Текст книги "Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми"

– Каа? – Змей удивленно глянул на Ленни. – Почему ты меня не убиваешь?

Змей помолчал, размышляя с полузакрытыми глазами, и медленно ответил:

– Неее знаааю… Поживееем… увииидим…

– Тогда я могу прийти сюда еще раз?

– Ммм… определенно вежливый мальчик. Скажи спасибо, что я оставил тебя живым.

– Спасибо, – быстрое и радостное.

– И отпускаю тебя.

– Спасибо, – с облегчением.

– И позволяю тебе взять это.

– Спасибо, – удивленное.

– И провожу тебя.

– Спасибо, – удивленно-веселое.

– До дверей.

– Спасибо, – со звонким смехом. Неожиданно сам для себя Ленни шагнул вперед. И змей, не успев уклониться, очутился в объятиях непосредственности.

– Ууу… И теплый… И, наверное, вкусный… – Ленни слегка отпрянул.

– Я абсолютно точно очень вкусный, мягкий, сочный и все такое. Но мне почему-то кажется, что быть съеденным тобой мне не грозит. Могу я спросить?

– Ммм.

– Ты мужчина или женщина?

– Каа – мужчина.

Ленни с открытым ртом и широко распахнутыми глазами увидел перед собой метаморфозу: кольца вокруг него и ангела остались неподвижными, но большая голова начала превращаться в человеческую. Появилось мужское лицо с огромными янтарными глазами с вертикальными зрачками, красиво очерченная голова, длинные черные волосы, шея, широкие плечи, мощный торс, узкая талия. Затем змеиный хвост исчез, и появились длинные сильные ноги. У человеческого проявления Каа была светло-коричневая кожа. Рисунок, подобный его змеиному окрасу с правого плеча через живот переходил на левое бедро. Все тело молодого мужчины было мускулистым, блестящим. На запястьях и щиколотках одеты браслеты, на шее – ожерелье, на талии – пояс, в ушах – серьги, на пальцах – кольца. Однако, массивные золотые украшения только дополняли и подчеркивали мужественный образ. Затем метаморфоза произошла в обратном порядке.

– А?..

– А теперь иди, – прервал Каа, довольный произведенным эффектом, и зашуршал вперед. До Ленни дошло, что именно этот звук он все время слышал возле себя.

Кованая входная дверь распахнулась сама собой, открывая взору двор в уже синих вечерних тенях, падающих от высоких стен.

– А как?..

– Иди.

Ленни двинулся к воротам. Каа шуршал рядом. Железная проржавевшая решетка тоже поднялась сама. С шумом грохнулся подъемный мост, давая возможность беспрепятственно перебраться через опасный ров.

Ленни удивленно приподнял руку и открыл рот для готового вырваться вопроса.

– Иди.

Как только они очутились за решеткой, та тотчас с лязгом захлопнулась.

Только-только они перешли мост, как он с шумом и скрипом поднялся. Едва ступили на предзамковую поляну, вдруг мгновенно наступила абсолютная тишина. Поющие птицы замолкли, безмятежно порхающие бабочки рванулись вверх и там замерли розовым облачком, переливающимся в лучах заходящего красного солнца. Только бесстрашный ветер, оставив без своего внимания застывшие деревья и травы, продолжал игриво кружиться вокруг змея и Ленни. И явно этим доставлял удовольствие Каа, который застыл как статуя, высоко подняв голову, полузакрыв глаза и слегка шевеля кончиком хвоста. Только теперь у Ленни появилась возможность рассмотреть Каа.

Он был действительно огромный. Длиной метров десять, диаметром около тридцати сантиметров.

– Ууу. Никто никогда не делал мне замеры.

Несмотря на свою длину сильный, мускулистый. Ленни вспомнил, как пружинил на нем в замке. И очень красивый. Ромбические чешуйки всех оттенков желтого и коричневого в сочетании с черными пятнами, разбросанными по телу, делали его слишком заметным на земле, но, по всей видимости, незаметным на дереве, где всегда в игре свет и тень. Бледно-желтое брюхо с поперечными пластинами было таким рельефным, что, казалось, это мышцы пресса. Крупная голова переходила в шею, а та в широкий плечевой пояс, что необычно для простых змей. А какие глаза! Огромные, круглые, неподвижные, желтые глаза с черной вертикальной полоской зрачка. Широкая низко расположенная надкостница придавала змею мрачное, злобное выражение.

Его глаза, с взглядом только что устремленным вдаль, вдруг стали человеческим и скосились на Ленни. В них легко прочитывалось, что змей развлекается. Смех искрился во взгляде, хотя выражение морды было абсолютно бесстрастным.

– Ты рассматриваешь меня как женщину или картину. Интересно, что ты скажешь о моей девушке? Более чем уверен, она тебе ооочень понравится. Ну ладно. Иди.

– Так можно я приду еще раз?

Глаза змея стали шире, он засмеялся:

– Вежливый или наглый? Иди уже, – и, не ответив на вопрос, он просто растворился в воздухе.

Ленни ничего не оставалось делать, как отправиться домой. Усталый, счастливый, переполненный впечатлениями, он двинулся в обратный путь, однако, внимательно отмечая ориентиры, которые помогли бы ему вернуться сюда.

За время, проведенное с учителем, Ленни научился обращаться к земле. И она благодарно отвечала на его молитвы и просьбы. Когда он собирал ягоды, она поднимала листья, открывая самые сочные и спелые из них. Когда он терялся в незнакомой местности, указывала ему путь, посылая перед ним то зайца, бегущего подобно верной собаке, то белку, прыгающую с дерева на дерево, то сороку, перелетающую с ветки на ветку, а ночью – сову, летящую низко над землей и громко хлопающую крыльями.

И сегодня она не оставила его без своего попечения, приведя домой еще до первой звезды. Голодного, не замечающего усталости, безудержно улыбающегося. Прямо к горячему ужину и человеческому дружескому теплу.

Ленни так жадно набросился на еду, что учитель не стал его расспрашивать, пока тот не насытится. Но, уже наливая ароматный травяной чай, спросил:

– Где ты был? И чем ты так доволен?

– О, я был на таком странном и одновременно опасном аттракционе.

Учитель удивленно вскинул брови.

– Ну. Это было так похоже на аттракцион, куда водила меня мама, только еще круче и интересней, ну и опасней. Загадочный дом, ров, лабиринт, везде змеи. Цена веселья – жизнь. Но я все прошел, все зарисовал, – вынул блокнот. – Достал это, – он извлек из сумки пластину. – Познакомился со странным змеече-ловеком и остался жив. Правда, все болит.

По-детски хвастаясь своей везучестью, он, задирая по очереди рукава и штанины, продемонстрировал все синяки, ссадины и ушибы.

– Тебе несказанно повезло, – тихо проговорил учитель, бегло просмотрев зарисовки и легко проведя пальцем по пластине, – удивительно, что ты вообще остался жив, но к этому вернемся позже, а сейчас лечебные процедуры. Раздевайся.

Он осмотрел все тело Ленни. От пальцев рук до пальцев ног.

– Тебе надо смыть грязь.

Пока грелась вода, он цокал баночками, склянками, шуршал бумагой, ходил наружу, принеся пучок свежих листьев подорожника, зверобоя, мяты, которые в изобилие росли возле дома. Внутри сразу запахло лесом. Он размял травы ступкой, сотворив зеленую пахучую кашицу. Добавил туда облепиховое и кедровое масла, мед. Прикрыл чистой тряпицей.

Присев на корточки возле нижних полок шкафа, что-то наскреб в несколько мисочек, поставил на стол. Это оказалась глина разных цветов: черная, белая, желтая, красная, зеленая и голубая.

Чисто вымытый Ленни уже сидел за столом, положив голову на руки, и полусонно наблюдал за всеми действиями учителя. Не удержался и спросил:

– Можно я потрогаю?

Учитель молча кивнул. А Ленни сразу же запустил в миски пальцы:

– Какая же она… красивая. Других слов нет. – Под руками затрепетала прохлада. – И разная.

Он еще раз потрогал глину в каждой миске.

– Да, это правда. Зеленая глина – самая древняя, залегает глубже всех остальных и самая активная. Белая и голубая – древние глины, я достал их из глубинных слоев земли. Желтая – из средних слоев. Красная и черная – из поверхностных. По содержанию минералов и элементов земли они превосходят все фрукты и овощи. Поэтому сейчас мы будем кормить твое тело.

Учитель замесил жирную пластичную массу.

– Черная глина – убирает жар и воспаление. Белая – все в себя впитывает. Желтая – снимает усталость от умственного напряжения. Красная – успокаивает. Голубая – лечит. А зеленая – питает, завершая процесс врачевания.

И он намастил все тело Ленни довольно толстым разноцветным слоем. Тот сразу же почувствовал, как все раны запульсировали, одни быстро, другие медленно и размеренно. При этом разгоряченное приключениями тело заметно остывало. Весь кроме глаз обмазанный глиной, Ленни так успокоился, что начал засыпать. В полудреме почувствовал, как учитель отшелушил с него затвердевшую, потрескавшуюся корку, обмыл мягкой тряпицей, удаляя остатки засохшей глины, а потом намазал всего зеленой растительной кашицей, легонько втирая в кожу. Ничего не саднило, не ныло, не тянуло, только было прохладно от мяты. Так Ленни и заснул. Глубоко и без сновидений. Но перед самым погружением в сон он уловил шуршащее:

– Яяя ждууу тебяяя…

– А теперь рассказывай…

Услышал Ленни, как только открыл глаза.

– Все. Со всеми подробностями. Каждая деталь очень важна. Начни с того, как ты попал в змеиный замок.

Учитель сидел за столом, вертя в руках блестящую пластину. Рядом лежал открытый блокнот Ленни.

– Отрывочные сведения о замке сохранились только в нескольких древненемецких сказаниях. Мало кто из современных людей знает о нем, если знает вообще кто-то. Он был расположен в такой глуши, что дойти до него не представлялось возможным. Тот, кто заходил туда, не возвращался. Люди земли рассказывали, он заговорен. И его стерегут змеи.

Мальчик сел на постели, протер глаза, потянулся, широко зевнул.

– Умойся.

Ленни мельком заметил, что ничего не болит и начал рассказывать. Он чистил зубы, умывался, окатывал себя водой и говорил, говорил, говорил.

Описывая свои приключения, заметил про себя, как все это сказочно звучит.

– Поешь.

Ленни ел и говорил. Вспоминая подробности, содрогался задним числом от мысли, чем бы это могло закончиться, если бы не ангел, и, как сказал Каа, его золотая богиня.

Их ангелы были рядом. Ангел учителя время от времени бросал вопросительный взгляд на ангела мальчика. Тот подтверждал сказанное то кивком головы, то поднятием брови, то легкой улыбкой.

– Это лабиринт. Если бы я его не нарисовал, мне бы крышка. А это – не знаю, что, – он указал в блокноте на спираль в виде змеи. – Но если чуть-чуть пофантазировать, то этот лабиринт упирается в арку, логично, что вход не может быть в никуда. Вероятно, это вход в эту змею, ну… не в змею, а в какой-то там, не знаю туннель, который ведет куда-то там. На рисунках внутри колец были изображены явно города, я не видел таких ни в одном музее, ни на одной картине, ни в твоих книгах. У меня не было времени срисовать их детально. А может быть так, что под землей есть города, в которых кто-то живет? Ты там был?

– Нет.

– Ты никогда не был в этом замке?

– Нет. Я о нем давно знал, но специально не искал. Я исходил здесь весь лес и все горы, но ничего подобного не находил. Но видно, ты особенный, что земля позволила тебе отыскать его.

– А что это за место?

– Поговаривают, там жил заклинатель змей. Очевидно, маг. Никому неизвестно, был ли он человек с душой змея или змей в человеческом обличье, но змеи ему подчинялись, легко управлялись им, включая верховного, и отдавали ему самое драгоценное для них – золото. Ненавидели, конечно, за это, но не могли сопротивляться его чарам. Давно это было. Трудно поверить, но эта золотая пластина со змеиным орнаментом подтверждает, что она именно из того самого места. Говорят, что его замок внутри был отделан золотом и драгоценными камнями. Он был человеком знающим, посвященным в очень многие тайны, умеющим делать многие вещи, и потому обладающий огромной властью, но… он был чрезвычайно жаден. И он не был богом. Жил долго, но все равно умер. Один. Без учеников. Слишком жалко ему было делиться своими знаниями и богатством.

Учитель помолчал.

– Когда мы умираем, какой стране мы принадлежим? Определенно, мы принадлежим земле. Когда мы покидаем эту физическую оболочку, что мы можем взять с собой материального? Никто ничего не может взять с собой после смерти.

– Пластина из золота?

– Да. Из самого чистого.

– А что на ней изображено? – Ленни взял из рук учителя пластину и подошел к свету. Тот мгновенно заиграл на ней золотыми искорками на всех гранях затейливого рисунка, отражаясь на восторженном лице мальчика.

– Малейшая часть орнамента явно змеиного характера и пара букв на неизвестном языке.

– Судя по размерам зала, – Ленни мысленно представил зал, – золота было много.

Он вернулся к столу:

– А как я попал туда?

– Не знаю. Позволили.

– Кто позволил?

– Ленни, я не знаю. Бхуми, твое неизвестное прошлое, змеи, Каа, наконец. Я, правда, не знаю. А ты покажешь мне замок?

– Конечно, хоть сейчас!

– Нет, не сейчас. Расскажи мне о Каа подробней.

И Ленни всеми красками, какие только были у его воображения, обрисовал Каа. И в конце добавил:

– Он меня ждет.

– Что?

– Когда я засыпал, он сказал, что ждет меня.

– У тебя удивительные способности. Ты слышишь, как говорят змеи.

– Ну, не всех, а только Каа. И он не совсем змей, а только наполовину.

– Ты познакомишь меня с ним?

– Конечно, да.

– Дааа? – Послышалось в голове.

– Ну… только если он захочет, или разрешит, мне это сделать.

– Ты видишь это?

– Что?

Ленни удивленно приподнял голову с рук, на которых лежал. Он уже довольно долго валялся в траве на полянке возле их дома. Он улегся на живот, положил голову на руки и смотрел прямо перед собой, поворачивая ее то влево, то вправо. Или смотрел, не мигая, глядя в одну точку. В голове роилось множество картинок из замка и лабиринта.

Учитель наблюдал за ним сначала молча, а потом не выдержал:

– Ты видишь это?

– Что?

– Ты долго смотришь в одну точку, должен видеть.

– Я вижу траву. – Перед глазами Ленни мелькнули густой чередой стебли разной толщины, разномастные по форме листья и цветы.

– Насекомых. – он медленно перевел взгляд на спешащих муравьев, скачущих кузнечиков, медленно ползущих волосатых и гладких гусениц, блестящих на солнце яркой предостерегающей окраской божьих коровок и другую многочисленную братию паучков, червячков и бабочек.

– Цвет. – Трава вдруг приобрела цвет. Он увидел все оттенки зеленого и желтого, от сочного и буйно-молодого до старого, больного и завядшего. Если только молодость, старость и болезнь имеют цвет.

– Свет, – Солнечный свет ласкал всех, от мала до велика, то подолгу, то время от времени, мимолетно прячась за легкие летние облака.

– А ты видишь, как земля дышит?

– Слышу ее дыхание.

– Нет. Ты видишь ее дыхание? Если постараешься, то увидишь.

– Я не знаю, как надо стараться.

– Просто смотри.

Через несколько минут неморгания, Ленни показалось, что он видит, как из земли сочатся невидимое для физического глаза множество струящихся потоков. Они все стремились вверх, короткие и длинные, тоненькие и более объемные. Одни извивались, вихрились, другие поднимались вверх прямо, как столбы. Каждый вид травы и дерева был омыт своим индивидуальным потоком. Наверное, поэтому они так по-разному выглядели и пахли.

Ленни долго не решался пошевелиться, боясь спугнуть почти невидимое видение. Потом осмелился и осторожно, вытянув руку из-под головы, положил раскрытую ладонь в эти потоки. Они были легкими и прохладными. И чтобы устремиться вверх огибали ладонь с разных сторон. Он поднял руку выше. Сначала он почувствовал, как из его руки пошел жар, потом тепло, потом прохлада, а потом в руку от земли хлынули прохладные потоки. Он поднял руку еще выше. Струи потянулись за его рукой и забились в ладонь пульсирующей прохладой, вызывая в сердце радость, наполняя грудь ликующей безграничной любовью ко всему. Как будто издалека до него донеслись слова учителя.

– Мой учитель – мать-земля. Она учит меня, как учить. Она нежная, успокаивающая, ухаживающая, питающая, притягательная. Она создавала и создает прекрасные, неповторимые пейзажи. Она создает святые места, к которым тянуться чувствительные к святости люди. Она терпит наши грехи и прощает нас.

Ленни опустил руку и нежно погладил землю.

– Я тебя вижу и слышу. И я очень люблю тебя, – он перевернулся на спину, раскинул руки и долго слушал ее и вдыхал ее дыхание, свежее, ароматное, благотворящее.

Он и не заметил, как задремал. Ненадолго. Очнулся, бодренько сел, протер еще слипающиеся глаза, радостно улыбнулся.

Учителя рядом не было. Ангел спокойно лежал поблизости, неподвижно уставившись в небо.

Ленни немного подумал о том, чем бы заняться, и решил прогуляться к замку. Не вставая, сделал несколько разминочных движений, как котенок в траве, удумал кувырками добраться до тропы, что сразу же и осуществил. Ангел был рядом, готовый прийти на помощь. Встал на ноги, тяжело дыша, поскакал вприпрыжку по тропе, но вдруг остановился, как вкопанный, поразившись внезапно упавшей на лес тишиной. Вспомнил, что такая же тишина наступила при появлении Каа. Само собой вырвалось:

– Каа?

– Ууу… – Каа медленно проявился, начиная с улыбки.

«Как чеширский кот», – мелькнуло у Ленни.

– Мне всегда нравились сообразительные и смелые мальчики. Со временем они становятся умными и бесстрашными мужчинами. Жаль, что они долго не живут.

– Тебя зовут, как удава из «Книги джунглей» Киплинга.

– Не читал.

– Там про.

– но я знавал и Редьярда, когда он жил в Индии, и мальчика, про которого он писал. Киплинг считал, что придумал меня. А меня удивляла и забавляла его чувствительность, хотя, впрочем, она была до определенного предела. А с Маугли, как назвал его Киплинг, которого не убили, а приняли в свою стаю волки, я дружил. Его на самом деле воспитали волки, и он был необычайно смелый и восприимчивый. Как ты думаешь, почему он был спасен? Лишен человеческих… ммм… благ, но не истерзан и не съеден, как остальные?

Ленни пожал плечами.

– Он тоже был дваждырожденным. Но его золотая богиня не была проявлена в полной мере, так, как она проявляется у людей, осознанно ее ищущих. И в действительности ему пришлось уйти от людей и жить в одиночестве, как отшельнику, далеко в непроходимых джунглях. Когда его обнаружили еще раз, он уже был в самадхи, слиянии индивидуального духа с высшим духом. Так он и умер, не выходя из этого состояния. А волки, которые разглядели свет в этом ребенке, заслужили своим поступком родиться людьми в следующей жизни.

Они помолчали. Послушали тишину, прислушались к ветру, ласкающему только их двоих.

– Почему при твоем появлении все замолкают?

– Боятся. – Каа пожал плечом, мол, неужели непонятно. – Я большой и страшный.

– Ты большой, но красивый.

– Ну… да… страшно красивый. Так ты хочешь знать, почему все замолкают? Ты уже и сам видел, что я большой. Значит, мне надо много кушать. И страшный. Вот почему.

Каа, получеловек-полузмей, откинулся назад, удобно умостился на своих кольцах, сложенных в виде кресла, закинул за голову руки. И замер, широко открыв огромные янтарно-желтые глаза.

Неслышно ступая, со всех сторон к нему потянулись мыши, лягушки, белки, зайцы, лисы, волки, кабаны и даже медведи. Птицы плавно пикировали с деревьев на землю и тоже присоединялись к завороженно-медленному шествию.

Только он отвлек внимание на Ленни, чтобы указать широким жестом и насмешливым взглядом на свое могущество, как вся живность очнулась от гипноза и в панике бросилась врассыпную. Но он опять повернул голову и застыл. Снова все бездумно замедленным ходом двинулись к нему. Он направил свое внимание только на одного огромного медведя, позволив разбежаться всем остальным. Зверь приближался к Каа все ближе и ближе, мелко семеня на двух лапах, из пасти текла слюна. На некотором расстоянии от нага, он встал на четыре лапы, а потом припал к земле и пополз. Его глаза раскрывались все шире, обнажая белки с красными сосудами, в них читался ужас, но он ничего не мог делать, кроме как подчиняться.

Каа неожиданно из вальяжно развалившегося человека обратился в змея, положил, не отрывая взгляда от жертвы, голову на землю, открыл широко пасть и позволил медведю вползти прямо в нее. Закрыл рот, сделал мощное глотательное движение. И снова стал получеловеком-полузмеем.

Его человеческое лицо широко ухмылялось, польщенное произведенным эффектом. Руки с ублаготворением поглаживали огромный живот, раздувшийся по форме медведя, умещенного в нем головой вниз с раскрывшейся от нехватки воздуха пастью.

– Людоед, – Каа небрежно махнул на живот рукой, подмигнул: – Так и живем.

Сначала несмело чирикнула одна пташка. Затем не удержалась и квакнула лягушка и тотчас замерла в страхе. Но тут лес как будто с облегчением выдохнул и радостно заторопился жить до следующего страшного раза.

Каа заполз на широко раскинувшееся дерево с кряжистым стволом, кольцами обхватив его несколько раз, а потом вольготно разлегся на толстом суке, предоставив солнцу ласкать огромный живот. Конец хвоста остался внизу. Ленни умостился на земле. Не спрашивая разрешения, он положил голову на хвост, как на подушку. Змеиная кожа была холодной, гладкой и блестящей. Рисунок чешуи был красив, как сложная мозаика, над составлением которой долго, упорно, но с любовью трудился неизвестный художник. Не удержался и погладил. И тотчас же услышал:

– Неее распускааай руууки.

И кончик хвоста несильно сначала хлестнул его по руке, а потом как наручником сковал запястье. Ленни попытался освободить ее другой рукой, но не тут-то было. Жесткий браслет невозможно было и сдвинуть с места.

И тут он почувствовал.

– А-а-а.

Как его крутят вокруг дерева по горизонтали, словно на карусели. А потом раскручивают вокруг ветки по вертикали. Маленькие веточки жестко хлестали вопящий рот, лицо и все тело. А потом его бросили на толстый сук, противоположный тому, на котором лежал Каа. Тот, откинувшись на руки, явно забавлялся, наблюдая за реакцией мальчика.

Оказаться на дереве, а не на земле было не страшно, а забавно. Но неудобно. Осторожно повернувшись, Ленни перехватил руку, чтобы не упасть. И… начал падать, пытаясь хвататься на лету за ломающиеся ветки и веточки. И был пойман за ногу недалеко от земли хвостом Каа. Ленни повисел вниз головой, болтаясь из стороны в сторону, раскинув руки и ноги. Глянул наверх. Каа все также, не меняя положения, смотрел на него.

– Тебе это нравится? – Задыхающимся голосом спросил Ленни у Каа.

– А тебе?

– Да, пожалуй, нравится. Только не урони. – Каа ослабил хватку, и он сразу же скользнул вниз. Но опять Каа поймал его за ногу уже в сантиметре от земли.

– Ну ты… даешь.

– Тебе надо научиться группироваться. Как он. – Кивнул на ангела, который стоял все это время в стороне, ни разу не шелохнувшись. Абсолютно уверенный, что его подопечному ничего не грозит.

– Яяя тебяяя сейчааас поднимууу. – Каа опять раскрутил Ленни по вертикали. – Иии столкнууу.

Ленни кулем повалился вниз. И на этот раз также повис головой вниз, совсем чуть-чуть не долетев до земли.

– Если хочешь стать мешком с костями, так и падай. Если хочешь выжить – сгруппируйся. Покажи ему. – Конец хвоста схватил ангела, затащил на ветку и столкнул. Тот, мгновенно сгруппировавшись, легко и красиво приземлился на землю.

– А теперь ты.

И опять Ленни повалился вниз также неуклюже. Летел и даже думал, что если его сейчас не поймают.

После первых нескольких взлетов и падений Ленни заметил, что перестал бояться падать. Ему даже начало нравиться чувство полета, но, к сожалению, лететь было совсем чуть-чуть.

Оказавшись в очередной раз на земле, Ленни глянул наверх в ожидании. Но увидел, как на Каа с высоты соседнего дерева обрушилась синяя молния. Она мгновенно обвила его благодушное, толстопузое, лениво развалившееся, теплое от солнца тело.

– А что это ты без меня здесь делаешь?! Ты забыл про меня? Ну, так я тебе сейчас про себя напомню. – Тонкий длинный язычок начал быстро сновать туда-сюда перед его лицом.

– Ну-ну, полегче. Мы здесь не одни.

На Ленни сверху глянули огромные красные глаза грациозной ярко-синяя змеи с черными пятнами и голубым брюшком.

– Что? Он тебя видит? Ты позволил себя увидеть? Я сначала подумала, что ты готовишь его для меня. Ты же ведь уже изволил откушать… – Она ласково скользнула изящной головкой по его груди.

– Познакомься, дорогая. Человек, который еще не знает, кем он был в прошлых жизнях, но чья золотая богиня такой силы, какую я редко видел у людей. Сама понимаешь, мне стало любопытно.

– Как всегда. И как ты только их находишь?

– У меня на них нюх, знаешь ли. Они пахнут особенно.

– Да?! – Голубая молния расплела свои объятия, сгруппировалась и полетела к Ленни, став плоской.

Но возле него приземлилась не змея, а прекрасная девушка. Стройная, сильная, с огромными красными глазами с вертикальными зрачками, длинноногая, с ослепительно белой кожей, на которой местами был голубой, синий и черный рисунок на тему змеиного окраса, украшенная белым золотом и рубинами. Ленни, затаив дыхание разглядывал ее как произведение искусства от самой матушки природы.

– А я что говорил? Он – истинный эстет, хоть и мал. Интересно, кто была его мать? Наверняка, это она привила ему способность ценить прекрасное.

– Как зовут маленького ценителя красоты?

Ответа не последовало. Ленни зачарованно во все глаза рассматривал белокурое чудо.

– Ты забыл? Проглотил язык? Внезапно онемел? Или просто играешь в молчанку? – Пытала красавица Ленни одновременно насмешливо и польщенно. Ее язычок быстро высунулся и, молниеносно коснувшись лица Ленни, спрятался обратно. И она также молниеносно шарахнулась от него, спружинила и полетела к Каа уже полуженщиной-полузмеей. Обвила его руками и хвостом и только тогда, сверху, глянула снова на мальчика. Его золотая богиня уже успокоилась и вернулась на место. Хотя ангел едва шелохнулся.

– Ооо…

– Я же тебе говорил. Он нечто. – Каа вытащил руку из-под головы и обнял ее, успокаивая.

– А ты видела его ангела? Он всегда рядом с ним. Малец его видит. И они взаимодействуют.

– Ооо…

– Ты так и не представилась ему.

Она посмотрела вниз, боязливо-кокетливо наклонила голову и помахала мальчику рукой.

– Ннншншааа.

– Нейша?

Каа рассмеялся.

– Смешно, как и Каа. Но у них что-то во рту по-другому устроено.

– Он нас еще и слышит?

– Да. И прекрасно понимает. Кстати, по сообразительности превосходит многих людей, обучаемость как у ракшасов, своих способностей не знает ни на один процент. Короче, весьма и весьма любопытный экземпляр. Есть чем заниматься в свободное время.

Он глянул на Ленни.

– Ладнооо… Идиии… Узнай у своего учителя, как группироваться. Он знает. Бхуми его научила.

Повернулся к Нейше:

– А мне надо пообщаться со своей девушкой.

На следующее утро учитель и Ленни решили идти к Шлангешлоссе, как назвал замок учитель, что в переводе с немецкого означало «змеиный замок». Они неспешно позавтракали, неторопливо собрались в путь и медленным темпом направились к замку. Ленни в веселом предвкушении шел впереди. Его ангел рядом. Казалось, ноги сами вели в правильном направлении. Он даже не напрягался вспоминать приметы и ориентиры.

Наконец, они вышли из темного леса на ярко освещенную поляну:

– Вот он, – Ленни показал пальцем вперед. И услышал то, что и предположить не мог:

– Где?

– Ну. Вот же, прямо перед нами. – Он недоуменно глядел то на замок, то на учителя, стоящего рядом.

– Ты шутишь? Я вижу только странную голую скалу, выходящую из земли прямо посреди деревьев, которые обычно растут в южных широтах.

Он направился к ней.

– Но… как же?.. – Прошептал Ленни. – Осторожно, там ров.

Но учитель беспрепятственно, как будто ничего вокруг не было, шел к скале. Защитная стена раздвинулась, лабиринт принимал разнообразные формы, чтобы он мог пройти к горе без помех. Он шел прямо к арке. Подойдя к ней, учитель потрогал ее, скользнув по груди и по животу женщины-змеи. Та проследила взглядом за его рукой и кокетливо махнула головой, игриво закидывая волосы за спину. Мужчина-змей гневно зашевелил кольцами, на которых мостился.

Учитель приложил ухо к гладкой поверхности под аркой. А потом повернулся к Ленни, развел руки:

– Видишь? Тут ничего нет.

Хранители арки переглянулись, подмигнув друг другу. А учитель уже неторопливо шел обратно к Ленни. Лабиринт тут же улегся, стена встала на свое место. Приблизившись к мальчику, он сочувственно потрепал того по голове.

– Эээ. – Только и смог выдавить из себя Ленни и тотчас же услышал шуршащий смех. – Но вон стена, под ней ров, вон дорога и ворота, – и двинулся по пыльной, некогда мощенной дороге к воротам, ведущим в замок.

Когда он дошел до них, ворота с грохотом упали вниз мостом над рвом, решетка с лязгом поднялась. Он обернулся к учителю:

– Вот, ворота открыты, можно идти, даже не надо лезть через стену.

Но учитель видел только мальчика, который стоял посреди поляны, удивленно-непонимающе смотрел на него и показывал рукой в пустоту.

Ленни понял, что учитель даже не собирается никуда идти, недоуменно пожал плечами и пошел сам. Он шагнул на мост, прошел по прогибающимся под его тяжестью доскам и вошел под арку надвратной башни. Мост-ворота сразу же, по своему обыкновению, надрываясь от скрежета, закрылись.

Учитель же увидел лишь, как Ленни, который только что был тут, вдруг исчез.

– Так значит, замок и вправду здесь?! Как же так?! А почему я не вижу?

Мучаясь вопросами и впервые за много лет не получая на них ответы, он решил просто подождать возвращения своего ученика. Он удобно уселся под тенью дерева. Успокоился, привел в порядок мельтешащие в голове мысли, сосредоточился. Увидел танцующих древесных нимф, которые почему-то в страхе разбежались и взобрались каждая на свое дерево. Удивленно услышал почти абсолютную тишину, мгновенно разлившуюся по лесу.

И вдруг прямо перед его носом возникла из ниоткуда огромная голова змеи с коричнево-черными чешуйками и желтыми глазами. Она медленно приблизилась к нему, замершему от неожиданности, но без страха глядящему ей прямо в глаза, затаив дыхание в ожидании последующих действий. Она понюхала его, шумно втянув воздух, отдалилась и удовлетворенно произнесла мужским приятным голосом:

– Смелый, чистый, нежадный, и у него тоже золотая богиня. Вторая за много лет в течение двух дней. – Это показалось сухой констатацией фактов вслух. Голова засмеялась:

– Да, хотел бы, давно съел бы. Да, Каа. Да, лучше не думать, – и снова засмеялась. – Ну ладно, ради удовольствия лицезреть твою золотую богиню, я позволю тебе увидеть это, но только сегодня и недолго. И не настаивай.

Голова исчезла, а вместо нее учитель увидел заброшенный, некогда величавый замок, пристроенный к скале, окруженный полуразвалившейся защитной стеной. Через несколько минут видение пропало, а нимфы опять начали танцевать, птицы снова запели. Он расслабился и решил просто ждать возвращения Ленни.

Оставшись один внутри замка, все еще удивленный, с кучей вопросов, роившихся в его голове, Ленни остановился посреди двора. Идти назад он не мог – ворота уже закрыты. Рассеянно он обвел взглядом бассейн, колодец, защитные укрепления, шевелящиеся стены лабиринта, дверь, ведущую в замок.