Текст книги "Игра в убийство"

Другого мотива, кроме случайной смерти во время ролевой игры, у него не было. А у кого был такой мотив?

Додумать эту мысль до конца Надежда не успела: в сумке зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось слово «Мама».

– Да, мама! – проговорила Надежда, поднеся телефон к уху.

– Ты где сейчас находишься? – спросила мать строго. – Я звоню тебе домой, но никто не отвечает!

Надежда почувствовала себя пятиклассницей, которая прогуляла школу, чтобы пойти в кино. Да что же это такое? Она взрослая и уже немолодая женщина, а все еще должна отчитываться перед матерью, куда она ходит и что делает!

– Ну да, конечно, никто не отвечает! Саша на работе, я хожу по делам, а кот не умеет говорить по телефону…

– Как ты разговариваешь с матерью?

– Но, мама…

– Сколько у тебя матерей?

– Что за вопрос? – Надежда начала накаляться. – Одна, и неповторимая! – «И мне хватает ее за глаза», – добавила она мысленно.

– То-то же! И вообще, у тебя осталось не так уж много родственников! Кстати, ты узнала ее телефон?

– Чей? – переспросила Надежда, не поспевая за стремительным полетом маминой мысли.

– Ольги. Твоей родственницы.

– Нет, я еще не успела…

– Неужели это так трудно? Ведь я просила тебя об этом несколько дней назад! Я не так уж часто тебя о чем-нибудь прошу, неужели ты не можешь сделать для меня такую малость?

– Но, мама…

– Ты не взяла ее телефон даже тогда, когда встретилась с ней!

– Ну, не получилось… она, как всегда, куда-то спешила…

– Она – понятно, она работает, а вот ты! Куда ты вечно спешишь?

– Мама, у меня тоже много дел…

– Много дел? – раздраженно переспросила мать. – Какие у тебя дела? Я понимаю, Саша работает, но ты-то сидишь дома!

– Ну да, сижу! – проворчала Надежда, чувствуя, что настроение у нее окончательно портится. – Это только разговоры! Мне каждый норовит что-нибудь подсунуть, какое-нибудь дело, так что на свои собственные времени не остается…

– Ты не на меня ли намекаешь? – возмутилась мать. – Я тебя так редко о чем-нибудь прошу… но если тебе так трудно узнать Ольгин телефон, я попробую попросить кого-нибудь другого…

Она не добавила «как будто у меня нет дочери», но эти слова явственно читались в ее интонации.

– Мама, я обещаю – непременно узнаю ее телефон! – проговорила Надежда, чтобы прекратить этот разговор, бессмысленный и беспощадный, говоря словами классика.

– Свежо предание, но верится с трудом! – проговорила мать опять-таки словами классика и отключилась, оставив за собой последнее слово.

Надежда некоторое время шла, глубоко дыша, чтобы избавиться от неприятного осадка после этого разговора.

С матерью отношения у нее были вовсе не плохие, просто, когда мать что-то вбивала себе в голову, она добивалась этого всеми правдами и неправдами, долбя Надежду, как дятел трухлявый пень. И сейчас не отстанет, пока Надежда не узнает для нее Ольгин телефон…

И тут Надежда вспомнила, о чем думала перед тем, как ее отвлек звонок матери. Она думала о том, у кого был мотив для убийства Алины Симаковой. И мотив этот был как раз у Ольги.

Ольга была одной из двух претенденток на заманчивое место директора филиала – и Алина стояла у нее на пути.

А теперь, стоило Алине умереть, точнее погибнуть, Ольга тут же получила это место и уже неплохо на нем обжилась.

Так что если вспомнить древнее правило «кому выгодно», то стрелка компаса указывает именно на Ольгу Непрудную…

А это значит, что Надежда должна с ней встретиться.

Вот и телефон заодно узнает для матери…

Долго не раздумывая, Надежда отправилась в кинокомпанию «Гамма». В конце концов, все вертится вокруг этой фирмы, и нужно взглянуть на нее своими глазами.

Кинокомпания занимала трехэтажный особняк в Песках – историческом районе, расположенном неподалеку от Смольного, на месте Советских, прежде Рождественских улиц.

Войдя в особняк, Надежда оказалась перед строгим охранником, который потребовал у нее пропуск.

Вид этого охранника отчего-то напомнил Надежде прежние, давно прошедшие времена, когда она работала в секретном НИИ, так называемом «почтовом ящике». Тогда у них на вахте дежурили такие же суровые охранники, перед которыми робели даже начальники отделов и уважаемые доктора наук. От этого воспоминания на Надежду нахлынула не свойственная ей робость.

– Я вообще-то к Ольге Сергеевне, – проговорила она голосом, который даже ей самой показался неубедительным. – К Непрудной…

Охранник смерил ее неодобрительным взглядом и осведомился:

– Фамилия!

– Ле… Лебедева, – ответила Надежда Николаевна неуверенно, как будто сомневалась в собственной фамилии.

Охранник сверился со списком и не без ехидства проговорил:

– Нет такой фамилии. Гусева есть, и Чайкина есть, а Лебедевой нет! Значит, на вас пропуск не заказан! И вообще, отойдите в сторону, вы мешаете людям проходить!

Слово «людям» он произнес с ударением на второй слог, и это удивительным образом отрезвило Надежду. Она наконец взяла себя в руки. Да что же это такое? Почему она так перетрусила? Подумаешь, какой-то хамоватый охранник!

– Наверное, секретарша забыла включить меня в список, – проговорила она гораздо увереннее. – Сейчас я позвоню, и все выясню…

– Звоните, – отмахнулся от нее охранник и стал проверять пропуска у скопившихся перед его постом посетителей.

Надежда отошла в сторонку и сделала вид, что звонит по мобильному телефону. На самом деле звонить она не собиралась, чтобы заранее не ставить Ольгу в известность о своем приходе. Что-то ей подсказывало: Ольга не захочет с ней встречаться и под каким-нибудь благовидным предлогом удерет. Уж это она умеет. Так что нужно явиться к ней внезапно, как снег на голову…

Но как тогда проникнуть внутрь?

И тут сама судьба пошла ей навстречу.

Широкие входные двери распахнулись, и в холл кинокомпании ввалилась целая толпа крупных мужиков, которые тащили огромную деревянную лошадь. Хотя лошадь была бутафорская, в холле отчего-то сразу повеяло полем, степью и конюшней.

– Эй, мужики, вы куда? – Охранник, выпучив глаза, выскочил навстречу деревянному коню и его свите.

Из толпы вышел мужичок пониже ростом и поприличнее одетый. В руке у него была какая-то бумага, усеянная подписями и печатями, как мундир африканского правителя орденами.

– Из мастерской реквизит доставили, – сообщил он надменно. – Конь троянский, одна штука, для съемок исторического сериала!

– Да куда же вы эту дуру через главный вход тащите? – оборонялся охранник. – Реквизит положено через служебный!

– Через служебный? – Мужичок с бумагой подбоченился. – Думай, что говоришь! Ты этого коня видел? А служебный вход видел? Туда не то что весь конь, туда одна его нога не пройдет! Так что лучше пропусти нас по-хорошему, а то мы весь твой блокпост разнесем вдребезги!

Охранник от такой напористой наглости растерялся и отступил в сторону, и грузчики поволокли огромного коня внутрь. Надежда не растерялась, скользнула к бутафорской лошади, ухватилась за ее заднюю ногу и вместе с этой ногой благополучно проникла на территорию кинокомпании.

Ну что ж, на то он и троянский конь, чтобы помогать злоумышленникам проникать на охраняемую территорию…

В коридорах кинокомпании царили хаос и возбуждение, как в Помпеях накануне извержения Везувия. Во все стороны носились актеры в костюмах древних греков и римлян, крестоносцев и индейцев сиу, донских казаков и степных кочевников, полицейских и бандитов.

Среди этой пестрой толпы Надежда высмотрела девушку в обычном офисном костюме, поймала ее за рукав и спросила:

– Скажите, где кабинет Ольги Сергеевны Непрудной?

– Я… я не знаю, – дрожащим голосом ответила девушка. – Я здесь первый день… я в сериале снимаюсь, «Фантазии офисной мышки»… А сейчас я сама потерялась…

– Неупокоева! – Рядом появилась рослая женщина в мятом старомодном брючном костюме. – Где тебя черти носят? Там как раз твоя сцена началась…

Обеих женщин словно ветром сдуло.

Тут Надежда увидела смуглую женщину со шваброй, которая протирала пол. Уж это-то наверняка не актриса…

– Скажите, где кабинет директора? – спросила Надежда Николаевна уборщицу.

Та выпрямилась, смахнула упавшую на глаза прядь тыльной стороной ладони и ответила:

– На втором этаже, налево от лестницы.

Поблагодарив уборщицу, Надежда поднялась на второй этаж и сразу нашла там нужную дверь, на которой красовалась медная табличка с надписью: «Директор филиала». Ниже была прикреплена временная картонная табличка с именем нового директора: «Ольга Сергеевна Непрудная».

Надежда деликатно постучала. Ей никто не ответил, и тогда она открыла дверь и вошла внутрь.

Надежда Николаевна оказалась в обычной приемной – рабочий стол с компьютером, ксероксом и телефонами, шкаф с картотекой, еще один столик, поменьше, с кофеваркой и чайником. В общем, маленькое царство опытной и аккуратной секретарши.

Не было только самой секретарши.

Наверное, она просто вышла ненадолго – секретарша ведь тоже живой человек!

Однако Надежда невольно вспомнила злополучный триста семнадцатый офис и почувствовала какой-то неприятный холодок в спине. «Да что со мной сегодня!» – подумала она раздраженно, подошла ко второй двери и решительно постучала.

Ей снова никто не ответил, но это не остановило Надежду. Она толкнула дверь, шагнула в кабинет и с порога проговорила:

– Оля, не пытайся отмахнуться от меня. Нам непременно нужно поговорить…

Однако эта решительная фраза повисла в воздухе: в кабинете, как и в приемной, никого не было.

Ну что ж, решила Надежда, подожду ее здесь. Уж наверняка рано или поздно Ольга придет в собственный кабинет…

Надежда Николаевна подошла к столу и огляделась.

Кабинет был совершенно безликий, каких тысячи. Большие окна, полузадернутые тяжелыми шторами, черный письменный стол, на нем компьютер, рядом – бутылка дорогой питьевой воды и два стакана, на стенах – несколько фотографий. Какие-то равнодушные изображения горных пейзажей.

Казалось бы, в кабинете директора кинокомпании должно быть что-то необычное…

Говорят, что кабинет может многое сказать о своем хозяине. Впрочем, Ольга занимает этот кабинет совсем недавно и еще не успела наложить на него отпечаток своей личности… Хотя вот на столе стоит снимок в рамочке. Рамочка обычная, деревянная, не слишком подходит к этому шикарному столу, и Надежда узрела в ней что-то знакомое. Точно такую же рамочку подарила когда-то ее маме Ольгина мать, тетя Лиза. Ну да, рамка довольно старая, резная, очень красивые узоры на дереве, кажется, это груша… Что-то такое говорили, вроде их дед сам делал такие рамки, в общем, фамильная вещь. Так что можно с уверенностью сказать, что рамочка принадлежит Ольге, а не осталась от прежнего хозяина кабинета.

Надежда шагнула к столу и повернула рамку к себе, ей стало ужасно интересно, что же там изображено. Перефразируя классика: скажи мне, какой снимок у тебя на столе, и я скажу тебе, кто ты.

Но когда она увидела фотографию, ее брови поползли вверх. На снимке не было ни Ольги вдвоем с симпатичным мужчиной (это и понятно, учитывая развод), ни детской мордашки (что тоже понятно), ни кота, ни собачки, ни попугая, ни хомяка, из чего Надежда сделала вывод, что никакой живности Ольга дома не держит. На снимке была машина. Очень красивая, серебристая, двухместная, с откидным верхом.

Надежда плохо разбиралась в машинах, но все же «мерседес», «ауди» и БМВ различала. На фотографии была «ауди». Любимая «ауди», учитывая рамочку.

Додумать эту мысль до конца Надежда не успела. За дверью послышались шаги.

В первый момент Надежда подумала, что это возвращается Ольга, и шагнула к двери, чтобы с ходу приступить к тяжелому разговору, не дав родственнице опомниться. Но тут она почувствовала, что шаги в приемной неуверенные, крадущиеся. Хозяин кабинета так не ходит.

Надежда на автопилоте метнулась за плотную штору и замерла, стараясь не выдать своего присутствия.

Дверь кабинета открылась, и в него вошла худая сутулая женщина лет сорока.

Эта женщина была удивительно похожа на рассерженную ворону – плохо уложенные черные волосы, большой костистый нос, темные глаза навыкате с мрачным и подозрительным выражением. И одета она была во все черное, как будто собралась на похороны. И ладно бы еще костюм черный – некоторых стройнит. Так нет же, на этой был простой балахон из черной плотной ткани.

Воровато оглядевшись по сторонам, женщина подошла к рабочему столу Ольги и сделала очень странную вещь.

Она отвинтила крышку от стоявшей на столе бутылки с питьевой водой, достала из своей сумочки какой-то маленький бумажный пакетик и высыпала его содержимое в бутылку. Затем снова закрыла бутылку крышкой и слегка взболтала ее, чтобы подозрительный порошок лучше растворился.

Закончив эту странную операцию, мрачная особа еще раз огляделась и плюнула в один из стаканов. И только после этого крадучись выбралась из кабинета.

«Интересные дела творятся у них в кинокомпании!» – подумала Надежда.

Она уже хотела выйти из своего укрытия, но в это время за дверью снова раздались шаги – на этот раз уверенные и решительные.

Дверь кабинета распахнулась, и в него вошла Ольга собственной персоной. Она была недовольна и раздражена, как будто только что с кем-то выясняла отношения. Впрочем, такое выражение лица было для Ольги обычным.

Надежда хотела выйти ей навстречу, но замешкалась, представив, как глупо и неприлично это будет выглядеть.

Тем временем Ольга села за свой стол, глубоко вздохнула, взяла со стола один из стаканов (Надежда с некоторым облегчением отметила, что стакан был не тот, в который плюнула похожая на ворону особа) и налила в него воды из бутылки.

Тут уже Надежда не могла оставаться безучастной. Она вылетела из-за шторы, подскочила к столу и схватила Ольгу за руку.

– Не пей! Не пей эту воду! – выкрикнула она в панике. – В нее что-то подсыпали!

В первый момент Ольга посмотрела на Надежду, как на привидение. Однако нервы у нее, судя по всему, были крепкие, так что она не упала в обморок и не забилась в истерике, а проговорила, не пытаясь скрыть раздражение:

– Что ты несешь? Кто мне что-то подсыпал? И вообще, что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

– Это я тебе объясню позже, – отмахнулась Надежда. – А насчет того, что в воду что-то подсыпали – можешь не сомневаться, я видела это собственными глазами!

На лице Ольги по-прежнему читалось явственное недоверие.

И тут Надежду посетило настоящее озарение. Она достала из сумочки упаковку таблеток от изжоги, которые носила с собой на всякий случай, вынула одну таблетку и бросила ее в стакан с водой. Вода в стакане тут же приобрела удивительно красивый малиновый цвет.

Ольга посмотрела на стакан с удивлением, потом перевела взгляд на Надежду, явно ожидая объяснений.

– Помнишь уроки химии в школе? – спросила Надежда родственницу.

– Смутно, – поморщилась та.

– Ну, в частности, мы проходили вещества-индикаторы, которые помогают определить реакцию раствора. Отличить щелочь от кислоты. Лакмус, фенолфталеин…

– Ну да, что-то такое было.

– Так вот, чтобы легче запомнить, как они меняют цвет в разной среде, мы заучивали такой стишок: «Фенол фталеиновый от щелочи малиновый». И сейчас ты видишь, как это выглядит в реальной жизни. Эти таблетки, – Надежда показала Ольге упаковку, – включают в себя соду, которая имеет щелочную реакцию. И раз вода в стакане стала от них малиновой – значит, в стакане присутствует фенолфталеин. А ты помнишь, каким еще свойством фенолфталеин обладает, помимо того, что меняет цвет в разной среде?

– Да, что-то такое припоминаю… – на лице Ольги начало проступать понимание. – Кажется, он…

– Вот именно! Фенолфталеин – сильнейшее слабительное!

– Вот черт! – выдохнула Ольга. – А кто мне его подсыпал?

– Такая мрачная особа, вся в черном, как на похороны собралась, и похожа на ворону.

– Алла Ибрагимова! – Ольга поморщилась, как будто раскусила лимон. – Ах она сволочь! Надо же, как рассчитала! У меня через час заседание с важными инвесторами, и если бы я выпила это слабительное, заседание сорвалось бы и был бы жуткий скандал!

– За что это она так?

– Ты не представляешь, мир кино – это такой жуткий гадючник! Настоящий серпентарий! Но Ибрагимова – это отдельный разговор, она меня ненавидит всеми фибрами души!

«Наверное, есть за что!» – подумала Надежда.

– Ты так и не объяснила мне, что тут делаешь. – Ольга немного успокоилась и теперь смотрела на Надежду с прежним недовольно-презрительным выражением.

«Ну до чего же все-таки противная она баба!» – сердито подумала Надежда.

Очевидно, эта мысль отразилась на ее лице, потому что Ольга насупила брови, что ей очень не шло.

– Ты мне тоже кое-что должна объяснить, – сказала Надежда. – Например, как продвигается следствие о гибели твоей сотрудницы Алины Симаковой.

– Что-о? – Надежде удалось-таки удивить Ольгу. – А ты откуда про это знаешь?

– Да уж знаю, – ответила Надежда, – знаю кое-что, но не все. Вот хотелось бы прояснить некоторые вопросы.

– Ну, знаешь! – Ольга вскочила с места. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Я, конечно, тебе очень благодарна за то, что не дала мне выпить эту гадость, – она кивнула на стакан с малиновой жидкостью, – но все же болтать с тобой у меня нет ни времени, ни желания. Так что уж извини… – тут Ольга очень красноречиво посмотрела на дверь. И поскольку Надежда не двинулась с места, Ольга добавила: – Вообще не понимаю, каким образом тебя это касается.

– Ну, меня, может быть, это и не касается, а вот тебя должно очень волновать. Или уже не волнует, потому что ты так вовремя избавилась от конкурентки?

– Какой конкурентки? – Ольга хрипло рассмеялась, – Какая Симакова мне конкурентка? Ты вообще соображаешь, что говоришь? Да никогда в жизни! Это тебе кто угодно скажет. Я работаю в компании пять лет, а она всего год! Я замещала директора сколько раз, а она…

Надежда Николаевна была женщиной наблюдательной и остро чувствовала фальшь – в словах, в голосе, в выражении глаз, в жестах. И сейчас, как ни была она настроена против Ольги, не могла не признать, что та не врет.

– Ты хочешь сказать, что понятия не имела, что на место директора метит еще кто-то кроме тебя?

– Ну да, владелец компании Самарин приезжал из Москвы, мы с ним говорили, он сказал, что место директора по праву мое.

– Так прямо и сказал?

– Ну, дал понять, в общем.

– Да, – вздохнула Надежда, – должна тебе сказать, что точно так же он дал понять об этом Алине Симаковой.

– Этой… этой выскочке? Да она же вообще не разбирается в деле!

– Не разбиралась, – поправила Надежда. – Ты не забыла, что ее уже нет на свете?

Ольга замолчала, как будто с разбегу наткнулась на непреодолимую преграду.

– Сядь и слушай! – жестко произнесла Надежда и рассказала Ольге все, что случилось в тот день в бизнес-центре «Дукат», и про последующий разговор с Сычиком.

Надо отдать должное Ольге, она не стала охать, всплескивать руками и твердить, что такого не может быть.

– Да, Надя, – сказала она, – такое не выдумаешь. Надо же, какая скотина этот Самарин, придумал ролевую игру! Ну, это бизнес, а бизнес – штука жестокая…

– И получается, что смерть Симаковой тебе была очень выгодна, – закончила Надежда. – А знаешь правило «кому выгодно»… так что мотив у тебя был!

– Но я понятия не имела, что она метит на это место! – закричала Ольга.

– Тише, успокойся, – шикнула Надежда, – вдруг секретарша услышит – сразу всем разнесет. Тебя следователь вызывал?

– Нет… а зачем? Алина же в аварии погибла…

– А как она вообще там очутилась, на сороковом километре Выборгского шоссе в разгар рабочего дня? Когда ей надо было целый день на этом самом «Семафоре» быть?

– Ты и это знаешь? Точно, она же на «Семафоре» была! Слушай, у меня, как всегда, цейтнот, я и не подумала… А вообще-то непонятно, что она там делала, за городом. У нее машина новая, «фольксваген-гольф», она над ней тряслась, берегла, так что и не поехала бы за город-то, сейчас там снег еще…

– Вот если бы узнать, – мечтательно начала Надежда, – что авария была случайная, то есть действительно не справилась она с управлением, бывает же…

– Бывает… – задумчиво согласилась Ольга.

– Тогда никто и копать не станет, – продолжала Надежда. – А вот если что-то нечисто с аварией этой, непременно заведут дело, начнут таскаться к вам или сотрудников к себе вызывать, допрашивать, расспрашивать, слухи пойдут…

– Дойдет до Самарина, и не видать мне места директора как своих ушей! – тоскливо закончила Ольга. – В полиции-то отвяжутся рано или поздно, потому что я к этой аварии касательства не имею, а вот здесь я пролечу…

– Как фанера над Парижем! – закончила Надежда. – И коллектив сильно обрадуется, эта вот… как ее… Ибрагимова спляшет тут у тебя на столе. Только это будет уже не твой кабинет.

Ольга посмотрела зло и встретила точно такой же взгляд Надежды – мол, как ты к людям, так и они к тебе.

– Есть у меня один человек… – сказала она глухо, – хороший знакомый, Синицын, в ГИБДД работает…

– Это радует! – оживилась Надежда. – Всегда лучше к знакомым обращаться. Если с улицы, то с тобой и разговаривать не станут. Он по должности кто?

– Вроде майор…

– О, приличная должность! А вы с ним… – Надежда сделала очень выразительное лицо.

– Да нет, тут другое… был как-то случай, я ему помогла, в общем, он мне обязан…

Надежда удивилась, но не показала виду. Чтобы Ольга кому-нибудь помогла? Хотя он же майор ГИБДД, так что, возможно, с дальним прицелом…

Ольга уже нажимала кнопки на мобильнике.

– Алексей Палыч? – В ее голосе появились вполне человеческие нотки. – Это Непрудная, ну да, Ольга Сергеевна, только зачем же так официально, можно просто Ольга… Да не то чтобы дело, так, вопрос… У нас сотрудница одна в аварию попала… А для нее уже сделать ничего нельзя, погибла она… да, к сожалению. Вот хотелось бы выяснить, как там и что… у нее родственников нет, так что нам приходится… а ваши молчат… ага, Симакова Алина Викторовна, третьего дня авария была на сороковом километре… Знаю, что не ваша территория, однако нам бы хоть выяснить, как и что…

Ольга помолчала – видно, там майор Синицын искал дело. Надежда придвинулась ближе, чтобы слышать все, что он говорит.

– Так, – говорил приятный басок, – значит, авария… странно… очень странно…

– Что странно? – напряглась Ольга.

– Да тут такое дело… в общем, по телефону долго объяснять. И вообще, не телефонный это разговор. И неясно все, ее даже толком не опознали… вот если бы вы приехали…

«Я не могу! – Ольга сделала большие глаза. – У меня совещание! С важными инвесторами!»

Надежда молча ткнула пальцем в себя. Ольга вздохнула и затараторила в трубку:

– Алексей Палыч, дорогой, я никак не могу приехать, просто задыхаюсь от дел! Но я пришлю к вам своего… свою помощницу. Доверяю ей, как себе! Вы ей все объясните, она мне все передаст!

Судя по выражению Ольгиного лица, майор не слишком-то обрадовался такой замене.

– Да-да, буду очень вам обязана. Разумеется, понимаю, обязательно встретимся! Уф! – Она отбросила телефон. – Ну, Надежда, умеешь ты поставить человека в неловкое положение! Теперь я буду ему обязана! Потребует свою любовницу в сериал какой-нибудь устроить…

– Ну и устроишь, – отмахнулась Надежда, – с майорами ГИБДД надо дружить! Дай мне хоть бейджик, что ли, что я у вас работаю… на всякий случай.

– У секретаря возьмешь… у меня совещание… – Ольга отвернулась, и тут у нее зазвонил мобильник. – Да! Непрудная! Что? Готова, наконец? – Она покосилась на фотографию, и Надежда поняла, что речь идет о машине. – Сегодня можно забрать? Сами пригоните? Буду очень, просто очень благодарна! А что там… Безобразие! – Ольга швырнула трубку. – Представляешь, какая-то сволочь подсыпала в бензобак сахарный песок! У нас гараж подземный, охранник только у выхода… Нет, ну гадючник, самый настоящий гадючник!

Надежда вошла в приземистое здание, подошла к столу дежурного, за которым сидела хорошенькая девушка в полицейской форме.

– Я к майору Синицыну, – проговорила Надежда солидным голосом. – Лебедева, из кинокомпании «Гамма».

– Из кинокомпании? – Девушка взглянула на нее с неподдельным интересом, затем напомнила себе, что находится на службе, и сверилась со списком.

– Есть Лебедева! – Она выписала Надежде пропуск и объяснила, как найти кабинет майора Синицына.

Надежда постучала в дверь, из-за которой доносился громкий раздраженный голос. Слов было не разобрать, но интонация – крайне возмущенная.

Надежда постучала еще раз, не дождалась ответа и вошла в кабинет.

За столом, заваленном бумагами, сидел коренастый мужчина лет сорока с взъерошенной рыжей шевелюрой. Прижимая к уху телефонную трубку, он кричал:

– У меня двенадцать угонов за неделю! У меня три аварии со смертельным исходом! Некогда мне вашу машину искать! Сами со своей женой разбирайтесь! Все!

С этими словами он швырнул трубку на рычаг и повернулся к Надежде.

– Это вы Веревкина? – спросил он все еще возмущенным тоном. – Штрафы нужно вовремя оплачивать!

– Я не Веревкина, – перебила его Надежда нарочито спокойным голосом. – Я – Лебедева Надежда Николаевна.

– Лебедева? – переспросил майор, и на лице его отразилась работа мысли. – Это по поводу наезда?

– Нет, я пришла поговорить про аварию, в которой погибла Алина Симакова. Вам звонила Ольга Непрудная, и вы сказали, что это не телефонный разговор. Вот я и приехала, чтобы поговорить с вами не по телефону…

– Ах, вы от Ольги… – Лицо майора переменилось, на нем проступила сложная гамма чувств, наконец он виновато улыбнулся: – Извините, я вас принял за другого человека…

– Так что там с Симаковой? – напомнила Надежда. – Вы сказали, что там какое-то несоответствие…

– Ну да… – Майор замялся. – Как этот «мерс» не вписался в поворот – ума не приложу. Поворот легкий, водитель трезвый, машина отличная… опять же, «мерседес» – машина безопасная, все, что нужно, в нем предусмотрено, даже если он слетел с дороги, водитель должен остаться жив… и вообще, что-то меня в этом деле зацепило… Впрочем, это дело не в моей юрисдикции, им областная полиция занимается, так что не знаю, чем я вам могу помочь…

– Вы сказали «мерс»? – переспросила Надежда. – В смысле «мерседес»? Но у Алины был «фольксваген»!

– «Фольксваген»? – недоверчиво переспросил майор.

– Ну да, красный «фольксваген»! – повторила Надежда, сверившись с записями, которые сделала в кабинете Ольги.

– Не может быть! В сводке написано, что «мерседес»…

Майор защелкал клавишами компьютера и через минуту поднял на Надежду удивленный взгляд:

– Ваша правда… на имя Алины Симаковой зарегистрирован автомобиль «фольксваген» красного цвета, номер… выходит, она разбилась на чужой машине? Ну-ка, проверю еще раз, может быть, в сводке ошибка…

Он принялся рыться в бумагах и наконец вытащил с самого низа смятый листок.

– Вот оно! – он победно помахал в воздухе листком. – Тут ясно сказано, что на месте аварии обнаружен автомобиль «мерседес» синего цвета, номер…

Тут его глаза полезли на лоб, и майор снова принялся рыться в бумагах.

– Что случилось? – спросила Надежда со жгучим любопытством.

– Подождите… – отмахнулся от нее майор. – Да черт же побери, где это заявление…

Он еще несколько минут перебирал смятые бумаги и наконец нашел нужную. Положив ее рядом с первой, принялся читать по очереди.

– Синий «мерседес»… и здесь то же самое… и номера… номера совпадают!

– Да что же все-таки случилось? – повторила Надежда.

– Случилось, что я балбес! Чувствовал, что в этом деле что-то не так, но сразу не врубился! Хорошо, что вы меня заставили еще раз взглянуть на эту сводку!

– Ну, видите, я вам в чем-то помогла. Так отплатите мне добром за добро, объясните, в чем дело? Что вас так удивило?

Майор поднял глаза на Надежду и проговорил:

– Я, еще когда сводку читал, почувствовал в ней что-то знакомое, да не понял что. А теперь нашел. Этот же самый синий «мерседес» у нас числится в угоне. Угнали его третьего дня от супермаркета «Качели» на проспекте Гегеля. Значит, ваша Симакова – угонщица…

– Не может быть! – твердо ответила Надежда. – Она – сотрудник крупной кинокомпании, занимала в ней важный пост… такие люди машины не угоняют!

– Ну, не знаю… – протянул майор. – Во всяком случае, «мерседес» угнан на моей территории, заявление числится у меня, так что теперь у меня есть все основания, чтобы вмешаться в это дело. – Он взял трубку телефона, набрал какой-то номер и строго проговорил:

– Дайте мне капитана Вяхирева! Что значит – нет? Что значит – на выезде? На каком? Ах, на сороковом километре? Нет, ничего не надо передавать! Я ему сам все скажу! – Бросив трубку, он проговорил: – Он как раз на месте той аварии. Они еще машину не увезли. Так что я сейчас туда поеду, на месте разберусь!

– Я с вами! – неожиданно для себя самой выпалила Надежда.

– Нельзя, – отрезал майор.

– Но Ольга сказала, что вы ей очень обязаны… может быть, мы ей позвоним?

Майор поморщился, подумал и махнул рукой:

– Не надо звонить! Ладно, поедете со мной, только уговор – вести себя тихо, ни с кем в разговоры не вступать, молчать и слушать.

– Все поняла!

Через полтора часа машина майора остановилась на шоссе.

Искать место аварии им не пришлось – на обочине стояли три легковые машины и один большой пикап с лебедкой и какими-то дополнительными устройствами. Рядом с машинами толпились несколько озабоченных мужчин. Ниже, в овраге, виднелись обгорелые останки большого автомобиля.

Майор выбрался из машины и сдержанно поздоровался с присутствующими.

– А ты здесь зачем, Синицын? – недовольно проговорил один из них. – Это же наше дело, областное! Так что тебе здесь делать нечего. Зря только бензин тратил.

– А вот и нет, Вяхирев! – усмехнулся майор. – Теперь это дело и мое тоже.

– С какой это стати?

– С такой, что этот «мерс» у меня числится в угоне. Заявление хозяина принято к разработке, и сам хозяин должен вот-вот приехать для опознания. Я ему позвонил.

– Вот как? – Вяхирев поморщился. – Умеешь ты, Синицын, куда угодно без мыла влезть!

– Можешь острить сколько хочешь, а только я теперь от этого дела не отступлюсь!

– Да уж понял… – поморщился Вяхирев.

– Вы, кстати, зачем здесь сегодня собрались, да еще такой большой компанией?

– Да вот, техники подъехали, вытащим этот «мерседес» из оврага, осмотрим и отправим на нашу стоянку.

– Лучше поздно, чем никогда! – съязвил Синицын. – Кстати, поскольку дело об угоне мое, я по-любому должен присутствовать при осмотре машины!

– Ладно, можешь смотреть, только ни во что не вмешивайся. А это что за личность с тобой? – Вяхирев покосился на Надежду.

– Это эксперт, – ответил майор туманно.

– А, ну тогда ладно…

Вяхирев махнул рукой. Двое рабочих в одинаковых синих комбинезонах подцепили «мерседес» крюком лебедки. Мотор пикапа заработал, трос натянулся, как струна, и обгорелый автомобиль медленно выполз на дорогу.

В это время к месту аварии подкатила черная «ауди». Из нее выскочил невысокий толстенький человечек с круглой, как бильярдный шар, лысой головой.