Текст книги "Как развивать туризм в России. Диалоги с практиками"

Взять, к примеру, праздник «Сызранский помидор», на котором объединились гастрономия, музыка и спорт. Ему пока еще далеко до испанской «Томатины», куда приезжают туристы даже из Австралии и Японии. Но благодаря этому празднику туризм в Сызрани получил мощный толчок к развитию. В городе уже появились хорошие отели, а ведь начинали они с малого: придумали идею, бросили клич жителям, и хозяйки со своими помидорами с удовольствием вышли на улицу, чтобы проводить мастер-классы, угощать, делиться рецептами маринадов. Понятно, что помидоры у нас растут во многих регионах. Но в информационном поле уже прозвучал именно город Сызрань Самарской области. То же самое сейчас происходит с Соль-Илецким арбузом, который начинает поджимать Астрахань.

Вообще нет ничего страшного в создании так называемых «дружественных брендов». У нас такая огромная страна, что, на мой взгляд, должен использоваться кустовой принцип. То есть не один фестиваль конкретной тематики на всю страну, а один фестиваль на «куст» регионов. Скажем, в Казань на «Сотворение мира» из Сахалина или Хабаровска гости не полетят, значит, вполне может быть какой-то аналог в Сибири или на Дальнем Востоке. Необязательно это будут события-клоны, но они могут быть вполне дружественными, а возможно и организуемыми по принципу мягкой франшизы.

Надежда Макатрова: В общем, не надо бояться событий-аналогов, если они проходят за тысячи километров от нашего города или района, так?

Олег Мосеев: Более того, можно приехать к организаторам в другой регион, и они в большинстве случаев поделятся своим опытом, понимая, что ты им не конкурент, поскольку ты далеко. Даже посодействуют тебе, вспоминая собственные «грабли», на которые приходилось наступать. А если у вас оригинальная идея, тогда надо подумать, кому она может быть интересна в первую очередь и как сделать ее еще интереснее для целевой аудитории. Есть много примеров, когда возникает событие, но организаторы не могут вытянуть его на необходимый уровень, и оно угасает. Часто это случается с событиями, которые рождаются «сверху», для галочки: деньги выделили, и считается, что событие должно автоматически стать популярным. Но так не бывает. Здесь очень подходит аналогия с крестьянским хозяйством. У нас ведь изначально была крестьянская страна, поэтому такое сравнение многим понятно и органично: ты должен взять хорошее семечко (идею) и посадить его в благоприятную почву (среду). Потом это семечко надо поливать, подпитывать, ограждать от всяких напастей. В случае с событиями их надо активно рекламировать, продвигать. Все это требует времени и сил. Но зато и урожай будет хорошим.

Хороший пример – фестиваль «Джаз Май» в Пензе. Там инициатива пошла снизу, а сверху власти оказали поддержку, и фестиваль прозвучал. В итоге выиграли все.

Людям в России не хватает ярких позитивных событий, и если таковые появляются, то они пользуются неизменным успехом, потому что мы исторически питаем слабость к праздникам. Это возможность зарядиться положительной энергией, стимул к общению и творчеству. Если человек съездил на яркое позитивное мероприятие, то он будет потом стремиться повторить свое эмоциональное ощущение. Государственные и около-государственные праздники все-таки особого энтузиазма давно не вызывают.

Надежда Макатрова: Допустим, что есть идея и, возможно, даже деньги, но нет опыта организации крупного мероприятия в городе или в районе. Где и как искать организаторов?

Олег Мосеев: Конечно, в идеале надо обращаться к профессионалам. И хотя у нас в стране мало компаний, способных сделать по-настоящему классное мероприятие, но все же они есть. Если по финансовым или иным причинам нет такой возможности, то нужно на месте поискать энтузиастов, которые способны генерировать идею и гореть ею и при этом обладают организаторскими способностями. Таких людей легче найти среди творческой интеллигенции. Такие люди есть среди педагогов, т. к. школьная среда воспитывает методологически образованных и разносторонне подготовленных людей.

Когда ищут рекламные и event-агентства на стороне, это порой приводит к разочарованию. Не всегда, но часто такие агентства тиражируют решения, которые для них привычны, т. е. механически переносят свой опыт с одного заказа на другой и не всегда готовы творчески погружаться в специфику мероприятия или территории. При этом они не постесняются взять большие деньги.

Надежда Макатрова: Каким должен быть алгоритм действий? Сначала мы продумываем идею, а потом ищем организаторов под готовый сценарий, или лучше разрабатывать сценарий совместно?

Олег Мосеев: Сначала генерирование идеи, потом поиск людей, которые смогут воплотить ее в жизнь. Дальше нужно изучать аналогичный опыт: съездить на похожее мероприятие и поговорить с его организаторами, созвониться или списаться. Желательно провести небольшую фокус-группу для рассмотрения первичной идеи с разных сторон. Для этого не надо быть великим социологом, нужно просто пригласить людей из разных сфер. Лучше собрать человек семь, услышать разные точки зрения и по итогам скорректировать идею и наметить план действий, распределив функционал. Но важно не заболтать идею, т. е. даже при таком обсуждении нужен регламент, и оно должно быть правильно организовано.

Одним словом, для небольшого события можно обойтись силами энтузиастов, но если вы замахиваетесь на серьезный масштаб, то надо непременно обращаться к профессионалам. У нас страна с сильными традициями самодеятельности, и на периферии таких людей не меньше, чем в столицах. У профессионалов есть большой минус: мало кто из них может по-настоящему вложить душу в это дело. Уставшая от гастролей «звезда» вряд ли выложится на 100 % при ведении мероприятия, может перепутать фамилии, названия коллективов и т. п. А свой, местный человек не перепутает, потому что он понимает, что он выступает перед своими.

Надежда Макатрова: Как, на Ваш взгляд, грамотно выстроить работу с туристическими компаниями и другими партнерами, чтобы привлечь гостей?

Олег Мосеев: Конечно, с первого раза выстраивать работу с туристическими компаниями – это иллюзия. Все-таки туркомпании обычно реагируют на уже готовый турпродукт, который они могут смело продавать. И надо отдавать себе отчет в том, что из события надо еще сделать привлекательный турпродукт. Даже если вы будете целенаправленно звать турфирмы, не факт, что они приедут, поскольку они ценят свое время и не могут позволить себе приезжать вслепую. Они будут руководствоваться скорее отзывами и реноме организаторов и площадки. Чтобы хорошее реноме создать, надо хотя бы раз, а лучше два провести событие успешно. Далеко не сразу удается привлекать сборные группы, т. к. для них нужен соответствующий информационный фон. Имеющиеся ресурсы надо в первую очередь употребить на хорошую организацию мероприятия, а потом уже на продвижение.

Надежда Макатрова: Как правильно выстраивать ценовую политику на начальном этапе, чтобы не отпугнуть гостей?

Олег Мосеев: В каждом конкретном случае будет свой подход, но хочу подчеркнуть, что даже в небогатых городах и районах люди готовы платить разумные деньги за то, чтобы они сами или их близкие увидели что-то интересное. Организаторы прекрасного музыкального фестиваля «ГЭС-фест» в Тольятти зарабатывают исключительно на билетах. Ценовая политика – дело тонкое и во многом интуитивное либо формирующееся на основе аналогов. Да и регионы у нас сильно отличаются в отношении платежеспособности населения. Успешное мероприятие в меньшей степени ориентируется на финансовую поддержку со стороны властей. В большинстве случаев финансирование осуществляется или силами бизнеса (спонсоров), или за счет продажи билетов.

Надежда Макатрова: Часто жители городов, особенно небогатых, скептически настроены по отношению к проведению разного рода праздников, аргументируя это, в числе прочего, бесполезным расходованием городского бюджета. Как правильно вести себя властям в такой ситуации?

Олег Мосеев: Лично я редко встречался со скепсисом в небогатых маленьких городах. Люди с большим удовольствием приходят на праздники, т. к. им не хватает позитивных событий. Новый год и День города – это само собой. Но и в эти праздники надо привносить какую-то новизну. Многие воспринимают День города просто как повод повидаться с друзьями, попить пивка, пощелкать семечки, посмотреть салют и обсудить, сколько денег было на него потрачено. Я считаю, что лучше уходить от салютов, а тратить деньги на новый формат привычных праздников: уходить в сторону интерактива. У нас, к сожалению, культура организации праздников пока очень низка, и никто не думает о том, чем разнообразить сценарий. Больше заботятся о том, какой коллектив пригласить на этот раз. А ведь аудитория тоже развивается, люди засиделись в своих офисах, они хотят подвигаться, потанцевать. Но многие элементарно стесняются, не привыкли к интерактиву. Поэтому нужна команда, которая поможет преодолеть это стеснение, вовлечь народ в какое-то действо. Мы обычно пассивные зрители, а не участники. Но при личном участии получаешь совсем другие эмоции.

У одного культуролога я встретил понятие «точка удивления». Так вот хорошее мероприятие должно состоять из маленьких мероприятий, которые будут дополнять друг друга, и каждое будет нести в себе точку удивления для взрослых и детей. К этому надо стремиться.

Надежда Макатрова: И последний вопрос. В эпоху интернета Вы решили издавать бумажный журнал о событийном туризме. Почему?

Олег Мосеев: Я убежден, что как телевидение не завоевало полностью аудиторию и оставило место радио и книгам, так и интернет ее тотально не завоюет. Печатные СМИ, которые будут выдавать хороший нишевой продукт, будут востребованы. Здесь, как и в хорошей книге, есть некая концентрация идей, мнений. Под одной обложкой вы получаете некое цельное произведение, которое что-то для вас открывает и помогает вам в чем-то лучше сориентироваться. У художественной литературы одни цели, у деловой – другие. В нашем случае речь идет о журнале, который будет знакомить читателя с событиями, заслуживающими внимания широкой аудитории, причем это единственное на сегодняшний день российское печатное издание, полностью посвященное событийному туризму. Мы не просто хотим рассказывать о событиях, но и устанавливать «маячки»: куда и почему имеет смысл поехать, совместив приятное с полезным и очень приятным. Главный слоган нашего журнала: «Хороший повод имеет значение!»

Если сегодня ищешь интересное событие, то в интернете сориентироваться очень трудно, т. к. там обычно нет системности, и информация рассредоточена. А ресурса, который мог бы служить четким и всеобъемлющим ориентиром в событийном туризме, пока нет. Мы делаем попытку разобраться и структурировать эту информацию, чтобы помочь и рядовым туристам-читателям, и администрациям городов и районов сориентироваться в вопросах событийного туризма.

Как-то я поймал себя на мысли, что просто так уже редко путешествую. Хороший повод имеет большое значение, и я стараюсь привязывать свои поездки к какому-то событию, чтобы получить двойное удовольствие: и на празднике побывать, и город посмотреть. Мне кажется, нет такого человека, который не любит праздники. Если это хорошо организованные праздники, конечно. Мы очень эмоциональная и любознательная нация. Праздники близки нашему характеру и потому интересны для иностранцев. Они показывают душу народа.

Часть 2
О разработке маршрутов и проектах туристических компаний

«Мы не используем то, что есть, но ищем уникальность – в этом и есть проблема»

ТИМОФЕЙ РОГОЖИН

Тимофей Рогожин – генеральный директор мультирегионального туроператора по активному отдыху и приключенческому туризму в России «RussiaDiscovery».

Подробнее о компании «RussiaDiscovery»

(г. Москва): http://www.russiadiscovery.ru

Надежда Макатрова: В беседах с представителями турбизнеса и властей российских регионов мы постоянно слышим об уникальном природном потенциале и широких возможностях для развития активного туризма. Один из вопросов, который волнует многих: как из имеющегося многообразия составить оптимальную комбинацию, которая и станет популярным маршрутом? Какие правила здесь существуют?

Тимофей Рогожин: Уникальность турпотенциала – это самое большое заблуждение, которое свойственно большинству представителей региональных властей и турбизнеса. Они как патриоты своего края, а многие из них еще и краеведы, считают, что их территория действительно обладает уникальными природными и культурными особенностями: у них самые древние церкви, самые высокие водопады, самое большое количество чистых рек, самое большое число известных людей служили губернаторами и т. д. Большинство из них не понимают, что они конкурируют за туристов не только со своими соседями и со всеми регионами России, но еще и со всем миром, куда наши российские туристы ездят отдыхать. Мы сталкиваемся с этим постоянно.

Приведу пример. Не так давно мы общались с владельцами фермы по выращиванию мидий в Северной Карелии в местечке Соностров. Хозяйка фермы вроде бы понимает все проблемы, связанные с привлечением туристов: ферма находится далеко, сложная логистика, нет дорог. Но у нее есть весомый, как ей кажется, аргумент: «Это же единственная ферма по выращиванию мидий, а все москвичи охотно ездят в гастрономические туры». Спрашиваю: «Откуда Вы это взяли?» – «Вот к нам приезжают…» – «Сколько к Вам приезжает человек – 100 или 1000?»

Это такой местечковый стереотип, вытекающий из проблемы репрезентативности выборки. Хозяева приняли 10 туристов, которые были в полном восторге от всего. И на основании этой похвалы делается вывод о рынке в целом. На мой взгляд, это самая большая проблема. Не отсутствие денег, опыта или противодействия государства, а стереотипы и уверенность в собственной уникальности.

Надежда Макатрова: Как показывает наша практика, любые сомнения в уникальности, высказанные в адрес той или иной территории, вызывают в ответ негодование и обиды. Как Вы поступаете, когда сталкиваетесь с подобными стереотипами?

Тимофей Рогожин: На одной из встреч с представителями региональной власти и турбизнеса я поступил следующим образом. Мне говорят, условно: «У нас миллион озер и уникальные сосновые боры, каких нигде нет». А я показываю им такие же красивые фотографии из других регионов, где изумительные озера и сосновые боры, которые ничуть не хуже. «А у нас уникальные старинные церкви», – говорят мне. А я достаю 10 фотографий прекрасных церквей из других городов. И так по всем позициям. В какой-то момент люди перестают упираться и начинают думать.

Или другой пример на Ямале: «А у нас оленеводы, и в этом наша уникальность». – «Разве? И на Чукотке оленеводы, и на Кольском полуострове оленеводы, и в Якутии оленеводы, и у ненцев оленеводы». – «А у нас они самые что ни на есть оленеводы-оленеводы!» (Я утрирую).

И никто не задумывается и не видит преимущества в том, что это оленеводы, самые близкие к самолету. Эту мысль я пытался донести до властей, когда был в Салехарде. В Салехард можно прилететь из Москвы за 15 тысяч рублей туда и обратно и при этом всего за 2–3 часа, и оленеводы живут там в двух часах езды от аэропорта и пасут оленей поблизости, как коров. Больше нигде такого нет. Обычно к оленеводам надо долго лететь и потом еще долго ехать, что выливается в соответствующую цену. Но такие простые аргументы обычно неинтересны, мол, самые близкие оленеводы – это как-то мелко и некреативно. Интереснее обсуждать какой-нибудь мегапроект очередного спа-курорта.

Надежда Макатрова: То, что уникально для туристов, не является уникальным в понимании хозяев, и наоборот…

Тимофей Рогожин: Да, получается, что ищем уникальность, а то, что уже есть и что нужно доработать, не видим. Можно пытаться раскручивать ямальского Деда мороза Ямал-Ири или гулаговские стройки во главе со знаменитой стройкой «501» (хотя «памятники» ГУЛАГа у нас присутствуют в целом ряде регионов), но при этом совершенно лениво относиться к тому, что город Салехард расположен на северном полярном круге. И в Салехарде есть номера в отеле, где половина номера еще перед полярным кругом, а другая половина – уже за полярным кругом.

Часто «фишкой» считают наличие большого числа каких-то объектов, например, озер или рек. Но дело ведь не в количестве. Что толку хвастаться 70 тысячами озер в Карелии, если есть озеро Байкал – самое крупное и известное в мире, которое для туриста важнее всех этих тысяч водоемов. Или какой смысл бравировать Ладожским и Онежским озерами, крупнейшими в Европе, если на них практически не развит водный туризм, нет соответствующей инфраструктуры. Мы не используем то, что есть, но ищем уникальность – в этом и есть проблема.

Надежда Макатрова: Тимофей, с позиции туроператора, как Вы рекомендовали бы нашим российским регионам подходить к определению этой самой уникальности? С чего начать?

Тимофей Рогожин: Начать надо с общегосударственной программы развития туризма, которой на данный момент нет. Если бы она была, было бы понятно: вот регионы, где может успешно развиваться активный отдых. Давайте мы им поможем в этом деле и разведем их по видам отдыха: пусть эти регионы делают «воду», а эти делают «горы». Это не означает, что у тех, кто будет специализироваться на горных маршрутах, не будет водных туров, но это означает, что они не будут «сталкиваться лбами», продвигая свои направления.

Важный момент: мы не должны заставлять кого-то что-то делать или не делать. Задача в данном случае – убедить 10–15 регионов, которые занимаются активным туризмом, сесть за стол переговоров и понять, кто чем силен, помочь каждому найти свою нишу. А у нас сейчас регионы своей рекламой «долбят» по одним и тем же точкам: «А якутский мамонт – самый мамонтовый мамонт в мире», «И ямальский мамонт – самый мамонтовый в мире» и т. д. В общем, смотришь и плачешь.

Надежда Макатрова: Предположим, в один прекрасный день нашим регионам удастся договориться о нишах. Возникает следующий вопрос: каковы правила формирования хороших активных туров? Что туда включать, как комбинировать разные объекты в рамках тура? Интересен Ваш опыт создания и оценки перспективных маршрутов.

Тимофей Рогожин: Отвечу на примере наших туров по Карелии. Это, можно сказать, классический пример разработки тура.

В 1999 году в Карелии не было ни снегоходов, ни снегоходных маршрутов, ни людей, которые организовывали бы туры на снегоходах. В это время в Россию поставлялись только снегоходы марки Бомбардье (они же Ski-Doo). В Карелии существовало какое-то количество турбаз, где менялись собственники и делался капитальный ремонт. Летом эти турбазы заполнялись хорошо, а в остальное время стояли пустыми. При этом жители Карелии и Ленинградской области зимой активно ездили на отдых в соседнюю Финляндию кататься на снегоходах, смотрели их буклеты и радовались тому, как у финнов все здорово придумано.

В 1999 году мы привезли первые пять снегоходов «Полярис», четыре из которых были для взрослых, очень простенькие, и один детский снегоход объемом двигателя 120 куб. см для детей 3–4 лет. Первоначально у нас был прокат. Вскоре выяснилось, что снегоходы бьются, поскольку у туристов нет никакого опыта катания. Русские люди – это же не финны, если уж взяли снегоход напрокат, то нужно выжать из него все.

Мы решили не изобретать велосипед, а пойти по пути Финляндии, взяв их модель снегоходных маршрутов. Сделали первые простенькие снегоходные трассы: на один час, на полтора, на два-три-четыре часа с пикником, купили экипировку. Впереди идет инструктор, за ним «чапают» три человека. Каждый из них предварительно расписывается за технику безопасности. Как только человек начинает «гарцевать», ему тут же напоминают о правилах. Потихоньку бизнес-модель начала выстраиваться, но маржа была очень низкая. Мы понимали, что выходные у нас забиты, а будни пустые. Поскольку снегоходов мало и они маломощные, то больших групп мы принять не можем. Человек за 2–3 часа пытается выжать из снегохода максимум, из-за чего у нас была большая амортизация.

«Ага!», – подумали мы и купили снегоходы «Полярис-550». Это уже достаточно мощный туристический снегоход на стандартной гусенице 38 см (позже мы отказались и от этой модели). И начинаем накатывать маршруты продолжительностью полдня, один день и два дня. Сразу видим, что стало лучше: выходные и праздники у нас по-прежнему забиты, но теперь клиент получает снегоход на два дня, и он его начинает беречь. Появляется больше времени на обучение правильному катанию. Однако будни у нас по-прежнему свободны, и рынок ограничивается жителями Петрозаводска. Мы понимали, что, повышая цену, мы будем терять объем. А в соседней Финляндии этот бизнес процветает…

Этот факт заставляет нас сделать следующий шаг. Мы принимаем решение о создании брендового маршрута. Куда? Конечно на Кижи через Онежское озеро. Мы собираемся на Кижи на разведку. Нас называют экстремалами и провожают как в последний путь. Как водится, убеждают нас в том, что это невозможно, что все мы утонем, пропадем и на снегоходах на Кижи не проехать. Добавлю здесь, что в то время жить на Кижах тоже было особенно негде: всего два гостевых дома, в каждом 6 основных мест и 2 дополнительных, но зимнего водоснабжения в домах нет. Один из домов зимний, т. е. теплый, а второй вообще летний. Но это нас не останавливает.

Мы прокладываем маршрут на одном снегоходе. Конечно, не без трудностей. Но в результате этой поездки и из общения с местными жителями мы понимаем, что в стародавние времена, когда в СССР активно летали вертолеты, которые, правда, стоили дорого, местные жители накатывали снегоходный путь. Вдобавок по льду озера ездят рыбаки, с которыми ничего страшного не происходит. Оппоненты пугали нас трещинами и прочими опасностями льда. В ответ на предостережения мы взяли величайший учебник всех времен и народов под названием «Учебник сержанта воздушно-десантных войск» и нашли в нем таблицу соотношения толщины льда и возможности наведения переправы для танковых колонн. Потом через поиск в интернете нашли таблицы соотношений температуры окружающей среды и прироста толщины льда. Потом нашли СНиП по наведению гражданских ледовых переправ. После этого мы многократно прокатываемся по льду озера с ледобуром, делая лунки через каждые 300–500 метров, и в итоге понимаем, что бояться нечего.

Далее мы, не будучи выдающимися физиками и математиками, находим формулы расчета давления на площадь и принимаемся за вычисления. Понимаем, что если пеший провалится, то лыжник пройдет, а снегоход идет на большой скорости и вдобавок площадь гусеницу него большая. Иными словами, там, где пройдет лыжник, пройдет и снегоходчик несмотря на разницу в весе в пять раз (снегоход весит около 400 кг). Через эти обычные вещи мы приходим к тому, что в снегоходном маршруте на Кижи нет ничего опасного. Дальше мы наблюдали за поведением озера, изучали, как образуются трещины, анализировали тактику так называемых ледовых капитанов на Байкале, в т. ч. Александра Бурмистрова, который водил джипы на Байкал еще в 80-90-е годы. Маршрут вырисовывался из Петрозаводска, скорость движения регламентировалась.

Надежда Макатрова: Маршрут проходит главным образом по льду Онежского озера?

Тимофей Рогожин: Чтобы маршрут не был скучным, мы заезжаем по пути в старинные карельские заброшенные деревни, где-то дома посмотрим, где-то посетим очень красивые церкви, где-то по лесу едем.

Надежда Макатрова: По Вашему опыту, как часто желательно «менять обстановку» для туриста? Каждые полчаса?

Тимофей Рогожин: Если это возможно, то хорошо. Но не у всех регионов есть задатки полуострова Рыбачий в Мурманской области, где каждые 20 минут идет радикальная смена картинки. На самом деле желательно, чтобы на маршруте каждый день были 3–4 точки, которые чем-то интересны: живописный водопад, кусочек реки на пороге, бьющий ключ, старинный колодец, дом красивый или, к примеру, сосна, с которой Шишкин якобы писал свою картину. Это может быть местный житель с лошадью, с которым можно пообщаться, или бабушка, у которой можно выпить стакан молока, как будто бы случайно. Конечно, есть места, где даже таких простых достопримечательностей не наскрести. Но важно понимать, что люди едут не за экс-тримом, а за впечатлениями, и для них ценна любая эмоция. Стакан парного молока или колодезной воды либо фото у большого дерева – это тоже эмоция. Поэтому если есть несколько вариантов связать пункт А с пунктом Б, то выбирать надо тот вариант, где такие интересные точки есть.

Надежда Макатрова: Сколько часов в день туристы-любители готовы проводить за рулем снегохода?

Тимофей Рогожин: В снегоходных турах мы не постоянно едем. Едем полчаса, потом остановочка: покурили, пообщались, пофотографировались. Снова едем, опять остановочка. Потом большая остановка на обед. Это может быть барбекю или костер, где можно пожарить сосиски, или везем с собой на саночках мангал, на котором готовим еду, которую захватили с собой, как это делают в Финляндии, чтобы все было красиво. Можно устроить чаепитие в сельской избе у бабушки, которая только что вытащила из печи пирожки.

Мы понимаем, что в снегоходном туре озер должно быть все меньше, а лесных дорог все больше. Они более живописные и интересные. Когда целый день едешь по озеру, то это в какой-то момент надоедает, если это не озеро Байкал. Поездка по льду Байкала наскучить не может, потому что там 11 видов воды в разном агрегатном состоянии: снег, сосульки, лед прозрачный, лед молочный, сталактиты, сталагмиты, сугробики, торосики, трещинки. В обычных случаях от озер мы уходим, мы их используем как связки. Лучше выбирать лесные фронтовые, лесовозные дороги, которыми перестали пользоваться, чтобы на них не было никакого движения транспорта и туристы ощущали, что в радиусе 30–50 км никого, кроме них, нет.

Возвращаюсь к Кижам. Мы проложили маршрут, шло длительное согласование, обучение и торги с владельцами гостевых домов, чтобы их цена и наши требования к качеству, наконец, встретились. Нам это удалось. Один дом принимал группы просто шикарно: настоящая домашняя кухня, русская печь, и при этом в доме были туалет и душ, а также караоке и телевизор. Этот симбиоз был великолепен. Но дом мог вместить всего 6 человек, а группа – 12. Второй дом был холодный.

Сначала мы сделали двухдневный тур: день туда и день обратно. Но заполняемость только по субботам и воскресеньям нас не устраивала, и мы предложили 3-дневный тур. Мы включили в маршрут большое кольцо «Кижское ожерелье»: показывали музей-заповедник Кижи, окрестные деревни, села, часовни, включили рыбалку и дополнительную баню. Тур заиграл, и денег сразу прибавилось. Дальше мы, что называется, полировали маршрут и поняли в какой-то момент, что у нас есть бренд и он может быть интересен не только россиянам, но и иностранцам. К нам поехали сперва французские экспаты чуть ли не готовыми группами, потом немцы, итальянцы. И до сегодняшнего дня тур «Кижское ожерелье» пользуется популярностью и у иностранных, и у российских групп. Правда, кроме нас по этому маршруту теперь возят туристов еще две российские компании. На сегодняшний день поток снегоходчиков, которые посещают Кижи, переваливает за 400 человек. Кто-то посещает в более коротком формате, кто-то – в туре подлиннее.

Надежда Макатрова: Сам тур и инфраструктура вокруг него за эти годы как-то изменились?

Тимофей Рогожин: Сегодня на Кижах можно поселить минимум 60 человек, причем в хороших условиях, т. е. номерной фонд вырос в 10 раз, так же как и посещаемость туристами. Сезон снегоходных туров на Кижах – с конца января до середины марта. Эти полтора-два месяца приносят ощутимые деньги средствам размещения, чтобы они могли окупить свое содержание в межсезонье. И музеям хорошо, поскольку раньше зимой туристов не было, а в музее все равно сидит какой-нибудь одинокий сотрудник. И местным жителям хорошо, т. к. они живут там робинзонами, а мы можем что-то необходимое привезти, можем помочь с эвакуацией. Всем службам охраны (милиция, пожарные) тоже было хорошо, поскольку все группы отмечаются у участкового, все паспортные данные туристов есть, вопрос безопасности решен. Но как только люди начали ездить по этому маршруту самоходом, работы у служб охраны прибавилось.

Кто-то скажет: «Конечно, когда есть Кижи, такое можно сделать». Да, Кижи, безусловно, повлияли на привлекательность маршрута. Но когда люди съездили на Кижи и сказали, что хотят ездить с нами дальше, мы не стали искать фантастические изюминки, а вспомнили, что Ладога и Онего – крупнейшие в Европе озера, и у нас появился маршрут «Великие озера». Одна группа шла от Ладожского к Онежскому озеру, а вторая – в обратном направлении.

Этот маршрут был сложнее предыдущего и был ориентирован не совсем на новичков. Если в «Кижском ожерелье» 80–90 % пути проходило по льду озера, то здесь 70–80 % трассы – это лесные дороги. Предстояло решить, чем разбавить путь. К тому времени мы уже знали про историческую деревню Кинерма – исконное карельское сельговое поселение, которому больше 440 лет, памятник архитектуры, имеющий охранную грамоту. В этой деревне круглый год живет Надежда Калмыкова со своей семьей и потихоньку восстанавливает деревенские дома, развивает этнографический туризм. Мы поговорили с Надеждой, и она согласилась кормить нас обедами, проводить мастер-класс по карельским калиткам (это такие пирожки с картошкой из ржаного теста). Размещение наших туристов с ночевкой было для нее сложно, т. к. дома не очень-то позволяли комфортно размещать группы, да и растапливать дом ради одной группы в неделю хлопотно.

Поначалу на этом маршруте у нас были трудности с ночевками. Первая ночевка была запланирована на Сямозере. Хотя в первое время там было мало хороших турбаз, но их количество быстро росло. А в районе Ладожского озера в Олонецком районе не было ни одной базы, где можно было бы разместить наших туристов. Поскольку маршрутизация была очень интересная, с живописными участками дороги и множеством мест для показа, мы предложили нашим хорошим знакомым и партнерам инвестировать деньги в строительство коттеджного поселка в одной из заброшенных карельских деревень. Это было что-то вроде таймшера. Они вскладчину строили дома, которые были в их собственности, и могли приезжать туда с семьей и друзьями на определенное время по согласованию с нами. А в остальное время мы брали на себя обязательства по их заполнению. Мы совместно обсудили техническое задание на строительство, постарались сделать все уютно и красиво, с добавлением карельского и русского колорита, и получили места для размещения 20–25 человек. Это дало нам возможность развивать и продвигать маршрут «Великие озера».