Текст книги "Психогигиенические аспекты медицинской реабилитации"

И немного о соседях

Соседи – это всегда те, кто не «Мы», это всегда – «Они». Соседи, в силу своих качеств, формируют в нас чувственные переживания, от симпатии до стойкого неприятия, также независимо от того, живете ли вы на хуторе или в муравейнике больших городов. В случае, когда ценностный мир различен, создаются потенциальные условия для конфликта. Возникает «химера» по Льву Гумилеву, где под формальным равновесием возникает психический дискомфорт с тенденцией или к изоляции или к попыткам сотрудничества.

Почему хорошо, когда ваши соседи – аристократы, мыслящие широко и наделенные такими качествами как благородство и великодушие? Они создают благоприятное экологическое пространство. В них много «неба». Но преимущественно ваших соседей могут составлять люди «земли», в них много конкретного и обстоятельного, вязкого мышления, в них много обидчивости, ранимости и уязвленного самолюбия, они не простят вам ничего (это ваши мыши пришли к нам, это ваше дерево закрывает их Солнце и проч. и проч.) «Аристократы» – по своей природе – кочевники, их соседи не больше чем фауна, их взгляд простирается в дали. Если вы таковы – вы достаточно защищены, но если в вас много оседлого элемента, т. е. вы – «землепашец», тут проблема штакетника может проявиться остро, в виде нарастающего напряжения и отчуждения. Эскалация напряжения может быть стремительной, по типу лавины, и вы вместе летите в пропасть. Чтобы избежать подобной участи, никогда не следует отпускать свою лошадь, свои эмоции, или свои «остатки» по Парето – в противном случае надо говорить о регрессе человеческого в человеке и его «падении» до животного уровня. Возница или «ум» должен, с одной стороны контролировать лошадь, а с другой стороны – внимательно прислушиваться к Господину, сидящему в карете, к Вашему высшему «Я».

Итак, мы можем утверждать, что:

1. Вертикальный дом несет угрозу либеральным силам с их концепцией стабилизации и «золотого миллиарда». «Лисицы» нуждаются в исключительно комфортном существовании в мире потребления, бесконечных переговоров, расчетливых сделок и рентабельности.

2. Идентичность мужчин и женщин (как производное в т. ч. и вертикального дома) по мере движения в сторону глобализации, когда семья определяется в терминах коммерческого предприятия – превращается в артефакт. Неразрывная с идентичностью историчность также превращается в пустое место.

3. Горизонтальный дом не имеет идентичности, жизнь обитателей такого дома рефлексивна и ситуативна. Это – дом без субъекта истории.

4. Оптимистичная тенденция: маятник начинает обратный ход.

Глава 8. Психогигиена идентичности

Идентичность, как социопсихофизиологическое соответствие среде, следует рассматривать как «краеугольный камень» психической адаптации, а также и как важный критерий профилактики психопатологических нарушений. Потеря идентичности, например, укорененности в культуре этноса («перекати поле»), создает условия для снижения всего спектра бытия человека, от сниженной самооценки, неуверенности и снижения интеграции Я, до иммунодефицита («В здоровом духе – здоровое тело»).

Эпоха Кали – Юги, которую мы проживаем под общепринятом термином «эпоха глобализации», характеризуется нарастанием контрпродуктивных тенденций, Ницше пророчески определял это время как «время декаданса», с нарастанием профанного и механического («последний человек» в Заратустре). Проведем небольшой исторический обзор, и начнем с эпохи модерна. Это – эпоха просвещения, середина двадцатого века, с господствующими рациональными методами познания мира, с незыблемыми научными принципами и культурными традициями. Мир покоился на порядке. На рубеже веков появляется постмодерн – время тотальной трансформации общественных институтов – нет больше абсолютных правил и критериев истины – все подвергается сомнению и осмеивается («карнавализация»). Вместо порядка на троне располагаются хроническая фрустрация и скепсис. Настоящее время характеризуется в тех же терминах, когда «последние становятся первыми», но начинают происходить глубинные общественные процессы, связанные с формированием «Нового порядка», в основании которых лежат положения американского философа Лео Штрауса, ученика М. Хайдеггера о неоконсерватизме, с его «эрой однополярного мира», «экзистенциальном враге» и «стратегической необходимостью». Квинтэссенцей является заявление Кондолизы Райс, госсекретаря в администрации Буша: «Лечить будем всех. Терапия будет разная».

Учение Ильи Мечникова о фагоцитозе, а также его личная позиция накануне революции 1917 года (по воспоминаниям С. Ю. Витте, министра финансов при Николае II) весьма уместна особенно в настоящее время, когда появилась «мода» на толерантность. Толерантность на уровне физиологии человека – это не что иное как снижение иммунитета. Сопротивление глобализму происходит повсеместно и носит различный характер, от прямых радикальных акций до пассивного отторжения новых правил игры. С утверждением «голубых» и «розовых» форм взаимоотношений полов, с утверждением «права детей на секс со взрослыми» и т. д., – осуществляется массированная атака на семью, последний бастион реликвий исторического опыта России и силы. С разрушением семьи культура декеданса и упадка будет носить лавинообразный характер.

Идентичность – это динамическое понятие, невозможно быть идентичным впрок, напротив – это повседневный выбор, эквилибр, сохранение равновесия. Идентичность всегда связана с жизнью, наполненной смыслом, именно такая, целенаправленная жизнь противостоит экзистенциальному абсурду. Бытие в абсурде сметает прочь и сознательную, и инстинктивную природу человека, высоко коррелирует с девиантным поведением и ранней смертностью.

Идентичность никогда не носит вневременной характер, напротив – она исторична, историчность пронизывает человека как вектор, как стрелка компаса. Вот хорошее примечание Ж. П. Сартра по этому поводу: «Нам неинтересно то, что Они с вами сделали. Нам интересно только то, что вы сами сделали из того, что Они с вами сделали. Первым занимаются специальные науки: психология, социология, они изучают феномены, которые оказывают на человека семья, школа и производство. А второе – это сама история».

Место рождения человека. Недостаточно сказать, что оно определяет силовые линии всей человеческой жизни. Не случайно, что такие эпические писатели как Л. Н. Толстой, Максим Горький, Диккенс, Гюнтер Грасс и другие, будучи уже зрелыми мастерами, реконструировали картины отчего дома. Подобно тому, как существуют богатые недра земли: железные, оловянные, медные, серебряные и золотые месторождения, не случайно также и созвучие: место рождения и месторождение, как места силы и ресурса.

Однажды в реферативном журнале я увидел статью, которая поразила меня: сотрудники НИИ растениеводства из Уфы занимались гидропоническим выращиванием картофеля «Невский», и оказалось, что через пять лет этот картофель перестает укореняться в почве! Все живое принадлежит к т. н. «диссипативным системам», они, в отличие от машин, самообучаются. Технология «стирания памяти» не нова: это и манкурты Ч. Айтматова, это и мамлюки Османской империи и прочее и прочее, но вот что интересно: методично внедряемая «культура Пепси» вовсе не безобидна. Это прекрасный и быстрый путь в космополитизм. В недавно переизданном двенадцатитомном собрании сочинений Константина Леонтьева, дипломата, монархиста и «мракобеса» Большой советской энциклопедии, есть его размышления, в частности: «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения». Эрнст Юнгер, глубоко изучавший Ф. М. Достоевского, пишет о Смедякове из «Братьев Карамазовых» так, что именно определяет его как «Среднего европейца» («Я не только не желаю быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат!»).

Идентичность, как динамический процесс, не может состояться без поисковой активности (В. В. Аршавский, В. С. Ротенберг, 1984 г.) а последняя никогда не состоится без участия Воли. Представьте себе некий треугольник, вершина которого называется «Предопределение», а в основании расположены «Рок» с одной стороны, и «Воля» – с другой. Когда мы действуем, мы бессознательно используем некий поведенческий алгоритм, который постепенно приводит к тому, что принято называть действием «роковым образом». Чтобы избежать этого, Г. И. Гурджиев использовал упражнение «Стоп». Человек останавливается ко команде мастера на несколько мгновений. Этого вполне достаточно, чтобы выйти за пределы фрейма, в котором, по определению, был инкорпорирован «Рок». Начинает работать Воля. Удивительно, что это простое упражнение способно влиять на судьбу, ту судьбу, которая развивается «роковым образом». Дефицит Воли создает условия для образования такого феномена как «Бесхребетность». «Бесхребетность» мужчины в семье всегда чревата тихим презрением подруги и помрачением семейного альянса.

Поисковая активность представлена в т. н. локус – контроле, которым всегда пользуются хорошие доктора, а также и кадровики при профотборе. Представьте себе шкалу, на одном из полюсов которой (слева) расположен «Внешний Спаситель» (врач, друг, Интернет, Бог), а на другом – личные качества. Попросите пациента обозначить себя точкой на этом континууме. Если пациент выбирает «Внешнего Спасителя» – будьте уверены – он будет пассивно ожидать «чудесного избавления», он будет уповать на гороскоп, критические дни, старую Луну, но не будет самостоятельно и упрямо работать. Если же точка расположена в правой стороне континуума – пациент будет радовать вас и будет вашим верным соратником в процессе терапии.

Идентичность – не врожденное свойство, оно обретается. Альфред Адлер, один из неофрейдистов, подменивший понятие «либидо» понятием «ущерб», исходил из того, что без предварительного ущерба невозможен личностный рост человека. Он указал на три обязательных положения: комплекс неполноценности, патогенная детская ситуация и стремление к цели. Каждое из этих положений обладает большой динамической потенцией, в каждом из них заложена своя сила.

Известно, что в демократических, бесклассовых обществах состояние умов не настолько безоблачно в плане декларируемого Конституцией равноправия, не случайно существует понятие «корпоративная этика». Архетипом здесь является индуистская иерархия каст: брахманы, кшатрии, вайшья и шудра. Брахманы – белый флаг – короли, жрецы, предводители, кшатрии – красный флаг – воины, с безупречным понятием чести и идеальным отношением к женщине, вайшья – синий флаг – торговцы, с доминантой выгоды и купли-продажи и тезисом «цена вопроса», и, наконец, шудра – люди без флага – чернь. Идентичность врача, педагога, ученого, Рабочего, Крестьянина (последние всегда должны писаться с большой буквы) так или иначе вбирают с себя и эту, такую древнюю и такую актуальную позицию в стратах. Например, врачи, которых идеология глобализма (определяется господством Вайшья) методично оттесняет в сферу обслуживания, наряду с парикмахерской и химчисткой, а самих врачей формирует как специалистов по продажам, под курацией ведущих фармацевтических компаний принадлежат исторически к жреческому сословию, они вышли в мир, где торжествует метафора: «Лавочка закрывается», их храмов, они настоящие храмовники и брахманы.

В условиях демографического кризиса в России важное значение приобретает идентичность мужчины, связанная с воспитанием и педагогикой. Патриархат, присущий для домов брахманов и кшатриев, способствует правильному воспитанию мужчины, при матриархате, где девальвируется мужское начало (вайшья и шудра), создаются условия для искажения идентичности мужчины. Из области криминалистики известно, что шайки и банды формируются преимущественно из матриархатных семей. Эти мальчики только в шайке обретают некую собственную ценность, становятся аутентичными среде обитания, где господствуют принцип целесообразности и размытая мораль.

Несомненно, существуют объективные причины снижения мужской идентичности. Во-первых, это снижение тестостерона в пять раз по сравнению с мужчинами довоенного поколения, во-вторых, не случайная расхожая женская реплика: «А где вы видите мужиков? Пустыня!», в-третьих, используя психодиагностические методики, в частности, ММИЛ (по Ф. Б. Березину), и работая с большой выборкой, мы обнаружили опасные тенденции на пятой шкале (половая идентичность) ММИЛ: ее подъем у женщин, что прямо указывает на нарастающую маскулинность, социальную активность и успешной адаптации женщины в области «мужских интересов», и, напротив, падение маскулинности у мужчин, их нарастающая «утонченность» и обретение себя в мире нюансов и полутонов.

В мире колеблющейся идентичности мужчины важна позиция женщины, ее воспитание и развитие. Вот два коротких примера. Анна Ахматова: «Мой муж любил три вещи на свете. А я была его женой». Второй пример – из мемуаров прекрасной Натальи Трауберг, переводчицы Стивенсона, Честертона, К. Льюиса. Как-то в детстве, она прибежала из гимназии и похвасталась бабушке: «А я получила сегодня две пятерки!», но бабушка отреагировала неожиданно. Она тихо сказала: «Этим не кичатся. Ты туфельки ставь вместе и все будет хорошо». Наталья Трауберг запомнила эту метафору на всю жизнь.

В условиях кризиса идентичности мы предлагаем методику личностного роста «Путешествие в сторону Севера», созданную мною на базе пирамиды потребностей А. Маслоу, но трансформированную в парадигму Юг – Север, с приоритетами Юга – принципом наслаждения и глаголом Avoir («Иметь») и приоритетами Севера – принципом долга и глаголом Etre («Быть»). Во французском языке он спрягается только с глаголами движения. Более подробно о «Путешествии в сторону Севера» можно узнать в работе «Врач и пациент».

Глава 9. Психогигиена семьи

Несмотря на то. что либеральная идея терпит крах в России, общество потребления по-прежнему диктует моду, это особенно заметно даже не в повседневной жизни, хотя и не ослабевает человеческая река у врат Макдональдса, а в преимущественно пожелтевших СМИ, предлагающую коктейли из насилия и плебейства. Где-то на обочине расположился, как артефакт, канал «Культура», поистине – «канал для немногих». Было ли такое в истории? Да, и это Рим времен упадка при императоре Августе, когда римские плебеи постоянно требовали Panem et circenses.

Одним из проявлений либерализма является эмансипация женщины, ее крайние формы представляют опасность для гомеостаза семьи. Разумеется, мы не ретрограды и не табуируем свободу выбора, но никогда не следует забывать, что психологическое основание эмансипации – это психопатический модус фрустрированной женщины, рожденной в деструктивном доме, порождающим дезадаптивные матрицы поведения.

К счастью, есть и другие, для которых дом и домашняя работа являются проекцией их душевного строя. Здесь мы говорим о гармоничной женщине, чаще склонной к невротическому реагированию, с непреходящими заботами и тревогами.

Напротив, психопатическая женщина всегда рассматривает семью как некую форму порабощения, она хочет быть «человеком», она хочет быть клерком, она мечтает преуспеть в мужском механическом мире, она мечтает носить маску и постепенно превращается в искусственное создание. Коллектив выступает как машина. «Только договоримся – никаких менструаций!» – говорит работодатель. Пол перестает быть судьбой. Рациональный ум (как компостер) рассматривает деторождение как производственную необходимость, и она недоумевает: «Почему плачет ребенок, ведь он накормлен?» А он плачет не от отсутствия молока, а от ригидного «мышечного панциря» женщины-клерка, от «отсутствия присутствия», от холодного ее ума, от ее внутренней отстраненности и бессердечия. «Эмпатия? А что это такое? Это позитивно?» Раньше такой тип женщины назывался «женским индивидом». На вопрос: «Смотрели ли вы «Левиафан» Звягинцева?» она отвечает: «Знаете, я уважаю мнение Познера, он назвал фильм негативным, мне это не полезно, я в своей жизни придерживаюсь только позитивного». Без комментариев.

Мужчина – совершенно особое существо, его «особость» заключается в том, что чтобы он не декларировал, он осуществляет связь с природой, стихиями и историей исключительно через женщину, и в случае с «эмансипэ» он лишается этого мосточка и ищет спасения в уютной холостяцкой жизни. Жена ему больше не нужна. Так он начинает медленно разрушаться, укореняясь в эгоистическом.

Но «спасение всегда рядом», как любил говорить М. Хайдеггер. Один из постулатов гештальт-психологии гласит: «Сумма всегда больше частей ее составляющих». Так и семья, она больше и мужчины, и женщины, и ребенка, также как «Мы» всегда больше «Я». Возможна ли семья «Я + Я»? Возможна, но она нам неинтересна, есть еще много семей «Мы» – это новая орбита отношений и такая семья сфокусирована на достоинствах каждого, на уважении и доверии. Там и в голову не придут конспирологические идеи.

Сохранение достойного статуса – важная тема. «Если собака себе хвост не поднимет, то кто ей поднимет?» – говорит старая татарская пословица. Приведу два небольших примера из литературы. Чингиз Айтматов, «Буранный полустанок»: «Едигей, работающий стрелочником на разъезде «Боранлы – Буранный», прибивает к своей будке, где кроме него никто не появляется, табличку «Начальник станции». Габриэль Маркес, «Сто лет одиночества»: «Люди в Макондо, теряющие по непонятной причине память, повсюду устанавливают таблички, сохраняющие их достоинство: «Этот город называется Макондо», и «Бог есть».

Рассмотрим системные подходы при изучении семейных отношений.

Льюис Козер – основатель конфликтологии, рассматривает конфликт как обязательное условие развития. В семьях часто бессознательно используется психосоматическая симптоматика при деструктивном поведении одного из ее членов, она используется как возможность восстановление психологического баланса (бронхиальная астма, нейродермит, язвенный колит и т. д.).

Мюррей Бауэн указывает на необходимость обязательного дифференцирования каждого члена семьи, это позволяет сохранять и собственную шкалу ценностей и объективно рассматривать семейную ситуацию. Это напоминает работы Дунса Скотта, монаха, изучавшего вопросы внимания: Intentio prima – внимание, обращенное на объект (ассоциированный стиль поведения) и Intentio secunda – внимание к своему вниманию, направленному на объект (диссоциированная позиция). Второе – профилактика психосоматических нарушений и возможность сохранения личного статуса. Бауэн предупреждает, что дефицит дифференцированности кумулируется в поколениях и нарастает с каждым поколением, пока не манифестирует на психотическом уровне. В недифференцированных семьях создается своеобразный треугольник, уравновешивающий «аффективные качели», третьей стороной выступает ребенок.

Сальвадор Минухин занимался изучением иерархии отношений в семьях и выявил два типа нарушений.

1. Разобщенная семья – границы между подсистемами чрезвычайно жесткие, это приводит к эксплозивности у детей, не желающих принимать ни одну сторону.

2. Неструктурированная семья со слабыми границами между подсистемами («Мама – моя подруга»), – происходит тотальное нарушение иерархии.

Вирджиния Вульф установила четыре типа коммуникаций в семьях:

1. Блеймер (разрушитель, творец, «собака сверху»).

2. Плакатор (жертва, «да я то только…», «собака снизу»).

3. Компьютер (логичность, последовательность, эмоциональная скупость).

4. Левелинг – свободный выбор поведенческой модели.

Милтон Эриксон, знаменитый психотерапевт, с восемнадцати лет прикованный к коляске (полиомиелит), высказывал скептическое отношение к осознаванию и всегда апеллировал к бессознательному. Автор недирективного гипноза (транс Эриксона), рефрейминга (перекоммутирование) и рекомендаций к выполнению тех действий, которые ранее приводили к симптому.

Карл Густав Юнг рассматривал полярные варианты женского поведения:

1. «Великая мать» – в гармонии формирует свой Анимус.

2. «Ужасная мать» – доминирующая и подавляющая (синонимы: ведьма, мегера, стерва).

Юнг показал как работают архетипы фемининности и маскулинности. В детстве и юности, через латентный период, образуются два направления: «путь меча» (юноши) и «путь веретена» (девушки), но в середине жизни происходит активация архетипов, у мужчин начинает работать их внутренняя Анима, нарастает пассивность и конформизм, у женщин активируется их Анимус – нарастают сила и влияние.

Рассмотрим динамические соотношения двух сил, и ни одна семья не может заявить, что ей неведомы эти силы: традиции и контртрадиции. Последняя, через своих адептов, «человеческих субъектов действия», заявляет о репрессивном характере традиции, душащей ростки. Но какие ростки? Здесь мы находим принципы Ману о противостоянии Света и Тьмы. Они указывают нам на следующее: «Какие бы светлые начинания не провозглашались группой благородных, они, по завершению, отбрасывают тень, и в последующем именно эта тень будет формироваться как препятствие. Мы вынуждены бороться с этой тенью и мы вынуждены включать ее в свое развитие. Эта тень должна быть встречена с кротостью, но не с силой. Если семья в своем развитии делает этот шаг, она замечает, что ситуация в других домах, которые «отстают», становится еще темнее, и она возвращается к этим отставшим». Этот принцип Ману является основой любой социальной работы.

Рассмотрим особый феномен современной культуры, патогенный для семейного метаболизма и черпающий энергию в контртрадиции. Норберт Элиас раскрыл эволюцию цивилизации как рационализацию эмоциональной сферы человека. Так, чувственность оказалась в тесной упряжи и под контролем рационального ума. Михаил Бахтин в работе о Ф. Рабле показал, что «спонтанные проявления телесности являются наиболее эффективной формой отрицания существующего порядка». Сегодня такие акции, где задействовано тело художника, называются «перформансом» – представлением. Чем закончилось одно такое представление в храме Христа Спасителя, хорошо известно, но также хорошо известно, что участники не раскаялись, что еще раз свидетельствует о их принадлежности к психопатическому кругу, где чувство Вины – простая формальность и их извинения – это всего лишь дань усилиям адвокатской конторы.

Непростая задача традиции заключается в ее способности к формообразованию, нарастанию ригидности мышления, как известно, сепарирующей мир в пользу господствующей концепции, когда она сама не может перерабатывать свою тень. Дж. Оруэлл в «1984» показывает, что тоталитарный режим устанавливается не обманом, не подавлением «спонтанной телесности» и карнавализации, а тем, что формируется, наряду с идеологией, необходимый для этого порядка телесный тип, который востребован для данного порядка и данной культуры. Эта механическая модель напоминает улей: все, кто делает неправильные па – тестируются и лечатся (старшая сестра у Дэна Кизи «Полет над гнездом кукушки»).

Возвращаясь к теме иерархии в семье, к теме асимметрии семьи, выскажем сокровенную мысль о «золотом сечении», добавив, что задолго до нас к этой идее пришел Лука средневековый философ Пачоли в своей работе «Трактат о счетах и записях». Он указал на Троичность в золотом сечении: Женщина – Бог – Сын, Мужчина – Бог – Отец, Дом – Бог – Дух Святой. Совершим неожиданный переход в область металлургии, к живым металлам. По данным Э. Сороко из Белоруссии двойные сплавы устойчивы только в том случае, если удельные веса исходных компонентов связаны друг с другом золотым сечением.

Там, где вместо золотого сечения происходит девальвация мужского начала – никто никогда не выигрывает. Этой теме посвящен блестящий роман Юхана Боргена «Маленький лорд». Не уберегся и Лев Николаевич Толстой. Он не смог одолеть энергичный тандем Софьи Андреевны и издателя В. Г. Черткова, в журнале которого, в «Московских Ведомостях», печаталось его «Воскресение». Отстранение от литературного процесса («Левушка, ты только пиши») он рассматривал как признание его недееспособности. Это дополнилось тем, что Чертков в одном из номеров написал свой финал романа и рекомендовал Толстому придерживаться его версии. Это было жесточайшее крушение, затем бегство из дома и станция Астапово. С собой он взял совсем немного: кулек гречневой крупы и спиртовку.

Понятие Химеры Льва Гумилева, которая возникает при несоответствующих союзах (например, паразитирование) волне уместно. Химера расположилась в доме графа.

В таких домах мужчина определяется Хайдеггером как «мужчина без артикля». Вполне синомимично ощущениям Л. Н. Толстого.

Варианты развития в таких ситуациях: экспансия, бегство и замирание. Рассмотрим эти векторы.

Анализ экспансии проведем на уровне государства. «Народный фронт» появился не случайно, а в период либерального пира, когда народ пришел в полное отчаяние от творящейся вакханалии. Но, появившись, он вызвал и вопросы: как и куда будет направлено его движение? Если это будет патриотической коррекцией искажений, тогда его следует рассматривать как продолжение линии ополчения Минина и Пожарского, «Братьев и Сестер» И. В. Сталина, с сохранением чести и благородства. Но если это будет инструментом предвыборной кампании, то это уже не будет экспансией, а будет лишь недальновидной компрадорской профанацией. К счастью, эти опасения не подтвердились.

В то же время, параллельными путями происходит и экспансия мужчины. Его метаморфоза заключается в том, что он превращается не в Грегора Замзу Франца Кафки («Насекомое»), а в… Партизана. Без руководства, без оружия. Он уходит из плебейского общества потребления в метафорический Лес, населенного столь разнообразно, что там можно встретить и вечно молодого Винни Пуха, и «грамотея» Сыча, который подписывался с присущим только ему шиком: «ЫСЧ», за что пользовался всенародной любовью в Лесу.

Карл Шмит определяет четыре признака настоящего партизана: иррациональность, повышенная активность мобильного боя, повышенная активность политической вовлеченности и теллурический характер.

Теллурия – Земля, Талассия – Море. Землю олицетворяет Бегемот. Это принцип Суши, Тверди, Традиции и Закона. Море олицетворяет Левиафан. Это принцип Воды и торговли (обмена). Это – битва на все времена, и, возможно, по Козеру, она является условием настоящего развития.

Теллурический характер – это Партизан, его функция – защита Дома и ближних, талассимический характер – это Пират, флибустьер, его дом – Корабль, он ищет, находит и нападает. Все в рамках дарвинизма, ничего личного – естественный отбор. Атлантизм, НАТО – талассические структуры, Евразийский союз, ШОС – теллурические.

Партизан Теллурии эволюционирует и становится Денди, Последним Героем, его доминантами становятся идеализм и романтическая идея. Кредо Денди – приоритет красоты над моралью. «Мораль – это воля к власти слабых. С помощью морали они пытаются контролировать сильных». Это высказывание Ф. Ницше становится общим правилом. Хороший совет будущему Денди дает Евгений Головин, «последний алхимик»: «Никогда не бери то, что плохо лежит. Бери всегда то, что лежит прекрасно».

Приведем примеры Денди: Уильям Батлер Йейтс, Оскар Уальд, Ф. Ницше (и его друзья Пауль Рэ и Саломея Лу), Марсель Дюшан, Сальватор Дали, Рабиндранат Тагор, Эзра Паунд (учитель Э. Хэмингуэя), сам Э. Хемингуэй, Владимир Набоков, Иван Ильин, Николай Гумилев, и сын его Лев Гумилев, Иван Бунин, Андрей Платонов, Андрей Белый, Максимилиан Волошин и др.

Итак, мы рассмотрели вариант экспансии. На других векторах развития остановимся предельно коротко, в телеграфном стиле.

Бегство, особенно виртуальное, приводит к десоциализации и мещанству («моя хата с краю»).

Замирание – физиологически самый неоправданный путь. Это капитуляция и мнимая смерть в царстве животных, у человека – тенденция к депрессивному реагированию и формирование «обученной беспомощности». О снижении тестостерона, витальной силы – и говорить не стоит. В одну калитку.