Текст книги "Искатели мудрости. Мысли и судьбы великих философов"

Диоген Синопский:
«Иду искать людей»

Уроженец Синопы Диоген – древнегреческий философ, родоначальник движения киников. Имя его в истории греческой философии прочно связано с эпатирующим образом жизни и блестящими афоризмами на грани и за гранью дозволенного.

Диоген пришел к философии после неудачных занятий семейным делом. Отец его заведовал казенной меняльной лавкой, а Диоген – чеканным цехом. Родитель попытался привлечь сына к чеканке фальшивых монет, но сомневающийся Диоген отправился в Дельфы, где якобы Аполлон устами оракула посоветовал ему «сделать переоценку ценностей». И смышленый отрок внял совету.

Диоген. Художник Ж.-Л. Жером

Отца посадили, а сын в поисках славы пришел в Афины, ничем не отличаясь по своему обличью от нищих, и застал там еще немало сподвижников Сократа – Платона, Антисфена, Эвклида Мегарянина и других. Вскоре, однако, Диоген проникся презрением ко всем, кроме философа-киника Антисфена. Термин «киник» от древнегреческого «кюникос» – собачий, и в этом смысле философия киников – «собачья философия», теоретик которой Антисфен утверждал, что потребности человека носят животный характер. Хотя с ним Диоген и общался охотно, полагая, что лишь его учение раскрывает истину и может принести пользу людям, нередко и порицал того за недостаточную твердость, называл его боевой трубой – шума от нее много, но сама она себя не слышит. Учитель терпеливо выслушивал упреки, а в отместку сравнивал ученика с оводом, что машет своими крылышками почти бесшумно, но жалит жестоко – острый язык Диогена восхищал его.

После смерти Антисфена Диоген усилил аскетический элемент, присущий уже учителю, и создал своего рода идеал кинической жизни. Полагая, что больше общаться ни с кем не стоит, он переселился в Коринф, видя, что там собирается больше всего народу, что там и гавань есть, и гетер много, потому что лежит он на перекрестке всех дорог Греции. И ему, философу, необходимо находиться именно там, посчитал он, где больше всего встречается людей неразумных, чтобы обнаруживать их неразумие и порицать его, лечить душу безрассудную, невежественную, трусливую, необузданную, жаждущую наслаждений, несвободную, гневливую, недобрую, коварную, то есть во всех отношениях дурную. И молва донесла, что однажды некий «прыгун» заметил Диогену: «Как жаль, Диоген, что ты, с такой закалкой, никогда не участвовал в Олимпийских состязаниях. Наверняка ты был бы первым!» – «Зато, – ответствовал тот, – я участвую в состязаниях более важных, чем Олимпийские. Я состязаюсь в борьбе с пороками».

В Коринфе он не снял себе жилья и не поселился ни у кого из гостеприимцев, а обосновался под открытым небом, и изрядно потрескавшаяся от времени большая глиняная бочка-пифос служила ему убежищем и пристанищем. Был он совершенно лыс, хотя и носил длинную бороду, дабы, по его словам, не изменять вида, данного ему природой. Изрядно сутулый, он ходил, опираясь на палку, в верхней части которой был сук, куда Диоген вешал свою котомку странника. Взгляд умных глаз его всегда был исподлобья, отчего казалось, что ко всем он относится с презрением.

Девизом киников можно считать слова Диогена: «Ищу человека». По преданиям, бесконечно повторяя эту фразу, средь бела дня ходил он с зажженным фонарем, поступком этим демонстрируя людям их неверное понимание сущности человеческого разума. Большинство живет иллюзиями, полагал он, понимая под счастьем богатство, славу, удовольствия, и пытался развенчать эти иллюзии. Характерно, но даже математику, физику, музыку, науки вообще считал он бесполезными: «Грамматики изучают бедствия Одиссея и не ведают своих собственных; музыканты ладят струны на лире и не могут сладить с собственным нравом; математики следят за солнцем и луной, а не видят того, что у них под ногами; риторы учат правильно говорить и не учат правильно поступать», а посему человек должен познать только самого себя, свою собственную неповторимую личность. И в этом смысле киники стали продолжателями учения Сократа, до предела развив его идею об иллюзорности обыденного человеческого представления о счастье, о добре и зле. Неспроста Платон называл Диогена «безумствующим Сократом».

«Переоценка ценностей», с которой Диоген вступил на сцену греческой философии, выразилась прежде всего в отказе от традиционных ценностей цивилизации и призыве обратиться к «природе». А человек, утверждал философ, всегда имеет в своем распоряжении средства, чтобы быть счастливым. Счастье же, по Диогену, только в свободе человека, в свободе от большинства потребностей. Средство для достижения этого философ обозначил понятием «аскеза» – усилие, тяжкий труд. И это не просто философское понятие – это образ жизни, основанный на постоянных тренировках тела и духа для того, чтобы быть готовым ко всяким жизненным невзгодам, умение властвовать над собственными желаниями, воспитание в себе презрения к наслаждению и удовольствиям.

Сам философ стал в истории примером мудреца-аскета. Подчеркивая свое отличие от окружающих и выражая им свое презрение, он называл себя «собака Диоген». У него не было никакой собственности. Ячменная лепешка казалась ему вкуснее любого самого изысканного блюда, а проточную воду он пил с большим удовольствием, чем остальные фасосское вино. Диоген смеялся над теми, кто, испытывая жажду, проходил мимо источников и рыскал в поисках вина с Хиоса или Лесбоса. «Эти людишки глупее скота, – замечал он, – любое животное, когда ему захочется пить, не пройдет мимо родника или ручья с чистой водой, а когда испытает голод, не откажется от нежных побегов или травы, способных его насытить».

Для него в любом городе были открыты самые красивые и здоровые жилища – храмы и гимнасии. Но и летом, и зимой он довольствовался единственным плащом, легко перенося ставший для него привычным холод. Ноги его никогда не знали обуви, потому что они не более изнежены, чем его глаза или лицо. А богачи, говорил он, «похожи на новорожденных, которые всегда нуждаются в пеленках. Вот о каких вещах больше всего заботятся люди, вот на что тратят больше всего денег, вот из-за чего разоряются многие города и погибают народы». Диогену же все это казалось не стоящим трудов и расходов. Увидев однажды, как мальчик пил воду из ладони, он выбросил из своей сумы чашку, заметив: «Мальчик превзошел меня простотой жизни». Он выбросил и миску, когда увидел другого мальчика, который, разбив свою плюшку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба. Диоген просил подаяния у статуи, а на вопрос, зачем он это делает, ответил: «чтобы приучить себя к отказам».

При всем том нельзя сказать, что Диоген не заботился о телесном здоровье и о самой жизни, как часто думали иные из глупцов, наблюдая, как он мерзнет, живя под открытым небом, изнывая от жажды. Он, снося все тяготы, был здоровее других и испытывал даже больше удовольствия, греясь на солнышке и вкушая скудную пищу, чем те, «кто всегда сыт и живет под крышей, сидят без дела, не зная, что такое физический труд, с одурманенной от пьянства головой».

Поведение его подчас бывало вызывающим – он стал символом кинического бесстыдства (отсюда слово «цинизм») и распущенности. Строгий обличитель всякой сексуальной невоздержанности (особенно подростковой и женской проституции), сам был известен обывателям как «бесстыдник», склонный к различным непристойным жестам. Прямолинейно воспринимая антитезу «природа-закон», он в своем поучающе-намеренном бесстыдстве иногда доходил до крайности, даже если считать рассказы о нем сильно преувеличенными. Но, опять же, и в этом выказывалось его презрение к нормам и «законам» человеческого существования.

Презрение к славе и власти как наиболее яркому его воплощению отразилось во встрече философа с Александром Македонским. Беседуя с 70-летним Диогеном в Коринфе, в пригородной кипарисовой роще, Александр Македонский сказал, что он, Александр, великий царь, на что старик довольно беззастенчиво, если не прямо нахально, представился: «А я – собака Диоген». На слова же царя: «Проси у меня, чего хочешь!» последовал ответ: «Не засти мне солнца». Что же касается известного высказывания Александра Македонского: «Если бы я не был Александром, то хотел бы стать Диогеном», то в нем не столько признание достоинств знаменитого философа, сколько молодое кокетство будущего властителя мира.

Диоген говорил, что философия подготовила его к любым поворотам судьбы, и более всего ценил в жизни «свободу высказываться». Диоген Лаэртский приводит каталог сочинений Диогена, в котором семь «трагедий для чтения» и четырнадцать диалогов, среди них сочинения: «О любви», «Государство» («Политая»). «Эдит», «Фиест» («Трагедия»).

Основное время Диоген проводил в странствиях по Греции, называя себя гражданином не государства-полиса, а всего космоса – «космополитом» (впоследствии этот термин широко использовали стоики). Он уделял время любому, кто хотел с ним встретиться. Среди учеников Диогена мы видим главным образом людей из низших слоев общества – рабов и бедняков, пришедших к нему издалека, или выходцев из имущих классов, но перешедших на сторону народа. Своим мудрым шутовством и поношением зла философ привлекал не только любопытных, а и верных сторонников, составивших его окружение. Уже в древности учение киников стали называть наиболее короткой дорогой к добродетели.

Для последующих веков Диоген – олицетворение идеального мудреца, безгранично свободного, ни перед кем не пресмыкающегося и умеющего свести свои потребности до такого минимума, чтобы оставаться независимым. Таким рисует Диогена Дидро в «Племяннике Рамо». Своим кумиром Диогена-киника делает и Франсуа Рабле в предисловии к третьей книге «Гаргантюа и Пантагрюэль», прославляя его веселое правдолюбие, озорную независимость, жизнерадостное искание истины, палка которого – вечная угроза всему отжившему.

А что же такое Диоген Синопский для мира нынешнего? Тут, пожалуй, уместна будет одна из притч философа:

– Как-то владелец несметных богатств, – неторопливо начал Диоген, – созвал на пир гостей со всех земель, всех народов и языков, всякого звания, пола и возраста. Будучи щедрым, он выставил перед гостями обильные угощения и каждого оделил тем, что ему всего полезнее. Приглашенные наслаждались и благодарили хозяина. Но вот нашелся среди них один, кому показалось мало того, что назначалось ему, и он стал захватывать то, что назначалось для его соседей, даже не подумав, что отнимает в том числе у слабых, хворых и даже малых детей. И стал он отнятое хватать и пихать себе в рот до тех пор, пока желудок не извергнул все это обратно!.. Так вот, щедрый владелец богатств – это природа, гости на ее пиру – все люди и народы мира, а алчный – это богатеи, которые отнимают у всех, кто слабее их!..

А на могиле Диогена был воздвигнут мраморный памятник в виде собаки с надписью: «Даже бронза ветшает со временем, но слава твоя, Диоген, вовеки не прейдет, ибо лишь ты сумел убедить смертных, что жизнь сама по себе достаточна, и указать наипростейший путь жизни».

* * *

– Поучать старца – что лечить мертвеца.

– Любовь – дело тех, кому нечего делать.

– Смерть – не зло, ибо в ней нет бесчестья.

– Протягивая руку друзьям, не сжимай пальцы в кулак.

– Философия дает готовность ко всякому повороту судьбы.

– Сладострастие – занятие людей, ничем другим не занятых.

– На вопрос, откуда он, Диоген сказал: «Я – гражданин мира».

– Быть в хорошем настроении – причинять муки своим завистникам.

– Если ты подаешь другим, подай и мне, если нет, то начни с меня.

– Увидев судачивших женщин, Диоген сказал: «Одна гадюка у другой берет яд взаймы».

– Злословец есть самый лютый из диких зверей; льстец – самый опасный из ручных животных.

– Обращайся с вельможами, как с огнем; не стой ни очень близко, ни слишком далеко от них.

– На вопрос, в каком возрасте следует жениться, Диоген ответил: «Молодым еще рано, старым уже поздно».

– Бедность сама пролагает путь к философии; то, в чем философия пытается убедить на словах, бедность заставляет осуществлять на деле.

– Когда философ Диоген нуждался в деньгах, он не говорил, что одолжит их у друзей; он говорил, что попросит друзей возвратить ему долг.

– Человеку, спросившему, в какое время следует завтракать, Диоген ответил: «Если ты богат, то когда захочешь, если беден, то когда сможешь».

Эпикур:
«Пусты слова того философа, которыми не врачуются страдания человека…»

Создателем одного из значительнейших нравственных учений древности и основателем афинской философской школы, носящей его имя, является Эпикур. Ему принадлежит авторство величайшего и наиболее последовательного материалистического учения Древней Греции. Цель философии Эпикура – не чистое умозрение, не чистая теория, а просвещение людей.

Эпикур, сын афинянина Неокла, переселившегося на остров Самос в качестве афинского клеруха (учителя), родился в 341 г. до н. э. Изучать философию начал еще подростком, познакомившись с сочинениями Демокрита. Однако позднее Эпикур как философ, как учитель философии, преподававший ее в ряде городов Греции, полностью самостоятелен.

Эпикур. Римская копия с греческого бюста

Незнатный и небогатый, он со временем скопил немного денег и купил в 306 г. до н. э. в Афинах уединенный сад с домиком, где основал философскую школу. Всяк входящего сюда приветствовала надпись на воротах, которую, как гласит легенда, сочинил сам Эпикур: «Гость, войди! Тебе будет здесь хорошо, здесь удовольствие – высшее благо!» Отсюда и возникло само название школы – «Сад Эпикура» и прозвище эпикурейцев – философы «из садов».

«Я поросенок Эпикурова стада», – шутя сказал о себе однажды Гораций, как человек, любивший пожить в свое удовольствие. Действительно, уже с древности слово «эпикуреец» связывалось с представлением о жуире, который ни в чем не желает себя ограничивать. Между тем Эпикур мало повинен в таком истолковании его философии.

Взгляды Эпикура на удовольствие не столь просты: «Наслаждение наслаждению рознь, – говорил он. – Попойки и кутежи, наслаждение прекрасными женщинами, любовь к искусно приготовленной рыбе и прочим яствам роскошного стола не являются истинными наслаждениями». Поэтому, согласно учению Эпикура, телесные удовольствия должны быть подконтрольны разуму – не стремиться к богатству и власти как к самоцели, удовлетворяясь минимально необходимым, чтобы быть довольным жизнью: «Кому мало малого, тому мало всего. А кто умеет жить на хлебе и воде, тот в наслаждении поспорит с самим Зевсом… Богатство, требуемое природой, ограниченно и легко добывается, а богатство, требуемое пустыми мнениями, простирается до бесконечности…»

Эпикур разделял свое учение на три части: этику, физику и канонику. Если этика есть учение о цели жизни, то физика – учение о естественных элементах или началах мира, об условиях природы, посредством которых эта цель может быть достигнута и тем самым освобождает душу от гнетущего страха, от веры в божественные силы, в бессмертие души и тяготеющий над человеком рок, или судьбу.

«Удовольствие достижимо лишь при рассеивании страхов ума», – считал Эпикур. Он так выражал суть своей философии: «Боги не внушают страха, смерть не внушает опасения, удовольствие легко достижимо, страдание легко претерпеваемо».

По мнению Эпикура, существует множество населенных планет, подобных Земле. Боги обитают в космическом пространстве между ними, где живут своей собственной жизнью, и жизнь людей их вовсе не волнует. «Допустим, что страдания мира интересуют богов. Боги могут или не могут, хотят или не хотят уничтожить страдание в мире. Если они не могут, то это не боги. Если могут, но не хотят – то они несовершенны, что также не подобает богам. А если они могут и хотят – то почему до сих пор этого не сделали?»

Не случайно в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс выделяли Эпикура как героя, впервые низвергнувшего богов и поправшего религию, поэтому же у всех отцов церкви он слывет безбожным философом. Но эта борьба великого просветителя против богов не была, однако, полной, он не был атеистом. Эпикур лишь решительно отрицал их вмешательство в жизнь Вселенной и сотворение мира.

Эпикур развил учение Демокрита о строении мира из атомов, при этом выдвинул предположения, которые только через много веков были подтверждены наукой. Он заявил, что разные атомы различаются по массе и, следовательно, – по свойствам. В отличие от Демокрита, полагавшего, что атомы движутся по строго заданным траекториям и потому все в мире предопределено заранее, Эпикур считал, что движение атомов в значительной степени случайно, и, следовательно, всегда возможны различные варианты развития событий. Это утверждение было связано с его учением о свободе.

Человеку необходима свобода, учил философ, и если ему не удается получить ее в окружающей жизни, то следует попытаться добиться свободы в своем внутреннем мире. Но если богов не интересуют дела людей, а заранее определенной судьбы не существует, то, по Эпикуру, бояться и того, и другого незачем. Он первым в истории заявил, что страх людей перед богами вызван страхом перед явлениями природы, которые приписываются богам. Поэтому философ считал важным изучение природы и выяснение реальных причин природных явлений, чтобы освободить человека от ложного страха перед ними. Все это согласуется с положением об удовольствии как главном в жизни: страх есть страдание, удовольствие есть отсутствие страданий, познание позволяет избавиться от страха; следовательно, без познания не может быть удовольствия – один из ключевых выводов философии Эпикура.

В античном мире его называли Спасителем людей. Эпикур учил их избавлению от страха неизбежной смерти: «Смерть не имеет к нам никакого отношения, так как пока мы существуем – смерть отсутствует, когда же приходит смерть – мы уже не существуем».

При этом он утверждал, что душа человека материальна и умирает вместе с телом, а потому его можно назвать самым последовательным материалистом из всех философов. В канонике же Эпикур различал три критерия истины: восприятия, понятия и чувства.

Вообще Эпикур был против чистой теории, не связанной с фактами. По его мнению, философия должна иметь непосредственное практическое применение – помогать человеку избегать страданий и жизненных ошибок: «Как от медицины нет пользы, если она не изгоняет страданий тела, так и от философии нет пользы, если она не изгоняет страданий души».

Важнейшей частью своей философии Эпикур считал этику. Впрочем, учение Эпикура о наилучшем образе жизни человека трудно назвать этикой в современном смысле этого слова. Вопрос подгонки индивида под общественные установки, равно как и все другие интересы общества и государства, занимали философа менее всего. Ведь вся жизнь – случайностей игра, особенно политических. То победит олигархия, то тирания, а то народ установит демократию, и начнется хаос. Какой уж тут покой?!

Для истинного философа, по его мнению, путь в такой ситуации один – «Живи незаметно!» Кстати, философы «из садов» так и жили – незаметно, благоразумно, ценя дружбу, сторонясь войн и государственных дел.

Эпикур отрицал наличие общечеловеческой морали и единых для всех понятий о добре и справедливости, данных человечеству свыше. Все эти понятия созданы самими людьми: «Справедливость не есть нечто само по себе, она есть некоторый договор между людьми о том, чтобы не вредить и не терпеть вреда».

Свое учение философ изложил в 300 папирусных свитках, главными из которых были 37 книг «О природе», письмах и беседах. До нас дошли три письма к его ученикам: Геродоту (изложение атомистической физики Эпикура, включая учение о душе и ряд положений его учения о сознании), Пифоклу (астрономические воззрения философа) и Менекею (основные положения этического учения автора). В конце XIX в. в Ватикане были обнаружены «Главные мысли» – 40 афоризмов Эпикура.

В своих работах Эпикур не ставит перед человеком никаких великих целей и идеалов. Цель жизни – сама жизнь во всех ее проявлениях, а познание и философия – путь к получению наибольшего удовольствия от жизни.

И философия, и биография Эпикура являют собой пример такого гармоничного подхода к жизни. Впрочем, лучше всего об этом сказал он сам: «Всегда имей в своей библиотеке новую книгу, в погребе – полную бутылку вина, в саду – свежий цветок».

* * *

– Благородный человек всегда более занят мудростью и дружбой: одна из них есть благо смертное, другая – бессмертное.

– Боги живут в «междумириях».

– Боль есть величайшее из всех зол.

– В письме одному из своих слушателей Эпикур пишет: «Это я говорю не многим, а тебе, ведь мы друг для друга достаточная аудитория».

– Величайший плод ограничения желаний – свобода.

– Во всех занятиях плод с трудом созревает по их окончании, а в философии познание и удовольствие бегут наперегонки. Наслаждение не следует за познанием, но познание и наслаждение существуют одновременно.

– Всем желаниям следует предъявлять такой вопрос: что со мною будет, если исполнится то, чего я ищу вследствие желания, и если не исполнится?

– Да, боги существуют, ибо знание о них – очевидность; но они не таковы, какими их полагает толпа.

– Имей всегда больше ума, чем самолюбия.

– Нельзя жить приятно, не живя разумно, нравственно и справедливо, и, наоборот, нельзя жить разумно, нравственно и справедливо, не живя приятно.

– Имей всегда в своей библиотеке новую книгу, в погребе полную бутылку, в саду свежий цветок.

– Кто кажется страшным, тот не может быть свободным от страха.

– Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня.

– Кто советует юноше хорошо жить, а старцу хорошо окончить жизнь, тот неразумен не только потому, что жизнь ему мила, но еще и потому, что умение хорошо жить и хорошо умереть – это одна и та же наука. Но еще хуже тот, кто рассуждает в духе Феогнида: «Хорошо не родиться. Если ж родился – сойти поскорее в обитель Аида». Если он говорит так по убеждению, то почему не уходит из жизни? Ведь если это им твердо решено, то это в его власти. Если же он говорит в насмешку, то это глупо, потому что предмет совсем для этого не подходит.

– Лучше с разумом быть несчастным, чем без разума счастливым.

– Люди обижают друг друга либо из ненависти, либо из зависти, либо из презрения; но мудрец с помощью разума становится выше этого. Раз достигнув мудрости, он уже не может впасть в противоположное состояние даже притворно. Он больше, чем другие, доступен страстям, но мудрости его они не препятствуют.

– Людям необходимы даже самые дурные законы, ибо, не будь их, люди пожрали бы друг друга.

– Мудрец один способен верно судить о поэзии и музыке, хотя сам и не будет писать стихов.

– Мудрый не может превратиться в безмозглого.

– Мы ценим свой характер как свою собственность, хорош ли он и уважается ли людьми или нет; так должно ценить и характер других.

– Нагибайся только затем, чтобы поднять павших.

– Начало всего и величайшее благо есть благоразумие. Поэтому оно дороже философии.

– Начало и корень всякого удовольствия – удовольствие чрева, даже мудрость и прочее имеют к нему отношение.

– Не избегай оказывать мелкие услуги: будут думать, что ты способен и на большие.

– Один мудрец другого не мудрее.

– Поблагодарим мудрую природу за то, что нужное она сделала легким, а тяжелое ненужным.

– При философской дискуссии больше выигрывает побежденный – в том отношении, что он умножает знания.

– Проживи незаметно.

– Редко судьба препятствует мудрому.

– Самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, пока мы существуем, смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем.

– Совсем ничтожен тот, у кого есть много причин для ухода из жизни.

– Смертный, скользи по жизни, но не напирай на нее.

– Человек бывает несчастлив или вследствие страха, или вследствие безграничной, вздорной страсти.

Из ватиканского собрания изречений Эпикура

– Необходимость есть бедствие, но нет никакой необходимости жить с необходимостью.

– Всякая дружба желанна ради себя самой, а начало она берет от пользы.

– Сны не имеют божественной природы и вещей силы; они происходят от впадения (в человека) образов.

– Следует смеяться и философствовать и в то же время заниматься хозяйством и пользоваться всеми остальными способностями и никогда не переставать изрекать глаголы истинной философии.

– Никому не следует завидовать: хорошие люди не заслуживают зависти, а дурные, чем счастливее бывают, тем более вредят себе.

– Не желудок ненасытен, как говорят люди толпы, но лживое представление о желудке как о чем-то, не имеющем предела наполнения.

– Глупо просить у богов то, что человек способен сам себе доставить.

– Изучение природы создает людей не хвастливых и велеречивых и не выставляющих напоказ образование, предмет соперничества толпы, но людей смелых, довольных своим, гордящихся своими личными благами, а не благами, которые им даны обстоятельствами.

Эпикур советует:

Всегда работай. Всегда люби. Люби жену и детей больше самого себя. Не жди от людей благодарности и не огорчайся, если тебя не благодарят. Наставление вместо ненависти, улыбка вместо презрения. Из красоты извлекай нитки, из полыни – лекарство. Нагибайся только затем, чтобы поднять павших. Имей всегда больше ума, чем самолюбия. Спрашивай себя каждый вечер: что ты сделал хорошего. Имей всегда в своей библиотеке новую книгу, в погребе – полную бутылку, в саду – свежий цветок.