Текст книги "Горькая любовь, или Она не ты."

Глава 4

Вероника отключила вызов и небрежно бросила сотовый прямо на разобранную постель.

Вот же… Достал со своим ребёнком!

Нет, до последнего времени  Рома её более чем устраивал – богат, молод,  имеет приятную внешность, чистоплотен, не жадный. И – такое счастье – единственный сын и уже сирота. То есть ни свекрови, ни свёкра, ни золовки! Никто не выносит ей мозг, никто не льёт мужику в уши – как надо вести себя с женой.

Но всё течёт, всё меняется. Если жизнь даёт шанс улучшить своё положение, ещё возвыситься – только дурак от такого откажется!

Всего несколько  лет назад она не верила своему счастью, когда Рома сделал ей предложение. И, конечно же, сразу согласилась, решив, что Рома будет первой ступенькой на пути покорения Москвы. Думала, что он обычный парень, ведь они  познакомились буквально на улице!

До мельчайших подробностей Ника помнит тот ужасный день – она бежала, заливаясь слезами,  и умудрилась споткнуться, потому что ничего впереди себя не видела.

Не прошла в институт! Не взяли!

Так обидно было возвращаться в крошечную Тёпловку после того, как месяц пожила в столице!

Стоило ей представить, что вместо красивых нарядов, сцены и софитов она будет вставать затемно, надевать валенки и видавшую виды телогрейку, и идти чистить двор от снега, как ей хотелось завыть.

Вместо залитых огнями витрин московских улиц – покосившийся сарай, где Рябовы держали корову, пару свиней и стайку кур.  Вместо свидания в кафе с красивым молодым человеком, вместо маникюра и  мейкапа – кормёжка домашней скотины и уборка навоза. Вместо сладкого сна до девяти и кофе в постель – затемно шагать на молочную ферму, для тепла повязав поверх  шапки вязаный платок. А летом ещё веселее – вставать с солнцем, в три-четыре,   доить свою корову, потом бежать на ферму,  выгонять тамошних подопечных к пастуху, и назад,  домой. Но не досыпать, нет! Своё хозяйство обихаживать – куры, свиньи, огород.  А в обед, по жаре, через поля тащиться к  излучине реки, куда пастух пригоняет стадо на дневную дойку. Хорошо ещё, с фермы присылают подводу – хоть фляги с молоком не на себе таскать! Зашибись, перспективы, но другой работы для девушки без профессии в деревне нет!  Если бы она пошла в педагогический техникум, могла бы устроиться потом в садик, но ей хотелось в театральный. Да и садик в соседнем селе, а это ежедневно по десять километров на работу и с работы.

Мама желала дочери другой судьбы, даже имя дала необычное, красивое, заморское.  И как могла, поддерживала стремление дочери к прекрасному.

– Ты талантливая и очень красивая, доченька! Езжай в Москву, там твоё место.

– Да где денег взять? – плакала дочь. – Знаешь,  насколько там всё дорого? И одета я плохо, а в Москве не только на лицо смотрят, но  обязательно оценивают, как человек выглядит в целом.

– Корову продадим! – подрывалась мать.

– А как же ты?

– Много ли мне одной надо? Захочу молока, у Степановны кружку куплю, мне и хватит. Да и ухаживать за ней мне  тяжело – стайку чистить, доить каждый день. Сено опять же – мужиков  в семье нету, приходится покупать, да платить, чтоб привезли и на сеновал подняли. Я, Никуша, так и так хотела Ночку продавать.

Корову купили быстро, хорошая она у них была, ведёрница! Аж из райцентра покупатель приехал.

И на вырученные деньги Вероника  отправилась  покорять столицу. Аттестат у неё был не особенно блестящий – больше, конечно, четвёрок, а пятёрок и троек примерно поровну. Но ведь в театральном главное внешность и талант, а не пятёрка по алгебре, верно?

Красотой её природа  не обидела,  встречные парни шеи сворачивали, да слюни пускали.  И таланта ей отсыпало  – учительница музыки, которая вела в школе драмкружок, всегда хвалила Веронику. Говорила, что она вживается в образ и раскрывает его на сцене.

С такими вводными только в Москву! Только в артистки!

Документы у неё приняли, и она даже прошла программу – недаром несколько месяцев готовила басню, монолог и  кусок прозы!

Следом шли творческие испытания – хореография (вокал) и, собственно, актёрское мастерство.

К сожалению, до коллоквиума Ника не дотянула.

«Вы нам не подходите» – и её жизнь разбилась вдребезги.

Выскочив из института на улицу, Вероника помчалась, не разбирая дороги.

Что же ей теперь делать? Из общежития придётся съезжать уже завтра, денег почти не осталось – она была настолько уверена, что обязательно поступит, что решила не экономить. Тем более мама  обещала в скором времени выслать ещё денег – нашёлся покупатель на поросят.

И вот как вернуться? Как?

Да она от стыда сгорит – каждый будет в глаза тыкать, мол, гордилась Вероника своим талантом, нос задирала, а таланта-то никакого у неё и нет! Из Москвы поганой метлой выгнали…

От таких перспектив слёзы  потекли ещё пуще. Вероника бежала, сама не зная куда, пока не оступилась и не почувствовала, что падает.   Она непременно расшиблась бы,  но неожиданно её подхватили сильные руки.

– Осторожнее! – девушка обнаружила, что почти лежит на руках у незнакомого молодого человека.

– С-спасибо! – и забарахталась, пытаясь освободиться.

Мужчина руки убрал,  Вероника попыталась продолжить  побег,  но снова оступилась.

– Да что же это! – незнакомец едва успел предотвратить встречу её головы с бордюром. – Что у вас стряслось?

– В институт… ик!  Не приняли-и, – заревела девушка.

– О, господи, тоже мне, беда! Я уж подумал, что у вас кто-то умер, – улыбнулся мужчина.

Рома сумел успокоить несчастную бывшую абитуриентку, потом они посидели в кафе, обменялись телефонами, и на следующий день вместо вокзала Вероника поехала к Роману.

Вернее, в одну из его квартир – мужчина не сразу признался девушке, что довольно богат, а она в первые дни после фиаско с поступлением почти ничего вокруг не видела. И легко поверила в сказку, что это квартира Роминой тётки, которая на всё лето уехала на дачу, а ему поручила  присматривать за недвижимостью.

Сейчас смешно вспоминать, но она почти влюбилась в него, и с радостью согласилась расписаться, даже не зная, кем работает её будущий муж!

Тем приятнее была новость, что отныне ей не придётся считать копейки. А свадебный подарок от Романа привёл молодую жену в состояние эйфории – её приняли в заветный институт на платной основе!

И потекла такая жизнь, о какой она и мечтать не смела – институт, студенческие капустники, встречи с известными артистами и режиссёрами, обожающий её супруг, столица и весь мир у ног.

Какая Тёпловка?

Она звонила матери по большим праздникам: Новый год, Восьмое марта и на день маминого рождения. Первое время раз в месяц-два высылала ей деньги, Рома не был против. Он вообще не ограничивал её в тратах, но она поначалу сама ужималась. Никак не могла переступить черту, привыкнув, что денег всегда не хватает, и если, к примеру,  потратился на новую юбку, то неделю до получки придётся сидеть на макаронах.  А потом вошла во вкус, втянулась – окружение способствовало, подавало пример, и всё реже и реже вспоминала, что надо бы позвонить матери, не говоря уже об отправке  денежного перевода.

Но это уже не её вина – сколько раз говорила: «Мама, сделай себе карточку! Так мне будет проще переводить!»

Нет, ни в какую!

Мать всё никак не могла выбраться в райцентр, где находилось  ближайшее отделение Сбербанка. Всё сетовала, что и  потом,  когда  ей понадобится снять деньги,  придётся ехать туда же, ведь в Тёпловке нет банкомата. А это целое путешествие: сначала просить кого-нибудь довезти до трассы,  там ловить попутку на райцентр, и в том же порядке обратно. Можно полдня потерять…  Не наездишься, особенно  зимой и в распутицу.  Да и не доверяет она электронным деньгам, а перевод ей почтальонка на дом принесёт, никуда ездить не надо.

Дилемма – матери до райцентра не добраться, а дочери некогда бегать на почту, стоять там час среди всяких бабок, чтобы отправить в деревню несчастную двадцатку.

И Ника решила, раз мама  не хочет делать карту, значит, не так ей и нужна дочкина помощь!

    Женщина вынырнула из воспоминаний, привычно стряхнув их, как нечто пустое и неважное. Провела рукой по волосам, оглянулась на зеркало – хороша!

Всё-таки её внешность – её «золотая карта». Пока молода, пока при взгляде на неё у мужчин загораются глаза – надо пользоваться на всю катушку!

Пять лет назад девочка из Тёпловки сумела ухватить судьбу за хвост,  очаровав Рому провинциальной неискушённостью и непосредственностью. Теперь судьба предоставила ей возможность  подняться ещё выше, встать на один уровень с самыми знаменитыми и узнаваемыми! Она теперь намного умнее,  чем была тогда, когда встретила Романа, а целеустремлённости ей всегда было не занимать.

Режиссёр Михайлов – её путёвка в лучшую жизнь.

Вероника пообещала себе, если будет надо, то костьми лечь, зубами вцепиться, что угодно сделать, лишь бы не упустить ни малейшей возможности.

Если раньше брак с Лавровым казался ей верхом удачи, то сейчас она прекрасно понимала, что вокруг полно других мужчин – богаче, известнее, перспективнее, чем её муж.  Мужчин, которые смотрят  горящими глазами и готовы бросить к ногам молодой женщины едва не полмира!

А Роман не то что фильмы – сериалы не смотрит! Дескать, некогда ему, и не интересно – не любит «мыло»!

Всем есть когда, всем интересно, а он…

Ну и пусть теперь пеняет на себя!

       Снова зазвонил сотовый, но на этот раз это был тот самый звонок, которого она ждала.

– Да, Игорь Алексеевич? – дрогнувшим голосом, словно у неё перехватило дыхание.

В конце концов, актриса она или где?

– Вероника Владимировна, жду вас внизу, – проурчал режиссёр, и на секунду ей показалось, что мужчина улыбается в усы, словно большой кот.

Такой большой, наглый  и  уверенный в своей неотразимости кот. Внешне  мягкий и пушистый мурлыка, который,  стоит его погладить против шерсти,  мгновенно перевоплотится в полного когтей и зубов хищника.

Ника вздохнула – своё отчество она ненавидела, предпочитая, чтобы её звали просто по имени. Нет, ну правда – ведь «Владимировна» совершенно не сочетается с «Вероника»! Лучше бы её мать в своё время вышла замуж за какого-нибудь Артура…

С Михайловым надо осторожно, он начинающих актрис на завтрак ест пачками.

Без соли.

К счастью,  она давно уже не та наивная и неопытная девочка из глубинки, но сейчас она охарактеризовала себя прошлую иначе – не девочка, а дурочка.  Стыдно вспомнить –  рыдала в три ручья, не понимая, что провалилась на хореографии не по причине своей неуклюжести, а потому что полчаса назад, в закутке перед выходом на сцену,  дала по рукам одному из членов комиссии.   Ну, полапал седовласый сластолюбец её нижние девяносто, получил тактильное удовольствие – убыло бы от неё, что ли?  А не взбрыкнула бы, и не было бы тех страшных слов «Вы нам не подходите». И побега с последующей встречей с Лавровым.

Машинально прихорашиваясь, Ника на секунду замерла – нет, отказаться от этого брака, изменить прошлое так, чтобы они никогда с Лавровым не встретились, она не хотела.   Рома дал ей намного больше, чем она смогла бы себе позволить, оставаясь Никой Рябовой. Да и для сцены Вероника Лаврова намного благозвучнее, чем Вероника Рябова!

Так что роптать ей не на что:  она всё равно поступила и отучилась, при этом ни в чём не нуждалась и счастливо избежала общежития. Стала умнее, свободнее, избавилась от внушённых матерью  устаревших взглядов. И вот награда –  её заметил сам Михайлов!

Вот только Рома…

Нет, она ещё ему не изменяла, но судя по настойчивости Игоря, это рано или поздно всё равно случится. Конечно, если она не хочет снова услышать «вы нам не подходите».

Но Михайлову ещё придётся за ней побегать, сдаваться сразу  она не собирается! Ей не нужна одноразовая интрижка, её цель – поймать Игоря всерьёз и надолго,  а  лёгкая добыча мужиков не привлекает! Им нужен азарт погони, нужно приложить усилия, тогда и приз будет цениться.

Стыдно ли ей?

Сложно сказать…

Если  вспомнить о муже, то да, слегка неловко. На многие вещи Рома смотрит иначе, чем жена, и вряд ли поймёт, что ею движет, ведь ему  не приходилось ходить в школу за десять километров, и радоваться обновке раз в год – на день рождения! Но когда  она думает о перспективах, то глупые предрассудки тут же вылетают из головы – такова жизнь, кто успел, тот и съел!  Пока она молода и красива, пока на неё есть спрос, надо пользоваться, иначе потом останется только локти кусать! Ребёнок никуда не денется, родит лет через десять, и, если у неё всё получится, не Ромке, а…

Муж в накладе не останется, вон, уже нашёл инкубатор, биоматериал сдан, так что  будет и ему лялька. Что особенно радует – без её непосредственного участия!

Женщина вспомнила, как у неё забирали яйцеклетки и передёрнулась: никогда больше не согласится когда-нибудь такое повторить!

В первый раз она просто не представляла, что её ожидает, поэтому приехала в Центр без опаски. Но потом, пока отходила от наркоза, пока  больше суток не могла разогнуться от боли, её тошнило, и  кружилась голова, Вероника  поняла, что не готова платить такую цену за хотелки мужа.

 На следующий день, когда девушка, преодолевая боль, с трудом отыграла сложную сцену, она решила, что с неё хватит.  Как выдержала, до сих пор сама удивляется! Но она выдержала и выводы сделала. Поэтому, когда  после месяца стимулирующей терапии ей назначили время для проведения повторной процедуры, она впала в панику. Хорошо, что репродуктолог пошлёл  навстречу и согласился – за существенную сумму, конечно, – ничего не делать. Ника просто полежала в палате, а Роме сообщили, что  всё прошло планово.

Довольный размером отступных врач на пальцах пояснил, что, в принципе,  одной яйцеклетки достаточно, если зачатие и пересадка пройдут удачно. Берут больше биоматериала на непредвиденный случай, про запас, скажем так.

И Ника совершенно успокоилась – свою функцию она выполнила, её совесть чиста.  А то ребёнок срочно понадобился мужу, а мучиться должна она!  Нет уж, Роман Александрович, обойдёшься!

Что делать, если с единственной яйцеклеткой что-то пойдёт не так, Вероника предпочитала не думать. Всё будет хорошо, она уверена! Врачи самые лучшие, оборудование наисовременнейшее – что может произойти-то? Дальше пусть Ромка переживает, а у неё съёмки!

И впереди манит новый поворот судьбы. Обещает сразу много ништяков,  исполнения заветных мечт, конечно,  если она не будет  ворон считать…

Женщина прикрыла глаза, обдумывая туманные пока перспективы.

Михайлову хорошо к шестидесяти, плюс лишний вес и два развода за плечами,  две уже взрослые дочери от первого брака. Сейчас он женат в третий раз, его супруге  тридцать шесть, она, конечно, следит за собой, но составить конкуренцию ей, двадцатипятилетней,  не сможет.

Игорь Алексеевич снимал жену почти во всех последних картинах, видимо, поэтому она до сих пор никого  ему  не родила –  как и Ника, бережёт фигуру.  Для третьей жены, да в  возрасте за тридцать, это непростительное упущение, а для неё, для кандидатки – Вероника даже зажмурилась от сладкого предвкушения – в четвёртые, самые любимые жёны, это дополнительный плюс.

Женщину подвинуть  проще, чем  родных детей, особенно  если они ещё маленькие – тут и отцовские чувства, и осуждение общества. А так – уйдёт, как и вторая – легко, безвозвратно и бесследно!

Вероника перевела дух, наклонила голову, прикидывая, как ей лучше –  распустить локоны или собрать волосы в высокую причёску?

В голове продолжали роиться мысли.

     Она лихо замахнулась, но как говорится – кто не рискует, тот не пьёт шампанское!

Игорь –  один из ведущих режиссёров, ногой любые двери открывает,  поэтому ему прощается больше, чем другим. И позволить  себе он может больше, чем другие. Да даже простое покровительство такого человека откроет перед ней широкую дорогу, а если она сумеет  его привязать к себе,   заставит потерять голову, да ещё и постарается родить ему сына…

Последний штрих – по капле духов на запястья, в ложбинку груди и за ушки – и Ника покинула номер.

  Ужин удался. Игорь  Алексеевич был в ударе, шутил и напропалую за ней ухаживал – еле-еле отвертелась от совместной ночи!

Нет, Игорёша, не так скоро! Вот отснимем серий двадцать-тридцать пять, чтобы зритель привык к образу героини, тогда можно будет немного ослабить оборону!

    Съёмки шли своим чередом: Михайлов гонял всех в хвост и гриву, костюмеры и гримёры сбивались с ног, пытаясь всем угодить,  актёры вяло собачились друг с другом, цепляясь к любой мелочи.   И даже солнце, как специально, не сходившее с неба все дни павильонных съёмок,  немедленно спряталось за тучи, стоило группе выбраться на натуру.

Срочно сменили план, решив не терять день и заняться  сценой под дождём. Вода с неба старательно лилась всё время, пока меняли грим и наряды задействованные в этой сцене артисты, пока рабочие готовили декорации и переносили рельсы.

 Но едва успели отснять три дубля, как,  словно издеваясь, дождик  прекратился, и выглянуло солнце…

Нормальный рабочий процесс, Ника к такому уже почти привыкла.

    Игорь ухаживал, но как-то нерешительно, словно от скуки. Не брал на абордаж, а ходил кругами – неужели его отпугнул её отказ?

Ах ты ж… Как не ошибиться? А тут ещё на носу премьера сериала! Первый анонсировал старт, и вся группа переживала – зайдёт картина или нет? Как воспримет зритель? Как отреагируют критики?  Слишком многое зависело от успеха или провала первых серий…

Погружённая в свои собственные проблемы, она по целым дням не вспоминала о муже.   И совсем забыла, что наказала Роману её не беспокоить, пообещав, что будет звонить сама.

Даже радовалась, что Лавров, наконец, внял её просьбам и перестал трезвонить ей каждый день да через день!

Подсчитав в уме – две недели не общались! – Ника удивилась только скоротечности времени. Муж держит слово, это хорошо. А разговаривать… Ну, о чём им разговаривать? Про детей она слышать не может, производственные заморочки супруга её тем более не интересуют. А Рома начинает зевать, стоит ей заговорить о съёмках…

  Вечером вся съёмочная группа маялась в общем холле отеля, ожидая известий от TNS Gallup-Media: вот-вот закончится показ, и станет известно, какое количество  зрителей  смотрело первую серию.

Время тянулось и тянулось, казалось, воздух звенит от напряжения, как до предела натянутая струна. Тронь её, и лопнет!

– Рейтинг первой серии почти шесть процентов! – Михайлов ворвался, словно за ним по пятам гнались. –  С ума сойти – почти девятнадцать процентов зрителей включили Первый канал!  Что значит, удачное название, попадание в целевую аудиторию и грамотная рекламная компания!

Секунда оглушающей тишины, и струна  таки лопнула!

Все одновременно задвигались и заговорили, смеясь и выкрикивая поздравления, обнимаясь и  всхлипывая.  Откуда-то появились фужеры, и рекой потекло шампанское вперемешку с итальянскими винами.

– Теперь надо удержать аудиторию! – гремел  сразу помолодевший голос Михайлова. – Сегодня гуляем, можно, заслужили! Но меру знать, ибо завтра я с вас три шкуры буду драть! Вероника Владимировна, позвольте лично поздравить вас с успехом!

И она позволила.

А кто бы на её месте не позволил? Игорь на ослика не похож и без конца бегать по кругу за морковкой перед носом не будет. Сериал зашёл, значит, на ближайшие три года у всех будет работа и хорошие гонорары. Но Игорь как пригласил, так и откажет, если его что-то в актрисе не устроит, поэтому Вероника отбросила все колебания и…

Уроки актёрского мастерства не прошли даром,  пожилой ловелас заснул, уверенный в своей неотразимости.   А Ника вернулась в свой номер и немного поплакала в ванной – от радости, что всё так удачно складывается. И от лёгкого чувства омерзения, которое осталось у неё после объятий Игоря Алексеевича.

А утром ей позвонил репродуктолог.

Глава 5

Когда Роман Александрович  снова нарисовался на пороге квартиры, Лиза несколько напряглась, прикидывая, зачем  он вернулся.

Но мужчина не делал никаких поползновений, и даже нескромных взглядов себе не позволял.

– Можно, я немного  тут побуду? – спросил он девушку, и, дождавшись её кивка, прошёл на кухню.

– Чаю? Кофе? – машинально предложила она и замерла, вспомнив, как феерично закончилась предыдущая попытка напоить босса этим напитком.

Видимо, Роман Александрович тоже это вспомнил, потому что мужчина  пару секунд хлопал ресницами, а потом неожиданно рассмеялся.

– Нет, нет, сидите, я сам всё сделаю, – вскинул он руки вверх. – Где-то тут была турка… А, вот она… Теперь кофе…

Привычно отмерив нужное количество зёрен, он дождался, когда кофемолка превратит их в порошок, затем высыпал его в турку, добавил ещё что-то, перемешал и долил воды.

Лиза смотрела во все глаза – она впервые видела, как готовят кофе в джезве.

Между тем мужчина немного подождал, потом долил в турку воды и только тогда  поставил её на плиту.

– Важно не допустить, чтобы напиток закипел, – объяснил он девушке. – Закипевший кофе – отрава. Не в том смысле, что после употребления такого напитка могут понадобиться услуги врача, а то и патологоанатома, а в том смысле, что пить это невозможно. Вы любите кофе?

Лиза неуверенно пожала плечами – пила, да. Но обычный, растворимый, и нельзя сказать, чтобы фанатела по нему.

– Пока вы не в положении, вам можно, – доверительно сообщил мужчина и ловко перелил готовый напиток в чашечку. – Сейчас отстоится, и попробуете.

Приговаривая это, он принялся готовить вторую порцию – уже для себя.

– А разве пить на ночь кофе не вредно? – осторожно удивилась Лиза. – Не заснёшь же.

– Это кто весь день в потолок плевал от ничегонеделанья, тот не заснёт, – отреагировал Роман, – а я с рассвета, как белка в колесе.

– Не лучше ли просто лечь пораньше?

– Не лучше. И,  Елизавета Максимовна, если вы не против, я хотел бы провести этот вечер с вами.

Лиза округлила глаза, и Роман спешно пояснил.

– Без  того, о чём вы, судя по вашему виду, только что подумали! Просто посидеть вместе за столом, побеседовать. Всё-таки вам предстоит вынашивать моего сына, я хочу узнать вас поближе. Вы не против?

Лиза растерянно пожала плечами.

– Нет, но…

– Никаких но, Елизавета Максимовна. Пейте кофе. Пейте! Потом вам его девять месяцев будет нельзя, я узнавал!

И она пригубила.

Этот кофе отличался от того, что она пила раньше – более ароматный и насыщенный вкус. Ярче, глубже и… хочется повторить!

– Вкусно, – улыбнулась она.

–Вот, а я что вам говорил? – обрадовался Роман Александрович. – Напиток богов! Но нужно уметь выбрать зёрна, потом правильно их обжарить –  и дальше, по списку. Я не то чтобы фанат, но хороший кофе уважаю, поэтому в каждом доме, где я могу остановиться, держу   джезву и запас  обжаренных зёрен.

И замолчал, смакуя напиток.

– Елизавета Максимовна, не расскажете про своё детство? – она едва не поперхнулась – вот это переходы!

– В моём детстве нет ничего необыкновенного, – попыталась она отвертеться. – Всё как у всех!

Но мужчина  начал задавать вопросы, и незаметно для себя Лиза разговорилась.

У них получился настоящий диалог – она рассказывала, Роман подхватывал, добавляя что-то из собственных воспоминаний,  потом оба смеялись над забавными случаями – у босса их оказалось не меньше, чем у неё. Вообще, в детстве он был настоящим сорванцом – если верить рассказам.

Лиза украдкой любовалась им – мужчина забыл, что он начальник, а она – его наёмный работник. Забыл, при каких обстоятельствах они познакомились, и какое дело свело их вместе.  Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, подвернул рукава, оживился и жестикулировал, представляя в лицах героев очередного воспоминания из своего детства.  Она давно так не смеялась. И так не отдыхала душой.

Оказывается, страшный босс может быть вполне нормальным человеком, если забывает, что он начальник, и все обязаны выполнять его приказы.

Вечер пролетел незаметно, оба опомнились лишь тогда, когда стрелки на кухонных часах  показывали полночь.

– Вот это мы засиделись! Вам пора ложиться спать, да и мне ещё через всю столицу рулить, – огорчился Роман, представляя долгую дорогу домой: пока доедет, пока то да сё – через четыре часа вставать и  выдвигаться обратно в Москву.  Или, как вариант,  позволить себе   поспать на пару часов дольше, но потом собрать все пробки и опоздать к началу рабочего дня.

– Действительно, – Лиза посмотрела на циферблат, потом на погрустневшего мужика и, сама не ожидая от себя, выпалила, – А вы оставайтесь! Одна же комната свободна, зачем куда-то ехать, чтобы через несколько часов снова садиться за руль?

– Вы уверены? – Роман не верил своим ушам – девочка озвучила его собственные мысли. – Я думал, что после предыдущего раза вы не захотите остаться со мной на ночь под одной крышей.

– Ну, – Лиза смешно сморщила носик, – надеюсь, вы не планируете ночью гулять по квартире,  в чём мама родила?  А если я подопру дверь стулом, то можете и погулять, мне это не помешает, я обычно сплю очень крепко.

– Договорились, – улыбнулся Роман Александрович. – Постараюсь убедить своё подсознание, что нам с ним незачем гулять по ночам.  И на всякий случай тоже подопру дверь стулом.

Оба рассмеялись.

Ночь прошла спокойно, Лиза, как заснула в своей комнате в одиночестве, так и проснулась – одна в кровати. И стул, который она спинкой подставила под дверную ручку, никуда не делся.

– Доброе утро, – поприветствовал её Роман Александрович, когда девушка выглянула на кухню, ведомая вкусными запахами и звуком работающего телевизора. – Что предпочитаете на завтрак?

– Мне? – растерялась она. – Да я сама могу.

– Если уважаете тосты и яичницу, то тут хватит на двоих, – ответил мужчина и выгнул бровь, ожидая от неё ответа.

– Да, спасибо! – и перед Лизой, словно из воздуха возникла тарелка с яичницей.

– Обычно я сам не готовлю, – пояснил Роман Александрович, подбирая со своей тарелки растекшийся желток корочкой хлеба. – Но сегодня почему-то захотелось, и сам не заметил, как увлёкся. Хорошо, что вы не на диете,  мне нравится, когда у людей хороший аппетит.

И пока Лиза хлопала ресницами, решая, что на это ему сказать, мужчина одним махом допил кофе. И  вскочил из-за стола, на ходу снимая импровизированный фартук.

Лиза тихо хихикнула – придумал же – связал рукава рубашки за  спиной на пояснице! И верно – как фартук. Только рубашка-то явно дорогая, жалко такую  пачкать.

– Не нашёл ничего другого, – проследив за её взглядом, произнёс Роман Александрович. – И так как из меня ещё тот кулинар, то решил подстраховаться – в отличие от рубашек, запасных брюк у меня здесь нет. Ну всё, Елизавета Максимовна, я убегаю. И спасибо за хорошую компанию и тёплый вечер!

 Роман покинул подъезд, сел в машину и повернул зажигание. Урча мотором, автомобиль плавно вырулил на проспект и влился в поток машин.

На душе было удивительно легко, настроение прочно стояло на отметке «супер!». Роман  не  мог сказать, когда за  последние полгода он чувствовал себя настолько отдохнувшим.

«А забавная девчонка, – мелькнуло при воспоминании о прошедшем вечере. – Детство было не самое шоколадное, но смотри ж, рассказывая о нём, ныть и жаловаться не стала. Обвинять тоже никого не пыталась. Всё с юмором, легко и без злости.  Это замечательно – значит, будущая суррогатная мама не склонна к истерикам, фрустрации и вообще – оптимист.  Моему  малышу повезёт – будет расти в комфортных условиях, без эмоциональных качелей».

День пролетел незаметно, причём Роман успел сделать столько, что вечером сам этому удивился. Что значит, с самого утра хорошее настроение, когда никто мозг не выносил!

– Роман Александрович, вам что-нибудь ещё нужно? – в дверном проёме мялась Марина.

Надо же, как качественно он её тогда напугал – теперь без его разрешения секретарь не решается покинуть офис, хоть рабочий день завершился уже час назад!

– Нет, Марина, ничего не надо. Расписание на завтра я получил, ознакомился, пометки отправил обратно, утром сразу внесёте коррективы. А сейчас идите домой!

Обрадованная секретарша процокала каблуками на выход, а он завис, сообразив, что придётся ехать в огромный дом, где его никто особенно не ждёт.  Дома только прислуга – охранник, горничная и повар, но это не то.  Даже кота нет. Или собаки. Уж они бы его встретили так, как давно не встречает жена…

Завести, что ли?

Нет, куда ему кота, тем более, собаку? По целым дням на работе, кто ими будет заниматься?

А жаль, с животными дом уютнее. С животными и детьми…

Сейчас же его никто не ждёт. Никто, с кем можно поделиться радостью, кому было бы интересно его выслушать и в свою очередь  рассказать, как прошёл собственный день. Кто мог бы вместе с Романом порадоваться, что сделка с Прайм-Тайм принесла компании существенную прибыль, и Сам сегодня в телефонном разговоре выразил Роману признательность.  Ника на съёмках, и даже звонить запретила. Мол, отвлекает от творческого процесса. Или отдыха после тяжёлого дня. Впрочем, будь она в Москве, про сделки и настроение мужа слушать всё равно не стала бы. Он пробовал – не интересно, говорит. И отворачивается или уходит в свою спальню, фыркая, как рассерженная кошка.

Совсем от него отдалилась – последние полгода он жену с трудом узнаёт. Где та трогательная девочка с широко распахнутыми глазами? Когда она перестала его слушать и слышать?

Ну, ничего, вот родится малыш, и Ника поймёт, в чём настоящее женское счастье!

Чёрт – Роман скомкал лист бумаги, на котором последние полчаса вырисовывал геометрические фигуры –  он  не хочет оставаться один!  Не может… Устал от одиноких вечеров!

Но в гости посреди рабочей недели не ходят, тем более без предварительного созвона.

Поехать, что ли,  в ресторан, поужинать?

Его повар отлично готовит, ничуть не хуже дорогих  кулинаров, но дома придётся есть в компании телевизора. А в ресторане он будет среди людей.

   Через час Роман сидел за столиком в Матрёшке, ненавязчиво  рассматривая заполнившую ресторан публику. И тут его осенило – как это – ему некуда поехать? Есть же человек, с которым легко и просто!

– Я возьму заказ с собой, подготовьте, – подозвав официанта, приказал мужчина, извлекая из кармана сотовый.

Всё-таки, прежде чем ехать, надо поинтересоваться, хотят ли его видеть, а то свалится человеку, как снег на голову, а у того на вечер были свои планы!

– Алло!

***

Пятнадцать дней  пролетели, как один.

Роман по вечерам уже привычно собирался не в загородный дом, а в двушку, где временно поселил потенциальную сурмаму.

Вообще-то  все обследования девушка уже прошла, врачи вовсю вели подготовку к ЭКО, и Лизу можно было перевозить на постоянное место жительства. Но он всё оттягивал, не желая расставаться с уютными, почти домашними вечерами.