Текст книги "Игра в убийство"

– Только не говорите, что не знаете, кто это такая!

– Но я действительно не знаю! Виталий нам не называл имен!

– Виталий – это ваш руководитель? Постановщик, организатор, кто там он у вас…

– Ну да… Виталий Семенович… так все же, кто такая эта… Симакова?

– Это вторая женщина, перед которой вы должны были сыграть полный офис мертвецов.

– Но мы больше ничего не играли после того случая с вами! – воскликнула Людмила. – Богом клянусь! Как тогда разошлись, так больше и не встречались!

«А ведь, пожалуй, она не врет… – подумала Надежда, пристально вглядываясь в лицо Лиходеевой и безуспешно пытаясь заметить признаки фальши. – Хотя кто ее знает, она ведь актриса… их специально учат врать правдоподобно…»

– Я… я правда ничего не знаю… – Казалось, Людмила сейчас заплачет. – Виталий ничего нам не объяснял… он только говорил, куда нужно прийти и что сыграть… все переговоры с клиентом он сам вел, а нам потом только деньги… да и то…

– Вот, кстати, дайте-ка мне телефон Виталия! – потребовала Надежда. – Думаю, он знает побольше вас…

– Телефон Виталия? – Людмила замялась. – Но он обычно сам мне звонил…

– Только не надо делать из меня дуру! – прикрикнула на нее Надежда. – Если он вам звонил, у вас в мобильнике высвечивался его номер, и я в жизни не поверю, что вы этот номер не записали!

– Да, действительно… – Людмила смущенно потупилась. – Сейчас я его найду…

Она открыла сумочку и принялась в ней сосредоточенно рыться.

Судя по выражению лица, найти телефон никак не удавалось.

Надежда заглянула через плечо в сумку Людмилы – не водит ли та ее за нос. Но нет, телефона в сумке действительно не было.

– Вы что же, дома его забыли?

– Нет, я вспомнила! – Лицо Людмилы посветлело. – Он остался в кармане пальто! – с этими словами она взглянула на шкаф, где висела верхняя одежда посетителей.

«Надеется сбежать, – подумала Надежда. – Ну уж нет, этот номер у нее не пройдет!»

Она встала вместе с Людмилой и прошла за ней к гардеробу.

Молодой гардеробщик подал Лиходеевой ее пальто (оно явно знавало лучшие времена).

Надежда встала между Людмилой и дверями так, чтобы та не смогла сбежать. Впрочем, Лиходеева и не проявляла никаких подозрительных намерений: она сунула руку в карман пальто и действительно достала оттуда мобильник.

– Вот он! – проговорила она с облегчением.

И в это мгновение события завертелись с необыкновенной скоростью.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в кафе ворвался огромный мужчина в черной кожаной куртке, с растрепанными волосами и глазами, горящими безумным огнем. Этот монстр схватил Людмилу Лиходееву за плечо и поволок прочь из кафе.

Надежда не то чтобы попыталась остановить его, но просто случайно оказалась на его пути. Это было примерно то же самое, что оказаться на пути товарного состава. Страшный человек одним движением плеча отбросил Надежду Николаевну, она угодила в стену и сползла по этой стене на пол.

Тем временем неизвестный преступник уже выбежал из кафе, волоча за собой безвольно перебирающую ногами Людмилу. В стеклянную дверь Надежда увидела, как он подтащил несчастную актрису к огромному черному автомобилю и втолкнул ее внутрь.

К Надежде подскочил гардеробщик (он же, наверное, швейцар и метрдотель) и, склонившись над ней, спросил:

– Вы целы?

– Я-то цела, – пробормотала Надежда, поднявшись на ноги и убедившись, что действительно ничего не сломала. – Но вот женщину только что похитили!

– Где? Кого? – Единый в трех лицах служитель завертел головой.

– Да ну тебя, у тебя из-под носа ресторан уведут, ты и то не заметишь! – С этими словами Надежда выскочила на улицу.

– А счет? – крикнул ей вслед метрдотель.

– Все там оплачено! Деньги на столе!

Черная машина еще не уехала: из-за своих размеров она никак не могла вписаться в транспортный поток.

Надежда кинулась к ней, не думая, что будет делать дальше, но тут-то как раз черная махина рванула вперед.

Надежда замахала рукой, чтобы остановить какую-нибудь машину. Тут же рядом остановился большой серый автомобиль, из которого выглянул смуглый водитель и поманил Надежду:

– Садись, мамаша!

За этим автомобилем остановился еще один – маленький юркий «фольксваген» темно-синего цвета. Из него на Надежду умильно смотрел пожилой дядечка очень приличного вида. Он боялся вступать в прямой конфликт с абреком, но из-за его спины делал Надежде завлекающие жесты.

Надежда, хотя и находилась в пылу погони, все же сообразила, что на переполненных транспортом городских улицах маленький «фольксваген» больше подходит для преследования. Да и старичок за рулем ей больше приглянулся. Самое же главное – Надежде не понравилось, что смуглый водитель назвал ее мамашей.

– Упаси бог от такого сыночка! – проворчала она, ловким хоккейным финтом обошла серый автомобиль и влезла на переднее сиденье «фольксвагена».

– Эй, что за дела?! – крикнул недовольный абрек. – Я первый подъехал, значит, пассажир мой!

Водитель «фольксвагена» не стал вступать в словесную перепалку: он резко стартанул и поехал вперед, тем самым подтвердив, что Надежда сделала удачный выбор.

– Куда едем? – спросил водитель, отъехав на безопасное расстояние от конкурента.

– Вон за той черной машиной! – Надежда показала на огромный черный автомобиль. – Только не потеряйте его!

– Разве такого слона потеряешь? – отозвался водитель, прибавляя газу. – Да моя ласточка может вокруг него танго танцевать!

– Танго не надо, – осадила его Надежда. – Нужно, чтобы он нас не заметил.

– Муж, что ли? – водитель покосился на Надежду. – Седина в бороду, бес в ребро? Да я бы от такой женщины ни в жизнь…

– Не муж – зять! – поморщилась Надежда. – Обманывает дочку почем зря…

Она знала, что нехорошо так говорить. Зять у нее был замечательный и к дочке относился очень хорошо. Однако нужно было срочно выдать для таксиста какую-нибудь правдоподобную версию.

– Это нехорошо! – солидно кивнул водитель. – Некоторые мужики сами не знают, чего хотят. Хотя, я извиняюсь, бабы тоже всякие попадаются… вот, к примеру, у меня сын всем, казалось бы, хорош. Из себя видный, непьющий, учителем географии в школе работает, и все в коллективе его исключительно хорошо характеризуют. Так невестка от него ушла к этому… к аллигатору!

– К кому? – Надежда, которая вполуха слушала болтовню таксиста, вздрогнула. – Как – к аллигатору?

Ей представилась огромная рептилия с полной пастью зубов.

– Ну, он разные каналы строит, где нужно землю осушить или наоборот…

– Ах, наверное, ирригатор! – догадалась Надежда.

– Ну да, я так и сказал… главное, что этого аллигатора вечно дома нет, все время он в командировках. И что, спрашивается, она в нем нашла?

– Может, в том-то все и дело, что редко дома бывает, не успевает надоесть…

За таким увлекательным разговором они проехали полгорода, не упуская из виду огромный черный автомобиль. Надежду не оставляла странная мысль. Как похититель не боится ехать по многолюдному городу с похищенной женщиной в салоне? А что, если его остановит дорожно-патрульная служба? Как он будет объясняться с полицейскими? А что, если Людмила позовет на помощь?

Наконец черная машина притормозила и свернула к приземистому четырехэтажному зданию из светлого кирпича, того типа архитектуры, который обычно соответствует больницам и другим медицинским учреждениям.

Надежда подумала, что у похитителя в этой больнице оборудовано тайное убежище: какой-нибудь подвал с отличной звукоизоляцией, где можно неделями держать несчастную заложницу… и пытать ее при помощи медицинских инструментов…

А что, очень удобно: похищенную женщину можно перемещать на каталке под видом больной, а если она умрет под пытками – морг под рукой…

От таких ужасных мыслей Надежда невольно вздрогнула.

Черная машина остановилась перед крыльцом. Из нее выбрался тот страшный человек, который похитил Людмилу Лиходееву и сбил с ног Надежду. Он выглядел еще более безумным, чем в кафе. Открыв пассажирскую дверцу, он вытащил из машины Людмилу и поволок ее ко входу.

Надежде показалось странным, что та совсем не сопротивляется, идет добровольно и даже бодро. Наверное, похититель чем-то ее наколол или просто напугал до полусмерти…

Расплатившись с водителем и поблагодарив его, Надежда взбежала по ступеням и бросила взгляд на табличку перед входом: «Родильный дом номер шесть».

Эта надпись не вполне вписывалась в сложившуюся в голове Надежды теорию. В отличие от больницы, роддом – не самое удачное место для содержания похищенного человека… Возле роддома все время суета, родственники толкутся, пациентки обычно в лежку не лежат – родила, да и скачет себе, в окна высовывается, ребеночка лелеет, папе показывает…

Однако отбросив сомнения до более удобного момента, Надежда вошла в двери и огляделась.

Как она и ожидала, вокруг царила обычная повседневная суета. Куда-то спешили врачи и медсестры, метались как угорелые будущие и настоящие молодые отцы.

Людмилы Лиходеевой и ее похитителя видно не было.

Надежда заглянула в один коридор, в другой…

Прошло уже несколько долгих минут, и с каждой минутой вероятность напасть на след похитителя неуклонно падала: он наверняка удалялся по бесконечным коридорам роддома…

Тут Надежда буквально налетела на рослого дядьку средних лет в черной форме охранника.

– Женщина, вы что бегаете? – спросил тот сочувственно. – Вы что волнуетесь? Вы не переживайте, женщина! Дочка рожает? Так вон там справочное окошечко, там вам скажут, как и что! Я вам точно говорю, все будет в порядке! Такого еще не было, чтоб не родила! Это же такое событие замечательное!

– Да нет… я подругу свою ищу…

– Подруга, значит, рожает?

– Да бог с вами, что вы говорите! Она немолодая женщина, почти моего возраста, куда ей рожать!

– Всякое бывает!

– Да нет, она только что сюда вошла с таким большим мужчиной…

– Так, наверное, они вон там, в холле! Там сидят те, кто ожидают или уже дождались и теперь в себя приходят. Сами понимаете, дело такое, волнительное!

Действительно, в конце коридора Надежда увидела просторный холл с мягкими кожаными диванами, расставленными среди многочисленных комнатных растений. Кстати, даже издали было видно, что растения эти очень ухоженные и в отличном состоянии.

Надежда поблагодарила охранника и направилась в холл, хотя и не верила, что может найти там похитителя и его жертву.

Каково же было ее удивление, когда на одном из диванов, под сенью пышного махрового гибискуса, она увидела Людмилу Лиходееву и того самого страшного человека, который ее похитил и вез сюда через весь город.

Надежда по инерции пересекла холл, прячась за пальмами и фикусами, подкралась к дивану, на котором сидела Лиходеева с похитителем, и зашептала:

– Люся, ты в порядке? Он не сделал тебе ничего плохого? Держись, не бойся, я сейчас вызову полицию!

И только тут Надежда Николаевна заметила, что эти двое обнимаются, как лучшие друзья, а на щеках Людмилы блестят самые настоящие слезы!

Заметив Надежду, Лиходеева удивленно уставилась на нее:

– Вы? Вы как здесь оказались? Почему вы прячетесь? И что вы такое говорите про полицию?

Надежда в свою очередь удивленно спросила:

– Люся, в чем дело? Что случилось? Почему ты плачешь и кто этот человек?

В глазах Людмилы наконец проступило осмысленное выражение, и она проговорила дрожащим от волнения голосом:

– Дочка у меня рожает… то есть уже родила! Девочку… и еще одну девочку!

– Двойню, значит… – сообразила Надежда, переведя сбивчивую речь Людмилы на человеческий язык.

– Ну да, двойню…

– А этот человек, который тебя похитил…

– Это мой зять. И ничего он меня не похитил, он за мной заехал, когда узнал, что Лена рожает. Волнуется он очень. И его можно понять! Отцом стал человек!

Сам зять в процессе этого разговора только шумно пыхтел и хлопал глазами.

В это время в холле появилась женщина в белом накрахмаленном халате и проговорила:

– Есть здесь Патрикеевы?

– Мы, мы Патрикеевы! – закричала Людмила, вскакивая с дивана.

«Как же Патрикеевы, когда она Лиходеева? – удивилась Надежда, но тут же сообразила: – Ах, ну да, это фамилия зятя!»

– Пойдемте со мной…

Людмила стояла на месте, словно превратилась в соляной столб. Должно быть, от волнения она потеряла не только дар речи, но и способность самостоятельно двигаться.

– Пойдемте со мной, – повторила медсестра, – вы можете увидеть своих девочек!

От этих волшебных слов Людмила мгновенно пришла в себя.

Зять все еще сидел на диване, пыхтя и моргая, никакие звуки из внешнего мира до него, видимо, не доходили.

– Витя, да приди же в себя! Радость-то какая! – Людмила схватила его за локоть и потащила за медицинской сестрой.

Судя по всему, их роли поменялись: если раньше зять волоком тащил Людмилу, то теперь она взяла на себя активную функцию.

– Эй, постой! – спохватилась Надежда, бросившись вслед за удаляющейся Людмилой. – А телефон? Ты ведь мне обещала дать телефон Виталия! Я тебя без этого телефона не отпущу!

– Ах, ну да… – Людмила обернулась и протянула Надежде клочок бумаги. – Я для тебя записала…

Надежда проводила счастливую и растерянную Людмилу сочувственным взглядом и взглянула на листок. На нем был записан телефонный номер, под которым дрожащим почерком взволнованного человека было приписано: «Виталий Сычик».

– Надо же – Сычик! – проговорила Надежда вслух. – Какая необычная фамилия!

Она спрятала бумажку в карман, вышла на улицу и огляделась в поисках подходящей маршрутки. Та не заставила себя ждать, и, только усевшись у окна, Надежда перевела дух.

«Что я делаю? – покаянно подумала она. – Для чего я мотаюсь по всему городу непонятно зачем? Кто меня об этом просит?»

При этом она подавила тяжелый вздох. Народу в маршрутке было немного, музыка у водителя играла тихонько, ненавязчиво, ничто не отвлекало Надежду от грустных мыслей. Однако Надежда Николаевна была не из тех людей, кто долго предается самокопанию. К тому времени, как маршрутка доехала до ее дома, Надежда уже убедила себя, что ей просто необходимо разобраться со смертью Алины Симаковой. Вот убедится, что не было в этом деле ничьего злого умысла, а просто слепой случай – и тогда вновь окунется в семейные заботы.

Пока же, чтобы успокоить свою совесть, Надежда купила в соседнем магазине полкило вкусного печенья с шоколадной крошкой (мужу к чаю) и две банки хороших кошачьих консервов. А для себя – пачку диетических сухих хлебцев. Хлебцы по вкусу напоминали бумагу, на которой писали распоряжения и циркуляры. Надежда решила, что будет их есть в наказание.

Дома Надежда наскоро выпила чаю и положила перед собой мобильник. Следовало действовать осторожно, поскольку если этот самый Виталий Сычик причастен к смерти Алины Симаковой, то он сейчас настороже.

С другой стороны, если бы она, Надежда, устроила такое (то есть по ее вине погибла женщина) и устранила следы преступления, то постаралась бы вести себя как ни в чем не бывало, чтобы не вызывать подозрений.

Стало быть, господин Сычик откликнется на ее приглашение и придет на встречу. А значит, он ее все равно узнает. Таким образом, не нужно добывать никакой телефон, чтобы не светить свой.

Но и осторожность не помешает. Кто его знает, этого Сычика, не вызывал он у Надежды доверия. И фамилия какая-то несерьезная.

У Надежды уже был готов план. Она оделась попроще – в скромненькую курточку и старые джинсы, прихватила пакет с мусором и отправилась на помойку. Выбросив мусор, она не вернулась к подъезду, а обошла контейнеры и свернула в проход между домом и парой-тройкой гаражей. Обогнув их сзади, Надежда оказалась в небольшом тупичке, с одной стороны которого были гаражи, с другой – стена маленького магазинчика, а с третьей – высаженные когда-то кусты сирени, которые отгораживали тупичок от пешеходной дорожки.

Сейчас, в начале апреля, кусты имели вид невзрачный, но Надежду это не волновало. Увидев, что на ящиках, сваленных у стены магазина, сидит одинокая нахохлившаяся фигура, Надежда удовлетворенно улыбнулась: Вовусик на месте.

Вовусик был позором их, в общем-то, приличного дома. Когда-то дом был кооперативный, и населяли его преподаватели и сотрудники крупного учебного вуза. Надежда тогда еще тут не жила, она и замужем-то не была за Сан Санычем.

Построен дом был неплохо, было в нем несколько больших профессорских квартир, и остальные не подкачали – планировка хорошая, потолки относительно высокие. Жильцы все люди приличные, так что дом с годами не сильно обветшал. Чего нельзя было сказать о его обитателях. Дети и внуки научных работников и преподавателей не все смогли устроиться в жизни хорошо – кто-то обнищал за годы перестройки, кто-то, наоборот, разбогател и купил себе квартиру в центре, а то и загородный дом. Кто-то уехал работать за границу, кто-то вообще умер.

А дом выглядел молодцом, так что за дело взялись риелторы. И через некоторое время дом был снова заселен людьми приличными. И дети их вели себя если не хорошо, то не совсем уж отвратительно – не писали гадости на стенках в лифте и не ломали качели на детской площадке. Потом дети вырастали, получали образование, женились и уезжали.

Исключение составлял Вовусик – здоровенный балбес без малого тридцати лет. Отец Вовусика занимал какой-то руководящий пост на небольшом заводе, его вечно не было дома. Воспитывала сына мать и, как выяснилось впоследствии, не слишком в этом преуспела.

Вовусик с трудом окончил восемь классов, и больше его никуда не брали. Вовусика даже показывали психиатру, но тот заявил, что в голове у парня все в порядке, просто он дико ленив и ни к чему не способен.

Пробовали устроить на завод к отцу – выгнали через две недели. Вовусик ничего не умел делать, да и не хотел. К тому же немедленно тратил все деньги, что зарабатывал, на выпивку. Так что в конце концов родители от него отступились, кормили и одевали кое-как, а на остальное не обращали внимания.

Вовусик пробавлялся мелкой работой, иногда и подворовывал по мелочи.

Надежда оглядела Вовусика и осталась довольна – сидит один, стало быть, денег нет. Иначе уже торчал бы в забегаловке у метро, а даром его никто поить не будет.

– Вова, – сказала она вполголоса, – поди-ка сюда.

– Чего надо? – хмуро спросил Вовусик.

– По делу, – коротко ответила Надежда. – У тебя мобильник есть?

– Есть, – оживился Вовусик. – А тебе зачем?

– Позвонить, – честно ответила Надежда.

Она прекрасно знала, что Вовусик держит мобильник именно для таких случаев. Украл где-то или нашел и теперь дает позвонить за плату. Пока на телефоне деньги не кончатся.

– Двести рублей! – сказал Вовусик.

– Побойся Бога, мне всего на минуточку… – Надежде не было жалко денег, просто Вовусик перестал бы ее уважать, если бы она так быстро сдалась.

– Полтинник могу дать…

– Да за полтинник и кошка не чихнет! – возмутился Вовусик. – Сто пятьдесят!

– Сто рублей! – Надежда показала краешек купюры. – Ну, вот десятку еще добавлю по-соседски…

Вовусик согласился с тяжелым вздохом.

Надежда взяла мобильник и отошла в сторонку, чтобы Вовусик не мешал разговору.

Сычик долго не брал трубку, наконец, когда Надежда уже отчаялась, в трубке послышался запыхавшийся голос:

– Да! Я слушаю!

Сычик орал, стараясь перекричать громкую музыку. Голос незабвенного Лучано Паваротти выводил арию.

«“Тоска”, – неуверенно определила Надежда, – или “Турандот”».

И, поскольку Надежда молчала, Сычик откашлялся и сказал более солидным тоном:

– Сычик у телефона. Чем могу вам помочь?

– Музыку приглушите, а то голос сорвете, – посоветовала Надежда Николаевна. – Я, конечно, не против оперы, но хотелось бы поговорить в более спокойной обстановке.

– Простите! – было слышно, как Сычик побежал, споткнулся, с грохотом уронил стул, чертыхнулся… наконец Паваротти замолчал на полуслове.

Из всего этого Надежда сделала вывод, что Сычик находится в данный момент у себя дома. В офисе расслабляться под классическую музыку не станешь. На дворе белый день, с чего это он отдыхает? А с того, тут же сообразила Надежда, что нет у него никакой работы. Уморил Алину, паразит, а теперь оперу слушает!

– Мне вас рекомендовали, – сказала Надежда в трубку, когда Сычик наконец проявился, – мне сказали, что вы – классный специалист по ролевым играм.

– Так и есть!

Надежда как будто воочию увидела, как незадачливый постановщик приосанился и поднял голову. И может, даже поймал свое отражение в стеклянной дверце шкафа.

– Хотела бы вас нанять для чего-то подобного… – Надежда осторожно подбирала слова.

– Это срочно? – тут же осведомился Сычик. – Дело в том, что я в ближайшее время занят…

«Врет, – поняла Надежда, – цену набивает».

– Что ж, – сказала она, – если вы не можете, я обращусь к другому специалисту…

– Нет-нет! – заторопился Сычик. – Я тут просмотрел свое расписание, возможно, получится выкроить несколько дней. Опять же, я могу работать параллельно…

– Но я бы предпочла, чтобы вы работали только над моим делом! – закапризничала Надежда Николаевна.

– Думаю, что мы договоримся! – голос Сычика приобрел уверенность и солидность, даже тембр стал ниже. – Какую компанию вы представляете? Я приеду, мы все решим на месте.

– О чем вы говорите? – возмутилась Надежда. – Вы хотите заявиться ко мне в офис, чтобы сотрудники вас увидели и запомнили? Но, дорогой мой, это же ни в какие ворота не лезет! Где ваш профессионализм? Это же смажет всю картину! – Надежда, что называется, несла все, что на язык попадет. Но это помогло. – И потом, я бы хотела встретиться в вашем офисе, – продолжала она, – посмотреть проспекты, поговорить… Хочу составить представление о вашей деятельности…

– Но…

– У вас что – нет офиса? – тут же спросила Надежда, не сомневаясь, что так оно и есть. – Но тогда…

– Нет-нет! – поспешно перебил ее Сычик. – Офис, конечно, есть. Записывайте… Бизнес-центр «Дукат», офис…

«Триста семнадцать», – чуть было не ляпнула Надежда, но вовремя прикусила язык. Тут Вовусик тронул ее за плечо и протянул руку за мобильником.

– Триста семнадцать! Жду вас…

– Сегодня можете?! – закричала Надежда, отпихивая Вовусика. – В три часа ровно?

– Договорились!

Возмущению Вовусика не было предела.

– Ну, это же надо столько болтать! Все деньги проговорила! Мы так не договаривались!

– Да тебе-то что, ты их не платил, – отмахнулась Надежда.

– Прибавить надо! – стоял на своем Вовусик.

– Да пей мою кровь! – Надежда бросила ему еще одну сторублевку и побежала прочь.

Одно хорошо, что центр «Дукат» хоть и дыра, однако находится почти рядом – пешком дойти пятнадцать минут.

С прежнего Надеждиного посещения в бизнес-центре «Дукат» ничего не изменилось. В стеклянной будочке все так же скучал толстый охранник, удивительно похожий на бульдога Черчилля, и даже журнал у него в руках был тот же самый.

– Мне в триста семнадцатый, – заторопилась Надежда.

– А там вроде нет никого… – удивленно посмотрел охранник.

– Ну вот… – расстроилась Надежда, – наврал, значит…

– А нет, – оживился охранник, – вот записано, что есть там люди, помещение открыто.

Надежда Николаевна бодро поскакала к лифту.

На третьем этаже по-прежнему не было ни одной живой души и не слышалось ни звука. Надежда не без внутреннего трепета приоткрыла дверь злополучного триста семнадцатого офиса, вспомнив, что ожидало ее там в прошлый раз.

На первый взгляд все было нормально, в предбаннике относительно чисто, ничего не валяется. Стоял легкий запах моющих средств – стало быть, не поленились, все вымыли.

Надежда осторожно открыла вторую дверь и прошла собственно в офис. Как и в прошлый раз, там было пусто, только за стеклянной перегородкой виднелся силуэт Сычика. Он поднял голову, услышав, видно, как скрипнула дверь, сорвался с места и бросился к Надежде с приветливой улыбкой.

Было очень забавно наблюдать, как по мере узнавания менялось выражение его лица. Улыбка потихоньку сползала, превращаясь сначала в гримасу разочарования, а потом – неприязни, переходящей в самый настоящий страх.

– Опять вы, – обреченно вздохнул Сычик, – вроде бы в прошлый раз мы все выяснили и отказались от взаимных претензий.

– Что вы имеете в виду под словом «взаимных»? – холодно удивилась Надежда. – Какие у вас ко мне могут быть претензии?

– Вы приносите мне несчастье. – От злости неудачливый режиссер даже осмелел. – Из-за вас у меня может сорваться крупный заказ. Я жду клиента, а тут вы…

– Угу…

Надежда без приглашения вошла в его кабинет и уселась в кресло. Это было ее ошибкой, потому что кресло оказалось старым и стояло в кабинете просто для вида, садиться в него было нельзя. А Надежда села, отчего сиденье проломилось, и она провалилась внутрь, сложившись пополам, как детская книжка-раскладушка. Хорошо еще, что брюки сегодня надела!

– Да что же это за черт, вот как вы людей встречаете! – заорала она, пытаясь выбраться из ловушки.

– Я вас сюда не звал, – фыркнул Сычик, не делая никаких попыток ей помочь, отчего Надежда окончательно озверела, сделала титаническое усилие и освободилась из кресла, выломав подлокотник.

– Слушайте, может быть, вы уже пойдете, а? – Сычик наглел на глазах. – У меня встреча…

– Да никто к тебе не придет! – заорала Надежда. – Кому ты нужен-то, неудачник такой!

В глазах Сычика появилось некоторое понимание.

– Так это были вы? – вздохнул он. – То-то мне голос по телефону показался знакомым… И зачем вы все это устроили?

Надежда была зла, как дьявол в Страстную пятницу, и решила перейти в наступление.

– Говори, что сделал с Алиной Симаковой, злодей? – Она пошла на Сычика, размахивая отломанным подлокотником.

– Какой Симаковой? – В его взгляде проскользнуло воспоминание, которое сменил страх.

– Не знаешь? – Надежда взмахнула обломком. – Придуриваешься? Отвечай немедленно, что здесь было?

– Слушайте, что вы себе позволяете! – Сычик обежал стол и вжался в стену. – Я охрану вызову!

– Ага, лучше сразу полицию! Тут тебя и оприходуют, в наручниках отвезут куда надо! Думаешь, я молчать буду? За непредумышленное убийство не пятнадцать, но десять-то лет точно дадут! Тем более еще сокрытие улик!

– Какое убийство, какие улики? – оторопел Сычик. – Дама, вы что – вчера коньячку перебрали?

– Угу, а Алину Симакову кто убил? – Надеждин гнев трансформировался в холодную ярость, она отбросила обломок подлокотника и встала напротив Сычика, сложив руки на груди, как Наполеон. – Только не втирай мне, что не знаешь, кто это такая!

И поскольку Сычик молча таращил на нее глаза, она объяснила ему, что Алина Симакова позавчера погибла в аварии на сороковом километре Выборгского шоссе.

– А я при чем? – В голосе Сычика звучало явное облегчение.

– А ни при чем? – прищурилась Надежда. – А я вот как вижу всю историю. Значит, Алина Симакова пришла к вам якобы по поручению владельца компании. Что-то передать или, наоборот, что-то получить. Ну, как должна была прийти Ольга Непрудная.

– Ага, а вместо нее явились вы и превратили мою жизнь в кошмар, – поддакнул Сычик.

– Это случайно, – отмахнулась Надежда. – Значит, на следующий день она явилась сюда, в этот самый офис, потому что я ни в жизнь не поверю, что у вас где-то есть еще помещение. И сценарий был такой же, потому что слабо́ вам придумать что-то новое. Вот разве что артистов других наняли, и то не всех, – она вспомнила про рассказ Людмилы Лиходеевой. – Алина пришла, от испуга умерла, тогда вы ее – в машину и на сороковой километр. Чтобы концы в воду, точнее – в овраг!

– Ну и фантазия у вас! – усмехнулся Сычик. – Вам бы романы писать детективные!

– Угу, – кивнула Надежда, – по реальным событиям.

– Да с чего вы взяли, никаких же нет доказательств! – Сычик начал волноваться.

– Да? А этот офис? – Надежда обвела руками помещение. – А то, что я видела своими глазами? И вы сами назвали мне имя Симаковой, не отпирайтесь! И потом, сбор доказательств – это не мое дело. Мое дело – предупредить соответствующие органы насчет того, что авария какая-то подозрительная, уж очень вовремя она случилась. Вот пусть они и разбираются.

Тут Надежда слегка покривила душой. Вовсе она не собиралась идти в полицию и рассказывать там всю историю. Да если на то пошло, ее там и слушать не станут! Она этой Алине Симаковой никто, так что укажут ей на дверь, и хорошо еще, если не нахамят. Но уж больно не нравился ей этот режиссер-неудачник. И Надежда решила его напугать.

Судя по всему, у нее это получилось. Сычик посмурнел на глазах, представив, как долго его будут таскать на допросы.

– Слушайте, – взмолился он, – ну давайте же поговорим как разумные люди! Если хотите знать, я эту Алина Симакову и в глаза не видел! Да, после неудачи с Ольгой Непрудной (благодаря вам), я должен был то же самое сделать с Симаковой. Да, я посчитал, что могу не менять сюжет, поскольку, зная характер Непрудной, решил, что она не станет предупреждать конкурентку.

– Верно… – слегка удивилась Надежда. – А вы не совсем безнадежны в профессиональном плане, разбираетесь в людях…

– Вы-то, конечно, все уже этой Ольге сообщили, чтобы мне еще больше подгадить… – продолжил Сычик.

Надежда не стала его разуверять, что и не подумала этого сделать. Она была зла на Ольгу, да и связи у них не было.

– Ну вот, а вечером в тот же день со мной связался заказчик и сообщил, что Симакова не придет, потому что она целый день должна быть на «Семафоре».

– Где?

– На «Семафоре». Это такое рекламное мероприятие, то есть все компании представляют свои рекламные ролики, они идут беспрерывно в режиме нон-стоп. Ну и заинтересованные лица смотрят, контракты заключают на рекламу… В общем, он сказал, что Алина будет там с утра до вечера. Решили перенести все на следующий день. Я еще просил дату уточнить, поскольку офис снял всего на три дня и нужно было продлить.

– Продлили? – осведомилась Надежда.

– Ну да, а на следующий день он позвонил и сказал, что все отменяется, что с Ольгой Непрудной произошел прокол, то есть эксперимент нельзя теперь оценить точно.

– И денег не заплатил? – догадалась Надежда.

– Ну да, только накладные расходы.

– То есть заказчик вам не сказал, что Симакова погибла?

– Да нет… Так что я до сих пор ничего про это не знал… Слушайте, да вы можете внизу, в охране, проверить, они там по старинке все записывают в такую книгу амбарную! Какой офис открыт, а где вообще людей нет… Так вот, позавчера нас никого вообще тут не было, охранник точно скажет… А офис еще на три дня оплачен, вот я и решил тут заказчика принять. То есть вас… – Сычик посмотрел грустными глазами.

И Надежда поняла, что он говорит правду. Что ж, отрицательный результат тоже результат.

– Ну ладно, – сказала она, – пока свободны.

И поскорее отвернулась, чтобы не слушать его причитаний.

Покинув бизнес-центр «Дукат», Надежда задумалась.

Выходит, Виталий Сычик не виноват в смерти Алины Симаковой.

Надежда ему поверила. Даже не столько поверила его словам и интонации, сколько он убедил ее своими аргументами. В злополучном триста семнадцатом офисе он до сегодняшнего дня не был, а снимать для своей ролевой игры другое помещение не стал бы.