Текст книги "Весь мир у ног"

Глава 2
Две луны

«Видимо, все происшедшее со мной все-таки было бредом», – поняла я, увидев, что нахожусь в больничной палате. Светлые стены, белая с замысловатым цветочным узором ширма, постель, темный прямоугольник окна, занавешенный легкой шторой. Прямо перед моим носом лежала рука – моя рука, в лубке. Одна нога висела на оттяжке, задранная вверх. Голова также была забинтована, край бинта маячил в поле зрения. Я попробовала пошевелиться и, не сдержавшись, застонала – тело пронзила резкая боль. Ничего себе, влетела! Наверняка еще и сотрясение мозга имеется, что-то меня затошнило вдруг. Что это за больница? Не похожа на обычную. Сколько я здесь провалялась? Знает ли уже Маруська? Что на работе?

Откуда-то сзади раздался звук открывающейся двери, и послышались быстрые шаги. Появившийся в поле моего зрения высокий худощавый мужчина мягко улыбнулся и спросил:

– Как ваше самочувствие?

Лицо его, угловатое и асимметричное, было обрамлено короткими темными волосами. Усы и небольшая бородка – такие, кажется, называют эспаньолками – аккуратно подстрижены. Его нельзя было назвать красивым – слишком резкие и жесткие черты лица. Впрочем, впечатление он производил скорее приятное, особенно когда улыбался. Сначала мне показалось, что он немногим старше меня, но, заглянув в серьезные глаза, я поняла, что ошиблась. Старше, гораздо старше, хотя выглядит для своего возраста просто превосходно. Стиляга – без халата, в каком-то очень оригинального покроя то ли френче, то ли пиджаке. Это, впрочем, ни о чем не говорит. Может, он, как доктор Хаус, ненавидит халаты, а врач хороший. Главное, что говорит по-русски! То есть я все-таки на Земле.

– Вы врач? Это Москва? Боже мой, это были глюки, какое счастье! – просипела я и неожиданно для себя разрыдалась – от непереносимого облегчения слезы безудержно хлынули из глаз. Мужчина немного опешил от столь бурной реакции на свой невинный вопрос, но врачи, наверно, привыкли к странному поведению пациентов.

– Ну-ну, не стоит расстраиваться, – ласково забормотал доктор, ловко утирая мои слезы, – все уже хорошо. Вам ни в коем случае нельзя волноваться сейчас, так что возьмите себя в руки. Вот выпейте-ка! – Не дожидаясь моего ответа, он влил мне в рот пару глотков теплого кисловатого напитка и положил на лоб прохладные пальцы. Его невозмутимое спокойствие, видимо, как-то передалось и мне, истерика отступила. Немного отдышавшись, я застенчиво объяснила ему причины моих слез.

– Черепно-мозговые травмы могут вызывать галлюцинации, – дружелюбно подтвердил доктор мои предположения. – То, что вы рассказали, исключительно интересно! Давайте сделаем так. Я сейчас вас осмотрю – пульс, температура, повязки, а вы мне расскажете подробно, что с вами произошло – и наяву и… в вашем бреду. Старайтесь только не напрягать горло, говорите лучше вполголоса или совсем шепотом.

Изъяснялся он очень церемонно, будто не сидел у постели больной, а находился на официальном королевском приеме. Поначалу я немного смущалась, излагая содержимое своего бреда, но мой собеседник слушал внимательно, задавая уточняющие вопросы так серьезно, как будто речь шла о совершенно реальных событиях. «Должно быть, интересный клинический случай, – подумалось мне, – так на моем примере еще и диссертацию напишут – «О влиянии прочитанного на содержание галлюцинаций при черепно-мозговых травмах». Войду в историю!»

Пока я рассказывала, врач успел подержать меня за запястье, пробежался чуткими длинными пальцами по повязкам, посветил в глаза забавным фонариком в форме светящегося шарика, который очень ловко откуда-то извлек, а потом так же ловко, как фокусник, куда-то спрятал. Покачал головой. Подумал немного, затем исчез из поля моего зрения, звякнул посудой у изголовья.

– Выпейте еще и это. – У моего лица появилась чашка, из которой пахло чем-то противно-лекарственным, я послушно проглотила терпкое питье. – Вам необходимо поспать.

– Подождите, доктор! – Я вдруг сообразила, что даже не знаю, как его зовут. – Мне нужно позвонить дочери и на работу. И скажите, пожалуйста, надолго ли я у вас тут застряла?

– Дочери? – На секунду мне показалось, что он потрясен, но нет, видимо, померещилось, он был все так же доброжелателен и невозмутим. – Хм, подскажите, как ее найти, я с ней свяжусь. А мужу… не надо позвонить? – сухо, почти неприязненно спросил он. Я попыталась помотать головой, но быстро поняла, что делать этого не стоило, в глазах потемнело.

– Не шевелите головой, при вашей травме это вредно.

На мой лоб снова легли сухие прохладные пальцы, стало немного легче.

– Я все понял: с дочерью свяжемся, с мужем не надо. С работой разберетесь потом, это не к спеху. И настраивайтесь на то, что вы застряли здесь надолго. – Он лукаво усмехнулся, как будто находил в этом что-то ужасно забавное.

Странный немного у человека юмор. Я продиктовала ему пароль от мобильника и объяснила, что в телефонном справочнике надо искать запись «Маруська». Потом попробовала было задать ему еще какие-то вопросы, но вдруг поняла, что сил у меня нет совершенно, а язык заплетается и отказывается меня слушаться. Я жива, я почти дома, я в безопасности, куда мне спешить? Глаза мои сами собой закрылись, и я провалилась в сон.

В следующий раз я пришла в себя днем, в окно било солнце. Растяжку с ноги сняли, остались только бинты, – странно, так быстро? Не могла же я проспать месяц? Или бреда в моих воспоминаниях больше, чем кажется? На голове еще что-то намотано, левая рука без бинтов, на правой вместо лубка осталась только легкая повязка. Ужасно хотелось в туалет, умыться, попить, надо было срочно звонить Маруське и на работу. Я даже не знаю, какое сегодня число, в какой больнице я лежу, нашли ли они мою страховку и во сколько мне этот незапланированный отпуск обойдется! Надо было вместо того, чтобы развлекать доктора своим красочным высокохудожественным бредом, выяснить более практические вопросы, а я…

Прислушалась к себе – чувствую себя вполне сносно. Повернулась на бок, медленно и аккуратно спустила ноги на пол. Холодновато, тапочек нет, но ничего, потерплю. Теперь сесть… Ох! Поясницу пронзила боль, я дернулась; пальцы нащупали тугую повязку поперек живота. Ничего себе, пока лежала, даже и не болело. Но не гипс, не корсет, просто повязка. Зато понятно, откуда глюки про позвоночник. Так, а теперь – встать!

Меня ощутимо качало от слабости, но падать я не падала. Стараясь крутить головой плавно, не делая резких движений, осмотрелась. Кровать, столик у изголовья, на нем стакан с водой и бутылка темного стекла с затейливой этикеткой под старину. «Современный маркетинг медицинских препаратов: «Мы лечили еще ваших прадедушек!» – ухмыльнулась я про себя.

Двинулась было к двери, но, поддавшись внезапному порыву, развернулась и шагнула к окну, отдергивая штору – интересно же, где я. От увиденного мои колени резко ослабли, и я тихо застонала, бессильно сползая на пол. Из узкого окна открывался вид на все тот же закрученный спиралью город. С пронзительно-голубого неба, на этот раз – с мелкими облачками для разнообразия, издевательски смотрели две луны. Все в той же третьей четверти.

…Мне снилось, что я маленькая девочка и дедушка несет меня на руках спать. Я плавно покачивалась, убаюканная его шагами, он поцеловал меня в лобик и, тяжело вздохнув, сказал глухим голосом:

– Бедный мой воробушек, такое потрясение!

Я попыталась поуютнее устроиться в его бережных объятьях, и со стоном открыла глаза – потревожила поясницу. Меня действительно несли на руках, только не дедушка, а темноволосый врач из моего бреда. Увидев, что я открыла глаза, он, смутившись немного, замедлил шаг, а затем насмешливо-светским тоном пояснил:

– Вы очень беспокойная пациентка, должен заметить. Поскольку вы поспешили все разузнать самостоятельно, я решил переселить вас в более уютные покои. Доберемся до спальни, устрою вас на новом месте, и мы поговорим, хорошо?

– А я не могу… дойти сама?

Первый порыв – орать и сопротивляться – я подавила в зародыше. До сих пор не убили и даже лечат – значит, пока я в безопасности. Но очень хотелось ощутить твердую почву под ногами, к тому же мне было неловко – пожилой человек все-таки. Хотя нес он мой вес без видимого напряжения, даже дыхание не сбилось.

– Ерунда, – бросил мой… мой врач? – вы месяц пробыли без сознания и сами далеко не уйдете, на ногах бы устоять. – Он широко улыбнулся и шутливо заметил: – К тому же это жестоко, лишать меня удовольствия носить на руках такую симпатичную девушку.

– Ме-е-есяц? – жалко проблеяла я. – А как же… Маруська, моя работа?

– Подозреваю, что как-то они там без вас справляются, – разом посерьезнев, отрезал мужчина, ногой распахивая дверь в просторную светлую гостиную, обставленную громоздкой, но очень уютной мебелью – огромный резной гардероб, пушистый ковер. Я не успела все рассмотреть, потому что мы сразу перешли в спальню. Кровать под золотистым балдахином, туалетный столик, какие-то причудливо изогнутые диванчики в углу, пара глубоких кресел, филенчатое окно. По стилю вполне соответствует тем средневековым видам, что я наблюдала, машинально отметила я.

– Вы хотели бы умыться? Пить? Есть? И скажите, наконец, как вас зовут?

Мы стояли посередине комнаты, но с рук меня не спускали. Сюрреализм происходящего зашкаливал настолько, что я даже в истерику не впала, мне все казалось, что вот-вот проснусь.

– Меня зовут Саша. Да, я хочу умыться… и одеться. – Небольшая ревизия показала, что я завернута в простыню, под которой нет ничего, кроме бинтов. – И пить. А как мне называть вас?

– Сашша? – Доктор странно произносил мое имя, удваивая шипящую. Кажется, оно его чем-то поразило. Он очень пристально вгляделся в меня, прищурив глаза, разочарованно покачал головой, словно не увидел чего-то важного для себя. – Приятно познакомиться, несса Сашша. Зовите меня Гаррет. Ньес Гаррет, – ответил он и, толкнув дверь плечом, внес меня в большую ванную комнату. – Здесь все примерно так же, как в вашем мире, так что разберетесь, – сказал он сухо. – Я скоро вернусь.

Мои опасения насчет отсутствия удобств в этом мире не оправдались, что немного успокаивало – может, и в остальном он окажется не таким отсталым? Да и вообще, грех мне жаловаться! Пусть и не без потерь, но с проблемой языкового барьера я как-то не столкнулась, спасти меня спасли, знать бы еще, зачем, но не похоже, чтобы собирались злобно мучить. И вряд ли столько возни для того, чтобы жестоко надругаться. Подумав об этом, я скептически хмыкнула. О моем мире этот ньес Гаррет тоже знал, и, похоже, не понаслышке. Так что шансы на возвращение можно оценить как неплохие.

Совсем повеселев от этой мысли, я рискнула снять повязки, чтобы помыться. Каждое движение давалось с трудом, приходилось часто отдыхать. На ванну меня не хватило, обошлась душем, после чего принялась рассматривать себя в огромном, темного стекла, зеркале. Картинка была настолько неприглядной, что даже слезы навернулись. Вокруг глаз красовались синяки, страшные, почти черные. Видимо, от ударов по голове. От виска к уху шла полузажившая ссадина, на щеке вздулась жуткая гематома… Шея была исцарапана, на спине вокруг поясницы – сплошное синее пятно, чуть пожелтевшее по краям. Правая кисть слушалась меня неважно. На ногах и руках кое-где были крупные синяки, но по сравнению с головой и поясницей это была ерунда. Я заметно похудела (мыслим позитивно, это хорошо!), но ноги с трудом держали оставшийся вес – еще бы, месяц в постели. Хотя какой месяц, синяки-то свеженькие, от силы неделя. Интересно, как такое возможно? Или часть моих воспоминаний все-таки бред? В любом случае я довольно легко отделалась.

– Я в первую очередь сосредоточился на устранении внутренних повреждений, несса, – пояснил мне Гаррет, появившись бесшумно, как призрак. – А синяки и поверхностные раны просто погрузил в стазис… законсервировал и обезболил. Поэтому они заживают так медленно.

Он вошел без стука и увидел, как я грустно рассматриваю себя в зеркале.

Я смутилась и судорожно дернулась за своей простыней. Получилось неуклюже, я не рассчитала сил и едва не упала. Мой новый знакомый с непроницаемым лицом поймал меня практически на лету и бережно, точно хрупкую вазу, закутал в большое пушистое полотенце.

– Спину мы вам долечим через неделю, голова почти в порядке, – придерживая полотенце, продолжал он, тактично не замечая моего смущения. – Дней через десять дойдем до синяков, пусть они вас не тревожат, пройдут бесследно. К сожалению, в силу некоторых проблем с магией вы выздоравливаете очень медленно. И, пожалуйста, больше не снимайте повязки без меня!

Я тупо молчала, происходящее упорно не желало укладываться в моей голове. Не дождавшись ответа, доктор снова подхватил меня на руки, отнес на кровать, бесцеремонно развернул, вымазал с ног до головы какой-то прохладной, моментально впитывающейся мазью, забинтовал поясницу и руку. Затем ньес Гаррет залез в шкаф и, порывшись в нем, достал длинную старомодную ночную сорочку.

– Я позволил себе подобрать вам кое-какую одежду, потом посмотрите, выберете, – сказал он, протягивая мне сорочку. – Пока достаточно будет этого, сейчас я помогу вам одеться. Вставать еще несколько дней нельзя. – Под его пристальным, оценивающим взглядом мне стало не по себе, и я почувствовала, что краснею. Стоит, рассматривает меня, как диковинного зверя… Он раздраженно дернул левой бровью, молча помог мне облачиться в ночную рубашку, на ощупь похожую на очень нежную фланель, завязал тесемки на вороте – меня плохо слушались пальцы – и назидательно произнес:

– И прекратите стесняться и раздражаться. Вам вредно нервничать, нельзя много двигаться, и вообще требуется покой, так что извольте терпеть мою помощь. Я врач, любезная несса, смущаться меня просто нелепо.

– «Несса» – это обращение? – уточнила я непонятное слово. Мой собеседник кивнул, и я продолжила: – Простите, ньес, но мое волнение естественно, вы не находите? – Я через силу заставила себя вежливо улыбнуться, надеюсь, не слишком вымученно. – Конечно, большое спасибо вам за заботу. Вы не очень удивлены, увидев меня здесь, понимаете наш язык, знаете, как выглядят ванные комнаты на Земле… Мое появление здесь нормально? Из нашего мира к вам часто прилетают… нессы вроде меня? – Едва оправившись от первого шока, я не могла удержаться от вопросов. Шеф в таких случаях шутил, что к моему последнему вопросу все успевают забыть первый.

Ньес Гаррет фыркнул, то ли неодобрительно, то ли наоборот, не поймешь.

– Вы быстро пришли в себя после первого потрясения, несса Сашша, это хорошо. Ваша пластичная психика позволит вам быстро адаптироваться в новых условиях. Давайте по порядку. Для начала я попрошу вас отправиться сейчас в постель. Как я уже говорил, вам нужен покой.

Забраться на кровать я сама не смогла, хотя честно попыталась, в самый ответственный момент от слабости подломились колени. Ньес Гаррет поймал меня у самого пола, осторожно усадил на постель, обложил подушками, чтобы мне было удобно сидеть, прикрыл одеялом, тщательно подоткнув его по краям – ну точь-в-точь заботливый дедушка. И вдруг легко и шутливо щелкнул меня пальцем по носу.

– Все будет хорошо, не грустите, несса! Мы поставим вас на ноги. Главное, чтобы вы много отдыхали и хорошо кушали. Устроились? Сейчас будете осваивать иномирскую кухню!

«Иномирскую» – от одного этого слова у меня начисто пропали жалкие остатки аппетита. Я тоскливо огляделась. У кровати за время моего пребывания в ванной появился небольшой сервировочный столик, на котором стояла пара горшочков, накрытая изящной салфеткой тарелка и кувшин с кружкой. Гаррет всучил мне ложку, почти как у нас, только с причудливо изогнутой ручкой, и небольшой, приятно пахнущий горшочек в смешном кармашке, сшитом из цветных лоскутков. Есть совершенно не хотелось, но строгий взгляд пресек все возможные возражения на корню. Я покорно погрузила ложку в горшочек.

– Ньес… Вы расскажете, что со мной произошло? Как долго мне нужно будет оставаться в постели? Смогу ли вернуться домой? Что это за мир? Кто вы и почему мне помогаете? Что…

– О, сколько вопросов сразу! – Он рассмеялся, и его строгое суровое лицо сразу преобразилось, стало куда более располагающим. – Ешьте, несса Сашша, а я буду вам рассказывать. Ньес и несса – это, как вы правильно догадались, обращения, соответственно, к мужчине и женщине.

Я нерешительно зачерпнула ложкой горячее варево. Пахнет вкусно, по виду – мелко нарезанное мясо с овощным пюре, горячее, с какими-то пряными травами. Кивнула осторожно – мол, все в порядке. Движение отдалось в висках тупой болью. Мой собеседник, заметив, как я поморщилась, вздохнул, покачал сокрушенно головой в ответ на какие-то свои мысли и «кратко изложил основные факты». Аппетита от этих фактов у меня не прибавилось.

Мир, в котором я оказалась, назывался Тассин и был расположен «очень близко к Земле».

– У нас такое расстояние называют «на язычок свечи», но для вас, несса, это пока несколько метафизическое понятие, так что не забивайте себе голову, – снисходительно пояснил Гаррет. – Думаю, с концепцией параллельных миров вы, в общих чертах, знакомы? Вот Тассин, в некотором смысле, такой параллельный мир и есть.

В общем, это самое метафизическое расстояние между нашими мирами было достаточно небольшим, чтобы сделать возможным перемещения между ними, – не для всех, но я попала в число этих «счастливчиков». Попасть обратно я в силу каких-то объективных физических законов не могла, так что мне предстояло устраиваться здесь. Мир был «вполне уютным и экологически чистым» (да-да, он так и сказал). А еще Тассин был полноценным сказочным миром.

– Сказки читали там, у себя дома? – спросил Гаррет и, дождавшись моего утвердительного мычания, пояснил коротко: – Подробности позже, но в целом у нас все примерно как в земных сказках – с эльфами, гномами, магией, колдунами.

– А драконы? Они есть в вашем мире? – Драконы почему-то всегда привлекали меня больше других фантастических персонажей.

– Занятно, что вас интересуют именно драконы, – задумчиво погладил свою эспаньолку Гаррет. Я беспокойно заерзала. Что он имеет в виду, сказав «именно драконы»? Надеюсь, меня не откармливают для принесения в жертву чешуйчатому монстру. Может, они едят только иномирских женщин?

– Сейчас расскажу, – продолжал Гаррет, то ли не заметив, то ли проигнорировав мой подозрительный взгляд. – Драконы конечно же есть, причем не только в Тассине, на Земле тоже. – Я замерла, изумленно раскрыв рот. – Просто на Земле их почти невозможно отличить от людей.

По словам Гаррета, выходило, что драконы и на Земле рождались – не часто, но регулярно. Просто на Земле из-за отсутствия магии они не могли развиться до взрослой стадии. Детская форма у драконов была такой же, как у людей – человеческая. Так что земные драконы были такие же точно, как люди, не отличить. Почти полное отсутствие на Земле магии приводило к тому, что земные особи погибали в глубоком драконьем детстве. В нормальном магическом мире типа Тассина драконы, по словам Гаррета, жили по несколько тысяч лет.

– Первый этап развития дракона примерно лет до сорока – пятидесяти, и здесь, на Тассине, полностью проходит в человеческом облике. И лишь потом дракон обретает крылья и получает способность меняться. – Гаррет посмотрел на застывшую на полпути ложку и укоризненно перевел глаза на меня.

– То есть все драконы – оборотни? – попыталась я уложить новые знания в сложившиеся на основе чтения фэнтези представления.

– Почему это вдруг? – изумился Гаррет. – Оборотни – это совершенно другая раса, иная физиология, магия, все другое.

– Ну-у, раз меняют облик, – неуверенно протянула я.

Левая бровь Гаррета поползла вверх, губы изогнулись в насмешливой улыбке.

– Как приятно встретить среди землян специалиста по магическим расам, – ехидно пропел он. – Вы, несса, кушайте, кушайте, не отвлекайтесь! – Он снова посмотрел на забытую ложку. Я поспешно сунула ее в рот, и он продолжал: – Драконы меняют свой облик совершенно иначе, чем оборотни. На Земле они лишены возможности пользоваться своей магией и угасают без нее. Цикл драконьей жизни на Земле такой же, как у людей, а продолжительность жизни даже меньше.

– О, как печально, – расстроилась я, начисто забыв свои недавние подозрения. – Неужели нельзя их как-то находить и перетаскивать в этот мир?

– Вы крайне нетерпеливы, несса, – неодобрительно произнес мой собеседник. Он заглянул в почти полный горшочек и сокрушенно покачал головой. – И практически ничего не съели. Вероятно, это не та еда, что вам нужна. Попробуйте вот это. – Он выложил в небольшую плошку куски чего-то белого – то ли зернистый сыр, то ли творожная запеканка, то ли рисовый пудинг. – Это можно есть руками. Не смотрите так беспомощно, возьмите салфетку!

Ну точно дедушка! Сейчас еще воспитывать возьмется, и в этакой старомодной высокопарной манере будет читать мне длинные нотации… Нет, не взялся, просто продолжал свой рассказ, сосредоточившись на так заинтересовавших меня драконах. Чтобы его не раздражать, откусила кусочек – фу, приторно сладкое! Гаррет снова строго на меня глянул, пришлось жевать. А то начнет читать новую нотацию, а времени на интересную и важную информацию не останется.

В общем, иногда драконов удавалось спасать, за ними на Землю специально отправлялись какие-то алайи. Как правило, найденные драконы успешно адаптировались и все у них было хорошо. Но бывали и исключения. Найти на Земле дракона было непросто, а в последние лет двести неудачи случались все чаще… Да, этот ньес Гаррет, похоже, изрядный зануда.

– А что, драконов в человеческом облике совсем нельзя отличить от человека? – спросила я.

– Ну, посмотрите на меня, к примеру, – усмехнулся Гаррет. – Вы же не заподозрили, что я дракон, верно? А отличить можно. – Он закатал рукав свободной белой рубахи и показал мне предплечье, на котором красовалась очень реалистичная татуировка в виде неширокого браслета из некрупных темно-рыжих чешуек.

«Это не татуировка, это же и есть чешуйки!» – осенило меня.

Новое потрясение в мою психику просто не вмещалось. Так что очередную сногсшибательную новость я пережила с олимпийским спокойствием. Мысли текли в голове медленно и лениво, как тяжелые кучевые облака в знойный полдень… Этот милый дедушка напротив меня – дракон. Надеюсь, он меня не съест. По крайней мере, понятно, почему он так подробно о драконах рассказывает. Вот взглянуть бы на него в другом виде, так-то даже неинтересно. Впрочем, возможно, дракон в драконьем виде – это последнее, что видят нессы перед смертью…

Нечеловеческим усилием воли взяв себя в руки, я решила, что общетеоретических сведений про Тассин на сегодня достаточно, пора переходить к практическим вопросам относительно меня.

– А люди? – спросила я нетерпеливо. – Те, что попадают к вам сюда? У нас довольно много рассказов о драконах и эльфах. Выходит, они попадали, а потом возвращались?

– Вы мне не верите? – удивился ньес Гаррет.

– Почему же? Вы – дракон, я поняла. Даже чешуя есть, – стараясь быть как можно убедительнее, произнесла я, напряженно не допуская в свою голову более простых объяснений. Может быть, после моего рассказа меня поместили в психушку? И теперь еще и та действительность накладывается на мой околосказочный бред? Черт, и ведь не отличишь…

– Ммм… как-то совсем безэмоционально реагируете, – недовольно нахмурился ньес Гаррет. – Вероятно, у вас все-таки шок. Люди с Земли не попадают на Тассин, слишком разная плотность сущностей. Сказками о магии вы обязаны тем, кто не окончательно утратил память при перерождениях, – рассеянно пояснил он, пристально всматриваясь в мое лицо. – Да-да, определенно шок, вот и зрачки слабо реагируют на свет… Так, полагаю, на сегодня вам достаточно.

– Нет! Ньес Гаррет, вы не сказали про меня! А как же я?! – Мне вдруг стало томительно-тревожно, голос сорвался на пронзительный писк, в груди заныло от мрачных предчувствий. Гаррет потер лоб, потом посмотрел на меня в упор и выдал:

– А вы, несса, не человек. Вы – дракон. Точнее, драконий ребенок. Куколка, которой очень скоро пора превращаться в бабочку. – Это заявление пробило даже мое шоковое состояние. От неожиданности я подавилась, раскашлялась, потревожив поясницу и голову, на глаза навернулись слезы.

– О, простите! Не надо было так резко вам об этом сообщать! Я непростительно прямолинеен!

Гаррет придержал меня за плечи, мягко помассировал виски кончиками пальцев, снимая головную боль. Интересно, как такую новость можно сообщить менее резко?

– Вы… вы шутите? – Все это было настолько невероятно, что не укладывалось в голове. – Да нет же, этого не может быть! Я не чувствую в себе ничего драконьего! Ладно, я не разглядела в вас, но про себя-то я должна знать. И чешуек у меня никаких нет. – Я залезла в рукава рубахи, не без опаски проверяя свои предплечья. Никакого намека на чешуйки.

– Шутка была бы довольно неудачной, согласитесь? – Гаррет укоризненно посмотрел на меня, отобрал тарелку со сладостями и налил в кружку густого напитка, похожего на ароматный кисель, к счастью, несладкий. – Хотя бы это выпейте до конца, вам же нужно набираться сил. А чешуйки появятся, драконья кровь в вас пока спит, как и магия. Вот с магией у вас действительно проблемы… Впрочем, для земных драконов это совершенно нормально, думаю, и у вас все наладится.

– Что же мне делать? – жалобно спросила я. – Я что, не увижу больше свою дочь? – Гаррет при этих словах заметно передернулся. – Что со мной будет? – Кажется, настолько растерянной и беспомощной я не чувствовала себя, даже умирая в трущобах.

– Ради всего святого, не волнуйтесь, несса! Вы попали в наш мир несколько… неудачным образом. На вас напали, вы сейчас не в лучшей форме, но, уверяю вас, основные проблемы позади. Вашу дочь мы будем искать – есть небольшой шанс, что она также окажется драконом и мы сможем переместить ее на Тассин. – Несмотря на то что он выделил интонацией слово небольшой, я почувствовала такое облегчение, что снова разрыдалась. Дракон выдал мне крошечный стаканчик с какими-то каплями и носовой платок, настолько белый и изящный, что им как-то неловко было вытирать мой сопливый нос. Дождавшись, пока я немного успокоюсь, он продолжал:

– Сейчас вам нужно выздороветь, освоиться в этом мире… – Мужчина задумчиво покрутил массивный сине-оранжевый перстень на длинном нервном пальце, видимо размышляя, что еще можно мне сказать, и наконец решился: – Чтобы вы четко понимали ситуацию. Согласно нашим законам, вы – несовершеннолетний дракон, несса Сашша, сирота. И до достижения вами дееспособного возраста, то есть примерно до восьмидесяти лет, либо до вашего… гм… если по-земному – вступления в брак, вам необходим опекун. Этим опекуном буду я.

Почему-то вся это околоюридическая абракадабра меня немного успокоила. То ли чем-то знакомым повеяло, то ли сам факт планирования моей жизни аж до восьмидесяти лет как-то утешил. А вот вопрос вступления в брак меня, напротив, обеспокоил. Хорошее дело браком не назовут, мне ли не знать.

– А как вступление в брак называется у вас? Это обязательно для всех драконов? – спросила я подчеркнуто вежливо, позаимствовав у Гаррета светские интонации. Надеюсь, он не решит, что я его передразниваю. Идея замужества не привлекала меня абсолютно, так что сразу надо было выяснить, как называется то, чего мне следует избегать. Гаррет чуть озадаченно покосился на меня и пояснил:

– У нас это называется «обретение алайи». Насильно никого не заставляют. Мне кажется, или вы неодобрительно относитесь к браку? – Дракон внимательно смотрел на меня. Наверно, стоит сразу расставить точки над «i», подумала я и честно ответила:

– Да, крайне неодобрительно. Был негативный опыт, больше что-то не хочется.

– А-а-а, – невозмутимо протянул дракон, отворачиваясь, – понятно. В общем, до достижения вами совершеннолетия, подтвержденного официальными испытаниями, либо обретения алайи, я, Гаррет эрр Рралл, буду вашим опекуном. По праву дееспособного мужчины рода, я принимаю вас в Семью эрр Рралл и обещаю защищать и растить.

– Ммм… Похоже на какую-то торжественную клятву, ньес Гаррет, – сказала я осторожно. – Я должна что-то говорить в ответ?

– Это и есть торжественная клятва, несса Сашша эрр Рралл, – серьезно ответил Гаррет. – Опекунство – это односторонний ритуал, от вас ничего не требуется. Но есть вещь, которую я не могу сделать без вашего согласия, – мягко улыбнулся он. – Примите вот этот браслет. – Гаррет достал из кармана своего френча небольшой изящный браслет цвета старого серебра, украшенный переливающимися камнями. – Наденьте его – да, вот так. Это не простая безделушка, это магический амулет. Он свидетельствует о том, что вы находитесь под моей защитой и, кроме всего прочего, позволит мне следить за вашим самочувствием более внимательно. Далее. Пока вы прикованы к постели, начнете учиться. И полезно, и скучать будет некогда. Выучите языки, я нашел вам учителей, пока вы болели. Начнем с человеческого, вам повезло, он у нас всего один. И эльфийского – на него переведены практически все нужные вам книги.

– А как же драконий? – спросила я.

– Драконий еще рано. Лишь лет через двести ваше сознание разовьется достаточно, чтобы приступить к его изучению. Строго говоря, эльфийский – это «детский» драконий язык, на нем общаются драконы до достижения зрелости. Эльфы в свое время позаимствовали его у нас практически без изменений.

Мне показалось, что Гаррет сейчас пустится в длинную лингвистическую лекцию, однако он быстро свернул эту тему.

– Вам повезло, – сказал он, – существуют амулеты-переводчики, так что вас буду понимать не только я. Сам я довольно долгое время жил на Земле, что и позволило мне в течение некоторого времени поддерживать ваше заблуждение насчет больницы. Простите мне этот вынужденный обман, я опасался, что преждевременное нервное потрясение окончательно подорвет ваше здоровье, вы сильно пострадали. А держать вас… ммм… постоянно под снотворным было бы вредно. Впрочем, у меня все равно ничего не вышло, – развел он руками.

Это многое объясняло, хотя в свете новых обстоятельств вопрос, где ньес Гаррет так хорошо выучился говорить по-русски, занимал меня меньше всего.

– Кроме того, займетесь историей и географией, знания о том, как устроен этот мир, пойдут вам на пользу. Когда выздоровеете, посмотрим, что случилось с вашей магией. У вас есть определенные проблемы в этом плане, но это не к спеху. Я буду внимательно следить за вашими успехами в учебе, – закончил он.

В голове образовалась каша из новостей, и я мучительно пыталась отделить важные от второстепенных. Магия. У меня должна быть магия! С ума сойти! Учиться я люблю. Главное – Маруська! Маруську дракон обещал найти, значит, все у меня почти хорошо. Настораживает только, что из меня тут будут девочку делать.