Текст книги "Зелёный мир"

Мы много говорили о моей работе, о событиях, что привели меня к такому невероятному успеху в финансовом положении. Я рассказывала о дорогих покупках и о том, как много могу себе позволить иметь сейчас. На это мама лишь однажды сказала мне: «Дорогая моя девочка, я очень рада, что ты добилась такого успеха, но не променяй любовь к жизни на любовь к вещам. Ты добрая девочка и можешь сделать очень много хорошего при таких возможностях.»

Когда же разговор касался личной жизни, то я оправдывалась как могла, говорила, что мне не до отношений, что я привыкла жить одна и все мужчины неинтересные попадаются. Но однажды, на церковный праздник поминания усопших мама купила вино, мы вспоминали отца, плакали. Я рассказала ей как до сих пор не избавилась от чувства вины и как тяжело с этим жить. Когда мы укладывались спать, (а я попросилась в эту ночь поспать с мамой, как в детстве), уже почти засыпая, видимо под влиянием алкоголя, я рассказала маме и о соседях по даче:

– Мам, они оба такие… как из твоих книжных романов. Оба вежливые, улыбчивые, красивые, у них там в коттедже все такие идеальные отдыхают. Мне стыдно бывает, когда мы встречаемся где-то в магазине или на улице. Я даже стараюсь их избегать. Я такая толстая, некрасивая…

Мама молча выслушала – знала, что говорить мне, что я тоже красивая не нужно, а также врать, что полнота мне к лицу. Сама мама никогда на диетах не сидела, всегда много двигалась и немного ела, предпочитая овощи и фрукты жирным продуктам. Вес она набирала постепенно, с возрастом, и сейчас была приятной стройной женщиной почти без морщинок, а я то худела, то полнела, ходила по салонам красоты на различные процедуры и постоянно была недовольна внешним видом.

– Дорогая, сходи завтра к Анфисе. Поговорить она с тобой давно хотела. Может расскажет, как фигуру привести в порядок, может травы какие даст для похудения. А может просто приворожит одного из твоих красавчиков, да и всё. – мама стиснула меня в объятиях, мы долго смеялись над этой шуткой, а потом пожелали друг другу спокойной ночи и быстро уснули с улыбками на лице.

Глава 16

Колдунья

Утром я, не завтракая, направилась в «домик колдуньи», так мы в детстве называли крошечную избушку Анфисы Львовны.

На окраину деревни я хотела прийти незаметно, шла дальними тропинками, за домами, чтобы обойти оживлённую улицу, тем не менее на окраине, где находился домик, было много людей, кто-то таскал брёвна, чтобы усесться поудобней, красивая, явно не местная дама в льняном костюме и шляпке с цветами сидела в раскладном кресле и обмахивалась веером, по лицу было видно, что она чувствовала себя неловко в компании деревенских жителей и местных пьяниц, которые периодически подходили к ней узнать как дела и не найдётся ли пары лишних монет на хлеб.

Я прошла сквозь толпу и, как я и думала, это оказалась очередь к колдунье. Анфиса Львовна копалась в грядках. Я подошла к калитке, оттеснив полную и дурно пахнущую женщину в домашнем халате и грязных розовых резиновых тапочках:

– Извините, я зайду поздороваться.

Вслед мне загалдели все оставшиеся позади и ожидающие чуда люди.

– Дианочка, дорогая, я ждала тебя, солнышко! Какая ты красивая! – Анфиса Львовна подошла ко мне и поцеловала в щёку, не обнимая – руки были в земле. – Пойдём ко мне.

– Но у вас так много посетителей…

– Да ну их. – махнула она рукой. – Они все с глупыми вопросами, хотят переложить ответственность за решения на меня. Нет, я не стану им ничего советовать, я с утра ещё это сказала.

В домике было очень мало места, около двадцати квадратных метров, может и меньше. Справа у входа был рукомойник, куда вручную заливалась вода, от него до печки висела ажурная шторка, разделяющая помещение. Слева стояла электрическая плитка с чайником и шкаф с посудой. Дальше у открытого окна стоял небольшой столик с двумя стульями, ещё дальше углом стояла скамья, над ней был иконостас. Другой угол занимала старая железная кровать с толстым матрасом и большой подушкой – треугольником, остальную часть помещения было не видно из-за печки, скорей всего там было что-то вроде кладовки с вещами, потому что мест хранения не было видно. Я села за стол.

Анфиса Львовна тщательно промыла руки от земли и принесла мне чай из термоса. Он оказался вкусным – не из магазина, я глубоко вдыхала запах ароматных трав и не уловила ни одного знакомого. Необычный чай. На столе в небольшой вазочке стояло клубничное варенье и я не спрашивая, черпала чайной ложечкой крупные сладкие ягоды.

– Там женщина в шляпке… – начала я разговор. – Может всё же её пригласите? Видно, что она издалека приехала чтобы поговорить с вами.

Анфиса Львовна задумалась, а потом, сощурив глаза, улыбнулась, показав ровные белые зубки и сказала:

– Ну давай посмотрим на неё, шляпка уж очень хороша на ней. Мне бы в молодости такую… – и продолжая бормотать что-то про то как все парни в деревне были бы её, будь у неё такая шляпка, она вышла из дома приглашать даму. Пока она ходила, я допила чай и устроилась в углу под иконами на скамейке.

Когда женщина вошла, то Анфиса Львовна расположила её за столом, а сама села сбоку и зажгла стоящие на столе свечи. Над одной свечой она поводила руками, другую взяла в левую руку и расположила пламя между ними на уровне глаз.

– Посмотрите мне в глаза.

Дама повернулась и спокойно посмотрела в глаза колдунье. Та стала вглядываться в глубину красивых миндалевидных глаз гостьи, но чем дальше она смотрела, лицо её заметно кривилось. Она раздула ноздри, губы презрительно задёргались, она замотала головой как будто хотела вытряхнуть видение из головы.

– Ну, говорите теперь. – колдунья как-то резко встала и начала суетиться по дому, поставила чайник, помыла и без того чистые кружки.

– Мой муж хочет лишить меня и детей всего имущества.

– Так вам к юристам, зачем вы ко мне приехали?

– Но может у вас есть какие слова, заговор, чтобы он изменил решение?

– Слова? – резко и неприязненно переспросила ведунья. – Чтобы память отшибло? Чтобы не вспомнил что дети не его? Что ты, лярва безмозглая, гуляла от него с рабочими, которые дом ваш строили? Да ты же всю обслугу ублажила… Ты зачем сюда пришла? Грязными трусами своими потрясти?! Вон отсюда! – сорвалась на крик раздражённая Анфиса Львовна.

Когда гостья выскочила из избушки, колдунья вышла следом и не своим голосом громко и властно крикнула в толпу:

– Вон все отсюда. Нет у вас проблем никаких, через два года сдохнете все – вот и всё. А пока живите, радуйтесь, любите, семью цените, честными будьте, – и уже тише добавила, – может и в рай попадете за мучения ваши.

Я вжалась в угол, было ощущение, что это происходит не в реальной жизни, а в каком-то нелепом сериале по телевизору.

– Ну как? Понравился приём гостей? – колдунья сверкнула на меня огромными зелёными глазами. Она опять налила мне кипяток в кружку, добавив заварку из термоса. Вела она себя не как обычно, в ней чувствовалась сила и что-то, от чего внутри у меня тревожно сжималось сердце. Было не страшно, но она давила меня своей энергией; хотелось на свежий воздух. Слишком мало места было в избушке и даже при открытом окне совсем не хватало воздуха. Я отпила большой глоток из кружки, но чай не спас меня от чувства нехватки воздуха, и я начала словно проваливаться в обморок, голову кружило, но я чётко понимала всё, что говорит мне ведунья.

– Давай с тобой разберёмся, пока я в состоянии, – она улыбнулась мне, взяла сильными руками за плечи и подвела к тому же стулу, где сидела дама в шляпе. Я послушно следовала за ней, в голове зашумело, и кто-то стал шептать какие-то фразы, я не понимала ни одной. Колдунья потушила всё ещё горящие свечи на столе и зажгла другие, села напротив, взяла в руку свечу и стала смотреть через огонь мне в глаза. Для меня это происходило как в замедленной съёмке. Её взгляд был тяжёлым, смотрела она не моргая. Между нами мелькали какие-то образы, воспоминания, вспышками менялись эмоции, возникали неуловимые картинки, я не могла сосредоточиться ни на одной из них. Время тянулось медленно и вязко. Я сидела, не двигаясь, уже целую вечность, но свеча почти не сгорела. Мне было дурно от странного чая, от спутанных образов перед глазами. Казалось ещё немного и я закрою глаза и провалюсь в небытие. И тут Анфиса Львовна задула свечу.

Я следила за тонкой ниткой дыма, мне хотелось раствориться в воздухе так же как растворялись последние всполохи. Колдунья медленно отстранилась, и я поймала растянутое последнее видение: дети, разных возрастов улыбаются мне и бегут ко мне с распростёртыми руками обниматься.

Всё…

Я вдохнула свежий воздух с запахом потушенных свечей. Как же стало легко. Я не могла надышаться и сидела у открытого окна, наслаждаясь этим простым действием.

Старушка откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Она вмиг как-то постарела и осунулась.

– Принеси мне чай, пожалуйста. – тихо попросила она меня.

Я всё ещё на ватных ногах и в спутанном сознании подчинилась просьбе: налила чай из термоса, как это делала Анфиса Львовна, разбавила его кипятком, поставила кружку на стол и села на место.

– Грядут сильные изменения… – старческим голосом медленно выговаривала она каждую фразу, руки её немного тряслись и вообще вид у колдуньи был очень болезненный. – Ты увидишь новый мир, невероятный, великолепный. Ты будешь с лучшими из лучших, – она прямо посмотрела мне в глаза. – И сама будешь лучшей! Закаляй своё сердце – тебе выпало много потерять. Не потеряй себя, – она взяла меня за руку. – Сохрани душу свою светлую. Верь в себя. Люби мир. Наслаждайся его красотой, – она прикоснулась к глазам, – Твои глаза будут смотреть на новый мир. Ты будешь счастливой. В твоей душе есть место для высшего знания и ты должна будешь его принять. Не иди против природы – это не доведёт до добра. Благодари за всё, что у тебя есть и за всё чего нет. Запомни это как десять заповедей и верь.

Я ещё несколько минут молчала в одурманенном состоянии. А потом Анфиса Львовна щёлкнула пальцами перед моим лицом:

– Ну чего ты расклеилась? Мы ещё не закончили. Энергии в тебе нет и силы воли. Позволила себя ранить, и энергия теперь утекает как из треснутой чашки.

Она снова зажгла свечу и сказала смотреть на огонь, а через некоторое время приказала закрыть глаза.

– Я считаю до пяти, и ты начинаешь видеть всё что нам нужно.

Раз…два…три…четыре…пять…

Вспомни первое событие, когда был резкий негативный эмоциональный всплеск. Сколько тебе лет?

Я перенеслась в прошлое и видела себя со стороны. Было не страшно, а даже спокойно, я знала, что всё будет хорошо. Это воспоминание стёрлось из памяти, но оно действительно происходило в моей жизни:

– Мне двенадцать. Мы с родителями купаемся в речке. Папа учит меня держаться на воде. У меня быстро получается. Папа вышел на берег и смотрит оттуда за мной, а я горжусь тем, как хорошо у меня выходит плавать на спине. Я рада. Тут что-то трогает меня снизу под водой и сбоку. Я в панике. Я хватаю то, что трогало меня и это оказывается пачка из-под сигарет. Я оглядываюсь вокруг, а там мусор: пакеты, бумага, пластик. Кто-то просто выбросил это всё в речку… Чтобы оглядеться мне пришлось принять вертикальное положение, но так я держаться в воде не умею и начинаю тонуть. Тонуть среди мусора. Папа вытащил меня на берег быстро, но я всё же успела наглотаться воды и теперь чувствовала себя грязной. Внутри грязной.

– Оглядись, кто ещё находится рядом с вами? Не из твоих близких.

– Совсем рядом, над водой как… медуза, прозрачная. Она тянет ко мне щупальце… Я оставляю след от руки на мокром песке. Папа несёт меня на руках, а я всё смотрю на эту пятерню на песке…

– Отпечаток послужил подписью?

– Что? Я не понимаю…

– Представь себе золотую раскалённую клетку.

– Да.

– Помести туда эту медузу.

– Да, она там.

– Скажи, чтобы она показала тебе договор.

– Передо мной свиток.

– Спроси, отпечаток послужил подписью?

– Да.

– Скажи ей, что расторгаешь договор с ней.

– Она хочет забрать свиток, но клетка жжёт её, и она не может дотянуться.

– Скажи, что расторгаешь договор и она тебе не нужна.

– Свиток превратился в пепел и растаял.

– Хорошо. Пусть сидит в клетке. Спроси себя есть ли ещё какие-то подключки?

– Вижу цифру один.

– Прикажи показаться в клетке.

– Это похоже на тень. Я не понимаю…

– Прикажи показать договор.

– Да, он передо мной.

– Когда он заключён?

– Когда папу сбили машиной в полицейском участке. Тень ходит за мной всюду. Я уехала из дома. В поезде я оставила отпечаток пальца на оконном стекле.

– Скажи, что расторгаешь договор.

– Сказала. Свиток истлел.

– Есть ещё подключки?

– Нет.

– Хорошо. Поставь перед собой тонкий фильтр из золота. Скажи им чтобы отдали всю твою энергию обратно и пропусти её через этот фильтр.

– Медуза отдаёт. А тень спряталась.

– Прикажи ей отдать.

– Идёт.

– Теперь представь чёрную дыру сзади клетки и убери заднюю стену клетки.

– Есть.

– Предложи им уйти в чёрную дыру, иначе они умрут от голода на Земле.

– Они ушли.

– Закрывай портал. Убирай клетку. На счёт пять ты проснёшься и откроешь глаза.

Раз…два…три…четыре…пять…

Как ты себя чувствуешь? – спросила старушка.

Я не ответила. Я медленно, по капле восстанавливала своё прежнее состояние, будто и правда ранее распалась на части, а теперь склеивала каждый кусочек себя, чтобы вернуться в мир. Я, как и Анфиса Львовна, откинулась назад на стуле, закрыла глаза и сидела ждала, когда моё состояние нормализуется.

–

Я проснулась от холода, в небольшое открытое окно хлестал дождь и задувал сильный ветер. Пришлось закрыть створки. Я чувствовала себя как обычно, словно этого дурмана не было.

Старушка тоже спала на своём стуле, я укрыла её пледом и решила дождаться, когда она проснется. Я вскипятила воду в чайнике и налила себе половину кружки, а потом подумала, что возможно странное состояние было связано с выпитым чаем, поэтому решила не доливать заварку и пила горячую воду, сидя у окна и смотря как от пара запотевает оконное стекло изнутри.

Анфиса Львовна закашлялась и проснулась:

– Ох, какой дождь хороший.

– Вам помочь лечь на кровать?

– Нет, у тебя ещё остались вопросы. Давай, помучай меня ещё маленько.

Хотелось узнать всё, получить объяснения её словам и понять, что происходило под гипнозом, но было уже поздно и пора было идти домой, а дома надо было отчитаться перед мамой, и я задала вопрос, за ответом на который я и шла сюда:

– Мы с мамой говорили о моей личной жизни… – Анфиса Львовна поняла меня с полуслова.

– Не волнуйся об этом, судьба тебе готовит хорошего мужчину. Вы полюбите друг друга, но не сразу поймете, что вы созданы друг для друга. Побегаешь от него немного, он тебе несерьёзным покажется.

– Ясно. – я улыбнулась; мне понравилось это предсказание. – А дети?

– А зачем это заранее знать? – перебила она меня. – Дети… У меня вот нет детей и ничего…

– А как же похороны и уход если старик болеет?

– А как же похороны? А что ты отца своего хоронила? И мать ты тоже не похоронишь, будь уверена.

Эта фраза меня ужаснула, но старушка не дала мне подумать об этом и продолжила:

– Гроб – для удобства близких, а покойнику он не нужен, под любым деревом можно яму вырыть и лечь. Тело – временный храм души, храм из редких минералов, белка и воды. Вода и минералы нужны земле обратно и не важно в какую обёртку завернуть. Если тело вдруг будет не в земле, то есть кому позаботиться чтобы всё – равно всё в землю попало. После смерти храм душе не нужен больше, она летит домой… – Анфиса Львовна замолчала, а я пыталась понять и принять её слова.

Мы долго молчали, старушка во время паузы переставила свечи на полке и протёрла пыль, видимо предоставила мне время подумать.

– Когда вы смотрели мне в глаза я видела много детей…

– Что? – она уставилась на меня с удивлением.

– Ну… мне показалось, что картинки мелькают, а потом я детей много видела. – видя её изумление, я решила отказаться от своих слов. – Эээ, наверное, мне показалось… может я просто думала об этом…

– Никогда не отказывайся от своих слов! То, что высказано вслух – обязательно меняет твой мир… Я впервые слышу, чтобы обычные люди видели то, что вижу я. У тебя дар есть – это я давно видела. Развивать тебе его надо. Если сможешь, то тебе будет достаточно только захотеть, чтобы получить желаемое. А ещё ты видишь людей насквозь, как бабка твоя, да и мать. Опять же, если захочешь. Поэтому и одна до сих пор. Не встретила ещё судьбу свою и себя не портишь … – она покряхтела, как будто подбирая слова и думая стоит ли продолжать. – И детей ты хороших воспитаешь, не сомневайся. – последнюю фразу Анфиса Львовна произнесла тихо. Я посмотрела на неё, и она устало улыбнулась, видно было что силы быстро покидают её.

Я подхватила её подмышки и довела до кровати, сняла тёплую кофту, уложила на спину и накрыла одеялом.

– Мы с тобой ещё увидимся, у меня для тебя подарок будет, – сквозь сон пробормотала Анфиса Львовна.

Ещё с полчаса я сидела рядом со спящей старушкой, убеждаясь, что с ней всё в порядке, а потом пошла домой под дождём, всё еще не понимая общий смысл сказанного, я уяснила только одно: мужчина хороший будет и дети тоже – это я и рассказала маме, вернувшись домой.

Мама была счастлива и поцеловала меня в макушку.

Глава 17

На дачу я планировала вернуться в конце лета, а до этого ещё посетить Анфису Львовну, но в начале августа мне позвонили из руководства фирмы, что купила «Зелёный мир».

Новый хозяин начал работу с того, что обзвонил весь наш старый коллектив и попросил приехать на некое собрание. Я выехала сразу, чтобы успеть к назначенной дате. Директор не сильно заморочился с названием и переименовал фирму в «Новый МИР».

Он рассказал нам о своих планах, что теперь фирма будет бороться с сорняками. Раньше они снимали площадь на другом предприятии и штат сотрудников был невелик, но сейчас заказов много и требовались люди, а ему очень не хотелось терять время на обучение новичков, поэтому он предлагал нам остаться работать у него и проделать всё то же, что мы сделали с удобрениями, то есть выйти на высокий уровень продаж. Ему нравился маркетинг нашего предприятия и основной продукт его производства он хотел назвать по аналогии с нашим прошлым – «№2»!

Мы немного опешили от такой наглости, но, как оказалось, все действия были согласованы с предыдущим владельцем. Команда согласилась, но у меня были смутные сомнения в пользе этого дела. Я дала своё согласие последняя, только чтобы не остаться одной. Я полюбила этих весёлых ребят и ради дружбы и чувства коллективизма приняла предложение о работе.

–

Если до урожайных лет мы производили удобрение, и были на волне, то сейчас переквалификация опять была нам на руку. Все вокруг заметили, как меняется климат на более тёплый и как рано и бурно начинает расти трава ранней весной, ещё до полного схода снега. Муниципальные службы были не готовы к раннему скосу травы и пока набрали людей и закупили инвентарь, во дворах домов и на обочинах возвышался непроходимый бурьян в человеческий рост. Обычные бензиновые триммеры уже справлялись не везде. И тут на помощь приходило наше средство от сорняков.

Изначально его назначение было для небольших участков, где раньше росли кустарники с сильной корневой системой, а сейчас планировалось на этом месте иметь ровный газон.

Суть самого сильного средства была в следующем: химией вытравливалась земля от корней, а сверху насыпался слой почвы. Затем клали искусственный газон, и заказчики были довольны.

Теперь проблема измерялась не маленькими частными участками, а масштабами города и даже страны. Невозможность коммунальных служб вовремя убрать лишнюю растительность привела к тому, что корни растений начали постепенно разрушать тротуары и дороги. Грязную воду также связывали теперь с этой проблемой, говорили: «Корни растений повреждают трубы водоснабжения и происходит подмешивание почвы к воде.»

Я постоянно задавалась вопросом: «Что будет если к воде станет подмешиваться ещё и наша химия?»

Люди не задумывались об этом, всё так же ходили на работу, ну и что – лес из травы и моемся привезённой водой. Всем казалось, что это временная аномалия и вообще это дело властей, а уж они то справятся с этой проблемой.

Всё шло своим чередом, а для нас оборот в фирме превысил все мыслимые суммы. Весь отдел менеджмента остался работать на фирме и упор не изменился: дать понять простым людям, что именно наше средство спасет мир от чумы нашего века.

В случае с «Зелёным миром» я была уверена в том, что мы делаем полезное дело. В удобрениях не было веществ способных навредить земле и человеку. Немного дополнительных минералов в красивой упаковке и чуть больше рекламы. В «Новом мире» ситуация была совсем другая: здесь разрабатывали опасные химические средства против природы и если первое время я пыталась закрыть глаза на это, то чем дольше я работала, тем было меньше желания ходить на работу.

Но деньги лились к нам рекой, намного больше чем раньше – ведь сейчас масштаб производства был огромен: мы работали на всю страну. Премии кружили голову. Работники покупали квартиры в элитных районах, считая это выгодным вложением денег, путешествовали… кто-то копил на черный день, видимо чувствуя, что он настанет, но не зная каким другим способом «подстелить себе соломки».

Коллеги, как роботы, выполняли приказы сверху, а мои попытки получить ответы на вопросы, связанные с опасностью для людей, всех раздражали. Ответы я так и не получила, а директор, узнав о моём интересе, дал мне понять, что в моих услугах он теперь особо не нуждается – механизм я настроила и если я продолжу «мутить воду» дальше, то мы не сработаемся.

Я решила поговорить о своих сомнениях с мамой, и она сказала: «Диана, переступать через себя ради денег – самое плохое, что ты можешь сделать. Ты всегда была за природу, а теперь занимаешься её уничтожением. Может кому-то это и надо, но не тебе. У тебя есть деньги чтобы прожить, пока не найдёшь дело по душе».

И я с лёгким сердцем ушла из «Нового мира».

–

Я записалась волонтёром и ездила в детские дома с группой учащихся на психологическом факультете. Мы проводили тесты и беседовали с одинокими подростками, оставшимися без родителей, мне казалось, им было важно наше внимание и моральная поддержка. Я очень хотела быть нужной и делать хоть что-то для блага людей.

Я писала статьи о природе и выступала перед подростками с небольшими лекциями об экологических катастрофах и исчезающих природных богатствах в угоду нефтяному и электрическому бизнесу. Ребята понимали о чём я говорю, и я вдохновлялась их поддержкой.

Некоторые дети занялись изучением солнечных батарей и альтернативных источников энергии, и мы слушали их восхитительные доклады, которые вселяли веру в гармоничное будущее.

Помимо поездок в детские дома, мы с ребятами часто общались по видеосвязи. Я выделяла много денег на их опыты, не ожидая достижений, но они постоянно радовали меня серьёзными успехами, и я была необычайно счастлива эти несколько месяцев до наступления зимы.

–

Первые же заморозки приготовили всему миру страшный сюрприз. Вместо зимних снегопадов и пушистого белого снега регулярно выпадали осадки в виде града. Причём, если в начале зимы град шёл с рисовое зёрнышко и не доставлял проблем, то ближе к Новому году размеры града были от небольшой сливы до крупного апельсина. Автомобили были покорёжены, стёкла в домах побиты, люди пережившие сложное лето ежедневно рисковали жизнью выходя на улицу. Многие погибли от этого необычного природного явления, самое страшное, что большинство из погибших – дети. Они не вполне осознавали опасность тяжёлых льдин и очарованные красотой ровного блестящего шарика выбегали на улицу на короткое мгновенье чтобы подержать в руках смертоносное ядро и становились жертвами стихии.

В интернете пошла апокалиптическая волна. Люди разглагольствовали о Библии, вспомнили, что кровавый град – предвестник конца света. Появились новые иллюстрации и фальшивые документы, выдаваемые за древние, где говорилось что таким образом господь берёт жертвы, которые мы – люди перестали ему приносить.

Создавались секты, во главе с сумасшедшими маньяками – в них чуть-ли не ежедневно совершались ужасные жертвоприношения. В одних сектах считали, что надо сжигать самых красивых юношей, в других – закалывать в сердце девственниц, в третьих – были массовые самоубийства.

Люди перестали без надобности выходить на улицу – это было крайне опасно.

Я тоже сидела дома. Были проблемы со связью и с электричеством из-за повреждённых проводов, поэтому, когда был интернет я оформила подписку на все книжные новинки и раз в месяц мне привозили огромную коробку различной литературы.

Я не хотела включать новости из-за той жестокости, что там постоянно показывали. Я читала книги и полностью погрузилась в выдуманный кем-то мир на всю зиму.

Из-за изменений в климате зима оказалась короткая и относительно тёплая, а весна началась рано и бурно. Осознание того, что больше не будет разрушительного града вселяло надежду на лучшее и люди с радостью делились друг с другом весенним настроением и улыбками как на улицах, так и в соцсетях.

Глава 18

Весна

Не успел полностью растаять снег, как трава опять стала расти чрезвычайно быстро. Сезон для садовников ещё не начался, и я наблюдала печальную картину того, как некогда красиво оформленный участок превращается в дикие непроходимые джунгли. Непонятно откуда взялись вьющиеся растения, которые полезли обвивать лестницу и стены дома, я старалась аккуратно их размотать и пустить виться по земле, пока ими не займутся садовники, но только полностью сошёл снег, рабочие позвонили и отказались выполнять свою работу. Я прекрасно их понимала: справиться с этим безобразием казалось было невозможно.

Зимой я иногда выезжала с дачи на встречи и различные мероприятия, выбирая дни без осадков, но всё равно пару раз я попала под немилость стихии и машина выглядела ужасно: битые стёкла по периметру и вмятины со всех сторон. К тому же дороги, после «обстрела» градом, к весне были в критическом состоянии и мой легковой седан не справлялся с некоторыми выбоинами на трассе. Как только стало ясно, что холода позади, машину пришлось поменять на внедорожник.

До автосалона я добралась с трудом: кочки, трещины, ямы. Даже для достаточно больших колёс семнадцатого диаметра препятствия были местами практически непреодолимы и приходилось постоянно выходить из машины, чтобы найти путь объезда.

Мою легковую машину поставили на стоянку и сказали, что в ближайший год можно не мечтать о её продаже даже на запчасти.

Я выбрала хороший джип и заплатила двойную стоимость, чтобы получить возможность уехать на нём сразу (обычно покупатели делали предварительный заказ на пользующиеся спросом внедорожники и ожидать автомобиль нужно было пару месяцев, но так как мне нужно было добираться до дачи по разрушенной дороге, то я выбрала такой вариант).

Сразу же после покупки машины я поехала к ребятам в детский дом и узнала, что трое детей погибли этой зимой от стихии (погибшие были уже подростками, и я их отлично знала, потому что они были из той группы, которая занималась альтернативной энергией). Мне было очень жаль, ведь у них могла сложиться очень успешная и интересная жизнь.

Пока я говорила с ребятами, краем глаза заметила заведующую детским домом, она стояла у выхода из общего зала и сильно нервничала, очевидно, что она ждала меня чтобы что-то сказать.

Я попрощалась с детьми и направилась к заведующей. Она взяла меня под руку и быстро повела в свой кабинет. Отпустила она меня только когда закрыла дверь кабинета; руки её дрожали, глаза были опухшие, очевидно от слёз. Она нервно передвигалась по кабинету и резко предложила мне присесть. Я села. Она присела напротив и дрожащими руками обхватила голову, опустив лицо вниз так, что его не было видно. Слёзы закапали на стол.

– Я не знала, что так будет… это моя вина… те дети не умерли от града. Я не могла даже подумать… – она заревела и не смогла говорить довольно долгое время.

Я спокойно ждала, когда женщина придёт в себя, а пока она ревела внутри меня медленно росло беспокойство.

– Диана, вы же знаете, что мы находимся на попечительстве благотворительного фонда? – она подняла на меня заплаканные глаза.

– Конечно.

– Они помогали нам взамен на некоторые услуги… Они испытывали на детях… На умственно полноценных детях, – поправила она себя. – Испытывали лекарства и регулярно брали кровь на анализы. Мне казалось, что анализы делаются слишком часто, но они говорили, что если мы откажемся от выполнения условия, то фонд откажется от помощи нам и найдёт более сговорчивых подопечных.

– Я так понимаю, вы согласились на опыты над детьми?

– Да, но когда их что-то устраивало в результатах анализов, то они начали усыновлять детей под предлогом их уникальности и обещали, что будут помогать им развиваться, и учиться. После усыновления все контакты с ребятами прерывались, хотя я лично просила детей звонить мне из любой точки мира, но не было ни одного звонка. – она снова заплакала.

Я прикусила дрожащую губу и сжала кулаки под столом, еле сдерживаясь, чтобы не влепить ей пощёчину. Она получала взятки за эти странные манипуляции, иначе было не объяснить её поведение. Я старалась молчать чтобы не прервать поток её откровений.

– Этой зимой они приезжали три раза. – она подняла на меня глаза, ища понимания и я кивнула.

– Кто они?

– Люди из фонда: представитель с которым я всегда общалась и двое мужчин в военной форме.

– Они увезли детей?.. Живыми?

Она кивнула и продолжила говорить, не смотря мне в глаза:

– Я боюсь… В последний раз они сказали, что будут приезжать раз в месяц десятого числа и я должна выводить им по одному подростку.

– Я надеюсь вы отказались?

– Да. Я сказала, что мне не скрыть пропажу детей летом…

Я прикрыла глаза, чтобы не выдать всю ненависть к этой гадине в своём взгляде. Она, не заметив этого, продолжала:

– Они посмеялись надо мной. А потом один из них мне сказал, что в том хаосе, что будет твориться, никому и дела не будет до этих детей, а вот деньги мне…то есть детскому дому пригодятся.

Я встала с места и прошлась по кабинету, обдумывая ситуацию.

– Почему вы не обратились в полицию?

– Я боюсь их… – опять разревелась она.

– Вы боитесь потому что повязаны с ними взятками… Я попытаюсь помочь… Помочь детям. – уточнила я, зная, что ей я помогать точно не стану. – Пока не знаю, чем, но обязательно придумаю.

Я не стала прощаться и вышла, хлопнув дверью. Я была в бешенстве. Конечно, не факт, что было совершено преступление, но ситуация была очень странная и подозрительная тем, что детей представили умершими, то есть заведующая знала изначально, что дети не выйдут на связь ни с кем. Сев в машину, я крепко вцепилась в руль двумя руками и ещё долго приходила в себя, останавливая порывы вернуться в кабинет этой меркантильной твари и нахлестать ей по лицу за такую халатность. «На что она надеялась, рассказывая мне эту историю? Может она что-то не договорила? Ведь она явно знала больше чем рассказала мне, а я не дослушала её».