Текст книги "Призрак из прошлого (Моя темная половина). Часть 4. Конец истории"

– Приветствуем королеву турнира! – громко крикнули они, и, как один, встали на колено.

У Аманды от волнения колотилось сердце. Девушка сейчас ощущала себя настоящей королевой. На ней было надето белоснежное платье, из сверкающего шелка и кружев, верхняя юбка была расшита цветочками из шелковых ленточек с серединкой из сапфиров. Темные волосы, перевитые жемчужными нитями, были аккуратно уложены на голове, и великолепно оттеняли сияние бриллиантовой короны. Девушка, чья рука от волнения дрожала в руке лорда Джейсона, с замиранием сердца смотрела по сторонам, а потом подняла взгляд вверх.

– Как все красиво, милорд…, – прошептала она, и Джейсон улыбнулся девушке.

– Не волнуйся, – сказал он, – а вот и твой спутник!

Девушка посмотрела вверх, не поверила глазам – по лестнице, ей навстречу, спускался… барон Кессинджер. Без доспехов, в бархатном костюме, ярко-зеленого цвета, и в длинном плаще, он выглядел непривычно. Широко улыбаясь, барон Кессинджер подошел к Аманде и поклонился ей.

– Королева, сегодня я буду вашим спутником! – проговорил он, и приложил руку девушки к губам, – я провожу вас в бальный зал!

– А… где…? – Аманда растерянно посмотрела на судью Грира.

– Ваше величество, барон Виллфред просил великодушно простить его, вашей милостью, но он не смог лично принять участие в празднике, он был ранен, как вы помните…

– Господи, он что умер?! – Аманда в ужасе раскрыла глаза, но судья замахал руками.

– О нет, как вы такое могли подумать! Барон был вынужден уехать, только и всего, поэтому вместо него бал с вами откроет его соперник. А теперь прошу, ваше величество, в бальный зал!

Лорд Джейсон вложил руку Аманды в ладонь барона Кессинджера, и Аманда вместе с ним поднялась по лестнице, а вслед за ними пошли и все рыцари. Среди них не было только барона Дерби, но Аманда и не ожидала его увидеть. Среди рыцарей она заметила и виконта Кросби – гордый юноша в блестящих новых доспехах и алом плаще шел среди рыцарей, и выглядел настоящим паладином.

Бал прошел великолепно. Как и полагалось по обычаю первыми в середину зала вышли Аманда и барон Седрик, провожаемые завистливыми взглядами. Правда, девушка не умела танцевать, и сильно волновалась, но опасаться было нечего – барон Кессинджер был не только прекрасным бойцом, но и хорошим танцором, и умело вел девушку по залу под звуки плавной музыки.

Все приглашеные городские красавицы, хоть и не заняли место королевы, все же нашли утешение в танцах. Среди приглашенных была и Мэри Флемминг, счастливая девочка снова кружилась по залу в паре с лордом Шелби. Краем глаза Аманда успела заметить, что виконт Кросби танцует с леди Клариссой, и обратила на это внимание Седрика.

– Посмотрите, барон, как счастлива сейчас ваша сестра! – проговорила она, и Седрик мельком обернулся.

– Вы так думаете, леди?

– Вам стоило обратить внимание на юного виконта, он теперь рыцарь, и вполне подходящая пара для баронессы!

– Я учту ваше мнение, дорогая, – Седрик приложил пальцы Аманды к губам, – а сейчас вам предстоит вручить всем участникам турнира их призы!

И действительно, после того, как смолкли звуки музыки, судья пригласил Аманду к себе, он сидел в высоком кресле на возвышении. Седрик проводил Аманду к креслу сэра Грира, и она взяла в руки поднос с золотыми кубками. Обойдя всех рыцарей, девушка поднесла каждому из них поднос, и все рыцари приняли кубки из ее рук. А потом танцы продолжились. По обычаю первый танец принадлежал королеве бала и победителю турнира, но потом каждый из участников турнира мог пригласить королеву. Поэтому очень скоро Аманду стали приглашать и другие партнеры, а в какой-то момент она увидела перед собой и лорда Джейсона. Остановившись перед девушкой, сидевшей на троне, он чинно поклонился ей и протянул руку, встав на колено.

– Леди не откажет в танце несчастному рыцарю? – шутливо спросил он, и Аманда улыбнулась, вложив свою ладошку в его руку.

– Разумеется нет, милорд! – улыбнулась она, – я с нетерпением ждала этого целый вечер!

Когда заиграла музыка, и продолжилось веселье, Аманда, с удовольствием, отметила про себя разительные перемены в леди Клариссе, за которой наблюдала весь вечер – в кои-то веки баронесса Кессинджер отлипла от своего брата, и теперь ее вниманием полностью завладел виконт Кросби. Аманда уже и не сомневалась, что этот бал закончиться предложением руки и сердца.

– Ты все время следишь за этой девушкой! – заметил Джейсон, и Аманда, улыбнувшись, кивнула.

– Да, я ведь ее знаю, барон Кессинджер ее брат, и, обычно, она все время с ним, прямо ни на шаг не отходит…

– Наверное, она просто сильно к нему привязана? – предположил Джейсон, – такое бывает. К примеру сестра Энрике, Элиза, тоже от него не отходила…

– Может быть, у меня, к сожалению, нет брата и я не знаю, какие чувства можно питать по отношению к нему. Но леди Кларисса иногда вела себя как… не знаю даже, как сказать. Вы ведь заметили шрам на лице Седрика?

– Конечно, и он довольно внушительный. Я думал, что барон получил его на каком-нибудь турнире?

– Не совсем. Седрик рассказывал, что когда он ехал за своей сестрой в монастырь, на обратной дороге на них напали разбойники. Слугам барона и ему самому удалось отбиться от них, Седрик тогда и получил эту рану, а его сестра после случившегося стала всего бояться.

– Тогда и удивляться не стоит, – покачал головой Джейсон, – но, похоже сейчас баронесса уверена в том, что защитить ее может не только ее брат, кажется, молодой виконт покорил сердце красавицы…

Аманда не могла не согласиться с Джейсоном – леди Кларисса и виконт Кросби, которые не расставались весь вечер, выглядели сейчас очень счастливыми и довольными. Не менее счастлива была и сама Аманда, она жалела лишь о том, что на этом балу не было Энрике – без него она ощущала какую-то пустоту, и мечтала скорее оказаться дома, в его объятиях….

Праздник закончился только ночью, и в конце его судья торжественно объявил, что веселье в городе будет длиться еще семь дней. А на восьмой день, в полдень, на главной городской площади состоиться давно намеченная казнь, на костре сожгут еврейскую ведьму. Слова сэра Грира были встречены бурей восторга, и только Аманде стало не по себе. Она вспомнила бедную Этель, и невольно задрожала, услышав слова судьи…

…Селена, которая в очередной раз бестолково трясла прочную решетку, закрывавшую окно ее комнаты, услышав за дверью шаги, отскочила от окна, и прыгнула в кровать, накрывшись периной. Когда дверь отворилась, пропустив в комнату Марго, девушка успела сделать вид, что спит, но старуха за несколько дней, проведенных с Селеной, уже выучила все ее хитрости. По полу прошуршали ее пышные нижние юбки, и на кровать, перед носом Селены, бухнулся тяжелый поднос. Ноздри защекотал запах медовых плюшек и отвара, которым Марго пичкала девушку.

– Ты не спишь! – скрипучий голос старухи резанул ухо и Селена поморщилась.

– Что вам нужно от меня? – дрожащим голосом спросила она и старуха, ухватив ее за руку, вытащила девушку из-под одеяла.

– Нечего пытаться уморить себя голодом! – строго сказала она, – я этого не позволю!

– А я уже и не пытаюсь, – Селена села в кровати, и опустила голову, с ненавистью бросив взгляд на плюшки…

…Девушка ощущала себя настоящей узницей, которую заточили в тюрьму. Дорогу, по которой ее привезли на ферму, она не запомнила – едва карета выехала из Бристоля, как ее спутник пересел на лошадь, привязанную к облучку, но перед этим завязал Селене глаза. Хотя девушка итак ничего бы не запомнила – ее все еще трясло от зрелища, которое она увидела, стащив капюшон с головы Артура. Селена уже сто раз пожалела о том, что сделала это, теперь она понимала, что шансов сбежать у нее нет совсем. Об этом напомнил ей и сам похититель.

Когда девушку привезли на ферму, ее провожатый сам привел ее в комнату на втором этаже довольно большого дома, и бесцеремонно толкнул в спину, от чего девушка упала на кровать.

– Ну вот, здесь ты и будешь жить! – сообщил он, подойдя к окну, – нравиться? Я купил эту ферму надавно, правда, для других целей, но раз уж так вышло, ты пока поживешь здесь.

Селена, прижавшись к спинке кровати, настороженно наблюдала за зловещей фигурой в черном плаще, пытаясь проглотить подступавший к горлу комок. До сих пор она не могла поверить в то, что видит перед собой этого человека. Все происходящее казалось нелепым сном.

– Аманда знает…? – тихо спросила она, и мужчина остановился.

– А ты как думаешь? – насмешливо спросил он, – можешь не ждать, что тебя будут разыскивать, ты Аманде не нужна. Более того, это по ее просьбе я привез тебя сюда.

– Я вам не верю! – голос Селены задрожал, – когда вы успели рассказать ей обо мне? Вы будете убеждать меня в том, что она с легкостью простила вам то, что вы со мной сделали?

– А ты, идиотка, разве не слышала, что любовь творит чудеса? – голос под капюшоном зазвучал насмешливо, – конечно, она все мне простила, это ведь была минутная слабость, я сумел объяснить ей, что просто не сдержался… А вот о ребенке, честно, я не подумал.

– Вот как…? – подбородок Селены задрожал, – а почему вы не пошли прямиком к ней? Уверена, она с радостью заняла бы мое место!

Селене тут же пришлось пожалеть об этих словах, потому что ее внешне спокойный собеседник мгновенно взбесился. В два прыжка он оказался рядом с девушкой, и его пальцы с силой сжали ее горло, прижав девушку к спинке кровати. Ей стало по-настоящему страшно, потому что он едва не задушил ее.

– Никогда не говори этих слов! – прошипел мужчина, – ты, грязная прислуга, ничего не знаешь о том, что связывает нас с Амандой! Он тоже хотел, чтобы мы провели вместе ночь, но этого не будет никогда! Поняла?!

Голова Селены ударилась о стену и девушка едва не застонала. Было видно, что само напоминание о близости с Амандой привело мужчину в бешенство. Селена вспомнила кошмарную ночь, когда этот человек так жестоко обошелся с ней. Тогда, в порыве злости, он тоже выкрикивал нечто, вроде: «Он хотел чтобы это была ты, Аманда, он хотел, чтобы я причинил боль тебе…!» Под словом «Он», видимо, подразумевался старый барон, но почему же это так злило ее похитителя? Селена решила про себя, что он просто сумасшедший.

– Я поняла…, – прохрипела она, – отпустите…

Мужчина разжал пальцы и девушка упала на кровать, громко кашляя.

– Искать тебя не будут, Аманде ты не нужна, – заявил он, – и тебе стоит просто дождаться появления нашего с ней ребенка, которого мы увезем отсюда. Поэтому не пытайся убежать, или что-то с ним сделать, иначе я запру тебя в подвале и ты будешь закована в кандалы.

– Почему Аманда так поступила, если все знала? – Селена всхлипнула, – а как же ее жених? Она любит господина Энрике, и скоро выдет за него замуж! Или вы не знали об этом?

– Разумеется, я все знаю! – презрительно фыркнул ее собеседник, – замуж она не выйдет, я этого не допущу. А что касается ее жениха…. Как любила, так и разлюбит! – мужчина остановился посреди комнаты, руки он заложил за спину, но Селена видела, как нервно сжимаются его кулаки. – Я все сказал, а теперь мне нужно уехать. Будешь плохо себя вести, переберешься в подвал! Марго!

Старуха вошла в комнату, подобострастно поклонившись хозяину, и тот указал на Селену.

– Глаз с нее не спускай! – велел он, – я вернусь, как только смогу.

– Слушаюсь, ваша милость…, – старуха поклонилась, – я провожу вас…

Селена с ненавистью посмотрела вслед человеку, выходившему из комнаты. До сих пор она не верила в его слова. Неужели, Аманда оказалась такой коварной? Она все знала…? Селена не могла в это поверить, но все было слишком очевидно.

И уже спустя несколько дней Селена, с горечью, осознала, что все это правда. Никто ее не искал, а ведь девушка была уверена, что Френсис Маккензи смог бы это сделать, видимо, он не получил нужного приказа. Если бы Аманда захотела, то стражники, по приказу ее опекуна, перевернули бы всю округу. Значит, искать свою подружку она вовсе не собиралась. Ее похититель не солгал, Аманда просто решила забыть о ней.

Селена впала в отчаяние. Мысль сбежать с проклятой фермы она отмела сразу. Стерегли ее так, что позавидовать могли даже тюремщики из Кроу-хилл. Ферма, куда ее привезли, была в лесной чаще, огороженная каменной стеной, и бежать оттуда можно было в любую сторону – кругом был лес и ни одной живой души. Девушку пугало это место, оно больше походило на тюрьму. У всех обитателей фермы был строгий приказ – стеречь пленницу, и не выпускать ее из вида ни на минуту. И слуги хозяина приказ выполняли, прекрасно зная, что наказанием за любую оплошность будет смерть.

С одной стороны Селене грех было жаловаться – с ней обращались очень хорошо, хотя она знала, что это только из-за того, чье сердечко билось сейчас под ее сердцем. Не будь в ее чреве ребенка, человек, который привез ее сюда, убил бы ее уже давно, еще в тот момент, когда она увидела его лицо. А так ее поселили в уютную комнату, с огромной, мягкой кроватью, все ее пожелания было велено строго выполнять, если они не противоречили приказам хозяина. Но с другой, она была пленницей, и ничего не знала о своей судьбе. Селена решила не оставлять мысли о побеге и искала только подходящий случай.

…Когда Марго принесла свои плюшки, она вытащила из-под кровати корзину с вязанием, села в кресло, и проворно заработала спицами. Селене пришлось выпить горький отвар, и теперь она давилась булкой, искоса бросая взгляд в сторону старухи, которая старательно вывязывала крошечную пинетку.

– А ты не хочешь научиться вязать? – спросила она, заметив, что Селена смотрит на нее, – у меня много клубков шерсти, и ты могла бы что-то связать для ребеночка…

– Я не собираюсь ничего вязать для этого ребеночка! – прошипела Селена, – не стоит напоминать мне о нем! Или мне повторить еще раз, что я желаю только одного – чтобы этот ребенок умер!

– Грех желать смерти своему ребенку! – покачала головой старуха.

– Он не мой! – Селена отодвинула от себя поднос и отвернулась, – я хочу только одного, скорее освободиться от этого бремени, и пускай тогда Аманда и ваш драгоценный хозяин делают, что хотят, с этим ребенком!

Марго покачала головой, неодобрительно глядя на Селену. Девушка замолчала, укрывшись с головой одеялом. Ее душили слезы, которые она молча глотала. Селена даже молилась про себя, чтобы на эту ферму забрели разбойники. Пускай бы они лучше убили ее, нежели так страдать. Но девушка понимала, что это невозможно – ферму хорошо охраняли. Машинально она уставилась в окно, на котором были расставлены горшки с камелиями – красные и розовые цветы, похожие на звезды, были единственным утешением для девушки.

– Хочешь, сходим на улицу? – предложила Марго, но Селена только мотнула головой.

– Не хочу! Я буду спать! – сказала она, – а если приедет ваш господин, скажите ему, что я умерла!

– Я ему такого не скажу! – покачала головой старуха, – и ты не зли его лишний раз. А на улицу мы все равно сходим. Ребенку нужен свежий воздух. Тебе лучше принять все, как должное, и смириться. Ты ведь хочешь жить после рождения ребенка?

– О чем это вы…? – запинаясь, спросила Селена, и ее обдало холодом.

– Тебе наш хозяин ничего не сказал? Странно…, – старуха хитро прищурилась, – как думаешь, захочет ли леди Аманда видеть тебя, как напоминание о том, что произошло между ним и тобой?

– Ваш хозяин уверил меня, что Аманда все ему простила! – фыркнула в ответ Селена.

– Ему-то она все простила, а как насчет тебя? – Марго хитро улыбнулась, и девушке стало не по себе. – Пойми, эта парочка, леди Аманда и наш хозяин, они все равно поймут друг друга и помирятся, что бы плохого он не сделал. А ты встала между ними, леди Аманда не простит тебе этого!

– Я все равно ему не верю! – Селена едва не зарыдала, – если бы Аманда знала правду о нем, она бы вела себя не так! Я думаю, что он солгал, и Аманда ничего не знает!

– Тогда почему она не ищет тебя? – старуха наклонила голову к плечу, и Селена закрыла глаза, в отчаянии сжав в руках край одеяла, – ответ прост – она этого не хочет!

Селена всхлипнула. Та крохотная надежда, которую она еще лелеяла в своем сердце, таяла с каждой минутой. Девушка легла на кровать и глубже зарылась под одеяло, сердце ее разрывалось от отчаяния….

…Бристоль, несколько дней спустя…

…Не успев забыв о великолепных торжествах, горожане уже жили ожиданием казни – зрелище, когда на костре сжигали ведьм, было едва ли не самым излюбленным, и собирало народу больше, чем на любую другую казнь. Напоминанием о предстоящем кровавом зрелище теперь стал дубовый столб – его уже установили в центре эшафота.

Аманда, которая последние несколько дней жила, словно в прострации, наоборот, старалась выкинуть из головы мысли о казни. Ей было до слез жаль Этель, хотя она понимала, что не сможет ей помочь, сейчас ее мысли занимала Селена.

Узнав об исчезновении девушки и о том, что ее, по-видимому, похитил Артур Гонсалес, Джейсон все же предпринял безуспешную попытку разыскать Селену, но она успехом не увенчалась. Слишком много карет и путников выезжали из четырех городских ворот, и стражники не смогли припомнить белокурую девушку и мужчину со шрамами на лице. А Аманда даже и понятия не имела, куда мог поехать Артур.

Аманда с горечью поняла, что сейчас оставалось лишь уповать на то, что Гонсалес побоиться причинить вред своему ребенку, и Селена пока вне опасности, нерожденный младенец был гарантией ее жизни. Девушка надеялась и на благоразумие подружки.

Кроме волнений за Селену, Аманду сильно беспокоила предстоящая поездка в Саутхемптон, но своими опасениями девушка не делилась ни с кем, опасаясь, что ее сочтут сумасшедшей. Время отъезда уже было назначено – Аманда и лорд Джейсон собирались уехать через три дня после казни, но, чем ближе был этот день, тем сильнее сердце Аманды терзала тревога. Несколько ночей подряд она видела один и тот же сон – вначале с неба, освещая все огнем, летела яркая звезда, потом небосклон закрывали крылья множества воронов, и девушка вскакивала в ужасе, явственно слыша в голове голос Долли: «Голубая звезда несет смерть…! Смерть…!» Аманда уже извелась от волнения, но никому не решилась рассказать о своих опасениях.

Энрике тоже замечал, что девушка переживает, и старался не оставлять ее одну надолго. В их жизни произошли некоторые перемены – теперь молодые люди жили вместе, а Джулиана, к неудовольствию Энрике, перебралась в домик Аманды вместе с Сюзи и Лаурой. Энрике до сих пор не понимал такой привязанности двух женщин друг к другу, но ничего не мог поделать, зная упрямый характер матери. Он был рад только тому, что Джейсон позволил Аманде поселиться у него, и теперь он мог заботиться о девушке.

…До намеченой казни остался один день. Вечером Энрике и лорд Джейсон, как обычно, должны были уехать в ратушу, где проводили ночь накануне казни, поэтому Аманда, с разрешения Энрике, отправилась к Эмме – она не хотела оставаться одна, к тому же давно не встречалась с Эммой.

Трактирщица приняла девушку, как всегда, радушно. Новостей у нее было предостаточно, поэтому весь вечер девушки провели за непринужденной болтовней, чтобы отвлечься от горьких мыслей. Но все равно по их поведению было заметно, что девушки переживают за Этель. Незаметно для себя они вновь вернулись к разговору о несчастной еврейке.

– Бедная Этель…, – Аманда тяжело вздохнула, – как же все-так несправедливо обошлась с ней судьба… Сначала она потеряла родных, а теперь…

– Да уж, оказаться в тюрьме страшно, но ждать казни… Даже не представляю, что она сейчас чувствует, – Эмма вытерла слезы, – Аманда, я не хотела тебе говорить, не знала, как подойти, но я даже рада, что ты пришла ко мне…

– О чем ты хотела поговорить?

– Ко мне сегодня утром пришли люди из еврейского квартала, они знают Этель, и знают, что мой жених помощник господина Кортеса. Они просили Робина отвести их к господину Кортесу, но он сказал им, что не станет этого делать, потому что заранее понял, о чем они будут его просить…

– Я тоже поняла…, – Аманда невольно вздрогнула, – ты хочешь, чтобы… чтобы я сама поговорила с Энрике? Боюсь, я не успею, он уже уехал в ратушу, а туда не пустят даже меня.

– Тогда просто забудь наш разговор, – Эмма вздохнула, ее пальцы нервно переплетались, – прости, мне вообще не стоило начинать его… Хочешь подняться наверх и поспать? Завтра у нас такой тяжелый день…

– Нет, я посижу с тобой, – Аманда откинулась на стуле и провела рукой по лицу, – может, приготовим что-нибудь…?

…Вечерняя прохлада вовсе не помешала горожанам провести ночь на площади. Люди спешили к эшафоту, и по площади снова бегали торговцы, а у фонтана развлекала горожан обезьянка старого шарманщика.

По узкой улочке, в сторону площади, сейчас торопилась и одинокая девушка, которая шла, перепрыгивая через лужи. Она была одета в широкий голубой плащ с капюшоном, завязанный на груди лентами, который не скрывал от постороннего глаза выпуклый живот девушки. В руке она несла корзинку, в которой лежало несколько пирожков и яблок. Девушка напевала песенку себе под нос, и настороженно посматривала по сторонам, все-таки время было позднее.

Внезапно девушка услышала позади себя осторожные шаги. Она обернулась, и увидела, что из-за деревьев вышел какой-то мужчина, одетый в темный плащ. Он остановился, и окликнул девушку.

– Грейси!

Удивленная тем, что незнакомец позвал ее по имени, девушка остановилась, и ее глаза расширились от удивления.

– Вы меня звали, сударь? – спросила она, и мужчина подошел. Девушка невольно шагнула назад, и ее пальцы нервно стиснули ручку корзинки.

– Да, тебя, – мужчина осторожно взял из рук Грейси корзину, – давай я помогу, негоже носить тяжести в твоем положении…

Грейси послушно выпустила из рук корзину, и мужчина взял ее в руку, а другой рукой сжал локоть Грейси, и повел ее за собой, но не в сторону площади, а к густым зарослям кустов у бетонного парапета. Девушка все еще не пришла в себя от неожиданности, и во все глаза смотрела на своего спутника.

– Простите, сударь, а мы с вами знакомы? – спросила она, сдавленным голосом, и мужчина повернулся к ней. Под его капюшоном, который закрывал лицо, тускло сверкнуло что-то блестящее.

– Разве ты меня не узнала? – голос его звучал удивленно, – странно, я думал, у тебя дар узнавать людей, которых ты и в глаза не видела.

– О чем вы? – Грейси нахмурилась и вырвала руку, но мужчина снова ухватил ее за локоть.

– О чем это я? – проговорил он, – наверное о том, что год назад ты тоже тыкала своим пальчиком в незнакомого человека, и убеждала себя, судью и начальника стражи в том, что ты его знаешь!

– Что…? – Грейси обернулась назад, и ее лицо побледнело, – что вы говорите…?

– Не надо притворяться, Грейси, – мужчина покачал головой, – притворство тебе не к лицу, ты все равно выглядишь жалкой, трусливой курицей, которая согласна на любую ложь, даже зная о том, к чему она приведет. Ты ведь ходила на площадь в день казни Джо?

– Какого Джо…? – Грейси в отчаянии пыталась вырвать свою руку из цепкой хватки незнакомца, и на ее глазах выступили слезы, – отпустите меня, прошу вас!

– Неужели ты не помнишь даже имени человека, которого послала на смерть? – в голосе незнакомца послышалась угроза, – это и неудивительно, ты ведь не знала его…

– Кто вы такой? – едва не плача прошептала девушка, прижав одну руку к животу, – прошу, отпустите меня, вы не видите, я жду ребенка!

– Прекрасно вижу, – мужчина зловеще улыбнулся, и девушка увидела, что в его руке сверкнула сталь, – жаль, Грейси, но рожать ребенка тебе не придется…

…Занятые своими разговорами, Эмма и Аманда не сразу поняли, что за шум доносился снаружи, и обратили на него внимание, только когда в дверь трактира громко постучали, и она открылась от толчка. Девушки вскочили, с недоумением глядя на ввалившихся в трактир людей – двое мужчин втащили за собой девушку, держа ее под руки.

– Хозяйка, нужна помощь! – воскликнул один из них, – скорее!

– Несите ее сюда! – Эмма указала на огромный сундук, – что произошло?

– Нужен лекарь, – сказал один из мужчин, вытерев пот, – я сейчас пришлю его сюда. Девушка ранена, мы с приятелем нашли ее по пути на площадь!

– Хорошо, идите за лекарем, мы посмотрим, что с ней! – Аманда, которая первой взяла себя в руки, бросилась к девушке, и Эмма последовала за ней.

Оба мужчины выбежали из трактира, а Аманда и Эмма наклонились над девушкой, которая сейчас тяжело дышала, хватая ртом воздух. С ужасом они увидели, что девушка беременна, но ее убийцу это не остановило – Аманда заметила, что три раны он нанес в живот несчастной, еще два удара кинжала пришлись ей в грудь. С первого взгляда Аманда поняла, что не сможет помочь.

– Мой малыш…, – стонала девушка, пытаясь встать, но Эмма удерживала ее, – что с моим малышом…? Помогите…

– Господи, скорее бы привели лекаря! – из глаз Эммы струились слезы, и она держала девушку за руку, – я ее знаю, это Грейси Каллахан…!

– Это ведь ее мамаша отдала Этель в руки Френсису…? – прошептала Аманда и Эмма кивнула. Говорить она не могла – горло душили спазмы.

– Грейси, кто это сделал? – Аманда приподняла голову девушки, и та закашлялась, выплевывая кровь. Пальцы ее, перепачканные липкой жидкостью, сжали рукав платья Аманды и Грейси привстала. Ее голубые глаза, которые уже заволокла пелена, уставились на девушку.

– Я не хотела этого говорить…, – прошептала она, с хрипом втягивая в себя воздух, – но он мне заплатил…

– Грейси, тебе нельзя разговаривать…, – прошептала Эмма, гладя девушку по волосам, но та замотала головой.

– Джо…

– Это ее муж? – спросила Аманда Эмму но та покачала головой.

– Нет у нее мужа, умер он…, – пробормотала она, – Грейси, потерпи, сейчас придет лекарь!

– Я не знала Джо…, – прерывающимся шепотом проговорила Грейси, и из ее рта снова выплеснулась кровь, – я наврала судье, я не знала… не… знала… Джо….

Рука девушки медленно разжалась, а взгляд словно застыл. Голова несчастной Грейси запрокинулась назад, и она медленно свалилась на мягкую перину, расстеленную на сундуке. Эмма и Аманда посмотрели друг на друга, и Эмма опустила ладонь на лицо Грейси, закрыв ее глаза.

– Все кончено…, – прошептала она, – Господи, кто мог сотворить такое? Каким нужно быть зверем, чтобы ударить ножом в живот беременную женщину…?

– О чем она пыталась сказать…? – Аманда, которую трясло от ужаса, отодвинулась назад, – что значат ее слова «Я не знала Джо?»

– Теперь и мы это не узнаем…, – Эмма тяжело поднялась, – надо сообщить ее матери о том, что произошло…

Дверь со стуком распахнулась – в трактир вбежал тощий лекарь, которого Аманда уже видела раньше, а за ним оба мужчины, которые принесли Грейси в трактир. Остановившись на пороге, он сдвинул назад свою шапочку, и осмотрел сидевших на сундуке девушек.

– Кому нужна моя помощь? – громко спросил он, и Аманда вытерла катившиеся по лицу слезы.

– Уже никому…, – проговорила она, и без сил опустилась на скамью, – она умерла…

– Жаль, не успели…, – хмуро проговорил один из мужчин, – и мерзавца, который напал на нее, мы тоже догнать не смогли, шустрый оказался…

– Вы видели, кто на нее напал? – спросила Эмма и один из мужчин кивнул.

– Видели, только издалека, да не разглядели толком, темно было. Сбежал сразу, как нас увидел, а мы возле девушки задержались, вот и не поймали его.

Эмма украдкой вытерла слезы.

– Спасибо, что пытались помочь, – проговорила она, – к сожалению, ей уже нечем помочь…

– Жаль девушку, – один из мужчин покачал головой, – простите, сударыни, нам пора…

Оба мужчины тихо вышли. Аманда, едва ли слушая, что они говорили, вытерла слезы и посмотрела на Эмму.

– Я пойду в ратушу, – тихо сказала она, – мне нужно увидеть Энрике и лорда Джейсона, расскажу милорду, что случилось…

– А я сообщу новость Сэнди Каллахан, – Эмма взяла плащ, и посмотрела на лекаря, – вы побудете здесь, сударь? Ваша помощь может еще понадобиться…

– О чем речь, конечно, побуду, – грустно кивнул лекарь, – только поторопитесь, сударыня…

…Капли воды, которые капали с потолка, нарушали зловещую тишину, царившую в камере, где доживала свои последние часы еврейка Этель. Девушку привезли в ратушу еще засветло, по самым глухим закоулкам, и теперь она сидела, забившись в угол камеры, и с ужасом смотрела на светлеющее небо. Синеву ночи постепенно сменял серый рассвет, и Этель ожидала того момента, когда удары колокола возвестят горожанам о том, что скоро состоиться казнь.

За время, проведенное в тюрьме, Этель страшно похудела и напоминала скелет, обтянутый кожей. Ее лицо стало похоже на застывшую маску, только черные большие глаза лихорадочно горели на желтом, бескровном лице.

По обычаю, вместе с Этель в камере находился и отец Джозеф, тюремный священник, который перед казнью исповедывал и утешал несчастных, ожидавших своей участи людей. Но Этель не нуждалась в его утешениях, они уже ничем не могли помочь ей. Несмотря на это, отец Джозеф никуда не уходил.

– Скоро это закончиться, святой отец? – тихо шевеля бескровными губами, спросила Этель, – я не могу больше ждать, ожидание хуже смерти!

– Не стоит так ждать смерти, Этель, – покачал головой священник, – все, что мы заслужили, придет к нам само, на все воля Господа…

– А чем я не угодила Господу? – Этель всхлипнула, прижавшись головой к холодной каменной стене, – я не сделала ничего плохого, а меня сожгут…!

Священник хотел что-то сказать, но Этель зажала руками уши, и он покорно замолчал.

В другом помещении ратуши, где по своему обыкновению ночевали Энрике и Джейсон, оба они сейчас сидели за маленьким столом. Энрике уже был одет в ту одежду, в какой выходил на эшафот, только красный капюшон был откинут на спину. На Джейсоне поверх одежды тоже были надеты латы стражника, а его синий плащ с вышитым львом висел на спинке стула. Спать никому из них не хотелось, да и рассвет уже был близок – небо начинало сереть. Разговор между ними был словно ни о чем, оба не знали, чем занять себя, пока длилось ожидание.

– Вы с Амандой уедете через три дня? – спросил Энрике, и Джейсон кивнул, отхлебнув из кружки вина.

– Да. Я уверен, что найду одну из «повитух», что-то мне подсказывает, что я не ошибаюсь. Я уже спросил судью, но он так и не разрешил тебе уехать.

– Спасибо, Джейсон, но я тебе полностью доверяю, – Энрике хлопнул своего друга по плечу, – к тому же я никогда не занимался поисками ведьм. А Аманда хочет навестить могилу матери, я только буду ей мешать.

– Может, ты и прав…, – Джейсон хмуро бросил взгляд в окно, – скоро рассвет. Ненавижу такие дни, больше всего мне сегодня хотелось оказаться в другом месте, только не здесь.

– Мне бы тоже этого очень хотелось, – Энрике откинулся на спинку стула и обеими руками провел по лицу, перед его мысленным взором словно появилась сейчас Аманда, с которой он простился несколько часов назад.