Текст книги "Зелёный мир"

Приводя в пример свою историю, она советовала мне скорее заняться своим внешним видом, чтобы не упустить молодые годы, созданные для любви и развлечений, а для неё это заключалось в разнообразном сексе, подарках, ресторанах и дискотеках.

Квартира Марины была похожа на музей. Позолоченные канделябры, статуи и картины в золочёных рамах – всему было место лишь в королевском дворце. Она помешалась на покупках и подарках, на праздники ей следовало дарить лишь редкие коллекционные вещи, способные вырасти в цене. Она видела в этом смысл своей жизни.

Если раньше я считала, что её цель – помогать людям, пусть даже не простым, а очень обеспеченным, то теперь было ясно, что помощь людям была лишь средством для получения истинного наслаждения – накопления богатств. Она желала выпячивать своё состояние, чтобы все видели, что она может позволить себе самое дорогое и лучшее. Она даже заказала себе золотую корону с бриллиантами, которую показывала всем гостям, посетившим её великолепную квартиру.

Я старалась смотреть на это как на весёлую игру. Я очень надеялась, что Марина, как опытный специалист, не пропустит сигналы начала ониомании – маниакальной зависимости от вещей.

Она – бывшая официантка, экономящая на всём ради образования и воплощения своих желаний, теперь брала от жизни всё и превратила свою жизнь в праздник, о котором всегда мечтала.

Глава 1

1

Третий год в фирме стал неоднозначным на события, многие из покупателей говорили, что перестали добавлять наши и другие удобрения, но урожай стал ещё больше. Стали поступать и совсем интересные новости. В некоторых деревнях, где вообще не удобряют землю, урожай так же увеличился в разы. Телевидение в очередной раз раздуло тему про глобальное потепление, конкуренты издевались в прямых эфирах, а мы пошли на подкуп свидетелей, и в передачах, где люди рассказывали, что не применяют «№1», выходили наши актёры и говорили, что видели как что-то добавляют из похожей упаковки…

Любой скандал был нам на руку – о нас продолжали говорить. Даже не смотря на то, что люди разделялись на два лагеря: кто верил – кто нет, продажи держались на хорошем уровне.

Наша команда переживала за будущее компании, мне, как и многим другим ребятам, кто был в фирме с кризисных лет, были неприятны скандальные слухи о нас, но наш директор всегда был весел и часто повторял: «Ребята нам повезло, три года назад из копейки мы сделали миллиард. Все вместе! Я горжусь нами!»

Вот и сейчас, когда я стояла перед ним и высказывала недовольство, по поводу очередного подкупа актёра для передачи, он рассмеялся и медленно поднявшись из-за своего стола, обошёл его и встал напротив меня:

– Диана, не принимай, пожалуйста, всё это близко к сердцу. Сейчас совсем не важно, что там и как будет, – он кивнул в сторону монитора, где шла передача про агробизнес и гости перекрикивали друг друга, стремясь оскорбить как можно чернее наш продукт и всех нас. – Мы сделали «бомбу»! – широко улыбаясь, он взял меня за плечи и посмотрел прямо в глаза, и тихо, как будто опасаясь, что его услышат, вкрадчиво продолжил. – Недавно мне предложили продать фирму за отличные деньги, я поторгуюсь немного, но в ближайшее время соглашусь. Решение принято. Все вы получите хорошие отступные… Поверь, мне тоже не хочется, чтобы в нашем грязном белье рылись и дальше. Мы свернём лавочку и нас скоренько забудут.

– Неожиданно.

На глаза навернулись слёзы. Мне больше нечего было сказать, и я опустила голову вниз, чтобы он не видел моего лица. Я прикусила нижнюю губу, чтобы она не тряслась и почувствовала вкус крови на языке – слишком разволновалась. Андрей Николаевич убрал руки с моих плеч и отошёл к окну посмотреть на падающий снег.

– Жена дом в Швеландии покупает: в горах. – он гордо поднял подбородок вверх и улыбался своей самой счастливой улыбкой. – У жены там родственники в банковском бизнесе работают, ей приглашение прислали. Она уже уехала… Говорит, там воздух пьянит своей свежестью и самые чистые озёра! А тут что—то совсем плохо с экологией стало. У дочки аллергия сильная на примеси в воде, вся кожа в дерматите, уже и лечение перестало помогать, страшно за неё… У жены астма… В общем, нам счёт в банке нужен очень большой, чтобы жить там на хорошем уровне…

Он ненадолго замолчал – понял, что его слова звучат как оправдание. После паузы он повернулся ко мне и с улыбкой произнёс:

– Приедешь к нам на недельку, как обустроим всё?

Я кивнула. Он мне всё объяснил, и я понимала, что он поступает правильно – семья должна быть на первом месте.

Он притянул меня к себе, и я уткнулась в его широкую грудь, и расплакалась. Я была счастлива за него и благодарна за всё, что он сделал для нас всех, но такого быстрого конца я не ожидала.

Глава 1

2

За городом

Андрей Николаевич улетел в Швеландию уже через две недели после сделки. Они с женой легко и быстро продали всю недвижимость на Родине, но, помимо всего, у них оставался шикарный особняк за городом в четыреста квадратных метров с бассейном и великолепным садом. За ним следили рабочие, приезжая раз-два в неделю.

Перед отлетом Андрей Николаевич передал мне ключи от дома и попросил пожить там. Сказал, что дом ему нравится и, к сожалению, они не успели с женой обжить его, а продавать он его не хотел, так как посёлок всё облагораживался и в перспективе дом можно было продать очень и очень выгодно, особенно когда закончатся все ландшафтные работы.

В проекте там был парк с тысячами редких деревьев и цветов, набережная с красивым видом. Он к тому же боялся оставлять дом надолго без хозяев и был бы очень рад если мне там понравится жить.

– Дианочка, там чистейшая вода, мы специально выбирали самый экологичный район… из-за дочки. Есть колодец с ключевой водой на краю посёлка, рядом с нашим домом. Эта вода намного лучше воды из магазина. Мы даже с собой её набирали, чтобы в городе пить. Один минус – до города далеко добираться, но место того стоит.

Я приняла предложение и переехала из своей городской квартиры в особняк быстро, меня всегда тянуло к природе поближе. К тому же в последнее время вода из крана в городской квартире бежала с неприятным душком, будто канализационные воды подмешивались к чистой воде. В моей квартире везде стояли фильтры, но они не спасали от этого запаха, что очень меня огорчало.

Дом находился в конце элитного поселка, расположенного на высоком берегу небольшой реки и огороженного кованым красивым забором. Так как вокруг был лес, то забор исключал попадание на территорию диких животных.

Поселок состоял пока из одного ряда жилых домов и дом Андрея Николаевича был не самым большим, но внутри все было спланировано идеально. Дом имел шесть углов, внутри всего пять жилых комнат, но три санузла. На втором этаже две детские, спальня и два санузла, а кухня-гостиная занимала почти весь первый этаж и имела панорамное остекление на две стороны с видом на реку, исключая вид на дорогу – там располагались комната для гостей, санузел и временное подсобное помещение с инструментами для садовников (пока других построек на территории не было, хозяева выделили небольшую комнату для них).

Самым любимым местом для меня оказалась зона обеденного стола, откуда вечером открывался вид на реку и закат. Дом при вечернем освещении наполнялся золотыми и красноватыми бликами; при этом свет падал на камин, стоящий в центре зала, обложенный мелкой зеркальной плиткой, и помещение выглядело праздничным, и даже волшебным. У камина стояли два современных кресла-качалки и книжный столик.

После заката можно было посмотреть телевизор на одном из трёх диванов, которые располагались с обратной стороны камина. По всей видимости, в доме предполагалось принимать большое количество гостей, отмечать семейные праздники.

«Жаль, что у меня нет столько друзей, чтобы устраивать вечеринки.»

Завершая рабочие дела в фирме, я после работы всегда спешила домой к закату, чтобы успеть насладиться потрясающим зрелищем из окна. Я теперь часто звонила родителям по видеосвязи, и мы вместе следили за закатом солнца, бликами на реке, и восхищались красотой природы, словно сидели рядом. Мне не хватало родительского тепла, но они не могли приехать – здоровье отца было очень плохим, а я из-за каких-то глупых принципов категорично не хотела ехать в тот ненавистный мне город, даже ради любимых людей.

–

По условиям договора фирма продолжала работать ещё полгода. У нас было много заказов и нужно было выполнить обязательства перед заказчиками. Я была за главную и, хотя работы было много, но в то же время, фирма уже работала как часики и иногда оставалось всего лишь решить несложные вопросы, а остальное время я была свободна.

Никто из сотрудников теперь не задерживался на работе, все спокойно и расслабленно выполняли привычную работу и ровно в 18.00 все вместе покидали производство, стараясь напоследок вдоволь насладиться общением со своими коллегами.

Я же стабильно уходила с работы пораньше, чтобы успеть выехать до пробок и добраться в особняк до заката. При въезде в посёлок я с радостью замечала, как быстро идёт стройка на соседних участках. Так как цены на участки поднялись за последнее время, то соседями становились очень богатые люди. Новые дома были похожи на величественные замки с высокими заборами, наш дом был на их фоне как домик для прислуги из старых сериалов.

Соседний дом находился здесь достаточно близко, и по сравнению с «моим» он также выглядел дворцом. Обычно на неделе дом пустовал, но зато по выходным там развлекалась «золотая молодежь», приезжали два родных брата с кучей визжащих дамочек и перекачанных друзей.

Стоянка их дома была заполнена машинами на любой вкус и цвет. В основном шикарные молодежные спорткары. Дорога до поселка была новой и идеально ровной, а машин в эту сторону ездило ещё не так много – было где разогнаться при желании.

–

Как-то раз, когда я уже прожила в доме месяца четыре, поздно ночью в дверь постучали, я посмотрела в глазок и увидела одного из братьев. Они оба сильно похожи, но этот заметно старше и выше ростом. Он явно следил за телом и занимался в тренажёрном зале, потому что его плечи были очень широкие, а торс стройный и крепкий.

По выходным мы иногда пересекались с братьями в ближайшем к посёлку магазине, и я с удовольствием разглядывала их из-за прилавков. Оба были необычайно красивы: брюнеты с пухлыми губами и прямыми аристократичными носами. Их глаза были зелёными, миндалевидной формы и притягивали взгляды всех посетителей магазина, а особенно посетительниц.

Их различие было в телосложении и в темпераменте: младший был худощавым и эмоциональным, обычно в магазине я слышала только болтовню и смех младшего. Старший же был спокойным, уравновешенным.

Братья конечно знали о своей привлекательности и их взгляд излучал уверенность с долей насмешки. Он словно говорил: «Я знаю, что я тебе нравлюсь, но тебе остаётся лишь любоваться мной».

Я с волнением открыла дверь.

– Здравствуйте, – сказал гость, – меня зовут Роберт, я живу напротив вас в соседнем доме. Извините за беспокойство, но я вижу свет в этом доме уже довольно давно… – он выдержал паузу, думая, что сказать дальше. Я заметила, что он оглядел вход, вешалки с одеждой, где висели несколько моих кофт, на случай холодной погоды. – Вы одна тут живёте?

– Здравствуйте. Да, я живу здесь одна, но под рукой у меня охранная кнопка, так что можете за меня не беспокоиться.

Он засмеялся.

«Да уж, для чего я сказала про кнопку?»

– Извините, я хотел сказать другое. Я пришел спросить не мешаем ли мы Вам, может у Вас тут дети? Вы молчите, не подходите к нам с жалобами, как другие соседи, я только лишь не хочу, чтобы Вы вызвали как-нибудь полицию к нам.

– Нет что Вы, полицию я вызывать и не собиралась, отдыхайте, как Вам нравится.

– Давайте я оставлю Вам номер моего телефона, если что, обязательно звоните, я постараюсь утихомирить своего брата и гостей. – он протянул мне визитку с несколькими номерами и уже развернулся, чтобы уйти, но остановился и посмотрел мне в глаза. – Знаете, иногда я тоже устаю от этого шума. Представляю каково соседям. – он сделал смешное сожалеющее лицо и пожал плечами.

Я улыбнулась. Он был таким симпатичным и милым, что я готова была смотреть на его вечно. Наверное, он заметил, что я «поплыла» от его обаяния и сказал:

– А пойдемте со мной к нам в гости, берите свою кнопку охранную, ну или электрошокер какой-нибудь, если не доверяете. Я Вас приглашаю.

– Нет, – покачала я головой, – извините, я не люблю шумные компании, спокойной ночи.

Я закрыла дверь, не дожидаясь ответа. Я чувствовала себя неловко. Несмотря на нагрузки в фирме, я не сильно похудела, любовь к фастфуду осталась со времен работы в кафе быстрого питания, а с ней и мои лишние килограммы, и комплексы. Мне нравился Роберт, а после недолгого общения с ним я вообще была им очарована, если не сказать влюблена и несколько дней подряд представляла различное развитие событий, если бы я согласилась пойти к ним в гости. Но всегда ставила себя на место – я его недостойна.

–

В следующие и почти все остальные выходные я старалась остаться в городе, часто встречалась с подругами с работы, иногда мы ходили в кафе или в кино, иногда просто гуляли ночью, любуясь красивой набережной, иногда я тусовалась в ночных клубах с Мариной.

Днём в будние дни я почти не работала, мне оставалось только дождаться даты подписания контракта. Я посещала различные курсы и лекции по разным областям наук. Меня одновременно интересовало всё и в то же время не цепляло ничего. Я изучала инвестиции и успешно вкладывала свои деньги в ценные бумаги и компании. Мне удалось сделать несколько хороших вложений и увеличить свои накопления. Мне везло в операциях с деньгами, а я даже не представляла куда можно потратить такую огромную сумму и продолжала баловаться с вложениями.

Я посещала выставки и концерты, путешествовала… Развлекала себя как могла, но внутри сидела заноза – я не жила своей жизнью и не была собой. Я словно была бездушным роботом, не имея возможности высказать своё мнение насчёт ухудшения экологической ситуации и политического устройства общества.

Когда я начинала разговор об экологии и будущем нашей планеты – о том, что меня действительно интересует, меня грубо обрывали фразами: «О, нет, давай не будем говорить об этом!», «Только не политика!»

Хорошо, тогда мне сказать нечего. Поддерживать болтовню о моде и новых «звёздах» мне было не интересно.

Я была здесь чужой. Картонные подружки, картонная я…

Глава 13

За три дня до закрытия фирмы умер папа. Моя просьба перенести подписание договора не удостоилась внимания, покупатель спешил начать и видел в моей просьбе подвох.

Андрей Николаевич не смог приехать, в связи с обострением болезни дочери и я, со слезами на глазах, подписывала бумаги в день похорон отца. Никто не интересовался почему я плачу, никому не было дела до этого.

Я не училась в английской школе и скрывать чувства у меня не получалось. Так одиноко мне никогда не было.

Приехав в свою городскую квартиру после подписания документов, я позвонила маме и удивилась её спокойному тону. Она смирилась… она попрощалась, а я, как всегда, винила себя за всё и тихо ненавидела.

За день я сильно вымоталась, сил садиться за руль совсем не было. Ехать в таком состоянии было опасно, и я решила остаться в городской квартире.

Ещё не раздевшись я стала набирать ванну, спешить больше некуда, раньше, работая в бешеном темпе, я всё делала быстро и поэтому всегда принимала душ, а сейчас хотелось расслабиться и полежать в тёплой воде.

Пока вода набиралась, я включила телевизор на местный канал с новостями. На даче кабель не был подключен к телевизору, и я была лишена новостей и ток-шоу.

В передаче обсуждали грязную воду в городе, и местный чиновник объяснял, что это связано с плохими трубами и конечно же обещал в ближайшее время решить проблему, а пока раз в неделю в определённое время по городу ездят машины с бесплатной очищенной водой. Тем, кто не успел подойти вовремя, приходилось покупать питьевую воду в магазинах.

Я итак всегда покупала питьевую воду, а в посёлке, благодаря новой скважине, вода текла хорошая и жалобы коллег на водоснабжение я обычно оставляла без внимания, но сейчас в новостях люди массово жаловались, что от плохой проточной воды появились различные кожные заболевания: сыпь была обычной проблемой у большинства людей.

Я пошла посмотреть сколько воды набралось в ванну, открыла дверь и отшатнулась от противного запаха за дверью ванной. Прикрыв нос платком, я заглянула за бортик ванной и мне показалось, что я нахожусь в фильме ужасов: вода была грязно-жёлтого цвета с коричневыми волосками в огромном количестве! После того как я слила воду, пропало даже желание умыть лицо и руки.

Я решила, что завтра уеду на дачу и помоюсь там в чистой воде из новой скважины. Проблемы с водой в посёлке пока не было.

Я протёрла руки и лицо влажными салфетками и легла на диван дальше смотреть новости.

Люди жаловались на отравление водой, но медики не признавали, что проблема именно от этого. Были даже какие-то шокирующие смертельные случаи, в общем хватило меня на десять минут трэш-новостей и канал я переключила. На следующем канале обсуждали грязное море на юге страны и исчезнувшие пляжи из-за нарушений строительства новых объектов.

Я переключила и этот канал на мировые новости.

«Большой барьерный риф переступил точку невозврата. За несколько лет учёным не удалось найти путь к спасению этого чуда света. Деградация кораллов началась примерно 10-15 лет назад. Точное время не скажет никто, но массовая гибель началась около пяти лет назад и тогда же учёные заговорили о возможностях спасения Большого барьерного рифа, переговоры длились два года и выбрав несколько лучших проектов по спасению специалисты перешли к реализации этих проектов. К сожалению, успеха достичь не удалось и сейчас мы видим, как некогда величайшее природное чудо остаётся в прошлом.»

Я выключила телевизор и разрыдалась в подушку. Я хотела отвлечься от грустных мыслей, но ещё сильнее расстроилась, посмотрев телевизор.

Я легла под одеяло, смотрела на красивое темнеющее небо с белыми пушистыми облаками и думала об отце; вспоминала все давние события, приведшие к его инвалидности и моему побегу, мысленно просила прощения за свои поступки и за то, что испортила папе жизнь. Я так много хотела ему сказать, так хотела услышать его голос, так хотела обнять его. Так хотела вернуться назад во времени и всё исправить. Я долго вела мысленные диалоги и представляла свою жизнь другой: рядом с родителями, с законченным образованием и обычной работой… Незаметно для себя я уснула. В ту ночь мне приснился необычный сон:

Я на даче ем орешки перед телевизором. Вдруг попадается неочищенный орех, и я чувствую, как дальний зуб ломается от твёрдой скорлупы. Я вытаскиваю двумя пальцами сломанный зуб и кладу его на ладонь. Сильно течёт кровь. Руки, лицо запачканы кровью, я чувствую её вкус во рту. Вдруг ко мне подходит папа, молодой, улыбающийся, протягивает руку за зубом, забирает его, обнимает меня и шепчет на ухо: «В колодце чистая вода, умойся. Дом в посёлке хороший, не покидай его пока не придёт время».

Я проснулась и села на кровати. Уже ранее утро, солнце только поднимается, освещая небо оранжевым светом, подсвечивая чёткими лучами ещё тёмные облака. Ради таких рассветов я и любила эту квартиру. Я подошла к окну. В моей спальне солнце поднималось из-за куполов храма.

Раньше я смотрела на это только лишь как на красивую картинку, но сейчас чувствовала, как меня тянет туда – в храм; я подумала, что там я смогу поговорить с отцом, попросить прощения за всё и надеялась что он услышит меня.

Я моментально собралась и уже через двадцать минут была на месте. Окрестности церкви были заставлены машинами и, припарковавшись подальше, я вышла в толпу людей, идущих к храму. Лица прихожан были похожи друг на друга: красные глаза, опухшие от слёз, поджатые в ниточку губы. Некоторые просто были похожи на зомби: не моргающие, плывущие в общем людском потоке бесконечной скорби, без единой эмоции и намёка на жизнь…

«Счастливые люди о молитве не думают.» – пришло мне в голову.

Я зашла на территорию церкви и услышала чтение батюшкой священных текстов. Шла служба. Два часа я слушала, молилась и говорила с отцом, закрыв глаза. Мне иногда казалось, что я слышу ответы сквозь шёпот толпы и пение священнослужителей, но я не могла настроиться на нужную волну из того мира. Отвлекало всё: и запах, и гомон, и толчки со всех сторон.

Когда служба закончилась я подошла ближе к распятию Господня. В церкви осталось человек двадцать, но рядом со мной не было никого, все разбрелись по углам и скамейкам, лишь работницы церкви молча сновали между кандилами, убирая догоревшие свечи – они мне ничуть не мешали. Я долго неотрывно смотрела на большую горящую свечу, любуясь всполохами огня. Вдруг вокруг стихли все звуки и в голове громко прозвучал голос отца, чёткий и ясный: «Дочка, я люблю тебя. Не вини себя ни в чём… Береги себя.»

– И я очень люблю тебя, папа. – вслух сказала я и улыбнулась сквозь слёзы.

Глава 14

После смерти папы мама переехала в дом своих родителей в деревню, недалеко от города. Ребенком, я проводила там почти все летние каникулы, а родители туда приезжали на время отпусков и в выходные. Всем очень нравилось там находиться и даже когда я подросла, мы часто ездили туда летом, ухаживая за старым огромным садом с яблонями, вишней, смородиной, клубникой.

Бабушка очень любила детей и после смерти деда заставила отца убрать высокий забор и поставить невысокий заборчик с аркой – без двери, только чтобы отделить территорию дома от дороги. Со временем арку обвил плющ, высокие цветы свешивались за заборчик, радуя прохожих и детей, которые всегда могли зайти и полакомиться яблоками или малиной. Нужный урожай для заготовок бабушка снимала рано утром, а после обеда она принимала маленьких гостей и не отказывала им ни в чём.

Бабушку любили все без исключения, но была у неё необъяснимая странность – дружба с местной жительницей – Анфисой Львовной, которая переехала в деревню уже в почтенном возрасте. Та жила отшельницей и почти не общалась с местными и считалась поначалу сумасшедшей. А однажды её вообще заметили в лесу собирающей корешки неизвестного растения и полынь. После этого «сумасшедшая» стала называться «ведьмой».

Если человек живет обособлено от социума значит на него обязательно навешают ярлыков. Люди не любят находиться рядом с тем чего не знают. Страх от присутствия неизвестного наделяет неизвестное чертами, преобладающими в наблюдателе. Если в наблюдателе больше зла, то и неизвестном будет видеться опасность. Сплетни разносят недобрые языки, и Анфиса Львовна превратилась в чистый холст для грязных слов и мыслей местных, не обременённых разумом, баб.

Только с моей бабушкой их связывала крепкая дружба, но если к бабуле дети с радостью бежали в гости, то к домику её подруги – Анфисы Львовны ходили «пощекотать нервы».

Бабушку часто учили уму-разуму её соседки, говоря, что дружба с «колдуньей» до добра не доведёт, но бабуля лишь улыбалась в ответ и небрежно отмахивалась от назойливых «доброжелательниц».

–

Вслух ведьмой впервые назвали старушку продавщицы в продуктовом магазине. Бабушка рассказывала, что в тот день было солнечное затмение и продавщицы решили пошутить над Анфисой и, смеясь, спросили, как ведьмы себя в такой день чувствуют. На что та ответила, не задумываясь, чтоб те друг у друга спросили, ведь их мужья дольше пяти-семи лет не живут из-за приворотов – спиваются, а дети болеют от чёрной магии, что незримой вуалью накрывает их дома и если они хотят её увидеть, то сегодня как раз они могут это сделать на закате.

После работы женщины пошли к домам, которые стояли напротив друг друга и стали присматриваться к крышам, но, не заметив ничего необычного, разболтали об этом соседкам и лишь спустя пару часов, когда заходящее солнце, прикрытое наполовину диском луны, окрасило небо в красный цвет, все собравшиеся у этих двух домов женщины увидели чёрную паутину коконом опутывающую дома. Коконы были будто живые, они двигались так, словно впитывали жизненные силы из дома. Чёрные щупальца паутины направились в сторону ошарашенных деревенских баб и те с визгами побежали прочь.

После этого случая все решили, что Анфиса Львовна приехала в деревню чтобы колдовать и погубить всех, но моя бабушка лишь смеялась над этими словами и говорила мне не бояться её подругу и остальным деткам сказала не слушать глупые сплетни про неё.

Те две женщины с семьями уехали из деревни в город и даже не попытались продать эти дома.

До сих пор в деревне стоят эти полуразрушенные домики с обвалившейся крышей, как символ страха перед необъяснимым.

–

Анфисе Львовне было уже далеко за восемьдесят лет, но она всё еще была бодра и хорошо выглядела на фоне остальных местных старушек. Волосы и брови она подкрашивала у местной парикмахерши Ларисы, но подстригалась очень редко. Длинная коса обычно была убрана в красивый узел на затылке.

Парикмахерша часто рассказывала местным, что Анфиса всегда ей даёт правильные советы и знает то, чего никто знать не может.

Когда-то у её мужа начались сильные боли в животе, и он отказывался ехать на обследование в город. Это очень тревожило Ларису, но поделать она ничего не могла – последнее слово всегда было за мужем. Анфиса пришла в тот день поздно, перед самым закрытием и после обычных процедур вызвалась проводить парикмахершу до дома.

Николай – муж Ларисы ждал жену на скамейке в палисаднике. Колдунья поманила его пальцем, и он послушно подошёл к ней. Она потрогала его живот и тихо сказала:

– Я б тебе помогла, но ты же меня не послушаешь… В общем, если завтра поедешь в больницу, то поживёшь ещё, если в больницу не хочешь, то готовь похоронные и гроб. Выбор за тобой.

Она развернулась и пройдя несколько шагов, обернулась и улыбнулась стоявшему с открытым ртом Николаю:

– На машине не езди и лучше её сыну отдай с условием: чтоб возил тебя, когда понадобится.

– У него прав ещё нет. Восемнадцать через два месяца только будет. – возразил мужчина.

– Пора, значит, учиться идти. Он ответственный парень, машины любит, и они ему не навредят. Не бойся.

Как потом сказала Лариса: Николай плакал впервые в жизни. Тайные страхи от Анфисы было не скрыть. Он сделал так, как ему посоветовала старушка и уже через неделю анализы показали рак кишечника и началось длительное лечение. Уехали они всей семьёй, а вернулись жена с сыном на автобусе.

Был осенний набор в автошколу и парня взяли в семнадцать лет, так как по программе сначала шли два месяца теории, а практика начиналась, когда ему исполнилось восемнадцать. Никита успешно сдал экзамены в автошколе и когда пришло время забирать отца из больницы после курса лечения, то сын и поехал за ним.

Пока друзья Никиты выпивали по вечерам, тот вёл трезвый образ жизни и начал подрабатывать в такси, принося в дом хорошие деньги по меркам деревни.

–

Много хорошего советовала она местным жителям. Но всё равно её боялись и обходили стороной. Было страшно узнать что-то такое, что изменит жизнь и люди старались остаться в неведении в зоне комфорта. А Анфиса чувствовала это и всё больше молчала, не вмешиваясь в судьбы без спроса.

Переехав в деревню, мама, как и бабушка раньше очень сдружилась с Анфисой и рассказывала об их интересных беседах и о большой душе подруги.

–

Через некоторое время после маминого переезда в деревню и прозвенел тот самый звонок.

– В этом году урожай в саду удивительный! Клубники так много, собирать не успеваю, варенья наварила полный погреб. Ты же любишь клубничное. Приезжай, дочка. – Мама давно звала меня приехать к ней, повидаться и сейчас она уговаривала меня в очередной раз.

– Мама, давай лучше сначала ты ко мне приедешь? Хоть завтра. На море съездим!? А клубника на каждом шагу продается, все вокруг говорят, что урожай удался…

– На каждом шагу…– недовольно повторила мама. – Я бы очень хотела, чтобы ты навестила бабушкин домик, а сад какой стал шикарный. А ещё у нас тут событие произошло: бабка Анфиса заговорила… И сказала, что быть несчастью, раз такой урожай. – мама специально выдержала паузу, знала, чем меня заинтересовать.

– А что именно она говорит? – я конечно уже сгорала от любопытства.

– Говорит быть беде и голоду. Вот все и делают запасы да заготовки, никто из наших даже не думает продавать ни килограмма картошки со своего сада. А ещё спрашивала она про тебя, говорит если приедешь, чтоб в гости забежала.

– Ясно… Странная просьба. Я постараюсь приехать в ближайшее время.

– Дорогая, я очень рада.

Я улыбнулась и тихо сказала:

– Мамуля, я люблю тебя!

– И я тебя люблю, очень жду!

«Интересно…» – подумала я. Мне было любопытно пообщаться с этой странной женщиной. Узнать о своей судьбе, или просто послушать её версию по поводу странных слухов, ходивших в деревне про её способности.

Глава 15

Деревня

После завершения всех операций с документами я поехала к маме в деревню. Там стояли старые деревянные домики с печным отоплением. Я уже привыкла к городскому перфекционизму и обратила внимание на покосившийся заборчик и старый фасад бабушкиного дома.

Мама вышла ко мне, увидев из окна как я подъехала на такси, она обняла меня и заплакала. Я тоже расчувствовалась, но хотела выглядеть взрослой сильной женщиной и не захотела показывать свои слёзы.

– Мама, я же высылала деньги на ремонт домика, почему ты ничего не сделала?

– Я отложила деньги. Вдруг они тебе пригодятся.

– Мама! – вздохнула я и тоже крепко обняла её.

Я вслух заметила, как она похудела.

– Папы нет, так и готовить неохота, ягоды с огорода с творогом перетру – вот и завтрак, и обед. – улыбалась мама.

Но для меня она нажарила картошки с грибами и сделала мой любимый салат – огромный салатник, который я съела весь, уже корчась от боли в желудке, но было так вкусно, что остановиться я никак не могла.

После еды, первым делом, я взяла газету с объявлениями и нашла рабочих, которым дала задание утеплить дом и сделать кирпичный фасад. Рабочие попались ответственные и работа вокруг дома закипела.

Мы же с мамой всё время проводили в саду, любовались цветами, ели ягоды прямо с кустов и конечно пропалывали грядки – сорняков было очень много. Мама тогда сказала мне странную вещь, что трава растет прямо на глазах, если присмотреться. Я всматривалась в тоненькие травинки и мне тоже начало казаться, что я вижу, как сорняки тянутся к солнцу, но это казалось бредом.

Когда-то в Китае я смотрела на растущий бамбук и мне сказали, что он растёт примерно на один миллиметр за две минуты и то не смогла уловить изменения. Но бамбук – самое быстрорастущее растение, а тут обычная трава… и я постаралась выбросить это из головы.