Текст книги "Пока цветёт сирень"

Глава 9

Роман выглянул в окно, проходя по длинному коридору здания суда, обернулся на Ирину, она что-то говорила своему адвокату и, пожав руку, отступила на шаг, кокетливо улыбнувшись.

Ирина, кокетливо? Роман несказанно удивился. Она махнула рукой в просьбе подождать, он остановился.

– Илья сказал – там корреспонденты.

– Илья?

– Илья Александрович Демьянов.

– О, как.

– Не делай такие глаза, – Ирина улыбнулась во все тридцать два зуба, Роман не узнал её. Действительно, не узнал. Это была та самая Ирина, теперь уже бывшая жена, всё такая же ухоженная и красивая, но что-то неуловимо изменилось. Взгляд? Улыбка?

– Ничего-ничего, не обращай внимания. Что ты говорила про корреспондентов? – с улыбкой ответил Роман.

– На крыльце толпятся, эксклюзив готовят. Сам Уваров развёлся.

– Что предлагаешь?

– Отправить на амбразуры адвокатов, а самим выскользнуть за их спинами.

– Интервью не хочешь дать?

– Я тебе умоляю, – Ирина подняла руки в шутливом жесте.

Проскочить незаметно не удалось, корреспонденты налетели словно коршуны. Тыкали в лицо микрофонами, щёлкали фотоаппаратами. Роман обнял за плечи Ирину и быстро втолкнул на заднее сидение своего служебного авто, сел рядом.

– У меня своя машина есть, – возмутилась Ирина.

– Потом заберёшь свою машину, – Роман проследил взглядом, как мимо проплывает здание суда, суетящиеся люди. В переулке стояло авто Ирины – маленькая, абсолютно легкомысленная машинка кроваво-красного цвета, не подходящая той Ирине, которую знал когда-то Роман. Рядом толкались два корреспондента.

– Домой, – коротко отдал указание водителю.

– Ты ведь не собираешься везти меня к себе, дабы отметить знаменательное событие?

– Нет, но отметить можно.

– Как-нибудь потом, – фыркнула Ира.

Раздался телефонный звонок, Ирина какое-то время выжидающе смотрела на экран телефон, пока не промурлыкала: – Да, Илюша.

Роман еле сдержался, чтобы не засмеяться. «Илюша»?

– Так, значит, всё-таки Илья Александрович? – Роман едва сдерживал улыбку, рвавшуюся наружу.

– Он хорош…

– Ещё бы, раздел меня почти до трусов.

– Не выдумывай, ничего лишнего. Твой бизнес полностью твой, хотя за домик на Мальте душевное спасибо, – поклонилась бывшая жена в шутку.

– Пожалуйста, – Роман не сдержался от такого же шутливого поклона в ответ. – Серьёзно у тебя с этим Ильёй?

– Фу, господин Уваров!

– Ир…

– Не знаю я, не знаю.

– Что значит «не знаю»? Ирина, ты должна отдавать себе отчёт…

– А иди-ка ты к чёрту, Рома! Ничего я не должна. Столько лет была должна тебе, твоей мамаше. Статусу, положению, уму. Устала, не хочу! Хочу ездить на красной машинке, встречаться с приятным мужчиной, мотаться по миру в своё удовольствие. Голой загорать хочу, да-да!

Роман фыркнул. Нашлась нудистка. А впрочем, он был рад за Ирину, по-человечески, по-дружески рад.

– Это так не похоже на тебя, – в очередной раз улыбнулся он.

– Это как раз похоже на меня, с тобой я не была похожа на себя, а сейчас я стала сама собой.

– Как скажешь, тебе здесь остановить?

– Да, спасибо.

Роман смотрел вслед женщине, с которой прожил пятнадцать лет, как она куталась в шубку и ловко преодолевала гололёд на шпильках, и был уверен, что в жизни Ирины всё будет хорошо.

Сначала Роману казалось, Ирина тает на глазах. Движения, слова, мимика – всё было нервное, пропитано гневом. Сейчас же он видел совсем другую женщину. Такую же деятельную, как и раньше. При этом жизнерадостную, с каким-то девичьим задором и флиртующим взглядом. Интересную и, наверное, притягательную.

Но спешил Роман совсем к другой женщине.

Мягкой, с послевкусием тепла, и до боли родной. Насте.

Открывающейся за то время, что они прожили вместе, с разных сторон, порой не самых приятных, но безгранично любимых Романом. Ощущая такую же любовь в ответ.

Всё это время, Настя, как хомяк, обустраивала их быт. Роману казалось, что украсить ещё больше огромную квартиру просто невозможно, но всегда находился уголок в доме, который требовал её участия. И, что самое удивительное для Романа, она активно привлекала его к выбору цвета портьер, напольного покрытия, и он активно принимал в этом участие. Ведь это был не просто их с Настей дом, а дом, где жила их дочь – Даша.

Она стала настоящей болтушкой, Роман научился понимать её. Каждый вечер купал дочку, слушал её разговоры, читал любимые истории, а потом смотрел, как она засыпает, любовался.

– Хоть бы сначала поужинал, – вздыхала Настя.

– Успею поесть, Даша каждый день растёт, меняется, – отвечал.

Казалось, невозможно любить своего ребёнка сильнее, но Роман любил с каждым днём, минутой секундой всё сильнее, отчётливей, ярче. Так же, как любил её маму.

Роман открыл дверь, тут же подхватил на руки комок энергии и нескончаемого энтузиазма с длинноногим зайцем в руке.

– Как прошёл день? – Целуя поочерёдно двух «своих девочек» поинтересовался он.

– Лучше скажи, как ты? – тут же ответила Настя.

– Отлично. Скоро женюсь, – подмигнул он, щекоча дочку.

– Сударь изволит предложение делать?

– Смотри, кузнеца не приведи, – засмеялся Роман и подкинул дочку высоко-высоко, она была уверена, что до самого неба.

– Хватит, разыграешь, у неё сон через полчаса.

– Прости, – Роман опустил Дашу на ножки, посмотрел, как она побежала вдоль коридора в свою игровую, размахивая на ходу длинноухим зайцем.

– Правда, как всё прошло, Ром?

– Настюша, всё отлично, развели, поделили. Наше присутствие было формальностью, ты ведь знаешь.

– Ирина как?

– Ревнуешь?

– Да, – потупила взгляд Настя.

– Приятно, – а ведь и вправду приятно, когда вот так, без обиняков: «Да». – Нормально всё у Ирины. Роман с адвокатом, новая машина, новая жизнь. Всё хорошо у неё. И всё хорошо у нас. Начинаем новую жизнь, Настюшка. Давай отметим сегодня? Вдвоём. Только ты и я.

– Ладно.

– Позвони маме, согласится она побыть с Дашей?

– Спрашиваешь!

Родители Насти почти сразу согласились на переезд в столицу. Не от большой любви к мегаполису, а чтобы быть ближе к дочери и внучке.

Роман приехал к родителям Насти на следующий день после инцидента с Иваном, вместе с Настей, за её вещами, и официально представится. Сначала отношения были натянутыми, Романа не хотели принимать, но и спорить не спорили, опасались свалившегося на голову «зятя», позже отношения заметно потеплели, и сейчас были вполне дружественные.

Роман помог снять небольшую квартирку, и с работой, большую помощь не принимали, но было видно, что за дочь рады, так же, как рады бесконечным обновкам внучки. Роман не мог перестать баловать девочку.

Эпилог

Суетящиеся, толкающиеся мамы и пронырливые девочки шести-семи лет, гвалт, визг, ворох цветастых платьев в руках Романа, сводили его с ума. Он не один раз пожалел, что согласился на уговоры Даши присутствовать за кулисами на выступлении ансамбля народного танца, где она занималась. Уговоры – очень громкое сказано. Она попросила, Роман не отказал. Как обычно. Конечно, волосы дочке собрали в тугую кичку дома, там же намертво закрепили причёску лаком, чтобы Роман не испытывал лишних трудностей. Его арсенал причёсок был прост – хвостик и два хвостика.

Но, как оказалось, это было лишь верхушкой айсберга. Мало того, что Дашу нужно было переодеть, причём в определённом порядке, именно в её костюм и сделать это не один раз за выступление, так ещё и накрасить. Именно так. Накрасить!

– Папочка, мне нужно блёстки сюда и сюда. И помаду, и блеск, и вот этот гель, и… – перечисляла Даша, деловито выкладывая баночки с блёстками и тюбики непонятно с чем.

– Даша, ты ещё маленькая, – одёрнул Роман.

– Это же сценический макияж, так полагается! – взмахнула Даша рукой и показала на своих коллег по цеху, разукрашенных как индейцы.

– Боже, – прошептал Роман глядя на этот боевой раскрас и опасливо – на баночки в ладошках дочери.

– Давай, я накрашу, Дашенька, – предложила женщина рядом. – Роман Дмитриевич, подержите это, – ему всучили тот самый цветастый ворох из девичьих костюмов.

Потом та же «ответственная мама» отправила Романа в машину за питьевой водой, потом за едой, заранее уложенной в специальные контейнеры. Потом заставила катать вешалку с другими костюмами по гримёрке, маневрируя между снующих детей. Потом зачем-то передвигать столы, а потом Роман вылавливал детей, вбегающих в кулисы, растрёпанных и румяных, направляя их вверх по лестнице. Ну, а потом Роман мечтал спрятаться под ворохом костюмов, притвориться реквизитом, но ему не дали, направили в машину теперь относить контейнеры и передвигать на место столы.

Озираясь по сторонам, Роман в ужасе понимал, что за всеми этими передвижениями, он попросту упустил из виду Дашу. Начал паниковать, как дочка возникла буквально из ниоткуда, переодетая, с той же кичкой на голове и в том же жутком «сценическом макияже».

– Это надо убрать, – Роман поморщился, глядя на блёстки на лице дочери.

– Вот, – Даша с готовностью протянула влажные салфетки и подставила личико. – Тебе понравилось? – в голосочке была такая бесхитростная надежда, что Роман, не моргнув глазом, сказал, что конечно понравилось, а Даша, конечно, была красивее всех.

На самом деле, глядя из кулис на сорок девчонок в одинаковых ярких платьях, с одинаково яркими губами, он едва мог уследить, где его дочь. Оставалась надежда, что Даша не раскусит, а Елизавета Евдокимовна тихонечко подскажет, где именно была её воспитанница. Она и должна была идти за кулисы с внучкой, а Роман – сидеть в третьем ряду, держа на руках Машу, иногда отпуская её пританцовывать и подпевать.

– Рома, – махнула рукой Елизавета Евдокимовна – тёща, опуская на землю Машу. Малышка рванула к папе и ревниво покосилась на старшую сестру.

Это в книжках старшие ревнуют к младшим, в их семье главной ревнивицей стала Машенька. Даша спокойно делилась любовью мамы, папы, бабушки, дедушек.

– Буду танцевать, – объявила Маша папе, давая понять, что возражений не примет.

Роман посмотрел на пухлые щёчки младшей, представил их в гриме и ужаснулся. Но ответил:

– Будешь, Машенька, когда подрастёшь. Маленьких девочек не берут в танцы.

– Нет, не берут, – подтвердила тёща.

– Вот и слава богу, – пробурчал Роман, держа на руках одну дочку, за руку другую.

В машине он протянул небольшой букет, украшенный божьими коровками и пчёлками, артистке, поздравил с прекрасным выступлением. Сестре примы тоже протянул букет, просто «потому что папа любит». Попрощался с тёщей, она спешила по своим делам, и ответил на телефонный звонок.

– Как вы? – услышал он голос Насти, невольно улыбнулся, просто расплылся в улыбке. Засиял, как начищенный пятак.

– Отлично! Дать Дашу? – Роман протянул трубку взахлёб делящейся впечатлениями Даше, потом Маше, которая в свою очередь на редкость складно рассказала, что она видела, с кем разговаривала.

Даша начала разговаривать предложениями не раньше трёх лет, Машенька в два года говорила полными, осмысленными фразами, лишь не выговаривала некоторые звуки.

– Ты нас ждёшь? – спросил Роман, когда, наконец-то, ему передали телефон.

– Не совсем…

– Что значит «не совсем»?

– Я… я в больнице…

– Что? – стоило трудов не нажать резко на тормоз. Всё-таки сзади два ребёнка…

– Ничего страшного.

– Адрес?

– Это при клинике.

– Понял, – Роман не стал проговаривать навигатору адрес, и без того знал дорогу.

В клинике, в гардеробе Романа остановили грозным окриком:

– С детьми нельзя!

– Что значит «нельзя»?

– Нельзя. Правила.

– Какие правила?! – опешил Роман, в самом деле, за те деньги, которые платят за посещения, тем более – за госпитализацию, любые правила могут быть с лёгкостью нарушены.

– Строгие, – женщина была непреклонна, как монумент Родины-Матери. И такая же фундаментальная. – Ладно, оставляйте, – она кивнула на девочек. – Присмотрю, но недолго.

Роман посмотрел на дочек, потом на женщину, снова на девочек, прикидывая в уме, через сколько сможет подъехать тёща, няня или хотя бы водитель.

– Иди, папочка, – сказала Даша. – Я присмотрю за Машей, – старшая она была не только по возрасту, и по осознанию тоже. Росла на удивление разумной, спокойно девочкой, совсем чуть-чуть избалованной, по мнению Насти. Роман так не считал.

– Держи, – он протянул свой телефон дочке. – Знаешь, как пользоваться?

У Даши был свой телефон, но он остался дома, его она брала только в школу или на занятия. Никакой нужды в нём не было, очередная покупка из разряда «пожалуйста, папочка».

– Конечно, – деловито ответила Даша и двинулась к скамейке рядом с женщиной, Маша пошла следом, ведомая желанием поиграть папиным телефоном.

Роман буквально побежал по первому этажу на третий, а там – через длинный переход в соседнее здание.

– Уварова? – коротко спросил он на посту медицинскую сестру.

– Восьмая палата. Вы кто, мужчина?

– Муж.

– Ясно, – поставила она пометку в какой-то журнал.

– А что с ней? – Роман вернулся к медсестре, пройдя половину коридора. Решил узнать заранее, к чему готовиться.

– Все вопросы к врачу.

– Но всё же? Девушка, милая, что с моей женой?

– Всё с ней нормально, мужчина, – медсестра была почти точной копией женщины внизу, такая же фундаментальная. И надёжная.

Сразу полегчало. Роман почувствовал, что начал дышать полной грудью, до этого лёгкие словно сдавило спазмом.

– Настюша, – шёпотом произнёс Роман зайдя в палату. Он почему-то уставился на свесившиеся с кровати ноги в цветных носках.

– Рома, – на глаза Насти наворачивались слёзы.

Она встала ему навстречу, одетая в одну футболку, трусики и носки. Тоненькая талия и удивительно стройные ноги. Ох, как эти ноги сегодня обхватывали поясницу Романа. Он вздрогнул от неуместной мысли, не здесь, не сейчас, однако невольно пробежался ещё раз взглядом по телу.

– Рома, забери меня отсюда!

– Заберу, только давай по порядку, что случилось?

– Эльдара Робертовича не было, его заменяли. Ненормальная напугала меня: «тонус-тонус», «необходима госпитализация». Я… не хочу в больнице лежать, к тебе хочу, к девочкам!

– Может, лучше остаться, Настюша?

Роман помнил, как тяжело им досталась Маша, сколько они шли к самой беременности, как тщательно сохраняли её. В общей сложности Настя провела в клиниках не меньше пяти месяцев. Нынешняя беременность была незапланированная, итог отдыха на Бора-Бора. Роман мало что помнил, только то, что дорвался до собственной жены и свободного времени, использовал и то, и другое на полную катушку. Через три недели тест показал две полоски, вопроса, оставлять ли беременность, не стояло.

Малюсенькое пятнышко на УЗИ было ребёнком. Их с Настей ребёнком. Они сияли в кабинете, погладывая то друг на друга, то на экран. Настя не слишком хорошо прибавляла в весе, чувствовала же себя отлично. Много гуляла, занималась с девочками, баловала мужа кулинарными изысками. Её ни разу не затошнило, вкусовые пристрастия не изменились, если не считать внезапное желание потреблять мясо. Жаренное. Острое. Роман втайне надеялся, что будет мальчик. Три девушки в доме – это перебор. Требовался союзник против «бабского батальона».

– Не лучше, – настаивала Настя. – Я домой хочу.

– Настюша…

– Добрый день, – Роман услышал дружелюбный голос у двери палаты.

Молодой врач, на взгляд Романа Дмитриевича Уварова – слишком молодой, зашёл в кабинет и улыбнулся.

– Вы, я так полагаю, будущий папа?

– Верно полагаете, скажите, что с моей женой, что с ребёнком?

– Всё в пределах нормы, просто перестраховка.

– Я могу идти домой? – с нескрываемой надеждой в голосе спросила Настя.

– Я бы рекомендовал остаться на ночь, но, если очень хочется, можете идти. Если что – вас всегда примут в стационаре.

– Хорошо, – Настя даже показала язык Роману, он закатил глаза, детский сад. Продолжил допрос врача, который показал рукой на дверь, приглашай выйти.

– Точно всё в пределах нормы? – не унимался Роман.

Ему рассказывали про сроки, уровень ХГЧ, количество белка в моче, он слушал внимательно, уточняя, сравнивая показатели прошлой беременности. Тогда он вникал в каждый нюанс, сейчас мог разговаривать с врачом почти на равных.

– Она такая худенькая… – Всё-таки недобр веса волновал Романа.

– Ничего, скоро пройдёт, – улыбнулся врач. – Но вы уж, пожалуйста, без излишнего энтузиазма, Роман Дмитриевич, – врач выразительно посмотрел на Романа. – Всё-таки, ваша жена в положении.

– Так это из-за… из-за?..

– Вероятнее всего.

– Половой покой?

– Ни в коем случае, но сдерживайте порывы, гормоны не на вашей стороне, надо приложить усилие.

– Я понял.

– Выписка будет у постовой сестры.

В это время Настя, как никогда довольная собой, выходила из палаты, улыбаясь во весь рот. Роман отметил, несмотря на практически плоский живот – походка жены уже изменилась.

– Пойдём, – Он бережно взял Настю под руку. – Девочки ждут внизу.

– Пойдём, – Настя согласно кивнула. Роман понял, сейчас ему достанется за то, что оставил дочерей без присмотра, не до конца удалил с лица Даши «сценический макияж», и за то, что Маша играет в телефон, и ещё за что-нибудь, просто за компанию. Гормоны.

Он дотронулся до светлых прядей Насти, сделав вид, что убирает их от лица, любуясь своей женой.

Уваровой Анастасией Павловной.

Матерью его дочерей, Дарьи Романовны Уваровой и Марии Романовны Уваровой.

Любимой женщиной, любовницей, подругой, хозяйкой его дома и его жизни.

Той, с кем он нашёл своё счастье. Свою любовь. И свою семью. Настоящую, как он и мечтал.

P.S

Если кому-то интересна судьба Ирины, могу сказать, что какое-то время она встречалась с адвокатом по семейному праву Ильёй Демьяновой, рассталась с ним, ничуть не страдая из-за этого.

Серьёзно продвинулась по карьерной лестнице, возглавила европейский филиал компании, в которой трудилась.

Личная жизнь Ирины какое-то время была хаотична, она словно навёрстывала упущенное за годы брака. На данный момент Ирина серьёзно встречается с потомком французского знаменитого рода – успешным предпринимателем, увлекающимся клифф-дайвингом.

Недавно он сделал ей предложение, Ирина взяла время на раздумья. Детей у Ирины нет, она по-прежнему не хочет рожать, скорей всего и не станет. У потомка французских аристократов есть дочь и сын от первого брака, на совместных детях с Ириной он не настаивает, что устраивает ей, и скорей всего, она примет предложение.

Этим летом пара планирует посетить Вольфгангзее, Австрия, где Ирина собирается попробовать свои силы клифф-дайвинге.