Текст книги "Очерки по теории гражданского процесса. Монография"

Сказанное в полной мере относится к конституционному праву на судебную защиту. Незаконное судебное решение означает не только нарушение судом своей процессуальной обязанности по осуществлению правосудия и гражданского процессуального права заинтересованных лиц на обращение в суд за защитой, но и конституционного права на судебную защиту. Неправосудное решение суда свидетельствует или о необъективности судьи (следовательно, не срабатывает установленный государством механизм отбора кандидатов в судьи, неэффективны провозглашенные законом гарантии независимости судей), или о недостаточной квалификации судьи или адвоката, проигравшего дело (значит, недорабатывает система юридического образования, подготовки и переподготовки юридических кадров, т. е. не реализуется предусмотренное ч. 1 с. 48 Конституции РФ право граждан на получение квалифицированной юридической помощи).

Такая же позиция относительно понятия, содержания конституционного права на судебную защиту и его соотношения с отраслевым законодательством последовательно проводится Конституционным Судом РФ. В частности, в своем постановлении от 9 июля 2013 г. № 18-П он указал: «Обращение в суд за защитой нарушенного права как реализация неотчуждаемого права человека – права на судебную защиту, выступающего одновременно процессуальной гарантией всех других прав и свобод и наиболее действенным способом охраны достоинства личности, предполагает, как это следует из закрепляющей данное право статьи 46 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1) и 123 (часть 3), возможность на основе принципов равенства всех перед законом и судом, состязательности и равноправия сторон судопроизводства получить реальную судебную защиту в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно установленными критериями, которые в виде общего правила предопределяют, в каком суде и в какой процедуре подлежит рассмотрению конкретное дело, позволяя суду (судье), сторонам, другим участникам процесса, иным заинтересованным лицам избежать правовой неопределенности в этом вопросе»⁶¹.

В постановлении Конституционного Суда РФ от 3 апреля 1998 г. отмечалось: «Судебное решение не может быть признано справедливым и правосудным, а судебная защита – полной и эффективной, если допущена судебная ошибка… Из статьи 46 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 2, 15 (часть 4), 17 (части 1 и 2), 18, 21 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (части 2 и 3), 55 и 56 (часть 1) следует, что ошибочное судебное решение не может считаться правосудным и государство обязано гарантировать защиту прав и свобод человека и гражданина от судебной ошибки. Отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту, что недопустимо»⁶².

В постановлении Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. № 9-П указывалось, что право на судебную защиту предполагает охрану прав и законных интересов гражданина не только от произвола законодательной и исполнительной власти, но и от ошибочных решений суда⁶³.

Такая практика основана на международных актах, которые прямо не закрепляют права на судебную защиту, но предусматривают право на справедливое судебное разбирательство и устанавливают обязанность государства обеспечить эффективное средство правовой защиты⁶⁴.

Тенденцией развития законодательства России последних лет является неуклонное наполнение конституционного права на судебную защиту реальным содержанием за счет совершенствования отраслевого законодательства. В изменениях, вносимых в Гражданский кодекс РФ, четко прослеживается линия на совершенствование способов защиты гражданских прав. В качестве последствий злоупотребления правом недобросовестным лицом п. 4 ст. 10 ГК РФ указывает возможность требовать возмещения убытков, причиненных таким злоупотреблением. Перечень способов защиты гражданских прав дополнен таким способом защиты как признание недействительным решения собрания (абз. 5 ст. 12 ГК РФ). Статья 161 ГК РФ закрепляет право граждан и организаций на компенсацию ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления. В качестве способа защиты чести, достоинства и деловой репутации гражданин вправе теперь требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения порочащих сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения (п. 4 ст. 152 ГК РФ). Дополнительные гарантии охраны частной жизни гражданина введены ст. 1522 ГК РФ. Федеральным законом от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ, повлекшим соответствующие изменения процессуального законодательства, гражданам предоставлено право требовать компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок. Перечень примеров можно расширять бесконечно, поскольку они отражают устойчивую тенденцию законодателя на расширение способов защиты гражданских прав и совершенствование уже существующих способов защиты.

Вместе с тем при проведении правовой реформы выявляются новые противоречия.

Судебная власть призвана играть большую роль в контроле за законодательной и исполнительной властью. Пределы такого контроля последовательно расширяются. Суды вправе проверить законность действия (бездействия) практически любого государственного органа, органа местного самоуправления или должностного лица. Контроль за законодательством осуществляется не только в производствах об оспаривании нормативных актов, но и при рассмотрении судами конкретных дел. Применяя нормативный акт более высокой юридической силы, суды обессиливают противоречащий ему нормативный акт низшей юридической силы. Эффективность судебного контроля зависит от целостности, непротиворечивости судебной практики. Однако единство судебной практики в трактовке законодательства часто не наблюдается. Вопреки провозглашенному ст. 3 ФЗ «О судебной системе в РФ» принципу единства судебной системы сложился практически дуализм судебной системы при рассмотрении гражданских дел. Общие и арбитражные суды нередко по-разному трактуют одни и те же нормы гражданского права (например, предусмотренного ст. 250 ГК РФ срока в качестве пресекательного или срока исковой давности, соотношения ст. 168 ГК РФ и ст. 302 ГК РФ при признании сделок недействительными и защите прав добросовестного приобретателя). Встречаются случаи, когда арбитражные суды не считаются с преюдициальным значением фактов, установленных общими судами, и наоборот.

По одному из дел Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ дал собственное толкование положения о юридической силе решений Конституционного Суда РФ, содержащегося в ст. 79 ФКЗ «О конституционном Суде РФ» и, по существу, разъяснил арбитражным судам апелляционной и кассационной инстанций, могут ли они и в каких случаях применять постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2010 г. № 1-П при решении вопроса о возможности пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Потребовалось специальное постановление Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2012 г. № 25-П⁶⁵, чтобы подтвердить бесспорный для всех, кроме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, факт, что официальное толкование постановлений Конституционного Суда РФ может даваться только самим Конституционным Судом РФ.

Имеются существенные, часто необъяснимые характером защищаемого права, различия в процессуальном порядке рассмотрения дел в общих и арбитражных судах.

Далеки от стабилизации правила подведомственности гражданских дел. В законодательстве последних лет подведомственность дел арбитражным судам неуклонно расширяется, что вряд ли соответствует статусу арбитражных судов как специализированных. В настоящее время активно проводится идея создания системы административных судов в качестве «специализированных судов в рамках системы общих судов» для рассмотрения публично-правовых споров. Реализация этой идеи на практике приведет к еще большему усложнению правил подведомственности, а, следовательно, к увеличению числа судебных ошибок и, в конечном итоге, к ухудшению порядка защиты нарушенных прав и интересов.

Стремление законодателя привести процессуальное законодательство в соответствие со ст. 46 Конституции РФ привело к чрезмерному расширению доступа к суду. АПК РФ вообще не предусматривает возможности отказа в принятии искового заявления. Статья 22 ГПК РФ не устанавливает четких критериев подведомственности дел общим судам. Из формулировки п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ следует вывод о том, что гражданские дела вообще не могут быть отнесены к компетенции каких-либо иных, кроме судебных, органов, что противоречит отраслевому материальному законодательству. С другой стороны, материальное законодательство предусматривает многочисленные случаи отнесения к ведению суда бесспорных дел, когда на суд возлагаются функции, которые вполне могут осуществляться административными органами (расторжение брака при взаимном согласии супругов, узаконение перепланировки жилых помещений, некоторые случаи регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество).

По всем этим причинам считаю правильным решение Президента РФ и законодателя о ликвидации Высшего Арбитражного Суда РФ и передаче функций по руководству арбитражными судами Верховному Суду РФ⁶⁶. Это позволит «из единого центра» давать толкование материального и процессуального законодательства, а также устранять многочисленные проблемы разграничения компетенции общих и арбитражных судов. В обозримом будущем можно ожидать создания единого гражданского процессуального кодекса, регламентирующего порядок рассмотрения дел в судах общей юрисдикции и арбитражных судах. Особенности арбитражного процесса можно учесть путем введения отдельного вида гражданского судопроизводства. В литературе высказываются и более радикальные предложения по совершенствованию гражданского судопроизводства вплоть до упразднения арбитражных судов и создания единого суда⁶⁷.

Огромная роль в приведении законодательства в соответствие с Конституцией РФ принадлежит Конституционному Суду РФ, которым с момента его создания проделана большая работа по стимулированию развития отраслевого законодательства. Вместе с тем в настоящее время возникает проблема неподконтрольности никому деятельности самого Конституционного Суда. Нередки случаи противоречивого, а иногда ошибочного толкования отраслевого законодательства Конституционным Судом, который присвоил себе роль «старшего брата» в отношении общих и арбитражных судов. Обычным, нормальным явлением для пленумов Верховного Суда РФ и Высшего арбитражного Суда РФ выступает изменение подхода к отдельным проблемам судебной практики, к толкованию тех или иных норм отраслевого законодательства. Мнение пленумов может уточняться или коренным образом изменяться. Таким образом осуществляется устранение ошибок в трактовке пленумами законов, учет требований жизни, развивающейся судебной практики. Постановлениям Конституционного Суда РФ такая гибкость несвойственная. Нет никаких правовых механизмов для устранения ошибок Конституционного Суда РФ.

Не все благополучно с системой подготовки юридических кадров, способных на практике осуществлять и содействовать осуществлению судебной защиты прав и интересов. Популярность профессии юриста и коммерциализация всех сторон жизни нашего общества привели к бесконтрольному размножению коммерческих юридических вузов, выпускающих «квазиюристов», способных нанести своим доверителям больше вреда, чем пользы. Создается впечатление, что упорно пробиваемая высшими должностными лицами государства реформа высшего образования касается лишь государственных вузов в плане сокращения их финансирования. Вводимая система бакалавриата и магистрата пока не повышает, а снижает качество подготовки юридических кадров.

Все сказанное позволяет прийти к выводу, что проблемы реализации конституционного права на судебную защиту неотделимы от проблем развития правовой системы России и должны решаться в комплексе с основными проблемами нашего общества.

Очерк 3
Суд как субъект современного российского права

Судебная власть является необходимым элементом государственного механизма в любом обществе. Это хорошо понимали все ученые-правоведы независимо от эпохи, в которой они жили, и страны, к гражданам которой принадлежали. Русский дореволюционный ученый И.Е. Энгельман писал: «При недостаточно развитом гражданском праве или превратностях отдельных его правил частное лицо еще может отвратить вредные для себя последствия внесением в договоры и условия подробных правил на всякие случайности, но действие неправильных и нелогичных постановлений процесса уже невозможно отвратить. Они наносят, притом неизбежно, вред всему гражданскому строю, ослабляя в народе чувство правды и справедливости, подкапывая правовой строй в самом его корне. Вредное влияние плохого гражданского права во многих случаях может быть устранимо правым и скорым судом, но самый лучший гражданский кодекс остается мертвою буквою при неправильном и медленном процессе»⁶⁸.

«Существование судов, – считал Е.В. Васьковский, – вызвано необходимостью конкретизировать абстрактные нормы права для применения к частным случаям. Суды являются таким образом посредниками между законом и жизнью, посредниками, необходимыми потому, что законы не могут применять себя сами. Устами судей гласит закон… Этим обуславливается неизмеримо великое значение хорошего суда для нормального развития государства. Он является опорой правового порядка; он приводит законы в жизнь; он восстанавливает нарушенные права и карает нарушителей; благодаря ему граждане могут спокойно пользоваться своим имуществом и плодами своих трудов»⁶⁹.

«Без преувеличения можно сказать, – продолжает Е.В. Васьковский, – что хороший суд – основа государственного строя (justitia fundamentum regnorum). Ясное сознание этой истины побудило Юма заметить относительно своего отечества, что «вся политическая система и каждый из ее органов – армия, флот, обе палаты – все это только средства к достижению одной единственной цели – охранению свободы двенадцати верховных судей Англии»⁷⁰.

Разумеется, роль и значение суда в общественной жизни значительно различаются в зависимости от исторической эпохи, типа и формы государства, государственного и правового режима, степени демократизации общества, исторических особенностей и даже традиций государства, в рамках которого функционирует судебная власть.

Статья 1 Конституции РФ провозглашает Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Одним из неотъемлемых признаков правового государства является возможность гражданина прибегнуть к помощи суда в случае нарушения его субъективных прав или законных интересов.

В правовом государстве, в отличие от политического, изменяется роль и предназначение суда в общественной жизни. Суд перестает быть проводником воли экономически и политически господствующего класса и становится посредником в разрешении конфликтов между гражданами и другими субъектами общественных отношений, между гражданами и государством.

Субъекты права – это лица, на которых распространяется действие правовых норм, потенциальные субъекты правовых отношений той или иной отраслевой принадлежности. Нормы практически любого отраслевого законодательства упоминают суд в качестве субъекта правоотношений, возникающих в сфере правового регулирования данной отрасли. О судебной защите субъективных прав и интересов говорят ст. 11, 12 ГК РФ, ст. 382, 391 ТК РФ, ст. 8 СК РФ, ст. 11 ЖК РФ, соответствующие статьи земельного градостроительного, природоохранного законодательства и др. Значит ли это, что суд должен рассматриваться в качестве субъекта всех отраслей российского права? Такой вывод был бы в корне неверным.

Суд – прежде всего субъект государственного права. Глава 7 Конституции РФ закрепляет основы судебной власти в РФ: формы правосудия, основы правового статуса судей, принципы правосудия, компетенцию Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ. Ст. 46 Конституции РФ провозглашает право на судебную защиту в системе важнейших конституционных прав и свобод человека и гражданина. Более детальная регламентация организации судебной власти дается в специальных федеральных конституционных и федеральных законах РФ о судоустройстве, таких как ФКЗ «О судебной системе РФ» 1996 г., ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» 1994 г., ФКЗ «О судах общей юрисдикции в РФ» 2011 г., ФКЗ «Об арбитражных судах в РФ» 1995 г., ФЗ «О мировых судьях в РФ» 1998 г. и др.

Кроме того, суд является субъектом отраслей процессуального права. Вопрос о понятии юридического процесса, процессуального права, количестве процессуальных отраслей в правовой системе России является дискуссионным. С моей точки зрения, современной правовой науке не удалось выработать общеправового понятия юридического процесса, процессуального права. Для обозначения всего массива норм, носящих служебный, дополнительный характер, призванных содействовать реализации основных для любой отрасли права норм, целесообразно использовать термин «организационные нормы»⁷¹.

Судопроизводство занимает важное место в системе организационных, процедурных форм. Оно относится к охранительному блоку механизма правового регулирования, входит в систему охранительно-правовых форм защиты субъективных прав и законных интересов граждан, организаций и государства, под которыми я понимаю комплекс внутренне согласованных организационных мероприятий по защите субъективных прав, протекающих в рамках единого правового режима⁷². Все формы защиты делятся на локальные (неюрисдикционные) и юрисдикционные. К первым относятся самозащита (применение к нарушителю оперативных санкций, например удержание вещи)⁷³, добровольное возмещение вреда правонарушителем, совместное урегулирование разногласий сторонами спора, ко вторым – защита права юрисдикционным органом, стоящим над сторонами.

Защита субъективных прав и интересов осуществляется в рамках материальных охранительных правоотношений. То обстоятельство, что судопроизводство – важнейшая юрисдикционная форма защиты субъективных прав и интересов, не означает, что суд является субъектом охранительных правоотношений. Суд – субъект процессуальных правоотношений как разновидности организационных правоотношений. Эти правоотношения имеют своей целью упорядочение, нормализацию процессов в «организуемых» материальных правоотношениях. Материальные правоотношения – предмет судебной деятельности. Гражданско-правовые охранительные отношения могут быть реализованы действиями самих субъектов этих отношений без участия суда. Когда такой реализации не происходит, возникает спор, конфликт. Разрешая его, суд принудительно осуществляет охранительные правоотношения и тем самым защищает регулятивные правоотношения или законные интересы потерпевшего. Меры защиты под воздействием судебной деятельности реализуются в рамках охранительных правоотношений между сторонами юридического дела. При этом суд не становится их субъектом. Его задача состоит в том, чтобы исследовать предпосылки материальных правоотношений, их субъектный состав и содержание, конкретизировать право потерпевшего на защиту и корреспондирующую ему обязанность нарушителя права и обеспечить их реализацию. Многие статьи материального законодательства закрепляют процессуальные нормы. Упоминая суд в качестве органа, уполномоченного на разрешение гражданского дела, они предусматривают правила подведомственности и подсудности, указывают на то, в каких случаях суд может стать субъектом процессуальных, но не материальных правоотношений.

Судопроизводство отличается от других форм защиты субъективных прав и интересов тем, что одновременно является формой защиты и формой правосудия. Суд создан единственно для отправления правосудия, в то время как для большинства несудебных органов защита прав является лишь частью их административной или общественной деятельности. Правосудие – это осуществляемая от имени государства государственно-властная деятельность, опирающаяся непосредственно на государственное принуждение. Ни один другой юрисдикционный орган не действует от имени всего государства. Для принудительной реализации решения третейского суда (в случае, если должник не исполняет его добровольно) взыскатель вынужден обращаться в государственный суд (общий или арбитражный) с заявлением о выдаче исполнительного листа. Правосудие – правоприменительная деятельность. Суд решает правовые вопросы, руководствуясь законом, а не соображениями целесообразности. Этим признаком судебная деятельность отличается не только от деятельности управленческих органов, но и от законодательной деятельности, а также деятельности пленума Верховного Суда РФ по толкованию закона в своих постановлениях. Правосудие осуществляется в особой процессуальной форме, которая характеризуется детальной регламентацией процедуры рассмотрения дела, создающей максимальные гарантии установления истины, возможностью личного активного участия заинтересованных лиц в судебном процессе, возможностью устранения судебных ошибок в вышестоящих инстанциях. Все эти достоинства судебной формы защиты позволяют использовать ее для контроля за другими (несудебными) формами защиты субъективных прав и интересов⁷⁴.

Эти признаки правосудия, сформулированные классиками советской процессуальной науки, сохраняют свое значение и в наши дни. Вместе с тем, в связи с провозглашенной Конституцией РФ целью построения правового государства понятие правосудия наполняется новым содержанием⁷⁵.

Прежде всего разделение властей значительно увеличивает роль суда в управлении обществом. Последние десятилетия характеризуются беспрецедентным расширением судебного контроля за деятельностью исполнительной власти. Современное процессуальное законодательство наделяет граждан правом оспаривать в суде практически любое действие (бездействие) государственного органа или должностного лица. Судебный контроль распространен и на акты законодательной власти. Специально для контроля за соответствием законодательства Конституции РФ создан Конституционный Суд РФ. В общих и арбитражных судах оспариваются нормативные акты, нарушающие права и интересы граждан. При рассмотрении конкретного дела суд оценивает закон с точки зрения его юридической силы. В случае противоречия между нормативными актами суд применяет закон большей юридической силы.

Правосудие никогда не было простым придатком законодательной власти. Отправление правосудия – не бездумная констатация воли законодателя, подбор нужной нормы закона к конкретной жизненной ситуации. Суд обладает широкими возможностями по восполнению пробелов в законе, конкретизации правовых норм и правоотношений, выступающих предметом судебной деятельности. В последние годы роль судебного усмотрения в применении закона особенно возросла⁷⁶.

В советской правовой науке отрицался судебный прецедент как источник права, чуждый принятой у нас романо-германской системе права. В последние годы явственно выявляется другая тенденция. Судебный прецедент занимает все более почетное место в системе источников права⁷⁷, получил закрепление в процессуальном законодательстве (п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ).

Нередко судебная практика игнорирует мнение законодателя. Например, суды отказываются применять нормы об истечении срока исковой давности, считая, что защита прав потерпевшего имеет приоритетное значение по сравнению с защитой интересов правонарушителя, обеспечиваемых институтом исковой давности.

Иногда суды «подправляют» законодателя при преодолении противоречий между отдельными законодательными актами. В судебной практике возник вопрос о допустимости включения в договоры присоединения (о выдаче потребительских кредитов, договоры банковского вклада и т. п.) условия о подсудности возможного спора.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассмотрела в порядке надзора дело по иску ОО «Региональная общественная организация потребителей «Право» в интересах Понедельникова В.В. к ЗАО «Тусарбанк» о признании недействительным условия договора банковского вклада. Между истцом и ответчиком был заключен договор банковского вклада, в котором было включено условие о разрешении всех споров в суде по месту нахождения банка. Судебная коллегия, сославшись на ч. 7 ст. 29 ГПК РФ (альтернативная подсудность) и п. 2 ст. 17 Закона РФ «О защите прав потребителей» указала, что иски о защите прав потребителя могут быть предъявлены в суд по месту нахождения организации, месту жительства истца, месту заключения или месту исполнения договора. Включение банком в договор присоединения, в том числе в договор срочного банковского вклада, положения о подсудности спора конкретному суду (в частности, по месту нахождения банка) ущемляет установленные законом права потребителя. На этом основании состоявшиеся по делу судебные постановления были отменены и дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции⁷⁸.

Может быть, такое решение вопроса справедливо, но оно противоречит действующему законодательству. В соответствии со ст. 32 ГПК РФ стороны могут по соглашению между собой изменить территориальную (в том числе и альтернативную) подсудность дела. Не может быть изменена соглашением сторон родовая и исключительная подсудность дела. В соответствии со ст. 4 ФЗ «О введении в действие ГПК РФ» нормативные акты, связанные с ГПК РФ, подлежат приведению в соответствие с ГПК РФ. Впредь до приведения в соответствие с ГПК РФ указанные нормативные акты применяются в части, не противоречащей ГПК РФ. Таким образом противоречие между ГПК РФ и Законом «О защите прав потребителей» должно разрешаться в пользу ГПК РФ. Верховный Суд РФ, не дожидаясь изменения законодательства, «подправил» норму ст. 32 ГПК РФ о договорной подсудности, расширив ограничения по ее применению.

Возросшая роль суда в обществе предъявляет новые требования к организации судебной власти. Судебная реформа в России осуществляется на основании Концепции судебной реформы, одобренной Постановлением Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 г.⁷⁹ Многие положения Концепции воплотились в законодательстве, некоторые из предложений авторов Концепции были отвергнуты законодателем.

Авторы Концепции судебной реформы считали важнейшим ее результатом отказ от единства судебной системы Российской Федерации. «Взамен единой унитарной системы юстиции возникнут две судебные системы: федеральная и республиканская, что присуще подлинно федеративному государству»⁸⁰. Таким образом вместо единства судебной системы предлагалось ввести ее дуализм. Правда, авторы Концепции полагали, что федеральная и республиканская судебные системы как ветви единой судебной власти должны быть замкнуты на Верховный Суд РСФСР⁸¹. В противоположность этому мнению ФКЗ «О судебной системе РФ» закрепил принцип единства судебной системы, которое обеспечивается путем: установления судебной системы РФ Конституцией РФ и настоящим Федеральным Конституционным законом; соблюдения всеми федеральными судами и мировыми судьями установленных федеральным законом правил судопроизводства; единообразным применением всеми судами законодательства; признания обязательности исполнения на всей территории РФ судебных постановлений, вступивших с законную силу; законодательного закрепления единства статуса судей; финансирования федеральных судов и мировых судей из федерального бюджета (ст. 3 ФКЗ «О судебной системе РФ»).

В действительности о единстве судебной системы в России можно говорить с большой натяжкой. У нас в стране функционируют Конституционный Суд РФ, Конституционные (уставные) суды субъектов федерации, четырехзвенная система судов общей юрисдикции с встроенной в нее системой военных судов, система арбитражных судов. Между ветвями судебной власти существуют многочисленные противоречия в трактовке как материального, так и процессуального законодательства. Конституционный Суд РФ оппозиционирует себя как конечную инстанцию в решении правового конфликта. Его постановления зачастую дают весьма спорную трактовку законодательства, критикуются учеными-юристами и, тем не менее, носят окончательный характер, исключают возможность их пересмотра каким-либо органом. Иногда Конституционный Суд возвращается к какому-либо вопросу, уже рассмотренному им, и дает ответ на него, прямо противоположный высказанному ранее мнению, т. е. признавая, что его прежнее решение было ошибочным. Таковы, например, постановления Конституционного Суда РФ относительно применимости смертной казни в современной России, о возможности апелляционного обжалования определения суда о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам и др. Это приводит к тому, что мнение Конституционного Суда часто игнорируется законодателем. Законодатель не спешит вносить в закон изменения, которых требует от него Конституционный Суд, а иногда принимает новые законодательные акты, содержащие новеллы, противоречащие установкам Конституционного Суда. Так, по мнению последнего, в ряде случаев суд апелляционной инстанции должен не разрешать дело по существу, а направлять его на новое рассмотрение в суд первой инстанции (при необходимости привлечения в процесс новых лиц, участвующих в деле, при нарушении правил подсудности)⁸². В новой редакции ст. 328 ГПК РФ (ФЗ от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ) законодатель сознательно «забыл» учесть пожелания Конституционного Суда РФ, не наделив апелляционную инстанцию полномочиями направлять дело на новое рассмотрение.

Много противоречий между судами общей юрисдикции и арбитражными судами в трактовке как материального законодательства, так и правил подведомственности. Четко прослеживалась тенденция Высшего Арбитражного Суда включить в свою юрисдикцию как можно более широкий круг дел и присвоить себе роль главного толкователя гражданского законодательства.

Новых противоречий добавит планирующееся создание административных судов для разрешения конфликтов между гражданами и властью в публично-правовой сфере. Законопроект Кодекса административного судопроизводства РФ с пояснительной запиской его разработчиков был опубликован еще в 2004 году⁸³. Предполагалось создание специализированных административных судов, входящих в систему судов общей юрисдикции. В настоящее время появились предложения о развитии административного судопроизводства «с консолидацией базовой подсудности по административным делам в арбитражных судах»⁸⁴. Вряд ли такое предложение заслуживает поддержки. Арбитражные суды как правопреемники органов государственного арбитража (которые рассматривались большинством ученых в качестве административных, квази-судебных органов управления социалистическим сектором экономики) предназначены для разрешения предпринимательских споров в сфере действия частного права, а не для разрешения публично-правовых конфликтов граждан с органами государственной власти. В настоящее время в связи с объединением Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ вопрос о целесообразности создания системы административных судов требует дополнительного анализа и обсуждения.