Текст книги "Тайны закрытых городов"

Нет, совсем не потому, что вы подумали, что кто-то из членов комиссии осмелится перечить Ивану Ивановичу с его удивительной способностью убеждать людей. Это может случиться, если кто-то из членов комиссии получил просьбу от своих, мягко говоря, знакомых по производственной линии, которые заранее позаботились о том, чтобы поддержать свое заявление лоббированием через члена комиссии. В этом случае, совестливо глядя в глаза Ивану Ивановичу и мучительно сомневаясь в собственной компетенции это делать, просящий проделывает процедуру «как не порадеть родному человечку». Суровое, натренированное на защите щита сердце Ивана Ивановича конечно же дрогнет. Ну не зверь же он, на самом деле. Если член комиссии точно уверен, что визит такого-то за десять дней вместо пяти не нанесет никакого ущерба безопасности страны и ручается своим креслом, то есть головой, то он с легкостью поддержит инициативу младшего товарища.

Дружить с членом режимной комиссии в закрытом городе всегда очень почетно и престижно конечно же и исключительно потому, что он раньше был передовиком атомного производства и награжден всеми мыслимыми орденами и медалями отрасли. «Росатом» их к каждому юбилею печатает и рассылает. Про дружбу же с Иван Ивановичем или его женой, да даже его племянником, мы даже не упоминаем в этом контексте, вероятно, всем все понятно, и главным держателем линии обороны тоже. Теперь вы понимаете, почему в закрытом городе расположение Ивана Ивановича к гражданам важнее части 3 статьи 29 Конституции РФ? Конституция далеко, а Иван Иванович рядом.

Может быть, вы думаете, что после того как решение комиссией принято, режимный отдел атомного предприятия будет утруждать себя рассылкой писем о принятом решении и мотивировать отказ, если таковой сделан? Наивные вы люди, мои уважаемые читатели! Ну когда таким занятым и бдительным людям заниматься такой ерундой? Могут, впрочем, снизойти до нас, жителей, но у них есть дела и поважнее, чем письма рассылать. Но ведь не только поэтому письма с отказами не рассылаются. Все очень хитро устроено. Ровно так, как завещала Партия пятьдесят лет назад, чтобы враги не догадались, о чем идет речь, если вдруг кто исхитрится и захочет информацию эту собрать и сфотографировать, например.

В назначенный день, чтобы узнать судьбу своей просьбы о въезде родственника, проситель должен повторно явиться в режимный отдел (бюро пропусков) и найти там огромную доску на стене. Доска похожа на посмертную стеллу. На этом стенде будет вывешен список фамилий. Мелким шрифтом и в не алфавитном порядке. Как дела легли, так секретарша и отпечатала. Скажите спасибо, что режимный отдел любезно принял ваше заявление, снизошел до того, чтобы рассмотреть его, может быть, даже разрешил въезд, так еще и вас ставит в известность о решении. Глядя на этот стенд ни один человек в жизни не догадается, о чем идет речь, потому что список никак не называется. Просто фамилия и напротив него отметка. То есть если он даже и попадет в руки врага, то последний сломает голову, пытаясь понять, о чем в нем идет речь.

Следующий этап процесса – в списке нужно отыскать нужную фамилию. Нет не вашу, а того, за кого вы просили. Ищите, затем напротив него читаете отметку. Варианта отметки целых два. Первый, естественный, – отказать. И второй, считайте, что вы родились под счастливой звездой – разрешить. И не просто разрешить, а на сколько дней. Ну и что, что дней в три раза меньше, что вы просили. Забыли, что вы и так должны благодарить всех богов, что до вас, никчемного и мешающего режимному отделу работать на ниве безопасности, снизошли, въезд вашему неизвестно кому (нечего ему тут делать вообще-то) разрешили. И не смейте даже думать о том, что Иван Иванович и режимная комиссия ошиблись с количеством дней. Вам семь дней надо? А что здесь ему семь дней делать? Безопасности мешать? Нет, семь никак не пойдет, еще на три можно поверить, что вы не будете мешать. А уж семь никак. Идите, молчите и будьте благодарны!

А если уже вы получили отказ, примите его с достоинством. В этот раз вам не удалось доказать, что ваш родственник заслуживает и достоин пребывания в этом сакральном месте. Но может быть, в следующий раз что-то получится. Закон вас никак не ограничивает, снова постоите в очереди, заполните заявление, подождете две – четыре недели и потом придете искать вашего родственника на стелле. Как это вам некогда и есть чем заняться. Так это кому вообще надо, чтобы ваш родственник въехал? Вам? А что же вы тогда, гражданин, отказом возмущаетесь, хотя могли бы сказать спасибо за то, что фамилию вашего родственника вообще на стенде поместили, могли бы и не помещать. И вообще, кто вас заставляет иметь родственников вне закрытого города? Натворили делов, а теперь что, режимному отделу все расхлебывать за вас? Просьбы ваши рассматривать, родственника вашего в закрытом городе терпеть. Сидите и молчите, а то хуже будет. Как еще хуже, если уже и так отказали? А вообще никого никогда сюда не пустим и объяснять не будем.

Примерно так, с любовью и строгостью, последние пятьдесят лет градообразующее предприятие стоит на страже государственных интересов и терпеливо воспитывает своих несознательных граждан. Теперь эти интересы на девяносто процентов коммерческие, но оставшиеся десять тоже надо беречь. Возражать режимникам атомного производства не решается ни глава администрации, ни режимный отдел города. Стерпится – слюбится. Местные обычаи важнее федеральных законов. Ну и кто же решится рубить сук, на котором, как им кажется они сидят, и настаивать на разделении полномочий. Вы что, хотите, чтобы враг проскочил? А у кого больше опыта? У режимного отдела администрации, который создали всего двадцать пять лет назад, или у его старшего брата – режимного отдела атомного предприятия, который еще Берия задумал? Вот то-то и оно.

И ходят несчастные граждане закрытого города вокруг да около режимного отдела. Несут свои челобитные на поклон местным царям-батюшкам. Звонят двадцать раз с одним и тем же вопросом: «А режимная комиссия уже заседала?» В отпуске на… месяца?» И… молчат. Как бы чего не вышло. Лишь некоторые решаются бороться и идти в прокуратуру и суд, которые единственные в этой местности способны поставить на месте заигравшихся в Советский Союз и «железный занавес» атомных режимников. Опыт показывает, что только суд и прокуратура способны вернуть последних из «светлого прошлого» в «темное настоящее» и объяснить им, что Берия уже ушел, а в стране действуют Конституция и федеральный закон «О ЗАТО», что «особый режим» – это не то, что им мечтается, а то, что написано в законе. Про то, как они сопротивляются и всеми правдами и неправдами пытаются доказать свою правоту, я рассказывать не буду. Скажу, что такие судебные процессы обычно выигрываются людьми, потому что режимные отделы по действующеум закону совершенно не правы.

Обычно, но, увы, не всегда. Представьте, что рядом друг с другом на расстоянии всего каких-то десятков километров стоят два закрытых города. Чтобы не было никаких совпадений, назовем их просто: А и Б. Атомные близнецы одной области. Совершенно естественно, что два одиноких сердца из этих рядом стоящих городов могли однажды найти друг друга и пожениться. Пожениться-то они поженились, но дальше вышла незадача. Дело в том, что у мужа была в собственности квартира в ЗАТО А, а значит, у него было право на постоянное проживание в этом ЗАТО. К тому же он был военным, то есть охраняющим это ЗАТО честным и добропорядочным гражданином. А вот у его супруги собственности не было, но была постоянная прописка в ЗАТО Б, где она, собственно, родилась и выросла пару десятков лет назад. Муж нашел супруге работу по контракту в своем родном А, и она получила временный пропуск в него. Муж зарегистрировал ее временно в принадлежащем ему жилье на срок ее контракта. Нет, не потому, что он ей не доверял, а потому, что в правилах въезда и проживания ЗАТО А значилось – жена не является родственником мужа, а является членом семьи, а члену семьи постоянная прописка в ЗАТО А была положена только при наличии места работы. Наличие мужа в этом ЗАТО уважительной причиной не считалось.

Срок ее контракта подошел к концу, а значит, подошел к концу период временной регистрации и пропуск. Супруги бросились доказывать доблестным режимным органам, каждый из которых кивал на вышестоящий, и все вместе они кивали на атомное ведомство, что «особый режим» важнее семейной жизни и что, чтобы получить прописку у мужа, надо найти работу в его запретке. А жена в это время, ну как назло режимным органам, нашла другую, более высокооплачиваемую работу, и опять в своем ЗАТО Б. Но жить-то она хотели с мужем в ЗАТО А (и деньги там, соответственно, тратить на жизнь), откуда при наличии автомобиля она могла легко добираться в свое ЗАТО Б на работу.

Окончательно запутавшись в том, кто и за что отвечает в этой системе, и совершенно не понимая, как их семейная жизнь мешает безопасности государства, при том, что оба они, впрочем, как и их родители, коренные жители каждого из ЗАТО, проверенные с рождения, супруги подали иск в местный суд. Исковое требование они изложили в отчаянной форме – «…обязать режимные органы прекратить чинить препятствия для их семейной жизни». Суд вынес решение, в котором на семи страницах… супругам… отказал. А потому, что суд не считал, что установленные законом и нижестоящими инструкциями процедуры являются препятствиями. По мнению суда, это были русла для правильного направления. Жена не родственник, работы в ЗАТО А у нее нет, и вообще все правильно в инструкции федеральной написано, а режимные органы во всем правы – режимные ограничения соблюдают на «отлично».

Намыкавшись годами, живя одновременно в двух ЗАТО и нигде, в борьбе за счастливую семейную жизнь, признав себя проигравшими, супруги решили… вообще порвать с системой ЗАТО и одновременно уехали из обоих на Большую землю. Теперь они возят на лето детей поочередно к бабушкам и как страшный сон вспоминают свою «режимную эпопею». Этой паре удалось сохранить любовь, но очень много «любовных лодок» разбивается о «режимные» рифы, и кажется, это совсем не то, что хотели бы ответственные руководители, со слезами на глазах разглядывающие демографическую статистику ЗАТО. Увы, очевидность причинно-следственной связи между вышеобозначенным случаем, который является типичным для этих мест, и уменьшающейся цифрой популяции им так и не видна. Впрочем, вряд ли они об этом знают. А почему – об этом вы узнаете позже, когда мы будем говорить о менталитете типичного жителя ЗАТО.

От этого лирического отступления о несчастной режимной жизни горожан вернемся снова к заоблачным высотам закона. Чтобы снова обрадоваться, между прочим! Последний его пункт, на который я хочу обратить ваше внимание, тоже очень важен для общества в целом и каждого из нас. Звучит он так: «Решение об установлении особого режима безопасного функционирования организаций и (или) объектов в закрытом административно-территориальном образовании принимается Правительством Российской Федерации». Это очень хороший пункт, он также защищает нас с вами от произвольных решений корпорации.

Только Правительство может принимать решения о том, чтобы установить особый режим. Корпорация – это хотя и не коммерческая организация, но брать на себя полномочия органов власти там, где закон это не указывает, она не может. И это просто прекрасно. Кажется, что, если дать корпорации волю самой принимать решения, она превратит каждый свой город в маленькое ЗАТО. Но, как вы, возможно, уже заметили, там, где корпорация остается в одиночестве, она довольно быстро понимает, что уследить за всем не может, и перекладывает это на плечи местных атомных же начальников, которые начинают очень быстро работать по «правилам делового оборота», сложившимся в советские времена товарища Берии. Что из этого получается, вы уже видели.

Вот на этой позитивной ноте, понимая, что у государства, несмотря на пережитки прошлого на атомных местах, все-таки есть механизмы влиять на ситуацию извне и она, ситуация, в будущем имеет все перспективы улучшаться, по крайней мере, например, взять и начать работать по закону (взять и позволить наконец главам разрешать въезд без согласования с атомным предприятием, а супругов причислить к тем, кто может жить по любой прописке), мы закончим сейчас рассматривать вопрос о том, какие правила установил федеральный законодатель и как их по своему «хотению и разумению» усовершенствовали атомные градообразующие предприятия в «любви и согласии» с местным моральным кодексом. В следующей главе перейдем к еще более практическим и прозаическим вещам, поговорим о том, в какой форме, после получения разрешения на въезд, «особый режим» проявляет себя в жизни всех соприкасающихся, какие чувства, радости и горести это несет местному населению и приезжим.

Вывод главы 3

На территории ЗАТО действуют общие законы Российской Федерации и Конституция. Закрытые города также имеют специальный закон «О ЗАТО». Этот закон устанавливает ограничения прав граждан в виде «особого режима», обладающего несколькими специфическими характеристиками. Ограничению подвергается два права: на свободу передвижения и выбор места жительства, а также право на уважение семейной жизни. Правила особого режима на основании федерального закона устанавливаются госкорпорацией «Росатом» и местными органами власти. По закону глава города обладает полномочиями по разрешению вопросов въезда, фактически вся власть в ЗАТО по этим вопросам принадлежит режимному отделу градообразующего предприятия. Для получения разрешения на въезд в ЗАТО граждане должны обращаться за разрешением к главе администрации с последующим проведением проверки органами ФСБ. Однако, согласно вышеупомянутым традициям, ни одно разрешение не дается в обход режимных органов атомного предприятия.

Глава 4
Закрытый город и пропускной режим

В ЭТОЙ ГЛАВЕ Я РАССКАЖУ О ТОМ, КАК «ОСОБЫЙ РЕЖИМ» ВОПЛОЩАЕТСЯ В СВОЮ ФИЗИЧЕСКУЮ ФОРМУ «ПРОПУСКНОЙ», И КАКУЮ РОЛЬ В ЖИЗНИ КАЖДОГО ЖИТЕЛЯ ЗАТО ИГРАЕТ ПРОПУСК. ОЧЕНЬ ЛИРИЧЕСКАЯ ГЛАВА, НЕСМОТРЯ НА СЕРЬЕЗНОСТЬ ТЕМЫ.

С государственной тайной, ее размещением на местности, с «особым режимом» и въездом в ЗАТО мы немного разобрались. Автор надеется, что мой уважаемый читатель все-таки понял, что весь «особый режим», действующий в городе, существует не для того, чтобы создать местным жителям и приезжим как можно больше трудностей в жизни, а исключительно для сохранения безопасности и охраны государственной тайны, которая, как вы теперь тоже знаете, может присутствовать в запретной зоне в виде некоей частично секретной деятельности местного градообразующего предприятия. Целый большой город охраняет тайны одного маленького завода. Как вы уже поняли, чтобы расшифровать особый смысл, который вкладывает законодатель в особый режим, придется попотеть и юристу. Простые люди смысл сложных юридических формулировок закона «О ЗАТО» понять не могут. Признаться честно, большинство жителей ЗАТО, увы, свой собственный закон никогда не открывало и в глаза не видело.

Еще раз напомним себе, что закрытый город – это муниципальное образование в форме городского округа. Что это такая четко обозначенная территория России, на которой действует «особый режим». Что органы муниципальной власти, а также ее сообщники – соучастники в благородном атомном деле страны – имеют здесь одну особую обязанность по сравнению со своими коллегами с открытых территорий. Сотоварищами по обеспечению режима на местах являются атомное градообразующее предприятие и воинские подразделения, охраняющие город. Я постараюсь больше не перегружать вас длинными и скучными формулировками законов, чаще буду рассказывать о том, что происходит в реальной жизни в свободной форме обычным русским языком. Если же вы юрист или у вас есть потребность более четких формулировок, вы всегда можете сличить мой текст с буквой закона. Перечень законодательства о ЗАТО представлен в Приложении.

Итак, муниципальные и атомные начальники ЗАТО должны придать «особому режиму» осязаемую форму. Форма должна существовать в таком виде, чтобы граждане чувствовали ее дыхание, ритм и биение сердца режима, его присутствие повсюду. И ни на минуту не забывали о своей врожденной «особенности» и доверенной им почетной государственной миссии. Но как же они могут увидеть, пощупать особый режим? Как люди физически попадают во все эти зоны с особым режимом? Как военнослужащие знают, кому и куда можно войти, а кому и куда нельзя? Как люди подтверждают то, что они жители этого города? У них есть особая татуировка? Они знаю тайный пароль или знак? А может, им вшивают чипы?

Как же отличаться? А вот так же, как и во времена СССР! Наличием особой системы, не допускающей тех, кто не живет или не работает в ЗАТО. Физическим воплощением особого режима ЗАТО после виртуальной процедуры получения разрешения на въезд является осязаемый каждым гражданином лично «пропускной режим» ЗАТО и его вечные как мир атрибуты – забор, военнослужащий, КПП и пропуск. Это самая «видимая» часть местных правил, которая легко поддается распознаванию, пониманию и с необходимостью существования которой в рамках «особого режима» смирились все. Гражданам «на руки» доверен самый священный тотем «режима» – пропуск, который они, как вы уже поняли, должны хранить в секрете.

Пропускной режим как часть особого режима

И здесь мы снова не раскроем тайны. Чтобы въехать в ЗАТО нужен особый документ – пропуск. Именно для того, чтобы его выдавать всем имеющим на это право в разной форме, внутри «особого» режима есть еще один режим – «пропускной». Есть пропуск – есть въезд. Нет пропуска – въезда нет, до свидания, извините, оформляйте. Извините за тавтологию, но и тот и другой, так они и называются – «режимы». При этом пропускной режим является частью особого режима закрытого города, но не совпадает с ним. Между тем очень часто не только обычные люди, но и органы власти путают одно с другим, считая, что:

– это одно и то же;

– подменяя первый вторым;

– называя их друг другом.

Это в корне неправильно. Путаница возникает из-за слова «режим». И тот и другой являются «режимами» и связаны с ЗАТО, но это две совершенно разные вещи. Особый гораздо круче, чем пропускной. Первый может существовать без второго, а вот второй без первого, в рамках ЗАТО, нет. Подчеркну это специально. И еще раз объясню разницу между ними.

Особый режим – это ответ на вопрос «что такое ЗАТО?», что в него входит, фактическая «анатомия» закрытого города. Пропускной режим – это ответ на вопрос «как это осуществить?», это процесс обеспечения функционирования особого режима, его «физиология». Это в медицинских терминах. Или вот будет в терминах строительных. Сначала мы как бы чертим проект здания (особого режима ЗАТО) на бумаге, а потом уже его строим из строительных материалов и заполняем (пропускным режимом, как нам в это здание войти и им пользоваться). И никогда наоборот.

Понимать это очень важно, потому что, зацикливаясь на деталях, мы вообще забываем, что пропускной режим не является целью сам по себе, а он всего лишь средство, чтобы поддержать особый режим. На такой случай имеется отличная русская пословица: «Видеть лес за деревьями». В нашем случае лес – это граждане ЗАТО, а деревья – это пропускной режим для них. Пропускной режим нужен, чтобы обеспечить особый, и это важная часть государственной задачи по охране безопасности атомного предприятия, однако здесь главное помнить про то, что пропускной режим – это не самоцель, а он существует для граждан и ради них. Основная задача талантливых руководителей – устроить все максимально приятным образом в условиях двух «режимов», чтобы работающие и живущие в ЗАТО люди чувствовали себя спокойно и хорошо работали во имя все той же безопасности.

Именно по этой причине пропускной режим подчиняется особому, а не наоборот. В государственных документах эта иерархия выражается очень просто. То, что является базовым, так сказать «фундаментом», записывается в федеральных законах. За федеральные законы голосуют народные избранники – депутаты. Федеральные законы проходят проверку лучших юридических умов Министерства юстиции, которые тщательно сверяют законы, подбирая их, как пазлы, между собой. Если пазл не совпал с имеющимся, его выбраковывают. В нашем случае понятие «особого режима» сформулировано в федеральном законе «О закрытом административно-территориальном образовании». Депутаты предложили, Минюст проверил, депутаты двух палат проголосовали, президент подписал. Знак качества.

Само собой, что все в стране не может подписываться исключительно президентом и депутатами, так они вообще не будут подниматься со своего рабочего места. Именно поэтому нижестоящая часть внутренней кухни государственного пищеварения отдается на откуп на более низкий уровень принятия решений в системе власти. То, что является второстепенным процедурным вопросом, так сказать описанием процесса, создают и пишут в нижестоящих документах на местах нижестоящие по иерархии органы власти… В нашем случае документы о пропускном режиме пишутся администрациями и режимными отделами ЗАТО вместе с сопричастными к процессу въезда. Как будет выглядеть пропускной режим в конкретном ЗАТО, определяется муниципальными и режимными органами конкретного закрытого города. Одни хотят пропуск желтый, другие – синий. Один – вертикальный, другой – горизонтальный. Первые хотят шрифт рукописный, а третьи – машинописный. У одних режимный отдел – это окошечко, а у вторых – добрая тетенька за столом.

Правила сначала придумывают и обсуждаются в узком кругу «хранителей режима», а затем прописывают в специальной инструкции, которую они затем подписывают вместе. В этом творческом процессе у местных мыслителей тоже есть довольно серьезные ограничения. Поскольку они являются все-таки низшим звеном в пирамиде государственных решений, они сильно буйствовать в своих фантазиях не могут (помните мечту про отдельную строку в Конституции?). В процессе законотворчества они должны помнить про всю громаду законов, которые над ними стоят. Поэтому стараются изо всех сил. Увы, поскольку юридического образования у них чаще всего нет, зато много желаний по улучшению «особого режима», то напоминать им про иерархию законов и пределы полномочий должен рядомстоящий… прокурор ЗАТО. Его задача проследить за тем, чтобы мечты на лучшую жизнь в ЗАТО сочетались с буквой основных законов (суровой правдой жизни). Именно он должен указывать на те места текста, где «пропускной режим» начинает забывать о своем вышестоящем начальнике – «Конституции» и пытаться влезть на ее место. Именно прокурору ЗАТО Министерство юстиции доверяет здесь свои функции контролирующего и регулирующего органа. И мы всегда должны иметь надежду, что это так и происходит, но чаще всего ему приходится довольно туго.

История умалчивает о том, сколько потов сходит с прокурора, когда он наблюдает за подготовкой этого документа. Ведь то, что хотят местные начальники, руководствуясь понятиями о «старых добрых временах», иногда совершенно не укладывается в рамки того, что они на самом деле могут по современному закону. Прокурору сложно, ибо он находится между молотом и наковальней (поговорим об этом чуть больше в главе про правоохранительные органы).

Первая важная задача в процессе подготовки инструкции, чтобы местные труженики нивы законотворчества прописали простые и понятные процедуры реализации пропускного режима. Куда идти (писать) и что туда нести (присылать), чтобы однажды каждый, кто желает жить в ЗАТО или просто к нему прикоснуться, смог стать счастливым обладателем сакрального в жизни ЗАТО документа – пропуска. Здесь важно, чтобы, готовя инструкцию, описывающую пропускной режим, законодатели помнили о том, для чего собственного вся эта каша и затевалась, то есть про часть 3 статьи 29 Конституции.

Между тем выходит она из-под пера местных законотворцев уж как получится. Прокурор отчаянно защищает госпожу Конституцию, но и ему приходится очень тяжело противостоять местным обычаям. По степени ретивости защиты местных устоев чаще и всегда ярче всех выглядит начальник режимного отдела атомного предприятия. Не имеющий полномочий по закону (а вот это секрет!), он всеми правдами и неправдами старается включить в нее все свои старые и добрые чаяния, самые светлые и добрые надежды для развития и поддержания режима, ох, извините, закрытого города. Как это у него получается, вы можете судить сами, сравнивая эти творения между собой.

Любимый его раздел это – санкции. Признаться честно, такого права, как накладывать санкции на граждан, атомные начальники не имеют, это, говоря юридически, «прерогатива федерального законодателя». Но, увы, атомные власти так привыкли быть самостоятельными в закрытом городе, что в вопросе пропускного режима ни прокурор, ни Конституция им не указ и не могут охладить это санкционное рвение, имеющее, как им кажется, воспитательный характер. Лишить того, лишить сего, лишить всего. За нарушение «пропускного режима» лишить пропуска. Отличная идея для развития особого режима! Не выпускать нарушителей за пределы КПП, воспитывать их на месте. Осложнить жизнь несознательным, чтобы было неповадно, чтобы помнили, в каком месте им позволено жить. Режимники хорошо знают, как держать в узде граждан, ведь пропуск и закрытый город неразделимы…

Пропуск не возникает сам по себе из ниоткуда. Собственно, он – это натуральное олицетворение ЗАТО. Его, можно сказать, оболочка, физическая форма, подтверждающая право на въезд и (или) постоянное проживание, временное или разовое пребывание на территории с особым режимом. Пропуск всего лишь подтверждает то, что было сделано и пройдено ранее, то есть процедуру проверки режимными органами личности гражданина на предмет наличия оснований жить или приехать в ЗАТО. А начинается все с анкеты. «Так пропуск это еще не все? – спросите меня вы. – Это еще что такое – анкета?»

Анкета (Списки)

Основополагающий документ для любого человека, который когда-либо родился, проживал или въезжал в ЗАТО. Приравнивается по значимости к справке о рождении из родильного дома. Собственно, сама по себе анкета и означает ваше «рождение», то есть появление в системе координат ЗАТО. Причем в конкретном ЗАТО. Поедете в другое – будут заполнять новую анкету, чтобы и там «родиться», и иметь право на существование. Все про анкету тоже записано в инструкции о пропускном режиме. А в самых продвинутых ЗАТО в инструкциях даже имеется ее образец – бери и распечатывай сколько душе угодно. Совершенно НЕ секретно.

Когда человек в ЗАТО только что родился, его в свои собственные анкеты должны внести (вписать) родители. В возрасте четырнадцати лет, сразу после получения паспорта, он собственноручно впервые заполнит свою собственную анкету и после этого получит свой первый пропуск. Который, кстати говоря, будет для него временным – ровно до даты окончания среднего учебного заведения, в котором он на этот момент в ЗАТО учится. Об этом мы поговорим потом подробнее в главе про детей. Рекомендации по заполнению анкеты будут даны в практической части книги.

Если человек не родился, но собирается поехать в закрытый город, причем для любой цели и любого типа въезда, на него анкета заполняется каждый раз, когда он оформляет въезд и в каждом ЗАТО. В этом случае анкета заполняется не им самим, а тем, кто оформляет въезд. Зачем режимном органу столько анкет, ведь каждый раз одно и то же, спросите меня вы? Скажу честно не знаю. Робко предположу, что часть их работы состоит в сличении анкет – сегодняшней с предыдущими. А вдруг вы не тот, за кого себя выдаете? Вы ошибетесь в данных, приглашающий послушно напишет, что вы дадите, а сотрудник обнаружит. А вдруг вы шпион? И как вас после этого пускать в закрытый город? Вам отказ, а сотруднику премия за бдительность. Поэтому, даже если вы не шпион и тем более, если вы шпион, пожалуйста, внимательно заполняйте запрашиваемое и сличайте между собой свежую и предыдущую анкеты.

В некоторых ЗАТО с недавних пор к слову «анкета» добавляют слово «список». Пока непонятно, чем вызвано такое словотворчество. От добавления или замены слова, правовой смысл документа не изменился. В списки нужно, как в анкету, внести всех своих родственников.

Помните, сначала анкета (со списком или без), потом разрешение (или, увы, отказ) администрации и только потом, в случае разрешения, конечно, пропуск! О последнем следует говорить отдельно. С уважением и придыханием, с пиететом и поклонением, ибо роль его настолько велика, что трудно себе ее представить тому, кто никогда не жил или не работал в ЗАТО. Конечно, это не потому, что начальник режимного отдела напридумывал санкции на случай, если вы не понимаете, что значит пропуск.

О пропуске без лирики, но с пафосом

Пропуск – это официальный документ, подтверждающий право доступа на территорию атомного закрытого административно-территориального образования. Сначала попробуем разобраться с терминологией, которая довольно бедна, из-за чего постоянно возникает путаница со смыслами, когда совершенно невозможно понять, о чем именно, о каком конкретно пропуске идет речь.

Термин «пропуск» в лексике жителей ЗАТО употребляется в четырех основных смыслах.

1. Пропуск городской – физический документ, пластифицированная карточка, содержащая индивидуальные данные, необходимые для установления личности, выдаваемый на руки гражданину для постоянного или временного многоразового въезда на территорию ЗАТО и выезда из него. Такой пропуск бывает постоянный и временный. Постоянный городской пропуск имеют постоянные жители Контролируемой зоны А и Контролируемой зоны Б. Временный городской пропуск получают учащиеся учебных заведений ЗАТО, работники предприятий, его срок ограничен. Граждане, имеющие этот вид пропусков, не имеют права проходить в Запретную зону ЗАТО. Предъявляется без паспорта. Мы говорим «получить, иметь, потерять, изъять, забить постоянный (временный) пропуск». Бывает простой или, в последнее время, с электронным носителем.

2. Пропуск заводской – физический документ, пластифицированная карточка, содержащая индивидуальные данные, необходимые для установления личности, выдаваемый на руки гражданину, работающему на предприятиях в Запретной зоне ЗАТО, чаще всего это атомное предприятие (завод или институт), по характеру которого и создано ЗАТО. Гражданам, имеющим «заводской пропуск», городской пропуск не выдается, так как первый по себе полностью заменяет второй и дает право на въезд в Контролируемую зону А, Контролируемую зону Б и Запретную зону. В случае увольнения с предприятия гражданина, постоянно проживающего в ЗАТО, заводской пропуск у него изымается, он теряет право въезда в Запретную зону, а взамен получает городской пропуск. Мы говорим: «У него заводской пропуск».