Текст книги "Искатели мудрости. Мысли и судьбы великих философов"

Конфуций:
«Человек расширяет Путь, а не Путь расширяет человека»

Конфуций был первым и, может быть, самым убежденным и последовательным защитником культуры в человеческой истории. Его считают величайшим учителем всех времен: имя его стало символом мудрости великого народа, его учение вот уже более двух тысяч лет является идеологической и нравственной основой китайского общества и большей части Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии.

Его настоящее имя Кун Цю (Кун – фамилия, а Цю – имя). Привычное нам слово Конфуций происходит от латинской транскрипции китайского словосочетания Кун-фу-цзы, то есть «учитель Кун». Таким оно органично вошло и в западную культуру. Кун Цю родился в 551 году до н. э. в Древнем Китае в обедневшей аристократической семье. Конфуций вспоминал: «В детстве я был беден, поэтому приходилось заниматься многими презрительными делами» (выращивать овощи, переносить тяжести и т. д.). Нелегкий физический труд закалил Цю, приучил к невзгодам.

Конфуций. Гравюра XVIII в.

Хотя судьба и нанесла ему ряд тяжких ударов в ранние годы, природа одарила его умом, отменным здоровьем, силой и неординарной внешностью. Кун Цю был высок ростом – 1,91 м, его так и звали верзилой. В семилетнем возрасте мать отдает мальчика в школу, а с пятнадцати – он берет частные уроки, и, освоив иероглифы, с головой уходит в чтение древних книг. В Китае V1 – V вв. образованным считался тот, кто в совершенстве владел «шестью искусствами» (лю и): выполнять ритуалы, понимать музыку, стрелять из лука, управлять колесницей, читать и считать.

В девятнадцать лет Конфуций женится, через год у него родился сын, и он поступает на государственную службу хранителем амбаров. «Мои счета должны быть верны – вот единственно о чем я должен заботиться». Честно и усердно трудиться – кредо всей его жизни: «Не беспокойся о том, что не занимаешь высокого поста. Беспокойся о том, хорошо ли служишь на том месте, где находишься».

Возможно, этот любитель традиций так и остался бы усердным чиновником, но в 23 года его жизнь резко изменилась. Умерла мать, и, соблюдая траур, ему следовало на три года оставить службу. Теперь все освободившееся время Конфуций посвящает изучению старинных книг и рукописей.

В двадцать пять лет за свои бесспорные достоинства Конфуций был отмечен всем культурным обществом. Его приглашают посетить столицу Поднебесной. И молодой мыслитель решает поделиться своими знаниями с другими – он создает школу. Вокруг него собираются сверстники, видевшие в нем наставника. А он хочет видеть своих учеников «целостными людьми», полезными людям и обществу. С ними он прост и строг: «Кто не жаждет знать, того не просвещаю. Кто не горит, тому не открываю. А тот, кто по одному углу не может выявить соотношения трех углов, я для того не повторяю».

Конфуций впервые в истории стал ратовать за равенство всех людей в обучении. Его интересовало не происхождение ученика, не его жизненные планы, даже не его способности, а прежде всего сами ученики как личности, его интересовало человеческое в человеке. Можно сказать, что Конфуций начал проводить в жизнь идею всеобщего образования. Поднявшись выше предрассудков, он пришел к одной простой истине – настолько здравомыслящей и всеобщей, что в наши дни она стала одним из девизов ЮНЕСКО: «По своей природе люди друг другу близки, а по своим привычкам друг от друга далеки». И он наставлял: «Попытайтесь быть хотя бы немного добрее, и вы увидите, что будете не в состоянии совершить дурной поступок». «Не делай другому того, чего себе не пожелаешь».

Мечтой Конфуция было служить советником при правителе, чтобы показать людям правильность своих взглядов на деле. Он считал, что каждый человек должен стать требовательным к себе, соблюдать древние традиции. И тогда в обществе воцарятся порядок и гармония.

Конфуций не излагал своего учения в книгах. Как-то один из учеников его, потрясенный мудрой фразой учителя, решил записать ее, чтобы оставить для потомков. Затем стали это делать и другие, и уж после смерти учителя из этих записей составили книгу «Беседы и суждения», которая, пережив века, донесла учение Конфуция и до нас. К тридцати годам у Конфуция уже была заложена основа всех грядущих начинаний и созрели основные философские концепции будущего этико-политического учения, в центре которого стоит человек – член семьи, общества.

Большое внимание уделял он просвещению, подчеркивая важность учебы и осмысления накопленных сведений. Знаменательно, что первая фраза книги так и звучит: «Учитель сказал: учиться и постоянно упражняться в выученном – не отрадно ли это?»

«Учитесь так, словно вы постоянно ощущаете нехватку своих знаний, и так, словно вы постоянно боитесь растерять свои знания», – учил мудрец. В процессе учебы, считал Конфуций, человек становится лучше и нравственнее, стремится к исправлению недостатков. Он выступал за просвещение народа с целью заставить его следовать правильным путем, но который сам народ выбрать не может, ибо это – высшая мудрость, доступная лишь немногим, призванным править людьми и своим примером вести их за собой. Так обосновал он необходимость существования слоя образованных правителей: «Государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, а сын – сыном».

Однажды любимый ученик Цзы-гун спросил учителя, что основное в управлении государством? Учитель ответил: «В государстве должно быть достаточно пищи, должно быть достаточно оружия и народ должен доверять правителю». Цзы-гун спросил тогда: «Чем прежде всего из этих трех вещей можно пожертвовать, если возникнет крайняя необходимость?» – «Можно отказаться от оружия», – ответил учитель. Цзы-гун не отставал: «Чем прежде всего можно пожертвовать из оставшихся двух вещей, если возникнет крайняя необходимость?» – «Можно отказаться от пищи, – ответил учитель. – С древних времен еще никто не мог избежать смерти. Но без доверия народа государство не может устоять». Разве не актуальны были бы ответы Конфуция сейчас, задай мы ему эти вопросы?

Слава о его мудрости распространилась далеко за пределы соседних царств. В 52 года ему доверяют пост министра правосудия – это делало его ближайшим советником императора. Это также был высший и последний взлет его стремительной карьеры. «Мужем без пороков» называли его и враги, и друзья. За эти три года он сделал так много для своей страны, что соседи стали опасаться царства, блестяще развивающегося усилиями одной личности. Клевета и наветы привели к тому, что правитель Лу стал поступать вразрез с основными советами Конфуция. Мудрец покинул родное государство и отправился в путешествие по стране, снова исполняя свою священную миссию Наставника.

Но нигде уже не задерживался он надолго, как бы его ни уговаривали. «Есть грубую пищу и пить ключевую воду, спать, положив голову на собственный локоть, – во всем этом есть своя радость. А неправедно приобретенные богатство и знатность для меня – что плывущие облака». Он понял, что среди правителей никогда не найдет себе ученика.

Для Конфуция знание и добродетель были едины и неразделимы. И поэтому можно смело ставить знак равенства между его философией и его человеческой судьбой.

* * *

– Благородные люди живут в согласии с другими людьми, но не следуют за другими людьми, низкие следуют за другими людьми, но не живут с ними в согласии.

– Благородный муж думает о Пути, а не о еде.

– Когда пашут, за этим стоит страх голода.

– Когда учатся, за этим стоит стремление к жалованью.

– Благородный муж заботится о Пути и не заботится о бедности.

– Благородный муж подобен колоколу: не ударишь в него – не звучит. (Это интерпретируется как отказ говорить о чем-либо до тех пор, пока правитель прямо об этом не спросит.)

– Будьте строги к себе и мягки к другим. Так вы оградите себя от людской неприязни.

– В древности люди учились для того, чтобы совершенствовать себя. Ныне учатся для того, чтобы удивлять других.

– Владеть собой настолько, чтоб уважать других, как самого себя, и поступать с ними, как мы желаем, чтобы с нами поступали, – вот что можно назвать учением о человеколюбии.

– В стране, где есть порядок, будь смел и в действиях, и в речах. В стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в речах.

– Величайшая слава не в том, чтобы никогда не ошибаться, но в том, чтобы уметь подняться всякий раз, когда падаешь.

– Глупец жалуется, что люди плохо знают его, а мудрец, наоборот, что он не знает людей.

– Для людей человеколюбие важнее, чем вода и огонь.

– Я видел, как люди, попадая в воду и огонь, погибали. Но не видел, чтобы люди, следуя человеколюбию, погибали.

– Добродетель не останется в одиночестве. У нее обязательно найдутся соседи.

– Достаточно, чтобы слова выражали смысл.

– Достойный человек не идет по следам других людей.

– Единственная настоящая ошибка – не исправлять своих прошлых ошибок.

– Если на рассвете познаешь дао, то на закате солнца можно умереть.

– Если человек не обладает человеколюбием, к чему тогда говорить об этике и музыке?

– Знать, что нужно сделать, и не делать этого – худшая трусость.

– Каждый может стать благородным мужем. Нужно только решиться им стать.

– Как на небе не может быть двух солнц, так и у народа не может быть двух правителей.

– Когда имущество сосредоточено в одних руках, народ рассеивается. Когда имущество распределяется, народ объединяется.

– Когда ты видишь доброго человека, старайся превзойти его; когда видишь дурного – изучи свое сердце.

– Лучше зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту.

– Не зная, что говорят люди, нельзя узнать людей.

– Остерегайтесь делать то, о чем можете рано или поздно пожалеть.

– Платить добром за зло – нелепость. Чем же тогда платить за добро?

– Подлинная доброта вырастает из сердца человека.

– Все люди родятся добрыми.

– При разных принципах не найти общего языка.

– Пять вещей составляют совершенную добродетель: серьезность, щедрость души, искренность, усердие и доброта.

– Середина есть точка, ближайшая к мудрости; не дойти до нее – то же самое, что ее перейти.

– Совершенно мудрого человека я не видел.

– Увидеть благородного мужа – этого достаточно.

– Доброго человека я не видел.

– Увидеть обладающего постоянством – этого достаточно.

– Соотношение между правителем и народом таково: император – всадник, чиновники и законы – узда и вожжи, народ – лошадь. Чтобы хорошо управлять лошадьми, нужно их правильно взнуздать, ровно держать вожжи и стимул, следует соразмерять силы лошадей и наблюдать за согласным бегом последних. При этих условиях правителю можно не издавать ни одного звука, вовсе не хлопать вожжами и не подстрекать стимулом – лошади сами собой побегут.

– Стрельба из лука учит нас, как надо искать истину. Когда стрелок промахивается, он не винит других, а ищет причину в самом себе.

– Тот, кто желает сохранить добро других людей, уже сохранил свое собственное.

– Тот, кто обладает моралью, непременно умеет хорошо говорить.

– Тот, кто стремится познать правильный путь, но стыдится плохой одежды и пищи, недостоин того, чтобы с ним вести беседу.

– Тот, кто, дожив до сорока лет, вызывает лишь неприязнь – конченный человек.

– Тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин быть учителем.

– Умереть с голоду – событие маленькое, а утратить мораль – большое.

– Человек расширяет Путь, а не Путь расширяет человека.

– В 15 лет я направил свои помыслы на учение, в 30 лет – определился, в 40 – не сомневался, в 50 – познал Судьбу Неба, в 60 – обрел смирение, в 70, следуя тому, что желало мое сердце, – не преступал меры.

– Однажды Конфуций увидел плачущую женщину и спросил, в чем ее горе. Она сказала ему, что тигр растерзал одного за другим всех ее родных. Почему же ты не покидаешь этой местности? – удивился мудрец. – В других областях князья угнетают народ. – Видите, – сказал тогда Конфуций ученикам, – жестокий тиран страшнее для человека, чем лютый зверь.

– «Существует ли бессмертие?» – спросили у Конфуция. «Мы не знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть?» – ответил он.

– «Есть ли одно такое слово, которым можно было бы руководствоваться всю жизнь?» – спросили у Конфуция. «Да, есть, – ответил он. – Это снисходительность».

– Цзы-Гун спросил: «Если бы Вы не высказывались, то что бы ученики записали в связи с этим?» Конфуций ответил: «Разве Небо высказывается? Четыре времени года сменяются в связи с этим. Сто вещей живут в связи с этим. Разве Небо высказывается?»

Мо-цзы:
«Непочитание мудрости, назначение на должность неспособных, и в результате – хаос в стране»

Великий китайский ученый, специалист в области социальной этики; ярый противник Конфуция. Основной тезис учения Мо-Цзы о «всеобщей любви и взаимной выгоде» – попытка своеобразного этического обоснования идеи равенства людей.

Мо Ди, вошедший в историю под именем Мо-цзы, родился в царстве Лу в год смерти Конфуция и прожил долгую жизнь – около восьмидесяти лет. Происходил он из семьи ремесленников, был хорошо образован, знал народные песни и придворные оды, составившие впоследствии «Книгу песен» («Шицзин»), а также содержание исторических анналов «Шаншу», знаком со всеми достижениями культуры своего времени. И неудивительно, что ученики называли его «учителем учителей Мо» (Цзы Мо-цзы).

«Ученость» была приобретена им у последователей Конфуция. На первый взгляд позиции их мало отличаются, ведь оба они верили в то, что политическая деятельность имеет определенный смысл, и то, что правитель должен заботиться об улучшении участи народа. Но во всем, что выходит за пределы этих положений, Мо-цзы с Конфуцием расходился. Последователи Конфуция, сетуя на популярность учения Мо-цзы, прежде иного возмущались тем, что «проповедуя всеобщую любовь», он отказывается от «частной (семейной) любви». Но европейскими учеными XX века именно за это он признан был мыслителем более оригинальным и смелым, нежели Конфуций. Некоторые зачисляли его даже в предшественники социализма.

Мо-цзы. Неизвестный художник

Вышедший из низов, Мо-цзы хорошо знал жизнь простого народа. Уже окруженный почетом и уважением сотен учеников, он оставался скромным и требовательным к себе, до конца своих дней учился. Мо-цзы всегда был готов пойти туда, где людям требовалась помощь, и его отличала постоянная готовность к самопожертвованию.

Как глава школы моистов в середине V века до н. э. он приобрел огромную известность и авторитет, что и позволяло в беседах с правителями и знатью держаться независимо, с большим достоинством. Это был не только великий мыслитель, но и оратор, и выдающийся дипломат. Как и Сократ, умел он в споре простым и ясным языком обращать формулировку противника против него самого, убеждая на конкретных примерах недостижимость цели, с которой не был согласен, опасность и вред ее. И обязательно показывал практическую пользу от осуществления той или иной идеи. Рассуждения и высказывания Мо-цзы отличаются всесторонностью и глубиной, интересными сравнениями, неожиданными аналогиями и параллелями, он не гонится за внешней многозначительностью. За простоту и народность языка именовали его порой «грубым» философом.

Человек действия, Мо-цзы, начав преобразовывать мир с себя самого, создал настоящую армию дисциплинированных учеников и последователей, с незыблемым законом братства и взаимопомощи. Своих последователей призывал постоянно учиться, воспитывал их в духе преданности принципам самоотверженного служения справедливости. Целью же «моистов» была борьба за соблюдение чистоты «учения Мо» и распространение его в Поднебесной. Главным средством достижения этой цели они считали убеждение «сильных мира сего». Взгляды Мо-цзы изложены в «Трактате учителя Мо», созданном его учениками. До нас дошли 53 главы из 71.

Исходным пунктом трактата служит констатация неустройства, в которой пребывала тогда Поднебесная. «Большие государства нападают на маленькие, большие семьи одолевают маленькие, сильные угнетают слабых, умные строят козни против глупых и знатные кичатся своим превосходством над низкорожденными», что неизбежно порождает «взаимную ненависть». И, отыскивая причину этих несчастий, Мо-цзы приходит к выводу, что «взаимное разъединение» происходит из-за отсутствия любви. «Любить друг друга, не враждовать между собой» – это его требование подразумевает сделать так, чтобы взаимные интересы были объединены и составляли одно целое. И спасением от всех зол, лекарством от всех беспорядков является только вселенская любовь. Если бы каждый человек любил других людей так же, как он любит своих родителей и детей, в мире не существовало бы преступлений и злобы. В этом Мо-цзы выступал против конфуцианцев и их пристрастных и ограниченных взглядов на сыновнюю почтительность, применимую только к родителям и семье, а также против их узкого понимания преданности по отношению только к правителю. «Путь всеобщей любви состоит в том, чтобы относиться к государству других как к своему собственному, к семьям других – как к своей собственной, к другим людям – как к самому себе. Когда удельные князья полюбят друг друга, больше не будет войн. Когда главы домов полюбят друг друга, более не будет взаимных притязаний. Когда отдельные люди полюбят друг друга, более не будет взаимного вреда». В этом случае «взгляд на других, как на самого себя» в результате приведет к «взаимной выгоде», и, по мнению Мо-цзы, может разрешить любые конфликты как в экономической, так и в политической сферах. Таково содержание выдвинутого Мо-цзы понятия «объединение для замены разъединения».

Естественно, что, провозглашая всеобщую любовь, Мо-цзы осуждал войну как величайшее из преступлений и сожалел о слепоте своих современников, не понимавших этого зла. Его пацифизм порой приобретал весьма современную окраску: «Убийство одного человека называется несправедливостью и влечет за собой смертный приговор. Если следовать этому, то убийство десяти человек в десять раз несправедливее и должно повлечь десятикратное наказание. Убийство ста человек в сто раз несправедливее и должно повлечь стократное наказание. Но когда дело доходит до великой несправедливости нападения на государства, благородные мужи не знают, что должны осудить это, но наоборот, одобряют, считая это справедливым. Можно ли сказать, что эти благородные мужи различают правильное и неправильное?» Хотя ценность учения Мо-цзы оспаривалась, но современники признали возвышенный идеализм его самого: «Мо-цзы любил всех людей и с радостью отдал бы себя самого с головы до пят на благо всех людей». Очевидно, что вероятность того, что идеалы моизма хоть когда-нибудь станут реальностью, не более чем утопия.

И все-таки: «стремиться к единству – стремиться к совершенству». Мо-цзы считал, что правитель государства должен быть человеком, понимающим чувства народа. «Призванный на службу приносит собственную выгоду в жертву благородному мужу и использует свое положение для его пользы». Он учил тому, что и чиновники должны направлять свои усилия на «умножение благосостояния всего народа и уничтожение всего того, что вредит народу», и тогда люди волей-неволей объединятся вокруг власти, и в ответ будут любить власть и стремиться к тому, что выгодно власти.

Принцип совершенства предполагал, что совершенный правитель будет выдвигать на государственную службу наиболее мудрых, а не по принципу происхождения и родства. «Небо не различает малых и больших, знатных и подлых, все люди – слуги неба», и «свой мандат на управление Поднебесной» оно «выдает» достойнейшему, а не знатнейшему. Источником же мудрости, указывал Мо-цзы, являются не врожденные добродетели и не чтение книг, а знания, полученные в процессе практической деятельности. «Если человек имеет способности, то его нужно выдвигать, хотя бы он был простым земледельцем или ремесленником», которые в свою очередь не допустят продвижения по служебной лестнице лиц, не способных и с сомнительной репутацией. Это Мо-цзы считал ключевым для государства. Его учение предполагало, что власти должны постигать мысли народа, народ же должен учиться у власти. Так он хотел преодолеть драматичный разрыв между властью и народом.

Но вставал вопрос, как правителю найти подходящих людей? Мо-цзы предлагает простой способ: создание наилучших условий материального и морального поощрения. И тогда низшие могут предложить высшим свое умение. Впрочем, наряду с материальным стимулированием есть, по Мо-цзы, и еще одна возможность – запугивание. Продвигая способных и умелых, негодных следует понижать, лишать должностей и тем самым, приводя в трепет перспективой наказания, поощрять к желанию становиться умелыми и радивыми. Стремление к преуспеванию – сила, способная, по его мнению, привести даже к моральному преображению.

Человеком Мо-цзы был практичным, и в его школе изучались прикладные ремесла, военное искусство, естественные науки и логика, что сказалось на содержании его теории общества и власти. Этот философ почувствовал, что корень многих социальных зол кроется в неравномерности распределения материальных ресурсов. Искоренить это зло можно экономией и развитием производства.

Принцип экономии, рачительности был еще одним, не менее важным принципом его учения. Он учил простоте, даже аскетизму. Полагал также музыку пустой тратой времени. И в действительности он, похоже, не был артистической натурой. Мо-цзы критиковал знать за непозволительные и бессмысленные, с его точки зрения, расходы, придававшую большое значение церемониям, жертвоприношениям и похоронам. Мо-цзы полагал, что это ведет к расточительности, подрывающей богатства народа, и далее – к нищете и преступлению. Но «…если совершеннейший человек приходит к власти в государстве, материальные ресурсы этого государства возрастают в два раза. Так происходит не потому, что он начинает в два раза больше отнимать имущества у других людей, а потому, что им сокращаются бессмысленные расходы государства. Совершенный государь все свои приказы, дела и расходы сначала соизмеряет с пользой народа и лишь потом действует. Поэтому его расходы не пустая трата денег, его народ не трудится до изнеможения, его собственная выгода увеличивается».

Но вот чиновники, правящие государством, на своих местах, а в государстве все же творятся бесчинства и беспорядки, народ не подчиняется управлению. В чем причина? На это Мо-цзы отвечает: «Всякое государство не может существовать, не имея законов». Но и этого оказывается недостаточно. Только умелое их применение способно умиротворить народ, причина же неудач кроется в ненадлежащем их применении. Мыслитель свидетельствует об этом красноречиво: «Ртом можно произносить красивые слова, но можно и начать войну. Это говорит о том, что умелое применение слова может позволить добиться многих благ, но может и привести к войне. Неужели это проблема рта? Причина в ненадлежащем его применении».

Отдавая дань его воззрениям, в Европе о Мо-цзы писали как об исключительном писателе, о котором можно сказать, что он «…единственный китайский апостол милосердия и рыцарь права» и, высоко оценивая идею всеобщей любви, «как этик заслуживает бессмертия». А Чжуан-цзы так и сказал о нем: «Мо-цзы безусловно принес славу миру. Того, чего он не мог достичь, он никогда не перестал бы искать, даже будучи в нужде и лишениях. О, как мудр был он».

И снова, и снова Мо-цзы призывает: «Если в государстве будет царить взаимная любовь, то сильные не будут притеснять слабых, большинство не станет принуждать меньшинство; богатые не будут презирать бедных, представители аристократических кланов прекратят надменно относиться к простым людям; хитрецы не станут обманывать простаков. Исчезнут причины бедствий и бесчинств, ропота и ненависти потому, что взаимная любовь не будет их порождать. Поэтому-то человеколюбивый ценит любовь».

Сегодня человек, привыкший в бедах своих винить окружающих, воспринимает стремление Мо-цзы «излечить» мир любовью, как пустые слова, утопию древнего философа. Обидно, но это закономерно, так как люди не способны подвергнуть свою жизнь опасности ради утверждения любви, не способны понять мудрого Мо-цзы. Веру может понять и оценить только верующий, любовь – только любящий. И только тот, кто тверд верой в любовь, способен порождать благие последствия любви.

Между тем моизм не предполагает пассивное упование на желание любить окружающих. Осознавая, что не все члены общества способны строго спрашивать с себя за то, что происходит вокруг, моисты высоко ценили принципы, лежащие в основе общежития, полагая, что распространение в обществе и правильное применение разумных принципов способны сделать его для жизни удобным.

* * *

– Если благородные и мудрые управляют глупыми и низкими, то царит порядок. Если глупые и низкие управляют благородными и мудрыми, то будет смута.

– Благородный правитель непременно должен иметь усердных прямодушных слуг. Верхи должны иметь подчиненных, которые говорят правду в глаза. Когда в продолжительном обсуждении мнения правителя и советников расходятся, то правитель должен почтительно слушать, когда говорят правду в глаза.

Именно в этом случае правитель будет долго жить и сохранит страну.

– Всякое высказывание должно соответствовать трем правилам. Что такое три правила? Они суть: должно быть основание, должен быть источник, должна быть применимость.

– Хорошему из древности нужно следовать, но нужно создавать и современное хорошее.

– Как строится стена? Тот, кто умеет класть кирпичи, тот кладет; кто может подносить глинистую смесь, тот подносит; тот, кто может делать замеры, делает замеры. И так стена будет сложена. Осуществление справедливости подобно этому. Способный вести рассуждения и беседы пусть ведет рассуждения и беседы; способный излагать исторические книги пусть излагает исторические книги, способный нести службу пусть несет службу; таким образом, следуя справедливости, все дела будут выполнены.

– Хотя отец испытывает родительскую любовь, но он все-таки не любит сына-бездельника.

– Большие и средние реки не брезгуют принимать ручейки и горные потоки, чтобы наполнить себя и тем самым быть великими.

– Если из ста ворот закрыть лишь одни, то разве можно на этом основании считать, что разбойнику неоткуда войти?

– Требовать, чтобы люди учились, и утверждать, что есть судьба, – это все равно что приказать человеку уложить волосы и тут же сбить с него шапку.

– Среди людей мало есть таких, кто бы не умер из-за своих слишком выдающихся достоинств.

Потому что имеющееся в избытке трудно сохранить.

– На основе прошлого познаем будущее, на основе ясного познаем скрытое.