Текст книги "Смертельный инструмент ацтеков"

Так и оказалось. Я озверел, конечно, ну, поругались мы дома крупно. Остальное вы знаете. Она, Марьяна, конечно, все отрицала, но я сразу понял, что все правда. За три года изучил уже, когда она врет…

Барсуков перекосился и громко скрипнул зубами, видно, и сейчас не мог забыть тот скандал. И не то его возмутило, что жена ему неверна, а то, что про это все в офисе узнали. Вот именно, такой уж человек этот Барсуков, ему важно выглядеть всегда прилично, это и по одежде понять можно…

Ирина переоделась в рабочее – в голубую свободную униформу с логотипом фитнес-центра «Голубая лагуна». На логотипе пышная финиковая пальма заботливо склонялась над белоснежным коралловым атоллом, вокруг которого змеились розовые буквы названия.

Ирина уже второй год работала в «Голубой лагуне» массажисткой.

В свое время она окончила Институт физкультуры. Больших спортивных успехов не достигла, тренерская работа ее не привлекала, но на третьем курсе она освоила несколько систем массажа, что и обеспечило ей верный кусок хлеба на долгие годы.

Ирина закрыла свой шкафчик и направилась в массажный кабинет.

За окном снова завыла одиноким волчьим воем машина «Скорой помощи».

Ирина поморщилась.

Фитнес-центр был хороший, современный, прекрасно оборудованный, но был у него один большой недостаток – рядом с центром располагалась большая старая больница, куда в любое время дня и ночи приезжали машины «Скорой помощи».

Ирина была женщина простая и крепкая, одно слово – спортсменка, но сирена «Скорой помощи» отчего-то вызывала у нее крайне неприятные ощущения. Иногда от этих звуков у нее даже сердце замирало. Ирина проконсультировалась на эту тему с Леопольдом Львовичем, психотерапевтом, принимавшим своих клиентов здесь же, в «Голубой лагуне».

Леопольд Львович назвал ее страх каким-то мудреным иностранным словом и утешил, сказал, что со временем она привыкнет.

Время, как известно, все лечит.

Времени с тех пор прошло довольно много, но Ирина все никак не привыкала к постоянному завыванию сирены, сегодня же ей показалось, что сирена выла как-то особенно громко, тоскливо и страшно.

От ее завываний у Ирины мурашки побежали по коже и сердце тоскливо, болезненно заныло.

Ирина взяла себя в руки, сосчитала до десяти. Сирена затихла. Тогда она толкнула дверь и вошла в массажный кабинет.

На столе уже лежала первая клиентка. Она лежала на животе, до самой шеи накрытая простыней.

– Приветики! – жизнерадостно проговорила Ирина, подходя к столу и растирая руки, чтобы они стали теплее.

Она считала, что настоящий массажист должен внушать своим клиентам здоровое отношение к жизни, как сейчас выражаются – выводить их в позитив. Поэтому она с ними не сюсюкала, не миндальничала, обращалась просто и жизнерадостно. Такой же была и ее манера массажа – сильная, грубая, энергичная. Никаких поглаживаний и похлопываний. Она даже обращалась к клиенткам на «ты», считая, что это делает их моложе и динамичнее.

– Молодец, подготовилась уже! – похвалила Ирина клиентку.

Та не ответила и вообще никак не отреагировала на появление массажистки. Может, задремала, пока ждала?

Ирина подошла к столу, сдернула простыню.

Клиентка и сейчас не шелохнулась.

– Ты спишь, что ли? – осведомилась массажистка. – Просыпайся, во сне массаж плохо действует!

И снова женщина не шелохнулась.

Ирина покачала головой, протянула руки, чтобы начать предварительное разминание мышц…

Но что-то ее остановило.

С клиенткой определенно что-то было не так. Ирина даже не могла точно сказать, что именно, но только у нее опять побежали по коже мурашки.

– Эй, ты чего? – вполголоса окликнула она клиентку.

Но та опять не шелохнулась.

И тут Ирина заметила кровь на простыне, которой был застелен массажный стол. Что это была именно кровь, Ирина определила сразу, в свое время достаточно навидалась травм, когда спортом занималась. И практика у них была, когда училась, в больнице, в травматологическом отделении.

Ирина была женщина крепкая и выдержанная, не склонная к истерикам, нервным припадкам и прочим дамским штучкам. Короче, кричать и падать в обморок она не стала.

Еще на первом курсе Института физкультуры ее научили оказывать первую помощь при различных несчастных случаях – утоплении, поражении электрическим током, падении с высоты и других подобных неприятностях. Она освоила приемы искусственного дыхания, закрытый массаж сердца и прочие необходимые навыки. Правда, прежде чем оказывать помощь, следовало убедиться, что жертва еще жива.

Очень осторожно Ирина проверила пульс на запястье клиентки. Пульса не было. Тогда она проверила пульс на шее. Там пульс тоже не определялся. Больше того – клиентка уже начала остывать, чуткие Иринины руки массажиста это заметили.

Проверяя пульс на шее, Ирина увидела лицо бездыханной клиентки. Лицо это было перекошено, глаза выпучены от ужаса…

На что Ирина была выдержанна и устойчива – даже у нее при виде этого лица невольно защемило сердце.

Что могло так испугать эту несчастную женщину? Тем более довольно молодая и по виду здоровая… Была.

Но Ирина все же взяла себя в руки. Сейчас не время поддаваться эмоциям…

Убедившись, что первую помощь оказывать поздно, Ирина отступила на шаг от массажного стола. Если клиентка мертва – значит, нужно ничего не трогать и немедленно вызывать полицию.

Тут Ирина задумалась.

Персонал «Голубой лагуны» неоднократно предупреждали, что в случае любой нештатной ситуации не следует сразу вызывать полицию, МЧС и прочие серьезные службы. Сначала нужно уведомить о происшествии руководство центра, то есть его хозяйку Алису Карловну.

Но Алиса была женщина скандальная, взбалмошная и непредсказуемая, и от нее можно было ждать любых неприятностей.

Не то чтобы Ирина ее боялась, но лишних неприятностей и нервотрепки она не хотела, поэтому решила в первую очередь сообщить о происшествии охраннику Константину, бывшему полицейскому, у которого с хозяйкой были свои особые отношения.

Она вышла из массажного кабинета, нашла Константина (он, как всегда, пил кофе в буфете и болтал с буфетчицей Светочкой) и позвала его к себе.

По серьезному тону Ирины и выражению ее лица Константин понял, что случилась какая-то неприятность.

Не задавая лишних вопросов, он прошел за ней в массажный кабинет, увидел клиентку, молча проверил ее пульс, повернулся к Ирине и проговорил:

– Тебе сколько раз говорили, чтобы мягче работала? Доигралась со своим силовым массажем!

– Костя, ты что подумал? – перебила его Ирина. – Я к ней еще даже не прикоснулась! Я только пришла – а она уже такая! Можешь на спину ее посмотреть – еще никаких следов массажа! Я ее даже маслом еще не намазала!

Константин отогнул простыню и убедился, что на спине клиентки и правда нет никаких следов оздоровительного массажа.

– А ты еще на лицо ее взгляни! Ты что, думаешь, ее мой массаж до такой степени напугал?

Константин посмотрел на лицо покойницы и помрачнел.

– Надо звать Алису!

Алиса Карловна, жилистая блондинка с ненатуральным загаром, силиконовой грудью и карикатурными гелевыми губами, осознав масштабы ситуации, повернулась к Ирине и прошипела:

– Уничтожу! В порошок сотру!

Ирина проигнорировала ее угрозы. Как уже сказано, Алису она нисколько не боялась. Хороший массажист никогда не останется без работы. Ее в любом другом центре с руками оторвут.

– Полицию нужно вызывать! – проговорила она уверенно. – И чем скорее, тем лучше!

– Никакой полиции! Полиция тут все вверх дном перевернет! Вместо расследования начнут у нас искать финансовые нарушения! А какие разговоры пойдут! А как обрадуются конкуренты! «Голубую лагуну» можно будет похоронить! – заорала в ответ Алиса.

Она полыхнула глазами, скрипнула зубами и процедила:

– Избавься от тела!

– Как?! – оторопел Константин.

– Как хочешь, но избавься! В Неве утопи, или на даче у себя закопай, или на стройке какой-нибудь…

– Алиса Карловна, опомнитесь! – перебила хозяйку Ирина, видя, что Константин отступил под напором бешеной бабы.

– Что-о?! – взвизгнула Алиса и снова опалила Ирину бешеным взглядом.

– Алиса, не горячись! – остановил ее Константин. – Ирина права, так мы только хуже себе сделаем. Клиентка эта – не сирота казанская, не бомжиха на вокзале, раз к нам ходила – то деньги какие-то были, наверняка не одинокая, работа есть… ее сегодня же начнут искать, а у нас электронная регистрация, тут же узнают, что она прошла контроль в нашем центре, и как мы все это будем объяснять? Вошла – и пропала? Да еще больше подозрений на себя навлечем! А еще на лицо ее взгляни! Что ее могло так напугать? Нет, тут какое-то серьезное дело! Нужно звонить в полицию, только не абы кому. Я позвоню своему старому знакомому и попрошу его отнестись с пониманием…

Аргументы Константина, а особенно его спокойный, внушительный голос и уверенная интонация подействовали на Алису как ушат холодной воды.

Она надолго замолчала, задумалась и наконец раздраженно проговорила:

– Ладно, звони… Но ты… – она обожгла Ирину взглядом, – тебе я это еще припомню…

«Да пошла ты!» – Ирина отвернулась, чтобы зараза не прочитала это по ее глазам.

Как и обещал, Константин позвонил своему старому знакомому. Знакомый этот был не кто иной, как Николай Еропкин.

Когда-то, много лет назад, Константин с Николаем работали вместе и с тех пор сохранили не то чтобы дружеские, но сносные приятельские отношения.

Константин обрисовал бывшему коллеге ситуацию.

Еропкин на мгновение задумался, просмотрел список личного состава и решил послать в фитнес-центр Петю Лебедкина. Он – человек безответный, упираться не станет…

Вот так и получилось, что через час капитан Лебедкин и его верная напарница Дуся Самохвалова, во всем ее великолепии, вошли в фитнес-центр «Голубая лагуна».

Дуся только что вернулась от Барсукова, и Лебедкин перехватил ее прямо у входа, правильно рассудив, что без Дуси он в фитнес-центре не справится.

Встретили их хозяйка заведения и охранник Константин.

Алиса Карловна равнодушно скользнула взглядом по невзрачному Лебедкину, злобно взглянула на Дусю и прошипела, как рассерженная королевская кобра:

– Вас предупредили, чтобы было особое отношение? Чтобы отнеслись с пониманием?

Дуся ответила Алисе безмятежным взглядом синих глаз и спокойно проговорила:

– Особое – это как? Это мошенничество бывает в особо крупных размерах! А насчет понимания – это легко. Я уже отлично понимаю, что у вас творится!

Алиса скрипнула зубами и повернулась к Константину:

– Покажи им все… – и строевым шагом удалилась к себе.

Константин, который при появлении Дуси оживился и приосанился, вздохнул, выразительно поднял глаза к потолку и повел полицейских в массажный кабинет.

Поздоровавшись с Ириной, Лебедкин осмотрел труп и первым делом заметил кровь, выступившую из ушей. Затем он наклонился и сбоку взглянул на лицо погибшей.

Повернувшись к Дусе, он возбужденно проговорил:

– Ты это видела? Нет, ты это видела? То же самое, что в том случае! Определенно, это серия!

– Петя, – поморщилась Дуся, махнув рукой Ирине, чтобы вышла, – опять ты за свое! Ну, сколько можно! Везде тебе серийные убийцы мерещатся!

– Значит, мерещатся? Да ты только на лицо ее посмотри! Точно такое же выражение лица, как у Ромашкиной! Точно такой же ужас! Нет, ну ты посмотри, посмотри!

Дуся посмотрела – и вынуждена была согласиться, что выражение лица и правда очень похожее.

Лебедкин тут же позвонил эксперту Данилову и вызвал его на место преступления.

Данилов явился удивительно быстро – видно, почувствовал по Петиному голосу, что дело серьезное.

Он осмотрел труп, прежде чем подготовить его к перевозке в свою лабораторию.

– Что скажешь? – взволнованно осведомился Лебедкин.

– Ну, понимаю, почему она тебя так взволновала! – кивнул эксперт. – Что я могу сказать до вскрытия? Внешне, конечно, очень похоже на тот случай. Кровь из ушей, испуг на лице… но это только внешне. А все остальное – после вскрытия…

– Да кончай ты уже! – Дуся дернула напарника за руку. – Работать надо по трупу, а не о маньяках мечтать! Знаешь ведь, что самое важное время в расследовании – первые двадцать четыре часа!

Петр не мог не согласиться с такой постановкой вопроса.

Однако выяснить по горячим следам удалось немного.

Покойную звали Алина Кудряшова, как явствовало из пропуска. Нашлись и паспортные данные, которые она предоставила при записи в фитнес-центр.

Проживала в Петербурге, лет от роду ей было двадцать восемь. Ходила она сюда восемь месяцев, в основном на тренажеры и в бассейн, на массаж к Ирине записалась, на свое горе, впервые.

Кабинет во время работы всегда открыт, сказала Ирина, она отлучилась буквально на две минуты – в кладовую за маслом для массажа.

Клиенты, которые не первый раз, сами заходят и на стол ложатся, поэтому она не сразу заметила, что с этой клиенткой что-то не то. Так что войти, конечно, убийца мог. А потом выйти. Нет, она никого по пути не встретила.

– Дохлое дело, – сказал Лебедкин Дусе вполголоса. – Вроде бы и охрана у них, и электронные пропуска, а все равно никакого учета. То есть постороннему человеку, конечно, войти труднее, чем клиенту, но и то можно. А уж если посетитель, то и вовсе как нечего делать. Ходят тут куда угодно, никто не проверяет, охранник этот Константин только кофе пьет. Мне девчонка в буфете сказала, что у него с хозяйкой шуры-муры, за то его и держат.

– Да я уж и сама заметила, – кивнула Дуся.

– Маньяк это! – снова завелся Лебедкин. – Точно говорю, серийный маньяк! Убивает молодых женщин, что-то такое с ними делает, что у них инсульт получается! И барабанные перепонки чем-то прокалывает, вот увидишь – Данилыч скажет, что оба трупа в этом смысле абсолютно идентичны.

– Два случая – это еще не серия, – авторитетно заметила Дуся, – это тебе начальство скажет и будет право. Так что давай пока свою работу сделаем как следует.

– Да что тут сделаешь-то… – заворчал Лебедкин, но сдался. Ему ничего не оставалось.

Побеседовав с Дусей, один тренер вспомнил, что Алина Кудряшова говорила, что работает вроде бы в аэропорту Пулково, в тамошнем кафе барменшей, и называется кафе как-то тематически, воздушно, вроде «Атмосфера»… нет, «Стратосфера».

Нет, он сам ее там не видел и вообще никаких внеслужебных дел с ней не имел, он – человек женатый, с клиентками романы не крутит. Хотя иногда об этом жалеет, добавил он, взглянув на Дусю, то есть не про романы с клиентками, а что вообще женат. Но редко, вот как сегодня, когда видит такую женщину, как капитан полиции.

На этом Дуся сочла беседу законченной и покинула фитнес-центр под кинжальным взглядом хозяйки, присовокупив, что еще зайдет, если понадобится.

Вадик из компьютерного отдела благополучно распаролил телефон Марьяны Ромашкиной, так что Дуся без труда выяснила номер ее ближайшей подруги.

Чего тут выяснять, когда звонков было по пять каждый день, и болтали они по часу.

Подруга была записана у Марьяны под именем «Мышка».

И звонков на телефон Марьяны Ромашкиной от этой самой Мышки было за последние три дня множество. А потом они прекратились, поскольку Барсуков, найдя телефон, немедленно выключил его.

Сейчас телефон тут же завел развеселую мелодию, и на экране высветилась эта самая Мышка.

– Ромашка, ты? – послышался в трубке звонкий голос. – Ну, слава богу, прорезалась! А то я уж извелась вся, куда, думаю, ты делась? Неужто этот козел вернулся и тебя так отметелил, что ты и позвонить мне не могла?

Дуся сразу поняла, что эта самая Мышка – девица заполошная и глуповатая. Ну, сами посудите: вместо того чтобы послушать, что ей скажут, она тут же начинает сама болтать невесть что.

– Вы меня извините… – заговорила Дуся, осторожно подбирая слова, – что я по телефону потерпевшей отвечаю. Дело в том…

– Потерпевшей? Она что – в больнице? Ну, я так и знала! Это все он, Олег! Вот говорила я ей…

– Она не в больнице, она, уж извините за прямоту, в морге, – вклинилась Дуся. – Убили ее.

– Ой!

– Вы как? – поинтересовалась Дуся через некоторое время.

– Подружка моя! – Теперь голос у Мышки был гнусавым.

Ну что же, обычная реакция, ревет она.

– Но как же так?

– Знаете что? – вкрадчиво заговорила Дуся. – Нам бы надо с вами поговорить, кое-что выяснить. Кто, кроме лучшей подруги, мне все расскажет? А вы, я слышу, в таком состоянии, что вызывать вас в отделение никак нельзя. Давайте просто так поговорим. На нейтральной территории. Вы работаете?

– А как же! Это Марьянке так повезло, что сидела дома на всем готовом, только собой и занималась! Ой, что это я…

– Ну, на ланч-то ходите?

Выяснилось, что работает Мышка в крошечной фирмочке, что дела там идут так себе и скоро вообще все накроется медным тазом. Поэтому начальство смотрит сквозь пальцы на уход не вовремя, у него, у начальства, сейчас заботы другие.

Условились встретиться через час в пиццерии, что рядом с Мышкиной работой.

Дуся описала себя и отключилась.

Дуся вышла из отделения, спустилась по ступеням и направилась к остановке.

Но не успела она сделать и десяти шагов, как рядом с ней затормозила большая черная машина.

Дверца этой машины открылась, из нее выскочил рослый плечистый парень в черном костюме и проговорил:

– Садитесь, пожалуйста!

Дуся даже не рассердилась, так нелепо это выглядело.

– Ты что, парниша, с дуба рухнул? – проговорила она насмешливо. – Я, вообще-то, офицер полиции, и мы в двух шагах от отделения. Ты бы подумал, прежде чем пытаться меня…

Незнакомец не дождался окончания ее фразы. Он шагнул ближе и повторил:

– Я вам сказал – садитесь!

Дуся вздохнула, подняла глаза к небу и шагнула вперед, как будто и правда собралась сесть в машину.

Незнакомец чуть отступил, чтобы пропустить ее, и придержал дверцу – но в последнее мгновение Дуся схватила его за левое запястье, заломила руку за спину и толкнула парня лицом на машину. Он зарычал от боли и обиды, а она невозмутимо проговорила:

– Я же тебя предупреждала!

Из глубины машины донесся насмешливый голос:

– Анатолий, ну как можно так опростоволоситься! Дульсинея Михайловна, простите моего орла! Невоспитанный парень, что с него возьмешь! Но я вас очень прошу, сядьте в мою машину, разговор есть! Серьезный разговор!

Все Дусины знакомые знали, что она терпеть не может свое полное имя, что тот, кто нарочно назовет ее этим именем, рискует нажить себе опасного врага. А если кто случайно обмолвится или по незнанию, то убить его Дуся, может быть, и не убьет, но стукнуть хорошенько может. А учитывая, что рука у нее очень тяжелая, то мало этому индивидууму не покажется.

– Это еще кто? – Дуся, придерживая растерянного парня, заглянула в машину.

На заднем сиденье сидел пожилой, весьма представительный мужчина в прекрасном темно-сером костюме в узкую полоску, с тщательно уложенными серебряными волосами и насмешливым взглядом умных, глубоко посаженных глаз.

– Вы? – произнесла Дуся, кипя от негодования. – Это вы? Вот уж не ожидала!

Это был тот самый старик, с которым она познакомилась, когда ездила в загородный дом со своим незадачливым знакомым Артуром. Только там этот старик сидел в инвалидном кресле и выглядел далеко не так импозантно. Инвалид, в общем, больной и старый. И даже острые Дусины глаза ничего не заметили.

– Что можно ответить на такой вопрос? – усмехнулся мужчина. – Что это не я? Да, Дульсинея Михайловна, это действительно я. Но вы все-таки садитесь, а то это все как-то глупо выглядит.

– Ни за что не сяду! – прошипела Дуся, как рассерженная кошка. – А если вы еще раз назовете меня этим именем…

– Оно вам не нравится? – Старик поднял брови. – Да, вообще-то, мне тоже. А как вы предпочитаете, чтобы вас называли?

– Дуся.

– Ну, Дуся – и правда приятнее. В этом есть что-то милое, домашнее. Дуся, очень вас прошу, отпустите Анатолия и сядьте в машину. Честное слово, никаких дурных мыслей у меня нет. Давно уже нет. Я просто хочу с вами поговорить.

– Ладно! – Дуся отпустила Анатолия, тот покосился на нее с несомненной обидой и в то же время с восхищением, потер руку и сел за руль.

Дуся села на заднее сиденье рядом со стариком, вздохнула и проговорила:

– Если вы хотели просто поговорить – могли бы как-то по-другому обставить нашу встречу. Необязательно устраивать такой концерт по заявкам.

– Ну, извините. Думал, сэкономлю время и вам, и себе. После разговора мы вас подвезем куда нужно.

– А что это вы там, за городом, были в инвалидном кресле? Мне кажется, оно вам не нужно!

– Вы правы, не нужно. Но я считаю, что всегда неплохо выглядеть слабее и безобиднее, чем ты есть на самом деле. Тогда враги будут тебя недооценивать, а это очень полезно.

– А что, у вас много врагов? – Дуся с сомнением взглянула на своего собеседника.

– У каждого сильного человека есть враги. Прожить жизнь, не заработав врагов, конечно, можно, но только в том случае, если ты не хочешь сделать ничего значительного.

Дуся внимательно посмотрела на старика.

Твердое, решительное лицо, никаких эмоций. Не лицо – железная маска!

Она вспомнила, как его зовут.

– Интересная теория, Андрей Георгиевич.

– Поверьте мне, Дуся, – это правда.

– Ну, там-то, в загородном доме, вы были среди своих… Зачем вы там изображали беспомощного инвалида?

– Среди своих, говорите? Ну-ну! – Старик усмехнулся. – Там было много случайных людей. Взять хоть вас!

– Ну, я-то вам не враг.

– Вы – нет. Теперь я это точно знаю.

– Откуда, интересно?

– Кроме того, что я видел вас в деле, я навел о вас справки. У меня много полезных знакомых. И вообще, я неплохо разбираюсь в людях. Без этого я бы не смог ничего добиться в жизни. Но там кроме вас были и другие люди…

– Ладно. – Дуся демонстративно взглянула на часы. – О чем вы хотели со мной поговорить? Соглашаюсь исключительно из уважения к вашему возрасту.

– Правильно, время вообще нужно беречь. Я хотел вас кое о чем попросить…

– О чем же?

На лице старика, сквозь железную маску, проступила горечь.

– Я потерял дочь…

– Что вы говорите? – изумилась Дуся. – И… которую, Эвелину?

– Да, ее. Вы, наверное, знаете?

– Честно говоря, нет. Я – рядовой сотрудник, не все мне известно, что в городе происходит.

– А отчего же вы решили, что это Эвелина?

– Ну-у, она вела такую жизнь… уж не обижайтесь, но… при такой жизни всего можно было ждать.

– Ну да. Она была, конечно, не подарок, но дочь есть дочь… вы меня понимаете. Ну, или когда-нибудь поймете.

– И что с ней случилось?

– Ее убили.

– Вот как? Не авария, не передоз, не несчастный случай… Вы точно знаете, что это убийство?

– Да ничего я не знаю точно! Но даже того, что знаю, достаточно, чтобы понять – дело там нечисто.

– Полиция этим занимается?

– Занимается, конечно. Но как бы вам сказать… я не очень верю, что они найдут настоящего убийцу. Боюсь, что это дело просто спустят на тормозах. А для меня важно узнать правду. Пока убийца не будет найден и наказан, я не успокоюсь. Стыдно в этом признаться, но я не могу ни спать, ни есть, ни работать. Я все время думаю о ней… об Эвелине. И о том, что человек, который ее убил, останется безнаказанным. Я не могу этого допустить.

Лицо старика, его железная маска, словно покрылась густой сетью трещин.

– Но Андрей Георгиевич, – проговорила Дуся, с испугом наблюдая за этим превращением, – чем я могу вам помочь? Ведь дело об убийстве вашей дочери расследует другое отделение полиции!

– Я знаю. Но вы могли бы провести собственное расследование, в частном, так сказать, порядке. А я оплатил бы вашу работу. Очень хорошо оплатил бы.

– Но я – не частный детектив! Я – сотрудник полиции и не могу заниматься частной практикой!

– Почему нет? В свободное, так сказать, время… Дуся, не забывайте, что я наблюдал, как вы ловко расследовали то дело, с подмененными сережками!

– Ну, там все было просто, мне в глаза бросилась подделка, уж очень топорно была сделана. Но почему бы вам и правда не нанять частного детектива? Зачем вам именно я?

– Да нанял я уже одного частника! – Андрей Георгиевич поморщился. – Только проку от него – что от козла молока! Топчется на одном месте, никаких результатов!

– А почему вы думаете, что я добьюсь большего?

– Потому, Дуся, что я в вас верю. Я вижу, что вы – человек умный и энергичный. А я в людях разбираюсь, уж вы мне поверьте! И еще раз повторю – я всегда хорошо оплачиваю хорошую работу…

– Вот это вы зря! За деньги я работать не стану!

– Почему? – Андрей Георгиевич искренне удивился. – Вам что – деньги не нужны?

– Отчего же? Деньги нужны всем. И мне тоже. Но не до такой степени, чтобы нарушать какие-то правила и законы.

– О нарушении закона и речи нет…

– Все равно. Если я буду получать от вас деньги – я буду подотчетна не закону, а вам. И когда-то это поставит меня перед выбором…

– Ну, тогда я не знаю, что делать!

– А я знаю. Я постараюсь найти убийцу вашей дочери – а вы пообещаете, если понадобится, помочь мне и моему напарнику. У вас ведь большие возможности, правда?

Тут Дуся взглянула на часы и действительно заторопилась, вспомнив, что у нее встреча с Мышкой, а собственную работу ведь за нее никто не сделает.

Андрей Георгиевич согласился с такой постановкой вопроса и подвез ее к самой пиццерии.

Едва она вошла в небольшой уютный зал, как увидела интенсивно машущую девицу за дальним столиком.

Подруга Марьяны была немного на нее похожа, только похудее и не такая ухоженная. Ну ясно, работает все-таки, на себя ни времени, ни денег особо нету.

– Пиццу пополам? – поинтересовалась Дуся, подзывая официантку.

– Да я уж выбрала. – Мышка ткнула пальцем в меню.

Ногти у нее были короткие и неухоженные, видно, что маникюр делает от случая к случаю.

Пока ждали пиццы, Дуся решила просто поболтать.

– Давно вы с Марьяной знакомы?

– Давно, – Мышка грустно улыбнулась, – с первого класса. Как сели с ней за одну парту, так и подружились. Потом, когда школу окончили, вместе с ней в Петербург приехали. Квартиру вместе снимали, потом она к одному парню съехала, а я в институт поступила, в общежитии поселилась. Потом… ну, всякое там, конечно, было, но связи мы никогда не теряли. Потому что больше-то никого близкого у нас в этом городе нету… ой, это у меня теперь вообще никого нету… как же я теперь без Ромашки-то…

– Не реви, – велела Дуся, наливая Мышке воды, – глаза распухнут, покраснеют, макияж смоешь, а тебе еще на работу идти. Как пойдешь в таком виде?

– Да уж, – вздохнула Мышка, – была Ромашка – и нету.

Она взглянула на Дусю и пояснила:

– Это мы с ней в школе так себя называть стали. Потому что меня зовут Анна. Ну, даже учителя шутили – Анна, Марианна, как в фильме про Золушку. Нам это очень не нравилось, вот и стали мы Мышкой и Ромашкой.

– А твоя фамилия Мышкина?

– Фамилия моя Крысюк, – снова вздохнула Мышка, – вот такая вот неприглядная фамилия от папаши досталась. Ничего, мама говорила, замуж выйдешь – и всех делов… Сама-то она на прежней фамилии осталась, Семужкина. Но папаша обидчивый был очень, пришлось меня на его фамилию записать.

– Ну и чего ж ты замуж не вышла?

– Так ведь как… – Мышка аккуратно вытерла под веками салфеткой, – сама знаешь, это дело непростое. Это Марьянка с самого приезда была настроена только на мужиков, так и то Олег этот на ней так и не женился. Но содержал, хоть вечно ворчал, что денег много она тратит. У меня все как-то не складывалось. Нет, мужики, конечно, были, но замуж никто не предлагал. Нет, один был! – Мышка оживилась. – Такой, в годах уже, росту маленького, и фамилия – Завирушкин. Комната у него в коммуналке и дача на шести сотках. Нет, думаю, мне такого замужества не надо, не хочу Завирушкиной быть, лучше уж Крысюк.

Принесли пиццу, и Дуся решила, что пора наконец переходить к делу, а то ведь можно так до вечера проболтать. А у нее дел невпроворот, лишнего времени нет.

Дуся вытащила телефон Марьяны, и подруга ее тотчас идентифицировала почти все номера. Этот – из салона красоты, этот – маникюрши Оли, которая работает теперь дома, ну, эти телефоны из магазинов одежды, вот тут написано, Владимир Иванович – это стоматолог, а Светлана Борисовна – гинеколог. Вика – это приятельница общая, она в турфирме работает, Лена – секретарша у нотариуса… в общем, все в таком духе.

– Ты лучше скажи, какие номера тебе незнакомы.

Выяснилось, что таких всего три, и Дуся отметила их.

– И вот еще этот, какая-то Лера. В жизни о ней не слышала, кто такая – понятия не имею.

– А звонила она этой Лере не так чтобы часто, но постоянно…

Заметив, что Мышка отвела глаза, Дуся все поняла.

– Слушай, говори честно: был у нее любовник?

– Был, – призналась Мышка. – Она, конечно, слово с меня взяла, что я молчать про это буду…

Дуся подумала, что, видно, и впрямь хорошая, крепкая дружба была у Марьяны с этой Мышкой, раз та даже сейчас колеблется. Редко, конечно, но такое между женщинами бывает, чтобы действительно тайны друг другу доверяли.

– В общем, наверное, полгода у них это было. Где познакомились – я не знаю, да и не важно теперь.

– А сам он кто?

– Она мало про него говорила, сказала только, что летчик он. И встречались они исключительно в аэропорту, как он с рейса – так они в гостиницу, там же, при аэропорте, гостиница есть, ну и… И вот я думаю, что эта Лера…

– Ага, его номер она записала под женским именем, чтобы муж не узнал, так?

– Так. И это удивительно, поскольку Олег совсем на нее внимания не обращал, не ревновал, в общем, эсэмэски ее не читал и не проверял, куда ходит.

– Доверял, значит…

– Да нет, Марьяна говорила, что ему просто все до лампочки – есть она, нет ее…

– Ну да… – Дуся вспомнила слова Олега Барсукова, он от Марьяны требовал, чтобы только вела себя прилично, чтобы не было слухов и сплетен. А как все узнали, что жена ему рога наставляет – так он и разъярился.

– Она мне звонила тогда, когда он ей синяк поставил. Плачет, сказала, какая-то сволочь ему на работу позвонила. И как узнали? Уж так они с любовником шифровались, прямо как Штирлицы. Это он такое условие поставил, чтобы все было тихо.

Объяснил, что если шум какой будет – он может работу потерять, у них одного такого с международных рейсов сняли. Он со стюардессой спал, так жена выследила и прямо в аэропорту ей из баллончика какой-то гадостью в лицо брызнула. На пассажирку попало – в общем, скандал был, его и сняли с полетов.

Дуся набрала номер «Леры».

Ответили, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети.

– Летает, значит…

Принесли кофе. Мышка выпила его быстро и заторопилась на работу, а то не дождется начальник, пока фирма сама развалится, и уволит ее раньше времени. А работу в наше время найти ой как непросто, так что лучше за нее держаться.

Дуся осталась за столиком в одиночестве и снова уставилась в экран телефона.

Итак, три незнакомых входящих номера, которые отмечены в телефоне в день убийства Марьяны Ромашкиной. По одному ответили, что ждут срочно на распродажу детских колясок, велосипедов и самокатов, по другому несли какую-то чушь по поводу звонка, который для них чрезвычайно важен – все ясно, теперь деньги с телефона снимут, ну, Марьяне уже все равно.