Текст книги "Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми"

Недалеко от бассейна высилось невысокое сооружение. Подойдя поближе, Ленни понял, что это колодец, когда-то украшенный в стиле замка. Его стены диаметром метра два изнутри были обложены камнем. К темной воде вели крутые ступени. И тут тоже не чувствовалось запаха застоявшейся воды, наверное, артезианский источник ее питавший, был проточный.

Вдоль защитных стен от скалы до надвратной башни виднелись следы фундамента для жилья прислуги и охранников, комнатушки три на три метра с очагом общим для двух помещений. По всему было видно, что людей здесь жило немного, и они вели крайне воздержанный образ жизни. Но к хозяину, кем бы он ни был, надо полагать, это никак не относилось.

В таких хоромах мог жить только очень богатый и, скорее всего, очень могущественный человек, вложивший в архитектуру своего жилья стиль своего мышления.

Чтобы попасть внутрь, Ленни не понадобилось открывать кованную черненым металлом и даже на вид тяжелую дверь. Оказалось, достаточно запрыгнуть с высокого крыльца на ближайшее узкое арочное окно и перелезть через него, чтобы очутиться в огромном сводчатом зале с четырьмя колоннами посредине, между которыми располагался большой круглый очаг. В потолке над ним зияло круглое отверстие, через него должен был улетучиваться дым, не успев задымить помещение. Помещение заливал солнечный свет, в котором золотилась пыль – потолочные своды и узкие невысокие окна на высоте плеч взрослого мужчины были местами разрушены, образуя солнечные колодцы.

Напротив двери – высеченная в толще скалы глубокая ниша.

Хрустя камнем под ногами, Ленни подошел к первому окну, которое выходило в сторону лабиринта. Подтянулся и, умостившись на широком подоконнике, выглянул наружу, чтобы сориентироваться, куда идти.

Внутренний двор был прекрасен, несмотря на то, что уже давно заброшен. Стены лабиринта расположились так, что, глядя на них из окон дома, можно было видеть не просто зеленую изгородь, за которой скрывалась путаница ходов, а объемную картину с центром как раз напротив террасы.

И опять что-то, искрящееся красным цветом, привлекло его внимание. Рассмотреть это что-то отсюда было невозможно. Для этого нужно выйти наружу.

И Ленни, не думая о вероятных опасностях, уже не обращая внимания ни на что в зале, ринулся к двери, ведущей на террасу. Но перед ней внезапно остановился, почувствовав, его туда не пускают.

Ангел так крепко держал его за плечи, что он не мог даже пошевелиться.

Когда пыл немного поостыл, мысли начали возвращать к нему, а с ними и ощущение опасности, которое многократно усилилось. Ленни обратил внимание, что он только сейчас был как будто не в себе, и внутри пульсировало одно-единственное желание: бежать в лабиринт. Он протянул руку к массивной, кованной дверной ручке, обвитой медной с зелеными вкраплениями змеей. Но ангел не дал открыть дверь. Немного разочарованный Ленни пошел к ближайшему окну и уже не видел, как змея на ручке зашевелилась и изменила свое положение. Подтянувшись, мальчик выглянул из окна и снова поддался властным чарам красоты.

Перед ним лежала огромная парковая скульптура змеи, на теле которой колыхались от ветра зеленые ветви с жесткими маленькими листочками, и от этого казалось, что она дышит и шевелится. Ее пасть, вход в лабиринт, была открыта. Огромные белые клыки из слоновьих бивней торчали сверху и снизу. Металлический раздвоенный язык, мостиком изгибался между нижних зубов и бежал дорожкой прямо к террасе.

Но самым потрясающим в этом изваянии были глаза. Красные, хрустальные, многогранные, продолговатой формы фонари, встроенные по бокам головы. Свет солнца падая на одну из граней, выделял ее светящимся зрачком, а потом блик бежал по всему кристаллу, отчего казалось, что глаза живые и пристально смотрят на нежданного посетителя. На него.

И Ленни опять перестал думать. В его голове была только одна, но неуемная, жгучая мысль-желание: немедленно войти в лабиринт.

Он, уже нисколько не обращая внимания на предупредительные жесты, нетерпеливым движением плеча скинул руку ангела, бросился к двери, отшатнулся было от броска на него змеи на ручке, которая широко раскрывала пасть и делала угрожающие выпады. Но страха не было, Ленни стало даже весело, и он, не отдавая себе отчет зачем, просто протянул руку раскрытой ладонью вперед. Змея закрыла пасть, вернулась на место, скрутилась в клубок, спрятав голову, и замерла.

Ленни, усмехнувшись, подергал ручку. Пробуя в какую сторону открывать, потянул дверь на себя. Ничего не случилось. Толкнул от себя. Дверь не поддалась, но из щелей обильно посыпалась пыль. Он надавил ее еще сильней, дверь дрогнула, но не открылась. Он умоляюще глянул на ангела. Тот спокойно стоял в стороне и наблюдал за ним, сложив руки на груди, и помогать не собирался. Тогда мальчик изо всей силы ударил ее плечом, налег всем телом, напрягаясь так, что лицо стало красным от прихлынувшей к нему крови, на лбу и шее разбухли и запульсировали синие жилки.

Дверь чуть уступила напору неуемного желания. Ленни открыл ее, но не больше, чем сантиметров на пятнадцать. Многолетний толстый слой земли и жухлых, спрессованных временем, листьев, занесенных ветром на террасу, не позволял ей открыться шире. Ленни тужился еще несколько раз. Ангел, улыбаясь, наблюдал, как маленький щуплый мальчик с раскрасневшимся от стараний лицом, со скользящими по полу ногами, пытался открыть или хотя бы приоткрыть высокую, тяжелую, инкрустированную черным металлом и цветными вставками дверь. Больше она не сдвинулась ни на миллиметр, только шаталась, засыпала пылью и отвалившимися камушками.

Ленни ничего больше не придумал, кроме как сунуться в эту щель. Ушам было больно. Но чем не пожертвует ребенок в запале ради достижения цели?! Не только ушами.

Когда он протискивался, извиваясь, в проем между стеной и дверью, ангел, не вмешиваясь в процесс, пристально наблюдал за змеей у входа в лабиринт. Да, это была садовая скульптура, но что-то в ней настораживало и даже отпугивало.

Пока его подопечный пыхтел, потел, корячился, пытаясь протиснуться в узкое отверстие, он видел, что змея несколько раз поменяла положение тела, как взвились кольца, на которых колыхался плющ, и легли по-другому, будто она устала от нетерпеливого ожидания своей жертвы. И возможно, это изменило ход лабиринта. И еще он понял, почему так рвался туда Ленни. Из-за гипноза.

Из красных глаз-фонарей змеи в сторону человека вилась красная, легкая, тончайшего кружева, дымка. Лицо Ленни ничего не выражало, кроме желания преодолеть препятствия, мешающие ему воплотить прихоть в действие.

Вслед за головой он пропихнул наружу и половину туловища. Руками упираясь в створки двери, он пытался вытянуть туда же и ноги, болтающиеся в воздухе по другую сторону.

Но как только ангел ринулся к нему с целью остановить, не пустить, оградить, он проскользнул в щель и грохнулся всей тяжестью своего тела в ворох ломающейся под ним, издающей громкий шуршащий шорох, листвы. Перевернувшись на спину, чрезвычайно довольный собой, он с облегчением засмеялся, сбрасывая смехом остатки напряжения. Потер ушибленные и придавленные места, растянулся на холодном полу широкой и длинной пристройки, отдыхая и выравнивая дыхание. Чуток поиграл листьями, кроша их пальцами.

Под навесом террасы было прохладно. Легкий сквознячок трепал волосы, поднимал пыль вверх и кружил ее маленькими вихрями. Ленни полежал еще какое-то время с закрытыми глазами, наслаждаясь прохладой и тишиной.

Открыл глаза и затаил дыхание, разглядывая потолок. На нем была изображена схема, определенно, лабиринта во внутреннем дворе и какая-то странная и красивая не то карта, не то витиеватое украшение-дополнение к этой схеме: змея (опять змея!) извивалась на ней спиралью. Ее витки уменьшались по мере удаления от лабиринта, заканчиваясь маленькой окружностью, внутри которой виднелся треугольник. Внутри колец были необычные картинки, похожие на детально прорисованные города.

Ленни без промедления достал блокнот и сравнил зарисовку, сделанную со стены, с изображением на потолке. Быстро понял, что они разные, перевернул страничку и начал срисовывать фреску со всеми деталями.

Но тут прямо на него, отколовшись от потолка, упал маленький кусочек штукатурной отделки, а за ним, сзади за головой, отвалились несколько больших кусков. Ленни начал рисовать быстрее. Сорвался со своего места камушек, а за ним прокатилась целая дробь. Рука задвигалась еще быстрее. Ленни понял, что его усилия открыть дверь хоть частично и увенчались успехом, но он разрушил нечто, что, он интуитивно понимал, может ему помочь когда-то в чем-то.

Рисунок над ним медленно, но верно перечеркивался широким изгибающимся разломом. Он начинался от двери, и от него разбегались в разные стороны более мелкие и более извилистые изломы, пока они не покрыли всю штукатурку густой паутиной трещин и трещинок разной глубины и ширины. И тут началось. Рука уже не вырисовывала подробности, она ускоренно набрасывала схему, глаза старались запомнить детали на потом, чтобы восстановить изображение в полном объеме.

Но вот от потолка отвалился крупный кусок, падая ему прямо на голову. Ленни еле успел откатиться, хотя пыль таки запорошила его всего, но не попала в глаза. Он быстро отер лицо, вскочил на ноги, не дорисовав рисунок, едва увернувшись от сыплющегося сверху штукатурного града.

Сейчас-сейчас, еще чуть-чуть. Он застыл, пристально вглядываясь сквозь поднявшуюся пыль, в потолок. Там было что-то непонятное, но, по-видимому, очень важное. В это мгновенье ангел вытолкнул его с террасы и, прикрывая собой, потащил в сторону лабиринта, так как падал уже не слой штукатурки, а сам потолок, образовав груду камней там, где только что лежал Ленни. Гулкий звук закатился вовнутрь и запрыгал там эхом от стены к стене, и там тоже вызвав камнепад.

Ленни оказался как раз между раздвоенным металлическим языком змеи. Тяжело дышащий, но довольный. Но не успел он отдышаться, как один конец языка оплел ему ноги и повалил на землю. Ленни отбивался, вырывался, выкручивался, но металл словно заковал в кандалы. Второй конец пытался захватить ангела, но безуспешно, тот ловко увернулся и остановился на безопасном расстоянии. Тогда он обвился вокруг верхней половины тела Ленни, плотно прижав его руки к бокам. И язык поволок в декоративную, но, тем не менее, устрашающую пасть.

Как только Ленни оказался внутри, та с шумом захлопнулась, язык отпустил его и, шурша, исчез, а он остался стоять, чуть пошатываясь, перед высокой стеной, заросшей растением внешне похожим на плющ с усиками и жесткими на вид листьями. Под ногами что-то громко хрустнуло, привлекая его внимание. Это были кости. Земля по всему коридору была усеяна человеческими скелетами.

Все вдруг перестало быть просто забавой!

Чтобы убедиться, что путь наружу закрыт, Ленни протянул руку вперед толкнуть стену, но не успел и дотронуться, как тут же отдернул ее, потому что вместо растений увидел извивающихся разноцветных змей. Только убрал руку, змеи превратились в стебли с густой, молодой, бликующей на солнце листвой, и усиками, ищущими любую опору. Он снова протянул руку – опять змеи, на этот раз более агрессивные, шипя, отовсюду потянулись к нему. Отдернул руку – невинная листва. При этом он немного отшатнулся к противоположной стороне и быстро обернулся, услышав шипение и там. Оттуда тоже тянулись к нему змеиные головки, стремительно двигая раздвоенными язычками.

Ленни в миг сообразил, что здесь нужно держаться строго середины метрового прохода. Ну что ж: назад к террасе дороги нет, влево-вправо – смерти подобно, остается правильное направление. Он вспомнил, все время, что он здесь, его неудержимо влекло сюда. Ну и вот. Теперь там, куда он так стремился, надо просто двигаться вперед и только вперед.

Ленни постоял, подумал, покачиваясь взад-вперед на носках и пятках, наконец, вспомнил о блокноте, который до сих пор сжимал в левой руке. Сначала открыл зарисовку, сделанную с защитной стены, нашел на ней вход в лабиринт, посмотрел по сторонам и сразу же понял, что она не соответствует действительности вообще. Перевернул страничку и стал сравнивать схему с потолка с тем, что было у него перед глазами, и довольно хмыкнул. На мгновенье задумался, и, усевшись на землю, не спеша дорисовал по памяти недостающие детали, удивившись, как это он успел засунуть карандаш в карман, когда его схватил металлический язык. Закончив, поднялся с земли с весьма удовлетворенным видом.

Прислушался к себе. Ощущение опасности переполняло все тело, пульс зашкаливало, но у него в руках была карта, рядом, он оглянулся, стоял ангел-хранитель, еще светло, почему бы и не поиграться?

И он пошел вперед, постоянно сверяясь со схемой и отмечая пройденный путь. Вокруг, шурша и изгибаясь, вместе с ним двигались стены. Они все время меняли свое расположение, то изгибались арками и петлями, то врастали в землю, то покрывали сплошными зарослями проход, только что бывший перед глазами, то манили лазом, через который пробивался поток солнечного света. И не давали приблизиться к себе ни на шаг, сразу превращая ветви и веточки в змеиные блестящие извивающиеся тельца, издающие угрожающее шипение.

Через некоторое время Ленни окончательно успокоился и сосредоточился. Так, как никогда до сих пор. Понял, что если не впадать в панику и не делать резких движений, то очень даже интересно, что там дальше, и до жути забавно, как на аттракционе, куда водила его мама незадолго до их бегства из Мюнхена. Главное, не терять внимание. Понял, что если идти точно посередине, предельно сосредоточенно следовать карте и вовремя останавливаться, то совсем не страшны ни новообразовавшиеся препятствия, ни змеи. Ходил он довольно долго, не замечая, что скелетов давно нет.

Он нагнулся пролезть в низенькую арку при очередном крутом вираже. И… чуть не ударился лбом о скалу.

Жесткие листья сзади громко зашуршали, но звук, вроде как, удалялся.

Ленни обернулся, чтобы посмотреть, что с ними случилось на этот раз. Они и вправду значительно отдалились, освободив довольно большую площадку перед скалой.

Ленни отступил назад на несколько шагов, пристально разглядывая каменную стену, на которой только кое-где виднелись слабенькие, чахлые бледно-зеленые пучки травы. Оставалось лишь диву даваться, за что держатся, чем питаются и что пьют эти полуживые растеньица.

«Зачем я здесь?» – Подумал Ленни и взглянул на ангела. Тот, стоя рядом с ним, тоже задумчиво всматривался в стену, затем быстрым указывающим жестом вытянул руку. Мальчик перевел взгляд с руки туда, куда он показывал.

Гладкая стена медленно обретала некие очертания, обозначались силуэты, рельефные узоры, и стала, наконец, невысокой аркой, которую образовали хвосты двух скульптурных полулюдей-полузмей мужской и женской особи.

Изваяния были старыми, если не сказать древними. Но хоть фигуры фантастических персонажей и были сделаны грубо, но довольно выразительно и динамично. На мгновенье даже показалось, что они шевелят кольцами, устраиваясь на них поудобней, как колонны устанавливаются на стереобат.

И опять эти красные фонари. На конце хвоста каждой скульптуры висели ограненные капли размером с их головы. Они переливались на солнце и отбрасывали на серую стену и землю сочно-красные блики. В руках существа держали каменные шары, на каждом отпечатки вдавленных ладоней. Вместо глаз у них были рубины сложной огранки, которые окрашивали глазные впадины красным, вызывая чувство зловещей гнетущей тревоги, страх, зарождающийся где-то в области солнечного сплетения и одновременно нежелание отвести от них взгляд.

– Что ты думаешь? – Ленни обернулся к ангелу. На лице того мелькнула полуулыбка и исчезла. Ангелы не думают, они просто делают то, что правильно.

Мальчик подошел ближе к арке. И как только он попал в область красных бликов на земле, ему сразу же захотелось идти туда, куда бы ни открывалась эта дверь. Он протянул руку и нежно тронул гладкую стену. Он любил землю всякую. И тотчас же снова возникло и захлестнуло удушливой волной желание, опять оно пульсировало у него в голове. И вновь ангел усмотрел бездумные глаза подопечного. Он пристально вгляделся в рубиновые капли, слегка покачивающиеся на ветру, и опять увидел узорчатую дымку, струящуюся к мальчику.

Ленни подошел к женской особи, внимательно рассматривая каждую деталь ее тела, начиная сверху. Высокий головной убор, густые волосы, спадающие тяжелой волной на плечи и грудь, круглое лицо с красными выпуклыми глазами, очень маленький нос, пухлые губы, длинная шея, покатые узкие плечи, пышная грудь, прикрытая множеством бус и ожерелий, тонкая талия, широкие бедра, плавно переходящие в змеиный хвост, свернутый в несколько колец, на конце которого висела большая капля.

Каменное изваяние, будто польщенное его пристальным, изучающим, не упускающим ни одной детали, вниманием, немного кокетливо шевельнуло головой и плечами, губы расплылись в довольной улыбке, взгляд красных глаз перестал быть зловещим и стал флиртующим настолько, насколько позволял камень.

Ленни перевел взгляд на шар, тщательно изучил и его. На нем был отпечаток вдавленной в каменную поверхность ладони, как оказалось, левой руки взрослого рослого мужчины. Во взгляде мелькнула догадка и погасла в бездумье. Ангел увидел довольное подмигивание женщины-змеи, предназначавшееся своему сородичу.

Мальчик подошел к широкоплечему с мускулистым торсом пухлогубому длинноволосому созданию мужского пола, тело которого копировало женскую особь как в зеркальном отражении. Ему пришлось повторить за своей половиной все движения, только лицо у него стало не зазывно-манящим, а угрожающе нахмуренным. На его шаре был отпечаток правой руки.

Ленни встал посреди неширокой арки и расставил руки, пытаясь положить ладони так, чтобы они точно легли в углубления. Но если взрослому человеку понадобилось бы только немного согнуть руки в локтях, то для ребенка потребовалось бы на что-то встать, чтобы положить ладони, как нужно.

Он оглянулся в поисках приспособления. Стены лабиринта услужливо изогнулись несколькими арками, ведущими к разрушенной террасе, открыв ему россыпь камней разных размеров. Как только Ленни шагнул за границу красного круга, взгляд тотчас же стал осмысленным, но острое любопытство, от которого сосало под ложечкой как от голода, осталось, и желание удовлетворить его продолжало еще тяжело биться в мозгу.

Ангел закрыл ему дорогу, пытаясь задержать. Но упрямство и остатки гипнотического дурмана толкали Ленни к намеченной цели. Он оглянулся на арку, прикинул, какого размера камень ему понадобится, повернулся к террасе, выбрал взглядом булыжник нужной величины и направился к нему.

С большим трудом он расшатал и вытянул его из хрустящего пыльного ложа.

И увидел на одной из сторон камня не отбившуюся штукатурку с окончанием фрески. Долго внимательно рассматривал, потом довольно засмеялся, и, взяв блокнот, уже неспешно дорисовал в схеме недостающие детали. И тут услышал шуршание, приглушенный смешок и шипение, слегка напоминающие человеческую речь и складывающееся в фразу: «Сообразииительный мааальчик». И опять смех, который рассыпался на отдельные шелестящие звуки: шорох леса за стеной, треск раздавленной штукатурки, шуршание, раскачиваемой ветром травы и листьев лиано-змей.

Вход в лабиринт в виде пасти змеи был закрыт. Ярко-зеленая аркада, ведущая к главной цели сегодняшнего приключения – арке на каменной стене, хоть и манила, и будоражила желание вернуться, но оно уже перекрывалось проснувшимся здравым смыслом, волнами схлестывающимся с любопытством и духом авантюры.

Ленни закрыл блокнот, удовлетворенный проделанной работой, встал, чтобы осмотреть кучу обломков в надежде отыскать еще какую-нибудь информацию, но услышал тихий приближающийся шорох. Ангел резко вскинул руку, указывая за спину. Ленни быстро обернулся и как раз вовремя, чтобы успеть отпрыгнуть на разрушенную террасу. На одном дыхании, перепрыгивая с камня на камень, взобрался на ближайшее окно и уже оттуда, тяжело дыша, стал наблюдать. Металлический язык из снова открытой змеиной пасти садовой скульптуры, быстро извиваясь, искал свою жертву. Но наткнулся на камень, с которого только что Ленни дорисовал схему, опутал кольцами и потащил к арке. Бросил его там, вернулся в пасть, и она с шумом захлопнулась.

Как все замечательно сложилось! Есть схема, лабиринт пройден, зайти под арку можно хоть сейчас. Но. Ленни зевнул широко и шумно, разведя руки и выгнув захрустевшую спину. Еще какое-то время он смотрел на огромные зеленые извивающиеся кольца, которые, однако, не перекрывали аркаду, ведущую к входу в манящую неизвестность. А потом решительно перебросил ноги через подоконник и соскочил в зал, снова очутившись в продуваемом сквозняками просторном помещении, местами ярко освещенном, местами скрытым густой темнотой. Солнце стояло прямо над головой, и свет падал почти вертикально.

В который раз за сегодня Ленни услышал рядом не то шорох, не то смешок. Но на этот раз почему-то не почувствовал ни страха, ни гипнотического бездумья, ни даже ощущения опасности. Наоборот. Абсолютно спокойно и взвешенно он принял решение осмотреть зал. Если уж во дворе творятся такие чудеса, то и в доме, наверняка, найдется что-нибудь интересное. Ленни неторопливо, но настороже, двинулся вдоль зала от двери на террасу, внимательно глядя себе под ноги и рассматривая стены.

Понятно, что, если замок-крепость когда-то там захватили, то ее наверняка разграбили и унесли все самое ценное, по мнению захватчиков. Ясное дело, ее потом не один раз шерстили мародеры. Но что всегда привлекало воров всех времен и народов? То, что блестит, то, что на виду, и то, что можно унести с собой. Значит надо искать потайные двери в скрытые помещения, а в росписях на стенах, колоннах, в нишах надо искать тайный смысл. Этот дом казался одной сплошной загадкой, которую хотелось разгадать во что бы то ни стало.

Ленни пошел по залу по кругу. В гладкой нише, выдолбленной в скале и отполированной до блеска, не оказалось ни малейшего намека на потайные ручки, которые могли бы открыть секретные места. Ему подумалось, что если тут только один зал и нет комнат, то, по всей вероятности, эта ниша служила спальней.

Ленни вдруг вспомнил, что он давно уже ничего не ел. Он вытащил кусок хлеба и яблоко из заплечной сумки. Так жуя, слушая хруст откусываемого яблока, усиленного эхом и посмеиваясь над звуками, которые он издавал жующим ртом, закончил обход по всему периметру и подошел к очагу посреди зала. На стенах, несущих колоннах и колоннах в центре ничего не оказалось. Хотя на них что-то явно было прикреплено, судя по многочисленным глубоким, большим по диаметру отверстиям от длинных гвоздей, а кое-где торчали и сами массивные гвозди. Но не видно было и намека на то, что они крепили.

Стоя на месте, он начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, наслаждаясь красотой и мощью древней архитектуры, и проделками времени над ней.

И тут солнечный зайчик, отраженный от какой-то блестящей поверхности, на мгновенье ослепил его. Он зажмурился от неожиданности, снова открыл глаза, отошел в сторону и проследил взглядом солнечную дорожку от пола до того места, откуда эта дорожка начиналась.

Справа от ниши в углу под потолком что-то ярко блестело. Он подошел ближе рассмотреть это что-то, но солнце уже сместилось, и угол опять погрузился в темноту.

Ленни оглянулся в поисках хоть какого-нибудь средства, с помощью которого он мог бы туда добраться. Естественно, ничего похожего на лестницу или ящики не обнаружилось. Кто бы сомневался? Он только что обошел весь зал. Подойдя еще ближе к стене, довольно долго рассматривал ее, даже трогал руками. А потом быстро разулся, скинув кожаные сандалии, которые сшил ему учитель, отбросил сумку назад, чтобы не мешала, и ловко полез вверх, точно выбирая уступы, углубления и торчащие гвозди. Ангел только рукой показывал куда ставить ногу и за что держаться.

Так Ленни благополучно оказался в углу под самым сводом и, упершись головой в потолок, глянул вниз.

М-да… с такой высоты падать нельзя – чревато. Он шутливо помахал ангелу рукой и, наконец, обернулся к цели. Здесь было темно, но если отвыкнуть от яркого солнечного света, то в полумраке вполне можно было разглядеть треугольную рельефную пластину. По краю отлома видно было ее толщину. Прикинул в уме, похоже, около полутора-двух сантиметров. Ленни протянул руку и потрогал нагретую солнцем поверхность, еще не успевшую до конца остыть. Попробовал взять ее. Она шаталась, но не вытаскивалась, так как один ее угол плотно прижимал к потолку гвоздь.

– Но, если… ее… расшатать… – Ленни не заметил, как сказал это вслух в процессе расшатывания, силясь сдвигать ее по как можно более широкой амплитуде. Мешала шляпка гвоздя. – Но… если… пластинку повернуть. от угла… то… она… должна… упасть.

Пластинка так и сделала. Перевернувшись вокруг гвоздя, выскользнула из пальцев мальчика, оказавшись неожиданно тяжелой. Она плашмя шлепнулась на каменный пол, взбив высокие клубы пыли, которые быстро взлетели, но достигнув определенной высоты, стали медленно опадать, немного смещаясь от сквозняка. Громкий металлический звук вызвал каскад звуков, казалось, дом ожил и прокомментировал происходящее в его стенах.

Ленни, держась одной рукой, понаблюдал сверху танец пыли, подождал немного, пока та более или менее осядет и начал очень медленно спускаться.

– Не хотелось бы наблюдать за пылинками, которые будут медленно опускаться на тебя, упавшего, а ты ничего не сможешь с ними сделать, покрываясь ими слой за слоем. – Вполголоса произнес Ленни, и только он сказал это, как нога соскользнула, рука дернула гвоздь, за который он держался, и вырвала его из стены. Он откинулся назад, ударился о другую стену, отрикошетил от нее, еще раз ударился. Кончики пальцев второй руки выскользнули из углубления, за которое он держался. Ленни попытался зацепиться хоть за что-нибудь и… начал падать.

– Плашмя… лицом… – успел подумать, наблюдая мелькающие серые каменные стены.

– Какая красивая кладка.

И вспышка в голове:

– Сейчас будет больно, – мысль исчезла, оставив за собой ожидание боли.

Но… нет… Он приземлился всем телом животом вниз, с крепко зажмуренными глазами, как будто это могло избавить его от боли, на что-то мягкое, отпружинил невысоко, как на батуте, несколько раз. Опять услышал не то шелестящий смех, не то смеющийся шелест. Полежал, не шевелясь, в который раз за сегодня, отдышался, усмирил бешеное биение сердца, рассмотрел во всех подробностях землю перед собой.

Ленни лежал на невидимом упругом матрасе в сантиметрах тридцати от пола, под ним были камушки и пластина, ради которой он так рисковал. Попытался ее взять, но рука уперлась в эластичный слой воздуха. Он поигрался им с интересом исследователя и любопытством ребенка, наблюдая, как ладонь мягко с небольшим усилием опускалась вниз во что-то невидимое под ней, а потом, когда он резко ее отдергивал, это что-то медленно поднималось, оставляя хорошо заметный вдавленный отпечаток, который затем помалу исчезал.

Снова послышался не то смех, не то шорох. И Ленни почувствовал, что воздушный матрас начал медленно двигаться вместе с ним, переворачивая камушки под собой, а потом он скатился с него, больно ударившись об острые края камней.

Ленни поднял голову. Увидел недалеко пластину, подтянулся и протянул руку, чтобы взять ее, но хлесткий сильный удар чего-то невидимого отбросил его к стене, хорошо, что она была не далеко. И тотчас услышал шипящий голос:

– Эээто должнооо остаааться здееесь.

И только сейчас Ленни увидел своего ангела. Он стоял в странной позе, как будто его сдавило со всех сторон что-то невидимое, но очень и очень сильное. И он понемногу видоизменялся, трансформируясь в белую бесформенную массу.

– Стой! Ты только что почему-то помог мне. А он часть меня.

Невидимая хватка немного ослабла. Ангел снова стал приобретать свои формы.

Ленни незаметно шагнул ближе к пластине.

– Ты кто? Или что?

– Ааа тыыы ктооо? Ииили чтооо?

– Я человек. Меня зовут Ленни. А тебя?

– Кааа, – прозвучал звук, похожий на выдох.

– Каа?

Короткий шелестящий смешок:

– Нууу, пууусть бууудет тааак.

Еще на шажок ближе к пластине, стремительный бросок, но теперь Ленни полетел к стене, крепко держа в руках пластину, а ангел снова стал сплющенным. Но Ленни опять не ударился, как ожидал, а снова отпружинил, прикоснувшись к чему-то мягкому, и почувствовал, как невидимые кольца обвиваются вокруг него, приподняв на полметра от пола, и сжимают сильно, но не удушающе, и не позволяя шевельнуть ни одним мускулом.

– Отпусти его, а я отдам тебе это, – он еле двинул рукой с пластиной, которая плотно впечаталась ему в бедро, – кем бы ты ни был.

– Ммм. Смелый мальчик, хотя он не в том положении, чтобы торговаться. И сообразительный. Только торговаться еще не умеет. – Кольца внезапно разжались, и Ленни от неожиданности кулем свалился на пол, а ангел, мгновенно сгруппировавшись, красиво приземлился.

– Это давно было бы у меня, если бы я уж очень захотел бы ее. Но… Я позволю тебе забрать тебе эту… ммм… вещицу, если ты покажешь мне ее.

– Что? Пластину? На.

– Нет не ее.

– О чем ты? Что я могу тебе показать? Я покажу тебе все, что у меня есть. Ее? Карту что ли?

– Ммм.

– Лупу?

– Ммм.

Ленни зашуршал в карманах, сумке, извлекая на свет все, что у него там завалялось. Сам с интересом разглядывая свои мальчишечьи богатства.

– Ммм. Нееет. Ееее. чтооо внутриии тебяяя.

– Что? Внутри? Меня? Ты о чем?

– Я видел ее каждый раз, когда ты был в опасности, и благодаря ей ты всякий раз оставался жив. Хотя, будь на твоем месте любой другой человек, он бы уже умер как минимум семь раз, если не больше.

– Ну тогда. Попытайся убить меня еще раз.

– Аааа. Смешнооо. Смелый, сообразительный, веселый… и счастливый обладатель золотой богини.

– А что, ты ее видишь? Я никогда. Как тебя сейчас не вижу, так и ее. Я даже не знаю, куда смотреть, говоря с тобой. К твоему преимуществу.

Шорох вокруг и смех:

– А еще он уже дипломатичен… или вежлив… или льстив?

В лицо Ленни пахнул влажный кисловатый воздух, отбросив волосы как порывом ветра. И прямо перед носом из ниоткуда начала проявляться огромная змеиная голова.

– И почему я не удивлен? – как-то само собой вырвалось у Ленни.

– Дааа… веселый и смелый… – Вслед за головой медленно начало проявляться в воздухе туловище змея. И, как оказалось, мальчик и его ангел находились посреди нескольких толстых змеиных колец. Они были в западне все это время. И только по еще непонятным причинам до сих пор живы.