Текст книги "Змея в тени орла"

– Они ж обычно в зверином облике нападают, – удивился Исхар.

– Это молодняк. – Перевертыш поморщился. – Дурные они. Оружия не любят. Йорик приподнял бровь.

– Я, между прочим, только мечи не люблю, – тут же напомнил Рашид. – А эти, пацанье, им бы все врукопашную. Чтоб лицом к лицу.

– Ага. А их на рогатины. – Исхар погладил древко одного из уложенных вдоль борта копий.

– Ну, примерно. В засаде-то другие будут. Наверняка.

– Слушай, а ты из них кого-нибудь знаешь? – поинтересовалась Эфа.

Рашид кивнул без особой радости:

– Знаю. Бойцы они серьезные, если ты об этом.

– Об этом.

– Отобъемся, – обронил Йорик, посмотрев Щурясь в сырое небо. – От этих мы отобъемся.

Тростник заготовлен. Сплетем навес от стрел. А вот кто нас на берегу дожидаться будет?

– Вы знали все, да? – тихо и зло спросила Легенда. И отвернулась, не дожидаясь ответа.

Йорик только пожал плечами. Эфа встретилась взглядом с Рашидом. Перевертыш изобразил губами свое “пфе”. Может быть, это было не слишком удачно, но зато полностью отвечало настроению. А Исхар почесал могучую челюсть и пробурчал:

– Тебе же лучше, что с нами пошла. Две бабы

На одной кухне – дело дурное.

– На какой кухне? – яростно прошипела эльфийка. – Что ты мелешь?

– Вот, всегда с ними так, – констатировал Тэмор. – Хочешь утешить, а тебе когтями в морду. Исхар правильно говорит, девонька. Вы с Сорхе мирно не ужились бы. Ты власти хочешь. Она... тоже власти хочет. Уж лучше с нами уйти и с нами вернуться.

– Если вы вернетесь. – Зеленые глаза стали яркими-яркими. – Если мы вернемся.

– А что ж нам, жить на Цошэне оставаться? – Тролль попытался изогнуть то, что считалось у него бровями. Широкий лоб пошел складками толстенной кожи. Шевельнулись уши. Эфа фыркнула, и Тэмор прекратил гримасничать.

– Дураки вы все. – Легенда смотрела в воду. – И я дура.

– Вот это ближе к истине. – Йорик кивнул одобрительно. – Кстати, у нас верят, что дуракам везет.

– У нас тоже. – Эльфийка поморщилась. – Но какие же вы...

– Сволочи. – Желтые глаза улыбались, смеялись. – А ты?

– А я Эфу предупреждала. Разящая изумленно моргнула:

– Предупреждала? О чем?

– ОВладыка, – вздохнула Легенда. – Вотгде наивность-то пряталась.

– Эфа, смени Ивира, – рыкнул Йорик, поднимаясь на ноги. – Легенда, Рашид, – на нос. Хватит болтать.

4. СКАЗКИ И СКАЗОЧНИКИ

Две недели в джунглях. Две недели ада. Йорик никогда особо не верил в ужасы загробной жизни, придуманные анласитами, но за все это время решил для себя, что его персональный ад будет похож на эти бесконечные, озлобленные, остервенело убивающие джунгли.

Погиб Эссор. И Линнар плакал, не стыдясь слез:

– Мой Император...

Император погиб. А тот, кто должен был охранять его, кто жизнью отвечал за его жизнь, остался жить.

Клэр получил стрелу в живот. И Йорик сам добил его. А Ивир...

В памяти как наяву тяжелое пятнисто-радужное тело, скользнувшее с дерева. Рванувшееся к Легенде. Валатт успел сбить эльфийку с ног, но тяжелая лапа сломала ему шею. Одним ударом. Коротким. Быстрым.

Оборотни быстрее людей. Рашид не однажды хвастался этим. Оборотни быстрее даже лучших бойцов из тех, кого взял с собой сотник.

И все же им следовало быть еще быстрее.

Хоть чуть-чуть.

Тогда погибла бы Легенда. Она изменилась, эта высокомерная эльфийка с глазами наивного ребенка. Она стала совсем другой за какие-нибудь шесть дней, но Йорик не мог отделаться от мысли:

"Почему не она?”

Сам виноват. Проглядел. Ведь наверняка еще там, в лагере, должен был заметить... Он и заметил. Полное равнодушие валатта к красивой, сумасшедше красивой, такой необычной женщине.

Дурак.

Шелест стрел. И привычно рассыпается отряд. Выцеливают засевших в зарослях оборотней. Стреляют в ответ.

Рутинно-зло.

Эфа и Легенда рядом. Они всегда рядом. Кто кого прикрывает – непонятно.

Равнодушно отмечает мозг количество убитых. Оборотни хорошие бойцы и стрелки неплохие, да только у него, у Йорика, – лучшие.

Которая стычка за день?

Четвертая? Пятая?

Боги, сколько же их здесь, в лесу?

И снова вперед. Только повыдергивали стрелы из трупов.

Иногда доходило до рукопашной. Но чаще просто стреляли. Из кустов. С деревьев. С неба и из-под земли. Отовсюду стреляли. Обычно безрезультатно. Только вот Клэр... А потом разбегались бесшумно.

В ближнем бою никто из нападающих не выживал.

Грамотные засады оборотни устроить не успевали. Вездесущий и словно неуязвимый Рашид шнырял по зарослям, разведывая дорогу. Он так редко принимал человеческий облик, что иногда, забывшись, вцеплялся зубами в сырое мясо, не обернувшись зверем. Говорил мало. Слова вспоминал с трудом и без особой охоты.

Без Рашида крохотный отряд не прошел бы и половины пути.

Йорику казалось временами, что перевертыш, как оборотень из сказки, утрачивает человеческое тем быстрее, чем дольше остается зверем. Конечно, это было не так. Рашид намеренно вытравлял из себя человека, чтобы полностью стать животным. Потом, по возвращении, он так же долго будет меняться обратно.

Если вернется.

Медальон еще пропавший покоя не давал. Глупое суеверие, но после гибели трех своих бойцов Йорик стал на удивление мнительным.

***

Когда встали на ночевку, появился Рашид. Выскользнул из темноты. Встряхнулся по-кошачьи. И уселся рядом с командиром:

– Они уходят.

– Куда?

– Дальше на север. Мы напугали их, Йорик.

– Плохо.

Эфа свернулась клубком, положив голову на руки. Слушала. И слушала. Уши ее ловили слова, а чутье – страх. Страх, из которого почти исчезла насмешка. И злость. Злости давно уже было больше, чем страха. И чувство вины. И яростное, почти звериное желание пройти весь путь и вернуться живым.

Эфа чуяла Йорика. Никого другого она услышать не могла.

– Плохо, – прозвучал мягкий голос Рашида. – Они стягивают силы у Злого Леса.

– Что еще за Злой Лес?

– Лес... Сорхе не властна над ним. И оборотни избегают туда соваться.

– Нас они тоже оградить хотят? – От визита туда? Надо полагать. Йорик...

Эфа вздрогнула, впервые услышав Рашида. Он боялся. Он так боялся, что Разящей взвыть захотелось. И еще захотелось убивать.

– Мы не пройдем через них, – спокойно сообщил перевертыш.

– А обойти?

– Они стянули к Злому Лесу всех. Вообще всех, понимаешь?

– Слабое звено есть в любой цепи.

– Знаю. – Рашид вздохнул. – Я найду его. Но что ждет нас в Лесу?

– Увидим.

Перевертыш кивнул. Минут пять они сидели молча, думая каждый о своем. Эфу трясло от желания убивать, и она, не глядя, отхватила ножом кусок сочащегося кровью мяса от прибитой Тэмором под вечер огромной змеюки.

Остальное Исхар наладился сварить.

Разящая глотала почти безвкусную кровь. Вспоминала смутно, как когда-то, давно или недавно, в этой жизни или в другой, вырезала сердца убитых ею людей. Это были хорошие воспоминания. И убивать хотелось меньше.

– Я пойду. – Рашид поднялся на ноги.

– Может, переночуешь здесь? – привычно и без особой надежды спросил Йорик.

Перевертыш молча покачал головой. Кувыркнулся через плечо и, уже котом, исчез в зарослях.

***

Две недели в джунглях.

Ярость не утихала. Она тлела и тлела, обжигала раскаленными угольями. Багровыми. Колкими.

Ярость. И обида.

Обиду Легенда подавляла легко. Совершенно ни к чему давать лишний повод для снисходительных взглядов, для понимающих усмешек. С ней обращались как с девочкой, с глупой девочкой – пусть. От нее не убудет, а эти, хмыкающие про себя, пусть уж лучше считают ее дурой, чем разглядят за прозрачностью глаз багровые угли ненависти.

Ярость тоже стоило бы задавить.

Только не получалось.

"Мы команда, – твердила себе эльфийка, глядя в спину шагающей впереди Эфы. – Команда. Мы зависим друг от друга”.

Все прекрасно. Все верно. Все так и есть. Особенно когда смотришь на Эфу. На эту порочно-чистую девочку-убийцу, для которой смысл жизни заключается в том, чтобы лишать жизни других.

Но впереди отряда идет себе, ничего не опасаясь, наглый, как слон, непробиваемо-равнодушный орк-полукровка. В чем-то даже близкий ей. Понятный, может быть. Поход на Цошэн – это его шанс. Его добыча. Он дойдет и вернется, вернется со славой. Богине ничего не останется, кроме как смириться и самой опуститься до уровня помощницы сотника. Прислуги у бывшего раба.

Цель благая. Кто б спорил? Путь к ней стоит устлать телами тех, кто считал тебя не только командиром, но и другом. Мертвым все равно. Мертвые не видят насмешливого безразличия в наглых желтых глазах. Они погибали, чтобы сотник мог идти дальше. И он идет. С легкостью принимая эту жертву.

Неужели остальные не понимают? Исхар? Ну да, этот командиру в рот смотрит преданно, готовый выполнить любой, самый безумный приказ. И не один Исхар. Тэмор. Рашид. Линнар. Из семерых выживших четверо полурабов. Беспрекословное подчинение – это в лагере казалось наигранным: в глаза слушаются, за глаза травят байки без всякого уважения к сотнику. В джунглях такая дисциплина притворной быть не могла. И шли на смерть. Просто потому, что Йорик еще там, в лагере, пошел на поводу у собственной похоти.

Мразь.

Легенда отдавала себе отчет в том, что вера предков в ней странным образом перекосилась. Вся ненависть к темным сконцентрировалась на одном-единственном метисе. Тэмора и Исхара она, эльфийка, была склонна считать скорее жертвами, нежели врагами, сознательно вставшими на путь Тьмы. Да и о какой Тьме можно было говорить здесь, в джунглях? Тут знать не знали о великом Противостоянии. Тут убивали, чтобы есть. Ели, чтобы жить. Жили, чтобы убивать. Вот так вот просто все и незамысловато.

И, одержимый честолюбивыми планами, ломится через этот лес жалкий полукровка. Странно и страшно то, что Линнар – эльф, чистокровный эльф, как выяснилось, занимавший не последнее место в своей империи, – точно так же по-собачьи предан своему командиру. А Эфа?

А Эфа себе на уме. Она... в стороне, что ли. Объяснить словами трудно, даже чувствами не объяснить. Словно слушает шефанго что-то внутри себя.

А может, снаружи?

Ждет чего-то?

Смерти, надо полагать. Рано или поздно погибнут все. И хорошо бы Йорик погиб раньше, чем Эфа или Легенда. Со смертью командира всех остальных можно будет убедить вернуться.

Возвращаться безопаснее. Может статься, и Сорхе не откажет в помощи.

***

Размеренное движение вперед сбилось вдруг. Застопорилось.

Опять?

Эфа машинально наложила стрелу на тетиву, но из зарослей навстречу вышел Рашид.

– Ну? – спросил Йорик спокойно, словно перевертыш должен был доложить об обстановке в лагере.

– Забирай восточнее. – Рашид вздохнул. – Не скажу, что там легко, но все-таки легче, чем прямо. Только лучше нам поспешить, пока они не поняли. Я покажу тропинки.

– Хорошо. – Орк оглянулся на свой отряд. На миг задержался взглядом на Эфе. – Исхар, Линнар, держитесь за мной. Тэмор, ты замыкающий. Вперед. И чем быстрее, тем лучше.

И пошли, а точнее, побежали ровной бесшумной рысью, постепенно прибавляя темп. Вместо высокого Йорика Разящая видела теперь Исхара. Так и надо. Трое впереди – чтобы защитить ее, Эфу, и непробиваемый Тэмор сзади. Чтобы прикрыть ей спину. Все для нее. Именно ей нужно взойти на Цошэн, а значит, нужно выжить. Легенда по-прежнему ступает шаг в шаг. У эльфийки пока получается уцелеть, хотя, казалось, должна была погибнуть одной из первых. И погибла бы, если б не Ивир.

Мысли путаются и исчезают. Ровно бьется сердце. Ровно ступают ноги. Рашид, как обещал, ведет по утоптанным тропинкам. Не нужно прорубаться сквозь заросли, разве что пригибаться иногда приходится, чтобы не цеплять ветки, слишком низко нависающие над тропами. Звериными? И звериными тоже. Тех, кто живет в этом лесу, нельзя назвать ни зверями, ни людьми. Оборотни.

Только изменился воздух. Странно. Куда делась привычная пряная духота? Где густой настой из запахов листьев и цветов? Ветер? Откуда бы?

– Алярм! – странно-высокий голос перевертыша.

Цветная, косматая, когтисто-зубастая волна. Густой запах со всех сторон. Блестящие глаза. Острые зубы.

Звери. А за ними люди. И стрелы свистят...

Боги! Здесь не пройти! Их слишком много, слишком...

Тело действует само. А обреченность звенит высокой нотой, как звенит зацепленная походя струна лютни.

– Вперед! – рычит Йорик, ударами клинков пробивая дорогу в космато-рычащем месиве.

Эфа рванула в образовавшуюся брешь, не успев задуматься, куда “вперед” и зачем? Да и не думают над приказами. Их выполняют.

Почуяла стрелу сзади, пригнулась, от следующей ушла в кувырок. Вперед!

Краем глаза заметила Легенду. Эльфийка неслась следом. Что делалось позади – не важно. Не до того!

А в лицо ветер. Ветер! Джунгли обрывались резко, как обрезанные. Вот они, душные заросли, а вот – поле. И лес за ним. Другой. Светлый. Прозрачный. Такой неуместный... Из травы поднимаются рядами лучники. Одновременно натягивают тетивы, и молнией мелькает пятнистый котище, на лету сбивая стрелы. В себя ловя. Катится, обламывая хрупкие древки. Он был рядом со стрелками раньше, чем успели те схватиться за мечи. И Эфа не смогла поймать момент, когда пятнистая шкура превратилась в одежду и вместо кота смерчем пошел по телам гибкий как кошка человек.

Вперед.

Убив тех, кто оказался на пути, промчались дальше, оставив Рашида, так же как оставили Линнара и Исхара.

Но сотник оказался рядом как раз вовремя, чтобы отвлечь на себя третью волну нападающих. И Тэмор ожившей скалой топтал хрупкие человеческие тела.

Впереди было чисто. А сзади спешили те, кто не успел умереть. Кто не сумел встретить и стремился теперь догнать.

– В лес! – рявкнул Йорик, стирая ладонью кровь, заливавшую лицо. – Тэмор, вперед!

Но вместо того чтобы выполнять приказ, тролль развернулся к командиру:

– А ты? – И, не дожидаясь ответа, сгреб орка могучими лапами. В равнодушную спину ударили стрелы. Бесполезно ударили. Тэмор только плечами повел, и железные наконечники повываливались из крепкой шкуры.

– Тэмор! – кричала Эфа, отступая под прикрытие высоких толстенных стволов. – Шевелись ты, скотина!

Тролль побежал, поеживаясь, когда попадали в него стрелы. Йорик вывернулся и понесся рядом. Они бок о бок пересекли границу светлого леса, а стрелы осыпались вниз, не долетев до первых деревьев.

– Финиш! – выдохнул сотник, уворачиваясь от споткнувшегося Тэмора.

– Дурак! – проскрежетал тролль, и сделал неприличный жест яростно орущим врагам. – Не спасти Рашида было.

– Знаю. – Йорик уже не обращал внимания на оборотней. – Спасибо. Целы? – он глянул на Эфу, на Легенду.

– Целы, – кивнула Разящая. – Ты-то как?

– А что ему сделается? – зло бросила запыхавшаяся Легенда. – Вместо него Линнар с Исхаром погибли. Рашида не спасти... Нужен ему Рашид!

Не дожидаясь ответа, эльфийка отвернулась и пошла в глубь леса.

– Да-а. Не любит она тебя, – прогудел Тэмор, скрывая неловкость. Орк махнул рукой:

– Кого она любит?

– Пойдем, воду поищем, – сказала Эфа, бросая взгляд на столпившихся у опушки оборотней. – Тебе умыться надо.

– Настоящие орки не умываются, – поморщился Йорик.

– Так ты не настоящий.

– Тоже верно.

В голову не пришло почему-то, что лес тоже опасен. Легенда убрела вперед одна, и никто за нее не встревожился. Впрочем, Легенда-то ладно, сожрет ее кто – плакать будет не о чем. Но вот то, что о себе не побеспокоились, – это было странно.

Странность осознали уже, когда нашли неглубокий ручеек с прозрачной холодной водой. Сначала умылись и напились. Эфа осмотрела критически глубокую царапину, рассекшую сотнику правую бровь. Покривила губы:

– Шрам останется. Ладно хоть глаз не вытек.

– Заживет как на собаке. – Йорик огляделся:

– Слушайте, а почему нас до сих пор никто не ест?

– Кому мы нужны? – вздохнул Тэмор. – Хочешь, чтобы съели, – прогуляйся на опушку.

– Так ведь вроде Злой Лес.

– Для кого злой-то? – резонно спросил тролль. – Для оборотней? Или для богов? Ну они сюда и не суются. Ты видел, как стрелы падали?

– Но ведь должен же кто-то...

– Нас сожрать? А как же! На Цошэн и доедят, что осталось. Змеюшка наша чует что-нибудь? – Тэмор задумчиво посмотрел на старательно принюхивающуюся Разящую. – Ни хрена она не чует. Безопасно здесь.

– Так не бывает.

– Мы от опушки до ручья дошли, как эти... ну, ты слово такое говорил, ругательное... Как туристы, вот! Рты разинули и о корни спотыкались. Ты вообще одним глазом смотрел. И никто нас не съел. Теперь уж и не съедят.

– Так не бывает.

– Спятил, – вздохнул Тэмор, обернувшись к Эфе. – Я как знал. Когда его по башке приложило, так сразу и подумалось мне: не к добру.

– Давайте вверх по ручью поднимемся, – предложила Разящая, замяв деликатную тему. – Все к Цошэн поближе.

– Давайте покурим сперва – возразил Йорик. – Я все пытаюсь понять, почему нас до сих пор никто не ест.

– Подождать предлагаешь, – понимающе кивнул тролль. – Ну, тоже дело благое.

Они сели рядом на берегу. Достали трубки. И лицо Йорика, страшноватое – правый глаз заплывал и почти уже не открывался, – озарилось вдруг блаженной улыбкой.

– Хвоя, – сообщил орк. Не глядя, зачерпнул пальцами желтые опавшие иглы. Поднес к лицу, рассматривая, едва не нюхая. – Настоящая. Это что, сосны? – Он вскинул голову, рассматривая уносящиеся в небо стволы.

Тэмор бережно погладил командира по голове:

– Сосны, Йорик. Сосны. И кедры. Ты, главное, не думай много, хорошо? Тебе это сейчас вредно.

– Я-то думать не буду, – сказал сотник совсем другим тоном. – Но тогда, может быть, ты мне объяснишь, откуда сосны посреди джунглей?

– Где здесь джунгли?

– Да не здесь. А, ладно. – Он раскурил трубку. Эфа, поразмыслив, тоже набила свою.

Сидели, смотрели на ручей, на желто-коричневые стволы деревьев, курили. Молчали. Лес Разящей нравился. Он походил на кедровники в предгорьях Эннэма. Только там деревья были поменьше. И стволы потоньше. В один, редко в два обхвата. А здесь шершавые колонны возносились в небеса на высоту невообразимую. Где-то там высоко чернели, рассекая свет, пушистились иглами толстые ветви. Пахло смолой. Хвоей. Солнцем. Свежий был запах, горьковато-чарующий, совсем не тот, что в джунглях. И птицы пели совсем иначе. Совсем другие птицы, если уж на то пошло.

– Ну, покурили, и хватит. – Йорик выбил трубку о плоский камень у воды. Старательно придавил тлеющие черные жгутики табака. – Еще не хватало пожар здесь устроить.

– Жалко? – понимающе кивнул Тэмор.

– Мы же первые сгорим.

– Ну-ну. – Тролль спорить не стал.

От Эфы не ускользнуло и недоверие Тэмора, и то, что Йорик соврал. Согласилась про себя с обоими. В лесу почему-то хотелось вести себя тихо и с почтением. Как в храме. Храмов Разящая не любила и не уважала никогда, а вот, поди ж ты, здесь ворохнулось что-то похожее на уважение. Может быть, даже на трепет. Слова громко не скажи, где уж пожар устраивать?

Спрятали трубки и пошли вверх по ручью, как и собирались. После джунглей идти до лесу было просто удовольствием. Неудивительно, что в первые минуты пребывания здесь они совершенно забыли об опасности. Да и сейчас, если честно, не очень-то думалось о плохом. Разум заставлял, конечно, прислушиваться и приглядываться. Но уши ловили спокойный посвист невидимых птиц, никакой тревоги не было в переливчатых трелях. А глаза смотрели сразу на все и не видели толком ничего. Взор выхватывал цветные пятна, часть мозаики, которая мгновением позже укладывалась в какую-то сказочную картинку. Трава – зеленая. Это чудо просто, какая зеленая, нежная может быть трава. Земля – черная. А еще – желтая от опавшей хвои. Земляника – красная. Смотрит томно из-под резных листиков. Вода – прозрачная. Даже с виду холодная. А камни на дне – блестящие. Берег становится все более сырым. Звенят над травой комары. Дивно звенят! Искрами посверкивают слюдяные крылья в дробящихся солнечных лучах. Подняться бы на холм, чтобы выбраться из топи, – сколько угодно поднимайся. На миллион холмов! По упругой траве, отводя в сторону гибкие ветки береговых кустов. Идти бы так всю жизнь, каждую секунду наслаждаясь такими обыкновенно необычными вещами.

А потом потянуло большой водой. И ветер дохнул влагой. Они прибавили шагу не сговариваясь, все трое, но Эфа обогнала Йорика. Запах... Почему кажется, что в нем не хватает соли?.. Запах манил к себе. Она взлетела на холм. Ахнула. И едва не помчалась вниз, но жесткая рука ухватила за пояс, дернула назад. Орк с Тэмором столкнулись плечами, закрывая ее. От чего?

– Что ты там увидела? – мрачно поинтересовался тролль, обозрев горизонт, бескрайнюю гладь воды и совершенно чистое небо.

– Озеро, – искренне ответила Разящая.

– А испугалась чего? – нахмурился Йорик.

– Кто? Я испугалась? – Эфа обиделась. – Да ты раньше испугаешься!

– Это она от радости, – сообщил Тэмор после секундного замешательства. – Воду увидела и заголосила. Она ж чистюля, навроде тебя.

– Какой ты умный! – саркастически заявила Эфа. И пошла вниз. К воде. Обида нисколько не умаляла восторга перед открывшимся взору великолепием. Озеро. Морем не назвала только потому, что моря в лесу не бывает. А громада, что смутно различалась вдали, не скрываемая теперь деревьями...

– Вот и Цошэн, – задумчиво и спокойно произнес подошедший сзади Йорик.

– Такая большая! Как наши горы. Я думала, она меньше.

– Как ваши горы? Да ваши горы ей в подметки не годятся.

– Чего?! – взвилась Эфа. – У нас и повыше не редкость. На этой даже шапки снеговой нет.

Открытый глаз сотника стал озадаченным. Закрытый сделал попытку открыться.

– Понял, – кивнул Йорик. – Ты про Эзис. А я про Анго. Насчет Эзиса ты права, там горы повыше.

– Я Легенду нашел, – крикнул с холма Тэмор. – Она там, дальше по берегу, – тролль сделал паузу, всматриваясь, и добавил:

– Купается. Пойдем туда?

– Подождем, – покачал головой орк. – Эльфы, они стеснительные. У них женщины от мужчин прячутся.

– Врешь ты все, – не поверил тролль, спускаясь к воде. – Чего стесняться-то, если они все там, как Легенда, красивые?

– Ну, во-первых, не все. А во-вторых, сколько народов, столько...

– Уродов. – Тэмор покивал понимающе. – Ладно. Тогда пусть купается.

– Я тоже хочу купаться, – решительно заявила Эфа. – Аида, сотник! Кто дальше?

– Ну, в этом мне с шефанго лучше не тягаться, – признался Йорик. – Вы полжизни в воде проводите.

– Пойдем. Пусть Тэмор нас охраняет. Он все равно воды боится.

– Да не боюсь я, – отмахнулся тролль. – Меня шкура на дно тянет, вот и все купанье. Идите. Если уж Легенду не сожрал никто, на вас тем паче не позарятся.

На том и порешили.

***

Потом, посвежевшие и довольные – даже Тэмор, который ближе чем на десять шагов к берегу не подходил, – они присоединились к возлежащей на траве Легенде. Эльфийка пребывала в состоянии легкой эйфории от леса, озера и себя в одной географической точке! Эйфория, впрочем, нисколько не мешала ей не замечать присутствие Йорика. Орка это нимало не обеспокоило, а вот к словам Легенды о том, что в лесу безопасно, то есть совсем безопасно, он отнесся с большим вниманием. Похоже, что поверил. И Легенде поверил, и в безопасность, о которой ему и Эфа с Тэмором толковали.

Отдохнув, пошли дальше. Держались берега. Цошэн маячила вдали синеватым пятном – не промахнешься. К ней и направлялись. По прикидкам сотника, идти было еще с неделю, не меньше. Даже если спешить. А они не слишком спешили. Во всяком случае, не в этот суматошный день. Резкий переход от смертельной опасности джунглей к блаженному спокойствию Леса отбил всякую охоту куда-то торопиться.

Так и шли.

Зверье здесь было непуганое, никогда не видавшее двуногих. И рогатую, похожую на оленя тварь Йорик подстрелил с тяжелым вздохом:

– Все равно что с леталки из бластера, – объяснил он Эфе, которая взялась помочь разделать добычу. – Нечестно.

– Глупости, – буркнула Разящая. – Жрать-то нам надо.

– Сам знаю, что глупости, – кивнул Йорик. – Да гнилые умствования шпаков покоя не дают.

Этих слов Эфа не поняла. Так же как не поняла, почему нечестно убивать зверя, который сам подставляется под выстрел.

А на ночь расположились поодаль от воды. Развели небольшой костер. Зажарили для Легенды немного оленины. Все остальные ели мясо сырым. Тэмор с жадностью поглядывал на Эфу и Йорика, сноровисто подъедая выделенную ему часть туши. Немаленькую часть. Если по правде, то и вовсе большую, но тролль мог бы сожрать такого оленя в одиночку, и в желудке еще осталось бы место для пары зайцев. Однако зайцев не было, а взятый из лагеря запас провианта, точнее, то, что осталось от этого запаса, лежало в рюкзаках на очередной крайний случай. В конце концов Тэмор доел мясо и принялся разгрызать кости с душераздирающим треском. Всхлипывания, с какими он высасывал мозг, вызывали самые жуткие ассоциации.

Легенда поднялась и ушла подальше от шумного соседства, пожелав персонально Эфе приятных снов.

Костер погасили. Тепло было и без огня, а лишний свет ни к чему даже в самом безопасном лесу. Тэмор грыз кости и готов был грызть их до утра. Во всяком случае, он сообщил командиру, что подежурит первую часть ночи, а там посмотрит, будить кого или дальше сидеть. Тем более что Легенда свою часть ужина не доела.

Йорик согласился: Тэморовы ночные бдения были делом привычным. Тролль отсыпался сутками, но зато потом и бодрствовать мог неделями. Так уж устроен. Здоровым глазом сотник углядел в темноте Легенду, не то спящую, не то молча переживающую свои неурядицы. Эльфийка расположилась достаточно близко. Если что и случится ночью, она беззащитной не окажется.

"Порядок?” – спросил себя орк.

И сам себе ответил: “Да уж. Порядок”.

Без энтузиазма ответил. Да откуда ему взяться, энтузиазму? Самому хотелось, как вот Легенде, завернуться в плащ с головой и заползти куда-нибудь в темные кусты, в колючки, в берлогу буреломную, чтоб не видел никто и не трогал никто.

Не страшно. Бывало такое и раньше. И дома случалось, когда смерть за смертью заполняли душу расплавленным свинцом. Каждый раз взвешивал и просчитывал все снова и снова. Мог что-то сделать? Мог уберечь? Мог отдать другой приказ? Отправить в другую сторону? Изменить что-то мог?

И каждый раз казалось: мог. Все мог. Не захотел или не сумел, но...

Дома жутко было, когда гибли его люди. Редко. Десятками лет не случалось потерь в экипаже. И все-таки рано или поздно кто-то встречал свою смерть. Вот где дикостью она казалась. Ведь войны как бы и нет. Благополучно все. Мир, дружба и процветание. Только “Гончая” была крейсером. Боевым кораблем. И не простаивала она без дела. Не на пустом месте зарабатывал славу экипаж.

Не за бумажную волокиту получал награды и повышения командор Хасг... И люди гибли.

На исследовательском корабле.

В гробу они видели эти исследования! Яйцеголовых понесли бесы искать пространственную аномалию. Да им тапочки свои впотьмах не отыскать!

"Пойди туда, не знаю куда...”

Вот и пошли. Кто у нас на такое мастер?

"Невозможного нет...”

Получай, командор Хасг! Повоевал. Теперь и отдохнуть можно. “Считайте это отпуском, генерал. Никакой аномалии, скорее всего, просто не существует”.

М-мать... Йорик скрипнул зубами, рассматривая звездное небо. Чужое. Пора бы уже привыкнуть. И привык ведь вроде.

Гибель Рашида выбила из колеи. Гибель Рашида, а теперь еще лес этот.

Безопасный.

Опять отпуск?

Был человек, пришедший из другого мира, но из того же времени. Был. Друг. Может быть, стала смерть его той каплей, что проточила наконец камень. На время, конечно. На час, от силы на два такого вот бессмысленно озлобленного созерцания неба вокруг и тьмы в себе самом. А может, и в самом деле выделял он, Йорик, перевертыша из числа остальных своих солдат? Скорее всего и то правда, и это.

Чуть слышные шаги. Знакомый запах. Расстелив одеяло, Эфа улеглась рядышком, положив голову на руки:

– Не буду врать, что мне холодно, сотник, но лучше я тут заночую, потому что тебе сейчас так хреново, как на моей памяти не было еще.

– С чего ты взяла? – задал он самый идиотский вопрос, какой только мог прийти в голову. С чего шефанго может читать эмоции? А с чего он, Йорик, может различать цвета?

– Я ж тебе объясняла, – вздохнула Эфа, – еще в первый день в лагере. Я слышу.

– Да. Помню.

– Вот. В общем, ты додумывай до конца свои грустные мысли и лучше снова начинай злиться.

– Да, миледи. С той минуты, как мы вошли в Лес, командирами становятся по очереди все, кому не лень. В этом есть своя прелесть.

– Ну, пока до дела не дойдет, все мы командовать мастера, – кивнула Эфа. – А спросят, если что, все равно с тебя.

– Умеешь ты утешать!

– Научись напрашиваться на утешения, тогда и поговорим.

– Я буду тренироваться.

– Ага. Вперед. У тебя получится. – Разящая помолчала, потом добавила задумчиво:

– Ты такой. У тебя все всегда получается.

Шефанго подошла со стороны заплывшего глаза, и Йорик не мог разглядеть ее лица. А определить на слух, смеется Эфа или говорит всерьез, не получалось. Да и какая, к бесам, разница?

– Вы знаете сказки? – скрипуче спросило вдруг дерево, у корней которого они лежали.

Сотник с Разящей вскочили на ноги, спина к спине, и звездный свет холодно блеснул на лезвиях их клинков.

– Опасности нет, – шепнула Эфа, осторожно опуская сабли. Тэмор уже был рядом и озирался вокруг в поисках врага. Даже Легенда стояла с натянутым луком.

И тихо было вокруг.

– Послышалось, – констатировала шефанго.

– Обоим сразу? Не смеши! – Йорик вслушался в ночь. – Говорящие деревья, мать их так!

– Мы не деревья, – проскрипела та же самая сосна. – Мы – духи Больших Деревьев. Вы знаете сказки, пришельцы?

– Ну, если мы и спятили, то хором, – утешающе произнес сотник. – Будем сказки рассказывать или лес запалим?

– Лучше сказки, – заметила Эфа.

– А ты их знаешь?

– Целую кучу.

И тут же лес наполнился скрипом, скрежетом, шумно качнулись кроны великанских сосен, а между стволов вспыхнули и замерцали зеленые, круглые, как плошки, глаза. Много их было. Со всех сторон. На прогалину выходили, выбирались из леса, отделялись незаметно и бесшумно от корней маленькие – от силы до колена Легенде – большеглазые, темно-коричневые, в чешуйках бархатистой коры...

– Сотто, – все тот же скрипучий голос. – Мы называемся сотто. Деревья любят сказки. Мы – слушаем. Мы тоже любим сказки.

Остальные согласно моргали. Зеленые огни то угасали, то вновь вспыхивали. Не так, как светятся в темноте глаза животных. И не тем холодным огнем, каким горят гнилушки. Если бы нежные кончики сосновых веток были видны ночью, они, наверное, выглядели бы так же, как огромные глаза крохотных духов деревьев. Духов Больших Деревьев.

– Приснится же такое, – неуверенно буркнул Тэмор, бросая клинок в ножны. – Чей сон, признавайтесь?! – Тролль огляделся и мягко сел на землю. – Это все от того, что кто-то из вас перед сном объелся.

– Мы не сон, – ответил сотто. Тот самый, что заговорил первым. Он успел уже подойти совсем близко и сейчас уселся напротив Тэмора, подогнув то, что условно можно было считать ногами – корявые, коленками назад, не то корни, не то ветки. – Я – Говорящий-с-людьми. Меня так называют. Я умею говорить ваши слова. Другие умеют только понимать. И мы не сон.