесь, кстати, и каких-либо ссылок на государственную тайну.

Тем не менее, признаюсь вам честно, как юрист, в том, что многие формулировки закона являются довольно расплывчатыми, а некоторые пункты можно трактовать достаточно вольно и все зависит от тех людей на местах, которые будут это делать. Как говорится, фантазия в глазах читающего. Вместе с тем перечень того, что входит в «особый режим ЗАТО», является закрытым и «расширительному толкованию», как говорим мы, юристы, не подлежит. А это означает, что никто не может добавлять туда по своему усмотрению то, что ему захочется.

На практике, конечно, не все складывается так гладко. Древнейшее правило «закон – что дышло: куда повернул, туда и вышло» чиновники ЗАТО получают в качестве бонуса вместе с Правилами внутреннего распорядка при вступлении в должность. Однако, поскольку мы теперь знаем, что на территории ЗАТО действуют все без исключения законы Российской Федерации, мы легко можем использовать закон «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» и здесь. А значит, мы всегда сможем поспорить с чиновником ЗАТО в суде, суд его поправит. Вот только в суд жители ЗАТО по таким вопросам ходят нечасто. Но это уже другая проблема, связанная с особенностями местного менталитета, и мы скоро поговорим и об этом. Ура! С особым режимом немного разобрались, а теперь выясним, «кто хозяин», в этом особо режимном доме, называемом ЗАТО.

Ответ на вопрос о том, кто главный в ЗАТО, кто придумывает все эти затейливые и чудесные правила, обеспечивающие реализацию «особого режима» на местах, и тем самым работает над усовершенствованием системы безопасности страны, содержится в двух федеральных законах. Ничего лишнего они себе не попросили, все чинно и честно, а на бумаге (в законе) просто отлично смотрится. Формула такая:

Закон «О ЗАТО» + Закон «О государственной корпорации по атомной энергии „Росатом“ = местные правила

Закон «О ЗАТО» нам сообщает, что «…особенности, имеющие значение для безопасных работы и проживания граждан в закрытом административно-территориальном образовании и зонах воздействия, могут устанавливаться (1) федеральными органами исполнительной власти и (2) органами местного самоуправления в пределах их полномочий» (п. ст. 3). Под особенностями понимаются все те правила гласные и негласные, которые придумывают на местах и по которым потом обязывают жить людей.

Закон «О государственной корпорации по атомной энергии „Росатом“» нас информирует, что «корпорации передаются полномочия Федерального агентства по атомной энергии… для федеральных органов исполнительной власти, в ведении которых находятся предприятия и (или) объекты, для которых устанавливается особый режим безопасного функционирования и охраны государственной тайны, включающий специальные условия проживания граждан» (п. 9). Простым русским языком здесь написано следующее. Государство доверяет «Росатому» функцию исполнительной власти по обеспечению «особого режима».

Складывая законы между собой, мы видим, что государство передает корпорации «Росатом» решение трех принципиальных вопросов: 1) согласовывать создание организаций с иностранным участием, 2) одобрять сделки по недвижимости для иногородних игроков рынка и, наконец, 3) разрешать вопросы въезда иностранных граждан. Самого же атомного предприятия, которое является самостоятельным юридическим лицом, находящегося в ЗАТО, в федеральном законе, увы, нет, что означает, что у него нет полномочий федеральных органов власти. Сейчас вы узнаете, почему это важно знать.

Потому что самым важным вопросом в ЗАТО является вопрос въезда. «Кто владеет въездом, тот владеет миром». По закону для решения вопроса о въезде в ЗАТО государство передает свои полномочия исключительно муниципальным органам власти. Именно последние имеют право устанавливать особенности безопасного проживания, правила въезда и выезда в ЗАТО. Делать все это они обязаны в рамках полномочий.

Все законы и подзаконные акты про закрытый город призваны ответить всего на два самых главных и абсолютно однозначных практических вопроса. Первый – как въехать в ЗАТО? Второй – кто это решает? Кто принимает эти судьбоносные решения – разрешить нельзя отказать? Кто ставит запятую в триаде? Кстати, это и есть следующая «тайна» закрытого города. Она гласит: «Кто владеет въездом, тот владеет миром» (ЗАТО, разумеется). И здесь мы узнаем, что реальность сильно отличается от того, что написано на бумаге.

Разрешить Нельзя Отказать

Согласно закону, право разрешать въезд и проживание граждан в закрытый город имеет исключительно глава местной администрации закрытого города. Помните, тот самый менеджер, которого назначает Корпорация. Законодатель предполагает, что этот человек избирается на должность каким-никаким, но все же демократическим путем, действует в интересах муниципального образования и знает предусмотренные законом ограничения. По замыслу законодателя именно руководитель ЗАТО решает, разрешить или отказать очередному желающему.

Чтобы главе не закопаться в просьбах желающих, ему в помощь местные органы власти создают режимный отдел администрации. Сам отдел ничего не решает. Главная его задача – помочь обыкновенным гражданам разобраться в хитросплетениях законов и инструкций, объяснить простыми русскими словами сложную многоходовку режимной процедуры. То есть когда, куда и кому какие бумажки нести.

У режимного отдела самое «почетное» после ФСБ, разумеется, положение в городе – он двигатель вопроса «жизни и смерти», то есть въезда. Обычно у него есть довольно просторное помещение с хорошим ремонтом, всем известный начальник, имя которого на слуху, несколько клерков и даже внутренний регламент работы. Его задача принимать, сортировать, перекладывать документы и вовремя отправлять их по соответствующим кабинетам. Взглянем коротко, как именно это работает?

Человек, решивший просить о праве на въезд в ЗАТО (с любой целью), если он действует не через работодателя, а по собственной инициативе, или для себя лично, или просит за кого-то, должен либо направить по почте (особенно если он иногородний, но местные тоже могут использовать почтовый путь), либо принести лично свою просьбу в виде заявления на имя главы местного органа власти. Заявление излагается в письменной форме либо на формуляре, либо свободно от руки. К заявлению нужно приложить свои документы (в каком случае и какие именно – об этом позже).

Первым, к кому попадет заявление, и будет являться начальник городского отдела по режиму. Он понесет ваше заявление для принятия решения главой. Глава, в свою очередь, должен поставить на заявлении короткую резолюцию «разрешить» или «не разрешить». На основании каких критериев он это делает, это, увы, до сих пор является загадкой. Как вы узнаете из одной из следующих глав, в основе его решения лежит некая целесообразность в посещении человеком, о въезде которого просят, для этого закрытого города. В условиях отсутствия четких критериев, принятие решение зависит от многих субъективных факторов. Например, ссорился ли глава утром со своей женой.

Решение принимается по принципу «нравится» или «не нравится». Впрочем, какая разница, он не обязан мотивировать. Глава пишет резолюцию, а составлять мотивированный ответ будет за него как раз городской режимный отдел. Он же, то есть отдел, в случае конфликта и обращения в суд недовольного пойдет оправдываться в суд. После наложения резолюции, начальник режимного отдела возвращается с документами к себе в отдел и далее идет сортировка.

Те, кому отказали, получат от городского режимного отдела письменный и чаще всего, увы, по опыту автора, необоснованный отказ. Необоснованным он будет являться потому, что режимный отдел, как правило, не утруждает себя полноценным объяснением и ограничивается сухими дежурными фразами, типа на основании закона «О ЗАТО» и «особого режима»… вам отказано. Все.

По закону, однако, в этом месте письма должно быть подробное объяснение того, какой части главы про «особый режим» вы и ваша просьба о въезде не соответствует таким образом, что ваш въезд несет угрозу обороне или безопасности страны. Но пожалейте несчастных стражей режима и согласитесь, что довольно трудно сочинять это ежедневно как минимум для десятков отказов. Тем более в ситуации, когда, будучи даже работником режимного отдела, ты сам точно не знаешь, как пребывание просящих может на этих самых обороне и безопасности отразиться. И тем более не знаешь, что было в голове у главы, когда он писал эту резолюцию.

Вообще-то функция определять и защищать государственные оборону и безопасность возлагается в стране совсем на другое ведомство. Но здесь ситуация безвыходная, потому что отказать во въезде в ЗАТО можно исключительно по этим двум причинам. Режимному отделу города приходится изворачиваться и прятаться за ничего не значащими фразами. Позиция у такого работника щекотливая и уязвимая, не может же он сам вдруг, ни с того ни с сего, взять и спросить у своего начальника или даже у главы города, а что на деле означает эта самая угроза? И почему конкретный гражданин ее уже представляет, даже если компетентные органы пока его не проверили. Ведь если работник так спросит, то он прослывет революционером, и на него посмотрят строго: а не враги ли «особого режима» его обработали? В общем, ждут его неприятности в случае такой постановки вопроса, и он предпочитает молчать.

Вторая возможная ситуация, которая тоже – ура! – случается, это положительная резолюция на заявление о въезде. По неизвестной причине, возможно просто потому, что вы родились «под счастливой звездой», ваша просьба местному главе понравилась, и он любезно согласился вас в свою вотчину допустить. В этом случае начальник режимного отдела положит ваше заявление вместе с прилагающимися к нему документами в папочку «на согласование» и папочка поедет в ФСБ для проведения процедуры проверки. Это предусмотренная законом совершенно безобидная процедура, подробнее я расскажу о ней в главе про правоохранительные органы в ЗАТО.

Если по линии ФСБ у вас все в порядке, то после ФСБ ваша папочка прямиком уезжает в режимный отдел атомного предприятия для оформления пропуска. В этот момент вы получаете письменный ответ за подписью начальника городского режимного отдела о том, что в скором времени пропуск вам будет оформлен. Вам предложат с этого момента самостоятельно справиться по указанному телефону о сроках его готовности, о доставке этой информации в компьютер на КПП, если это разовый въезд. Или о том, как его получить физически или виртуально можно в бюро пропусков атомного предприятия, если это въезд постоянный или многократный.

Картина, которую я вам описала выше, увы, идеалистическая. Каждый, кто возьмет в руки сложное законодательство про закрытые города, в конце концов, сможет самостоятельно вычислить этот путь прохождения его просьбы. Но есть иная существующая реальность, которая не совсем совпадает или, скажем, даже совсем не совпадает с тем, что предписывает закон.

Реальность эта состоит в том, что вместо того, чтобы самостоятельно решать на основании закона, кого впускать, а кого нет в город, глава местных органов власти вынужден подчиняться неписаным нормам соподчиненности, установленному с советских времен. «Мы говорим город – подразумеваем завод». Основное правило местного морального «указника», который знает «назубок» любой глава, вступающий в должность, гласит: «Сначала думай о Родине (то есть атомном предприятии), а потом о себе (городе). Знай свое место в местной иерархии. Сначала одобри кандидатуру въезжающего у режимного отдела градообразующего предприятия и только потом решай сам». Получив заявления на въезд любого человека, администрация обязана согласовать разрешение с атомным предприятием. Если ТАМ не согласны, в ЗАТО человека не пустят.

Это правило по неизвестной причине имеет еще более жесткое воплощение в реальность в отношении родственников постоянно проживающих граждан города. Эти безропотные люди никогда не носят свою просьбу о въезде родственников в режимный отдел города. Считается официально, что глава города с просьбой о въезде родственников согласен по умолчанию. Жителей города направляют получить согласование и смиренно бить поклоны в режимный отдел атомного предприятия. Обряд этот был создан еще при Берии и действует до сих пор. Совершенно непонятно, каким образом он уживается с Конституцией и действующими федеральными законами, но факт остается фактом. Атомное градообразующие предприятие полностью владеет вопросами въезда. Кого, когда и на сколько хочет впустить – впустит, кому захочет отказать – откажет. Процесс этот во всех ЗАТО происходит примерно одинаково, но, конечно, с местными вариациями на тему примерно так…

Когда гражданин, постоянно проживающий в закрытом городе, хочет пригласить кого-то из своих близких родственников, он идет в режимный отдел атомного предприятия (института). В простонародье его еще называют или «режимный», или «бюро пропусков». На самом деле бюро пропусков – это техническое подразделение режимного отдела атомного предприятия, но поскольку находятся они, как правило, в одном здании, то жители их часто путают. Пойти в режимный или пойти в бюро пропусков в словарном запасе жителей закрытого города означает одно и то же. Реальные пределы полномочий обоих подразделений, увы, не знает никто. То ли секретно, то ли не привыкли интересоваться, ни то, ни другое атомному предприятию хлопот не доставляет.

Придя в режимный отдел атомного предприятия (бюро пропусков), жители закрытого города молча, скромно опустив глаза и как бы извиняясь за сам факт беспокойства такого важного государственного, как они думают, (а на самом деле корпоративного и коммерческого) отдела, по такому незначительному делу, как встреча с семьей, берут бланк заготовленных заявлений и заполняют их. Голос в этом отделе они никогда не повышают и смиренно терпят все, что предстоит выслушать, ибо знают. Именно здесь, а не где-нибудь в Москве, на Красной площади или Ордынке, решается их судьба. Это там правит Конституция. А здесь правит начальник атомного режимного отдела. И лучше не выступать и не сердить его, а терпеливо слушаться и молча выполнять требования.

На данном этапе это означает молча заполнить заявление – анкету и сдать ее. В следующей главе мы будем говорить про эту самую анкету и про ее роль в жизни каждого жителя ЗАТО, а также тех, кого он приглашает. Пока же знайте, что если тот, кого вы приглашаете, есть в вашей анкете, считайте, что шанс на его въезд у вас все-таки есть. Если же вы своевременно не внесли этого родственника в нее, то просить вы, конечно, можете, но шанс вас практически равняется нулю.

Заполнив бланк заявления, жители смиренно сдают его в указанное окошко. При этом никакого документа, о том, что они обратились с такой просьбой, им не выдается. А зачем им этот документ, думают в режимном отделе, если у нас полное безграничное доверие и безусловная любовь между гражданами и градообразующим предприятием со времен товарища Берия? Любовь – она сильнее документов.

Далее события развиваются за «закрытыми» для местных жителей дверями. Для разрешения вопросов о том, кому разрешить или не разрешить въезд, у нас есть начальник режимного отдела атомного завода. Давайте не будем звать его сухим наименованием «начальник», а дадим ему условное имя. Скажем, Иван Иванович. Иван Иванович предварительно просматривает заявки и тоже ставит на них свою предварительную резолюцию. Ну и что, что он не учтен в федеральном законе как лицо, уполномоченное давать разрешение. Где закон, а где Иван Иванович? Жизнь – она ведь многообразнее, чем какая-то сухая буква закона. Ни один закон не может учесть всю ту нежную гамму чувств, которые испытывает Иван Иванович к родному атомному предприятию (ну и городу, как его побочному приложению) при принятии решений. Все для обороны. Все для безопасности готов отдать Иван Иванович.

Скрепя сердце, ему, доброму, чуткому и душевному человеку, во имя интересов теперь уже корпоративной безопасности приходится довольно часто давать отказ или сокращать количество дней пребывания. Примерно через раз. Мотивацией отказа он особенно не заморачивается. Иногда кажется даже, что настольной книгой работников режимных отделов является книга Эдуарда Успенского «Крокодил Гена и его друзья». Ведь именно в этой общеизвестной книге описана технология работы режимного отдела, доставшаяся нам от славной эпохи советского времени. Почему? А вот судите сами, мои уважаемые читатели.

«Иван Иванович сидел в большом светлом кабинете за письменным столом и работал. Из большой кучи бумаг на его столе он брал одну, писал на ней: „Разрешить. Иван Иванович“ – и откладывал в левую сторону. Затем он брал следующую бумажку, писал на ней: „Не разрешить. Иван Иванович“ – и откладывал в правую сторону.

И так дальше:

„Разрешить. Иван Иванович“.

„Не разрешить. Иван Иванович“.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровались наши друзья, входя в комнату.

– Здравствуйте, – ответил Иван Иванович, не отрываясь от работы.

Гена снял свою новую шляпу и положил ее на угол стола. Тут же Иван Иванович написал на ней: „Разрешить. Иван Иванович“, потому что перед этим он написал на какой-то бумажке: „Не разрешить. Иван Иванович“.

– Вы знаете, нам нужны кирпичи!.. – начал разговор Гена.

– Сколько? – поинтересовался Иван Иванович, продолжая писать.

– Много, – торопливо вставил Чебурашка. – Очень много.

– Нет, – ответил Иван Иванович, – много я дать не могу. Могу дать только половину.

– А почему?

– У меня такое правило, – объяснил начальник, – все делать наполовину.

– А почему у вас такое правило? – спросил Чебурашка.

– Очень просто, – сказал Иван Иванович. – Если я все буду делать до конца и всем все разрешать, то про меня скажут, что я слишком добрый, и каждый у меня делает что хочет. А если я ничего не буду делать и никому ничего не буду разрешать, то про меня скажут, что я бездельник и всем только мешаю. А так про меня никто ничего плохого не скажет. Понятно?»

Внезапная идея о совпадении изобретения Иван Ивановича из Крокодила Гены с действиями начальников режимного отдела и придании ей статуса «настольной книги» озарила меня однажды, когда я одновременно читала ее детям и изучала обращения граждан ЗАТО. Не может быть, воскликнула я! Чтобы они так точно следовали этой технологии, этого просто не может быть! Но нет, все совпадало! Люди просят о въезде двух родственников, им разрешают одного. Они запрашивают для гостей месяц пребывания, разрешают пятнадцать дней. Ответ и подпись, и, главное, никаких объяснений!

Правда, нужно признать, изменения все-таки есть. Идеологические наследники товарища Берии стараются работать с элементами демократического новаторства. Иван Иванович тоже хочет слыть порядочным человеком и поэтому, после собственной резолюции, он собирает почетный коллегиальный орган, который тоже, по недопониманию федерального законодателя, не предусмотрен федеральным законом, а на самом деле очень полезен. Уж так сложилось на местности, что почти при каждом режимном отделе атомного гиганта существует «режимная комиссия», придающая видимость коллективного принятия процесса личным решениям Ивана Ивановича.

Не надо думать, что это какие-то блатные граждане со связями, пролезшие под шумок демократии, решать свои личные вопросы. Совсем наоборот, это, можно сказать, гиганты местной мысли, как правило, старейшины атомной отрасли, которые в прошлом или настоящем работали или работают в самых крупных организациях города. Правда, сейчас это обычно уже всего одна организация, тот же самый атомный завод. А кому, как не ему, здесь лучше всех знать, кто здесь вообще в закрытом городе нужен, а кто нет?

Режимная комиссия заседает не просто так, она работает по самым что ни на есть демократическим процедурам. То есть голосует по каждой просьбе. Происходит это так. Иван Иванович зачитывает фамилию просящего, указывает мотивы, родство и дальше, собственно, излагает просьбу – разрешить въезд родственника и на сколько дней. Затем он совершенно ласковым рекомендательным голосом, который конечно же не имеет никакого решающего значения, объявляет наложенную им резолюцию и предлагает голосовать. По странному стечению обстоятельств голосование происходит почти единогласно и неизвестно почему, почти всегда совпадает с позицией Ивана Ивановича. Расхождение бывает только в одном случае.