Текст книги "Очерки по теории гражданского процесса. Монография"

Но роль судебного решения в регулировании общественных отношений шире. Его конкретизирующее воздействие проявляется практически в каждом гражданском деле. Так, обязанность правонарушителя возместить убытки возникает в момент совершения правонарушения, а конкретный размер возмещения определяется судом. Суд вправе определить способ возмещения ущерба, уменьшить размер ответственности должника с учетом вины кредитора (ст. 404 ГК РФ), уменьшить неустойку (ст. 333 ГК РФ) и т. д.

Исследуя конкретизирующую роль судебного решения, М.А. Гурвич в цитируемой статье отождествляет понятие конкретизации нормы права и конкретизации правоотношения¹⁹⁹. Однако это не одно и то же. Норма права – регулятор общественных отношений, правоотношение – правовая связь, результат действия нормы. Конкретизация нормы (по М.А. Гурвичу) – уяснение ее смысла, толкование, познание для себя. Конкретизация правоотношения – практическая, решающая деятельность суда. Роль юридического факта играет именно конкретизация судом правоотношения²⁰⁰.

Судебное решение способно сыграть роль правопрекращающего материально-правового юридического факта (разрешить спор о праве) только в том случае, если оно будет отвечать определенным требованиям: законности, обоснованности, полноты, определенности (безусловности). Последнее означает, что исполнение судебного решения не должно связываться с наступлением или ненаступлением каких-либо условий. Вывод суда должен быть категоричен и не подлежать различной трактовке сторонами. В этой связи следует обратить внимание на рекомендацию Е.А. Крашенинникова. Он рассматривает случай, когда истец требует изъятия вещи у ответчика, а ответчик удерживает ее, ссылаясь на неисполнение истцом обязанности по оплате вещи, возмещению связанных с нею издержек и других убытков. Критикуя практику Высшего Арбитражного Суда РФ, полагающего, что в таких случаях истцу должно быть отказано в удовлетворении иска, Е.А. Крашенинников считает, что «процесс должен заканчиваться не решением об отказе в удовлетворении обоснованного в остальном иска, а решением о присуждении кредитора к предоставлению лишь против получения причитающегося ему предоставления (выделено Е.А. Крашенинниковым)»²⁰¹. Такая рекомендация противоречит основным принципам гражданского процессуального права: предлагается выносить условное (неопределенное) решение, не разрешающее спор. Такое решение нарушает важнейший принцип гражданского процессуального права – принцип диспозитивности. Суд взыскивает то, о чем его никто не просит, т. е. выходит за пределы заявленных требований, что он может делать только в случаях, предусмотренных федеральным законом (ч. 3 ст. 196 ГПК РФ), а фактически удовлетворяет никем не заявленный встречный иск. Резолютивная часть решения дословно переписывается в исполнительный лист. Любопытно было бы узнать, как сформулировать резолютивную часть такого решения, и посмотреть, сможет ли судебный пристав-исполнитель исполнить такое решение в соответствии с процедурой, установленной законодательством об исполнительном производстве.

Очерк 8
Правовой спор и гражданское судопроизводство

Гражданское судопроизводство представляет собой установленный законом порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспоренных субъективных прав и законных интересов. Гражданское дело объединяет в себе комплекс материальных правоотношений, исследуемых, реализуемых и защищаемых судом²⁰². Гражданское дело, будучи предметом судебной деятельности в гражданском процессе, в значительной степени предопределяет правила подведомственности и подсудности, подразделение гражданского судопроизводства на виды, содержание принципов гражданского процессуального права, всю процедуру судебного разбирательства²⁰³.

Понятие «гражданское дело» и «гражданско-правовой спор» неразрывно связаны друг с другом, о чем свидетельствуют формулировки процессуального закона: «подведомственный суду спор, возникающий из гражданских правоотношений» (ч. 3 ст. 3 ГПК РФ), «суды рассматривают и разрешают исковые дела… по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, экологических, земельных и иных правоотношений» (п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК РФ) и др. Поскольку правовой спор²⁰⁴ занимает значительное место в механизме защиты субъективных прав и интересов, он стал предметом пристального внимания ученых-процессуалистов.

Принципиальные различия имеют две концепции правового спора: «материально-правовая» и «процессуальная». Ученые, придерживающиеся первой концепции, понимают под правовым спором определенное состояние субъективного права, правоотношения, наступающее в результате его нарушения²⁰⁵. По мнению сторонников второй концепции спор о праве представляет собой разногласия субъектов по поводу своих прав и обязанностей, конфликт, противоборство сторон спора и т. п.²⁰⁶

Не имеет самостоятельного значения мнение о том, что праву известны два понятия спора – в материальном и процессуальном смыслах²⁰⁷, поскольку данная точка зрения пытается объединить в рамках одного понятия «спор о праве» разноплановые правовые явления.

В своих прежних работах я стремился доказать, что в современном российском законодательстве закреплена концепция правового спора как разногласий субъектов общественной жизни относительно принадлежности им субъективных прав или законных интересов²⁰⁸. Правовой спор – явление предпроцессуальное. Разногласия субъектов, выраженные в определенных фактических действиях (заявление требования лицом, считающим, что ему принадлежит какое-либо право, и уклонение противоположной стороны от удовлетворения этого требования) возникают до юрисдикционного процесса. Они могут быть урегулированы сторонами самостоятельно или, при недостижении согласия, переданы на разрешение юрисдикционного органа. Обращение к юрисдикционному органу, как правило, свидетельствует о наличии спора, конфликта между сторонами.

Правовой спор как фактическое отношение в ряде случаев имеет важное материально-правовое значение, играет роль юридического факта в динамике материальных правоотношений. Так, алименты присуждаются с момента обращения в суд. Алименты за прошедший период могут быть взысканы в пределах трехлетнего срока с момента обращения в суд, если судом установлено, что до обращения в суд принимались меры к получению средств на содержание, но алименты не были получены вследствие уклонения лица, обязанного уплачивать алименты, от их уплаты (п. 2 ст. 107 СК РФ). Заключение соглашения о проведении процедуры медиации приостанавливает течение срока исковой давности (подп. 5 п. 1 ст. 202 ГК РФ), а совершение обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга, прерывает течение срока исковой давности (ст. 203 ГК РФ). Споры как фактические разногласия возникают постоянно между участниками гражданского оборота, семейных, трудовых отношений. Если они касаются субъективных прав и юридических обязанностей, их следует признать правовыми, хотя сама процедура, порядок ведения спора законом не урегулированы. От правовых споров отличаются научные споры, споры об искусстве, спортивные пари (если речь не идет об урегулированной законом деятельности спортивных тотализаторов) и т. п. Процедура ведения и разрешения таких споров регулируется правилами этики, обычаями, традициями. Иногда степень «обычной» регламентации разрешения спора не уступает правовой (например, процедура урегулирования конфликтов между «кровниками» у некоторых народов Кавказа).

В ряде случаев для придания юридического значения спору закон требует заявления претензий в определенной законом форме, устанавливает процедуру разрешения разногласий. Наиболее ярко это проявляется тогда, когда закон предусматривает обязательный доюрисдикционный порядок урегулирования разногласий. В этих случаях нормы права предусматривают обязанность потерпевшего предъявить претензию, адресатов претензии, сроки ее предъявления и рассмотрения, реквизиты претензии и ответа на нее и т. п.²⁰⁹

Правовой спор, протекающий в установленном законом порядке, представляет собой локальное организационно-охранительное правоотношение между спорящими сторонами²¹⁰.

В тех случаях, когда закон не требует досудебного урегулирования разногласий между гражданами, создается впечатление, что организационно-охранительных правоотношений между ними не возникает. До обращения в суд такие разногласия носят характер фактического, а не правового отношения. С момента обращения в суд граждане вступают в процессуальные правоотношения, в которых они несут перед судом обязанности сформулировать, обосновать и доказать свои требования и возражения. Представляется, однако, что отстаиваемое мною определение правового спора применимо и к этим случаям. При разбирательстве спора между гражданами суд имеет дело с разногласиями субъектов относительно своих прав и обязанностей. Перед судом проходит известное отношение сторон процесса (утверждения истца и возражения ответчика, их противоборство друг с другом). Эти разногласия регламентированы правовыми нормами, хотя и в значительно меньшей степени, чем это имеет место при установлении претензионного порядка разрешения спора. Материальный закон определяет круг участников спора, т. е. говорит, кто и кому может предъявить соответствующее требование, кто должен быть привлечен к участию в деле. В тех случаях, когда нормы материального права прямо не называют субъектов спора, действует общее правило о том, что такими субъектами являются субъекты материальных правоотношений, из которых возник спор. Таким образом, в любом случае субъектный состав спора определяется материально-правовыми нормами. Нормы материального права указывают на взаимные права и обязанности субъектов спора. Большое значение имеют также закрепленные ими правила распределения обязанностей доказывания между сторонами спора и доказательственные презумпции.

Указанные нормы рассчитаны на применение их юрисдикционным органом, они имеют важное процессуальное значение. Однако это не значит, что регулируемые ими отношения носят процессуальный характер. Названные нормы регулируют отношения самих спорящих сторон. Правовая регламентация этих отношений не изменяется в зависимости от того, рассматривается оно в суде, арбитражном суде или другом юрисдикционном органе.

В тех случаях, когда закон не устанавливает обязательного доюрисдикционного порядка разрешения дела, предъявление иска означает одновременное возбуждение правового спора и процесса по его разрешению. В любом случае содержание правового спора не поглощается процессуальными правоотношениями, а только отражается в них. В противном случае невозможно объяснить юридическую природу иска, возражений ответчика против иска, распорядительных действий сторон, распределения обязанностей доказывания в уголовном, гражданском процессах и отдельных видах гражданского судопроизводства. Все эти процессуальные явления находят свое объяснение, если согласиться с тем, что правовой спор как один из компонентов гражданского дела оказывает решающее влияние на установленную законодателем процедуру его разрешения.

Понятие правового спора имеет важное не только теоретическое, но и практическое значение. Его неправильное понимание ведет к ошибочной трактовке законодательных норм. В соответствии с п. 2 ст. 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. В совместном постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12, 15 ноября 2001 г. № 15/18 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности»²¹¹ разъясняется: «…сторонами в деле являются истец и ответчик… Поэтому судам необходимо иметь в виду, что заявление о пропуске срока исковой давности, сделанное третьим лицом, не является основанием для применения судом исковой давности, если соответствующее заявление не сделано стороной по спору» (п. 4 постановления).

С такой позицией не согласен А.П. Сергеев, полагающий, что в указанном постановлении необоснованно отождествляется понятие «стороны в споре» и «стороны в деле». По его мнению, «под “сторонами в споре” гражданское право понимает участников спорного материально-правового отношения, например продавца и покупателя, собственника имущества и незаконного владельца, обладателя авторского права и нарушителя этого права и т. п. Процессуальное законодательство оперирует понятием стороны в деле и относит к ним истца и ответчика (ст. 38 ГПК РФ, п. 1 ст. 44 АПК РФ). В случаях, когда спор не осложнен участием в нем нескольких лиц или какими-либо дополнительными обстоятельствами, стороны в споре в материально-правовом и процессуальном смыслах совпадают. Положение, однако, осложняется тогда, когда “стороны в споре” и “стороны в деле” не совпадают друг с другом. Так, субъект спорного материально-правового отношения (“сторона в споре”) может участвовать в деле не в качестве стороны (т. е. истца или ответчика), а третьего лица. Например, при совместном причинении вреда все сопричинители несут перед потерпевшим солидарную ответственность (ст. 1080 ГК РФ). Если потерпевший предъявит иск только к одному или к нескольким из них, остальные причинители вреда должны быть привлечены к участию в деле в качестве третьих лиц²¹². Могут ли они, равно как и другие субъекты, занимающие в процессе положение третьих лиц, делать заявления о применении исковой давности?»²¹³ Автор дает на этот вопрос положительный ответ: «В случаях, когда третье лицо на стороне ответчика, не заявляющее самостоятельных требований на предмет спора, является участником того же спорного материально-правового отношения, которое существует между истцом и ответчиком (например, сопричинитель вреда, к которому, однако, не предъявлен иск), оно, несомненно, имеет право заявить о применении судом исковой давности. Разумеется, такое заявление способно оказать влияние лишь на требования, которые в последующем могут быть адресованы этому третьему лицу. На самого ответчика, если он такое заявление не делает, оно не распространяется»²¹⁴.

Как видим, А.П. Сергеев является сторонником материально-правовой концепции спора о праве. Он отождествляет спор со спорным правоотношением, возникающим между субъектами гражданского оборота. Между тем законодатель не употребляет термин «спор» в таком смысле, а говорит лишь о нарушенном праве (ст. 12, 200, 208, 304 ГК РФ) или о спорном правоотношении (ст. 11, 40 ГПК РФ). Как я неоднократно отмечал, «спорное правоотношение» и «спор» – разные явления. Спорное правоотношение – предмет спора, права и обязанности, по поводу которых возникли разногласия. Напротив, материальное законодательство понимает под спором разногласия субъектов по поводу своих прав и обязанностей (см., напр.: ст. 38, 65, 66 СК РФ, ст. 381, 398 ТК РФ, ст. 240, 241, 244 ГК РФ).

Разграничение А.П. Сергеевым «сторон в споре» и «сторон в деле» представляется искусственным и не основанным на законе. В гражданском обороте возникают различные правоотношения регулятивного и охранительного характера. По поводу большинства из них никаких споров не возникает, они не становятся предметом юрисдикционной деятельности. Если исходить из правильного понимания спора как разногласий, протекающих и подлежащих разрешению в установленной законом организационно-правовой форме, то следует прийти к выводу, что «сторона в споре» и «сторона в деле» – тождественные понятия (по крайней мере, в тех случаях, когда спор передается на разрешение юрисдикционного органа).

Таким образом, в настоящее время заявление третьего лица о пропуске срока исковой давности, по мнению Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, не имеет юридического значения и не должно приниматься судом. Это несправедливо, поскольку не позволяет третьему лицу обезопасить себя перед будущим регрессным иском ответчика. Между тем разъяснения пленума не соответствуют действующему законодательству. Норма п. 2 ст. 199 ГК РФ носит гражданский процессуальный характер, рассчитана на реализацию в гражданском процессе. В соответствии со ст. 4 ФЗ «О введении в действие ГПК РФ» (№ 137-ФЗ) федеральные законы и иные нормативные правовые акты, действующие на территории РФ и связанные с ГПК РФ, подлежат приведению в соответствие с ГПК РФ. Впредь до приведения в соответствие с ГПК РФ они с момента введения в действие ГПК РФ применяются в части, не противоречащей ГПК РФ.

В соответствии с ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Таким образом, п. 2 ст. 199 ГК РФ как противоречащий общему правилу формирования предмета доказывания, закрепленному в ГПК РФ, применяться не должен. Суд вправе как по собственной инициативе, так и по ходатайству любого из лиц, участвующих в деле, поставить на обсуждение вопрос об истечении исковой давности и на этом основании отказать истцу в удовлетворении иска или произвести взыскание платежей в пределах срока исковой давности, как это осуществлялось по прежнему законодательству. Третьи лица, не заявляющие сомостоятельные требования относительно предмета спора, пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности стороны. Перечень исключений из этого правила, предусмотренный ст. 43 ГПК РФ (изменение основания или предмета иска, признание иска, предъявление встречного иска и т. п.), носит исчерпывающий характер и расширительному толкованию не подлежит. Процессуальный закон не запрещает третьим лицам выдвигать какие-либо возражения против иска. Подобные запреты, установленные материальным законодательством (в частности, п. 2 ст. 199 ГК РФ), не должны приниматься во внимание судом как противоречащие процессуальному законодательству.

Гражданский процесс исторически возник как судебный порядок рассмотрения и разрешения гражданско-правовых споров. Е.В. Васьковский справедливо считал обращение заинтересованного лица к государственной власти наиболее удобным и верным для лица, желающего осуществить свое право.

«При этом, однако, государственная власть не может оказывать своей помощи всякому, кто обратится к ней, без разбора. Нередко ведь помощи просит тот, кто ее вовсе не заслуживает, кто в действительности не имеет того права, которое себе присваивает. Поэтому, прежде чем взять под свою защиту просителя, государственная власть должна проверить правомерность заявляемого им требования, т. е. правильность сделанного им вывода из юридических норм и практических обстоятельств.

Таким образом, когда частное лицо обращается к государственной власти за содействием, при осуществлении своих прав ей предстоит: 1) проверить правомерность требования просителя и 2) осуществить его, если оно окажется правомерным… В современных культурных государствах проверка правомерности предъявляемых гражданами друг к другу требований поручается специальным органам власти, именуемым гражданскими судами, а для деятельности их устанавливаются определенные формы и правила, образующие организационное производство, называемое гражданским процессом в тесном смысле слова, а также спорным судопроизводством – ввиду того, что оно происходит в форме спора между гражданами перед судом, или исковым – ввиду того, что оно начинается посредством заявления одним лицом требования (иска) по отношению к другому лицу»²¹⁵.

Кроме разрешения спора на суд возлагается осуществление некоторых других задач государственного управления. Так, дореволюционными судами в России производились узаконение внебрачных детей, усыновление, утверждение духовных завещаний, охрана наследственного имущества и др. «Деятельность судов по выполнению этих функций носит название охранительного судопроизводства, называемого также неисковым или бесспорным (особое производство по современной терминологии. – В.Б.), в отличие от искового, спорного»²¹⁶.

В дальнейшем гражданское судопроизводство стало использоваться также для контроля за деятельностью государственных органов и должностных лиц в рамках производства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

Статья 46 Конституции РФ гарантирует каждому гражданину судебную защиту его прав и свобод. Статья 3 ГПК РФ закрепляет право на обращение в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. Это означает, что гражданин вправе перенести любой возникший с его участием гражданско-правовой спор на рассмотрение суда (естественно, с соблюдением порядка, установленного процессуальным законодательством) в исковом судопроизводстве. Интересы граждан, по поводу которых не возникает гражданско-правовых споров, должны быть гарантированы от возможных нарушений путем использования иных (неисковых) судебных процедур.

В последние годы судебная подведомственность значительно расширилась. Многие вопросы, ранее разрешаемые в административном порядке, были переданы на рассмотрение суда. Достаточно указать на расширение судебного контроля за действиями государственных органов и должностных лиц, установление судебного порядка усыновления ребенка, ограничения или лишения несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами, принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар, объявление несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипация), снятие запрета для усыновителей требовать через суд отмены усыновления и др.

Статья 129 ГПК РСФСР значительно ограничивала право граждан на обращение в суд. Особые сложности на практике вызывала трактовка п. 1 ч. 1 ст. 129 ГПК РСФСР, согласно которой «судья отказывает в принятии заявления, если оно не подлежит рассмотрению в судах». Данная формулировка допускала различное толкование. Одни авторы включали в это основание неподведомственность дела суду и прямое указание закона, запрещающего рассматривать дела определенной категории. Другие добавляли сюда отсутствие юридической заинтересованности истца или ответчика в исходе дела, отсутствие спора о праве гражданском, неправовой характер требования, неправоспособность истца или ответчика, ненадлежащий характер сторон²¹⁷.

В действующем материальном и процессуальном законодательстве возможности обращения в суд значительно расширены, а основания отказа в принятии заявления (ст. 134 ГПК РФ) конкретизированы. Вместе с тем законодатель и судебная практика стали неправильно трактовать конституционное право на судебную защиту, закрепленное в ст. 46 Конституции РФ, что привело к чрезмерному расширению доступа к суду. Основываясь на том, что нормы Конституции имеют прямое действие, Конституционный Суд РФ в своих многочисленных постановлениях трактует норму ст. 46 Конституции РФ таким образом, что правом обращаться в суд (как в первую, так и в проверочные инстанции)обладает чуть ли не любой желающий и по любому кажущемуся ему важным поводу²¹⁸. АПК РФ вообще не предусматривает возможности отказа в принятии искового заявления. Статья 22 ГПК РФ не устанавливает четких критериев подведомственности дел общим судам. Из формулировки п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ следует вывод о том, что гражданские дела вообще не могут быть отнесены к компетенции каких-либо иных, кроме судебных, органов (судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если оно не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке), что противоречит отраслевому материальному законодательству. Подавляющее большинство правовых вопросов гражданского, жилищного, земельного, семейного, социального характера разрешаются при отсутствии спора между субъектами материальных правоотношений государственными органами и органами местного самоуправления. Многие споры также исключены материальным законодательством из судебной подведомственности (например, споры о воспитании детей, не связанные с определением места жительства ребенка, их имени и фамилии, рассматриваются органами опеки и попечительства). С другой стороны, материальное законодательство предусматривает многочисленные случаи отнесения к ведению суда бесспорных дел, когда на суд возлагаются функции, которые вполне могут осуществляться административными органами (расторжение брака при взаимном согласии супругов независимо от наличия у них общих несовершеннолетних детей, узаконение перепланировки жилых помещений, некоторые случаи регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество и т. п.). В подобных делах административные органы зачастую просят суд рассмотреть дела в их отсутствии. Суд вынужден разбираться во множестве вопросов технического, а не правового характера, фактически выполняя работу местной администрации или органов регистрации прав на недвижимое имущество.

В настоящее время суды оказались перегружены большим количеством мелких дел, разрешением вопросов неправового характера, разбирательством капризов и амбиций заявителя. Как отмечал В.М. Жуйков, в судебной практике имеет место формирование негативной тенденции: «совершенно явное все более расширяющееся злоупотребление правом на судебную защиту. Очень часто граждане… обращаются в суд с явно неправовыми требованиями, пытаясь превратить судебную трибуну в политическую и сводить в суде личные счеты. Подаются заявления об обязании Президента РФ «обеспечить нормальные условия жизни»… об оспаривании указов Президента РФ о награждении государственными наградами, о назначении на государственные должности и т. п. Заявителями выступают лица, не имеющие никакого отношения к оспариваемым ими актам и права которых ими не затрагиваются»²¹⁹.

Уже никого не удивляет, когда в популярном телевизионном ток-шоу появляется гражданин, называющий себя «королем скандалов». Явно гордясь присвоенным самим себе титулом, он сообщает, что предъявил к известной теледиве и к центральному телевидению иск с требованием запретить показывать эту звезду по TV. Основание: «Она всем лжет. Говорит, что у нее грудь настоящая, а у нее силикон». Один из московских судов всерьез, с истребованием большого количества письменных доказательств и изучением заключений экспертизы, рассматривает иски якобы потомков Рюриковичей о признании права собственности на московский Кремль.

В качестве преграды для подобных исков законодатель установил дополнительное, ранее не известное процессуальному законодательству основание отказа в принятии искового заявления: если «в заявлении, поданном от своего имени, оспариваются акты, которые не затрагивают права, свободы или законные интересы заявителя» (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Однако данная новелла законодательства не решает обсуждаемую проблему, а только порождает новые вопросы. Прежде всего неясно, что понимает законодатель под термином «акты»: любые действия (например, сделки) или только нормативные и правоприменительные акты государственных органов. Скрывает ли в себе данное основание к отказу в принятии заявления неправовой характер требования, ненадлежащий характер сторон, незаинтересованность истца в исходе дела или все эти обстоятельства? Проблема осложняется еще тем, что понятие законного интереса как предмета судебной защиты неоднозначно трактуется в науке. Практика же вообще имеет весьма смутное представление об этой категории. Ни в теории, ни в практике не выработано хотя бы примерных критериев судебной защиты различных интересов гражданина, существующих в реальной жизни. Высшие судебные инстанции страны ни в советский, ни в современный период ни разу не дали четкого разъяснения данного основания. (п. 1 ч. 1 ст. 129 ГПК РСФСР и п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ) отказа в принятии заявления.

Практика зарубежных стран показывает, что наряду с государственными судами важную роль в разрешении гражданско-правовых споров могут играть третейские суды (арбитражи) или посредники, к помощи которых прибегают спорящие стороны. В настоящее время прослеживается стремление законодателя расширить использование несудебных форм разрешения споров и у нас. Несмотря на имеющееся законодательство, третейские суды не получили широкого распространения в современной России. Видимо, сказывается авторитет государственных судов, слабая пропаганда деятельности третейских судов в сфере предпринимателей, настороженное отношение государственных органов к решениям третейских судов.

Стремление законодателя разнообразить организационно-правовые формы разрешения гражданско-правовых споров привело к принятию ФЗ РФ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредников (процедуре медиации)» и внесению изменений в процессуальное законодательство²²⁰. Закон устанавливает широкие возможности для спорящих сторон прибегнуть к процедуре медиации. В рамках данной процедуры могут разрешаться не только гражданско-правовые споры в узком смысле (в том числе вытекающие из предпринимательской деятельности), но также трудовые (кроме коллективных трудовых) и семейные споры (п. 2, 5 ст. 1 Закона). Медиация строится на принципе конфиденциальности. Ее участники не вправе разглашать информацию, полученную в ходе этой процедуры (ст. 5 Закона). Соглашение о проведении процедуры медиации приостанавливает течение срока исковой давности (п. 3 ст. 202 ГК РФ). Медиатор пользуется свидетельским иммунитетом в гражданском и арбитражном процессах (п. 1 ч. 3 ст. 69 ГПК РФ, ч. 51 ст. 59 АПК РФ). Суд может отложить разбирательство дела на срок, не превышающий шестидесяти дней, по ходатайству обеих сторон в случае принятия ими решения о проведении процедуры медиации (ч. 1 ст. 169 ГПК РФ). Эти нормы свидетельствуют о том, что законодатель придает процедуре медиации большое значение.

Активизацию несудебных форм разрешения гражданско-правовых споров можно только приветствовать. При достаточном развитии они способны не только разгрузить государственные суды, но и оказаться более эффективными для защиты интересов спорящих сторон.

Представляется, однако, что процедура медиации не получит широкого распространения в ближайшие годы по ряду причин. Медиатор не является юрисдикционным органом. Он не принимает решения, разрешающего спор, и даже не вправе вносить, если стороны не договорились об ином, предложения об урегулировании спора (ч. 5 ст. 11 Закона). Медиативное соглашение представляет собой обычную гражданско-правовую сделку, подлежит исполнению на основе принципов добровольности и добросовестности сторон (ч. 2, 4 ст. 12 Закона), не может быть исполнено принудительно (если оно не утверждено судом или третейским судом в качестве мирового соглашения – ч. 3 ст. 12 Закона). Процедура медиации не является обязательной в отличие от доюрисдикционного порядка урегулирования спора. Ее несоблюдение не влечет отказа в принятии искового заявления, возвращения заявления или оставления заявления без рассмотрения.