Текст книги "Мертвым не мстят, или Шутка"

Почему-то Тимур не хотел детей.

– Надо немного пожить для себя, – часто слышала Людочка.

Она охотно соглашалась, потому что по-другому жить и не умела. Какие дети, когда она сама до сих пор прелестная девочка? Ей еще хочется веселиться и шутить. Есть лимоны с солью, менять помаду у сотрудниц агентства, которые, подкрашиваясь у зеркала в туалете, постоянно недоумевают: «Не мой цвет. Как я могла такое купить?» Им и в голову не приходило, что начальница таскает у них помаду и подсовывает в сумочку Ивановой то, чем красится Сидорова. Шутка такая. Что вы там сказали про личную гигиену? А нечего сифилисом болеть!

Сама Людочка была на редкость здорова. Еще бы! Хорошее питание, свободный режим, жизнь не напряжная и лучшая медицина с самого раннего детства. Поэтому ее зрение было идеальным, зубы на загляденье, аппетит отменный, а настроение прекрасное. Всегда.

Тимур смеялся над Людочкиными шутками первым и громче всех. Она была счастлива оттого, что у мужа такое замечательное чувство юмора. Ну, в самом деле, разве не смешно в честь первого апреля взять и вытащить шарики из всех «мышей» в офисе? Людочка даже не поленилась встать ради этого пораньше и приехать на работу первой. Телефоны надрывались, компьютеры надрывно гудели, а девочки бегали по офису в поисках каких-то шариков, которые предусмотрительная Людочка спрятала в ящик своего собственного стола. Никто же не полезет к начальнице.

Самая умора была потом, когда новенькая, получив наконец свой шарик, дрожащими руками пыталась вставить его в «мышь» и чуть не плакала при этом. Девчонка работала всего второй день с испытательным сроком и очень боялась, что его не продлят. А клиент на том конце провода грозно требовал от менеджера информацию. А как ее найти в компьютере, если «мышь» не работает? Людочка стояла в дверях своего кабинета и грозно смотрела на испуганную девчонку, изо всех сил сдерживая смех.

«Мышь» для новенькой починил Тимур. При этом он тоже улыбался, но в его загадочных глазах было так темно, что Людочка впервые задумалась: о чем же ее замечательный муж думает на самом деле? Вечером в машине она спросила его:

– Правда, Тимка, было очень весело?

Он не ответил, сделал вид, что целиком сосредоточен на дороге. В тот день шел снег с дождем, весна выдалась на редкость холодной, мостовая обледенела, и на Кольцевой, где они, собственно, и застряли, случилось много аварий. Тимур осторожно вел машину, стараясь, чтобы и их не зацепили. Но Людочка не унималась и по-прежнему искала подтверждения тому, что она – прелестная девочка.

– Тимка! Тебе было весело?

– Ты же видела, что я улыбался, – неохотно сказал муж.

– Но весело тебе было или нет?

– Разумеется, малышка. У нас с тобой все в порядке.

– Ты меня любишь?

– Да. Разумеется, я тебя люблю.

Почему-то Людочке это не понравилось. Его тон, его реакция на шутку, а теперь это сдержанное молчание. Она повернулась к нему и долго вглядывалась в лицо мужа, изучала точеный профиль, прядь волос надо лбом, черную и жесткую, как в растрепанных гривах горячих степных коней, натянутый лук его губ. Непроницаемые глаза Тимура не отрывались от дороги, и Людочке вдруг сделалось страшно.

– Тимка! У нас с тобой все будет хорошо?

И тут он на мгновение обернулся и напряженно улыбнулся, словно натянул тетиву:

– Не беспокойся. Дорога скользкая, но я осторожен.

Долго беспокоиться о чем-либо Людочка не умела. Уже через два часа она вновь крутилась вокруг мужа, развалившегося в кресле перед телевизором, и напевала какую-то сочиненную ею же чепуху, первое, что приходило в голову:

– Тимка, Тимка, ты как картинка… И на тебя я долго дуться не могу… К губам прилипла белая шерстинка… И я тебя люблю.

Вот так. Не в рифму, зато правда. От души. Пушистый белый кот, пригревшийся у мужа на коленях, поднял голову и чихнул.

– У него на твои стихи тоже аллергия, – усмехнулся Тимур. – Дорогая, поэзия – это не твое. Так же, как и кулинария. У тебя на плите что-то горит.

– Подумаешь! Тоже мне: зна-то-ки! Блин! А ведь и в самом деле горит! Тимка? Ты чувствуешь? Дымом пахнет!

– Я уже понял, что надо заказывать пиццу. Подай мне телефон, будь добра.

Что бы ни случилось, муж ни разу не вышел из себя. Сколько бы Людочка его ни изводила своим неумением вести домашнее хозяйство, Тимур твердо отвечал:

– Нет. Никакой прислуги. Жизнь длинная, всякое может случиться и с тобой и со мной. Надо уметь делать все.

– Да что может случиться! Мы молоды, здоровы, богаты! Летом поедем отдыхать на Лазурный Берег! А зимой на Мальдивы. Я уже купила себе пару купальников из новой коллекции. Прелесть просто! Жизнь – это подиум! Бесконечный парад мод с бокалом шампанского в руке! Вечный кайф!

Тимур на это лишь печально улыбался. Людочка недоумевала: откуда такой пессимизм? Что за тайну он хранит в глубине своих загадочных глаз? Любое прошлое, даже самое темное, легко гасится пачкой зеленых купюр с портретами американских президентов. А будущее у них ослепительное. Безоблачное. Прекрасное!

Собственный процветающий бизнес, великолепная квартира, отличная машина, любящая жена. Ее замечательному мужу просто нечего больше желать.

3

Так прошел год, потом другой, третий… Людочка похорошела и поправилась еще на пару килограммов. Тимур ничуть не изменился, по-прежнему редко улыбался и ни разу не повысил голос на жену. Разве что одеваться стал изысканнее, теперь редкая женщина не оборачивалась ему вслед. В нем определенно что-то было, одни Людочкины подружки называли это «восточный колорит», другие более откровенно: «мужская харизма». Ей же было наплевать, как это называется, она наслаждалась единоличным «тимуровладением» и пребывала в полной уверенности, что муж ей не изменяет. На людях Тимур свою любовь не демонстрировал, но, когда они оставались наедине, Людочка получала стопроцентное ей подтверждение. У них все было хорошо, она так и говорила отцу:

– У нас все хорошо.

Тот бегло просматривал ежеквартальные отчеты и охотно с ней соглашался:

– Я рад, что мы не ошиблись в выборе.

Людочкин день рождения в феврале праздновали сначала на фирме. Закрывшись в шесть часов вечера, сотрудники коллективными усилиями быстренько накрыли шведский стол: бутерброды с осетриной и семгой, с бужениной и копченой колбасой, с икрой, огромные тарелки с фруктами, бутылки шампанского и мартини, литровые пакеты с соком. В холодильнике дожидались своей очереди два огромных кремовых торта, все знали, что начальница – сластена. Сама Людочка в шикарном новом платье сидела в бухгалтерии, для вида листая отчеты, и ждала, когда ее позовут к столу. На ее пухлых пальчиках был свежий маникюр, весьма изысканный, на шее сверкало бриллиантовое колье, а на румяных губах играла улыбка. Она предвкушала праздник.

Наконец дверь робко приоткрылась:

– Людмила Михайловна, все готово.

Царственной походкой Людочка вплыла в зал. Ее муж как раз принимал поднос из рук одной из сотрудниц. Той самой новенькой, которой он когда-то помог с «мышью». Благодаря этому девица, которую Людочка мысленно называла скромницей, испытательный срок выдержала и теперь демонстрировала весьма неплохие продажи. Недавно Людочка ее похвалила, и девушка просто расцвела. Она отблагодарила начальницу, организовав празднование ее дня рождения. Это она вымыла и нарезала фрукты, а сейчас заставляла ими стол. Но тяжелый поднос отобрал Тимур.

«А он добрый», – вдруг подумала Людочка, любуясь мужем, одетым в строгий черный костюм. Как же ему идет! И фигура замечательная, и эта потрясающая отточенность движений! Она машинально огладила на талии шикарное черное платье. Какой удачный фасон: лишние килограммы почти не заметны. Да, располнела, зато все здесь куплено на ее деньги. И этот отпадный парень тоже ее собственность. Интересно, а что подарит ей папа?

Когда она заняла место во главе стола, все зааплодировали. Тимур открыл шампанское и первым сказал тост:

– За мою дорогую жену! Людочка, всегда оставайся такой же красивой, умной и веселой! Мы все тебя очень любим!

– Поздравляем!

– С днем рождения, Людмила Михайловна!

– Счастья вам и всего-всего-всего!

– Мы рады, что у нас такая замечательная начальница!

Людочка, словно красавец фрегат под всеми парусами, торжественно плыла по волнам всеобщей любви и радости, а от выпитого шампанского ее слегка раскачивало, и казалось, что корабль сейчас возьмет да и взлетит.

– А что будет, если меня не станет? – глупо улыбаясь, спросила она.

– Как же так, Людмила Михайловна?!

– Да без вас мы все погибнем!

– Вы – наше сокровище!

– Наше все!

Голоса сотрудников слились в единый хор, исполняющий оду в честь Людмилы Михайловны: «самая умная, самая добрая, самая чуткая…»

– А ты, Тимка? – прижалась она к мужу.

– Я тут же брошусь вниз с десятого этажа, – торжественно и при всех пообещал Тимур. – Я очень тебя люблю.

Он обнял Людочку и коснулся ее щеки многообещающим поцелуем. Она сладко подумала, что впереди потрясающая ночь.

А потом начались танцы, и Людочке стало еще веселее. Она искренне радовалась тому, что праздник только начинается, что завтра выходной день и в особняке у папы Сальникова будет накрыт шикарный стол, и она, Людочка, непременно получит какой-нибудь замечательный подарок…

Поздравив с днем рождения любимую дочь, папа торжественно вручил ей эффектные бриллиантовые серьги. Синеглазая акула не смогла удержаться:

– У меня, Мишунчик, между прочим, таких еще нет!

– Вар-вар-варра! – подмигнул ей муж. – Не скупись.

А потом снова были тосты и поздравления, только теперь уже в домашней обстановке, в тесном семейном кругу, и Людочка снова чувствовала, что она прелестная девочка и очень им всем нужна. Чудесный день, чудесная жизнь!

В конце февраля она неожиданно заболела. Банальной простудой, но для жизнерадостной Людочки и это было трагедией: лежать дома с температурой, страдать в одиночестве, когда абсолютно здоровый муж уходит на целый день и возвращается лишь поздно вечером с неизменным:

– Ну, как ты, малышка?

– Плохо, – капризно тянула она и весь остаток дня просила Тимку сидеть рядом, поить ее горячим чаем с медом и гладить по голове. Людочка упрекала мужа в черствости и эгоизме, а тот лишь молча улыбался и ни разу не возразил.

После болезни на Людочку накатила депрессия. Появились непонятная ей самой раздражительность, усталость. Без нее дела на фирме шли куда лучше, потому что Тимур оказался очень грамотным руководителем. Он умел заставить людей хорошо работать, не повышая голоса и не выговаривая им за любую промашку. Людочка утешала себя тем, что ничего бы этого не было без ее денег, на готовеньком-то все могут, развиваться – не открываться. Она стала вмешиваться во все и вносила в отлаженный механизм работы своей фирмы суету и хаос глупыми и совершенно лишними директивами. Она мучилась всем: слякотной, неприятной погодой, плохим аппетитом, непонятными желаниями. Не знала, что бы такое съесть, что надеть и что сказать. Пока Тимур не поставил диагноз:

– Это авитаминоз. Тебе надо отдохнуть.

– Не хочу, – капризничала Людочка.

– Ты стала сильно уставать после болезни. И погода плохая. Изморось, ветер. В такой слякоти очень легко промочить ноги и снова простудиться.

– Где это я могу их промочить? Пока из машины до подъезда иду, что ли?

– Все равно. Лучше тебе сидеть дома.

– Но я хочу быть с тобой.

– Хорошо, – вдруг согласился Тимур. – Только давай уедем.

– Куда?

– В горы. Ты же любишь кататься на горных лыжах?

Людочка любила все, что было модным у людей ее круга, хотя хорошей спортсменкой никогда не была. Но горные лыжи всегда считались дорогим и страшно популярным у богатых людей удовольствием, и Людочка выпросила у папы деньги на супермодное снаряжение. Тем более что Тимур был отличным спортсменом. Под его чутким руководством Людочка покоряла горные склоны, чувствуя себя в полной безопасности.

– В Швейцарию! – радостно захлопала она в ладоши. – В Швейцарию! Или во Францию! Обожаю!

– Нет, малышка, – мягко возразил Тимур. – Мы поедем к моей бабушке, на Кавказ.

Это был первый раз, когда он позвал жену в гости к своей родне. Его мать, конечно, приезжала на свадьбу, но в Москве не задержалась и к себе их не приглашала. Людочка и не стремилась, она предпочла вообще забыть о том, что у нее есть свекровь. О бабушке же Тимур никогда не упоминал, как и обо всех прочих родственниках со стороны отца. Откуда они вдруг взялись?

И удивленная Людочка согласилась. Ей стало любопытно: а вдруг Тимур приготовил сюрприз? Он же видит, как она хандрит, и решил развлечь ее чем-то необычным. В самом деле Европа уже приелась, что она там не видела? А экзотика нынче в моде. Снаряжение пришлось взять с собой. Тимур предупредил, что некогда процветающие лыжные базы находятся сейчас в упадке.

Если Людочка и видела когда-то захолустье, то это было заграничное захолустье. Модное, курортное. Уютные деревушки в горах, роскошно убранные внутри шале, со всеми удобствами, а рядом с ними куча маленьких ресторанчиков, где подавали удивительно вкусные блюда с непременным сыром. Фондю – одно из ее любимых лакомств, печеный картофель, ароматное вино. И все выглядело так мило, аккуратненько, чистенько, люди были добрыми и приветливыми оттого, что жили в достатке, сервис великолепный, трассы безопасные. Она обожала эти французские, или итальянские, неважно, деревеньки, и ожидала увидеть нечто подобное. Только с налетом экзотики.

Но на этот раз самолет еле-еле приземлился в крошечном аэропорту, и из города они очень долго ехали куда-то на такси по узкой, ужасно плохой дороге. Людочка так устала, что задремала. А когда проснулась, то поняла, что ее жестоко обманули. Окружающий пейзаж ничем не напоминал ей Швейцарские Альпы. Никаких туристов в ярких куртках Людочка не увидела, горы, стоявшие вокруг стеной, выглядели не приветливо, а скорее, грозно, погода вдруг начала портиться.

– Тимка, куда ты меня привез? – ахнула она. – Это же дыра!

– Я здесь вырос, – тихо сказал Тимур.

– Бедненький!

– Отчего же? Мама привезла меня сюда, когда мне было лет шесть. Степь – моя первая родина, а горы… Это просто горы. Пошли.

Он привел Людочку в какой-то сарай. У нее не было другого слова, чтобы как-то по-другому назвать ЭТО. Она никак не могла прийти в себя. Какое убожество! Какая нищета! И эта чужая старуха, которую обязательно надо поцеловать! А от нее, между прочим, разит чесноком!

– Фу! – тайком поморщилась Людочка.

Тимур перебросился с бабушкой несколькими словами на каком-то странном, гортанном языке. И тут же принялся хлопотать по хозяйству. В старом доме требовалось много ремонта. Людочка злилась до самой ночи: здесь она видела мужа еще меньше, чем когда лежала дома больная. Ей отвели маленькую комнатку, где не было даже телевизора, и Людочка от скуки два часа кряду красила ногти, экспериментируя с лаками различных цветов. Наконец ее позвали к ужину.

Морщинистая старуха казалась совершенно безучастной. Людочку она словно не замечала. Они с Тимуром сидели за столом, словно два восточных идола. В прекрасном лице Людочкиного мужа европейские черты словно растворились, она едва его узнавала. Загадочный, бездонноглазый. О чем он думает? Чего хочет?

– Тимка, я есть не хочу, – опять начала капризничать Людочка. Мысль о том, что придется есть из глиняных тарелок в этом ужасном доме, приводила ее в ужас. Здесь же кругом нищета и грязь! – Пойдем спать.

– Хорошо, – муж поднялся из-за стола и опять сказал несколько гортанных слов на незнакомом ей языке.

В спальне она вцепилась в Тимура:

– Что ты ей все время говоришь? Что?

– Напоминаю, что ты гостья.

– А может, надо напомнить, что я твоя жена?

– Она этого не оценит, – усмехнулся муж.

– Да? Я для нее такая плохая?

– Давай спать.

– А когда пойдем на лыжах? Завтра, да?

– Погода портится, – неохотно сказал Тимур.

– Если еще и лыж не будет! Да я с ума сойду от скуки! Немедленно хочу домой! Ты слышишь?

– Хорошо. Ты обязательно получишь то, что хочешь. Спи.

Утром голодная Людочка все-таки решилась позавтракать. «Австрия! Или Франция! – с тоской подумала она, глядя в глиняную тарелку. – Шале со всеми удобствами! Рестораны с изысканной кухней! Попалась как дура последняя! Чтоб я еще раз клюнула на экзотику!»

Горячей воды в доме не было, и она даже боялась думать о том, как и чем здесь моют посуду. Тимур вдруг исчез, оставив ее наедине с неприветливой старухой. Людочка заперлась в своей комнате и сидела напуганная, пока муж не вернулся.

– Тимка, где ты был, черт тебя возьми?!

Вместо ответа он показал ей ключи от машины:

– Вот. Арендовал за умеренную плату. Довольна?

Когда Людочка увидела старые «Жигули», она застонала от обиды:

– Да чтобы я села в эту рухлядь!

– Извини, иномарок специально для высоких гостей здесь никто не держит. Придется довольствоваться этим.

– А она поедет? – с опаской спросила Людочка.

– Помчится! Не бойся, я же с тобой, – усмехнулся Тимур и полез за руль.

Ехали они недолго. Места были красивые, тут уж ничего не скажешь, и она немного приободрилась. Но покататься на лыжах в тот день им так и не удалось. Еще несколько лыжников, которых неизвестно каким ветром занесло в это захолустье, с тоской глядели на серое небо:

– Буран будет. Интересно, надолго?

Тимур очень внимательно разглядывал пологий горный склон. Потом обнял Людочку за плечи:

– Смотри! Вот здесь здорово кататься, правда?

– Да, красиво, – согласилась она.

– Если утихнет буран, обязательно придем сюда. Очень удобный склон, даже такая лыжница, как ты, не разобьется.

– Что значит, такая как я? – обиделась Людочка. – Я замечательная лыжница!

Муж с ней никогда не спорил. Вот и сейчас она не услышала от своего Тимки ни одного резкого слова. О чем он все время думает? Непонятный, загадочный человек. Но какой же красивый!

Ночью они, обнявшись, лежали на продавленном диване в тесной комнате под теплым одеялом и слушали завывание метели. Тимур пытался рассказывать Людочке о своем детстве, но она почти не слушала. Зевала и морщилась. Угораздило же его вырасти в такой дыре! А ее угораздило сюда приехать! Нет, хватит делать глупости. Не надо ей ни его родственников, ни этих воспоминаний о прошлом. Он уже много лет живет в Москве, окончил престижный институт, работает в крупной туристической фирме. Он обитает в элитном доме, не в мазанке, и одевается по-европейски. Ест нормальную еду, а благодаря ей ужинает в лучших московских ресторанах, пользуется всеми благами европейской цивилизации. Подумаешь, лазил когда-то в детстве по горам, стрелял каких-то там горных баранов. Или не баранов? Господи, о чем он говорит-то?

– Тимка, давай лучше ты меня поцелуешь?

– Ты не слушаешь?

– Если честно, то мне это неинтересно.

– Я никак не могу понять, что ты за человек, – вдруг тоскливо сказал муж. – Неужели кроме себя самой тебя никто и ничто в мире не интересует?

– Что я за человек? Ну, ты, Тимка, даешь! Это что ты за человек? А я просто Людочка.

– Неужели ты не замечаешь, как к тебе относятся окружающие?

– Конечно, замечаю! Я же не виновата, что я прелесть! У меня очень легкий характер. Вот.

– Легкий?!

– Ты завидуешь, да? Мой загадочный молчун. Мой снежный барс. Мой тигр-тигрище. Ты меня съешь сейчас, да? Ой, страшно-страшно!

– Ты устала, – отстранился от нее муж.

– Я?! От этих ужасных условий – да. От любви – никогда! Хотя я согласна, что заниматься сексом в этой мазанке – убожество. Это не для меня. Я достойна лучшего. Хочу в нормальный дом и в нормальную постель. А здесь даже душа нет, поэтому я тебя не хочу. Фр-рр… Обиделся?

– Спокойной ночи.

Людочка скоро уснула, а когда открыла глаза, то увидела, как за окном ослепительно светит солнце. Куда делись вчерашние тучи? Где мелкий мокрый снег? Кра-со-та! Она вскочила с криком:

– Тимка! Где ты? Тимка! Поедем скорее кататься!

Он сидел на грязной кухне среди убогой посуды, на шатком табурете и накладывал на голень тугой эластичный бинт.

– Представляешь, полез на крышу и упал, – виновато сказал он.

– Упал? Ты?

– А что я, не человек?

В Людочкиной памяти не было ни единого воспоминания, касающегося болезни мужа. Под его смуглой кожей текла, казалось, не кровь, а живая вода. Он даже простудой не болел. Ни разу. И вот на тебе – травма ноги! Она и не подумала, что это может быть серьезно: трещина или перелом. В голове билась только одна мысль: что же я теперь буду делать?

– И что же делать? – так и спросила она.

– Ничего. Сидеть.

– И мне?! Целый день?!

– Я не могу заставить любимую жену просидеть до вечера у постели больного мужа. Любимого, надеюсь? – Тимур смотрел на Людочку очень внимательно, хотя в черные глаза по-прежнему не проникал свет.

– Да, представь себе! Но мне же скучно!

– Тогда бери лыжи и поезжай. Ключи от машины на столе. Помнишь тот склон?

– А ты не обидишься?

– По-твоему, я перед тобой виноват? Что упал с крыши?

– Да, виноват! Виноват, виноват! – радостно закричала Людочка, кидаясь к своим новенькие горным лыжам. Такое снаряжение пропадает без толку! И ботиночки замечательные! Класс! А куртка? Супер! Какая же она красотка!

Она торопливо начала одеваться. Тимур молча ждал. Она так и не поняла чего?

Уже в дверях Людочка обернулась:

– А завтра, Тимка?

– На лыжах я уж точно не смогу кататься, – усмехнулся он. – Нога болит.

– Тогда полетим домой, да? – еще больше обрадовалась Людочка. – Завтра же и полетим?

– Конечно.

– Целую! Чао!

И она выпорхнула из САРАЯ в прекрасный солнечный день. Старые «Жигули» завелись не сразу. Людочка в который раз уже мысленно прокляла и эту дыру, и ужасные условия, в которых приходится жить, пусть и временно, и патриота-мужа, которого, видишь ли, потянуло в места, где прошло его замечательное в кавычках детство! Если бы они поехали в Швейцарию или в Австрию, все было бы классно. Все нормальные люди туда едут, неудивительно, что здесь, на Кавказе, туристическое хозяйство пришло в упадок. В Сочи еще хоть кто-то ездит кататься на горных лыжах. А сюда? Не слишком-то тут весело и безопасно. На лыжной базе почти никого нет, канатная дорога совсем развалилась. А на тот пологий склон надо еще как-то взобраться, чтобы потом лихо спуститься вниз. Людочка представила себя на вершине горы в красивом горнолыжном костюме, в яркой вязаной шапочке и модных очках и подобрела.

«Жигули» заглохли через три километра. До того места, которое они вчера с Тимкой облюбовали, осталось совсем немного. Людочка достала бинокль, чтобы осмотреть окрестности. Выпросила у папеньки, чтобы полюбоваться экзотикой, мать ее! Суперская оптика, да на кой она здесь, в этой дыре?

Должны же где-то быть люди? Ей еще надо вернуться обратно! Тащиться пешком три километра?! С горными лыжами?! Люди! Помогите! Где вы?! Ага, вот они, штурмуют заснеженный склон! Вчерашняя парочка любителей горных лыж уже на самом верху, там, откуда начинается спуск. Интересно, как они туда добрались? И не пешком же сюда пришли? Подвезут или помогут починить машину.

– Эй! – замахала рукой Людочка, но вдруг поняла, что они слишком далеко. Придется подождать, пока спустятся.

Потом она отняла от глаз бинокль и вздохнула: до чего же все-таки красиво!

Горы стояли, словно невесты в церкви в ожидании венчания, укутанные сверху в густые вуали облаков, а ниже в бесчисленные складки искрящихся свадебных платьев из белого снега. Застенчивые и гордые одновременно, они сияли такой девственной красотой, что хотелось поклониться им в пояс. Голубое небо, словно купол храма, прятало где-то высоко светлый лик Бога, который помнил и видел все.

Один из лыжников поехал вниз, когда Людочка снова глянула в бинокль. И вдруг ей послышались сильные, тревожные раскаты грома. Гроза? Сейчас? В заснеженных горах? Или это огромный поток воды летит сверху, рассыпая вокруг мелкие, бесчисленные брызги?

Издалека это действительно напоминало гигантскую волну. Живая многометровая стена сокрушительной силы. Только это был поток не воды, а снега. Влажного, липкого снега. С гор стремительно сходила снежная лавина. Оба лыжника в ярких куртках были мгновенно смяты и перемолоты ею. Почти ничего не соображая от страха, Людочка отшвырнула бинокль и бросилась бежать. И тут вдруг она отчетливо вспомнила захватывающий рассказ инструктора по горным лыжам, услышанный в одном из отелей в обожаемых ею Альпах. Как можно было такое забыть!.. Буран накануне – враг номер один… Пологие белые склоны могут быть очень опасны… Одно неосторожное движение, и… Лавина – это барс в шкуре ягненка… Иногда они сходят парами…

Парами!!!

Людочке показалось, что гул стал сильнее. Первая лавина уже сошла, но бежать надо было еще быстрее. Прочь от машины, по дороге, и быстрее, быстрее! Ноги у Людочки слабели и подкашивались, дыхание сбивалось, но страх заставлял ее бежать так, как она не бегала никогда в жизни. Она вдруг захлебнулась ледяной крупой и изо всех сил забарахтала руками. Как в воде, когда тонешь, только какая же она тяжелая, эта вода! И ее все больше и больше.

Но вдруг все кончилось. Людочка стала освобождать рот и нос от снега. Можно выбраться из сугроба, руки свободны, и ноги тоже не сильно завалило. Слава богу! Какое-то время она ползла, тяжело дыша, потом с трудом, но встала на дрожащие ноги. Вот это повезло! Людочка сообразила, что вторая лавина зацепила ее только краем. Зато старые «Жигули», находившиеся метрах в пятидесяти, тяжелая масса снега засыпала и сбросила потом в пропасть вместе с ее новенькими горными лыжами.

Черт возьми!!! Папочкин обожаемый бинокль! Попробуй его теперь найти в этом снегу! И машина, и лыжи, и чудные новенькие ботиночки, и бинокль! Машина хоть чужая. Застрахована небось. А снаряжение куплено за безумные деньги, заработанные, между прочим, каторжным трудом! Да-да! Трудом! Все пропало. Тимка сам виноват, что взял напрокат машину. Да еще такую рухлядь! Виноват?! Ведь если бы она не сломалась…

Людочка вдруг с ужасом подумала, что на том горном склоне вместе с двумя погибшими лыжниками могла быть она. Должна была быть. Если бы не машина…

Ох уж этот Тимка! Это он во всем виноват! В том, что здесь нет ни горячей воды, ни элементарного душа, в том, что приходится есть из глиняных тарелок непонятную и невкусную еду, в том, что лавина сошла со склона, потревоженная неосторожными движениями любителей горных лыж. Привез ее в эту дыру! И Людочка машинально начала шарить по карманам. Мысль еще не оформилась в ее голове окончательно, она просто думала, что неплохо было бы Тимку проучить. Были бы деньги…

Деньги были. Еще в московском аэропорту Людочка засунула во внутренний карман своей яркой куртки несколько стодолларовых купюр. Папа Сальников приучил: деньги в кармане должны быть всегда, мало ли что. Сумма не крупная, но на такси должно хватить. В любое время суток. В любой конец Москвы. От кражи никто не застрахован, поэтому энную сумму надо спрятать во внутренний карман. А в другом кармане Людочка обнаружила ключи от собственной квартиры. Конечно! В этой куртке она вышла из дома, а Тимур тогда уже спустился вниз к машине вместе со снаряжением. Квартиру запирала она, а из-за жуткого стресса про ключи забыла напрочь. Не переложила их в сумку. Эти грязь и вонь настолько выбили ее из колеи, что она разуверилась в том, что жила когда-то в нормальных условиях, в собственной квартире.

Деньги и ключи. Деньги и ключи…

И в Людочкину кудрявую головку вдруг пришла гениальная мысль. Это будет лучшая ее шутка! Любимого мужа тоже можно здорово разыграть. Пусть бедный Тимка думает, что она была там, на склоне. Пусть ее как будто накрыло лавиной. Раз он такой противный, пусть мучается, пусть страдает, ищет ее тело, а потом бросится вниз с десятого этажа, как обещал. Она вернется в Москву тайно, одна. Будет ждать его в квартире, и в самый последний момент, когда он влезет на подоконник, она кинется Тимке на шею. И спасет ему жизнь. Вот это любовь! И все будут смеяться.

Людочка пошла пешком по узкой горной дороге, увлеченная своими мыслями. Как она все здорово придумала! Она разгорячилась и раскраснелась от быстрой ходьбы. Погода была отличная, мартовское солнце ярко светило. Хорошо! И весело. А какая-нибудь машина обязательно ее подберет. Это же дорога. Не в пустыне же.

Наивный ребенок даже не понимал своей глупости. Не понимал, что шутка жестокая, и что это не Альпы, и вообще не Европа, а Кавказ. Но Людочке повезло.

Это опять-таки оказались старые «Жигули», «четверка». Тимка был прав: иномарок здесь не любили. За рулем сидел мужчина, на заднем сиденье женщина. Оба русские. Людочка подняла руку, голосуя. Водитель притормозил и открыл перед ней дверцу:

– Какими судьбами? Одинокая женщина здесь, в горах? Это небезопасно.

– Гуляю, – кокетливо сказала она. – Погода уж больно хорошая.

– А мне показалось, будто лавина сошла. Я вообще-то приезжий. Командировочный. Машина арендованная. У приятеля взял.

– И сейчас куда едете?

– В город. По делам. Жену вот в больницу везу. Приболела.

– Отлично. Мне туда и надо. Не в больницу, конечно. В город. – Людочка решительно полезла в салон.

– Дорога дальняя, бензин дорогой, – внимательно посмотрел на нее водитель.

И Людочка достала из кармана одну из зеленых купюр:

– Не настолько дорогой?

– Ого! Тоже приезжая?

– Вроде того.

– Не из столицы ли?

– Оттуда! – задорно сказала она.

– Ну, тогда без проблем. Садись, рассказывай: как там?

Через минуту они уже весело болтали.

До города доехали незаметно. Настроение у Людочки было прекрасное. Она задорно хлопнула дверцей, выходя из машины, и помахала супругам рукой:

– Чао! Удачи!

«Вот и все. Без проблем. Славная будет шутка».